Текст книги "Джой. Академия секретов (СИ)"

Автор книги: Кристалл Дар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Я составлю список всего чем занимаюсь и планировал заняться вместе со своими сотрудниками, – сказал Ирвин глухо и сел снова на стул.

Я мельком глянула на него и тут же отвела взгляд.

Он справится.

Да я и не могла не почувствовать некого свежего бриза облегчения, которое часто бывает у людей, решившихся разделить свое бремя.

Всю нашу беседу в коротком, зашифрованном виде я заносила в базу. Схема становилась все более объемной, но мы понимали, должно произойти еще не мало озарений, чтобы мы сделали хоть какие-то выводы.

Туда же я добавила интерес поглощателей к древним артефактам, попытку Тика преследовать кого-то пока неизвестного. А еще точное понимание убийцей тех «углов», где не велась вездесущая запись камер – и нашего агента, и курьера убили именно там, а значит организатор точно знал о существовании подобных мест и, скорее всего, заманивал туда специально.

– Может сейчас уже подумаем, какой эксперимент может быть настолько важен, чтобы вызвать такой интерес? Хотя бы в настоящем времени?

– Резонатор? Может быть исследования в области искусственного создания искры – но вы прекрасно знаете, что последние ведутся у многих, и у всех довольно безрезультатно. Космический Гон, да не  знаю я! У меня не настолько большая организация и не настолько гениальные ученые, чтобы вызвать такой… смертельный интерес.

– Придется разбирать все досконально, – вздохнул Ян. – Примерять каждое твое исследование к тому психологическому портрету, что мы уже начали собирать…

– Все упирается во время… – повторил его вздох Алекс.

– Время… – протянул Мак, и мы с ним переглянулись. Впервые не с напряжением, а с неуверенностью и осознанием.

– Думаешь? – спросил коммодор исключительно у меня.

– Вероятнее всего.

– Поясните?

– Мы много сейчас работаем… Над машиной времени. Знаю, звучит так себе, –  отреагировал  коммодор на изумленно вскинутые брови мужчин. – И знаю, что попасть в прошлое нельзя – не дадут энергетические и физические поля. Человек ли, икс-ориентированный ли – мы все привязаны к здесь и сейчас, по меньшей мере, своим телом. А мыслями… живем где угодно…Вот в этом и заключалась моя идея. Использовать мысль и векторы как проводники  – для проникновение в прошлое или будущее. Я уже  рассказывал Джой про спираль времени и про предметы, которые должны… назовем это «лежать» на витках спирали. Так вот, я планировал не просто рассчитать соответствия разных предметов в разное время, но использовать их для проникновения пусть хотя бы мысленным взглядом в заданные промежутки. И когда – и если – это получилось бы с прошлым, то попробовал бы и с будущим. А потом, возможно, и мы научились бы влиять на что-то внутри структур времени… Научились же некоторые икс-векторные двигать предметы без прикосновений – так почему не делать это в иное время? – он замолчал, будто не желая говорить дальше.

– Но исследования не закончены?

– Они еще в самом начале. На стадии сборки и тестирования отдельных теорий и способов.

Я не выдержала и задала мучающий меня вопрос:

– Скажи… Ты пытаешься сделать механизм, способный менять… события в прошлом?

– Ты хочешь спросить, есть ли шанс вот сейчас, из будущего, изменить прошлое твоей семьи? – голос Ирвина прозвучал глухо, – Я много думал об этом. И знаешь, что понял? Что не стал бы ничего менять, даже если он был бы. Не потому, что не хотел бы, но потому, что я только потом узнаю, от чего на самом деле нас уберегли. Я понимаю, произошло страшное – но просто представь, не было ли произошедшее самым… оптимальным развитием событий? Не только для тебя, для всех? Вдруг наш мир взял бы в качестве платы гораздо больше?

Я поджала губы и нехотя кивнула.

И внесла новые данные.

 – Если мы будем уверены в цели и мотивации – нам будет легче подловить его или их, – энергично кивнул Ян.  – На сегодня мы закончили?

– Думаю, да, – Вернер задумался о чем-то своем.

– Ирвин, тогда поедем на проверку. Прости, но это необходимо.

Мак поморщился. Проверка чистоты было той еще гыжевой процедурой.

Но кивнул.

Двинулся было за Яном, а потом остановился и чуть беспомощно, как мне показалось, посмотрел на меня.

Ян сориентировался быстро.  Вышел, пробормотав, что «ждет».  А Алекс просто вышел, пусть это у был его кабинет.

– Прости за сестру. Точнее, за возвращение к неприятным воспоминаниям. Но это…

– Твоя работа? – горечи в его словах я не почувствовала.

Посмотрела исподлобья.

Уверенный, спокойный, какой-то острый. До дрожи желанный. Но… уже далекий? Или нет?

В один след от звездолета нельзя было войти дважды, но спиральное развитие времени, про которое он рассказывал, вполне давало нам шанс.

Хотя я не загадывала далеко, просто было бы глупо не воспользоваться тем, во что нас втягивает судьба – интриганка. Тем что мы вынуждены все еще находиться рядом. Тем, что Мак обосновался в Комитете, в какой-то мере. И дает распотрошить свою компанию. Тем, что я все еще учусь в Академии – и все еще планирую заниматься амулетами.

– Скажи…У вас с Вернером и правда все закончилось? Просто он…

– Опекает меня?

– Да.

– Это не зависит от того, спим ли мы вместе.

– Ну да…

– Думаешь, я могу скакать из койки в койку?

– Не думаю… Нет.

Мы были похожи на двух людей, идущих по тонкому льду, и понимали, что любое резкое движение может привести к необратимым последствиям.

– Встретимся завтра?

Я едва не поперхнулась от удивления.

Кажется, мне протянули руку в знак примирения, но… Моя работа всегда будет стоять между нами. К тому же, коммодор терпеть не может своеволия – мне же претит любая власть надо мной. Мы оба слишком уверены в себе, слишком независимы, слишком требовательны к окружающим, чтобы ужиться – в любой форме, и…

И мне хотелось попробовать.

– М – м… по делу? Или это… просто так?

– А имеет значение? – он вдруг улыбнулся.

– Для согласия – нет. Для понимания – имеет, – я не собиралась делать вид, что мне плевать.

– Пора продолжить работу над амулетами, – сказал он будто нехотя. Будто хотел сказать что-то совсем иное. И тут же добавил. – Вот странно. Мы знаем друг о друге гораздо больше, чем раньше, а ведем себя гораздо осторожнее.

– Ничего странного. Вспомни теорию «попутчиков в звездолете».

– С чужим человеком чувствуешь себя проще и свободнее?

– Да. Потому что его неприятие тебя или твоих историй не сделает тебе больно.

Мужчина вздрогнул:

– Я ведь обидел тебя, Джой?

– Я тоже обидела тебя. Но теперь мир?

– Мир. И… я рад, что мы на одной стороне. Езжай отдыхать – осталось совсем немного времени до того момента как мы снова «будем играть свои роли». Обещаю завтра на проверочной работе не слишком тебя мучить.

Я чуть не застонала – в студентку мне хотелось играть сейчас меньше всего.

А он хмыкнул и вышел прочь:

– До завтра, Джой.

– До завтра, Ирвин.

24

Высокая черноволосая женщина стояла на холме.

Была глубокая ночь, но не из тех, что черны, как глубокий космос, куда не проникает свет звезд. Эта ночь была освещена звездами и отражавшимся вместе с красноватой луной в небольшом озере, что лежало как раз под холмом.

Женщина была не молода и не стара, но, безусловно, красива. Белоснежная кожа, сияющая даже в темноте; большие глаза, пухлые, непрестанно шевелившиеся губы. Её тонкие пальцы были грязны; под ногтями забилась земля. Она перетирала эту землю, раз за разом вглядываясь в комки, падавшие ей на ладони.

Потом бросала её и зачерпывала новую; всматривалась в ладонь. То хмурилась, то улыбалась, видя то, что неведомо другим.

Волосы растрепались вокруг серого капюшона из грубой ткани. Тело чуть вздрагивало в такт её действиям, а в прорези накидки то появлялись, то исчезали блестящие звезды, висящие каждый на своем кожаном шнурке.

Женщина была похожа одновременно и на пси-поврежденную, и на королеву прошлого; но не являлась ни той, ни другой. Жрица Безымянных богов – и связующее с ними звено. Её лик был так же многогранен, как и сами боги, а дела такие же разные как у них. Её любили и не любили, боялись, ненавидели, поклонялись, игнорировали – как и их.

Наконец, она удовлетворенно вздохнула, глядя на ладони с землей, отряхнула руки и принялась петь, перебирая один за одним амулет, что висели у нее на шее.  Главное сокровище и проводник её дара, дающего ей возможность быть голосом богов. Их руками. Глазами и ушами.

Боги смотрели через нее со звезд, а вот она не замечала ничего.

И на этот раз это стоило ей жизни.

Как раз в тот момент, что её песня достигла апогея, чей-то нож воткнулся ей в спину, практически мгновенно умерщвляя плоть. Женщина по инерции допела слово и тут же начала захлебываться кровью.

Она упала лицом вперед. И, умирая, не способная ни двигаться, ни думать – только смотреть –  следила за тем, как чужие руки переворачивают её и срезают со шнурков амулеты.

Те прощально звякнули и мир вокруг погрузился во тьму со сверкающими полосами. Чернота все разрасталась, заполняя каждую частицу существования и…

Огонь прошелся по венам, а сладость и страсть долгого, невероятного поцелуя наполнила все мое существо…

Поцелуя?!!

Я ойкнула и окончательно пришла в себя, замерев и открыв глаза.

Прямо передо мной было встревоженное лицо коммодора.

Ну как, встревоженное. Тревоги там как раз было меньше, чем желания.

Судорожно вздохнула. Ну конечно. Лаборатория, исследование – а меня затянуло во взятый вектор следа. Так бывало –  и хорошо, что существовало правило на такие случай не делать этого самой.

Мак прищурился:

– Извиняться не буду. Другим вариантом вытащить тебя была разве что пощечина.

– Извиняться за поцелуй точно не стоит, – голос сделался хриплым, и я подавила желание потрогать губы. Настроение с самого утра было замечательным – да что там, с ночи.

Я не видела векторов будущего, но меня не покидало внезапно возникшее устойчивое ощущение, что у нас с Ирвином не все закончено. И, несмотря на все свои сомнения по-поводу совместимости и уживчивости, я решила поднять ставки в древней игре.

Как?

Очень просто.

Чуть утянутый ученический комбинезон, расстегнутый на одну лишнюю пуговицу. Никаких попыток сделать себя более блеклой, чем я есть. Смелый взгляд в его сторону. А когда никто не видит – облизать губы.

И пить, пить его такие знакомые и всегда новые эмоции.

На лекции, после нее, глядя как подрагивают его пальцы, а глаза сами ищут тебя.

– Давно я… так? – спросила, наконец, о происходящем.

– Прилично. Я успел испугаться. Увидела что-то?

– Да, – я кивнула и отстранилась от мужчины.

Гыж, я что, к нему прижималась?

Рассказала  Маку все, что увидела.

– Тебе знаком этот ритуал?

– Нет. Общение с богами в трансе в целом присуще умершим древним цивилизациям – и если мы, да и исследователи, не ошибаемся, именно жрецы  высших сил были первыми, кто почувствовал пронзающие Вселенную векторы. Но никакой конкретики. Разве что я помню из одной статьи, что в земле очень часто  искали знаки судьбы – отсюда и ее странные на вид действия. Зато могу предположить кое-что другое…

– Что именно?

– Помнишь я тебе говорила о расшифровке символического языка? Там была такая фраза, что каждый, кто мешает начаться и закончиться Великому циклу Вселенной, должен умереть. Древние очень серьезно относились к линиям судьбы – и к тем, кто, с их точки зрения, им противоречил. Боялись нарушить Звездный закон, и ввергнуть существование в хаос. Потому, порой, создавали хаос самостоятельно.

– Что ты имеешь в виду?

– Войны. На идеологической почве. Что касается жриц и владелиц амулетов… Они, скорее всего, и правда сходили с ума, лишаясь поддержки своей искры. Или же их убивали – вот о чем шла речь, когда про дар сказали как про «к смерти ведущий». Проблема была не в самом даре, а в том, что владелицы дара использовали его и амулеты – и их уничтожали за это использование.

– И кому это могло помешать?

– Да любому, кто не хотел дать чему-то свершиться. И, понимаешь, дело даже не в том что свершиться хорошему – плохому мешали. Говорю же тебе – люди боялись векторов; ну или тех невидимых изменений, которые они называли волей Безымянных богов.

– Они и сейчас, порой, боятся. Да, я понял. Но как это связано с нашей нынешней ситуацией?

– А вот  на счет этого у меня есть теория. Смотри, что я обнаружила.

Я развернула на проекторе картинку.

– Рам – богиня черноты и смерти, ее знак мы обнаружили на одном из амулетов. Логично было предположить, что все остальные звездочки тоже связаны с богами. Проблема была в том, что начертанные символы не попадались никому ранее – во всяком случае информации об этом в общей Сети не оказалось. Но я связалась с ребятами, которые занимаются расшифровкой символического языка древних, дала им все семь символов и четко обозначила тот, что означал Рам.

– И?

– Они справились – зная, с чем сопоставлять. И даже если ошиблись один раз или дважды, то остальные распознали верно. Исчезнувшие боги нашей древней планеты… Видимые им звезды, самые яркие, которые люди и наделяли божественным промыслом…  – на изображении возникла карта звездного неба и я быстро отметила там красными точками нужные нам семь. – Не имеет особого значения, как они называли эти звезды – зато имеют значение зоны ответственности богов. Разные металлы, разная удаленность от планеты – Матери, разное воздействие. Жизнь, ум, сила, эволюция, судьба, чувства, смерть… Движение от жизни к смерти, где Рам – замыкающая в цепочке. Чего не хватает?

– Да чего угодно…

– Как на счет времени?

– Думаешь?

– Скорее, чувствую. Сама теория выглядит, конечно, не до конца внятной, но я ощущаю, что в ней есть смысл.

– То есть не хватает восьмого амулета?

– Его никогда и не было, – я покачала головой. – Временем управлять было не возможно – вот о чем говорило воззвание древних. Нельзя пытаться управлять им. Чтобы не нарушать вселенский цикл, под которым я, предполагаю, скрывалась теория большого взрыва.

– Древние могли знать это?

– Древние вообще знали не мало, – я улыбнулась, – Другой вопрос, что мы забываем это или не хотим об этом думать, полагая себя самыми умными и продвинутыми.

– Значит, времени боялись?

– Да.

– Тогда при чем здесь амулеты и интерес преступника к моей работе? Он что, ищет конкретно их?

– Отслеживает всё, скорее. Если наше предположение верно, особенно то, что связано с твоей машиной времени.

– Но среди амулетов времени же нет…  – Мак поморщился и потер виски усталым жесто. – Прости, я может покажусь тебе идиотом – после процедуры в Штабе я вообще удивляюсь, что еще могу думать – но я так и не понимаю.

Я встала со своего стула и встала за его спиной.

А потом осторожно опустила ладони на голову.

– Можно?

Мужчина напрягся:

– Предлагаешь мне… массаж?

– Должна же я как-то компенсировать пытку, на которую тебя отправила, – сказала шутливым тоном.

Коммодор только хмыкнул.

А потом чуть откинул голову на спинку стула и закрыл глаза.

Я принялась массировать его виски, затылок, посылая легкие импульсы – не исцеления, но векторами можно было пользоваться как микроразрядами, расслабляя мельчайшие спазмированные мышцы.

Его лоб разгладилась, а черты лица уже не выглядели такими напряженными.

И тогда я принялась за объяснения:

– Анализатор, что ты мне предоставил, показал, что амулеты не были накопителями, охранками или же настройщиками икс-векторов. Они имели точку приложения, на которую воздействовали. Что именно это было – призыв богов, принятие сигналов или же влияние на людей и окружающее пространство, не стало понятней. Но вот если представить, что мы разобрались в тех изменениях, которые амулеты несли, возможно даже для космических векторов, если проложить схему, как они это делали – то, по аналогии, можно будет создать такую схему для времени. У которого тоже была бы своя звезда. И свой Бог.  Или же можно просто исключить из возможных схем те, что уже знаем благодаря амулетам – и опять же, выйти тем самым на время…Тогда эти маленькие штуки окажутся очень важными для нашего преступника. Как-то так. Еще не совсем понятно, насколько он может быть в курсе, что они у тебя – информации об этом среди переданной тайно не было. И насколько ему и правда они могут понадобиться – раз уж мы пока на сто процентов не уверены в его основной цели…Что ты по этому поводу думаешь?

– Что тебе стоит запатентовать метод донесения информации, – ответил, улыбнувшись, разомлевший Ирвин.

– Хм, а чувство юмора тебе не отморозили на проверке, – я тоже улыбнулась. И шумно выдохнула, когда он резко завел руку назад, схватил меня за запястье и каким-то одним ловким движением усадил себе на колени. Мне пришлось схватитья руками за подлокотники, борясь с желанием вцепиться в Ирвина и не отпускать.

Синие глаза оказались ровно напротив моих, карих.

Мы замерли.

– Знаешь, что я всегда считал самым эротичным в женщине? – спросил коммодор хриплым голосом, и меня обдало жаркой волной полдня в пустыне.

– Что? – я невольно облизала губы, стараясь не ерзать. Потому что было на чём.

– Мозги.

– Именно потому ты встречался с надувными актрисульками? – недоуменно изогнула бровь.

– Ты следила за мной?

– Все стены спальни обклеила сетевыми распечатками с твоими фотографиями.

Коммодор расхохотался, но снова сделался серьезен.

– Так было безопасней.

– Безопасней?

– Именно. Трах без страха.

– Звучит как лозунг.

– Он вполне существовал в моей жизни. Я не беспокоился, что могу влюбиться – потому что и не мог влюбиться в кого-то вроде них. А потом…

– Потом? – спросила когда пауза затянулась, все еще не отрывая от него взгляда.

– Потом появилась ты и уложила меня на лопатки. Во всех смыслах, – мужчина вздохнул. – Что касается амулетов… Прими еще один вариант, о котором ты, кстати, упоминала.

Он так резко сменил тему, что я даже не сразу совладала с собственными мечущимися чувствами.  К тому же Ирвин чуть наклонился и теперь практически соприкасался своими губами с моими, что тоже не добавляло спокойствия.

– Проводник наоборот, – пояснил Мак, – Может боги создали эти амулеты и использовали икс-векторных в качестве… передатчика. И наш преступник хочет создать такой же для того, чтобы те нашептали ему правду про время.

Последнюю фразу он произнес шепотом.

Я сглотнула.

– Думаешь он верит в существование богов?

– А что такое Бог?

– Высшая сила?

– Векторы ведь тоже называют высшей силой. А я сторонник теории, что это одно и то же… Единое существование, растворенное  во всем…В плохом и хорошем… В каждом деянии – человеческом ли или том, что полагали божественным – проявление сущности Вселенной. Потому что у каждого, даже светлого явления, человека есть темная сторона… – он будто размышлял вслух, полузакрыв глаза, пряча от меня разгорающийся в них блеск.

– А ты… – едва выдавила из  себя, понимая, что мы давно говорим не про амулеты.  – Готов принять это только теоретически или же…

Готов ли ты принять мою темную сторону, как я принимаю твою? – вот что я хотела спросить, удивляясь, куда завел разговор.

И он понял.

Чуть усмехнулся.

– Прятаться во всяком случае больше не собираюсь. Потому что отвергая тьму, мы отвергаем часть себя.

Я осторожно подняла руку и потерлась пальцами о выступившую щетину.

Коммодор закрыл глаза и прильнул к моей ладони, разве что не мурча.

Между нашими губами оставался всего сантиметр, но, почему-то, я не была готова его преодолеть, Возможно потому, что мне впервые не захотелось закреплять сексом установившееся хрупкое равновесие.

Ирвин выглядел совершенно измотанным, и я поняла, что пора закругляться.

– Я пойду…

– Хорошо, – он улыбнулся. – Но оставь все эти проекции – никто сюда кроме нас не придет, а у меня может будет еще время покопаться во всем этом.

Я кивнула и осторожно слезла с его колен.

– Давай еще отмечу «звезду времени». Вот эта, в каталоге она АР-17 и…

Будто ледяной вихрь пронесся мимо меня.

– Что такое? – спросила обеспокоено подавшегося вперед Мака.

И перевела взгляд на новую красную точку, потихоньку понимая, что…

– Та планета, с которой летела моя сестра…

25

С самой древности человек старался сделать подвластной стихию звездного ужаса. Это было в нашей натуре – учиться контролировать природу ради собственной безопасности.

И первый шагом на пути контроля всегда было понимание, что же именно происходит. Некоторые шутили, что прогресс стал возможен только потому, что человек ленив и всего боится, но это была не такая уж и шутка.

Мы сначала забрались в небо, а потом в космос.

Мы нашли собратьев по разуму и исследовали другие галактики.

Мы проникали все глубже в настоящее, прошлое и будущее, не желая сдаваться и ощущать себя лишь песчинкой в вихре Мироздания.

И только познавая свой личный максимум каждый из нас чувствовал себя немного счастливей.

Так уж получилось, что максимум моих родителей был довольно высок. Именно потому они стали копателями древности – они всегда знали, что будущее без прошлого ничто. И, как стоит искать корни психологических проблем в детстве человека, так стоит искать и ключ понимания к общественным  процессам в детстве цивилизации.

Мне кажется, я наследовала эту семейную черту, высокую потребность в познании мира. Уже потом в его исправлении и защите – но прежде всего в познании. Ирвин был таким же.

И я чувствовала, что нас объединяло далеко не только общее расследование и потрясающий секс – которого не было бесконечно долго. Не только совпадение векторов – в конце концов, это еще пока было недоказуемо.

Но и вот эта черта, которая подталкивала нас к любопытству и движению все дальше и дальше.

Мы продолжали искать.

Искать преступников, их мотивы.

Исследовали амулеты и их возможности, изучали «машину времени» – которую тайно и полностью продублировали в Комитете и там продолжили работать над ней.

Вычеркивали и добавляли имена в список потенциальных организаторов.

Продолжали играть свои роли – я как студентка, Мак как глава Академии. Впрочем, для коммодора это была даже не роль, а основная деятельность.

А еще…

Мы делали это все по-одиночке.

Вот с этим было не совсем понятно.

Мак после последней нашей встречи и неожиданно обнаруженной информации замкнулся. И ничто не могло вытащить его из раковины. Он больше не звал меня к себе, не смотрел на меня во время лекций,  не прикасался ко мне в те два раза, что мы все-таки встречались в лаборатории. Тон его потерял легкость, а слова – намеки и шутливые недосказанности.

Я было предположила, что воспоминания о сестре снова увели его слишком далеко от реальности, но это было что-то другое. Что он не захотел объяснять.

И это было…Это было даже не обидно, а страшно.

Что я опять ошиблась.

Я бродила по улицам недалеко от Академии. После утомительного цикла первому курсу дали, наконец, увольнительную. На что Алекс радостно потер руки и заявил, что он меня «гуляет» сегодня, раз я теперь «свободна» во всех смыслах. Я только послала его, потому как от переутомления и постоянно нервозной обстановки вокруг не хотела никого видеть – тем более Вернера, который в отличие от Мака, наоборот стал проявлять ко мне какой-то странный интерес.

Не дружеский.

Вся эта возня меня напрягала. А еще больше напрягала внутренняя энергия, что требовала выхода.

И я находилась в полном раздрае, что со всем этим делать. Ведь мы и правда «расстались» с Ирвином, хотя сложно такое говорить про человека, с которым ты никогда и не был вместе. А сейчас тем более, когда он так отдалился.

Но я и подумать не могла чтобы пойти и снять кого-то в баре. И воспользоваться. Чтобы лечь с кем-то, кто не будет им…

Вздохнул, стараясь успокоиться, заглянула в симпатичный переулок, а потом толкнула дверь очередной старой лавочки, которых в этой части города было не мало.

Старый запах, старый быт. Мне нравится. Перебрала дешевые безделушки и украшения, примерила смешные шарфы, и изумленно подняла бровь, когда увидела несколько камней под стеклом. Не простых камней – там лежало счастье.

Обычное, повседневное, но в чистом, концентрированном виде. Как первый глоток горячего напитка в зимний день. Как настоящее, не искусственное море. Как поцелуи и старая экранизация любимой истории. Как смотреть на звезды из иллюминатора корабля и мечтать о новых свершениях.

Я такие вещи чувствовала.

– И сколько вы за него хотите? – посмотрела на хозяина лавки  и указала на небольшой кулон синего цвета, такого же, как глаза Мака.

Старик обеспокоено глянул на меня.

Похоже, распознал. Значит векторная сила у него довольно высокого уровня – а вот лицензии на торговлю вещами, покрытыми векторной сеткой, нет. Вот только мне не хотелось привлекать его за нарушение закона – он, строго говоря, помогал людям, пусть и не безвозмездно.

А у меня вообще-то выходной.

– Я возьму для личного пользования, – уточнила мягко.

– Для вас – нисколько. Хорошее отношение важнее, – поспешно ответил хозяин и протянул мне уже упакованный камень.

Я хмыкнула, взяла конверт и перевела на его коммутатор достаточное количество кредитов.  И пошла по вечерним улицам дальше.

Не все подарки должны оставаться бесплатными.

Иногда мне хотелось – до сердитого топанья ногой – чтобы в жизни все было также  просто, как этот вечер и безделушки, дарящие ощущение счастья. Чтобы люди возвращались домой и начинали любить своих близких. А не вот это вот все...

Но для этого… Для этого мне надо было много работать.

А еще иногда я задумывалась – что было бы, если бы родители остались живы? Стала бы я такой, как сейчас? Жила бы настолько насыщенной, интересной и полезной жизнью?

И понимала – вряд ли. Я бы не выбиралась с планеты – Матери, не встретила Вернера, а потом и Мака, не узнала бы столько всего…

Конечно, я безумно жалела о смерти своей семьи. Но никогда не жалела о том, насколько я оказалась нужной.

Чем темнее становилось на улицах, тем ярче горела иллюминация. Реклама, висящие в воздухе названия, привлекающее внимание освещение.

Я шла в сторону Академии, чувствуя себя вполне комфортно, несмотря на потоки людей – в Ра-сити оставалось не так много пешеходных улиц, так что сюда приезжали потолкаться и молодежь, и те кто еще помнил, каково это  – ходить пешком.

А потом, неожиданно для себя, зашла в одно здание. Захотелось и все тут.

Вызвала скоростную капсулу лифта и поднялась на последний этаж высотки.

Я слышала об этом небольшом уютном баре от других студентов – здесь были приемлемые цены и очень симпатичный вид на город. А еще множество молодых людей, желавших познакомиться.

Нет, знакомиться я не хотела. Просто этот день был настолько простым, таким, какой бывает у обычной молодой девушки, что мне хотелось и вечер провести так же  – для разнообразия.

За коктейлем и, возможно, незамысловатыми разговорами со своими сверстниками.

Правда когда я уселась за барную стойку и немного осмотрелась, то нахмурилась. Ну почему я об этом не подумала? Раз студенты рассказывали об этом месте, они и сами часто бывали здесь. И не удивительно что в центре, за большим столом собралась большая компания первокурсников, среди которых я разглядела Ахеля – тот посмотрел на меня сначала удивленно, а потом как-то выжидательно – и Мари, которая сидела рядом с младшим Маком.

И которой я точно испортила настроение своим приходом.

В связи с последними событиями я не слишком-то общалась с ними – у всех была какая-то своя жизнь, меня же за глаза называли заучкой. И с девушкой мы отдалились – а вот она с Ахелем, похоже, сблизилась. И точно воспринимает меня как соперницу.

Я и до этого не планировала подходить к ним, а сейчас и подавно.  Потому лишь  кивнула в знак узнавания и снова повернулась к бармену, который поставил передо мной что-то светящееся разными слоями с дебильнейшим названием «Космический космос».

Хм, а на вкус ничего.

– Игнорируешь?

Я медленно отставила коктейль в сторону.

– Не хотела вам мешать. Мне сейчас не нужна компания, – легко улыбнулась подошедшему племяннику коммодора и снова уставилась на свой «космос».

Ну и зачем мне нужна моя интуиция, если я все время попадаю в такие гыжевые ситуации?

– Она тебе вообще не нужна, похоже, – усмехнулся Ахель и сел рядом со мной, причем так близко, что наши бедра соприкоснулись. Да еще и наклонился ко мне, – Ты почти не ходишь в столовую, быстро исчезаешь после лекций и в комнате тебя не застать. Мне искать тебя в постели дяди?

Кажется, кое-кто сейчас взбесил уравновешенного сотрудника Комитета настолько, что вскоре будет купаться в липком "космосе", который я вылью ему на голову.

Я повернулась к нему и уставилась в такие знакомые синие глаза:

– Дни идут, а ты не меняешься. Такой же идиот. Или правда думаешь, что подобными высказываниями способен привлечь мое внимание?

– Да что с тобой не так? – мальчишка тоже разозлился. – Ты избегаешь моего общества, едва не спишь на лекциях и постоянно куда-то исчезаешь. Почему я не нравлюсь тебе? Ты ведь даже не дала себе шанс узнать меня получше!

– Тебе не приходило в голову, что на это может быть причина? – я устало вздохнула. Ситуация с младшим Маком уже выходила за грани разумного – все мое сопротивление его только заводило еще больше.

Пока мозг пытался судорожно пытался придумать ту самую причину, его рука обвила мою талию а дыхание, в котором отчетливо ощущался алкоголь, коснулось моего уха:

– Я преодолею любую «причину». Разгадаю твою загадку… – его эмоции даже читать не на до было. Желание, раздражение… И фирменное маковское самомнение, чтоб их! Похоже некоторая вседозволенность привела к довольно плачевным результатам.

Может попросить разрешение на пси-воздействие?

Ага, а потом весь Комитет во главе с Вернером будет ржать, что Джой не справилась с мальчишкой…

Я вздохнула. И вдохнула странное ощущение…

– Ты и в самом деле мне нравишься, Джой…

Между лопатками вдруг стало зудеть. Будто кто-то буровил меня нехорошим взглядом. Вот только дело было не в этом – не в ревнивых или злых  взглядах.

Я на несколько мгновений прикрыла глаза.

Мне хватило.

Чужих ярких эмоций которые прозвучали здесь накануне.

Предвкушение, гадливость и желание разрушать.

И тонкие серебристые струны, поющие на векторном ветру.

Кориционная сеть, тонким слоем покрывшая поверхность бара. Взрыв, направленный внутрь – идеально для теракта. Уничтожит всех здесь, в том числе любые доказательства.

И масленый след чужого торжества и предкушения.

Всего несколько мгновений на понимание.

И еще пара секунд на анализ.

Когда – не понятно. Скоро.

Все обо мне узнают? Однозначно. Не имеет значение.

Сколько человек?

В голове возникла картинка, которая отпечаталась там, когда я осматривала бар. Девятнадцать посетителей. Самая большая группа – в середине. Студенты Академии. Мои студенты.

Следят ли за нами и могут ли инициировать взрыв если что-то увидят? Возможно. Но я успею спасти хоть кого-то.

Ахель все еще говорил. А я прижалась к нему близко-близко. И сама уже едва ли не облизывала его ухо.