Текст книги "Игра на двоих (СИ)"
Автор книги: Кошка с крыльями бабочки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)
Очнувшись от раздумий, он вышел из такси и поплелся к дому. Уставший, злой, измотанный. Последнее дело выдалось не из лёгких, да и в итоге обернулось для него не лучшим образом, но все же... Очередное дело закрыто. Очередная победа. Правда, победа эта не принесла должного удовлетворения, а оставила лишь пустоту, затягивающую внутренности в черную воронку. Это чувство стало таким родным, что Джаред уже давно отчаялся утопить его в вискаре, сигаретах, случайных перепихонах и работе. Хотя последняя справлялась с задачей лучше всего, отвлекая его хотя бы в течение дня. Ночами было сложнее. Ночью ничто не спасало его от мыслей и дурных снов. Бывало, он до рассвета скрипел зубами от досады, что упустил Стюарта. И хотя тому досталось, в конце концов, за все его заслуги, Джаред жалел, что не смог лично заставить его заплатить за потерю Дженсена. Но такие ночи не были худшими. Тяжелее было, когда Дженсен приходил к нему во снах. Родной. Тёплый. Любимый. Живой. Тогда с рассветом приходилось терять его снова. И вот это было хуже всего. В такие дни Джаред просто поднимался и отправлялся на работу, зачастую пугая охранников своим ранним визитом и заставляя их открывать главные двери Бюро раньше положенного. Он брался за работу, отключаясь от эмоций и мыслей, практически не разговаривая, не улыбаясь. Он не шутил, не смеялся, не сбегал в Старбакс, без комментариев пил местный кофе из автомата. Джейсон даже прозвал его Падаробот. Отношения с коллегами от его вечно дурного расположения духа не выигрывали. Его старались обходить по дуге и даже не заговаривать лишний раз. Кортез сторонился его, будто не решаясь испытывать судьбу, связываясь с психом. Коллинз держал свои шуточки при себе в его присутствии. Даже Абель опасался, как прежде увязываться за ним хвостиком, пока Маннс сам не звал его поехать на задание с ними. Зато за последние полгода специальный агент Падалеки раскрыл столько преступлений, что его фото красовалось на доске почета в Бюро, а имя стало практически нарицательным.
«Что за падалячья манера?»
«А ты, значит, последователь падализма?»
«Ты мне тут своего внутреннего падалеки выключай!»
Джаред не обращал внимания на подобные шуточки коллег, когда слышал их краем уха. Он просто шел к очередной поставленной цели с упорством бронированного танка, выслеживал, вынюхивал, выискивал преступников и с завидной регулярностью подставлялся под пули. За что и получал нехилых пиздюлей от своего напарника и Бобра. Дважды его хорошенько зацепило. Первый раз несколько месяцев назад на памятной облаве на Стюарта, Джаред тогда не надел броню. После того ранения он почти месяц провалялся на больничной койке, лишившись селезенки и возможности удовлетворить свою жажду мести. Зак в то время заделался сиделкой, просиживая штаны в его палате чуть ли не целыми днями, сам возил к нему то маму, то Мэг. Джаред подозревал, что друг просто караулит, чтобы он не сбежал из больницы раньше времени. А Маннс так и вовсе с тех пор перед каждой операцией лично проверяет наличие на Падалеки бронежилета.
И вот сегодня Маннс с опозданием приехал на место, а Джаред снова забыл об амуниции. Шальная пуля ударила почти в то же место, правда, на этот раз обошлось без таких тяжелых последствий. Но Маннс все равно едва не добил его своим глоком и всю дорогу до больницы материл и угрожал добиться того, чтобы Падалеки до конца жизни усадили бумажки в офисе перекладывать.
Морщась от боли в левом боку, Джаред медленно поднимался по лестнице. Как бы швы не разошлись... Он сбежал из больницы, сразу как очнулся от убойной дозы обезболивающих и снотворного прямо посреди ночи. Черт! Он остановился, отдышался немного и продолжил подъем. Он понимал, почему друзья так беспокоятся за него, но адреналин от погони и постоянное чувство опасности были необходимы ему, как очередная доза, лишь это по-прежнему заставляло сердце биться быстрее. Вообще, хоть как-то биться. Падалеки не рассказывал никому, что с ним происходит, и кто сидит в его мыслях – как прописался – хотя Маннс, кажется, все прекрасно понимает, чертов сканер человеческих душ! Да и Зак, хоть и удачно прикидывается беззаботным торчком, но слишком уж активно старается отвлекать Джареда от щемящего одиночества. Иногда у него даже получается. Ненадолго. Но бывали и такие дни, как сегодня, когда от тоски и безысходности хочется на стены лезть, и вот специальный агент Падалеки, находясь на оперативном задании, «забывает» про броню. Смешно.
Забравшись на пятый этаж, Падалеки опять остановился, дыхание вырывалось из груди надсадными хрипами, и сердце неровно долбилось в ребра. Распахнув куртку и подцепив майку пальцами, Джаред проверил повязку. Швы вроде не разошлись, повязка слепила своей стерильной белизной, и отчего-то захотелось вдруг дебильно улыбаться. Кажется, он все-таки не совсем отошел от обезболивающих. Решив, что пока не хочет расставаться с этим наркотическим бредом, Падалеки двинулся дальше, вспоминая, сколько вискаря у него осталось.
Добравшись, наконец, до своей двери и нашарив в темноте подъезда ключи, он быстро вошел и сразу двинулся в сторону кухни. Сделав глоток прямо из бутылки, Джаред поморщился и, стянув с себя куртку, отшвырнул её в сторону, не глядя. Память услужливо подсунула ему почти такое же развитие событий, которые происходили в другой жизни. Только тогда он был в смокинге, а в гостиной ждал его персональный ворюга…
Сжав зубы, он взял два стакана, бутылку и двинулся в гостиную, не зажигая свет. В самом темном углу прямо у кресла, тени были особенно густыми, и так легко было представить, как они складываются в до боли родной силуэт, что Джаред почти видел его. Он поставил стаканы на столик и молча плеснул виски в оба – его личный ритуал для особенно паршивых дней. Он разглядывал получившуюся композицию – виски, который не с кем разделить, да пепельница с горой окурков, вываливающихся за край – привычная картина. Джаред стукнул своим стаканом об тот, что он оставил для...
Он резко отвернулся и отошел к окну. Да блядские кони! Станет ли когда-нибудь легче?..
Загнав взметнувшиеся эмоции обратно в глубину, Джаред медленно вздохнул несколько раз и глоток за глотком осушил бокал, всматриваясь невидящим взглядом в ночной город и снова мысленно возвращаясь к той, своей прошлой жизни. Тогда все казалось таким сложным. Смешно вспомнить. Что сложного? Им было так хорошо вдвоем. Они тянулись друг к другу. Они оба хотели этого. Они оба любили. Они оба были живы…
Звонко шарахнув стаканом об подоконник, Джаред крепко зажмурился и уперся лбом в прохладное стекло.
– Привет, агент...
Глаза распахнулись сами собой. Таких реальных галлюцинаций у него еще не было. Надо бы разыскать того доктора, который его латал, забористые у него препараты. Джаред прикупил бы себе таких! Шепот как настоящий, даже мурашки по телу пробежали, а уж сердце как заколотилось! Он сглотнул, не решаясь обернуться и прогнать морок. Как же он скучает по этому шепоту.
Падалеки даже показалось, что он слышит тихие шаги со стороны кресла, будто тени сумели все-таки вырваться из темноты угла, чтобы порадовать раненного. А потом руки, такие знакомые, такие родные, легко зарылись в волосы Джареда, массирующим движением пробежались по затылку и исчезли. Падалеки скривился, он не хотел, чтобы это прекращалось... Ощущения были такими реальными, что лишиться их снова казалось невыносимым. Охуенный коктейль ему в больнице вкололи! Тяжелая наркота, что ли?
– Агееент...
Шепот ласковым бархатом прошелся по шее.
– Ты стал слишком много курить...
Не может быть таких реальных ощущений от тени, рожденной наркотическим бредом. Джаред застыл как изваяние и постарался не забыть, как дышать. Две секунды. Он дал себе две секунды, чтобы убедиться, что это не галлюцинация, и что он не сошел с ума.
– Тебя забыл спросить, – на пробу рыкнул Джаред в ответ, спиной чувствуя тепло его тела и молясь о том, чтобы ему не пришлось пожалеть, что поддался этой глупой надежде.
– А стоило бы, – раздалось совсем тихо, и теплые пальцы легко погладили его шею. – Не рычи, агент…
Джаред резко обернулся и замер, встретившись с огромными, зелеными, как абсент, глазами.
Как же это?..
Неужели?..
Джаред всматривался в родное лицо, боясь поверить в чудо. Он поднял руку, осторожно касаясь кончиками пальцев щеки. Теплая. Он как завороженный гладил его лицо, будто проверял, правда ли. Дженсен. Это был его Дженсен. Немного осунувшийся, уставший, щетина колется под пальцами…
Это он!
Задушено всхлипнув, Джаред прижался к его губам, и у него едва ноги не подкосились от ответного движения. Дженсен крепко обнял его, целуя торопливо и отчаянно.
Господи!
Спасибо тебе!
Он жив!
Дженсен жив!
Какое счастье!
Дженсен жив!
Так…
Стоп!
Дженсен жив?
Значит, он был жив все это время?!
Джаред резко разорвал поцелуй, его глаза полыхнули злым огнем, и он со всего маху впечатал кулак в лицо, которое так нежно гладил всего минуту назад. Дженсен не ожидал такой резкой перемены и отлетел от него, падая на пол. Ох, как же давно он с такой душой по морде не получал! Аж звездочки в глазах заплясали! Падалеки тяжело дышал, свирепо глядя на него, и смотрелся он, как какой-то антигерой из комиксов!
«Вот и нашла тебя твоя смерть, Эклз!» – промелькнуло в голове у Дженсена, когда Джаред снова попер на него.
Падалеки схватил его за грудки и вздернул на ноги, а потом с силой пихнул его в грудь, снова отталкивая от себя.
– Бей, – тихо сказал Дженсен, опуская руки. – Я не стану сопротивляться.
Джаред зарычал и швырнул его в стену. Дженсен болезненно зашипел и снова повернулся к нему, открываясь для очередного удара. Джаред за секунду преодолел расстояние между ними и сжал пальцы на его горле, Дженсен, и правда, не пытался противиться ему, просто погладил его руку, глядя в лицо. Падалеки сжал пальцы сильнее и приложил его об стену, а потом впился в губы злым поцелуем, чувствуя вкус его крови. Дженсен жадно отвечал, положив горячие ладони на его бедра и притягивая его ближе.
– Успокоился? – тихо спросил Эклз, когда Джаред разорвал поцелуй. Тот лишь рыкнул и снова долбанул его спиной об стену. – Успокойся…
– Сейчас. Сейчас я успокоюсь. Успокоюсь, выдохну, сосчитаю до десяти, выпью кофе... и убью суку!
– Не убивай так сразу, – попросил Дженсен, поглаживая напряженную спину. – Подари еще хотя бы один поцелуй. Пожалуйста.
– Поцелуй тебе?! Да я тебя задушу сейчас!
Падалеки чувствовал сейчас такую злость, что готов был убить его собственными руками! За все, что пришлось пережить. За то, что заставил его поверить в свою смерть. Джаред оттолкнул его и отошел подальше, борясь с искушением сломать ему ребра. Он шарахнул по выключателю, вымещая свою злость, и яркий свет вырвал комнату из темноты. Джаред, наконец, смог рассмотреть его, убедиться, что он не исчез вместе с темнотой. Ну, нет. Это уж точно не галлюцинация. Губы вон разбиты и из носа кровь течет. Живой.
Дженсен смотрел на него, разглядывая, ощупывая глазами, а потом отлепился от стены и медленно подошел.
– Джаред...
– Не подходи ко мне лучше, Эклз!
– Я все заслужил, знаю...
– Сука! Ты еще и не такое заслужил!
– Знаю... Пожалуйста...
– Отвали от меня!
– У тебя кровь, – Дженсен попытался дотронуться до его бока, где на футболке виднелось красное пятно.
– Не твое дело! – Джаред зло отбил от себя его руку и пихнул в плечо, отталкивая подальше. – На себя лучше посмотри! Отвали, Эклз! Еще получить хочешь?!
– Бей, если хочешь, я не уйду, – шептал Дженсен, не оставляя попыток обнять его и не обращая внимания на толчки и злые тычки. – Тебе придётся убить меня, сам я больше не уйду. Джаред мой...
Падалеки снова ударил его, отшвыривая от себя.
– Пошел ты на хуй, скотина! – с болью в голосе кричал он. – Тебя не было девять месяцев! Девять ебаных, мать их, охуенно уебищных месяцев!!! Где тебя носило, сука?!!
– Прости меня...
– Где ты был?!!
– Я все объясню. Пожалуйста, Джаред, выслушай меня...
– Ты заставил меня поверить в твою смерть!!!
– Прости...
– Пошел на хуй!
– Пожалуйста, послушай…
– Один звонок, Дженс! – резко перебил его Джаред. – Это все, что от тебя требовалось! Одно слово, чтобы я знал, что ты жив!
– Ты мог меня невольно выдать…
– Каким это хером, интересно?!
– Тарович вышел на тебя, – быстро заговорил Дженсен, пытаясь ухватиться за него, но Джаред отбивал от себя его руки. Хотя бы слушает, и то хорошо. – Он каким-то образом выяснил, что мы с тобой связаны! Может быть, Стюарт что-то сказал ему, не знаю. Но он следил за тобой! Если бы я позвонил, он узнал бы!
– Да не пизди ты, Эклз! Твой херов гений Мэтт, в два счета мог бы сделать так, что никто и не заметил бы, что был звонок! Даже в, мать ее, телефонной компании!
– Я не мог позвонить, – тихо сказал Дженсен, опуская глаза. – Если бы я только услышал твой голос, то, – он замолчал, потому что голос больше не слушался от переполнявших его эмоций.
– И ты просто наблюдал за мной все это время? Смотрел, как я тут загибаюсь, и молчал?!
– Я не смотрел… – нельзя сейчас молчать, иначе он просто потеряет его! Джаред и так уже на грани. Сейчас он окончательно психанет и просто пристрелит Дженсена. Или вышвырнет его из своей жизни навсегда. Этого нельзя допустить! Собравшись с силами, Эклз посмотрел ему в глаза и заговорил срывающимся шепотом: – Если бы хоть раз позволил себе приблизиться, то уже не смог бы уйти. Просто не хватило бы сил.
Падалеки насмешливо фыркнул и передернул плечами:
– Одним разом больше, одним меньше – невелика разница. Ты только и делал, что уходил.
– Джаред, пожалуйста, прости меня. Если бы я открылся тебе, то уже не смог бы держаться в стороне. А я должен был. Чтобы все купились на нашу смерть. И федералы, и Тарович, и вообще все. Нам нужно было время, чтобы окончательно избавиться от Макса Моргана, Брайса Ларкина и Брук Дэвис. Замести все следы. Чтобы начать новую жизнь, понимаешь? Я должен был избавиться от своего темного прошлого. Чтобы не бегать больше. Чтобы я смог вернуться к тебе.
– А если бы я сдох тут, пока ты там следы заметаешь? – Джаред устало смотрел на него, больше не сбрасывая его руку со своего плеча. – К кому бы тогда вернулся?
– Я и не думал, что ты так… что так сильно…
– Что?
– Так сильно любишь…
– Пошел ты! – Падалеки снова отпихнул его от себя и отошел к окну, запуская пальцы в волосы и закрывая глаза. В голове шумело, и мысли разбегались под натиском медикаментозного дурмана. Рану на боку дергало болью, но эта боль и близко не могла сравниться с тем, что сейчас творилось в его сердце.
Дженсен наблюдал за ним, не решаясь подойти. Он действительно и надеяться не смел, что Джаред станет так сильно тосковать по нему. До нежелания жить без него. До склонности к суициду. Что же он наделал? Как мог он причинить столько боли любимому человеку? Он, и правда, последняя скотина! Грудь сдавило острой болью от вида опущенных плеч, от этой скрюченной позы.
– Зачем ты пришел теперь? – сдавленно спросил Джаред, прерывая тяжелое молчание, повисшее между ними.
– Я ведь обещал, что вернусь. Что всегда буду возвращаться к тебе.
– Мошенникам не обязательно держать свое слово.
– Я больше не мошенник.
Джаред зыркнул на него через плечо и снова отвернулся.
– Как ты вообще вошел? – сердито спросил он, снова передернув плечами.
– Через дверь, – Дженсен усмехнулся и сделал маленький шажок к нему.
– Замок не тронут, – Джаред тоже усмехнулся, вспоминая, что они уже вели подобную беседу в этой самой комнате.
– Я сделал дубликат, – Дженсен подошел ближе, но коснуться все еще не решался. – Давно. Кажется, в прошлой жизни.
– Ты хранил его все это время?
– А ты так и не сменил замок?
Джаред беззвучно засмеялся, чувствуя, как мышцы расслабляются, и становится немного легче дышать. Дженсен облегченно выдохнул и уткнулся носом в волосы на его затылке. Падалеки закрыл глаза и крепче вцепился в подоконник, от этого горячего дыхания, мысли путались, и так хотелось послать все к черту, просто забыть обо всем, поддаться искушению и снова быть счастливым.
– Девять месяцев и тринадцать дней, – шептал Дженсен, нежно целуя его шею и невесомо касаясь его бедер.
– Что? – не понял Джаред.
– Девять месяцев и тринадцать дней я не касался тебя. Целую вечность. Я так соскучился по тебе. Невыносимо. По твоим рукам. По твоим губам. По твоим глазам. По твоему голосу. По твоему запаху. Я люблю тебя, Джаред. Люблю тебя безумно. Никого никогда так не любил. Вообще никого никогда не любил кроме тебя. С ума просто схожу.
Слова вибрацией прошлись по шейным позвонкам, посылая армию мурашек по всему телу. Джаред чувствовал, как Дженсен все крепче прижимается с каждой фразой, как целует все настойчивее, как дышит все тяжелее и трется об него, ясно давая понять, как сильно хочет его сейчас.
– Дженсен…
– Я люблю тебя, Джаред. Мой Джаред.
Джаред уже не смог терпеть и повернулся к нему. Дженсен тут же прижался к его губам, крепко сжимая его в объятиях и заставляя зашипеть от резкой боли в боку.
– Тише ты, – Джаред надавил на его плечи, чтобы притормозить немного.
– Прости. Прости меня. Поцелуй, – Дженсен слегка прикусил его губу, а потом прошелся языком. – Пожалуйста, поцелуй, Джаред.
Не в силах бороться с искушением Падалеки надавил на его затылок, впиваясь в разбитые губы, кусая, облизывая, шаря руками по телу. Еще немного и он уже не сможет вовремя прекратить это.
– Все, Дженс, остановись.
– Ну еще немножко, Джаред, – Эклз переключился с губ на лицо, покрывая влажными поцелуями каждый сантиметр кожи, каждую родинку. – Я люблю тебя. Я так скучал по тебе.
– Хватит. Хватит, Дженсен. Мы не договорили. Остановись.
– Вот же упертый, – проворчал Дженсен и внезапно опустился перед ним на колени.
– Эй, эй, куда?! – Джаред удивленно распахнул глаза и невольно прикрыл рукой пах. – Даже не вздумай!
– Успокойся, недотрога, – усмехнулся Дженсен, глядя на него снизу вверх. – У тебя кровь идет. Я просто посмотрю, не разошлись ли швы. Сними футболку.
– Ага, разбежался, – Джаред вздернул бровь и приподнял ткань.
Дженсен поморщился, увидев окровавленную повязку.
– Откуда знаешь про швы? – спросил Джаред.
– Мэтт сказал мне, что тебя подстрелили. Я так перепугался, – прошептал Дженсен и на несколько секунд прижался губами к голому животу, потом отстранился и, прочистив горло, сказал: – Швы в порядке, но нужно повязку сменить. И прекратить швырять по квартире тяжелого мужика.
Джаред усмехнулся, молча наблюдая, как Дженсен деловито притащил из ванной аптечку и, снова опустившись на колени, принялся обрабатывать рану и накладывать новую повязку.
– Мэтт тоже в городе?
– Неее, он в Европе где-то. Кажется. Не знаю точно, – Дженсен снова поднял на него взгляд и улыбнулся. – У них с Соф свадебное путешествие.
– Давно пора, – хмыкнул Джаред и вдруг пригладил волосы у него на виске, отчего Дженсен зажмурился, как кот. – Хочешь сказать, Мэтт тебе из Европы сообщил о моем ранении?
– Он, похоже, все это время следил за тобой, – Дженсен опустил глаза и погладил живот кончиками пальцев. – Но мне не говорил ничего, до сегодняшнего дня. Я сорвался с места сразу, как узнал.
– А иначе? Сколько еще ты строил бы свою новую жизнь?
– Я собирался приехать на следующей неделе.
– Не заливай.
Дженсен поднялся и уткнулся лбом ему в грудь.
– Не злись, Джаред. Я бы, правда, вернулся скоро. Просто хотел все подготовить, чтобы потом можно было уже не отвлекаться от тебя. Потому что вот сейчас мы рядом, и я уже не представляю, как смогу оторваться от тебя.
Джаред закрыл глаза и прижался щекой к его макушке.
– Что ты там готовишь опять? – тихо спросил он и обнял широкие плечи, покрепче прижимая к себе. – Очередную аферу?
– Я отошел от дел, – Дженсен обнял в ответ, плавясь от близости этого тела и от тихого голоса с хрипотцой. – Макса Моргана больше не существует.
– А кто существует?
– Дженсен Эклз.
– И чем он занимается?
– Пишет картины. В следующую пятницу открытие моей первой выставки. И я рад лично пригласить особо дорогого гостя.
– Выставки? – Джаред отстранился, чтобы посмотреть в его лицо. – У тебя будет выставка?
– Да. Дженсен Эклз, новый художник, подающий надежды. Не слышал? – он слегка улыбнулся и изобразил хвастливую гордость: – Обо мне даже в журнале писали! Целая большая статья на развороте! О том, как я рос в забытой Богом глубинке и лишь недавно взял в руки кисть и краски. И – поверишь? – сразу стал выдавать «глубокие, пронзительные произведения, полные боли, безысходной тоски и в то же время преисполненные надежды». А фото там такое – слюной изойдешь!
– Извини, я не читаю глянец, – усмехнулся Джаред, наблюдая за ним с какой-то щемящей нежностью в груди. – Кажется, Джейс говорил мне что-то про эту выставку.
– В самом деле?
Джаред засмеялся, увидев, как Дженсен красочно скривился при упоминании о Маннсе, он сжал в ладонях его лицо и мягко поцеловал в губы.
– Все еще ревнуешь к нему? Ты такой дурачок у меня, – Джаред снова ласково коснулся его губ.
– Ты проводишь с ним много времени, – недовольно проворчал Дженсен. – А со мной так мало...
– Ты же мой сахарочек. Только ты.
Дженсен расплылся в довольной улыбке, но все равно не смог так просто отпустить эту тему:
– И что это спецагент Маннс забыл на моей выставке?
– Его девушка…
– У него девушка есть?! А я думал, что он в тебя по уши влюблен!
– Балбес! – весело засмеялся Джаред. – Джейс закоренелый натурал! О его загулах легенды ходят! Хотя теперь его, похоже, серьезно захомутали.
– И поэтому он увлекся искусством в нерабочее время? – проворчал Дженсен.
– Его девушка тянет его посетить выставку нового художника, подающего надежды, – Джаред с улыбкой подмигнул ему. – Правда, Джейс сказал, художника зовут Джонсон Элис.
Они немного посмеялись вместе, а потом Джаред, посерьезнев, спросил:
– Как вы это провернули?
– Мэтт с Соф все подготовили, пока мы были в Майами. Спасибо ребятам, все на себя взяли. Я тогда в полном ауте был, никакого толку от меня… А потом ты приехал… Это была самая счастливая неделя за все время.
– Зачем ты звал меня с собой тогда? Ты ведь знал, как все будет. Не мог не знать.
– Знал, – Дженсен виновато опустил глаза. – Мы должны были уйти одни. Тебе ни к чему было лишаться своей жизни…
– Зачем, Дженс?
– Я просто не удержался. Так трудно было прощаться с тобой. Особенно зная, что… Прости меня.
– Там было столько крови... Как?
– Замороженная. Мы собирали постепенно. Сомнений в нашей смерти не должно было быть.
Падалеки передернул плечами и отошел от него.
– Джаред…
– Я понял, понял. Вы залили яхту своей кровью, раскидали вещи, расстреляли палубу и… И что дальше?
– Первые полгода мы скакали по островам. Куба, Доминика, Пуэрто-Рико, Маргарита, Ямайка, Тортуга… Мы все их перебрали, нигде не задерживались надолго. Я с ума сходил, – Дженсен говорил потухшим голосом, просто выдавал информацию, не пытаясь оправдаться. – Первые пару месяцев особенно сильно ломало. Ребята несколько раз ловили меня, чтобы не сбежал. Потом стал картины писать. Это хоть как-то помогало. Отвлекало, – он потер глаза и сел на диван. – Потом… когда в Штатах все поутихло, мы смогли вернуться. Пробрались через Мексику. Нелегально.
– Преступники и есть преступники, – тихо пробормотал Джаред.
Дженсен хмыкнул и продолжил:
– Мэтт выправил всем документы, создал новые личности – школьные документы, записи с мест работы, страховки, кредитные истории – не придерешься. Когда все было готово, Мэтт и Соф поженились и отправились в путешествие, а я, – Дженсен поднял на него взгляд и улыбнулся уголком губ. – Знаешь, я наладил отношения со своей семьей.
– В самом деле? – Джаред присел рядом с ним, коснувшись плечом его плеча.
– Ага, – Дженсен улыбнулся шире и прижался чуть плотнее. – Я их не видел с семнадцати лет.
– И как?
– Мы были рады увидеть друг друга. Я собственно у родителей и жил последние два месяца. Заканчивал там работы для своей выставки. Готовился к своему возвращению в Нью-Йорк. Знаешь, мама кормила меня на убой! Никак не могла остановиться! Кажется, у меня даже животик появился! Хочешь, посмотреть?
Встретившись взглядом с этими невозможно зелеными глазами, в которых застыли смешинки, Джаред стал жадно втягивать воздух, пропитанный родным запахом.
– Возможно, – ответил он, уткнувшись носом в его шею.
– Эй, ты что, нюхаешь меня?! – притворно возмутился Дженсен
– Да. Я так скучал по твоему запаху.
– Фетишист.
– В нашей паре ты фетишист.
– А ты псих, – тихий шепот прямо в губы.
Они медленно целовались, сидя рядышком на диване и осторожно ласкали друг друга, вспоминая, каково это – быть вместе.
У Дженсена все сжималось внутри от осознания, что он снова здесь, в этой небольшой квартирке в Бронксе. В месте, в котором он нашел самые счастливые часы своей жизни. С человеком, которого он любит больше всего на свете и с которым готов быть рядом до конца дней своих. Плевать на красивую, разгульную воровскую жизнь! Плевать на легкие деньги и бесконечные произведения искусства, проходящие через его руки! Плевать на Макса Моргана – великого мошенника! Он умер на той самой яхте в Карибском море, уступая место Дженсену Эклзу. И теперь этот новый человек – Дженсен Эклз, талантливый художник и законопослушный гражданин – сможет без оглядки быть счастливым с федеральным агентом.
Джаред сжимал его в своих объятиях все крепче, утопая в ощущении его рук и губ, в родном запахе, который, казалось, потерял навсегда. Больше он никогда не отпустит его. Если придется, он прикует его к себе наручниками и всюду будет таскать за собой, но никому больше не позволит разлучить их! Он слишком долго был лишен этого ощущения теплого счастья, обволакивающего сознание. Слишком хорошо усвоил, что значит потерять этого человека навсегда.
– Это не значит, что все забыто, и я больше не злюсь на тебя, – сказал Джаред, упираясь ладонью в его грудь и немного отодвигая от себя.
– Знаю, – кивнул Дженсен и погладил его бедро. – Я заслужу твое прощение.
– Интересно как? – ухмыльнулся Джаред.
– Я найду способ, – пообещал Дженсен, глядя ему в глаза и поднимаясь ладонью выше по бедру. – Обещаю, что все сделаю, чтобы ты смог верить мне.
– Ты сейчас этим занимаешься? – Джаред остановил его пальцы, потянувшие вниз молнию на ширинке.
– Хочу тебя…
– Не уверен, что я в форме для этого…
– Не прибедняйся…
– У меня бок прострелен…
– Я все сделаю сам…
Fin♥♥♥
