Текст книги "Игра на двоих (СИ)"
Автор книги: Кошка с крыльями бабочки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)
– А что такое? – Джейсон непонимающе вскинул брови.
– Я тут ему душу изливаю, а он – «ага», – передразнил Джаред и засмеялся. Его, наконец-то, отпустило. Хотя бы немного. И он был безумно благодарен за эту передышку. Он сидит в любимом баре с одним из двух своих лучших друзей, который смеется вместе с ним, который, как и прежде, готов прикрыть Джареда, рискуя собой. Это дорогого стоит.
Смех Джейсона постепенно сошел на нет.
– Падалеки, – он посмотрел на друга, заглядывая в его глаза, и голос его дрогнул едва заметно, когда он сказал: – Я сегодня человека убил.
Джаред долго смотрел на него, не зная, что сказать. Маннс застрелил Уиздома, спасая жизнь Дженсену, и Джаред за это был в неоплатном долгу перед ним.
– Не такого уж человека, – Падалеки сжал его плечо, и Маннс, криво усмехнувшись, снова отвернулся к своему стакану. – Джейс, ты все правильно сделал. Мир стал лучше без такого ублюдка.
Они сидели в баре до самого закрытия, перемежая смех, выпивку и серьезные разговоры. Договорились о том, что лучше написать в рапорте для Бобра, единодушно решив, что упоминать об истинном участии в этой операции Моргана и его команды не стоит. Он просто встретился со Стюартом, а потом скрылся в неизвестном направлении, когда завязалась драка. Стюарту, к сожалению, тоже удалось бежать. Зато у них остались запись разговора, целый ноутбук с доказательствами махинаций Стюарта, который Мэтт любезно оставил Джейсону вместе с подробными инструкциями и всеми паролями, и, в конце концов, кольцо Людовика XV тоже осталось у них, целое и невредимое. Не такой уж плохой исход операции.
Первую неделю, после того, как Дженсен пропал с радаров, Джаред с ума сходил от беспокойства, от неизвестности. Он по несколько раз в день набирал его номер, не смотря на то, что телефон остался в машине у Маннса. Но ведь восстановить номер ничего не стоит, правда? Особенно когда у тебя есть карманный суперхакер. И от того, что номер так и оставался недоступен, становилось только страшнее. Что случилось с ним? Он так и не встретился со своими друзьями? Значит, с ним что-то произошло? А может быть, его раны оказались серьезнее, чем думал Джаред? Или его арестовали? Джейсон сказал, что высадил его у Ла-Гуардии, может, его взяли в аэропорте? Но в таком случае он нашел бы информацию об этом в полицейских сводках, которые просматривал постоянно. Столько вопросов и ни одного ответа! Это жутко бесило...
На второй неделе Падалеки начал злиться на Дженсена за то, что эта сволочь думает только о себе и даже не может дать знать Джареду, что с ним все в порядке, и он жив! Привычка Дженсена строить из себя святого супермена, который со всем справится сам, чтобы не впутывать Падалеки в свои дела, бесила просто неимоверно!
На третьей неделе Джареда охватила тоска. Он почти не спал по ночам, потому что ему снился Дженсен, снилось, что он рядом, сонный, теплый, сопит ему в плечо, и если чуть-чуть повернуть голову, то можно уткнуться губами в мягкие волосы на макушке. На деле же губы Джареда встречали лишь пустоту, в постели было холодно и одиноко, а в темноте не было никаких звуков, кроме дыхания самого Джареда. Тогда он поднимался с кровати, вставал у окна с сигаретой и всматривался в ночь, пока не начинался новый день, и Падалеки, разочарованный и злой, не отправлялся на работу.
На четвертой неделе Джаред разозлился всерьез. Потому что он, наконец, понял, почему Дженсен не звонит. Потому что Джаред ему попросту не нужен. И, наверное, никогда не был нужен. Вернее так, Морган получил от Падалеки все, что ему было нужно и теперь прохлаждается где-нибудь на Лазурном берегу. И смеется над глупым федералом, которого он так легко развел. Воистину Макс Морган – великий мошенник! Как грамотно он обработал Джареда, просчитал все его слабости, а потом сыграл на них с холодным расчетом. Сначала приручил его, как дикого зверя, прикормил, заболтал его, заворожил своим голосом. Плевать, что агента Падалеки не купить деньгами, Морган нашел другой способ, он просто качественно его отымел! Сука! Подсадил его на секс, как озабоченного подростка, а потом еще и влез ему в голову, под кожу, одурманил его своим запахом, ласками. А как красиво Морган заставил Падалеки делать то, что ему выгодно! Нет, он не просил ни о чем открыто, наоборот вынудил Джареда едва ли не умолять Моргана о разрешении помочь ему! Заставил его волноваться и считать долбаного мошенника невинным ягненочком! Сука!
Джаред залпом осушил оставшийся в стакане виски и махнул бармену, чтобы тот налил еще. Он с настойчивостью мазохиста прокручивал все это в голове снова и снова, и даже грохот и хмельное веселье «Spase» не могли отвлечь его от этих мыслей.
– Привет, спецагент.
На мгновение что-то сжалось у Джареда в животе. Приветствие, почти то, что так отчаянно хотелось услышать, и голос, хриплый, сексуальный, прошлись по нервам, заставили пропустить вдох, а потом кто-то прижался к нему со спины и зашептал в ухо:
– Позволишь, наконец, угостить тебя коктейлем?
Джаред резко обернулся и уставился в красивое лицо. Не то.
– Помнишь меня, красавчик?
– А должен? – без эмоций спросил Джаред.
– Я Габриель, – парень улыбнулся ему и медленно облизнул свои пухлые губы. – Габриель Родри. Как-то ты допрашивал меня в музее, помнишь? Ты думал, я украл ту картину. Не надумал обыскать меня?
Джаред ничего не отвечал, разглядывая его, и тогда парень привалился к нему ближе, потерся о его колено, прошелся губами по шее и шепнул полным обещания голосом:
– Я вспоминал о тебе. Часто. Мечтаю, чтобы ты снова допросил меня. Допрос с пристрастием, понимаешь? В прошлый раз мы виделись не в такой обстановке, как хотелось бы, а теперь самое место, чтобы немного пошалить. Ты обещал потанцевать со мной.
– Я не обещал, – ровно сказал Падалеки.
– Обойдусь и без танцев, – не обиделся Родри. – А вот на личном досмотре я даже настаиваю. Специальный. Агент. Падалеки. Какой же ты сексуальный! Я прямо весь дрожу от одной мысли о тебе... Такой большой, сильный… Как представлю, что бы ты мог сделать со мной… уххх… Можешь даже наручники использовать, если хочешь...
Джаред не поехал к нему и не повез его к себе, он просто завел его в переулок, уткнул лицом в кирпичную стену клуба, приспустил штаны и оттрахал с оттяжкой. Он не беспокоился о комфорте или удовольствии партнера, просто вбивался в податливое тело, чтобы получить разрядку. Хотя Родри не жаловался, он громко стонал, насаживался на его член и остервенело дрочил себе. Когда Падалеки кончил, он просто отстранился, швырнул использованную резинку мимо урны и ушел, бросив на прощание лишь короткое «пока».
– Один день – три осени, – многозначительно выдал Дженсен, обнимая диванную подушку.
Мэтт с Софией переглянулись и одновременно пожали плечами. Дженсен существовал в этом непроходящем меланхолично депрессивном состоянии уже почти месяц. С тех пор, как он нашел ребят в Вегасе и рассказал про Маннса и про сделку с ним, из-за которой он, собственно, и задержался, не надеясь уже увидеть друзей. Дженсен также рассказал им то, что узнал про Падалеки, что в Бюро копают под него, только и ждут его промаха, а если Дженсен будет рядом, промах ему обеспечен. И объявил о своем решении оборвать всякую связь с федералом, дабы, потакая своим слабостям, не навредить ни ему, ни своим друзьям. После всех этих признаний, он получил нехилый нагоняй за молчание, за то, что пытался решить все проблемы сам, как будто он один в этом мире, как будто Мэтт и София ничего не стоят, как будто они не способны сами принимать решения! Праведный гнев ребят, однако, очень быстро стих, когда они увидели угнетенное состояние своего друга. Покинув Лас-Вегас, они обосновались в этом отеле на берегу Атлантического океана, как Бен Рид, его жена Кэтти и ее брат Джек Грей. На людях Мэтт с Софией изображали счастливую семейную парочку, которая привезла своего депрессивного родственника подышать океанским бризом, на деле же они были счастливой влюбленной парочкой и пытались хоть немного растормошить своего депрессивного друга. А Дженсен превратился в настоящего грустноголика, он почти не выходил из номера, и даже когда выходил, толку от него было мало, он много спал, постоянно был погружен в себя, совершенно перестал улыбаться и периодически выдавал фразы вроде той, что произнес сейчас.
– Что, милый? – ласково переспросила София.
– Один день – три осени, – повторил Эклз, невидящим взглядом гипнотизируя окно. – Это китайская пословица. Это значит, что ты так сильно скучаешь по кому-то, что каждый день тянется, как три года. Никогда раньше не понимал, как такое возможно.
– Хнык-хнык, – не удержавшись, прокомментировал Мэтт, за что получил от Софии ощутимый тычок под ребра. – Ай! Ну чего ты пихаешься?
– Молчи, бесчувственное чудовище. Твоему другу плохо, между прочим! Милый, может, хочешь чаю? Или чего-нибудь вкусненького?
– Не хочу, – равнодушно отозвался Дженсен.
– А чего это я бесчувственный? – возмутился Мэтт. – Я очень даже чувственный!
– Мэтт.
– Да, дорогая?
– Прекрати.
– Все, прекратил, – он поднял ладони перед собой в примирительном жесте. – А давайте включим самую сопливую мелодраму и поплачем под нее все вместе, заедая все тортиком! Сейчас я за платочками сбегаю!
– Ну, Мэтт! – прикрикнула София.
– Молчу, молчу, – Бомер покусал губу, уже не зная, какими еще способами он может попытаться хоть немного расшевелить друга. Что только он не перепробовал за этот месяц! Разве что на голове не стоял! Но Дженсен оставался апатичным и безучастным. Он не делал глупостей, не спорил, не реагировал ни на подколки, ни на перепалки друзей, которые раньше всегда веселили его. На разговоры по душам тоже не велся, да он вообще почти не разговаривал, кроме всех этих своих «Стараться забыть кого-то, значит, все время о нем помнить» или «Смерть легче, чем разлука. Смерть – это всего лишь мгновение, в разлуке мы страдаем всю жизнь», и прочее в таком духе.
– Слушай! – Мэтт плюхнулся на диван рядом с ним и хлопнул его по колену. – А может, чем-нибудь займемся? В смысле, я наверняка смогу подыскать нам какое-нибудь дело? Хочешь, Дженс? Ты такими темпами себя в гроб загонишь. Тебе нужно чем-то заняться, нужно что-то делать.
– Ничего не хочу делать. К нему хочу.
София с Мэттом снова переглянулись, и парень беспомощно развел в стороны руки и пожал плечами. Девушка тоже подошла и присела рядом с Дженсеном, тот положил голову к ней на колени, спрятав лицо.
– Милый... Пожалуйста, прекрати так мучить себя. Ты же знаешь, что сейчас лучше затаиться. Для всех лучше. Для него тоже, – девушка ласково перебирала волосы Дженсена, успокаивая. – Ты все делаешь правильно. Не нужно тебе с ним встречаться или звонить ему. Кроме Бюро, за ним может следить и Стюарт. Это сейчас он для него может быть просто рядовой агент ФБР, но стоит Стюарту узнать о вас, и все поменяется. Это станет личным делом для него. Стюарт может сделать его объектом своей вендетты, потому что тебя найти он не может, а Джаред самый эффективный рычаг давления на тебя. Лучший способ причинить тебе боль.
– Так может, мне стоит просто ему сдаться? – его голос звучал приглушенно, теряясь где-то в складках подола подруги.
– Опять собираешься жертвовать собой? – девушка легко прихлопнула его по плечу.
– Что ты из себя Мать Терезу строишь?! – прикрикнул Мэтт и сердито шлепнул его по заднице.
– Ничего я не строю, – Дженсен завозился, переворачиваясь на спину, сложил ноги другу на колени и устало потер переносицу.
– Серьезно, заканчивай с этим, Дженс, – строго сказал Бомер. – Это того не стоит.
– Почему? – без особого интереса спросил Эклз.
– Потому что такое дерьмо, как Стюарт, нужно наказывать, а не преподносить ему на блюдечке то, что он хочет. Не смей даже думать о том, чтобы просто сдаться ему. Понял?
Дженсен только кивнул и тяжело вздохнул, снова уставившись в окно полным тоски взглядом.
– Он поймет, Дженс, – тихо сказала София, продолжая гладить его по голове.
– Dum spiro, spero**...
– Твою мать, теперь он еще и на латынь перешел, – Мэтт закрыл лицо ладонями, а потом взъерошил свои волосы, качая головой.
Вечером, когда ребята ушли в свой номер, Дженсен продолжал бездумно сверлить гостиничный потолок взглядом, высматривая в отделке рисунки. Если смотреть очень долго, можно даже разглядеть абрис широких плеч или лохматую челку. Чем сейчас занимается его агент? Несложно догадаться, что он в бешенстве. Конечно, ведь Дженсен просто исчез. Падалеки наверняка надумал Бог знает чего и накрутил себя неимоверно! Скорее всего, и без участия специального агента Маннса там тоже не обошлось, хоть тот и отпустил Эклза, но вполне возможно подтолкнул Падалеки к определенным выводам! Дженсен не сомневался в способностях своего агента анализировать ситуацию, и даже если, а он боялся об этом думать, но даже если Падалеки и испытывает к нему какие-то чувства, то все ушло на второй план, ведь Дженсен просто убежал, не сказав ему ни словечка. И не позвонил. И оставил своего психа один на один с мыслями и выводами. Да еще и наврал ему, сговорившись за его спиной с Маннсом. Чччерт!
Дженсен заметался по комнате. Апатия сменилась бурлящей энергией, мысли толкались в голове, заставляя мозг кипеть, раздирая виски, не позволяя больше сидеть на месте. Ему необходимо было сделать что-то! Позвонить! Приехать в Бронкс, в дом с обшарпанными стенами и неработающим лифтом, в маленькую квартирку с большой кроватью и вечно пустым холодильником, к нему, сильному, горячему, родному…
Нельзя. Агент может быть в опасности из-за него.
А Падалеки ведь наверняка сейчас психует и готов засадить его за решетку! Не в первый раз, кстати. Дженсен мог бы успокоить его, мог бы…
Нельзя. Дженсен может навести на него Стюарта.
Падалеки совершенно определенно сейчас его ненавидит! Это невыносимо! Даже думать об этом! Дженсен должен исправить это!
Нет. Нельзя. Дженсен может разрушить его карьеру. Его жизнь.
Падалеки сейчас зол как сто чертей! И, скорее всего, снимает напряжение алкоголем, травкой, сексом...
Черт!
Он имеет на все это право! Он имеет право его ненавидеть. Он имеет право трахаться, бухать и укуриваться. Да. Совершенно точно. А Дженсен не имеет право подставлять его. Определенно нет.
– Падалеки, – голос был хриплым, сонным, таким родным и уютным.
Дженсен при всем желании не смог бы объяснить, как телефон оказался у него в руке, и как он набрал этот номер. Потому что две микросекунды назад он клялся себе, что никогда не подвергнет Падалеки опасности.
– Агееент, – выдохнул Дженсен в трубку.
Услышав голос своего агента, он физически ощутил, как этот месяц беспробудной депрессии буквально осыпался к его ногам. Так легко стало. Так правильно.
Ответом ему была гробовая тишина.
– Эээ… Скажи что-нибудь, – тихо и неуверенно попросил Дженсен. – Я так соскучился по твоему голосу. Пожалуйста, агент, не молчи.
– Где ты? – сквозь зубы спросил Джаред.
– Я в Майами. Гранд Бич Отель. Номер 1913. Джек Грей.
– Так просто?
– Я безумно скучаю по тебе. Прости, я не должен был звонить. Лучше, чтобы мы не были никак связаны с тобой. Но… Сил больше нет. Прости, я не смог вытерпеть. Просто пытка – быть без тебя. Пожалуйста, приезжай ко мне, – Дженсен привалился спиной к стенке, потому что не доверял вмиг ослабевшим ногам. – Падалеки, прошу тебя, не молчи. Скажи что-нибудь. Наори на меня хотя бы. Ты ведь злишься. Ненавидишь меня? Я знаю, ты имеешь право злиться на меня. Но я должен был уехать. Прости. Ну, пожалуйста, скажи что-нибудь. Ты приедешь?
– Если ты действительно в Майами, – глухо зарычал Падалеки, – советую тебе немедленно валить оттуда. Потому что, если я приеду, а ты будешь там, ты немедленно окажешься в тюремном лазарете. И я позабочусь о том, чтобы тебя сковали по рукам и ногам, и намордник надели, как у Ганнибала Лектора. И поверь мне, больше тебе не сбежать.
– Если я увижу тебя, хотя бы мельком, это того стоит, – Дженсен медленно сполз по стене на пол, даже дышать стало больно от злости, сквозившей в его голосе. – Прошу тебя приезжай. Я никуда не денусь. Я буду ждать тебя.
Падалеки отшвырнул от себя телефон с такой силой, что послышался треск пластика. Ну и черт с ним, с мобильником! Морган, сука, точно себя бессмертным вообразил!
«Закопаю тварь! Будет сидеть в наручниках и в прекрасном оранжевом комбинезоне!»
Падалеки рвано выдохнул и резко поднялся с кровати.
Спустя полпачки сигарет, Джаред немного успокоился и попробовал обдумать сложившуюся ситуацию.
Моргану опять потребовалась помощь агента ФБР, ничем другим его звонок объяснить нельзя. А так как у Моргана вряд ли есть еще один ручной федерал, то вот вам и звонок.
«Браво, Макс Морган! Удивил! Я уж было подумал, что ты дружишь с головой и больше мне никогда на глаза не покажешься».
Падалеки смотрел в окно, улицу постепенно заполняли предрассветные сумерки. Недавние мысли о том, что его поимели особо изощренным способом, а после выбросили за ненадобностью, опять затопили сознание. Таким, как Морган, есть только одно место. За решеткой. Пусть там опробует свои способности манипулятора. А Джареду уже давно пора забыть все это. И глаза эти невозможные, и характер этот несносный, и веснушки, и гибкое тело, эти руки и губы. Все. Пора забыть и вернуться к прежней жизни. Где всегда все было правильно. Где федералы ловят преступников, а не помогают им. Где есть работа, дом и случайный перепихон.
Значит, решено, сегодня нужно организовать оперативную группу. Если все пойдет по плану, то офис во Флориде предоставит ему людей, а сам Падалеки будет руководить операцией. Он с удовольствием посмотрит, как Моргана будут сажать в полицейскую машину в наручниках. Но сам он больше никогда не приблизится к этому аферисту. Не позволит воспользоваться собой. Не даст ему одурманить себя, отравить. Никогда.
Зайдя в офис, он первым делом направился в кабинет Бивера.
– Капитан, можно? У меня к вам дело.
Когда ты далеко, это убивает меня.
Я хочу и уйти, и остаться.
Я в полном замешательстве,
Так трудно выбрать
Между удовольствием и болью.
Я знаю, что это неправильно и правильно одновременно.
Даже если я попытаюсь выиграть в этом противоборстве,
Моё сердце одержит верх над разумом.
К тому же я недостаточно силён, чтобы держаться от тебя на расстоянии.
Apocalyptica – Not Strong Enough (feat. Brent Smith of Shinedown)
Выйдя из душа, Дженсен посмотрел в окно и поёжился, дождь лил с самой ночи, не переставая. Ничего удивительного, во Флориде в разгаре «сезон ураганов». День был уже на исходе, а Падалеки все не было. Не приедет? Неужели не приедет? Дженсен ударился лбом в стекло и тихонько всхлипнул.
– Пожалуйста, приезжай, агент, – шептал он, будто молитву. – Пожалуйста.
Что Дженсен станет делать, если Падалеки так и не приедет, он боялся даже подумать. Надежда на встречу все же теплилась в груди. Пусть эта встреча будет мимолетна, с последующим арестом, пусть хоть так, но Эклзу было просто жизненно необходимо увидеть его. Может, его агент даже лично наденет на него наручники. Может, даже удастся подержать его за руку. Дженсен улыбнулся и забрался под одеяло, представляя, каково это будет – коснуться его снова, поцеловать его, злого, упрямого... Он и сам не заметил, как заснул, обнимая подушку под звуки стихии.
Разбудил его громкий, нетерпеливый стук. Дженсен резко соскочил с кровати, наверное, даже раньше, чем успел проснуться, и открыл дверь в одних только мягких пижамных штанах, с просто неприлично низко сползшей резинкой, сонный и встрепанный, как воробей. Он потер ладонью лицо и, приоткрыв один глаз, посмотрел на Джареда. Тот выглядел угрожающим и свирепым, несмотря даже на то, что был мокрым до нитки. С его волос и одежды стекала вода, а он все стоял и сверлил Дженсена тяжелым взглядом.
– Ну? Войдешь или как?
Падалеки зло выдохнул и вошел, толкнув его плечом. Дженсен слегка поморщился и выглянул в коридор.
– Так ты все-таки пришел один? – усмехнулся Дженсен, закрывая дверь, и тут же оказался вжат в нее грудью.
– Я должен был сдать тебя! – Падалеки сильнее придавил предплечьем основание его шеи.
Он был не просто зол, он был разъярен. От него так и веяло опасностью. Все сигнальные системы в организме тревожно вопили, что пора сматываться, бежать, как можно дальше от него, спасать свою жизнь.
– Почему же не сдал? – прохрипел Дженсен, но не предпринял попытки освободиться.
Джаред ударил кулаком по двери, в опасной близости от его лица. Он ударил снова. И снова, и снова, а Дженсен лишь расслабился и закрыл глаза, ожидая, что следующий удар достигнет цели – его головы.
– Я должен был сдать тебя, – Джаред обжег дыханием его щеку.
– Я рад, что ты этого не сделал, – тихо ответил Дженсен и выгнулся в пояснице, притираясь к своему агенту. – И я рад, что ты пришел.
– Ты, как отрава, – Падалеки зло шипел ему в ухо. – Как чертов наркотик! Я должен посадить тебя! Упрятать за решетку! Но ты, долбаный абсент, ты отравил меня! И вместо того, чтобы выполнить свою работу, я тащусь сюда, через восемь штатов, за новой дозой, – Джаред провел ладонью по теплому животу и потянул воздух, вжимаясь носом в волосы у виска. – Я подсел, как конченый наркоман.
Дженсен не сопротивлялся, не пытался освободиться от хватки, только дышал часто, тяжело и молился, чтобы долг вдруг не перевесил желание, чтобы этот дикий гризли прижался к нему сильнее, чтобы опустил руку ниже, да сделал уже хоть что-нибудь!
– А знаешь, что бесит меня больше всего? – глухо спросил Джаред. – Что я не хочу выздоравливать. Я хочу еще, хочу больше…
– Агент, – прерывисто выдохнул Дженсен, и тормоза отказали у обоих.
Падалеки, наконец, отпустил его, давая возможность нормально дышать, чтобы тут же прижаться всей тушей, впечатать расслабленное тело в многострадальную дверь, вышибая из него дух. Мокрая холодная одежда остро контрастировала с жарким дыханием на шее, и Дженсен застонал, задрожал от возбуждения и нетерпения, а Джаред оглаживал ладонями его бока, сжимал плечи.
– Джаред, – просьбой, мольбой.
Кажется, Дженсен никогда не называл его так. И неожиданно звук собственного имени, вылетающего из этого наглого, едкого рта, звучит круче самой забористой порнухи.
– Сейчас, сейчас, – торопливым обещанием.
Падалеки отстранился, придерживая свою добычу рукой, как будто боялся, что Эклз может сбежать, и, целуя тёплую спину, медленно опустился на колени, сдернул штаны до щиколоток, медленно погладил от лодыжек до бедер и сжал в ладонях упругие половинки. Его рот, горячий, жадный принялся безжалостно терзать его, целуя, кусая, лаская, мучая и даря блаженство. Дженсен судорожно перевёл дыхание и непроизвольно выгнулся, подставляясь под мокрый, юркий язык.
– Огрх… Что, даже номер не посмотришь? – подколка теряет эффект, потому что голос срывается и дрожит, а Джаред лишь вворачивает язык глубже вместо ответа.
Эклз с глухим звуком ударился лбом в дверь и уперся в нее руками. Должно быть, со стороны они сейчас выглядят довольно забавно – мошенник, стреноженный собственными штанами, стоит на пороге отельного номера, а специальный агент ФБР вылизывает его зад. Но сил не хватает даже на улыбку, потому что внутри пожар, Дженсен весь горит, он чувствует, как поджимаются пальцы на ногах и как капельки влаги стекают по вискам. Ему хочется, чтобы это никогда не заканчивалось и, одновременно с этим, хочется большего, хочется Падалеки внутрь, в себя, чтобы он трахнул его, чтобы заполнил собой, дал почувствовать, что Дженсен больше не один, что его агент с ним. Его собственный специальный агент ФБР. Его Джаред.
– Джаред…
Падалеки зарычал и прикусил ягодицу. И прежде чем подняться с колен, лизнул широко и длинно от яиц до самого копчика. Эклз, чуть ли не теряя сознание от пробившей его волны удовольствия, услышал, наконец, шорох разрываемой упаковки презерватива и быстрый «вжик» молнии. Джаред погладил подрагивающую спину, прикусил за загривок и единым плавным движением вошел в него, упираясь лбом в затылок, замер на пару секунд, а потом начал движение. Он одной рукой подхватил его под колено, открывая больший доступ, вбиваясь глубже, сильнее, а второй сжал его напряженный пульсирующий член. Ритм его руки быстрее, несдержаннее его толчков, и Дженсена рвало на части от этого несоответствия. Он стонал и всхлипывал не в силах держать в себе нахлынувшие эмоции.
Дождался. Он дождался его. Дженсен вспоминал, как изводил себя чувством вины все это время, как шарахался от каждого телефона, попадавшегося на его пути, чтобы не позвонить Джареду, чтобы не подставить его еще сильнее, чем есть. Вспоминал, как метался от стены к стене, гадая, придет ли Падалеки, примет ли его игру на этот раз, сможет ли простить его за побег, отложит ли погоню ради короткого, запретного свидания. И нужен ли ему все еще Дженсен, после всего, что он натворил.
Джаред пришел и – Дженсен готов был прозакладывать свою душу – это того стоило! Стоило каждой минуты ожидания. Эклз краем сознания чувствовал, как мокрая ткань Джаредовой одежды трется о его кожу, как молния едва спущенных джинсов царапает его задницу, и это лишь добавляло ощущений. Он откинул голову на широкое плечо, хватая воздух приоткрытым ртом, чувствуя на своей шее быстрые выдохи. Падалеки. Такой бешеный, такой жадный, как будто с подводной лодки, как будто полгода не касался никого. Черт! Разве могло что-то с этим сравниться? Даже адреналин первого ограбления мерк рядом с этим ощущением.
Падалеки рычал, грыз его плечо, сжимал его до боли, до синяков, впиваясь короткими ногтями в кожу. Дженсен вскрикнул в последний раз, содрогнувшись всем телом, буквально через мгновение после Джареда.
– Ну, здравствуй, ворюга, – прошептал Джаред, целуя взмокшую шею и все еще медленно поглаживая его.
– Привет, агент, – блаженно улыбнулся Дженсен. В эту минуту он был безгранично и абсолютно счастлив.
Комментарий к Глава 19 *Ла-Гуардия – аэропорт, расположенный в северной части Куинса в Нью-Йорке
**Dum spiro, spero – Пока живу, надеюсь
====== Глава 20 ======
Дженсен развернулся и уткнулся лицом в шею Падалеки.
– Можно я тебя поцелую? – приглушенно спросил он.
– Хм… Дай-ка мне подумать, – тихо засмеялся Джаред и медленно погладил его спину, положил ладонь на затылок, зарываясь пальцами в волосы. – Не считаешь, что поцелуй – это уж слишком? – насмешливо спросил он.
Дженсен отстранился, заглядывая ему в лицо, он даже не улыбнулся, но в его глазах теснилось столько эмоций, что у Джареда непроизвольно что-то сжалось в животе. Он наклонился и коснулся его губ своими, целуя медленно и нежно. Дженсен обхватил его руками за шею, прижался весь крепко-крепко, голова кружилась от этой долгожданной близости, от родного запаха, от этой нежности Джареда вопреки ожиданиям Дженсена. Он-то был уверен, что Падалеки его прибьет, просто придушит голыми руками! А вместо расправы Джаред целует его, гладит, держит в своих руках, как самое дорогое сокровище.
– Ты весь мокрый, – довольно улыбаясь, шептал Дженсен между поцелуями. – Устал, наверное? Хочешь в душ сходить?
– Не думай, что я выпущу тебя из поля зрения хоть на секунду, – усмехнулся Джаред и немного отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я не дам тебе возможности смыться.
– Я не убегу, – шепотом пообещал Дженсен, вставая на цыпочки, чтобы прижаться лбом к его лбу, и зарываясь пальцами во влажные пряди. – Я так долго ждал тебя. Я не убегу теперь. Я буду с тобой, слышишь?
– Мне трудно верить тебе, – тихо отозвался Джаред.
– Я понимаю, – Дженсен вздохнул и опустил глаза, потом прижался лбом к его плечу. – Мне бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь ты смог мне поверить. А пока я согласен, чтобы ты не отпускал меня ни на секундочку, – улыбнулся Дженсен, стягивая с него куртку.
– Я и сам могу раздеться, – Джаред дотянулся и потерся носом о его висок.
– Позволь мне, – Дженсен отбросил в сторону куртку и потянул с него майку. – Руки вверх.
– Это моя реплика.
– Сейчас моя.
Джаред поднял руки, и Дженсен медленно избавил его от влажной футболки, проходясь ладонями по открывающейся коже.
– Не трогай, – предупреждающе рыкнул Джаред, когда Дженсен коснулся кобуры на его ремне.
– Не волнуйся, агент, – ухмыльнулся тот. – Я предпочитаю играть с другим твоим стволом.
– Вот это сколько угодно, ворюга, – Джаред притянул его к себе, чтобы чмокнуть в нос.
Он послушно позволял Дженсену делать все, как тому хотелось. И Дженсен, довольный податливостью агента, закрыв глаза от удовольствия, принялся гладить его плечи, спину, бока, живот, потерся лицом о его грудь, вдыхая запах Джареда, впитывая в себя, он обнюхивал его, как животное, даже ткнулся носом в подмышку.
– Фетишист! – Джаред засмеялся и дернулся от щекотки.
– С ума схожу от твоего запаха, – Дженсен куснул его за сосок, – и от твоего вкуса, и от всего тебя! Ты мой единственный фетиш в этом мире!
– Ой ли? – усмехнулся Джаред.
– Без вариантов! – кивнул Дженсен и, стянув с него джинсы, подтолкнул в сторону ванной. – Иди, я принесу тебе что-нибудь переодеться.
– Ну уж нет, – Джаред сжал его плечо и потянул за собой. – Если я иду, значит, ты идешь со мной.
– Ммм... Уже готов ко второму заходу? – засмеялся Дженсен.
– Еще нет, – хмыкнул Джаред. – Но чуть позже – обязательно!
– А сколько у нас времени? – спросил Дженсен, затаив дыхание.
– Неделя, – обронил Джаред и втолкнул его в ванную.
Дженсен не мог поверить в такое счастье, но боялся спросить, не шутит ли Джаред. Целая неделя! Неужели у них есть целая неделя?! Если это шутка, то очень злая… Но сейчас не хотелось затевать выяснения – кто знает, как отреагирует его псих, если Дженсен пристанет с расспросами. Он решил, что не станет торопить события, сейчас он готов жить одним моментом, наслаждаясь тем, что есть, а дальше... будь, что будет...
Горячие струи били их по плечам, окутывая паром все вокруг, пряча их в этом мороке от остального мира. И так легко было сделать вид, что ничего другого не существует, только теплая кожа под ладонями, скользкая от мыла, только губы, дарящие ласковые поцелуи, только глаза, самые красивые, самые родные. Как же давно они не принимали душ вместе! Это так волнующе. И так интимно.
– Так что? У тебя есть какой-то план? – осторожно спросил Дженсен, когда они вылезли из душа, закончив мыть друг друга.
– Я. Ты. Кровать. Сейчас, – Джаред взъерошил его волосы полотенцем и чмокнул в кончик носа.
– Мне нравится, – кивнул Дженсен и улыбнулся.
Они переместились в спальню и завалились в постель. За окном снова зарядил дождь, наполнив комнату убаюкивающими звуками.
– Имей в виду, – сонно сказал Джаред, прижимая его к постели своим телом, – я не отпущу тебя от себя ни на минуту. Если попытаешься сбежать, я убью тебя.
