Текст книги "Ангел"
Автор книги: Ксения Синица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
– Да, Уесли, в этих джинсах твоя задница выглядит просто потрясающе, – сказала она, скользя взглядом по его высокому, худому и слишком-сексуальному-для-девственника телу.
– Я не поэтому стою к тебе спиной. На тебе совсем нет одежды, Нора, – сказал он в праведном возмущении.
– На мне есть одежда. Моя пижама.
– Ты надела целлофановый пакет и больше ничего.
– Не правда. Я носила целлофановый пакет, и выглядит он совершенно по-другому. Это La Perla.
– Это Ла Прозрачное. Пижама должна состоять из ткани. Она сделана из хлопка или другого настолько же непрозрачного материала. Если я собираюсь жить с тобой, не потеряв голову…
– Или девственность, – поддразнила она.
– Ты должна носить нормальную пижаму, когда я тут. И точка.
Он ушел в школу в гневе в тот день. Когда Уес вернулся домой, она удивила его небольшим пижамным показом мод. Сначала маленькие обезьянки, потом пингвины, и напоследок утята в галошах на маленьких лапках.
– Лучше? – спросила Нора.
Уесли улыбнулся ей и, протянув руку, застегнул верхнюю пуговицу на ее пижаме с утятами. Сатерлин сделала вид, что задыхается, хотя чувствовала себя вполне комфортно даже с тугим ошейником на горле. Тогда Уесли снова расстегнул пуговицу, и на мгновение их глаза встретились, и больше всего на свете она хотела, чтобы он продолжил дальше. Его пальцы дрожали так сильно, что она поняла, что ему действительно хочется это сделать.
Уесли улыбнулся ей и прошептал:
– Идеально.
– Он совершенен, Нора.
Неожиданно громкие слова вытащили ее из прошлого. Обернувшись, она увидела вошедшего в гостевую спальню Гриффина, естественно, ее комната располагалась рядом с его, он был в равной степени раздражен и возбужден.
– Никто не совершенен, Гриффин, – сказала Нора, бросив пижаму в ящик. – Кроме Сорена.
– Сорен не совершенен.
Нора уставилась на Гриффина.
– Дьявол, этот святой ублюдок солгал мне.
Гриффин закатил глаза.
– Микаэль идеален. Он мой идеал мужчины... парня. Неважно. Срань Господня, Нора.
Гриффин бросился на ее кровать, взял пару наручников и положил их на глаза, как гигантские очки.
– Очень соблазнительно.
Нора сняла наручники с лица Гриффина и положила в свою кучу игрушек.
– Вы закончили его список ограничений?
– Да. Пацан настоящий извращенец. Я влюблен.
Нора поставила высокие сапоги ботфорты в шкаф.
– Ты не влюблен.
– Ты бы поверила в «любовь с благородными намерениями»?
– Не-а.
Гриффин уставился на нее.
– Гриффин Фиске, ты знаешь не хуже меня, что у тебя никогда не было отношений, которые длились больше трех недель. И то, тогда ты изменял своей подружке с ее сводным братом. Ты только познакомился с Микаэлем.
– Да, и что? За сколько ты влюбилась в нашего Папу?
Нора улыбнулась про себя.
– За две или три секунды. Но прошло около недели, и я решила, что ненавижу его.
– Впечатляет, что вы так долго продержались вместе.
В голосе Гриффина слышалось сдержанное уважение. У Гриффа было множество любовников и практически нулевой опыт серьезных отношений за плечами.
– В чем твой секрет?
– Ну, Сорен имеет надо мной неослабевающую власть. И действительно помогает то, что я все еще в него влюблена. А еще больше помогает то, что я до сих пор его ненавижу, – сказала она, внезапно больше не желая говорить о Сорене.
Было слишком больно от осознания того, что придется прожить два месяца до следующей встречи с ним.
– Так и что со списком Микаэля? Есть что-то, что мне следует знать?
Гриффин перевернулся и вытащил листок бумаги из заднего кармана. Решение Норы присоединиться к нему на кровати было неудачным. Прошло всего пару секунд, прежде чем она оказалась на спине, и Гриффин застегивал наручники из ее же сваленных в кучу игрушек на запястьях.
– Это кое-что мне напоминает, – сказала Нора, расслабляясь в наручниках, – нужно позвонить моему редактору.
– Ты можешь позвонить ему после того, как я тебя оттрахаю.
– Можно ты оттрахаешь меня после того, как мы поговорим о списке Микаэля?
Гриффин рухнул рядом с ней, оставив ее лежащую на животе и все еще в наручниках. Со стоном разочарования, Нора, опираясь на плечо, повернулась на бок.
– Сначала список, затем секс. Что там с мелким?
– Секс? Пятерки по всем направлениям. Похотливый мерзавец.
– Ему семнадцать.
– Намек понял.
– Что еще? – спросила Нора.
– Каких-то глобальных фетишей нет. Никаких «водных видов спорта» или чего то подобного.
– Хорошо, – сказала Сатерлин, – у меня очень застенчивый мочевой пузырь.
– Ему нравятся типичные извращения, – продолжал Гриффин. – Бондаж – отлично, в любом виде. Боль подходит, в любом виде. Хотя вот это было странно, – сказал Гриффин, перевернув на последнюю страницу.
– Что?
– Ему нравится боль и доминирование. Все четверки и пятерки в этой области. Но когда я спросил о порезах, он сразу же выдал мне большую единицу. Странно, да?
Нора тут же вспомнила о шрамах на запястьях Микаэля. Ей это не казалось странным ни чуточку – порезов в его жизни было более чем достаточно.
– Я ненавижу порку ног, – сказала Нора, пытаясь отвлечь внимание Гриффина.
Если Микаэль захочет, чтобы Гриффин узнал о его попытке самоубийства, то пусть сам рассказывает.
– Делай, что хочешь со мной, но не бей по ногам. Я боюсь щекотки.
Гриффин поднял бровь, глядя на нее.
– Принял к сведению. О, кстати, он не любит, когда на него кричат.
Нора вздохнула. Это, скорее всего из-за мудака отца.
– Я никогда не была любительницей кричать на клиентов. Плохо для горла. Плюс действительно хороший доминант может внушить праведный страх в саба одним только шепотом. Сорен действительно так умеет.
– Сорен может внушить праведный страх в саба, просто появившись в своем облачении, – сказал Гриффин с едва скрываемой завистью.
– Знаю. Я обожаю этого мужчину, – сказала Нора, улыбаясь с гордостью.
В их огромном развратном сообществе, никто не внушал больше уважения или страха, чем Сорен. Иногда она благодарила Бога, что Сорен ушел в священники, а не в военные. Он стопроцентно был бы диктатором.
– И последнее о Мике, – сказал Гриффин, складывая список обратно в карман.
– Мик?
– Я зову его так. В Микаэле слишком много слогов.
– Ладно, и что там последнее о Мике?
Гриффин повернулся на бок и встретился глазами с Норой. Он протянул руку и освободил ее волосы от черной заколки и нежно прошелся пальцами по лицу и шее. «Плохо», подумала Нора. Наверняка, это должны были быть плохие новости, раз Гриффин ее подбадривал.
– Все просто, и ты только не волнуйся, – сказал Гриффин, расстегивая ее рубашку, стягивая бретельку бюстгальтера вниз и взяв ее сосок в свой теплый рот.
– Волнение – не то, что я сейчас чувствую, – сказала она, отклоняясь назад и давая ему лучший доступ к груди. – Можешь сказать мне самое страшное, пока я возбуждена.
Гриффин скользнул рукой под юбку между ее бедер, и, пробравшись пальцем под ее трусики, протолкнул его внутрь.
– Все дело в том, что Мик, – сказал Гриффин, добавляя второй палец в ее влажное лоно, – он би.
Глава 8
Оставшись в одиночестве в комнате, которую выбрали для него Нора и Гриффин, Микаэль распаковал походную сумку. Его скейтборд, колесами кверху, лежал поверх вещей, и был первым на очереди. Теперь, когда парень взял его в руки, то почти пожалел, что взял с собой. Нора знала, что он скейтбордист, а вот Гриффин нет. Естественно, такой как Гриффин сочтет скейтборд детской забавой. Микаэль поставил доску на пол и закатил под кровать.
Он распаковал одежду – джинсы и футболки, шорты по колено, носки, все как обычно, и отправил их в пустой шкаф. То, что его дешевая одежда будет лежать в дорогущем шкафу, который стоит дороже маминой машины, казалось несколько неправильным. Порывшись еще раз в своей сумке, Микаэль нашел самое драгоценное сокровище и вытащил его.
Сразу после того, как он с родителями переехал в Уэйкфилд и начал посещать Пресвятое Сердце, Микаэль услышал сплетни, что писательница Нора Сатерлин посещала ту же церковь за долгие годы до того, как превратиться в ТУ САМУЮ Нору Сатерлин. Поэтому однажды в торговом центре он пробрался в книжный магазинчик «Границы» и нашел копию ее книги «Красный». На обложке были изображены женские запястья, связанные кроваво-красной шелковой лентой. Он вспомнил, как смотрел на обложку так долго, не моргая, что заслезилось в глазах. Но никто никогда не позволил бы тринадцатилетнему мальчику купить такую книгу. Он думал о краже, но даже от одной идеи умыкнуть что-то из магазина его выворачивало. Мальчик нашел какой-то фэнтези-роман о королях и единорогах по такой же цене, что и «Красный», и заменил обложки. Ему не нужна была обложка. Образ связанных запястий был выжжен в его зрачках. Когда он смотрел на них, на эти связанные запястья тонких бледных рук, то не мог не представлять свои собственные руки. Этот образ словно говорил с ним. Он шептал ему. «Это любовь»,– подумал Микаэль, когда впервые увидел подобное изображение.
Он купил книгу и принес домой. После того, как его родители легли спать, Микаэль провел всю ночь за чтением. И перечитывал ее всю следующую ночь. Когда Отец Стернс начал работать с ним после той попытки самоубийства, Микаэль, наконец набрался мужества, чтобы спросить его о Норе, которую Отец С звал Элеонор. Почему-то первым вопросом, который он задал, был, "Она красивая?"
Отец Стернс ответил: – Микаэль, Элеонор, без сомнений, самая красивая женщина, которая когда-либо жила на свете. Если бы ты мог взять ночную грозу и превратить ее в женщину, тогда ты примерно поймешь, какая она. И кстати, ведет она себя так же, – сказал он и улыбнулся.
Микаэль надолго замолчал после ответа. Он любил ночные грозы, то, как весь дом дрожал под порывами ветра и дождя, и то, как слепяще-белые молнии разрывали небо в клочья. После продолжительного молчания священник остановился и повернулся к нему. Его взгляд задержался на Микаэле на один долгий момент.
– Хотел бы ты ее увидеть?
Отец С предложил ему сделку: если Микаэль сможет прожить целый год без попыток увечить себя любым способом – никаких синяков, ожогов, порезов или попыток самоубийств, то тот устроит ему свидание с Норой Сатерлин. Через одиннадцать месяцев после их договора Микаэль был в Пресвятом Сердце и сидел над домашними заданиями. После завершения развода его мать получила работу. Она оплачивалась лучше, чем ее прежняя должность, но в некоторые дни ей приходилось работать до 23:30 по вечерам. Она не хотела оставлять Микаэля в одиночестве дома. Поэтому Отец С предложил в такие дни приходить в церковь, чтобы парень не оставался один.
Это был вечер понедельника, рабочий вечер, вспомнил он. Наутро ему нужно было представлять Менделеевскую таблицу на уроке биологии. Он слышал разговор Отца С с кем-то по телефону, но не мог разобрать ни слова.
Разговор шел будто бы на французском языке. Иногда Отец С разговаривал по-французски по телефону.
А иногда это был другой язык, как казалось Микаэлю шведский, но потом оказалось, что это был датский. Микаэль слышал, как Отец С повесил трубку. Когда священник вышел из офиса, на его лице была та же грустная улыбка.
– Она тоже делала свою домашнюю работу здесь, – сказал он без всяких предисловий.
Микаэлю не нужно было спрашивать, кто такая «она».
– Всегда можно было понять, когда она занималась домашними заданиями по математике.
– И как это можно было понять? – спросил Микаэль.
– Я, и кто бы ни находился в это время в церкви, могли слышать длинный перечень ругательств.
Микаэль рассмеялся.
– Я не могу дождаться встречи с ней.
– Тебе больше не нужно ждать. Ты готов?
Его руки занемели в первый раз с тех пор, как его выписали с больницы. Встретиться с ней – Норой Сатерлин – женщиной, укравшей его самые сокровенные мечты и выразившей их на бумаге. Микаэль сделал неглубокий испуганный вдох и принялся складывать свою домашнюю работу.
Парень кивнул.
– Я готов.
Он проследовал за Отцом С из церкви и сел в серый Роллс-Ройс, ожидавший их на улице. Автомобиль отъехал от тротуара и Отец Стернс уставился в окно.
– Что мне делать, когда я ее увижу? – спросил Микаэль.
– Будешь называть ее мэм или Госпожа. И будешь делать все, что она тебе прикажет.
Микаэля тогда трясло, как дом в грозу.
– Будем ли мы... Я имею в виду, что будет…
– Она лишит тебя девственности, Микаэль. Если это то, чего ты хочешь.
Микаэль кивнул и уставился в окно. Казалось, будто машина застыла на месте, и только улицы бешено мчались навстречу.
– Да, это то, чего я хочу.
И вот теперь он был в чертовом особняке в штате Нью-Йорк с самой Норой Сатерлин. Боже, это нереально. «Какого хрена я здесь делаю?» Микаэль задал себе этот вопрос, укладывая книгу в ящик прикроватной тумбочки. От этого дома просто разило богатством и роскошью. А он был семнадцатилетней тенью без гроша за душой.
– Если бы я приказала тебе улыбнуться, ты бы улыбнулся? – раздался голос в дверях.
Микаэль оглянулся и увидел Нору, разглядывающую его со скрещенными на груди руками и ее обычной коварной ухмылкой на лице.
– Да, мэм, – сказал он, пытаясь улыбнуться ей.
Она вошла в комнату и подошла ближе. Взяв его руки в свои, Сатерлин подняла его запястья к губам и нежно поцеловала шрамы.
Наконец он по-настоящему улыбнулся.
– Он спас мне жизнь, ты знала? – сказал Микаэль. – Отец С спас меня.
Нора отошла назад и села на скамейку в углублении окна.
– Да?
Микаэль кивнул.
– Не только потому что нашел меня той ночью. То, что он рассказал мне о себе, о тебе, это помогло больше всего на свете.
– А он никогда не рассказывал, как однажды спас мою задницу? – спросила Нора, скрещивая изящные ноги.
– Нет.
– Ну, он действительно всеми способами пытается сохранить мою репутацию. Это не проще чем все подвиги Геракла. Сразу после того, как я встретила Сорена, я попала в беду. Дело почти дошло до тюрьмы для несовершеннолетних.
Микаэля поразила эта новость.
– За что?
– Моя мама думала, что она вышла замуж за механика.
Нора прислонилась спиной к стене.
– Милый богатенький муж для девушки из большой и бедной немецко-католической семьи. Как выяснилось, он был не механиком. Скорее это было похоже на то, что он участвовал в запрещенных гонках и знался с бандитами.
– Проклятье. Твой отец был бандитом?
Нора пожала плечами.
– Не то чтобы бандитом. Он несколько раз попадал в тюрьму. Всегда был должен денег кому-то подозрительному. Мама пыталась держать меня подальше от него, но папиной дочке всегда сложно сказать нет, если он звонит и говорит, что нуждается в ее помощи. Давай просто скажем, что я была очень хороша в семейном бизнесе.
– Тебя арестовали за угон автомобиля?
Нора подняла руку и пошевелила пальцами.
– Пять автомобилей? – ошеломленно спросил Микаэль.
– Меня поймали на пятой. Мне везло той ночью. Никто не мог заподозрить пятнадцатилетнюю девочку в форме католической школы, отирающуюся рядом с их Порше. Я выглядела такой невинной. Это была идеальная маскировка.
– Невинная? Ты?
Нора посмотрела на него на мгновение, прежде чем на ее лице появилось смущенное выражение. Она широко открыла глаза, захлопала ресницами и прикусила нижнюю губу, как маленький ребенок. Внезапно она стала выглядеть на пятнадцать, милой и испуганной.
– Черт, – выдохнул Микаэль.
– О, да, – сказала она, и лицо ее вновь стало нормальным. – Я могу выглядеть невинной. Этот взгляд срабатывал со всеми – мамой, папой, копами... всеми, кроме Сорена. Он видит меня насквозь. Он всех и вся видит насквозь.
– Я заметил.
– Я сидела в полицейском участке в комнате для допросов. Мне всего пятнадцать лет, и священник, которого я до этого встречала раза два, входит и открывает мои наручники... своим личным ключом от наручников, как я потом узнала. Он сел напротив меня и ждал, не говоря ни слова, пока я не встретилась с ним глазами. Он сказал, что может вытащить меня из этого, но я должна буду делать все, что он мне прикажет.
– Как надолго?
– Я так и спросила его. Он сказал: "Навсегда".
– Что, правда? – спросил Микаэль, очарованный видением пятнадцатилетней Норы, пытающейся спасти себя от тюрьмы и заключающей отчаянную сделку с таинственным священником.
– Ты видел его. Как думаешь, что я ответила? – спросила она и подмигнула ему. – Но хватит обо мне и прошлом. Как ты?
– Я в порядке. Гриффин милый, – сказал он и тут же пожалел об этом. И зачем, черт возьми, он это сказал?
– О да. Очень, – сказала Нора, глядя на него долгим и настойчивым взглядом.
Микаэль уставился в пол и изучал потертости на белых кончиках своих конверсов.
– Рада, что он тебе нравится. Они с Сореном не ладят.
– Почему?
– Ни один из них не рассказывает причины. Если выяснишь это у любого из них, то я дам тебе все, что захочешь.
Микаэль улыбнулся и покачал головой.
– Нора, я здесь с тобой. О чем мне еще просить?
Нора встала и подошла к нему. Стоя перед ним она осмотрела его с головы до ног.
– Как насчет этого? – спросила Нора, расстегивая его штаны.
– Ладно, – согласился Микаэль. – Может быть, об этом.
* * *
Вернувшись в квартиру, на рабочем столе Сюзанна обнаружила папку, которую Патрик назвал Нора Сатерлин, Наилучшая Романистка. Девушка подумала, какое странное имя для папки, пока не заметила заглавные буквы: НСНР, эротика, интернет-сленг Не Смотреть На Работе. Вот в это она верила больше.
Все еще в состоянии потрясения после встречи с безбожно-прекрасным священником Сюзанна налила себе бокал вина, чтобы успокоить нервы. Она села за компьютер и открыла файл.
Привет, Красотка, появилась заметка от Патрика, когда девушка кликнула на папку. Я полазил в сети и нарыл все, что смог, на некую мисс Нору Сатерлин. Ты будешь шокирована тем, что я не нашел ничего из того, что ожидал. Вокруг нее, как и вокруг твоего священника, будто какой-то безгласный инет барьер. Всякая фигня о книгах? Тонны. Личная жизнь? Не так уж много. Но я сделал несколько звонков и кое-что нашел. Прочти файл # 1 в первую очередь. Затем читай файл # 69. Потом позвони мне, и позволь свозить куда-нибудь на ужин, о, прекрасная одержимая женщина. Я же сексуальнее какого-то священника, да?
Сюзанна печально рассмеялась. Какого-то священника – да, но не Отца Стернса. Она все еще не могла поверить, что он был таким... Нет, Сюзанна сказала сама себе. Ее не ослепить всего лишь внешностью мужчины. Что-то не то было с этим священником, раз кто-то даже прислал ей анонимный факс о нем. Из-за его прекрасной внешности нетрудно было представить его использующего свое рабочее положение в сексуальном плане. Даже если он не охотился за детьми, то вполне мог приставать к женщинам в своем приходе.
Она открыла файл, помеченный # 1, и нашла список цитат из различных интервью Норы Сатерлин.
От журнала «Писатели Сегодня».
Интервьюер: Где вы черпаете идеи?
Н.С.: самые лучшие сюжеты я беру там же, где и свои лучшие оргазмы.
Интервьюер: В постели?
Н.С.: в церкви.
Сюзанна хихикнула вслух.
Из Литературной Фрикции, крупнейшего эротического блога в Интернете.
Интервьюер: Вы полагаетесь на личный опыт при написании сексуальных сцен?
Н.С.: Нет.
Интервьюер: Так вы тайная поклонница ванили?
Н.С.: По совету адвоката. Не хочу рассказывать то, что может быть использовано против меня в суде.
Сюзанна прочла еще несколько цитат, которые Патрик добыл для нее. Нора Сатерлин вела очень хорошую игру. Но Сюзанна знала слишком много писателей, чтобы верить, что они вели такой же разнузданный образ жизни, как и их персонажи. Дни сумасшедших авторов наподобие Керуака и Хемингуэя давно закончились. Нора Сатерлин вполне могла быть толстой пятидесятилетней домохозяйкой, занимающейся сексом только в миссионерской позе и то, только с мужем. Таковой была теория девушки насчет знаменитых писательниц любовных романов.
Она закрыта файл # 1 и увидела папку с пометкой фото. Девушка щелкнула по ней, и у нее расширились глаза.
– Ничего себе, – сказала Сюзанна на всю комнату.
Патрик, по-видимому, приложил очень много сил и времени на поиск фотографий Норы Сатерлин. Бедняга. Такой труд. Нора Сатерлин вполне могла бы сойти за сестру Рэйчел Вайс – волнистые черные волосы, большие зеленые глаза, пухлые губы, бледная кожа и сногсшибательная фигура. На одной из фотографий Нора Сатерлин сидела за столом, подписывая фотографии красным маркером. В вырезе корсета виднелась красивая ложбинка груди. На другой фотографии она стояла на вершине спирально-закручивающейся лестницы в короткой красной юбке под руку с безумно-красивым мужчиной с коротко-стриженными волосами. Писательница Нора Сатерлин и Редактор Главного Издательского Дома Закари Истон, гласила подпись к фотографии. Что-то в том, как они смотрели друг на друга, заставляло гадать, не был ли мистер Истон кем-то больше, чем просто редактором ее книг. Не то, чтобы она его обвиняла. С этой ее теорией о писателях любовных романов. Последняя фотография была сделана на каком-то вечере по сбору средств. Сатерлин была в шикарном кроваво-красном атласном платье. Рядом с ней стоял мужчина, нет, все же парень. Будучи намного выше ее, он все же выглядел значительно моложе. Ему было лет восемнадцать-девятнадцать, не больше. В смокинге он выглядел как подросток, надевший отцовский костюм. Он, как и Закари Истон на другой фотографии, смотрел на Нору Сатерлин с одинаково тоской и обожанием. Она казалась настоящим коллекционером. Сюзанне стало интересно, не был ли и Отец Стернс частью коллекции Норы Сатерлин.
Ладно, подумала Сюзанна, итак, Нора Сатерлин была красоткой. Интересно. И она писала эротику. А в интервью говорила так, будто ее книги были слабым отражением ее реальной жизни. Сюзанна прочла несколько книг. Трудно было верить, что Нора Сатерлин жила разнузданней своих персонажей. Это потребовало бы много усилий. Сюзанна вспомнила инструкции Патрика – прочесть файл # 1, а затем посмотреть # 69. Высший пилотаж, Патрик, подумала она. Просто высший пилотаж.
Она дважды кликнула по файлу # 69. В документе внутри было лишь два предложения.
«Если хочешь узнать больше, то должна пообедать со мной», – гласило предложение номер один. Но именно предложение два привлекло внимание Сюзанны.
Нора Сатерлин была всемирно-известной Госпожой.
* * *
Микаэль застонал в экстазе, когда Нора растерла мышцы на его ногах своими невероятно талантливыми пальцами. Он был немного разочарован, когда Нора сказала, что они не будут заниматься сексом или устраивать сессию…пока что. Но полный массаж тела от одной во всем мире Норы Сатерлин? У него не нашлось причин жаловаться.
– Я саб, – сказал Микаэль, когда руки Норы поднялись к его спине. – Разве не я должен делать тебе массаж?
– Ты самый зажатый и напряженный саб на земле, – сказала Нора, ее пальцы сильнее надавили на скрученный узел, который и был его спиной. – Я не могу бить тебя, пока ты не расслабишься хоть немного, или ты потянешь абсолютно все мышцы тела во время нашей первой сессии. Расслабься. Это приказ.
– Есть, мэм, – сказал Микаэль, напрягаясь, когда ее руки скользнули в его боксеры.
– Микаэль, – сказала Нора с явным раздражением, – твоя задница сжалась сильнее, чем вторая пара утягивающих трусов на трансвестите. Я забыла сказать, что расслабиться было приказом?
– Прости, прости, – сказал Микаэль, смеясь.
– Из-за чего ты так напрягся, Ангел?
Нора вытащила руки и растянулась на боку рядом с ним. Микаэль повернулся к ней лицом.
– Ты девушка моего священника. Я нахожусь в чужом доме. Оба моих родителя рехнутся, если узнают, что я был здесь.
Нора протянула руку и погладила его по щеке.
– Скажи мне правду. Почему ты на самом деле так напряжен?
С трудом сглотнув, он перевернулся и снова надел футболку, затем отвернулся и посмотрел в окно.
– Там огромный бассейн прямо за окном, – сказал Микаэль.
Нора улыбнулась.
– Я знаю. Хочешь слить из него воду и покататься на скейте, да?
– Как ты догадалась? – спросил он, улыбаясь смущенно.
– Я уже старая. Я смотрела «Достигая Невозможного» примерно миллион раз. Кристиан Слэйтер в роли блондина панка скейтбордиста? Из-за этого фильма я, наверное, и стала влюбляться в блондинов.
– Никогда его не видел.
– Возьмем напрокат. Теперь отвечай на вопрос. Почему ты так напряжен?
Вздохнув, Микаэль подтянул ноги к груди и положил подбородок на колени.
– Мне здесь не место, Нора. С тобой, с Гриффином, в этом доме... это безумие.
Сначала Нора ничего не сказала. Она встала и включила небольшой ночник. Когда Микаэль был маленьким, у него была уродливая пластиковая лампа с Пауэр Рэйнджерс. У юного Гриффина была лампа от Тиффани.
– Забирайся в постель, – приказала Нора.
– Но сейчас всего 10:30 вечера, – запротестовал Микаэль.
– Я полежу с тобой.
Казалось, Микаэль не мог залезть под покрывала еще быстрее. В полумраке он видел Нору, выступившую из туфелек, юбки и блузки. В одном только черном лифчике и крохотных трусиках она скользнула в постель рядом с ним.
– Снимай одежду, – сказала она, и Микаэль неловко снял рубашку и боксеры. – Хороший мальчик. А теперь прижмись ко мне – спиной к моей груди.
Микаэль нервно вжался в Нору, практически застонав вслух при прикосновении его кожи к ее. Он громко простонал, когда она потянулась вниз и сжала руку вокруг его члена.
– Ты не просто немного вырос, – сказала она ему на ухо. – У тебя добавилось сантиметров и в другой части тела, как я погляжу.
Микаэль покраснел, но ничего не сказал.
– Теперь я собираюсь сделать две вещи, – сказала Нора. – Я собираюсь заставить тебя кончить и рассказать тебе сказку на ночь. Что ты хочешь сначала?
– Эм... оргазм?
Микаэль ответил не задумываясь. Если он сначала не кончит, то, вероятно, не будет в состоянии сконцентрироваться ни на едином слове.
– Вполне понятно.
Нора усилила хватку на его члене, прикусила его плечо и нежно погладила вверх-вниз. Его тело напряглось под прикосновением Норы, и он кончил, мелко дрожа.
– Чувствуешь себя лучше?
Микаэль кивнул.
– И мокро.
– Оставь это, – сказала Нора. – Это старая кровать Гриффина. Поверь. Ты не первый, кто кончил на этих простынях. А теперь сказка на ночь. Готов? Скажи «Да, мэм».
Его личная особенная сказка на ночь от самой Норы Сатерлин?
– Да, мэм, – сказал Микаэль с чувством, максимально приближенным к удовольствию.
– Давным-давно, – сказала Нора, оставляя на его плечах серию поцелуев, от которых все тело покрывалось мурашками, – очень бедная девочка из чокнутой семейки стала знаменитой писательницей со острым пером и еще более острым языком, с помощью которого зарабатывала семизначные суммы в чековой книжке. И она гуляла там, где хотела, и делала все, что хотела. И никто никогда не пытался ее остановить. А еще у нее был личный питомец Ангел, которого нужно было научить говорить. Угадай, что она сделала?
– Что? – спросил Микаэль.
Он рассмеялся от неожиданности, когда Нора шлепнула его по заднице и перекатилась поверх него.
Она приблизила к нему свой рот и разомкнула его губы.
– Она отдала ему свой язык.
Глава 9
Нора проснулась от нежного прикосновения к плечу. Повернувшись, она увидела Гриффина, стоящего рядом с кроватью Микаэля и протягивающего мобильный телефон.
– Папа, – сказал он одними губами.
Кивнув и взяв трубку, Нора обернулась и увидела Микаэля, свернувшегося в позе эмбриона, его длинные пушистые ресницы покоились на щеках. В течение почти часа после того, как она, шутя, засовывала язык в его горло, чтобы заставить рассмеяться, они лежали в постели и разговаривали. Ну, большую часть времени говорила она. Но он слушал, и даже, немного нервничая, задал несколько вопросов о том, что случится с ними этим летом, чего она ожидает от него, и что ему нужно. Наконец он расслабился достаточно, чтобы заснуть.
Нора аккуратно выскользнула из-под одеяла. Гриффин молча стоял и пялился на изгиб бледного обнаженного плеча Микаэля, выглядывающего из-под простыни и светящегося в лунном свете. Нора схватила Гриффина за рубашку и потащила в коридор. Закрыв за собой дверь, она бросила на мужчину суровый взгляд.
– Да, сэр? – сказала она, когда Микаэль оказался вне пределов слышимости.
– Как ты, малышка? – раздался голос Сорена в трубке.
– Страдаю по одному высоченному скандинавскому блондину, которого я знаю.
Гриффин уже направился было обратно в комнату Микаэля, однако Нора преградила закрытую дверь своим телом, не давая пройти.
– Я его знаю? – спросил Сорен.
– Александр Скарсгард.
Гриффин сделал ложное движение вправо, прежде чем нырнуть под ее руку. Сатерлин подняла ногу и поставила ступню на дверную раму, блокируя вход.
– Боюсь, я не знаком с этим джентльменом.
– Это шведский вампир. Да пофиг, как поживаете, Сэр?
Она услышала тихий смех Сорена на другом конце линии.
– Заинтригован.
Кровь Норы моментально превратилась в лед от произнесенных им слов. Заинтригован. Сорен заинтригован? Не самое подходящее начало для хороших новостей.
– Заинтригован чем? Или кем, позволь узнать?
– Одной репортершей, заявившейся на мессу сегодня вечером. Сюзанной Кантер.
Нора застонала, но не только от беспокойства, а еще и чувствуя подступающее удовольствие. Гриффин предпринял иную тактику и теперь целовал чувствительное местечко, где шея переходила в плечо. Во время поцелуев он расстегивал свою рубашку, открывая мускулистую грудь и живот.
– О, Боже, она хорошенькая, да? – спросила Сатерлин, не испытывая ни малейшего признака ревности, только страх.
Заинтригованный Сорен – это отвлекающийся Сорен. Ей он нужен был холодным, расчетливым и собранным, чтобы справиться с беспорядком в Уэйкфилде. А не заинтригованным.
– Да, она прекрасна. Темно-рыжие волосы, темные глаза, довольно высокая, – сказал он, и в его голосе послышался оттенок очарования. Гриффин расстегнул бюстгальтер Норы и опустил бретели вниз по рукам.
– Она будет отлично смотреться на моем Андреевском кресте.
Внезапно в ее голове затанцевали образы газетных заголовков.
Уважаемый католический священник разоблачен как Садо-Мазо Господин.
Найдено Тайное эротическое убежище католического священника.
Обвиняемый Садо-Мазо священник лишен сана и отлучен от церкви.
Найдена связь знаменитой эротической писательницы с отлученным священником.
Знаменитая эротическая писательница признана виновной в растлении несовершеннолетних.
– Нас всех посадят, – выдохнула она.
– Элеонор, успокойся, – сказала Сорен, тон его голоса был суровым и командирским, как раз как ей нравилось. – Все будет хорошо. Я справлюсь с Кантер. Она приехала с подозрениями, а не простым любопытством, а это то, что интригует меня больше всего. Несмотря на ее улыбки и вежливые жесты, она была в самом что ни на есть ужасе от меня.
– В ужасе?
Повторила Нора, в то время как Гриффин прошелся зубами по ее бедрам, пытаясь снять с нее нижнее белье. Сорен, в отличие от нее, никогда не преувеличивал. Она знала, что большинство людей считают Сорена пугающим сначала, с его высоким ростом, необычайной привлекательностью, воротничком священника и отстраненным поведением. И он, безусловно, может напугать человека до смерти при правильном настроении. Зак Истон мог это подтвердить. Но ужас казался неуместным, если только у этой репортерши не было фобии на священников. Сатерлин знала несколько травмированных выпускников католических школ, которые могли обмочиться только при виде монахинь и сестер.
