Текст книги "Руки (СИ)"
Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Тц, – Учиха позволил себе легкую досаду. Он-то как раз собирался запомнить образ и потом уже не заморачиваться. – А если только волосы?
– На волосы можно. Все будут думать, что ты очень умный. О! Ещё же на глаза можно! Как раз от них наибольший ток фоновой чакры идёт. В идеале, тебе бы ещё чакру замаскировать…
– Это тоже возможно? Без потери боеспособности?
Кабуто захихикал.
– Ага. Но к этому нужно иметь определённый талант и психологическую гибкость. Фоновый ток чакры зависит больше от эмоционального состояния. Оно, в свою очередь, генерируется гормональным фоном, кодируемым генетически, и характером, приобретённым за жизнь. Но, кстати, у тебя задача проще – Орочимару-сама очень мало фонит, только если направленно Ки. Нейтральное состояние – «М-м-м, любопытно, да».
Якуши достался очень скептический взгляд:
– И «отвалите все» не подойдет, да?
– М-м-м… ты про своё обычное состояние? Нет, не подойдёт. Такое томное «отвалите все» только привлекает внимание.
– Томное?!
– Как хочешь, я ничего не говорил! – поднял ручки Кабуто. – Не хочешь – не томное…
Саске обижено засопел.
– Но внимание все равно привлекает?
– Ещё как. Будто у тебя хронический зверский недоебит… Можешь посмотреть результат!
Взгляд в зеркало заставил невольно передернуть плечами. Линзы Кабуто пока что не выдал, но и так результат впечатлял – лицо являло собой сплав черт самого Учихи и Орочимару. То ли тело в стадии захвата, то ли внебрачный сын… Учиха хмыкнул и сложил печати, все-таки набрасывая слабенькое хенге. На волосы, чтобы выглядели более длинными и гладкими, и на глаза, придавая радужке насыщенный желтый оттенок змеиного санина.
– Не перегибаю?
– Сойдёт для провинции, – критично отметил Кабуто. – Контроля-то хватит всё это постоянно держать?
– Да уж не сложнее Чидори. Спасибо за помощь.
– Пожалуйста. Я хочу посмотреть, как отреагирует Орочимару-сама, – Якуши мерзко захихикал.
– Я загляну к нему перед отъездом, – кивнул Учиха.
– О’кей, я соберу тебе краски. Потренируешься ещё перед отъездом. И да, почитай свиток, там много чего интересного.
– Хорошо… За свиток тоже спасибо, – Саске убрал его во внутренний карман. – Пошли, посмотришь реакцию?
– Пошли… – Кабуто кротко вздохнул.
Орочимару на появление Саске в таком виде отреагировал смачной челодланью.
– Саске, прошу, только не позорь моё имя, – взмолился он.
– Что входит в это условие? – Учиха всеми силами сдерживал расплывающиеся в ухмылке губы.
– Не тупить. С тупицами не якшаться. Не хвастаться. Всех подъебывать. Не пить. В сомнительные авантюры не лезть. Не дать на себе кататься.
– Особо упорных тупиц прирезать можно?
– Не в открытую. Можешь несчастный случай подстроить или отравление какое… Если бы я убивал всех тупиц, мне бы совершенно не с кем было бы общаться.
– Я же и не говорю – всех, я говорю – особо упорных, ху-ху-ху…
Орочимару ещё раз прикрыл глаза ладонью, не в силах смотреть на эту пародию себя. Впрочем, обычные зрители и не отличат… а всем несостыковкам сами придумают оправдание.
– Ладно, можешь идти…
Учиха прислушался к эмоциям санина, убедился, что то самое смутное недовольство не усилилось, и поспешил испариться, пока Орочимару не вспомнил про письменное задание. Халтурить Саске не собирался, но ведь его сначала сделать надо!
– Мне пойти следом? – поинтересовался Кабуто через пару минут.
– Угу. Только так, чтобы тебя не заметили.
– Само собой, Орочимару-сама.
========== Протоколы доступа ==========
После некоторых размышлений Саске решил прибыть во дворец дайме в лучших традициях Орочимару. Главная техника Учих «невозмутимая-морда-но-дзюцу» открыла ему дверь чуть ли не в личные покои дайме. Никто даже не усомнился в его праве тут находиться. Даже охранники – пара учеников Орочимару, отмеченных джуином, – не стали возмущаться, только смотрели очень подозрительно. Один вообще обнюхал и ушёл очень, очень задумчивый. Саске мысленно хмыкнул – сам он обостренным нюхом не обладал, но ночевал в постели санина достаточно часто, чтобы какая-то толика запаха Орочимару к нему прилипла.
Если, конечно, у Змея был какой-то собственный запах, независимый от тела.
Дайме санина явно боялся, хоть и старался хорохориться. Ну, или боялся не самого Орочимару, а его конкретную ипостась в лице Саске. Возможно, представлять анатомическое препарирование на отдельные мышцы, чтобы спродуцировать то самое «интересно», все же не стоило. Но Учиха просто не удержался.
Узнав, что незваный гость пробудет здесь как минимум неделю, дайме сбледнул до синевы, но постарался доброжелательно улыбнуться и сказал, что гостю подготовят комнату. Саске на это мерзко ухмыльнулся и ответил, что сам себе найдёт местечко по душе.
Ишь, чего вздумал, знать, где желтоглазый ужас будет находиться ночью!..
Но у дайме была жена. И была дочь подросткового возраста, возможно, на год-полтора старше самого Саске. Они вежливо улыбались, махали веерами и радушно предлагали ему ещё налить чайку…
Кстати, уточнить, Орочимару он, или всё же нет, никто так и не решился, называя его просто «шиноби-сан».
Ночью Саске немного пошатался по коридорам, устраивая встряску всем любителям ночных прогулок. Сверкание желтыми глазищами действовало не хуже шарингана. Скуки ради добрался до бухгалтерских книг, исправил пару ошибок в расчетах, причем одну – в записях так называемой «теневой бухгалтерии». Посидел на крыше, втихую уминая утащенные с кухни полоски вяленого мяса. И устроился отдыхать в одной из незанятых комнат только перед рассветом.
«Кошачий» график сна-бодрствования тоже очень сбивает с толку.
Разбудил его шепоток за дверью. Гражданские старались говорить тихо, но со слухом шиноби они были явно незнакомы.
– Он здесь, говорю тебе!
– Шиноби-сан? Ох… тогда нужно ему не мешать. А то убьёт. Видела, какой у него меч длинный?.. Вжик разок, и тебя пополам!
– Да… Как ты думаешь, это сам Орочимару?..
– Да что-то не похож, тот был мужчиной импозантным, а этот даже ни разу язык не показал…
– Да ладно, ты видела его глаза?!
– Но зрачок-то не вертикальный!
– А что, думаешь, он сам метки рисует?..
– Ну, не знаю… слушай, может, это его сын?!
– Кхм… А что? Этот и выглядит помоложе, и вообще посимпатичнее, и морда более откормленная…
– Слушай, а может не надо тут сплетничать? Вдруг услышит?
– Что мы, молча пол мыть должны, что ли?! За такую зарплату? Да не дождутся!
– Выйдет, убьёт нас…
– Тогда и пол будет мыть кто-нибудь другой…
Саске тихо хмыкнул, повернулся набок. Задумчиво изучил пепельноволосую макушку у себя под носом. Однако…
– А тебя с каким заданием отправили?
– М? Стандартная страховка, – Кабуто зевнул и заклубочился. – Только я подумал, что никто не говорил мне делать это скрытно.
– О. Рад тебя видеть, да, – Учиха коротко коснулся губами лба. – Пойду немного казначея понапрягаю… Тебе завтрак собрать?
– Да не, я сам его стащу. Лучше полежи минуточку… О ками, как же я разбаловался!
– В каком именно плане? – Саске послушно притормозил.
– В плане поспать в хорошей компании. Кстати, ты сейчас выглядишь как очень милая сиреневая панда.
– Подводка размазалась? Ну, можно сделать вид, что я пытался ее наоборот, закрасить. Чтобы с Орочимару не путали. Тут как раз обсуждают, не его ли я сын, раз морда более откормленная.
– Орочимару-сама откормлен! – аж возмутился Якуши. – Просто у него аристократические скулы! Саске, а может, ты всё-таки не будешь лениться и умоешься?.. Я тебя заново накрашу…
– Здесь воды нет, а Суйтоном я не владею. Все равно придется как минимум до водопровода добираться.
Кабуто заворчал, завозился, достал из подсумок пачку влажных салфеток и завалил Саске на кровать, начав тщательно стирать всю растёкшуюся подводку.
– А эффект замазанности я тебе потом нарисую, если хочешь. Но я бы не замазывал, если бы вокруг меня ходили подобные слухи.
– Почему? – заинтересовался Учиха, довольно жмурясь. То, что он не проснулся при появлении Кабуто, было плохо, но конкретно сейчас Саске не хотелось себя грызть.
– Тогда бы получилось, что ты типа стыдишься…
– А. Я просто вспомнил, что ты говорил – Орочимару их тоже замазывал.
– Ага. Но он для маскировки. Орочимару без меточек узнать почти так же сложно, как расчёсанного тебя, – Кабуто чмокнул его в губы и принялся аккуратно рисовать. – Сейчас закончу и скроюсь. Местные не должны меня видеть… Кстати, дочь дайме тебе так глазки строила…
Учихи поморщился.
– Она со своими глазками может идти нахуй. В идеале – не на мой.
– Ух, какие у тебя внезапно словато прорезались… Ты чего?
– Бесит, – коротко отрапортовал Учиха. – Мне что, делать больше нечего, как по их постелям шататься?
– Ну, ещё трахать их в мозг. Собственно, это и есть твоё основное задание. Изнасиловать в мозг всех во дворце дайме…
– Для этого хотя бы непосредственный физический контакт не нужен! – возмутился Саске.
– Я вообще не понимаю, как Орочимару-сама тебя отпустил.
– То есть? – Учиха, уже почти выбравшийся в окно, обернулся.
– Я бы на его месте весь изревновался.
Саске недоуменно моргнул.
– Почему?
– Скажем так… концентрация гормонов уже достигла нужного уровня, определённый опыт получен… Почему бы не поэкспериментировать? Тем более, если оно само лезет.
Учиха хмыкнул.
– Может быть, Орочимару понимает, что лучше вас я тут все равно никого не найду. Ну, или надеется на твое благотворное влияние.
– Может быть… – вздохнул Кабуто. – Орочимару-сама умный, у него наверняка есть какая-то причина не беспокоиться.
– А ты, значит, не ревнуешь? – Саске уселся на подоконник.
Косой взгляд.
– Ревную.
Мягкая улыбка.
– Это хорошо.
Качнуться вперед, тронуть губами кончик носа – и все-таки выпрыгнуть наружу, мягко приземляясь на брусчатку двора. Пора работать.
***
У Орочимару тем временем была собственная миссия. Поиск талантливых тел никто не отменял, и то, что у него были больные руки, вовсе не означало, что нужно прекратить пополнять состав Ото новыми кадрами. Особенно если учитывать, что вербовка была единственным способом восстановления численности Ото. До стабильной инфраструктуры с семьями и передачей генетического наследия потомкам оставалось пилить ещё примерно лет пять. А смертность была всего лишь чуть ниже, чем у остальных деревень.
План был прост, как всё работающее. Орочимару просто гулял по местам, остающимся вне зоны охвата Великих Деревень, смотрел во все глаза и собирал слухи. Минимального умения чувствовать чакру хватало, чтобы почти в каждом поселении находить по одному чакропользователю, не принадлежащему ни одной деревне.
Правда, Орочимару не трогал уже взрослых – их не научить – и тех, кто был вполне счастлив в семье, даже не подозревая о своём даре – таких не удержать. Он концентрировался только на несчастных сиротках, которые могли нечаянно убить всё население деревни, но при этом не совсем понимающих, откуда берётся еда и что такое расчёска.
Особенно много таких было вокруг Кири, что логично. Но также было достаточно много остатков полувымерших кланов, которые владели чакрой, но были никому не нужны.
На этот раз внимание Змея привлекла одна женщина, прижимающая к себе почти светящегося от чакры младенца. Напуганная, в чёрном плаще, женщина оглядывалась по сторонам и едва-едва смогла наскрести денег на комнату в гостинице. Не местная, потерянная, с чакрой…
И Орочимару стал наблюдать.
Итачи, что характерно, с момента выхода на миссию заметно подобрался. Кажется, это уже перешло у него в разряд безусловных рефлексов, действующих независимо от сознания и состояния. Во всяком случае, поверх равнодушия и отрешенности легло рассредоточенное внимание, вбирающее в себя тысячи деталей.
Ночью ребёнок орал, громко и возмущённо, и молодая мать никак не могла его успокоить. Пыталась, почти плакала, но никак не могла с ним справиться. Орочимару подумал, решил, что это не спасение от банды разбойников, но мать уже в достаточном отчаянии, чтобы не отказаться от его помощи.
На стук в дверь открыла женщина. Пепельные волосы, голубые глаза и смуглая кожа делали её почти красивой, если бы не невероятно глубокие тени под глазами, только оттеняемые цветом волос.
– Ох, вы мой сосед, да? Извините, пожалуйста, за шум! Я его сейчас успокою, не волнуйтесь!
– Возможно, я могу вам помочь? Я врач, я умею обращаться с детьми.
– Нет, ну что вы, я почти справилась…
– Ва-а-а-а-а!!!!
– Точно не надо помочь? Вполне возможно, что ребёнок просто чувствует вашу усталость и так выражает своё беспокойство за вас.
Изнутри толкнулось чувство, очень похожее на ностальгию. А следом и образ – совсем маленький Саске, успокаивающийся только на руках матери или брата и устраивающий настоящие концерты при попытке кого-то чужого дотронуться.
«Засранец – это врождённое, – прокомментировал Змей. – А ты, значит, умеешь обращаться с детьми?.. Отгрузи-ка мне информацию по этой теме…»
Ребёнок оказался совсем крохой, всего пара недель. Голубые глазища и тёмные волосы прилагались, так что сомневаться в родстве не приходилось. Правда, не приходилось сомневаться уже из-за совершенно отчаявшегося, болезненного взгляда матери.
– Тч… Пелёнки мокрые…
– Простите, доктор-сан, у меня больше нет… – девушка шмыгнула носом.
– Ничего страшного, давайте мы его разденем, ополоснём… Я могу спросить у обслуги, нет ли у них каких-нибудь старых, ненужных простыней на пелёнки…
– Ва-а-а-а!!!
– Я… я была бы благодарна, да.
Орочимару благожелательно кивнул и пошёл действительно просить пелёнки. А кто говорил, что жизнь каге – это сплошные крутые битвы?..
Пелёнки нашлись быстро – похоже, что владельцев гостиницы тоже достал этот плач, – а вот в комнату пришлось заходить очень осторожно, у девушки включился приступ подозрительности.
– Кто?
– Это врач, я за пелёнками ходил, помните? Впустите меня, пожалуйста.
Пеленать ребенка пришлось Итачи. У матери дрожали руки так, что она чуть не уронила пеленки, а действия самого Змея, видимо, оказались недостаточно идеальными для владельца шарингана. А вот Учиха навыка не утратил даже спустя столько лет, буквально за пару минут запеленав младенца и принявшись его укачивать.
– Хороший малыш, – улыбнулся Змей совершенно по-доброму. Да, он так умел. – Здоровый, крепкий. Сколько ему? Недели две?
– Три, – кивнула уставшая мать.
– Вы его кормили?
– Да, грудью.
– А сами-то как? Ничего не болит? Не ноет? Голова не болит? Не кружится?
– Нет, ничего такого, – отказалась девушка, пряча дрожащие руки за спину.
– А вы сами сегодня ели?..
Молчание.
– Пойдёмте тогда попросим чего-нибудь на кухне, тем более что ваш малыш уже вполне успокоился. Я заплачу.
– Какая вам с этого выгода? – подозрительный, почти волчий взгляд.
– Выгода? Да что с вас взять? – Змей смерил её обноски насмешливым взглядом. – Вы так говорите, будто обладаете миллионами, которые все хотят у вас украсть. Пойдёмте, и не выделывайтесь.
Женщина вздрогнула, потянулась к ребенку, явно не желая с ним расставаться.
«Уронит», – бесстрастно заметил Учиха.
Орочимару отдал ребёнка, готовясь в любой момент подхватить его. Но этого не понадобилось – на руках матери малец снова разразился ором.
– Похоже, он действительно чувствует, как я устала, – женщина изогнула губы в извиняющейся улыбке. – Подержите?
– Разумеется, – согласился Змей, принимая.
Небольшой перекус прошёл в тишине. Сонная хозяйка дала доступ на кухню, но объяснила, что ничего готового нет, если господа хотят, то могут сами что-нибудь сделать, только пусть потом уберут за собой. Молодая мать согласно кивнула и начала достаточно ловко и споро готовить.
– Это, конечно, не моё дело, но могу я вам чем-нибудь помочь?..
Мать вздрогнула.
– Если только знаете место, где меня не найдёт моя семья…
– Знаю пару мест, где никого не волнует ваше прошлое.
– …и где нет шиноби.
– Кхм. Совсем нет? Это будет сложно, они любят жить в труднодоступных местах. А вам все шиноби не угодили или какие-то конкретные?..
Девушка помедлила.
– Врачебная тайна?
– Врачебная тайна.
– Моя тётка нашла у Аниса очаг чакры. Она говорит, что в таком малом возрасте он редко у кого проявляется… Что он будет очень сильным шиноби… и что мы можем… продать его скрытой деревне и жить безбедно, воспитывая остальных наших деток.
– Да, действительно, это редкость, чтобы ребёнок в таком возрасте проявлял способности, – согласился Орочимару. – А что отец?
– Он… согласился. И даже ударил меня, сказав, что я ничего не понимаю. Я забрала ребёнка и сбежала. А сейчас… сейчас они охотятся за мной.
– Вы не хотите бросать своего ребёнка?
– Ни за что!
– Тогда обратитесь к шиноби.
– Что?!!
– Если у вашего ребёнка действительно есть дар, то шиноби проще выдать вам место в общежитии, чтобы вы сами заботились о нём, нежели забирать его в детский дом, который и так всегда полон. Да и вообще, если есть мать, то зачем?..
– То есть вы говорите?..
Синие глаза зажглись сумасшедшей надеждой. Одухотворенная, осиянная ею, женщина стала почти прекрасна. Змею даже показалось, что он уже когда-то видел глаза такого пронзительного оттенка.
«Похоже, ее родственники не хотят расставаться с будущими деньгами. Пять человек, идут шумно, ворота сломали».
– Можете обратиться в мою деревню. Мы, конечно, не столь богаты и могущественны, но нам никогда не помешает женщина, умеющая готовить.
– Вы… шиноби? – женщина недоумённо моргнула.
– Да.
– Но вы такой… не зверский. Ой, простите, что я говорю!
– Мы совсем не звери. Мы гораздо хуже, – Змей растянул в ухмылке губы и скинул хенге приличного человека. – Подержите, пожалуйста, ребёнка, там, кажется, ваши родственники в ворота ломятся.
Ребенок, словно чувствуя напряженность момента, выдал оглушительный вопль. Мать прижала его к груди с такой силой, что руки пришлось бы разжимать с угрозой перелома. И не поверишь, что минуту назад ее пальцы дрожали.
– Если я соглашусь обратиться в вашу деревню, вы защитите нас?
– Да, – без колебаний ответил Орочимару. – Хотите?
Женщина кивнула.
Змей улыбнулся и пошёл разбираться с любителями ломать чужие ворота. Пять мужиков, двое из которых – чакропользователи, но не шиноби. Кейракукей развита слишком негармонично, с перекосами. Ну просто бить такое стыдно. Впрочем, излишней совестливостью ни сам Змей, ни бывший капитан АНБУ не страдали, так что чересчур шустрые любители легких денег были уложены в грязь с серьезными, но не смертельными травмами.
– Этот ребенок принадлежит Ото. Ясно?
– С-сука, решила все деньги себе заграбастать…
– А тебя я, пожалуй, заберу на органы, – нежно улыбнулся Змей. – Хоть какую-то пользу другим принесёшь. Слышишь?
– Я ничего не слышу, – испуганно вытаращился мужик.
– Да это я не тебе…
– Недоучка из Звука… Думаешь, сможешь противостоять великой деревне? – голос гулко раздавался, будто размазываясь по вечернему туману, так что невозможно было определить, где находится говорящий.
Итачи молчал, отслеживая, однако, происходящее. Про Киригакуре-но-дзюцу он был наслышан, равно как и про то, что для его применения необходим просто огромный резерв чакры. Но его напарники в Акацки – что первый, что второй – научили не относиться к Туману пренебрежительно. Вряд ли, конечно, за младенцем отправили кого-то их уровня, но мало ли?
– Ах, какой прекрасный предрассветный туман! – Орочимару с удовольствием потянулся. – А? Что? Где деревня? Да ещё и вели-и-икая… Только одного бесталанного мальчишку и слышно.
Змей пнул разок вставшее на пути тело и уверенно двинулся куда-то в сторону.
– М-м-м, как пахнет свежей кровью… ты о сучок, бедолага, порезался, пока забор перелезал?
– Я покажу тебе, почему запаха крови стоит бояться, – зловеще пообещал все тот же голос.
Вылетевшие из густой тени кунаи, от которых санин уклонился даже с ленцой. Горсть сюрикенов.
Плотные водяные сгустки, с легкостью прошившие ствол дерева.
«Стандартная «невидимка», – вздохнул Орочимару. – Сидит где-то в тени и атакует. Туман скрывает чакру, глушит сенсорику и меняет голос… Какой я старый стал, как мне всё это вло-о-ом…»
Змей резким движением выхватил меч и ударил рядом, распыляя водяного клона.
«Даже ради органов?» – все-таки не удержался от комментария Итачи.
«Я за время их возни половину Кири к себе в деревню утащил. Кого на органы, а кого и завербовал…»
– Чего молчишь, юнец? Страшно?
– Ага. Жуть такая… – Орочимару сложил печати, создавая клона, чтобы ребёнка под шумок не украли. – Ты атаковать будешь, нет?.. А то поздно уже, я бы спать пошёл.
«Почему он считает тебя подростком?» – в вопросе слышалось смутное недовольство.
«Потому что в тумане нихуя не видно даже тому, кто его вызвал, а придраться к чему-то надо».
Раз – водяные плети непонятно откуда. Орочимару уклонился, прислушался. Вообще, можно было оставить клона и действительно пойти спать. А то с расходом чакры на технику тумана данный персонаж скоро свалится и без дополнительной помощи.
«Даже не думай. Кири любит преподносить неприятные сюрпризы».
«Ну, может, сам с ним тогда подерёшься?»
Несколько секунд молчания.
«Может быть».
«Да или нет?»
Вместо ответа Итачи мягко отстранил Змея от управления телом. Активировал шаринган, огляделся… запустил в нужный куст тройку сюрикенов. Остановился, чуть покачиваясь, словно марионетка с оборванной нитью.
«Жив, обездвижен, через пару часов сдохнет от потери крови».
«Отлично. Пошли тогда спать?» – предложил Орочимару, мысленно обнимая его со спины. Он невероятно тащился, что Итачи всё-таки… можно сказать… защитил его?
Пожатие плечами.
«Как хочешь. Это не мне ведь нужны подопытные».
И, с чуть заметной долей ехидства:
«Только вряд ли у тебя сейчас получится просто лечь».
«Чего тебя мои подопытные так возмущают?.. Кабуто нет, кто их тащить будет? Я? Да ну к биджу, не стоит оно того… А почему не получится лечь? Ребёнок? Да ну, как раз надо отправить мамашу отдыхать».
«Мать – да, а за ребенком все равно присмотреть надо. Да и хозяева наверняка проснулись».
«Ну пошли, разберёмся…»
«Хм? Ты ничего не забыл?»
«Не-е-ет…»
«А контроль над телом перехватить?»
«Я так уютно сижу…» – Змей мысленно потёрся о мысленную спинку Итачи.
«Ты издеваешься?» – вышло даже чуть обижено.
«Захватил тело и теперь ещё эксплуатирую?.. Всё равно ты с детьми лучше обращаешься».
Учиха промолчал. Было как-то странно возмущаться тем, что его из его же тела не выгоняют – но еще более странно, что они с Орочимару неплохо уживались в нем вдвоем.
«Ты не был таким раньше», – заметил Итачи.
«Каким?»
Пауза, во время которой Учиха успел успокоить хозяев гостиницы и отправить женщину спать вместе с ребенком, который в сухих пеленках вполне успокоился.
«Спокойным… или, скорее даже, мягким».
«Можешь сказать спасибо своему брату. Благодарность за приручение диких, агрессивных змей».
Тихий хмык. Не скептический, а, скорее, полный отчетливой гордости.
А потом Итачи бесцеремонно выпихнул Змея на первый план, захлопывая дверь в свою комнату.
Стоило навести там порядок.
*
Утро добрым не бывает, особенно если оно начинается с детского плача. Орочимару поморщился и пошёл тормошить главного специалиста по детям и младенцам. Змею возня с детьми не приносила ровно никакого удовольствия, а вот Итачи всякий раз окатывало тёплой ностальгией – так зачем забирать у Учихи радость?..
Да вот только комната оказалась слишком уж накрепко заперта. Орочимару забеспокоился, начал долбить, шуметь и всячески нарушать порядок, не пытаясь, впрочем, взломать саму дверь. Шум – это проявление его гадкого характера и беспокойства; взлом – это нарушение чужого личного пространства.
– Что за паника? Пора пелёнки менять? – тёмные глаза Учихи были двумя безмятежными чёрными озерцами, в которых отражался собеседник, но нельзя было разглядеть самого Итачи.
Да вот только чувствовался он холодным, озябшим, бесконечно усталым.
– Эм… может всё-таки сходишь в очаг, погреешься? – предложил Орочимару. – Видок у тебя не очень.
Учиха покачал головой:
– Так что за паника?
– А почему не хочешь? Тебе бы там понравилось.
– А толку-то? Это же мой очаг, – вздёрнутая вверх бровь.
– Э-э-э… Вообще-то, у нас два очага. Твой, доставшийся от тела, и мой, сохранённый техникой. Я тебе предлагаю в моём искупаться.
– Ты предлагаешь мне доступ к своей чакре?..
Орочимару вздохнул, думая, как бы объяснить это поделикатнее, чтобы не задеть гордость шиноби.
– Я полагаю, что из-за ранней активации шарингана в целом и Мангекью в частности твой очаг не смог развиваться полноценно. Из-за постоянного оттока энергии ему не хватило энергии, чтобы нарастить структуры. Это одна из причин, почему генинов гоняют на миссии D-класса, а не гоняют на тренировках до потери сознания.
Итачи подумал, рассмотрел предложенные Змеем ссылки на источники информации.
– Допустим, – Учиха и не сомневался, что получить Мангекью в тринадцать лет не особо полезно для здоровья.
– В то же время, такое малое количество чакры не является твоим естественным состоянием. Да, ты научился великолепно сражаться, используя имеющиеся ресурсы. Но твой организм требует большего. Можно научиться прекрасно биться и одной рукой, но имея полный комплект – всё-таки лучше. Даже не сражаться, а просто кофе готовить.
– Мне не плохо, – пожал плечами Итачи.
– Разумеется, тебе же ни разу хорошо не было, для тебя это норма, – Орочимару прислонился к косяку. – А я каждый раз пугаюсь, когда вижу тебя на последнем чакроиздыхании.
– То есть ты даёшь мне доступ в свой очаг?
– Да, даю.
– Гм. И где он?
– Доступ?
– Очаг.
– Рядом с твоим, полагаю. Сделать прямую дверь?
– Полагаю, этим можно заняться позже, – Учиха вспомнил, что они на миссии.
– Тц. Итачи, будь добр, пойди подпитайся, – Змей создал дверь прямо из воздуха. – Доступ ко внешним ощущениям ты не потеряешь, так что не о чём беспокоиться.
Итачи пожал плечами и шагнул за дверь, прямо в светящееся лоно энергии… и тут же понял, о чём говорил Орочимару – ощущение довольства было подозрительно похоже на сытость. Сытость, но не переедание. Такая ленивая истома, когда хочется растянуться, передохнуть и ни о чём не думать. Чувство, с которым его познакомил Кисаме, когда набрал однажды «случайно» слишком много еды и вызвался первым охранять. Чувство, которому он раньше так до конца и не поддался…
А тут… вроде как… можно?
Итачи никогда не жаловался на объёмы чакры. Они всегда были честно средними. У кого-то кеккей генкай, у кого-то – додзюцу, а у кого-то – бешеные объёмы чакры. Глупо надеяться иметь от рождения сразу всё, ограничения всегда были и будут. У Орочимару чакры тоже не особо больше – где-то в полтора раза всего.
Но разница чувствовалась. Как в бою, так по внутренним ощущениям.
Однако анализировать их Учиха сейчас не собирался. Ему просто было хорошо…
========== Понимание ==========
Дворец даймё был взбудоражен. Все ходили на цыпочках, оглядывались и ждали, когда из тени вылезет желтоглазый шиноби и сладким голосом поинтересуется, как дела, как жизнь, как семья, как грешки… И ведь всё откуда-то знает, сволочь!..
Дочь дайме засела в комнате уединений с пищевым отравлением. Повара хватались за сердце, кланялись и утверждали, что всё делали честь по чести и в мыслях не держали схалтурить в этом!.. Саске обронил, что это, возможно, на нервной почве.
И даже не соврал. А что нервничала не девушка, это уже другой вопрос.
А вот в коридоре, ничуть не испугавшись, его поймал семилетний сын даймё.
– Я чего-то не понял… ты вообще кто? Орочимару или типа того?
Учиха ухмыльнулся в лучших традициях змеиного санина:
– А тебе-то что за интерес, малыш?
– Тебя все боятся и запрещают мне с тобой говорить. А на змеиного санина ты не очень-то похож… врёшь, наверное, всё!
Саске весело вскинул брови:
– Я не соврал ни единым словом с того дня, как пришел. А старших надо слушаться, иначе когда-нибудь тебя сожрет большая змея.
– Чо? Эй! Не уходи! Так Орочимару ты или нет?!!
Учиха обернулся. Наклонился, глядя прямо в глаза ребенку мерцающими желтыми глазами:
– С чего я должен тебе отвечать, ху-ху-ху?
– Я сын даймё! – мальчуган решительно топнул ножкой. – И вообще, не нависай так близко, а не то нос откушу!
Саске решил, что нахальная малявка ему, пожалуй, нравится, но это не повод позволять ему наглеть.
– А мне плевать, – легкое гендзюцу, показавшее ребенку выползшую из рукава змею, которая нежно обвилась вокруг шеи, трепеща раздвоенным язычком.
– Ебать… – выдал малолетний аристократ, боясь пошевелиться.
Это было весьма мудро с его стороны. Начни он махать руками, реальная змея его уже укусила бы. А тут просто тёплый мягкий живой организм, слишком крупный, чтобы его есть, но не представляющий угрозы. Чего атаковать-то?.. Секундная пауза, и ребёнок уже начал гладить рептилию по боку.
– Ух ты! Сухая и тёплая! А я всегда думал, что они склизкие и противные… А почему она не кусает? Ручная, да? А можно поиграть? Ну пожалуйста!
– Смелый, – Учиха потрепал его по щеке. – Значит, нравится? Думаю, Джун согласится провести с тобой время.
Наклониться снова, почти утыкаясь носом в нос и тем самым скрывая движения рук:
– Запомни, призывные змеи – не ручные. Они просто умные.
– Саске-сама?
– Присмотри за ним, Джун.
– Да, Саске-сама…
– Он говорящий!!! – подпрыгнул от радости ребёнок. – Спасибо-спасибо-спасибо!
– Не забудь его покормить, – рука небрежным жестом взлохматила ребенку волосы. – Джун любит мясо, а еще лучше – живых мышей.
– Ух ты! Мы будем ползать по подвалам! Со змеёй меня точно пустят!
И радостный ребёнок убежал пугать кухарок.
– Неплохо. Одного верного агента ты себе уже завербовал, – донеслось сверху.
– Будет забавно, если он не утратит любви к змеям, даже когда повзрослеет, – хмыкнул Саске.
– Хм… Насчёт этого не знаю, но теперь во дворце даймё два очага диверсий. Боюсь, активный малыш уговорит твою змею залезть в хакама к какому-нибудь противному взрослому.
– Два? А разве не три?
– Ну… У меня просыпалось.
– Рука дрогнула? Ай, ай, как нехорошо для медика.
– Да вообще… куда катится мир!
Откуда-то снизу послышался женский визг.
И правда, куда…
*
К вечеру Саске решил проведать своего змея. Джун к этому моменту больше напоминал бусы из-за энтузиазма ребенка, который к кормлению змея отнёсся серьёзно. Джун отчаянно пытался заснуть, чтобы с достоинством переварить всё схомяченное, но вокруг бегал активный мальчишка и требовал к себе внимания. Поэтому змей был у него изъят с обещанием вернуть, если кое-кто будет себя хорошо вести и проводит шиноби-сана к ювелиру, который выполняет заказы его сестры и матери.
Ювелир оказался мужчиной серьёзным, подслеповатым, вежливым. Появлению чего-то вроде змеиного санина он не удивился, как и его компании.
– Здравствуйте, шиноби-сан, – поклонился старик. – Что вам угодно?..
– Браслеты, – Саске чуть наклонил голову, выражая уважение. – Мужские, неширокие, чтобы не мешали складывать печати. Эскизы и размеры… – на стол лег аккуратный свиток. – Первый – фиолетовых оттенков, второй – серебро и чернь.
