Текст книги "Северо-западный проход (СИ)"

Автор книги: Kryptaria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Со стоном, напоминавшим одновременно довольное урчание и разочарованный рык, Шерлок наклонился, чтобы поцеловать его. Он лизал и покусывал губы Джона, пока тот, задыхаясь, не потянул его рубашку из джинсов, стиснув ткань в кулаках.

– Просто покажи, – прошептал Шерлок тем низким, чарующим голосом, перед которым Джон никогда не мог устоять.

– Только одну вещь, – повторил Джон и теперь укусил сам, сжимая зубами нижнюю губу Шерлока так, чтобы все его тело охватил трепет.

– Упрямец, – пожаловался Шерлок, нарочно прижался бедром к его члену и отступил назад, отказываясь продолжать ласки. Впрочем, от него не укрылось, что избранная тактика оказалась палкой о двух концах.

– А иначе с тобой нельзя, – широко улыбнувшись, с нежностью произнес Джон. Отвернувшись, он вернулся к коробке и продолжил развязывать бечевку.

Раздраженное фырканье Шерлока прозвучало не особо убедительно. Он снова остановился позади Джона и обвил его руками. Наконец, узел оказался развязан, бечевка свободно соскользнула вниз, и Шерлок бросил через его плечо любопытный взгляд. Клапаны коробки были закрыты и плотно переплетены друг с другом. Джон подцепил их через отверстие в центре, потянул, и они, с шелестом трущейся друг о друга бумаги, разошлись, открывая плотно сложенный коричневый пергамент.

– Упаковочные материалы не считаются, – сразу же предупредил Шерлок.

– Тебе что, шесть лет? – поддразнил Джон, опустил руку в коробку и зашарил внутри, лишь слегка сдвинув бумагу в сторону.

На этот раз Шерлок фыркнул в разы убедительней.

– Если вынешь бумагу, будет проще, – логично заметил он.

– Если растопишь камин, будет теплее, – точно скопировав интонацию Шерлока, произнес Джон.

С самоуверенным видом Шерлок шагнул ближе, придвигаясь до тех пор, пока их тела не оказались прижаты так плотно, как это только было возможно, если не считать разделявшие их ненавистные джинсы и рубашки.

– Или я могу заняться вот этим, – пробормотал он и провел языком по изгибу уха Джона.

Довольное ворчание Джона сменилось удовлетворенным «Ага!», и он вытащил картонный пакет.

Шерлок уставился на ярко-красные и синие буквы.

– Молоко.

– Тебе в чай, – с самым невинным видом ответил Джон. Обернувшись, он с хитрым блеском в глазах продемонстрировал пакет Шерлоку. – Как ты не забывал напоминать мне по крайней мере раз в день, мы просидели без молока целых три недели.

Шерлок посмотрел на коробку, но по-прежнему мог видеть только пергамент.

– Я тебя ненавижу, – мрачным тоном солгал он, взял пакет, развернулся на каблуках и, собственнически прижимая его к груди, отправился искать ножницы и молочник, чтобы сделать нормальный чай.

~~~

Устроить Шерлоку сюрприз было практически невыполнимой задачей, но Джон был не из тех людей, кого останавливает слово «невыполнимо».

Перво-наперво нужно было организовать отвлекающий маневр. Любовь Шерлока к стрельбе по мишеням подходила идеально, и Джон дважды отправлял его на взлетную полосу пострелять из ружья, получая таким образом возможность пробраться на чердак. Там он в обоих случаях по-быстрому связывался с Фэйрлейком, и в итоге завербовал Марка в сообщники. Тот должен был все собрать и тщательно упаковать.

К несчастью, Шерлок был слишком умен и проницателен, чтобы упустить пусть даже едва уловимые улики, и скоро начал спрашивать у Джона, что тот задумал, а потому вторым шагом стала кампания по отвлечению внимания. Врать было попросту бессмысленно: Шерлок раскусил бы его тут же, так что когда он попытался через плечо заглянуть в ноутбук, Джон вручил ему старую забракованную рукопись и выиграл как раз достаточно времени, чтобы сделать заказ и подчистить все следы.

И, наконец, шаг третий: получение посылки. К счастью, Марк прислушался к предупреждениям Джона и сделал коробку максимально защищенной. Чтобы избежать необходимости забирать посылку на глазах Шерлока, Джон обмолвился при нем, что в универмаге, вероятно, пополнили ассортимент сигарет, хотя имеющееся медицинское образование активно противилось такой идее. Импровизированный поход Шерлока по магазинам дал Джону достаточно времени, чтобы убрать коробку в маленький грузовой отсек.

Естественно, Шерлок заметил ее еще до того, как уселся на свое место. Джон шлепнул его по руке, когда тот автоматически потянулся к узлу, после чего начал предполетную проверку, заставив Шерлока застегнуть привязные ремни, не дававшие тому возможности немедленно удовлетворить свое любопытство.

Полет домой представлял собой сумасшедшие качели из сердитых требований («Что в коробке?» и «Ты ведь никогда не смотрел «Семь»?») и цветистой обличительной речи по поводу отсутствия в Канаде достойных табачных марок.

Теперь же коробка была благополучно убрана в холодный погреб, а ведущий в него люк с намеренной демонстративностью придавлен тяжелым пластиковым контейнером с рисом. Разумеется, Шерлок мог бы его сдвинуть, но при этом неминуемо нашумел бы, выдав себя. Так что теперь оставалось только не упускать Шерлока из виду часов двенадцать – рассвет, скорее всего, максимум до которого удастся продержаться – и вся затея увенчается успехом.

В большинство вечеров, когда ужин жарился или кипел на медленном огне (или же сгорел, как в тот памятный раз), Джон садился за пишущую машинку и печатал, попадая в такт со скрипкой Шерлока. Он наконец-то вернулся к графику и всего пару дней назад отправил редактору первые шесть глав нового романа. Впрочем, сегодня Джон был слишком взвинчен, чтобы сосредоточиться, даже несмотря на прекрасную музыку, которая должна была его успокоить.

Быть может, все это ошибка? Шерлок мог быть чувственным, заботливым и даже милым – а еще чертовски ершистым, нетерпеливым и даже инфантильным. Но романтичным он не был ни при каком раскладе. Джон не мог представить Шерлока подписывающим в офисе поздравительную открытку на чей-нибудь день рождения (или вообще находящимся в офисе по какой-либо причине, кроме расследования, если уж на то пошло), не говоря уж о том, чтобы вообразить, будто он задумывается о юбилеях, особенно таких ничтожных, как месяц.

Господи. Ему как будто снова восемь, и он собирается с духом, чтобы залучить Шелли Мэйтсон за принадлежащий ее отцу сарай для лодок, где можно попытаться ее поцеловать.

В конце концов, Джон сдался, отвернулся от машинки и стал смотреть на то, как играет Шерлок. В свете керосиновой лампы его лицо казалось слишком резким, так что Джон подкрутил фитиль, уменьшая пламя до тех пор, пока единственным источником света в комнате не стало теплое свечение камина. Не прекращая играть, Шерлок открыл глаза и сквозь ресницы посмотрел на Джона.

Джон, совершенно зачарованный, ответил на взгляд, даже не пытаясь скрыть свои мысли или эмоции. Эти слова – три таких крохотных слова – так пока и не прозвучали, но он прекратил все попытки управлять своими чувствами или скрывать их. «Доверься мне», сказал Шерлок, и Джон подарил ему это доверие, в равной степени охваченный волнением и ужасом. Шерлок же ни разу им не злоупотребил.

Он мог поверить, почти искренне, что они найдут способ сделать это… чем бы оно ни было. Проведут они следующую зиму здесь, в его затерянном в лесу доме или уедут к весне в Лондон, они сделают это вместе, и от переполнявших чувств болело все тело.

Внезапно нахмурившись, Шерлок задержал руку со смычком и зажал струны.

– В чем дело? – спросил он, опустив скрипку.

Пронзившая Джона паника не имела ничего общего с войной, зато напрямую относилась к внезапному, вероятно, иррациональному ужасу, что Шерлок точно знает, о чем он только что думал, и не хочет больше иметь с ним дела. Секс – это одно; любовь – совершенно иное, а Шерлок так и не сказал ему этого. Джон думал, что они оба неуклюже и неуверенно ходят вокруг да около, не осмеливаясь объясниться, но что, если он все это просто вообразил? Что, если эти три слова никогда не приходили Шерлоку в голову? Между «Ты никогда мне не наскучишь» и «Я люблю тебя» огромная разница.

– Джон, – выпалил Шерлок, и его голос прозвучал скорее взволнованно, чем резко. Осторожно положив скрипку и смычок на диван, он подошел к Джону, не сводя глаз не с его лица, а с груди. – Тебе больно?

Джон опустил взгляд, внезапно осознав, что все это время поглаживал грудь, и торопливо сжал ладонь в кулак и уронил его вдоль тела.

– Я в порядке.

– Лжец из тебя ужасный, – уже не впервые, иронично улыбаясь, заметил Шерлок. Опустившись перед Джоном на колени, он дотронулся точно до того места, которое тот тер. – Скажи мне.

Избегая встречаться глазами с чересчур проницательным взглядом Шерлока, Джон уставился в огонь.

– Я в порядке. Правда.

Шерлок издал какой-то недовольный звук.

– Пожалуйста, – мягко произнес он, и теперь уже сам отвел взгляд, сосредоточившись на рубашке Джона. – Это важно, чем бы это ни было. Я пытался помочь тебе писать, но ничего не вышло. Почему?

С озадаченным взглядом Джон провел по мягким, длинным завиткам волос Шерлока.

– Пытался помочь?

– Я не играю музыку наобум, как Айпод в случайном режиме, – насмешливо заметил Шерлок, прижимаясь головой к его ладони. – Есть определенные композиции, которые помогают тебе сосредоточиться, когда ты пишешь.

Джон улыбнулся, и часть его страхов отступила. Возможно, Шерлок этого так и не сказал, но поступал так, словно любит Джона, а это считалось. Ведь правда?

Он потянул Шерлока за волосы, побуждая выпрямиться, и поцеловал, мягко и нежно.

– Ты действительно невероятен. Я и не заметил – в смысле, этой штуки с музыкой.

– Ты и не должен был заметить, – недовольно ответил Шерлок. – Теперь ты будешь это осознавать и попытаешься проанализировать то, что написал под мою игру, а это может перечеркнуть все старания.

Джон рассмеялся и снова поцеловал Шерлока. И целовал до тех пор, пока с его лица не исчезло надутое выражение.

– Спасибо.

С кошачьей грацией сев на пятки, Шерлок повернулся, прислонившись плечом к сиденью между ног Джона, после чего опустил голову ему на колени и произнес:

– Ты мне так и не сказал, почему сегодня это не сработало.

Джон не стал отвечать сразу. Он перебирал волосы Шерлока, думая о коробке в погребе, а затем, наконец, произнес:

– Завтра будет месяц с тех пор, как мы впервые встретились.

Шерлок повернул голову так, чтобы взглянуть на Джона, не давая ласкам прекратиться.

– Это все? А кажется, будто прошла вечность.

– Извини, если тебе из-за меня скучно, – выпалил Джон, и тут же об этом пожалел.

Раздраженно фыркнув, Шерлок выпрямился и встал, поймав Джона за руку, чтобы заставить его подняться на ноги.

– Прекращай строить догадки – особенно неверные. Я тебе уже сказал, ты никогда мне не наскучишь, – настойчиво произнес он, и его холодный, полный логики голос странно гармонировал с тем, как нежно он обхватил Джона руками, чтобы притянуть ближе.

Джон со вздохом уткнулся лбом ему в плечо.

– Я уж и не думал, что у меня хоть когда-нибудь кто-то будет даже на один день, не то что на месяц. Это…

– Важно.

– Да.

– Тогда и для меня тоже, – согласился Шерлок. Его голос прозвучал чуть более резко, в нем проскользнули озорные нотки. Шерлок провел руками вниз по спине Джона, прижимая пальцы по обеим сторонам позвоночника и задержавшись на ремне, прежде чем нырнуть ниже. Опустив голову, он прижал раскрытые губы к шее в обжигающем поцелуе , а затем резко сомкнул зубы на его подбородке, и у Джона едва не подкосились ноги.

– Я знаю, в Лондоне отмечать юбилей – традиция. В Канаде к этому относятся так же?

– Ты чересчур много болтаешь, – пожаловался Джон.

– Не сегодня, – с урчанием выдохнул Шерлок в кожу Джона, заглушив конечный «я» еще одним укусом. – Нам следует поберечь энергию для настоящего празднования завтра. Если мы будем отмечать сегодня, придется доставать из погреба эту коробку, чтобы можно было сделать все как следует.

Ох, твою мать, мелькнуло в голове. Он ждал – боялся – что Шерлок пренебрежительно отнесется к маленькому сюрпризу в честь юбилея их отношений, продлившихся пока еще только месяц, что затея удостоится только презрения, поскольку так поступают банальные, скучные смертные, у которых попросту не хватает мозгов на что-то поинтересней. Предположение, что тот воспримет ее со всей серьезностью, и этот блестящий разрушительный разум породит идею, способную извести куда хуже, чем спрятанная коробка, тогда казалось невероятным.

– Сегодня. Канадская традиция, – солгал Джон. – Отмечаем сегодня, подарки завтра. Как в Рождество.

Шерлок рассмеялся, провел по коже языком и мягко подул, остужая тепло.

– Врешь.

– Нет, не вру. На то есть исторические причины, – попытался настоять Джон, застонав, когда Шерлок потерся о него бедрами, точно так, как требовалось, надавив на член. – Сам понимаешь – риск околеть от холода раньше, чем наступит нужная дата. Нельзя же умереть, не отпраздновав.

Шерлок рассмеялся. Ему не удалось полностью подавить смешки, даже прижавшись губами к рубашке Джона.

– Забудь все, что я говорил тебе о том, какой из тебя лжец, – произнес он, улыбаясь так широко, что Джон мог почувствовать его улыбку кожей на груди. – Твоя ложь жутко забавна. Продолжай.

– Забавна? Сейчас я тебе покажу «забавна»! – с поддельной яростью прорычал Джон, отстранившись, скользнул рукой между их телами и, дразня, провел пальцами по джинсам Шерлока.

К его удивлению Шерлок сделал длинный шаг назад. Его глаза потемнели от желания, но сверкали весельем.

– Я думал, мы прибережем это для нашего юбилея, помнишь?

– Мы? Не помню, чтобы это решали «мы», – возмутился Джон.

Целомудренность в действиях Шерлока даже отдаленно не была убедительной.

– Да? Ну что ж, думаю, мы можем отпраздновать раньше. Ты за коробкой, а я – за лубрикантом.

– Точно, – Джон улыбнулся, холодно и непреклонно. Неторопливо подошел к дивану и сел у подлокотника. – Значит, завтра. Можешь продолжать играть, – добавил он, жестом указав на забытые скрипку и смычок.

Шерлок прищурился, поворчал, задумчиво и разочарованно, а затем освободил сиденье, убрав инструмент обратно в футляр. Закрыв крышку, он защелкнул запор и занял свое место в дальнем конце дивана. В его глазах плясали, отбрасываемые пылавшим в камине огнем, поистине дьявольские блики, а во впадинах под острыми скулами залегли тени, подчеркивая блеск нижней губы, когда Шерлок провел по ней языком. Чертов паршивец. Он был неотразим, и прекрасно это осознавал.

Двенадцать часов, подумал Джон, позволяя себе мельком скользнуть взглядом по Шерлоку. Толстый свитер крупной вязки лишь совсем чуть-чуть увеличивал его худую фигуру, а узкие голубые джинсы не скрывали почти ничего, что воображение Джона не могло бы добавить с возбуждающей точностью. Он не просто сидел – он демонстрировал себя, совершенно отчетливо представляя, как на нем играет падающий свет и под каким углом к нему находится Джон.

Шерлок – заносчивый, умный мерзавец, конечно, но Джон был полон решимости не уступать. Не для того он все тщательно продумал и осуществил, чтобы перечеркнуть всю затею из-за похоти. Если Шерлок хочет сегодня секса, Джон ему это устроит. С превеликим удовольствием. Но коробка останется в погребе, как бы Шерлок ни пытался настоять на своем. Нужно выбить его из колеи.

Дотянуть до завтра можно было только одним способом – сжульничать. Значит, будем мухлевать, решил Джон и расстегнул ремень.

~~~

Едва слышный лязг металла и скрип кожи ремня Джона всегда пробуждали в Шерлоке интерес, как будто у него выработался рефлекс Павлова, целиком и полностью основанный на том, что неизбежно последует дальше. Он уставился в сторону, но вслед за тем понял, что пошевелился, перечеркивая попытку приковать внимание Джона к своему профилю. Джон тем временем расправился с ремнем, и теперь его пальцы, сильные и уверенные, разделывались с пуговицей на поясе джинсов.

Разум Шерлока немедленно отключился – словно оказалась заблокирована некая компьютерная программа, а на экране замигали сообщения об ошибке. Они были на диване, не в кровати. Прежде они здесь только целовались, крайне редко обнимались и лишь однажды Джон опустился на колени и сделал Шерлоку по-настоящему захватывающий дух минет, а потому вид Джона, устроившего в гостиной сеанс стриптиза, выходил за все прежние рамки.

С оглушительным жужжанием расстегнулась молния.

Шерлок знал, что это чистой воды провокация. Знал, что нужно натянуть высокомерное выражение лица, отвернуться и снова уставиться в огонь. Он попытался сосредоточиться на загадке того, что было в картонной коробке, но ничего не выходило. Он едва даже помнил ее размеры, что уж там говорить о размышлениях над содержимым.

А потом Джон подался вперед, чтобы снять рубашку, и на горизонте замаячила реальная возможность проигрыша. Тот стянул и футболку тоже, обнажая покрытую шрамами грудь и подставляя ее прямо под исходящий от камина свет, и Шерлок уставился на нее, не в силах отвести взгляд. На дом с безжалостной мощью обрушились снегопады, побуждая их обоих закутываться в многочисленные слои теплой одежды, но как раз в это время Джон начал гораздо меньше стесняться своих шрамов. Шерлок все удерживался от попыток изучить их при хорошем освещении, так как не желал перегнуть палку, и теперь просто не мог не таращиться.

Приподняв бедра, Джон стянул по ним джинсы, сбросил старые кроссовки, которые носил, когда не собирался выходить на улицу, и, оттолкнув их, рывком опустил джинсы еще ниже. Они упали на пол, а мгновение спустя за ними последовали толстые шерстяные носки.

В доме царила абсолютная тишина, разбавляемая лишь мягким потрескиванием огня в камине. Шерлок не шевелился, не издавал ни звука, иррационально опасаясь, что если он только это сделает, Джон оденется и уйдет.

Повернувшись боком, Джон облокотился о подлокотник, переложил диванные подушки поудобнее, а затем заскользил по сиденью правой ногой, пока обнаженная стопа не коснулась бедра Шерлока. Левая в это время оставалась стоять на полу, отчего бедра оказались разведены настолько приглашающее широко, что Шерлоку пришлось с усилием напомнить себе: вообще-то он пытался доказать Джону, что хранить от него секреты бессмысленно.

Тот потянулся вперед, опустил левую руку себе на бедро, медленно согнул пальцы, и как же легко было представить их невесомое прикосновение. Словно бы невзначай Джон заскользил рукой вверх, пока его пальцы не оказались в миллиметрах от того, чтобы нырнуть под ткань простых серых боксеров. Его член был достаточно напряжен, чтобы натянуть материю, но все же не настолько, чтобы открылась имевшаяся спереди прорезь, удерживаемая в закрытом состоянии одной маленькой пластиковой пуговицей, к которой Шерлок ощутил внезапный, иррациональный приступ ненависти.

– Раз ты ничем не занят, не разведешь огонь посильнее? – небрежно предложил Джон, касаясь чуть потрепанного края боксеров.

Первым инстинктивным желанием Шерлока было отказаться; он не собирался помогать Джону сломить его решимость. Если Джон хочет секса, все, что от него требуется – показать содержимое коробки из погреба.

Но все это лишь на первый взгляд касалось секса или таинственной посылки, которую они забрали в Фэйрлейке. На глубинном уровне речь шла о страстном желании Джона вовлечь Шерлока в празднование, в чем, хотя это казалось просто капризом, можно было рассмотреть нечто значительное для них обоих. Картонная коробка была сюрпризом, подарком. И хотя имевшийся опыт подсказывал, что все подарки подразумевали ответную плату, значительно перевешивавшую их стоимость, Шерлок предположил, что Джон еще раз докажет свою исключительность. Тот подготовил сюрприз, не руководствуясь никакими скрытыми мотивами. У Шерлока не было ничего такого, чего Джон не мог бы получить, просто попросив. Ему не было никакой необходимости делать подарки.

Джон мог покончить со всем этим и просто уступить – по-хорошему или со зла. Мог уйти, кипя от ярости, хлопнуть дверью и отказаться вообще иметь с Шерлоком дело, пока не рассветет и не настанет этот назначенный им Юбилей. Вместо этого он избрал тот единственный путь, которого Шерлок не ожидал: продолжил конфликт в шутливом ключе, руководствуясь любовью, а не желанием уесть – и совершенно этим обезоружил.

Поднявшись, Шерлок отодвинул футляр со скрипкой в сторону и следующие несколько минут ворошил уже имевшиеся в камине поленья, после чего положил поверх них еще два. Прекрасно понимая, как могут разболеться от холода шрамы, он не спешил, невзирая на все свое желание вновь оказаться на диване. За этот месяц он стал знатоком не только в вопросе поддерживания пламени, но и научился класть поленья так, чтобы направить большую часть жара в комнату. Наконец, удовлетворенный растопкой, Шерлок снова сел и повернулся боком, не делая ни малейшей попытки скрыть свою заинтересованность.

Улыбка Джона из хитрой стала искренней.

– Спасибо, – поблагодарил он, скользнув правой ступней еще на дюйм вперед так, чтобы его пальцы оказались под ногой Шерлока. Протянув руку, Шерлок положил ладонь Джону на лодыжку, но тот немедленно с осуждающим видом ее отдернул, а на его лице опять появилась озорная улыбка. – Правда, ты, наверное, весь в мыслях о сюрпризе, и вряд ли тебе это будет интересно.

Никогда мне не наскучит, подумал Шерлок, скрывая полную любви улыбку. Изобразив разочарованный вздох, он намеренно перекинул руку через спинку, чтобы избежать искушения снова протянуть ее к Джону.

Широко улыбнувшись, тот сдвинулся еще немного ниже. Поскольку правая нога была согнута в колене, а ступня по-прежнему упиралась в сиденье, его бедра соблазнительно приподнялись. Он не шевелил рукой, но тело само подвинулось под ладонью, пока край боксеров не задрался полностью. Палец скользнул дальше под материю, проследовал изгибу паховой складки. Никогда прежде Шерлок не был так рад привычке Джона носить удобные, не сковывающие движений боксеры.

Внутрь нырнули еще два пальца, и материя натянулась, когда Джон обхватил мошонку. В затопившей дом тишине отчетливо слышался шорох волосков о ткань.

– Пожалуйста, не стесняйся, усаживайся поудобнее. В конце концов, это твой диван, – сухо произнес Шерлок. Упершись обеими ступнями в сиденье, он подтянул колени к груди, чтобы скрыть нарастающую эрекцию, и мрачно уставился на Джона.

– Предоставишь все дело мне? – не поддавшись на провокацию, спросил Джон.

Шерлок всегда любил игры, особенно умные, тщательно продуманные и увлекательные. И, хотя он играл крайне редко, если уж он включался в игру, то шел до конца, чем бы это ни было: шахматами, покером или соблазнением. Он играл не столько ради победы, сколько ради полного уничтожения сопротивления и использовал для этого все необходимые средства.

Но в этой игре он с радостью уступил всего лишь после символического сопротивления. Отметя в сторону все мысли о коробке, он потянулся к Джону.

– Коробка остается в погребе, – сурово взглянув на Шерлока, произнес тот.

– Сними их, – попросил Шерлок, скользнув взглядом по боксерам.

– Только если ты согласишься. Не вздумай изменить решение после секса или прошмыгнуть вниз, когда я усну. Я жду от тебя честной игры.

– Я никогда не играю честно.

– Будешь играть. Со мной.

Несмотря на весь опыт обмана, вздох Шерлока был полностью деланным.

– Ты жуткий упрямец, – пожаловался он, оборачиваясь, чтобы, растянувшись на диване, протянуть руку к Джону. – Снимай.

Он уже успел привыкнуть, что Джон уступает – не всегда, но достаточно часто – так что оказался поражен, когда Джон протянул руку и коснулся пальцами лба Шерлока, останавливая.

– Шерлок, – предупреждающе произнес он.

В ответ Шерлок наклонил голову и осторожно сомкнул зубы на его бедре. Вполне естественный ход, учитывая, что, так или иначе, дальше Джон его не пускал.

– Ладно.

– Ладно что?

– Ладно. Я согласен! Я подожду до наступления твоего случайным образом выбранного числа, – выпалил Шерлок и, подчеркивая свои слова, самым подлым образом ущипнул его.

Но Джон не поддался на эту показную злость. Рассмеявшись, он зарылся пальцами в волосы Шерлока, и его прикосновение было полно радости и приязни.

– Придется мне не дать тебе заскучать.

Шерлок улыбнулся, прижимаясь к ладони Джона, и, в конце концов, навис над ним.

– Хорошо, приступай. Начинай прямо сейчас.

========== Глава 22 ==========

Среда, 21 ноября

В том, что Шерлок проснулся в одиночестве, не было ничего необычного. В среднем, Джон вставал раньше него три дня в неделю и всеми силами старался как можно незаметней выскользнуть из постели, при этом его не разбудив. Сколько ни пытался Шерлок объяснить, что не нуждается в таком количестве сна, что это просто остаточная привычка, сформировавшаяся во время реабилитации, навевающей такую скуку, что от нее тухли мозги – все напрасно.

Зная, что шансы заманить Джона в такую рань в постель минимальны, он выскользнул из-под одеял и закутался в многочисленные слои теплой одежды. Из кухни доносился манящий аромат кофе, и Шерлок поспешно проследовал в ванную, чтобы проделать все необходимое. Теплое покалывающее возбуждение, казалось, до краев наполняло тело и разум, словно он все еще не очнулся от вчерашнего сексуального опьянения. Прежде ему всегда было скучно оставаться с одним и тем же партнером больше двух ночей подряд, но только не с Джоном. Даже после того, как прошло столько времени…

Ровно месяц, всплыло в голове, как только разум стряхнул остатки сна, а следом тут же вспомнилась та картонная коробка. Шерлок закончил чистить зубы и распахнул ведущую на кухню дверь, отмечая важные детали: стоящий у печки Джон, все еще в обычной утренней одежде – толстом спортивном костюме и махровом халате; аромат ветчины и кофе, шипение жарящихся блинчиков; заливающий все электрический свет, а не предпочитаемые Джоном керосиновые лампы. Картонная коробка на столе.

Шерлоку понадобилось все его самообладание, чтобы сначала подойти к Джону. Обернувшись, тот бросил на него взгляд через плечо, изогнув губы в улыбке, и Шерлок потянул его за волосы, заставляя развернуть голову немного дальше, и поцеловал. Покалывающее теплое ощущение счастья и спокойствия мгновенно переплавилось во вспышку чистой, обжигающей любви, не имевшей ничего общего с сексом и неразрывно связанной с Джоном, и теперь все, чего хотелось Шерлоку, это притянуть Джона ближе и никогда его не выпускать.

Впрочем, в конце концов, он отпустил. Разомкнув пальцы и зарывшись ими в волосы Джона, он заглянул в его синие глаза, улыбнувшись тому, как они потемнели и расширились.

– Расскажи, что такое случилось, чтобы я мог так делать каждое утро, – произнес Джон, улыбнувшись ленивой, довольной улыбкой.

Шерлок широко улыбнулся в ответ и, наклонившись, прикусил губу Джона.

– У тебя завтрак пригорел.

– Значит, теперь всегда будешь получать пережаренные блины, – пообещал тот.

Закатив глаза, Шерлок, наконец, уступил терзавшему его любопытству, подошел к столу, предоставив Джону сжечь хоть весь завтрак, если угодно, и посмотрел на коробку. Клапаны были снова закрыты. Диагональная складка на одном из них, там, где он прежде загибался под другой, теперь стала заметнее, чем вчера.

Шерлок обошел стол, давая себе время изучить коробку. Куплена новой, скорее всего на почте в Фэйрлейке, решил он. Ни идентификационных знаков изделия, ни транспортных этикеток – ничего, что указывало бы на то, что прежде она использовалась для иных целей. В последний раз, когда они посещали универмаг, картонные упаковочные коробки там не продавались. Возможно, Марк приторговывал такими из трейлера, служившего терминалом аэропорта, но скорее всего, куплена она была на почте.

– Твои подарки в коробке, – произнес Джон. Его голос прозвучал одновременно весело и озадаченно. Сковорода зашипела, когда он вылил в раскаленное масло последнее тесто. – Конечно, можешь и ее себе забрать, если хочешь…

Фыркнув, Шерлок медленно открыл коробку, с наслаждением впитывая подаваемые органами чувств сигналы. Ему хотелось восстановить все детали происхождения посылки. Он был с Джоном во всех поездках в Фэйрлейк и не заметил ни единого намека с его стороны. Значит, тот действовал не один. Первое логичное предположение – ему помогла Молли, второе – Марк с аэродрома.

Достав молоко, Джон вернул мятый пергамент на место. Теперь Шерлок снял его, намереваясь изучить в деталях, но внимание привлек яркий серебристый блеск, так что он отложил пергамент в сторону и достал это нечто, оказавшееся пирогом, обернутым в фольгу поверх пищевой пленки.

– Это на десерт сегодня вечером, – предупредил Джон. Оставив блины, он забрал пирог из рук Шерлока и произнес. – Там есть еще кое-что.

Соблазнительное «еще» вынудило Шерлока снова заглянуть в коробку. Внутри обнаружился еще один слой пергамента. Он убрал его, и лампа над столом осветила край чего-то желтовато-белого и определенно знакомого.

Кость.

Сдвинув бумагу в сторону, Шерлок обнажил плавный, мягкий изгиб черепа. Не человеческого, это сразу стало ясно – неправильная форма, слишком узкий. Чуть осторожнее он убрал бумагу дальше, высвобождая продолговатые очертания, находящиеся по бокам глазницы, типичные для частично бинокулярного зрения, расположенные характерно для травоядных зубы и ни малейшего признака рогов. Нижнюю челюсть удерживала на месте новенькая леска.

– Олень, – произнес Шерлок, глядя на череп. Естественно, он изучал человеческие черепа, а как-то раз позаимствовал на кафедре археологии мумифицированный череп шакала, но никогда по-настоящему не держал в руках черепа оленя. – Это тот второй олень.

Джон оглянулся, изогнув губы в хитрой улыбке.

– Подумал, тебе понравится. Первый-то ты распотрошил…

– Ты не отправлял его на тест на прионную инфекцию, – изумился Шерлок. Джон ведь невероятно серьезно относился к вопросам здоровья. Да, он уступил перед заинтересованностью Шерлока оленем, но все же настоял на том, чтобы отвезти вторую голову в Фэйрлейк и отправить ее на тестирование и каталогизацию.

– Нет, я подумал…

– Ты солгал мне! – перебил Шерлок и внезапно широко улыбнулся. Вместо того чтобы отправить голову две недели назад на государственную экспертизу, Джон, должно быть, отдал ее Коулам. Он планировал это и сумел все это время скрывать происходящее от Шерлока. – У тебя это в самом деле получилось!

Залившись румянцем, Джон отвернулся к печке.

– Знаешь, чтобы тебя удивить, нужно наизнанку вывернуться. И это еще не все. Там, на дне, еще кое-что лежит.

– Еще кости?

Положив череп, Шерлок, не убирая ладони с черепа, свободной рукой зарылся в пергамент. Пальцы наткнулись на небольшую узкую картонную коробочку в углу, тяжелую для таких размеров.

Огромные заглавные буквы на черной упаковке складывались в надпись «Extreme Hogue», почти заслонявшую более мелкую в углу – «складной нож». Шерлок надорвал и раскрыл боковину, наружу выскользнула сложенная бирюзовая бумага, которую он отложил в сторону. Сам нож оказался матово-черным, ярко блестел стальными деталями, а на рельефной рукояти спереди красовались насечки. С одной стороны имелся крепеж, чтобы вешать его на пояс. Нажав на кнопку блокировки, Шерлок раскрыл нож. Скользкое от масла лезвие шло с усилием, а при полном раскрытии надежно фиксировалось на месте.