Текст книги "Цикл неизбежности (СИ)"

Автор книги: K.P.Ariana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

«Глупая девчонка! Зачем полезла? У нее же поджилки трясутся. Она не сможет ничего сделать против него. Только тянет время...» – внимательный взгляд Стронг уже успел заметить кое-что в атаках Курана, то, что называется недостатком. У любой силы есть такие, как у любого действия есть противодействие. А сейчас главное дождаться, когда он отвлечется. Всё же с Ридо было легче – из-за своего высокомерия и веры в то, что ему удалось сломать ее, он стал слепым. Но Канаме...

– Почему не бежишь? У тебя ведь был шанс сохранить свою никчёмную жизнь, – враг подошёл очень близко и теперь нависал над сидящей на коленях Памеллой как башня.

– Ты и сам знаешь, почему, – голос той не дрожал, но было видно, что ей страшно. – Я не хочу умирать, но уж лучше я, чем она.

– Почему ты так печёшься о той, которой совсем нет дела до тебя? Она заслуживает смерти.

– Все заслуживают смерти. Но я не хочу, чтобы Кармен умерла напрасно. Да, она была не права, когда отняла у тебя твою любовь. И она никогда не рассказывала мне, что лежит у неё на сердце. Мы никогда не были близки настолько, чтобы считаться друзьями. Но она – это всё, что у меня есть. Если я не буду в неё верить, то кто?

– Тогда я уничтожу твою веру… – в его глазах вновь зажглись кровавые огни. – Я буду отрывать от твоего тела кусок за куском и смотреть на то, как ты будешь медленно умирать ради той, на кого возложила все свои надежды.

«Я не хочу умирать, но я должна принять это. Мне уже не страшно», – она сумела поднять глаза на потенциального мучителя. – «Ну, давай же, убей меня и забери моё проклятье с собой…»

Взрывная волна сорвалась с места, целясь ей в правую руку…

«Черт!» – Кармен и сама не поняла, что сделала, но когда Памелла лишилась кисти, тело словно зажило своей жизнью. Вот она несется навстречу парочке и отталкивает Мэл с линии атаки, сама подставляясь под смертельный удар. Было больно. Даже очень. И времени слишком мало, чтобы сказать Айдо, как сильно она любит его. Она могла сделать лишь одно.

– Прости меня, Куран. У меня и правда не было другого выбора... – прошептала она, превращаясь в пепел.

Боль… дикая боль прошила правую конечность, когда кисть вампирши превратилась в ничто. Но это было ничтожным по сравнению с той болью, когда Фрост поняла, что сделала охотница.

– Кармен? – тонкий и едва различимый голос девушки, протянувшей к Стронг свою руку. Но пальцы коснулись лишь горстки разбитых осколков, развеявшихся на ветру.

«Нет… Это ведь неправда? Это была всего лишь очередная её копия?» – не могла поверить в случившееся Мэл, круглыми от страха глазами взирая на остатки одежды подле себя. Но действительность оказалась жестокой – она больше не чувствовала присутствия Кармен на территории академии. И вместе с этим чувством осознания что-то оборвалось внутри.

Кое-как встав, вампирша, шатаясь, медленно побрела прочь, остановившись у края пропасти. Боже, как же ей хотелось теперь сигануть вниз и также просто разлететься на куски, как только что рассыпалась её слуга, а вместе с нею развалился и весь её мир. Памелла открыла рот и тихо запела на неведомом языке. То было прощальной песней для её погибшей подруги и соратницы. Голос её был дивным и печальным, а непонятные слова врезались в сердце, оставляя после себя шрамы. Этот древний язык знали только члены клана Фрост и использовали в песнях, чтобы оплакать своих погибших родных. Но чистокровные вампиры не могли плакать прилюдно, поэтому слёзы за них лило небо…

Тёмные тучи сгустились над разрушенной академией Кросс. Пошёл дождь. Прощальная песня Памеллы была предназначена для красивых поминок, но и для вызова дождя. И теперь, когда водная стихия вновь была в её власти, чёрное око девушки вновь загорелось алым светом.

«Я исполню свой долг… ради тебя, Кармен».

Тяжёлые капли сгустились вокруг Курана и вдруг вытянулись, превратившись в острые штыки, стремящиеся проткнуть его. Остальные дождинки завертелись по кругу, расширяясь и увеличиваясь. И вот перед создательницей образовалось водное торнадо, поднимающее каменные глыбы с тяжким грохотом. Где-то вдали прозвучал гром, сверкнула молния, когда вихрь пошёл прямо на чистокровного противника Мэл, которая в этой жуткой буре казалась богиней возмездия, спустившейся на землю, чтобы покарать убийцу…

Все было развеяно, уничтожено в один момент. Казалось, что мир превратился в безводную пустыню – ни облачка на небе, ни лужицы под ногами. Так, словно Памелла и не вызвала дождь и не показывала все, на что была способна. Куран уничтожил и это – последнее, на что она могла надеяться. Теперь у Фрост не осталось ничего, кроме её боли. Вампир надвигался на нее, словно символизируя неизбежность.

«Не получилось…» – всё, что сделала девушка, так это в очередной раз убедилась в своей бесполезности и беспомощности. Вместе с последней капелькой влаги испарилась и вся её надежда пусть даже на маленькую, но победу. Она так и осталась стоять посреди руин на самом краю наклонного камня, слушая приближающиеся шаги Канаме за своей спиной. Уничтоженная кисть сильно болела, медленно самовосстанавливаясь от нанесённого удара чудовищной силы Курана, но Фрост было всё равно на это. Весь этот мир казался ей чуждым, жестоким и негостеприимным.

– Всё кончено. Ты победил. Так что просто убей меня, – произнесла она треснувшим голосом. Вампиршу больше ничто не удерживало здесь. Ведь не было того, кому она была бы нужна. Так зачем ей жить?

Восток заалел, и на горизонте показалась узкая полоска света. Первый солнечный луч красного солнца упал на лицо Мэл, и в этот момент у неё случилось новое видение.

«Нет…»

Она и Канаме вместе существуют в лучших традициях брака и семьи. Боль, горечь, тьма – их постоянные спутники…

«Нет…»

Она беременна от него. У них будет мальчик…

«Нет. Пожалуйста, нет! Только не это…»

Когда он родится, она умрёт, потому что будет знать, что именно её ребёнок принесёт будущему миру только горе и несчастья. И, в конце концов, уничтожит обе их расы.

«Нет… Хиро… Не может быть!»

Это убьёт её, но не изменит сути. Проклятье её рода станет проклятьем потомков клана Куран…

Что ж, если могло случиться худшее, то оно только что произошло…

Куран схватил её за волосы, с силой разворачивая к себе и заставляя смотреть себе в глаза.

– Убить? – он издевательски улыбнулся, – Нет, моя милая. Теперь ты будешь жить вечно. Вечное страдание, вот что ты заслужила за то, что сделала. И я позабочусь о том, чтобы ты жила.

Памелла смотрела на него, но словно бы не видела. В её потухших и некогда прекрасных очах была лишь отрешённость и обречённость. В них больше не было жизни. Она сломалась под гнётом всех обстоятельств судьбы, приговорившей её к жесточайшей каре – наблюдать за собственным падением и падением всего мира от руки её будущего ребёнка. Памелла не могла больше бороться с этим, как и не могла избежать того, что с ней случится в будущем согласно видению.

– Делай, что хочешь…

Мир кончился, а жизнь продолжалась. Жизнь под покровом тьмы и ночи, освещаемой лишь обманчивым светом луны – символом неизбежности.

Комментарий к ГЛАВА 24. Мира нет? Открою секрет, принцесса – хэппи-эндов не бывает.

(с) Кармен Стронг

Весьма спорное изречение, но именно этой истории оно подходит как нельзя лучше. С самого начала повесть о двух путешественницах во времени задумывалась такой – жестокой, реалистичной, бьющей по больному. Изначально благое дело далеко не всегда приводит к нужному результату, а за каждую грубую ошибку приходится платить. И зачастую расплата настигает нас, когда мы совсем не готовы. Не готовы уходить из жизни, только обретя своё счастье, не готовы прощаться с любимыми, просто не успевая этого сделать... А некоторым не светит даже смерть.

История Кармен и Памеллы неоднозначна и печальна, но это же делает её оригинальной и отличной от других. Возможно, не все ожидали такой развязки, однако здесь выбора не было – время всегда стремиться вернуться к константе событий, как его не изменяй, и даже самым сильным бессмертным существам не бороться с ним, что и хотелось показать.

Спасибо всем, кто был с нами. Надеюсь, что читателям всё же понравилось и вы получили удовольствие и другие эмоции от истории этих двух. Благодарю за прочтение!

P.S. для тех, кто захочет остаться с нами: эпилог выложу через день, следом за ним будет ещё два спецвыпуска для дополнения картины и разбавления впечатлений. Пишите, следует ли вообще их выпускать и до скорой встречи.

====== Эпилог ======

Неизбежность. В её глазах стояла неизбежность. Такие разные по структуре, цвету и назначению, эти очи выражали одну суть. Смирение, покорность, неотвратимость и… пустоту.

Проклятая принцесса, а теперь уже королева, с ничего не выражающим лицом одиноко стояла возле подножия лестницы, ожидая, пока её супруг закончит переговоры с представителями Гильдии охотников наверху. А пока две стороны обговаривали условия перемирия и тесного сотрудничества, на первом этаже вовсю кипело бальное торжество. Вампирские балы испокон веков были самым изящным и прелестным мероприятием для любых целей. И сейчас в главном зале, где собрались самые прекрасные создания ночи, лилась дивная музыка, заставляющая танцоров порхать в парах по паркетному настилу. Напитки текли рекой, чудесный запах еды витал в воздухе, только подзадоривая чуткое обоняние хищников, которые были неравнодушны к людской пище, как и к любимой человеческой крови. И только Памелла не разделяла всеобщего благодушного настроения и веселья. Её разноцветные очи отстраненно глядели в середину зала, не видя перед собой ничего. И даже тихие шепотки, долетающие до неё со стороны аристократов, никак не влияли на чистокровную.

– Наша королева как всегда прекрасна.

– Даже в таком положении…

– Как жаль, что она теперь не танцует.

– Госпожа Памелла восхитительна!

– Она – достойная пара нашему королю.

Но черноокая женщина словно бы и не слышала хвалебные отзывы жаждущих её внимания вампиров. Из груди вырвался еле слышный горестный вздох. Каждый выход в свет давался Мэл с огромным трудом, ибо она с большими усилиями выдавливала из себя улыбку в ответ на многочисленные приветствия. Уголки губ теперь почти всегда смотрели вниз, а прекрасное лицо белокурого ангела было омрачено тенью старой печали. Впрочем, сейчас она выглядела намного живее, нежели раньше. Ведь тогда было ещё хуже…

С того самого момента, когда умерла её единственная защитница – Кармен, Фрост превратилась в заложницу судьбы и пленницу Курана. Жестокий убийца Стронг заточил её в одной из камер заброшенной подземной тюрьмы, словно птицу в клетке. Она должна была разделить участь покойной Шизуки Хио, только с более тягостными обстоятельствами.

Заключённую особу постоянно охраняла Сейрен, бдя за ней круглые сутки. Каждый божий день начинался с пытки – Памеллу всаживали целую обойму пуль против вампиров, заставляя истекать кровью без возможности на регенерацию. Господи, как же она мечтала о пули в сердце или в голову, потому что дальше было ещё страшней: через несколько часов продолжительной боли к ней в клетку бросали человека для трапезы. И сколько бы чистокровная не пыталась сдержать себя, жажда была сильней, а за счёт ран становилась просто неудержимой. В такие минуты Фрост чувствовала лишь отвращение к собственной природе и жизни в целом, потому что ей было нестерпимо видеть чужие страдания жертвы в её предсмертной агонии. А если даже укушенному чистокровной вампиршей человеку удавалось выжить, то ничем хорошим это не заканчивалось – либо жертва умирала сама в процессе обращения, либо его убивала Сейрен, дабы у преступницы не образовалось подельника. Несмотря на все мольбы Мэл, надзирательница ни разу её не послушалась, так как была верной лишь приказам своего господина. А Канаме знал, как превратить и без того несчастливую жизнь виновной в убийстве Юки девушки в настоящий кошмар. Каждый момент заключения Памеллы был полон боли и ужаса смерти. Не своей, но чужой. А от этого было только больней, и разбитое сердце постепенно разрывалось в клочья, как и душа, разбившаяся на множество крошечных осколков. Беспросветное существование и прозябание в мучениях и одиночестве – вот что посулил ей Куран. И он выполнил своё обещание.

Прошла сотня лет прежде, чем положение несчастной пленницы изменилось. Но и этого времени вполне хватило, чтобы превратить её в ничто. Оболочка без души – вот что представляла собой на тот момент Памелла, пока к ней однажды не пришёл Канаме.

– Я могу выпустить тебя из темницы, – сказал он тогда, присев на одно колено возле устроившейся у стены заключённой особы, с отрешением и безысходностью глядящей в стену напротив пустыми глазами. Спутанные пепельные волосы, немигающие зрачки, окровавленные лохмотья грязной одежды, слабо кровоточащие раны – чистокровную принцессу было совсем не узнать. Она превратилась в жалкое подобие себя, сломленную и слабую личность без намёка на уважение. Лишь ровное дыхание выдавало в ней живое создание, а не разбитую фарфоровую куклу, за которую её можно было принять.

Фрост не двигалась и никак не реагировала на речь вампира, пока тот продолжал говорить:

– Ты даже станешь королевой, – объявил он, как ни в чём не бывало. Как официальному Королю вампиров, ему нужна была хорошая супруга. Для продолжения рода эта была должна быть представительница высшего рода, однако он не мог доверять ни одной чистокровной. Та, кому он мог доверить свою жизнь, была давно мертва благодаря слуге Памеллы, поэтому именно она должна была занять её место. – Это будет фиктивный брак, но он позволит тебе выходить в люди и жить в нормальном доме с нормальным питанием. От тебя потребуется лишь одно – послушание.

Конечно, это было выгодной сделкой, да только Фрост было как-то всё равно.

– Делай, что хочешь…

Те же слова, что и сто лет назад, решили её судьбу.

Конечно, жизнь в статусе Королевы вампиров была немного лучше, чем прозябание в тюремной камере. По крайней мере, не нужно было убивать невинных людей. Хотя к тому времени, когда Мэл освободилась от оков клетки и снова вышла в свет, её абсолютно не волновал выбор питания. И лишь спустя несколько лет после заключения брака она смогла худо-бедно придти в себя. Как минимум, в достаточной степени, чтобы поддерживать видимость хорошей и достойной пары для всеми любимого и благородного Короля вампирской общины.

Беловолосая вампирша на секунду прикрыла глаза, усилием воли прогоняя вереницу неприятных для себя воспоминаний. Она не хотела помнить ничего из того, что случилось после смерти Курана Ридо, однако не могла об этом не думать. Она не хотела жить, но вынуждена была существовать вопреки своим желаниям. Но тогда для чего она вообще жила? «Уж точно не для всех этих потворщиков», – Памелла безо всякого интереса обвела взором бальный зал, ловя себя на мысли, что ей противен весь этот внешний лоск, мишура торжественности и напускное веселье. Эти самые вампиры, что сейчас стелятся перед ней, только и ждут, пока чистокровная особа оплошает, дабы позже в своём узком кругу перемыть ей косточки, а то и вставить палки в колеса. Все они в большинстве своём лизоблюды и продажные сволочи, жаждущие урвать для себя побольше власти, денег или низменных удовольствий. Королева иногда задавалась вопросом: если бы она не была чистокровной, то кто-то вообще способен был заботиться о ней и быть таким же доброжелательным, как делают это все вокруг? И горько усмехалась – в своей жизни она знала лишь одного такого вампира, помимо своих родных.

«Надо отвлечься», – мысленно посоветовала себе вампирша, так как мысли о нём были хуже всяких воспоминаний, так что она взяла себя в руки и направилась к банкетному столу, всё ещё наполненном разнообразными напитками и кушаньями. Сладости всегда хорошо действовали на Памеллу, являясь одной их тех немногих отдушин, что у неё ещё остались, потому она, вежливо кивая сородичам, проплыла вдоль выставленных изысков сегодняшнего фуршета с надеждой найти нетронутый десерт. Искомое обнаружилось на дальнем конце стола: красивое бисквитное пирожное с фруктами прямо-таки манило к себе, притягивая женский взгляд. Но, как оказалось, не одну лишь чистокровную. В самый последний момент, когда Мэл уже потянулась к тарелке, в пирожное вонзилась чья-то ложечка, тем самым испортив разноокой провидице краткий момент счастья.

– Извините… – произнес флегматичный мужской голос, показавшийся ей подозрительно знакомым.

«Это…» – вампирша подняла голову и столкнулась взглядом с голубыми глазами красноволосого аристократа, когда-то игравшего роль её возлюбленного. Секунда краткого замешательства, а затем Памелла открыла рот:

– Се… – открыла и тут же закрыла, понимая, что едва не опростоволосилась. Потому деловито кашлянула, а затем нейтральным тоном продолжила, – Прошу прощения. Всего лишь хотела сказать, что сегодня явно не мой день, – короткий взгляд на пирожное, которое перекочевало на тарелку старого знакомого, – Но я не в обиде.

– Мне очень жаль, моя королева, – безразлично, хоть и вежливо произнес тот, делая виноватый кивок, – Всего лишь хотел порадовать свою супругу.

«Понятно», – проследив за взглядом собеседника, Мэл увидела красивую белокожую вампиршу с медными волосами, заплетенными в два боковых хвостика. – «Неизменно выделяется, как всегда. Хотя в плане заботы эти двое, похоже, поменялись местами».

– Как поживает ваша семья, Шики-сан? – поинтересовалась она у вампира.

Тот недоуменно наклонил голову.

– Это вам лучше спросить у вашего супруга, Ваше Величество. Он общается с регентами клана больше, чем я сам, – заметил Сенри, будучи явно не в восторге от заданной темы, как и разговора в целом. Но и пренебрежительно относиться к королеве он тоже не мог, будучи на людях.

Понимала это и Памелла. «Так и не простил» – вздохнула она про себя, молча, глядя на юного наследника клана, который готовился вступить на место предводителя. После смерти его дяди, управление кланом Шики переняли двое самых старших члена семьи в ожидании, пока Сенри достигнет надлежащего возраста и уровня знаний, чтобы взять бремя власти в свои руки. Однако история с его семьей по-прежнему аукалось бывшей охотнице из будущего. Даже не верилось, что когда-то они могли быть вместе. Ей казалось, что это было в другой жизни…

Аловолосый между тем собирался уже отчаливать, однако не успел этого сделать, как в беседу вмешалась подошедшая супруга.

– Что так долго, Сенри? – она аккуратно взяла его под руку, словно это был естественный жест, и только затем перевела взор на женщину, – Вы что-то хотели, госпожа Памелла?

Во взгляде вампирши разом исчезла вся теплота, с которой она обращалась к возлюбленному, и в нём показались острые льдинки. Было очевидно, что королеву она не жаловала и не собиралась скрывать свою антипатию.

– Вовсе нет. Мы просто обменялись любезностями, – спокойно проговорила Мэл, с трудом сохраняя ровный тон. Взгляд рыжеволосой напоминал ей обо всей той боли и страданиях, которые она причинила этой паре. И чувство вины теперь снедало чистокровную поедом, вызывая желание расплакаться и умолять о прощении. Но она не могла этого сделать, будучи на людях. А ещё она была уверена, что не заслужила этого.

– Вы помните о нашем уговоре, госпожа Памелла? – синие очи аристократки сузились в холодном негодовании.

– Разумеется, Рима-сан, – кивнула та, чуть опустив голову.

– Тогда не смею вас задерживать.

После этого Рима вместе с любимым мужем повернулась и ушла, даже не потрудившись откланяться. И тут чистокровная особа не могла её упрекать. Однако от этого не было легче.

«Какая же я идиотка. Они никогда меня не простят… Подобная обида не забывается и не имеет сроков давности», – размышляла про себя Памелла, тяжело дыша и всеми силами стараясь не удариться в истерику. Встреча с этими двумя вампирами только больше взволновала её, разбередив старые раны, так что белокурое создание не выдержало и метнулось прочь из зала. Хотелось убежать как можно дальше от этих лиц, смотрящих на неё с презрением, что было едва ли не хуже масок лизоблюдов и шаркунов.

«Я такая ужасная… Я не заслуживаю жизни. Зачем же она меня спасла?..» – мысли преследовали чистокровную, впиваясь в неё острыми ядовитыми иглами, превращая только-только начавшуюся восстанавливаться душу в кровавое месиво. Памелла прекрасно знала, что проклята с самого рождения, что в этой долгой-предолгой жизни ей не светит счастье. Она всегда будет причинять страдания окружающим и мучить тех, кто ей дорог. Такова расплата её рода за то, что они когда-то хотели получить власть над чужими судьбами, такова её участь за то, что она совершила. Пускай даже и невольно, но бывшая Фрост (а теперь уже королева рода Куранов) была причастна ко многим неблаговидным поступкам и смертям невинных людей и вампиров. – «Капитан Блэк ошибся, когда выбрал меня для этой миссии. Он и Кармен поверили в меня, а я… Я всех их подвела! Я провалила задание. Вся вина лежит только на мне…»

Боль и раскаяние из-за содеянного в прошлом всё больше давили на провидицу, заставляя прибавить шагу, изо всех сил сдерживая рыдания. Она так спешила, пытаясь убежать от тревожных чувств и воспоминаний, что не замечала ничего не перед собой. И в итоге врезалась в какого-то прохожего, сбив его с ног.

– Ох, простите бога ради, – выдохнула Памелла, быстро закрывшись рукой в попытке стереть бегущие по щекам слезы. Не след простым смертным или сородичам видеть супругу Короля вампиров в таком состоянии, не взирая на её положение. – Вы в порядке?

– Ничего страшного, – произнес светловолосый молодой человек в красивой форме не то лакея, не то дворецкого, отряхиваясь и поднимаясь на ноги. – Я в полном по…

Он осекся, уставившись на вампиршу, замершую перед ним соляным столбом. А всё потому, что она узнала вампира, которого только что сбила с ног и которого ожидала встретить здесь меньше всего.

– Такума…-кун?

– Мэл…

Двое созданий ночи застыли на месте, глядя друг на друга. Мужчина и женщина. Благородный рыцарь и прекрасная принцесса. А в глазах стояли отражения милого парня и смеющейся девушки. Когда же это было?..

Памелла очнулась первой и даже попыталась улыбнуться:

– Давно не виделись, Такума-кун. Вижу, что ты в порядке. А ещё повзрослел и возмужал.

– Да… Но и вы тоже, госпожа Мэл. Принцесса выросла и превратилась в удивительную и прекрасную королеву, – бросил ответный комплимент блондин, слегка поклонившись чистокровной, а после паузы добавил, – Только слегка грустную…

– Грустную? Нет, это вовсе не так, – замахала рукой разноокая особа, понимая, что Ичиджоу всё-таки заметил её слезы. – Я просто… слегка не сдержана сейчас. Очень трудно контролировать свои эмоции в такое время.

Её ладонь машинально легла на живот, поглаживая ткань платья. Памелла была в положении всего три месяца, но об этом уже знали все окружающие. Из-за этого Канаме вечно настаивал на постоянном сопровождении и охране беременной супруги, однако та была решительно против, потому при первом же удобном случае отсылала соглядатаев прочь. Так что Куран, в конце концов, остановился на одном-единственном наблюдателе, однако последний сейчас пребывал на собрании вместе с повелителем, чем белокурая провидица была вполне довольна. Впрочем, сейчас ей было очень неловко, ибо всплыла ещё одна тема, о которой не хотелось говорить и даже думать. Кажется, её собеседник это понял, потому ограничился лишь понимающим кивком.

– Такума-кун, а ты… ты до сих пор вместе с… – вампирша попыталась перевести разговор в другое русло, однако поймала себя на мысли, что не может говорить о той, кому теперь принадлежит верность аристократа.

– С госпожой Ширабуки Сарой? – подсказал вампир и слегка улыбнулся, – Да, я прислуживаю ей, как и прежде. Сара-сама подобрала меня и заботилась с того самого случая с дедушкой… Я ей многим обязан.

– Понимаю, – сдержанно проговорила Памелла, у которой всё сжалось внутри от ноющей боли. Однако ничего поделать уже было нельзя. Прошлого не исправить, а будущее не сулило ей ничего хорошего. Так что она была даже самую малость рада, что Ичиджоу больше не с ней и не будет тонуть в этой трясине, в которой проклятая принцесса увязла по самую макушку. – Она ведь тебе нравится, не так ли?

– Да, нравится, – не стал отрицать сего факта блондин, однако взгляд его стал непередаваемо печальным. – Хоть всё и не так просто. Как в своё время было у нас с тобой…

От его слов перед глазами провидицы вновь всплыли картины прошлого. И, вопреки обыкновению, то были воспоминания, наполненные тихой радостью и счастьем. Счастьем, которое ей не было суждено больше испытать. От осознания этого женщину пронзила такая горечь, что у неё задрожали губы, а ресницы против воли увлажнились.

Видя её состояние, Такума не удержался и шагнул к взволнованной вампирше, обхватив её руку двумя ладонями.

– Пожалуйста, не плачь, Мэл… Мне невыносимо видеть тебя такой печальной. Прости меня. Прости, что не смог сдержать своего обещания, – тихо молвил он с грустью в изумрудных очах. Ведь не смотря на всё случившееся, Памелла была по-прежнему ему дорога. Он не мог больше быть с ней, но также не мог перестать чувствовать то, что испытывал к этому несчастному и одновременному прекрасному созданию, явившемуся в их мир, пройдя сквозь пространство и время.

– Нет, ты не виноват, Такума, – пролепетала та, смаргивая непрошенную влагу, чуть стиснув зажатую в его руках ладонь, – Прости и ты меня, что так и не дождалась своего рыцаря. Похоже, в нашей сказке принцесса, как и все сокровища мира, достались дракону.

Она даже нашла в себе силы испустить смешок. Очевидно, только этот вампир и мог развеселить несчастную проклятую провидицу. И за одно это она ему была благодарна.

– Я хочу, чтобы ты знал, Такума… Из всех моих памятных событий жизни самое дорогое было тогда, когда я познакомилась с тобой. Помнишь, как это было?

– Кажется, припоминаю. Это был в день вашего с Кармен приезда. Вы тогда неожиданно убежали от президента, затем наткнулись на Кириу-куна у фонтана, облили его водой и упали мне на грудь с причитаниями о том, как вас напугал этот человек, – усмехнулся зеленоглазый аристократ.

– Верно. Я была тогда очень пугливой и забитой мышкой, – признавала это собеседница, продолжая улыбаться, – И всё же я была очень рада, что ты пришел мне на выручку. И до сих пор благодарна судьбе, что встретила тебя, Такума Ичиджоу…. Возможно мы не были предназначены друг другу, но всё же я не могла не влюбиться в тебя. И единственное, о чем я жалела все эти годы – что не успела тогда с тобой попрощаться.

– Да, – сглотнул блондин, – Я тоже.

Они смотрели друг другу в глаза, прекрасно зная, что никогда не смогут быть вместе. Ичиджоу принадлежал другой чистокровной в то время, как Памелла была замужем за его лучшим другом и ждала от него ребенка. Он просто не мог пойти против Канаме, не мог предать его снова, да и Мэл ему не позволила бы. Так что им лучше расстаться сейчас и больше не видеть друг друга, пока эта нездоровая любовь окончательно не разрушила их жизни.

– Спасибо, что подарил мне эти краткие мгновения счастья. Но теперь у нас разные жизни. Живи и будь счастлив, Такума, даже если меня не будет рядом, – прошептала Памелла, придвинувшись к нему ближе, – Большего я не смею желать.

– Мэл… Я тебя никогда не забуду. Надеюсь, что и ты обретешь своё счастье, – также тихо вторил ей любимый вампир, затем поцеловал её в лоб.

К несчастью, как раз в этот момент за спиной Ичиджоу прозвучало деловое покашливание. Подняв голову, вампирша взглянула поверх плеча отстранившегося от неё блондина и с ужасом воззрилась на двух мужчин, стоящих в десяти метрах от них. И если явно смущенный Айдо не знал, куда деть глаза и просто неловко отводил взгляд, то Куран не стал отворачиваться и смотрел прямо на парочку, явно застигнутую врасплох.

– Мы вам не мешаем? – тем не менее, довольно вежливо, но холодно осведомился он, подходя ближе.

– Конечно нет, Канаме, – живо откликнулась его супруга, утирая лицо ладонью, хотя на самом деле была жутко напугана, – Мне соринка в глаз попала, так что он заслезился, вот я и вышла на поиски уборной. По пути случайно наткнулась на Ичиджоу-куна, он пытался мне помочь и убрать эту гадость…

В кои-то веки она даже радовалась этим слезам, которые в обычной жизни надоедали своим появлением в самый неподходящий момент по поводу и без. «Пусть хоть раз послужат благому делу», – мелькнула мысль, пока беременная особа пыталась привести себя в порядок, оправдываясь перед мужем.

– Это всего лишь недоразумение, – вторил ей Такума, отходя и вежливо кланяясь своему королю.

Тот, похоже, был другого мнения, однако не стал нагнетать и без того нелегкую обстановку.

– Что ж, пусть будет так, – он холодно посмотрел на Памеллу, а затем обратился к зеленоглазому вампиру, – Ичиджоу, тебе лучше вернуться к госпоже Саре-сан. Кажется, она искала тебя.

– Да, разумеется, – кивнул тот и поспешил откланяться, – Был рад видеть, Канаме…-сама. И спасибо вам. Моё почтение, Король, Айдо-сан…

Распрощавшись с мужчинами, он повернулся и двинулся прочь по коридору, когда вслед ему раздалось тихое:

– Прощай, Такума-кун.

– Прощай, Мэл, – не оборачиваясь, прошептал он, после чего скрылся за поворотом.

«Вот и всё. Я сделала это», – вздохнула про себя Памелла, затем подняла глаза на приблизившегося к ней Курана.

– Прости, если заставила беспокоиться, Канаме.

– Ничего страшного, Памелла, – спокойно ответил тот, однако что-то в выражении его прекрасного точеного лица заставило вампиршу взволноваться ещё больше.

И не зря, потому что в следующее мгновение Куран влепил ей пощечину.

– Канаме-сама… – решил, было, встрять его верный помощник, однако одного взгляда повелителя хватило, чтобы заставить его замолчать и отойти в сторону.

– Однако впредь не советую совершать подобные глупости, – как ни в чём не бывало, продолжил разговор чистокровный, пока ошеломленная провидица прижимала ладонь к своей щеке. – Если бы вас кто-то увидел, то могли пойти неприятные слухи. Мне не нужны разговоры за спиной о жене-изменнице. Тебе ясно, Мэл?

Та просто не могла поверить своим ушам, глядя на брюнета широко распахнутыми глазами.

– Канаме… У нас с Ичиджоу ничего не было и быть не может. Ни с ним, ни с кем другим, – выдохнула она, опуская руку, – Все вампиры и даже люди вокруг прекрасно знают, что я принадлежу тебе. Никто и в мыслях не посмеет так поступить со своим королем. По разным причинам…

– Тем не менее, я никому не позволю подрывать свой авторитет. Особенно тебе, – подчеркнуто произнес чистокровный, продолжая смотреть на собеседницу с осуждением. И это в кои-то веки задело ту.