Текст книги "Испытания Чемпиона (ЛП)"

Автор книги: ksomm814

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Теперь, решив главную проблему, Гарри с Гермионой с наслаждением прогуливались по Хогсмиду. Они решили провести оставшееся время в Трех метлах за кружечкой сливочного пива. Если быть честными, то Гарри и Гермиона были утомлены. Все время они сидели у Хагрида, переделав, к тому же, всю домашнюю работу. Гарри не мог отделаться от ощущения, что они так и остались единственными учениками, оказавшими поддержку лесничему. Даже Рон к нему не заглянул.

Это был последний камешек. С тех пор, как Рон выказал свою зависть, он очень изменился. Он перестал общаться со своими одноклассниками, игнорировал Гермиону и даже не глядел в сторону Гарри. Как такое могло случиться?

– Гермиона, про Рона есть вести? – тихо спросил Гарри.

Гермиона внезапно напряглась.

– Как ни странно, да, – произнесла Гермиона. – Он оказался рядом на второй день после выхода статьи, я как раз разговаривала с Лавандой и Парвати. Я думала, Рон хочет поговорить с нами, но боится, что мы все еще сердимся на него после тех его слов. Я сказала ему об этом, ты был тогда в библотеке, но он не захотел разговаривать. Я сказала ему, что мы больше на него не сердимся и скучаем, но ему нужно перестать быть идиотом и извинится.

Гарри закрыл глаза и склонил голову.

– Никогда не хотел вмешивать тебя в это, Гермиона, – тихо произнес он. – Мне не по душе, что и братья, и сестра Рона отвернулись от него. Не знаю, что бы я делал на его месте.

– Э–э… не поднимай головы, только что появилась Рита Скиттер вместе со своим фотографом, – произнесла Гермиона, пытаясь закрыть лицо правой рукой. – Давай поскорее уйдем отсюда, пока я что‑нибудь ей не сделала.

Гарри оглянулся через плечо и заметил Риту Скиттер, в желтой мантии вышагивавшую по направлению к бару, видимо, желая что‑то выпить. За ней трусил фотограф. Когда она оказалась около двери, Гарри решил, что, действительно, настала пора уходить. Тихо, как только могли, Гарри и Гермиона встали изо стола и направились к противоположной двери. Однако они не успели.

– Гарри! – радостно воскликнула Рита Скиттер, когда Гарри уже нажал на ручку, чтобы выйти.

– Не останавливайся, – пробормотала Гермиона у него за плечом. Гарри так и сделал. Открыв дверь, он вышел следом за Гермионой. Неожиданно Гарри захотелось оказаться где угодно, но только не в Хогсмиде. Его хорошее настроение от найденного решения второй задачи моментально испарилось. Удивительно, как один человек мог быть причиной таких перемен, но Рита Скитер была именно таким человеком.

– Гарри! – Рита Скиттер со всех ног бросилась за Гарри, в ее руках будто сами собой оказались блокнот и перо. – Как насчет интервью? Небольшого такого? Читатели жаждут узнать, каково это жить вместе с Сириусом Блэком и оборотнем. Они хорошо о тебе заботятся? Ты когда‑нибудь присутствовал при трансформации мистера Люпина?

– Без комментариев! – отрезал Гарри, продолжая идти. Он не мог поверить, что Рита Скитер может таким образом говорить о Ремусе. Ремус не только оборотень. Он такой же человек, как и все. Почем никто этого не видит? Все видят в нем волка, и никто – человека.

– Всего минутку, пожалуйста! – не унималась Скиттер. – Тебе причиняли вред?

Разговаривать с Ритой Скиттер? Увольте. Гарри не желал давать ей даже малейших сведений, которые, стоило ожидать, не преминут превратится в очередную статью. Он не желал, чтобы она выставила Ремуса и Сириуса, как плохих опекунов, учитывая ее недавние заслуги. Как она может ждать, что он скажет ей хоть слово после всего того, что она сделала с Хагридом?

Гарри продолжал свой путь вместе с Гермионой, твердо решив не произносить ни слова. Только когда они достигли ворот Хогвартса, Рита Скиттер перестала их преследовать. Но друзья не останавливались до самых ступеней перед входом в замок. Только здесь Гарри и Гермиона облегчено вздохнули. На сей раз им удалось отвязаться от Скиттер, но где гарантия, что она не попытается снова. И Гарри был уверен, что Рита Скиттер не отступится, пока не напишет статью, чего бы ей это не стоило. И не похоже, что она собирается оставить его в покое.

Глава 15. Признание.

Было ранее воскресное утро, когда Гарри покинул свою спальню, держа в руке маленькое зеркало. Он помнил, что Сириус упоминал об одной скрытой комнате в Хогвартсе, принимающий нужный тебе вид, если выполнить ряд действий. Гарри сейчас жалел, что тогда не обратил внимание на рассказы крестного о похождениях и розыгрышах Мародеров, в которых фигурировала и эта комната. Существование такого помещения в школе казалось невероятным, но проверить стоило. Сириус никогда не врал. И если не мог что‑то рассказать ему, то так и говорил.

Сев напротив камина в гостиной, Гарри посмотрел в зеркало и назвал имя Блека. Подождав несколько минут, но так и не дождавшись ответа, гриффиндорец решил, что еще слишком рано и крестный спит. Припомнив последний раз, когда он также разбудил Сириуса слишком рано, Гарри серьезно задумался над тем, не отложить ли следующую попытку до полудня. Сириус всегда любил поспать, но ему не часто это удавалось, в чем он проклинал Ремуса, который имел привычку вставать рано.

– Гарри?

Оторвавшись от мыслей, Гарри посмотрел в зеркало. Но вместо Сириуса там оказалось лицо Ремуса. Не то чтоб Поттер был расстроен, увидев Лунатика, лишь немного удивлён. Сириус говорил, что зеркало всегда будет при нем, если Гарри захочет поговорить с ним.

– Лунатик, Сириус в порядке? – тут же спросил он.

– С ним все хорошо, – ответил собеседник, улыбнувшись. – Ты же знаешь, какой Бродяга по утрам. Спит мертвым сном. И так как я встаю раньше него, мы решили, что зеркало будет по утрам у меня, а в остальное время у Сириуса, вместе с его вечно скверным настроением. Я могу его разбудить, если хочешь.

Гарри покачал головой, понимая, что будить Сириуса очень опасная затея, учитывая его обостренные собачьи реакции.

– Я просто хотел спросить его о кое–чем, что он упоминал в своих историях о похождении Мародеров, – произнёс Гарри. – Сириус говорил о комнате в замке, которая может принимать любой вид, который пожелаешь. Я не помню, как он её называл и где она находится.

– Это Выручай–комната, – с усмешкой ответил Ремус. – Если не изменяет память, она на седьмом этаже напротив гобелена Придурковатого Барнабаса. Тебе нужно пройти мимо нее три раза, представляя то, что хочешь увидеть. Тогда появится дверь. Можешь открыть ее и войти, – он сделал паузу, чтобы Гарри уложил в голове услышанное, и продолжил: – Так что ты хочешь получить от Выручай–комнаты?

– Э… ну… мне нужно где‑то учиться плавать для второго испытания, – произнёс Гарри, чувствуя себя неуютно.

Ремус выдохнул, хлопнув себя по лбу.

– Ну конечно, – тихо произнёс он. – Извини меня, Гарри. Никогда не приходило в голову, что ты не умеешь. Но нельзя сказать, что я удивлён. Похоже, Дурсли не позаботились отдать тебя на уроки.

Гарри чуть не рассмеялся. Мысль о Дурслях, охотно тратящих на него деньги, была слишком нелепой.

– Ремус, ты помнишь одежду, которую они мне давали? – спросил он. – Это то, что оставалось от Дадли. Для них я был недостоин того, чтобы тратить на меня деньги или время.

Заметив, как ожесточилось лицо Ремуса при последних словах, Гарри пожалел, что вообще заикнулся об этом. И хотя Вернон Дурсль был сейчас в тюрьме, Сириус и Ремус продолжали проклинать его каждый раз, когда Гарри неосторожно касался своей жизни у Дурслей.

– Как думаешь, я правильно поступаю? – спросил Гарри, чтобы сменить тему.

– Ты о чём? – недоуменно спросил Ремус.

– Нужно ли мне пытаться победить на Турнире? – пояснил Гарри.

Эта мысль терзала его с того самого момента, как он стал четвёртым чемпионом, и снова всплыла наружу после заметки о Хагриде. Как‑никак, Гарри всегда привлекал больше внимания, чем другие, казалось бы, больше этого заслуживавшие. – Я не должен был участвовать в Турнире, а сейчас я на первом месте. Мне кажется, я занимаю место тех, кто более достоин там быть. Выиграть должен Седрик, а не я…

Ремус посмотрел на Гарри с сочувствием.

– Я понимаю, сынок, правда, – сказал он. – Скажи мне кое‑что… ты думал о возможности выиграть Турнир перед, во время или после первого испытания?

Гарри покачал головой.

– Я думал лишь о том, как выжить, – признался он. – И что мне со всем этим делать?

– Много что можно, – сказал Ремус. – В том, что ты лидируешь в турнире, нет твоей вины, Гарри – ты просто придумал лучший способ пройти испытание. Впереди ещё два. У одного из твоих соперников есть шанс обойти тебя, особенно если ты не можешь плавать.

– Теоретически я представляю, – сказал Гарри, – Ты двигаешь руками и толкаешься ногами. Я только не знаю, как получить от этих действий максимум.

Ремус попытался сдержать смех, но вскоре сдался.

– Все более запутанно, чем ты думаешь, – весело произнёс он. – Не волнуйся, уверен, кто‑нибудь поможет тебе. Будь осторожен – не показывай кому попало Выручай–комнату. Не думаю, что преподаватели горят желанием заполучить еще одну группу проказников, каким были твой отец и Бродяга, особенно при гостях из ещё двух школ.

Гарри разделял точку зрения Ремуса. Если Выручай–комната действительно может предоставить желающему все что угодно, то Фред и Джордж Уизли получат в своё распоряжение неисчерпаемый источник материала для своих проделок. И хотя в последнее время они сидели достаточно тихо, профессор Дамблдор, очевидно, не слишком обрадуется, если начнётся настоящая какофония шуток и приколов.

– Не беспокойся, Лунатик, – искренне произнёс он. – Я ничего им не скажу.

– И я хочу надеяться, что ты сдержишь обещание, что бы тебе не сказал Бродяга, – с улыбкой произнёс Ремус и снова посерьёзнел. – Ну как ты там, сынок? Не подумай чего, но выглядишь ты не очень. Ты вообще спишь?

– Я все пытаюсь решить проблему с загадкой этого яйца, – ответил он, пожимая плечами. – Я уже понял, как слышать голоса, которые издаёт яйцо. Перерыл все области, где можно было встретить упоминание способа, с помощью которого можно было бы дышать под водой: Трансфигурация, Чары, Зелья… Но оказалось, что простейшее решение оказалось там, где я забыл посмотреть. Я никогда и не думал о Гербологии.

– Ах, – задумчиво произнёс Ремус. – Ты узнал о жабророслях. Поздравляю, Гарри. Но где ты их возьмешь?

Гарри рассказал, что произошло на складе ингредиентов для Зелий. Внезапно вспомнив о своей случайной встрече с Ритой Скиттер, Гарри умолк. Он вспомнил, о чём была статья Ежедневного Пророка и мысленно отругал себя за то, что не связался с Ремусом и Сириусом раньше. Статья, вероятно, ранила их больше, чем его. Как можно было быть таким эгоистом?

– Гарри? – мягко позвал Ремус. – С тобой все в порядке?

Очнувшись, Гарри взглянул на напряженное лицо Ремуса, смотрящее на него из зеркала.

– Вчера кое‑что случилось, – произнёс он, опустив глаза. – Рита Скиттер поймала меня и Гермиону. Она все выпытывала, что для меня значит жить с оборотнем. Я не стал с ней разговаривать, но это меня беспокоит. Как люди могут быть такими гадкими? Они действительно считают, что Сириус и профессор Дамблдор позволили бы тебе находиться рядом со мной, если бы ты был хоть чуточку опасен? Ты мне никогда не причинял вреда… И, знаю, не причинишь.

– Гарри, послушай меня, – спокойно произнёс Ремус. – Не принимай к сердцу все, что пишет Рита Скиттер. Её не волнует, что мы принимаем все меры, чтобы сделать меня неопасным во время полнолуния. Она желает раздуть проблему. У меня такое ощущение, что она специально пытается разозлить тебя, чтобы ты сболтнул что‑нибудь лишнее, что она не преминёт отразить в очередной статье. Ты вчера правильно поступил. Не давай ей повода думать, что это тебя задевает. Всегда есть люди, которые будут бояться меня, сынок. Я знаю это и уже привык. Рита Скиттер лишь играет на этой боязни. Не волнуйся – никто не сможет забрать тебя от нас.

Гарри тяжело вздохнул. Ремус был, без сомнения, прав. Несмотря на то, что говорят Скиттер или кто‑либо ещё, Сириус будет законным опекуном Гарри, позволяя или запрещая ему видеться с кем только захочет.

– Знаю, – тихо произнёс Гарри. – Вот только… всю жизнь я мечтал о настоящей семье. И сейчас она у меня есть. Я не могу объяснить…

– … Ты думаешь, что кому‑то нужен лишь повод, чтобы лишить тебя этого, – закончил Ремус. – Надеюсь, я знаю, как убедить тебя в том, что ни Бродяга, ни я никуда не исчезнем, сынок. Когда нам представится случай покинуть резиденцию Мародеров, мы тебе это докажем… ты теперь с нами… навсегда.

Гарри не сдержал улыбку. Приходилось признать, что нечто подобное он ощущал, когда думал о Сириусе и Ремусе, как о своих опекунах. Он не знал как, однако просто чувствовал, что они знали и понимали его чувства с первого взгляда. Не зная как это выразить в словах, мальчик сказал в благодарность:

– Спасибо, Лунатик… за всё. Можешь передать привет Сириусу, когда он проснётся?

– Конечно, передам, – Ремус согласно кивнул головой. – Кажется, у тебя почти всё готово ко второму испытанию. Осталось несколько недель, чтоб научиться плавать. Попытайся лучше отдохнуть, расслабься и получай удовольствие.

– Я постараюсь, – сказал Гарри, сомневаясь в выполнимости данной просьбы из‑за большого количества домашних заданий, которые учителя надавали ему. Он не знал ни одного четверокурсника, который бы ещё ни взвыл от объёмов предстоящей работы. Попрощавшись с Ремусом, Гарри расслабился перед догорающим камином, наслаждаясь наступившей тишиной и покоем – крайне редкими в последние дни. Было необычно, что раздражавшие его на протяжения лета, они успокаивали его в данный момент.

Откинувшись назад на спинку кресла, Гарри уставился в камин, не замечая, куда смотрит. Неужели он выглядит так, будто его мучает бессоница? Будто от обилия мыслей и переживаний он вот–вот взорвется? Ремус очень наблюдателен, но редко бывает настолько непонятливым, как сейчас. Это вотчина Сириуса.

Глубоко задумавшись, Гарри даже не заметил, что он уже не один. Его тронули за плечо, заставив подпрыгнуть от испуга. Повернувшись и подняв взгляд, он увидел перед собой сосредоточенное лицо Рона. Облегчённо выдохнув, Гарри расслабился. Он даже не мог себе объяснить, чего испугался – никто в гриффиндорской башне его не тронет.

– Все нормально, Гарри? – спроси Рон. – Я уже пять минут стою здесь и пытаюсь привлечь твоё внимание

Гарри протёр глаза.

– Что? – спросил он, вконец растерявшись. Зачем Рону привлекать его внимание? Разве Рон уже не зол на него?

– Я… все нормально, – тихо сказал Гарри. – Прости, что разбудил.

Вздохнув, Рон сел рядом с Гарри, прямо на полу.

– Знаю, я вел себя, как настоящий мерзавец, – признал он, – у меня не было права завидовать. Уже ничего не исправишь, но я хочу попытаться.

Гарри долго смотрел на Рона, затем вновь уставился в огонь.

– Ты хоть представляешь, что значит не иметь ничего, когда никто о тебе не заботится, даже издалека? – спросил он. – До Хогвартса я был уверен, что я всего лишь урод. Я верил, что Дурсли, ненавидевшие меня, были единственной семьёй, которая когда‑либо у меня будет. Я верил, что не заслуживаю чьей‑то любви…

– Но это…

– Дай закончить! – перебил Гарри. – Когда Хагрид спас меня и рассказал правду, я не мог поверить. Оказалось, на свете есть место, где я могу остаться, место, в котором я мог быть самим собой, общаться с другими, такими же как я, – Гарри прервался, подтянув ноги к груди. – Но очень скоро все обернулось ложью. Даже здесь я стал белой вороной. Даже здесь я был уродом, но было и хорошее, ведь у меня были друзья, которые не видели во мне того, что видели остальные. Друзьям было все равно, кто оставил мне шрам на лбу – они сочувствовали мне, зная, чего он меня лишил.

Прикрыв глаза, Гарри заставил себя сохранять спокойствие. Ничего хорошего не будет, если он сейчас раскричится.

– Я думаю, тебе не нужно напоминать о событиях, произошедших перед прошлым учебным годом, – продолжил гриффиндорец. – Ты не представляешь, что значит жить в постоянном страхе, все время ожидая, что человек, который обязан охранять, выплеснет на тебя свою злость. Я до сих слышу его крики, слышу, как он постоянно сетует на то, что я не умер вместе со своими недостойными родителями.

Краем глаза Гарри заметил расширившиеся глаза Рона. Видимо, он даже не задумывался над тем, что делал Вернон Дурсль сверх того, о чем Гарри уже упоминал раньше.

– Потом я встретился с Лунатиком, хотевшим дать мне все, о чем я мечтал… но помешало предубеждение в волшебном мире насчет оборотней, – спокойно произнес парень. – Я делал все возможное, чтобы мы стали семьей. Я отчаянно желал одно единственное – то, что у тебя было с рождения – семью, которая любила бы и защищала меня, несмотря ни на что. Когда Сириус и Ремус стали моими опекунами, я с трудом в это поверил. Мне до сих пор приходится порой напоминать себе, что в новом доме не надо больше бояться. Мне казалось, что все мои проблемы исчезнут, однако этого не произошло. Меня все время преследуют желающие покопаться в моей жизни, узнать о том, каково это жить с бывшим заключённым и оборотнем.

– Почему ты ничего не говорил?.. – пролепетал Рон.

– И что бы ты сделал? – возразил Гарри. – Этоценаза всю ту известность, которой я не просил. У меня нет никакой частной жизни. Я под постоянным наблюдением. Все ждут от меня, что я буду лучшим во всем, лишь потому, что я "мальчик–который–выжил". И даже то, что вся школа знает о наших прошлых злоключениях, не помогает: они ожидают от меня чего‑то невозможного, а я лишь пытаюсь выжить. Вот это ты хотел услышать?

– Что я могу сказать? – спросил Рон, от стыда опустив плечи и понурив голову. – Я идиот. Я должен был понять: тебя заставили участвовать в Турнире. Я боялся. Думал, раз ты стал другом Крама и Диггори, ты отвернешься от меня.

Гарри уставился на Рона, не веря своим ушам. Гермиона предупреждала его, однако услышать об этом самому.

– Ты так думал? – спросил Гарри. – Рон, дружба – не соревнование. Я хорошо отношусь к Краму, потому что понимаю, через ему приходится проходить. Седрик пришел на помощь, отогнав Риту Скитер, когда взвешивали палочки. Они не знают меня так, как ты, и, скорее всего, никогда не узнают. Ты мой первый друг одного со мной возраста. Ты пожертвовал собой, играя в гигантские шахматы. Я не отворачиваюсь от людей, если в мою жизнь входит ещё кто‑либо.

На лице Рона расплылась улыбка.

– Мне правда жаль, Гарри. Что мне сделать, чтоб доказать это?

Гарри немного подумал и улыбнулся. По правде говоря, ему настолько не хватало Рона, что он был забыть тот факт, что рыжий завидовал, наряду с остальными в Хогвартсе, его статусу мальчика–который–выжил. И хотя он не был согласен с ним, ничего с этим поделать уже было нельзя.

– Ты умеешь плавать? – с любопытством спросил он друга.

* * *

В следующие несколько дней Гарри пересказал Рону все, что удалось выяснить о предстоящем втором испытании. Гермиона, пришедшая в бурный восторг от восстановившегося мира между друзьями, тут же подключилась к процессу обучения Гарри плаванию. Друзья решили посещать Выручай–комнату каждый вечер после выполнения домашних заданий до тех пор, пока Гарри не научится вполне сносно плавать, чтобы пройти следующее испытание.

Следуя инструкциям Ремуса, они быстро нашли комнату по желанию и, зайдя в неё, долго не могли поверить глазам. Комната была огромна, гораздо больше, чем ванная комната старост, с огромным бассейном в центре. Аккуратные штабеля полотенец, ожидавших использования, были сложены в одном из углов. Стены были завешаны различными маггловскими и магическими надувными предметами, которые только можно использовать на воде. В дальнем углу находились три двери с табличками "Гарри", "Рон" и "Гермиона", открыв которые, друзья обнаружили раздевалки с плавательными костюмами.

Уже в воде Рон и Гермиона заметили блестящее черное ожерелье, которое Гарри носил с Хэллуина. Он настолько к нему привык, что совсем забыл о нем. Не желая говорить друзьям о реальном предназначении ожерелья для контроля его магии, Гарри пришлось соврать, рассказав, что это подарок Сириуса и Ремуса. Он ненавидел лгать, однако только что помирился с другом и не собирался рассказывать то, что, возможно, отпугнет Рона или Гермиону.

Большая часть времени, проведенного в Выручай–комнате, была потрачена на обучение Гарри, однако, далеко не вся. Рон и Гермиона затеяли очередную ссору, переросшую в водяное побоище, от участия в котором Гарри решил воздержаться. В каком бы углу бассейна друзья не оказывались, забрызгивая друг друга водой, оттуда Гарри поспешно ретировался. Он уже давно заметил, что всякий раз, когда Рон или Гермиона находили очередной аргумент своей правоты, рассудить их привлекали его. Это требовало выбора, на чью сторону встать… А Гарри ненавидел это: на чью бы сторону он не встал, другой все равно на него обидится.

С приближением второго испытания школа снова стала похожа на разворошенный муравейник. Выдвигались бесчисленные теории того, что же предстоит преодолеть чемпионам. Бесчисленной вереницей к Гарри подходили желающие получить хотя бы подсказку о том, что же будет, и не похоже ли это на первое испытание. Гарри отказывался комментировать, заявляя, что если бы им положено было знать, то неужели им бы не сказали. Рон с Гермионой взяли за правило в присутствии друга говорить обо всем, кроме Турнира, избавляя тем самым Гарри, насколько это возможно, от того давления, которое он испытывал со стороны других учеников.

Ночь перед вторым испытанием тянулась бесконечно. Хотя Гарри был готов, все равно волновался. Он снова и снова прокручивал все в голове, убеждаясь, что готов, что ничего не забыл. Теперь он плавал не хуже Рона с Гермионой, под рукой всегда были Жаброросли. Единственная проблема, которую он видел, состояла в том, что он не представлял, где и как искать мерфолков. Мысль об этом заставляла Гарри еще больше нервничать. Найдет ли он их?

В стремлении хоть чем‑то себя занять, Гарри принялся заново пролистывать книгу по Заклинаниям. Потом пришлось прерваться на час из‑за Рона, который подтащил его к ближайшему столу и заставил сыграть с ним в шахматы. После продолжительной партии, закончившейся, естественно, победой Рона, Гарри собирался уже вернуться к учебнику Заклинаний, когда заметил профессора МакГонагалл, стоявшую у входа в гостиную и смотревшую на троих друзей.

– Мисс Грейнджер и мистер Уизли, прошу за мной, – строго произнесла она.

Троих друзей одновременно окутало волнение. Что они такое сотворили? Рон с Гермионой редко бывали рядом с Гарри в последние недели. Единственное, что они делали вместе, это проходившие в Выручай–комнате уроки плавания. Но почему тогда Гарри не вызывают вместе с ними?

Увидев их лица, профессор МакГонагалл зашла с другого конца:

– Вы ни в чем не провинились, – заверила она. – Обещаю, с мистером Поттером ничего не случится, пока вы двое будете отсутствовать.

Гермиона дотронулась до руки Гарри и подождала, пока он посмотрит на нее.

– Попытайся поспать, Гарри, – мягко произнесла она. – Ты работал над этим столько месяцев. Все равно лучше, чем сейчас, ты не подготовишься.

– Она права, Гарри, – добавил Рон. – Мы не хотим, чтобы ты заснул во время испытания.

– Попытаюсь, – ответил Гарри, хотя чувствовал, что не сможет заснуть в эту ночь. Он был слишком возбужден. Едва друзья в сопровождении профессора МакГонагалл покинули гостиную, он присел поближе к огню и продолжил просмотр книги. Он был уверен, что скоро друзья вернутся и все объяснят.

Однако они не вернулись.

Время шло, и Гарри все больше нервничал, теперь уже не из‑за предстоящего испытания. Рон с Гермионой должны были вернуться несколько часов назад. Профессор сказала, что они ничего не совершали, тогда что могло настолько их задержать. Он оставался в гостиной всю ночь, и мимо него они проскочить никак не могли.

Боясь, что с друзьями что‑то случилось, Гарри влетел в спальню и вытащил карту Мародеров из сундука. Активировав ее, Гарри стал искать друзей. Наконец он нашел Рона, Гермиону, Чо Чанг и некую Габриэль Дэлакур в кабинете профессор Дамблдора. Помимо директора, в кабинете присутствовали профессора МакГонагалл, Флитвик, Людо Бэгман и Перси Уизли. Гарри испытывал острое желание немедленно отправиться в кабинет Дамблдора и выяснить, что же происходит. Почему туда набилось столько народу? Для чего?

Спрятав карту, Гарри сел на кровать и потёр уставшие глаза. Он знал, что еще пожалеет о бессонной ночи. Живот противно скручивало от волнения, напоминая о том, что состоится через несколько часов. Не желая больше сидеть на одном месте, Гарри переоделся, взял палочку и отправился в Выручай–комнату. Аппетита совершенно не было, так что спускаться в Большой зал бессмысленно.

Час он потратил, пытаясь вызвать заклинание Люмос без слов, ведь под водой рот не откроешь. Удалось вызвать светящийся шарик размером с теннисный мячик, и это было уже что‑то. Также он попрактиковался в нагревающем заклинании, которое использовал в прошлом году и освежил на уроках с профессором МакГонагалл, которые проходили с лета перед третьим годом и посвященные преобразованию одежды. Было бы глупо нырять в озеро в штанах и свитере.

Хотя Гарри и не хотел никого сейчас видеть, но перспектива провести полтора часа в одиночестве казалась менее привлекательной. Меньше всего ему сейчас нужно было занимать голову мыслями о том, каким из множества способов он сегодня сможет провалиться. Проходя по коридорам, Гарри старался не думать об испытании, но это оказалось невозможным. Где Рон с Гермионой, когда они так нужны? Эта мысль заставила его замереть на месте. Где Рон с Гермионой? Почему они отсутствовали всю ночь? Если профессор Дамблдор их не отпустит, им придётся пропустить второе испытание, так?

Гарри внезапон вспомнил, о чем пело яйцо: "…ведь с тем, чего лишишься ты, вся жизнь твоя милей и краше…" Что если здесь поётся не о предмете, а человеке? В кабинете Дамблдора было три ученика и еще одно лицо, которого он не знал. Итого четверо. По одному на чемпиона. Страх мгновенно сковал Гарри. Профессор Дамблдор сошёл с ума?Возможно.

Не в силах доказать или опровергнуть свои предположения, Гарри помчался к кабинету профессора Дамблдора. Ученики, направляющиеся в Большой зал, желали ему удачи, но он не замечал их. Если он уже смирился с тем, что вынужден участвовать в Турнире, то это не означает, что к этому нужно привлекать Рона с Гермионой. Они могут пострадать из‑за него – а этого он не хотел.

Повернув за угол, Гарри с трудом затормозил, едва не налетев на профессора МакГонагалл.

– Гар… мистер Поттер!, – воскликнула та, едва не назвав парня по имени, но вовремя одернув себя. – Что всё это значит?

– Где Рон и Гермиона!? – не стал тянуть кота за хвост гриффиндорец. – С вечера они так и не появлялись.

Суровое выражение на лице профессор МакГонагалл оттаяло. Вздохнув, она мягко произнесла:

– Следуйте за мной, – и прошла в ближайшую классную комнату.

Когда Гарри вошел, она закрыла дверь и повернулась к нему.

– Гарри, я не должна этого говорить, однако уверена, иначе ты не сможешь сконцентрироваться на задании. Твои друзья принимают участие в Турнире сегодня.

Гарри протестующе дернулся.

– Они полностью в безопасности, – заверила его МакГонагалл. – Профессор Дамблдор никогда не допустит, чтоб с участниками задания что‑либо произошло. Он принял меры для полной гарантии.

Брови Гарри сами собой поползли на лоб. Казалось, она пыталась сказать ему что‑то, при этом не говоря ни слова. Зная, что не сможет убедить преподавателя поговорить с Директором, Гарри откланялся и поспешил обратно в Гриффиндорскую Башню. Вихрем промчавшись в спальню, он открыл сундук и вытащил перочинный нож, подаренный Сириусом на Рождество. У него было предчувствие, что подарок пригодится. Так же Гарри вытащил жаброросли из банки и положил к себе в карман, чтобы потом не забыть.

Чем ближе подходило время второго испытания, тем сильнее Гарри разрывался между волнением за исход испытания и страхом за друзей. Спустившись к берегу пораньше, он присел на землю, опустил голову и закрыл глаза. В задании говорилось об одном "предмете". Означает ли это, что ему необходимо будет выбрать между Роном и Гермионой?Нет, Дамблдор не сделал бы так.

В кабинете профессора Дамблдора было четыре человека. Очевидно, Седрик будет спасать Чо Чанг. Если память ему не изменяет, то у Гарбриэль Делакур такая же фамилия, как и у Флер. Видимо, это ее сестра. Виктора Крама, с другой стороны, редко когда можно было увидеть с кем‑либо, за исключением Рождественского Балла и времени, проводимого им в библиотеки с Гриффиндорским трио. Значит, болгарин должен будет спасать Гермиону. Гарри оставался Рон.

Холодный легкий бриз выдернул Гарри из водоворота мыслей. Открыв глаза, он увидел прямо перед собой Седрика Диггори и чуть не подпрыгнул от испуга – он не слышал его шагов.

– Э… доброе утро, Седрик, – с трудом подбирая слова, сказал Гарри, встав на ноги. – Ты как, готов?

Седрик был одет в мантию, однако легонько дрожал. Что бы Дигори не надел под мантией, предположил Гарри, это точно не подходило для февральской погоды.

– Готов, как никогда, – честно ответил Седрик. – О чем они только думали, назначая подобное на февраль?

Озабоченный тем же вопросом, Гарри лишь пожал плечами."Скорее всего, Профессор Дамблдор хотел поскорее начать испытание", – подумал он. Оглядевшись вокруг и удостоверившись, что их никто не сможет услышать, Гарри еще на шаг приблизился к Седрику.

– Спасибо за подсказку, кстати, – сказал он с благодарностью. – Я не могу поверить, что был настолько туп и не подумал о погружении его в воду.

Седрик лишь взмахнул рукой.

– Я ведь тебе задолжал, – сказал он. – Ну так что ты спланировал на это задание?

Гарри сунул руку в карман и, вытащив Жаброросли, показал их Седрику.

– Я подумал, что это намного надежнее, чем заклинание воздушного пузыря или самотрансфигурация, – сказал он. – Правда, почти целую вечность их искал.

– Что это? – нерешительно спросил Седрик, не скрывая своего отвращения к маленькому комочку в руках гриффиндорца.

Гарри с трудом сохранил невозмутимое выражение лица, немного опешив от такой реакции Седрика. Со стороны казалось, будто тот боится лежащего в руках гриффиндорца предмета.

– Это жаброросли, – сказал Гарри, убирая растение обратно в карман. – Съевший их сможет дышать под водой. Я приобрел их во время последнего похода в Хогсмид.

Седрик ударил ладонью себя по лбу, разочарованно простонав.

– Я совсем забыл об этом, – сказал он. – Мы изучали их на Гербологии в прошлом году. Так что, думаю, ты еще поборешься за победу в этом Турнире. – Седрик потянул руку и взъерошил волосы Гарри, заработав раздраженный взгляд от четырнадцатилетнего парня. – Удачи сегодня, Гарри, хотя я не уверен, что она тебе понадобится.