Текст книги "Игра на двоих (СИ)"
Автор книги: Кошка с крыльями бабочки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)
– Чтобы никто не догадался, – усмехнулся Дженсен.
– В детстве в шпионов не наигрались?
– У меня было трудное детство – деревянные игрушки, прибитые к полу… – засмеялся Дженсен.
Мэтт отмахнулся, усмехаясь.
– И что мы будем делать? – спросил он.
– Провернуть все нужно в эти выходные, – начал Дженсен.
– С дуба рухнул?! – возмущенно перебил его Мэтт. – Сегодня понедельник! Соф!
Но девушка также удивленно смотрела на Эклза.
– К чему такая спешка, Дженс? – Мэтт даже отставил свой стакан.
– Клиент ждет. Скинем картину сразу, без проволочек. И сумма сделки шестьсот тысяч, – улыбнулся Дженсен. – Да ладно вам, ребята, все получится!
– Стесняюсь спросить, каким образом, – София скептично приподняла бровь.
– Ну, – Дженсен почесал затылок, – тут надо подумать…
Мэтт закрыл ладонью лицо и покачал головой.
К вечеру Дженсен выдал им свой план.
– Вот так внаглую? – засмеялся Мэтт. – В твоем репертуаре.
– Ну, зачем же изменять себе? – Дженсен тоже широко улыбнулся.
– Дитё малое, – глаза Софии ласково светились.
– Мэтти, сможешь отвлекающий маневр сварганить?
– Да. Но посмотреть бы надо место. Прикинуть, что как…
– Понял. Завтра культурный выход в свет. Охрану, заодно, пощупаем.
– А картина поместится? – спросила София.
– Думаю, да. Она же маленькая, двадцать на тридцать сантиметров, примерно. Влезет! – Дженсен излучал энергию и удовольствие, как всегда, когда предвкушал новое дело. – Так, ладно, тогда с меня, – он хмыкнул подбирая слово, – транспорт. Мэтт на тебе, конечно же, технические заморочки, – дождавшись утвердительного кивка друга, Эклз повернулся к девушке: – Софи, милая, на тебе наши образы. Ну, как ты умеешь, детка, чтобы все обратили внимание, но никто не запомнил.
– Сделаю.
– Вот и ладненько, – Дженсен довольно потер ладони и закусил губу.
Ха, черт возьми, в тебе сидит другая личность,
Совершенно какая-то не такая,
Ты замечаешь только то, что тебе хочется,
Не пошел бы ты, а?..
Я тебе что, красная тряпка-зазывалка в шоу фриков, да?
Poets Of The Fall – Psychosis
Падалеки торчал здесь по шестнадцать часов с пятницы. Он оставался бы и на ночь, если бы Маннс не выгонял его поспать, практически с пистолетом у виска. По ночам у Фрика дежурили две группы агентов, и Джаред звонил по два раза за смену, чтобы убедиться, что ребята исправно несут свою вахту, за что по утрам получал от Джейсона по шее.
– Ты понимаешь, что если вымотаешься, если будешь не в форме в нужный момент, то сыграешь Моргану на руку? – отчитывал его напарник.
– Да понимаю я! Все в порядке. Я в порядке.
И вот уже воскресенье перевалило за полдень, а ситуация не менялась. Не происходило вообще ничего! Падалеки даже забеспокоился, что просчитался, неправильно разгадал послание Ходжа, что под ударом оказалось совершенно другое место. Или, что он спугнул Моргана своим присутствием, хотя в такое развитие событий верилось с трудом. Когда это Морган его пугался? Джаред бродил по музею с непринужденным видом и приглядывался к посетителям.
– Очуметь! – громко вскрикнула девица, в коротком ярком платье, едва войдя. – Как тут клево, пупсик! – девушка прыгнула к своему спутнику и повисла у него на шее. – Куп-Куп, мой сладкий зайчонок, какой же ты милый!
– Да-да-да, Кэрри, мартышечка моя! – довольно улыбаясь и подставляя лицо под град обрушившихся на него поцелуев, выговорил мужчина. Он был наряжен в костюмчик такой же придурочной расцветки, как у его «мартышечки».
«Цирк, что ли, приехал? Клоуны так точно в городе!»
Джаред покачал головой и отвел взгляд. Он уже третий день подряд наблюдал тут подобных придурков и его душевные силы были на исходе. Честное слово, когда Падалеки поймает Моргана, он отыграется на нем за этот уикенд отдельно! Он пересекся с Маннсом в одном из залов и кивком головы спросил, как дела. Джейсон красочной пантомимой сообщил, что совсем не против, убить себя, каким-нибудь особо извращенным способом, и Джаред выразил полное понимание такого желания.
В очередной комнате, Джаред закрыл глаза и устало потер шею, открыл глаза он уже в кромешной тьме.
– Какого?.. – выругался он, оглядываясь по сторонам. – Похоже, началось. Твою мать, включите кто-нибудь, этот херов свет! – с минуту Падалеки орал, пытаясь понять, что происходит и раздавая команды в темноту: – Перекрыть все выходы! Всем оставаться на местах!
Его прервала сигнализация, которая оглушительно заорала прямо в этой комнате, совсем близко от него. Когда, наконец, восстановили освещение и вырубили этот мерзкий оглушительный рев, Падалеки огляделся. Все картины висели на месте.
– Что вы делали, когда погас свет, мистер Родри?
Падалеки с Маннсом уже битый час опрашивали всех долбанных посетителей долбанного Фрика и, честно говоря, многих из них очень хотелось придушить. В той комнате, где надрывалась сигналка, картины остались нетронутыми, зато из соседнего зала, каким-то образом исчезла картина Ренуара. Ебаного Ренуара, блядь! Джаред украдкой потер висок, Ренуар у них даже в списке потенциальных «жертв» Моргана не был. И теперь они сидели в кабинете управляющего галереи и болтали с чудесными посетителями этого места.
– Я прогуливался у фонтана, – ответил Родри. – Ждал парня, первое свидание, волнение, трепет, ну, вы знаете, как это бывает, – парень растянул свои красивые пухлые губы в улыбке для Джареда, прицельно, потом облокотился на стол, подпирая голову ладошкой. – Он так и не пришел.
– Неужели? – Джаред, прищурившись, посмотрел ему в глаза.
– Обидно, – парень кивнул и медленно облизнулся.
Он смотрел только на Джареда, откровенно заигрывал с ним.
– Не похоже, что свидания с вами часто пропускают, – в тон ему ответил Джаред. Парень был красив, раскован, одет с иголочки.
– Это случается даже с лучшими из нас, время от времени, правда, спецагент Падалеки?
Джаред не ответил, глядя на него, а Маннс прикрыл рот рукой и спрятал за нарочитым кашлем смешок.
– Простите мне мою наглость, но мой гей-радар просто зашкаливает, – парень поиграл бровями и усмехнулся. Потом бросил быстрый взгляд на Маннса. – О, надеюсь, что не раскрыл ненароком ваш секрет? Не обижайтесь на меня, – он снова улыбнулся и положил вторую руку на стол, он уже практически лежал на нем. – Если бы не обстоятельства, я уже пригласил бы вас выпить или потанцевать. Вы любите танцевать, спецагент?
– Очень! – Джаред скопировал его позу и благодушно улыбнулся. – Мистер Родри…
– Габриэль.
– Габриэль, – кивнул Джаред. – Вы живете в Нью-Йорке?
– Да, у меня отличная квартирка в Квинсе. Без соседей, – он обласкал Джареда взглядом. – Хотите посмотреть?
– Может, позже. Часто ходите по музеям?
– Я больше по клубам. Знаете «Space»?
Падалеки кивнул.
– Может, встретимся там, когда все это кончится? – наглый парень дотянулся до его локтя, поскреб пальцами. – Обещаю угостить тебя лучшим коктейлем. Или чем пожелаешь.
– Заманчивое предложение. А скажи-ка мне вот что, Габриэль…
– Что, милый?
– Долго ты планировал это ограбление?
– Что? – брови парня поползли вверх, он недоуменно захлопал своими пушистыми ресницами. – Я не планировал это.
– То есть недолго, – подсказал ему Джаред, не меняя своей расслабленной позы.
– Да о чем вы говорите? – парень сел ровно. – Я ничего не сделал!
– И где сейчас картина? – как будто не слыша его, спросил Падалеки.
– Хотите меня обыскать? – парень соскочил с места, раскинув руки в стороны. – Где бы, по-вашему, я мог спрятать ее? Бред какой-то!
– Успокойтесь и присядьте, мистер Родри, – твердо сказал Маннс.
– Я ничего не сделал, – повторил Габриэль, когда уселся на место. – Просто словосочетание «неудачное свидание» приобрело совершенно новое значение.
Напарники обменялись взглядами.
– Хорошо, Габриэль, – сказал Падалеки. – Оставьте свой адрес и телефон, перед тем, как уйти, мы свяжемся с вами позже.
Парень поднялся и, перегнувшись через стол в сторону Джареда, игриво сказал:
– Надеюсь, ты позвонишь, красавчик, – он подмигнул и послал ему воздушный поцелуй.
Спустя пару более-менее адекватных туристов, перед агентами расположилась женщина лет пятидесяти. От резкого аромата ее парфюма у напарников чуть глаза не заслезились. Яркий, неестественный макияж наводил на мысли о клоунаде, отчего Маннс поморщился. Еще с самого детства он терпеть не мог этих раскрашенных ублюдков.
Расположив свое тучное тело на стуле, она вытянула руки перед собой. Множество колец, венчавших ее пальцы, были явно малы, перетягивая кожу.
– Добрый день, миссис Штольц, сейчас мы зададим вам пару вопросов, отвечайте как можно более точно. Итак, расскажите вашу версию сегодняшних событий, – начал Падалеки.
– Событий? Что за событий? Я, вообще, не понимать, зачем меня сюда оставлять!
– В каком зале вы были, когда выключили свет?
– Ооохо, я рассматривать... Как бы это сказать?.. Перчик! Я рассматривать перчик античная статуя! Если вы понимать, о чем я, – Штольц вздернула нарисованные брови и скривила накрашенные губы в похотливом подобии улыбки.
Маннс с Падалеки переглянулись. У фонтана, значит.
– Понимать, понимать, – тихо высказался Джаред и, уже громче, добавил: – Как долго вы находились в музее?
– Я никого не находить в музее!
Тут уже не выдержал Маннс, терпеть эту престарелую Лолиту ему надоело, он рявкнул:
– Мадам! Вы долго рассматривать перчик?!
Румянец яркими пятнами раскрасил шею допрашиваемой.
– Oho, ja! Долго.
– Время, когда вы зашли в музей?!
– Половина полудня! Вы такой строгий! Я любить строгих!
Падалеки с трудом заставил себя сдержаться и не заржать в голос при виде растерянного друга.
– И все это время вы находились у фонтана? – вступился Падалеки, постаравшись спрятать неудержимый ржач за маской профессиональной сосредоточенности.
– Ja! Я быть покорена!
– Не заметили ничего странного? Может, что-то вас насторожило?
– Nein! – она задумалась, поднеся руку к губам, при этом перезвон ее украшений, заполнил пространство маленькой комнатушки. – Там быть этот Greis в коляскa! Он отдавить mein Bein! Хотеть смотреть? – при этом она обращалась только к Маннсу, пытаясь приподнять подол своего цветастого платья.
Теперь пятнами пошел напарник, затравленно вздохнул и замахал руками:
– Мадам! Это ни к чему!
– Миссис Штольц, спасибо за беседу, если вы нам еще понадобитесь, мы с вами свяжемся.
Женщина поднялась и направилась к выходу, но остановившись около Маннса, указательным пальцем подняла его подбородок и быстро проговорила:
– Der kleine ungeeignet Junge! Sie brauchen, um richtig zu versohlen! Aber Mach dir keine sorgen. Mama wird sanft sein**.
Джейсон от такой наглости, даже не успел вовремя среагировать, а когда, было, собрался, миссис Штольц уже покинула помещение.
Рядом очень подозрительные звуки издавал напарник, не то хрюкал, не то выл. Разобрать было совершенно невозможно из-за того, что он лежал на руках.
– Заткнись, чучело! И что она там шпрехала?
Падалеки пустился по новой, он уже даже не хохотал, а лишь тихо поскуливал. Когда же нашел в себе силы, пробормотал:
– Твоя подружка решила заняться твоим воспитанием.
Дверь раскрылась, чтобы впустить следующего свидетеля, и Падалеки с Маннсом увидели растерянные глаза Джейка Абеля.
– Побереги-ка ноги, сынок! – зычным раскатистым басом гаркнул седовласый мужчина и вкатился в комнату, крутя колеса инвалидного кресла. Его стрижка была короткой и аккуратной, волосок к волоску, лицо гладко выбрито, за исключением пышных седых усов, рубашка, застегнутая на все пуговицы, твидовый пиджак форменного покроя, ноги укутаны теплым пледом без единой складочки, спина прямая, как на построении – явно военная выправка.
– Мистер Ханнигер, – начал Маннс, когда мужчина устроился за столом.
– Полковник Ханнигер, – поправил тот тоном, от которого захотелось встать по стойке смирно.
– Хорошо. Что, по-вашему, сегодня здесь произошло, полковник Ханнигер?
– Выключился свет, – ровно ответил полковник. – И судя по тому, как вы, ребятки, всполошились, это не был простой скачок напряжения, – он окинул их внимательным взглядом сквозь очки.
– Вы правы, полковник, – кивнул Маннс.
– К тому же, чертова сигналка так заорала, что мой чертов слуховой аппарат, чуть не взорвался.
– Вы плохо слышите, полковник? – спросил Падалеки, который до этого лишь внимательно разглядывал его.
– Чертова контузия не прошла для меня бесследно. Когда вертолет падает тебе на башку, а со всех сторон вьетконговцы палят из автоматов, трудно остаться невредимым. Вы не могли бы выключить кондиционер?
– Зачем? – растеряно спросил Падалеки. Он представил, во что превратится эта комната, если вырубить кондер. Они сидят тут уже прорву времени, комнату заполнили непередаваемые ароматы, всех, кого они успели допросить, а миссис Штольц вообще выжгла весь кислород своими чудовищными духами. А на улице стоит жара, между прочим.
– После того ранения, – его рука привычным жестом вскинулась к груди, – меня все время морозит. Да и иммунитет ни к черту.
Обреченно вздохнув, Падалеки поднялся и подошел к выключателю, выругался про себя и повернул ручку.
«Добро пожаловать в газовую камеру», – невесело подумал он.
– Вы не могли бы снять аппарат, полковник? – попросил Джаред, обернувшись.
Полковник пристальным долгим взглядом посмотрел ему в глаза, а потом молча вынул устройство, четкими отработанными движениями – как автомат разобрал.
– Насколько хорошо вы слышите без аппарата? – спросил Джейсон.
Полковник не шелохнулся, все также глядя на Падалеки, пока тот не кивнул в сторону напарника. Маннс повторил вопрос, когда мужчина повернулся к нему.
– Не слышу, совершенно, – ответил он. – Барабанная перепонка разорвана.
Падалеки зашел за его спину и резко хлопнул в ладоши. Маннс вздрогнул и глянул на него, как на больного, зато полковник и ухом не повел. Джаред поморщился и наклонился к столу, подвинул аппарат к нему и сказал, когда тот повернул к нему лицо:
– Наденьте.
– Где вы были, когда сработала сигнализация? – спросил Джейсон.
– Там же, где и ваш напарник, – ответил полковник, поправляя аппарат. – Он чуть не опрокинул мое кресло, когда рванул из комнаты.
Джаред кивнул, в ответ на взгляд Маннса, подтверждая показания.
– Вы не заметили ничего подозрительного? – спросил Джаред и ослабил узел галстука, он чувствовал, как воздух нагревается и как будто сжимается вокруг него. – Может, какие-то странные личности?
– Странных личностей здесь хватает, сынок, – полковник неодобрительно качнул головой. – Когда тридцать лет назад, я был здесь с моей Молли, такого не было.
– Спасибо, полковник, – кивнул ему Маннс. – Оставьте свои координаты агенту Абелю. Мы свяжемся с вами, если возникнут вопросы.
Когда Джаред морально уже был готов усесться с ногами на стол и закурить, и лучше бы это был большой качественный косяк, а Джейсон, судя по тому, как нервно подергивался его левый глаз, и вовсе был готов перейти к физическим пыткам, после того, как через этот кабинет прошла группа туристов из десяти человек, которые совершенно не говорили по-английски, и для их экскурсовода-переводчика английский тоже не был родным языком, перед напарниками расположилось пирсингованное нечто. Черные волосы, сальными прядями завешивали выбеленное лицо с ярко подведенными глазами. Темная, почти черная помада и бесконечное количество крестов, черепов и прочей готической херни.
Падалеки мысленно взвыл. Однозначно, в галерею Фрика, ходят только фрики.
– Мисс МакЛафлин, с какой целью вы пришли в музей?
Девушка откинулась на кресле, рассматривая свой маникюр.
– Я не стану отвечать без своего адвоката.
«О, блядь! Приехали! И откуда только слова такие знает?» – раздраженно подумал Джаред и переглянулся с напарником, которого, похоже, посетила ровно та же мысль.
– Вы считаете, что вам нужен адвокат, мисс МакЛафлин? – Падалеки мягко улыбнулся ей.
Девушка хмуро глянула на него из-под густо накрашенных ресниц и надула большой пузырь из жвачки.
– Это мое право по закону.
– Что ж, звоните, – Маннс улыбнулся одними губами и придвинул к ней свой телефон. – Подождем его здесь все вместе, в теплой дружеской обстановке.
Девушка взяла мобильник и, прилепив жвачку к столу, набрала номер.
– Арти? Это Сара, твоя любимая клиентка. Нет, я не в полиции. Я в музее. В галерее Фрика. Мой отец платит тебе не за то, чтобы ты читал мне морали, – она разорвала соединение и выругалась сквозь зубы: – Козел.
– Отказался? – проявил участие Маннс.
– Он не может отказаться, – ухмыльнулась девушка. – Слишком старается получше вылизать зад моему отцу, чтобы тот продолжал платить ему раздутую зарплату. Будет здесь через двадцать минут.
– Чем вы занимаетесь, мисс МакЛафлин? Ну, мы же можем поболтать, пока ждем, правда? – Джаред старательно изобразил самую милую улыбку из своего репертуара в ответ на ее воинственный взгляд.
– Я учусь на сценариста в магистратуре Нью-Йорской Академии Кино.
– О, это круто, – Джаред одобрительно кивнул. – Над чем работаете сейчас?
– Над сценарием короткометражки о молодом художнике, который пытается пробиться.
– А тут искали вдохновение? – спросил Джейсон, придвигаясь ближе, с заинтересованным видом.
– Что-то типа того.
– Сара, вы знакомы с творчеством Ренуара? – Джаред превратился в само добродушие.
– Издеваетесь?
– Мы похожи на шутников? – вступился Джейсон.
Девушка закатила глаза и заученным монологом выдала:
– Пьер Огюст Ренуар – один из самых видных представителей импрессионизма, искусство которого отличается живым интересом к человеку. Им было написано примерно 6000 картин. Значительное место в его светлом жизнеутверждающем творчестве занимает портрет, а также жанровые композиции. Продолжать?
Джаред не удержался и присвистнул:
– Ого! Да вы знаток!
– В Академии был курс по мировому художественному искусству. Миссис Томпсон заставляла каждого студента зубрить биографии выдающихся художников. Стерва.
– Тогда вы должны знать, что работы этого мастера очень высоко ценятся, – Джейсон придвинул по столу фото пейзажа.
Сара откинулась на стуле, мельком глянув на репродукцию.
– Как и любого мало-мальски знаменитого импрессиониста.
– Сколько, по-вашему, стоит эта картина?
Девушка внимательно посмотрела в глаза агентов:
– Вы принимаете меня за дуру? Сейчас я назову приблизительную, – на этом слове она ехидно улыбнулась, – стоимость, а вы без зазрения совести наденете на меня браслеты. Не выйдет. Я больше и слова не скажу без своего адвоката.
Не успела она договорить, как из-за двери раздался громкий голос профессионального и очень высокооплачиваемого адвоката:
– Добрый вечер, господа, – в комнату стремительно ворвался, иначе и не скажешь, довольно молодой, около тридцати лет, мужчина. Из нагрудного кармана его дизайнерского серого костюма щегольски торчал уголок синего носового платка, точно под цвет его глаз.
– А вот и Арти, – усмехнулась девушка.
Агенты одновременно скривились, будто съели по куску лимона.
– Артур Имс, адвокат мисс МакЛафлин. Что, собственно, произошло?
Маннс кратко ввел его в курс дела.
– Вы же понимаете, что продолжение этой беседы возможно только с согласия моей клиентки. Итак, Сара, вы желаете помочь агентам?
– Нет, – прозвучало безапелляционно.
– Что ж, господа. Если вы не готовы предъявить обвинение, то мы, пожалуй, вас покинем.
Маннс нацепил на себя самый добродушный оскал и проговорил:
– Всего доброго. Если возникнет необходимость, мисс МакЛафлин, мы с вами свяжемся.
– Свяжитесь сначала со мной, – таким же лучезарным оскалом наградил их адвокат.
– Всенепременно, – буркнул Падалеки в спину уходящих.
Как только захлопнулась дверь, Маннс возвел глаза к потолку и пробормотал:
– Похоже, сегодняшний день решил побить все рекорды абсурда.
– Ты даже не представляешь, кто у нас следующий в списке. Кажется, я видел их в музее. И запасись терпением, сейчас начнется настоящий цирк.
В кабинет впорхнула шебутная девица в наряде таких психоделических оттенков, что Падалеки показалось, что он временно ослеп. Искусственное освещение делало цвета совершенно невообразимыми.
Не успела девушка присесть, как на агентов обрушился поток ее красноречия:
– Привет! Я миссис Купер Орр! Клево, да? – она улыбнулась так широко, что отчетливо стали видны ее десны. – Так-то я Кэрри, но совсем недавно стала миссис Купер Орр! Это же так замечательно! Глядите, какое кольцо! Это мой Куп-Куп подарил мне! Ой! – девушка подскочила и достала вибрирующий телефон, отвечая на смс сообщение. С ее губ не слезала улыбка душевнобольного или безумно влюбленного, что по сути одно и то же, человека.
За это время Джаред успел поймать взгляд идущего на казнь смертника от своего напарника. Падалеки лишь склонил голову, мол, я тебя предупреждал, терпение, мой друг, только терпение.
– Итак, Кэрри, что вы делали в музее?
– О! Мой Куп-Куп сделал мне сюрприз! Видите ли! У нас свадебное путешествие! Правда, здорово?! Медовый месяц, представляете?! Сегодня начался пятый день, как я стала миссис Купер Орр! До сих пор не могу поверить в свое счастье! Он у меня самый лучший! Кто только из наших девчонок не мечтал стать миссис Купер Орр! Но он влюбился в меня! По уши, представляете?! Он так оригинально сделал мне предложение! – она мечтательно закатила глаза и тут же продолжила: – Значит, мы сидели в ресторане, я, конечно, подозревала, что сегодня-то он и решится! Но для меня было полной неожиданностью, когда в бокале я нашла это самое кольцо, – она завизжала и опять оттопырила свой безымянный палец, демонстрируя весьма приличный бриллиант. – Представляете?! Это был самый замечательный день в моей жизни! Я, конечно же, сказала ему «да»! И вот прямо перед вами сидит свеженькая миссис Купер Орр! Представляете?!
Девушка тараторила со скоростью расщепления молекул в ядерном реакторе и теперь головная боль, которая только маячила перед Падалеки, в полную силу ударила в виски.
– Значит, у вас медовый месяц.
– Именно это я и сказала! Ой! – девушка опять подпрыгнула на стуле, когда телефон, мирно лежащий на столе, заорал голосом… гребанной Бритни Спирс, которая просила, чтобы ее отшлепали.
Джаред с определенного времени, очень скептически относился к творчеству этой исполнительницы. Джейсон же лишь истерично хмыкнул, впрочем его услышал только напарник, потому что девушка была поглощена разговором:
– ... бу-бу! Я тоже соскучилась по тебе, медвежонок! Ну не сердись и не дуйся!
Когда она закончила свое до невозможности сопливое лепетание, Джейсон спросил:
– Где вы находились, когда погас свет?
Девушка опять начала разгоняться с ответом, грозя перейти на ультразвук:
– Мы с моим зайчоночком прогуливались по музею! Представляете! И у меня сломался каблук! И мой Купи нашел укромное местечко! И знаете, что он сделал? Он просто мой герой! Мой Куп-Куп! Он починил мне каблук! Он просто волшебник! Права была Пенни, я счастливица! Ну а когда поднялся этот шум, мы целовались. Понимаете? Мы так испугались! Он такой страстный! Мой Купи! Ой!
Телефон опять оповестил агентов, что Бритни все еще не отшлепана.
Девушка кинулась за трубкой, но серьезный голос Маннса ее остановил:
– Миссис Орр, последний вопрос. Вы заметили что-нибудь необычное? Люди, поведение?
Керри с огромным сожалением смотрела на телефон, который продолжал вибрировать и орать дурниной.
– Миссис Орр!
– Нет-нет! Что вы?!
Телефон затих, и девушка разочарованно вздохнула, не отводя взгляда от мобильника, принялась кусать ногти.
– Совсем ничего? Миссис Орр, любые детали, все может оказаться важным.
– Миссис Орр! Как это звучит! Здорово, правда? Да не смотрите вы так на меня! Ничего такого! Ничего необычного! В этом музее собрались самые нормальные люди!
«А вот это вряд ли», – подумал Падалеки, но вслух произнес лишь:
– До свидания, Кэрри. Мы с вами свяжемся.
В дверях кабинета мистер и миссис Купер Орр, к великому отчаянию напарников, столкнулись.
– Ты не отвечала на звонок, моя куколка, – засюсюкал мужчина, сжимая тонкие пальчики в своих ладонях. – Я так скучал по тебе, мартышечка моя.
– И я скучала, мой пряничек, мой любимый мармеладный котеночек.
Мужчина притянул ее к себе и поцеловал в губы.
– Сейчас блевану, – тихо сообщил Джаред.
Маннс похлопал его по плечу, в знак поддержки, и заговорил громко и строго:
– Мистер Орр, не могли бы вы уделить нам немного времени?!
Мистер Орр оторвался от поцелуя и, быстро глянув на них, обратился к своей супруге:
– Ты будешь, скучать по мне, булочка моя?
– Я уже скучаю, пирожочек!
– Поесть не мешало бы заказать, – обронил Маннс, невесело глядя на напарника.
– Кажется, я к выпечке месяц прикоснуться не смогу, – скривившись, ответил Падалеки и поторопил любвеобильного подозреваемого: – Мистер Орр, присаживайтесь.
Мужчина, наконец-то, устроился за столом, обменявшись на прощанье примерно девятью тысячами воздушных поцелуев со своей сладкой половиной.
– Где вы были, когда погас свет? – задал Джейсон вопрос, уже набивший оскомину за этот день.
– Моя рыбка сломала каблук, и мы отошли в сторонку, чтобы не мешать остальным. Я как раз починил его, когда вокруг стало темно.
– Разве рыбки носят каблуки? – устало потирая глаза, спросил Джаред.
Маннс пнул его под столом.
– О, вы, очевидно, никогда не были влюблены, молодой человек, – Купер благостно улыбался. – Но я не могу винить вас, ведь самая первая красотка досталась мне!
– Да, вам повезло, – кивнул Джаред.
– Вы живете в Нью-Йорке, мистер Орр?
– Зовите меня просто Куп.
– Так что, Куп? Вы гость города?
– У нас с моей конфеточкой медовый месяц. Не верю, что она вам не сказала! – засмеялся Купер.
– Да, она упомянула…
– Пару десятков раз, а? Она такая эмоциональная, моя ягодка! За это и полюбил ее! Она такая искренняя!
– Заметили что-нибудь странное сегодня, Куп? Может, подозрительные личности, или какая-то техника? Что угодно, что могло показаться вам необычным…
– Кэр-Кэр так закружила мне голову, что я ничего вокруг не вижу, – довольно оскалился Купер. – Медовый месяц, сами понимаете! Только супруга занимает сейчас все мои мысли!
– Ааа, Пада, пристрели меня, – застонал Маннс, когда за мистером Орром захлопнулась дверь. – Прояви гуманность к напарнику!
– Давай вместе, на счет «три», – невесело отозвался Джаред. – Потому что это был последний подозреваемый. И итог сегодняшнего дня – мы опросили всех, кто тут был во время ограбления, посетителей, работников, и никто ничего не видел и не знает. Но! Картина исчезла. Непонятно куда и непонятно как.
– Добро пожаловать домой, Морган! – Маннс соскочил со стула и преувеличенно радостно захлопал в ладоши. – Ты доволен, что он, наконец, вернулся?
Джаред в ответ только нервно передернул плечами.
Домой он возвращался уже поздней ночью, после того, как лично проверил, что все необходимые процедуры были проведены. Всю дорогу ему не давала покоя мысль, скребущая подсознание. Он крутил в голове допросы со всех сторон, а перед глазами стояли все эти фрики. Что-то здесь было не так, но разобраться в подозрениях своего подсознания он был не в силах. По крайней мере, не сегодня.
Комментарий к Глава 2 *La douleur passe, la beauté reste – Близким другом Огюста Ренуара являлся Анри Матисс, который был почти на 28 лет младше его. Когда О. Ренуар оказался из-за болезни, по сути, прикован к постели, А. Матисс навещал его каждый день. Ренуар, практически парализованный артритом, превозмогая боль, продолжал писать картины в своей студии. Однажды, наблюдая за тем, с какой болью даётся ему каждый мазок кисти, Матисс не выдержал и спросил: «Огюст, почему вы не оставите живопись, вы же так страдаете?» Ренуар ограничился лишь ответом: «La douleur passe, la beauté reste» (Боль проходит, а красота остаётся). И в этом был весь Ренуар, творивший до последнего вздоха.
**Oho, ja! – О, да!
Ja! – Да!
Nein! – Нет!
Greis – Cтарик
mein Bein – Моя нога
Der kleine ungeeignet Junge! Sie brauchen, um richtig zu versohlen! Aber Mach dir keine sorgen. Mama wird sanft sein. – Маленький негодный мальчишка! Тебя нужно как следует отшлепать! Но не волнуйся. Мамочка будет нежной.
====== Глава 3 ======
Больше! Просто чтобы было.
Я получил все, что хотел, и, разумеется, хочу еще.
Я заплатил, развлекайте меня.
Я хочу все больше, мне это нравится,
Поэтому я не могу все бросить, жду еще,
Хочу больше, я не знаю чего я хочу,
Но я знаю, что хочу еще больше.
Poets Of The Fall – More
Дженсен сидел в своей комнате и смотрел на картину. Красивая. Подвижные, легкие мазки, деревья фактурные и объемные, все полотно пронизано зноем и солнечным светом, фигуры – лишь размытые силуэты, как бывает в жаркие дни, когда от зноя окружающий мир плавится, стирая очертания и четкие контуры. Прекрасный образчик импрессионизма. Эклз медленно моргнул и перевел взгляд в окно. Уголок его губ медленно, как будто сам собой, приподнялся в улыбке. В животе что-то радостно подпрыгнуло, когда он вспомнил еще один прекрасный образчик.
Агент.
Дженсен соскучился по нему даже больше, чем ему казалось. Сильнее, чем готов был признаться. Как же ему не хватало этой игры! А сегодня… Господи! Сегодня было просто восхитительно! Находится с ним рядом, в одной комнате, лицом к лицу, говорить с ним, смотреть ему прямо в глаза и все-таки суметь уйти оттуда без наручников. Ну, не то чтобы уйти, но все же он здесь, в своей квартире и наручников на нем нет!
«Вот так, агент! Ты был хорош, но я был лучше!»
Падалеки отлично выдрессировал своих псов, они перекрыли все возможные пути из здания, так что Дженсену и его новому другу Ренуару пришлось задержаться. Он встал и подошел к окну, уставился невидящим взглядом на Центральный парк, и в его голове вновь ожили события сегодняшнего дня…
– Черт! – выругалась София.
– Что такое? – спросил Мэтт, плавно притормаживая, чтобы припарковаться поближе к входу.
– Федералы, – ответила София, кусая ноготок.
– Где? – Мэтт окинул взглядом крыльцо, попутно отводя ее руку ото рта. – С чего ты взяла, что это федералы? Может, просто мужики? Экскурсия какая-нибудь...
– Я видела там этого... Падалеки!
– Падалеки? – оживился Дженсен, сидящий сзади, и выглянул в окно.
– Ты ему сказал? – обернулась к нему София, и взгляд ее был очень недобрым.
– Почему я? – засмеялся Дженсен и поднял руки вверх. – Мы не друзья с ним. Думаешь, я мог проболтаться ему за кружкой пива?
– Думаешь, я не знаю, что ты постоянно шлешь ему записочки? – прищурилась девушка. – И что тебя хлебом не корми, дай только устроить с ним скачки?
– Ммм... скачки? – Дженсен поиграл бровями и пошло улыбнулся.
– Придурок, – прыснула София и покачала головой. – Что ж ты озабоченный такой?
– Мэтти, давай-ка, отъедь на пару кварталов, – Дженсен тоже усмехнулся. – Дайте мне минут двадцать, прежде чем войдете. Я пока там глаза помозолю, прощупаю ситуацию.
