Текст книги "Игра на двоих (СИ)"

Автор книги: Кошка с крыльями бабочки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

– Ну что, агент? Поцелуемся и помиримся?

Джаред упрямо дернул головой, но ритм его дыхания говорил о его возбуждении, да и отчетливо оттопырившаяся ширинка откровенно намекала на то же. Джаред запрокинул голову, когда Дженсен коснулся губами бьющейся жилки на шее, присосался к ней жарким ртом, прикусывая зубами.

– Засос же оставишь, сука, – выдохнул Падалеки и прижал его к себе крепче, массируя пальцами стриженый затылок.

– Привет Маннсу, – ехидный шепот.

– Придурок, – засмеялся Джаред и переступил через брюки, которые, благодаря ловким рукам вора, уже свалились вниз. – Он и так уже слишком активно интересуется происхождением моих засосов.

Дженсен рыкнул, как разъяренный ягуар:

– Передай ему, чтобы не лез не в свое дело! Иначе я сам с ним побеседую!

– Вызовешь его на дуэль? – издевательски хмыкнул Джаред.

Эклз загреб в кулак его волосы, больно отдернув его голову, и зло посмотрел в глаза.

«Наверное, я все-таки херовый федерал», – подумал Падалеки, толкая вора, только что совершившего ограбление под носом у мэра и толпы федеральных агентов, в постель. Он целовал его яростно, все еще не до конца отойдя после драки, и Дженсен не отставал, он рычал и кусался, терся об него, тянул за волосы. Они возились так какое-то время, пока Дженсен не взмолился:

– Падалеки, хорош! Не могу больше, давай уже, – он закинул ноги ему на поясницу и зашептал ему в губы: – Сам ведь хочешь! Трясешься аж весь.

Джаред впился поцелуем, кусая его губы, а потом потянулся к тумбочке. Дженсен гладил его спину, целовал плечи.

– Хочу тебя, агент! До трясучки хочу, сил нет терпеть!

– Сейчас, сейчас, – Джаред трясущимися пальцами готовил его, с трудом совладая с распирающим желанием.

– Давай так, Падалеки. Хватит.

– Будет больно.

– Ты об этом не волновался, когда пытался переломать мне ребра!

– Черт! – у Джареда не хватило сил бороться с ними обоими, и он толкнулся вперед.

Он, как мог, старался быть осторожным, но чертов ворюга, сам подавался ему на встречу так, что Джаред, не выдержав, сорвался в бешеный ритм. Дженсен, запрокинув голову, хватал воздух открытым ртом, будто задыхался, но все тянул и тянул Падалеки ближе, прижимал его, как будто хотел вобрать его в себя полностью, впитать в себя, оставить себе навсегда. Он толкнул его в грудь, опрокидывая на спину, и уселся сверху. Откинулся назад, уперся ладонями в его бедра и задвигался вперед-назад, неотрывно глядя в глаза.

Он был такой красивый, такой гибкий, страстный, ненасытный и совершенно безжалостный. Плавные, тягучие движения и блестящий пристальный взгляд сводили с ума, гипнотизировали, заставляли кусать губы от наслаждения. Хотелось попросить о большем, но Падалеки сказал себе, что не доставит такого удовольствия гребанному ворюге!

– Морган, дьявол тебя забери, сильнее, пожалуйста, – проклиная себя за слабость, простонал Джаред уже через пару движений.

Вор странно поморщился при звуке своего имени, но тут же усмехнулся и, упираясь руками в подушку по обе стороны от его головы, задвигался быстро и резко, наполняя спальню их общими криками и рваными вздохами.

Джаред кончил бурно, выгнувшись на постели и до синяков цепляясь за бедра Дженсена. Тот замер, сжимая его внутри, горячими тисками и прижался губами к его рту, чтобы поймать его судорожный выдох. Погладил пальцами его лицо, полюбовался, снял губами капельки пота с висков.

– Падалеки, какой же ты горячий, – зашептал Дженсен и, снявшись с обмякшего члена, оседлал его грудь и принялся дрочить себе, второй рукой продолжая гладить его лицо, цепляя пальцами губы.

– Давай, – шепнул Джаред, лизнув кончики его пальцев. – Иди сюда. Ну же! Давай!

Он подтянул его ближе, шлепком отбил его руку и обвел языком нежную головку. Дженсен застонал, выругался и, вцепившись руками в спинку кровати, толкнулся вперед. Джаред поддался, принял, застонав протяжно и сладко, одобрительно погладил его бедра, подбадривая, подначивая продолжать. И Дженсен продолжил, сходя с ума, от влажного жара, от упругого, ловкого языка, от плотно сжимающих его губ.

– Падалеееки, ты… дааа! Господи, да! – бормотал Дженсен, зажмурившись и запрокинув голову.

Он погладил его щеку, чувствуя собственное движение внутри, потом опустил глаза, полюбовался немного на то, как влажные, покрасневшие губы скользят по его стволу и, встретив блестящий, улыбающийся взгляд, спустил, даже не успев предупредить Джареда.

– Прости, агент, извини, я должен был сказать, – сбивчиво извиняясь, Дженсен откинулся назад, падая рядом с длинным, влажным от пота телом.

Джаред широко улыбнулся и вытер тыльной стороной ладони жемчужные потеки с подбородка. Он не выглядел рассерженным. На взгляд Дженсена, он выглядел вполне довольным и удовлетворенным, расслабленным. Дженсен устроил голову у него на животе, потеревшись щекой. Джаред смотрел на него, не отрываясь, он закусил губу, как будто хотел удержать какую-то реплику или вопрос.

– Ну что? – Дженсену под этим взглядом было как-то не по себе. Он протянул руку и стер пропущенную капельку с уголка рта. – Чего пялишься, агент? Любуешься, что ли?

– Ага, – засмеялся Джаред и прошелся пальцами по внутренней стороне его бедра. – Есть один момент, который меня напрягает.

– Ну, я же извинился, Падалеки!

– Да я не об этом, балбес!

– А о чем же? – они завозились, пихаясь и толкаясь. – Может, тебе понравилось, и ты хочешь еще? А, Падалеки?

– Размечтался, ворюга!

– Ай! Прекрати! Черт возьми, хватит, агент! – Дженсен смеялся, уворачиваясь от щекочущих пальцев.

– Ответишь на мой вопрос? – внезапно спросил Джаред.

«Не к добру это. Точно ничего хорошего!»

– Что за вопрос? – спокойно отозвался Дженсен, хотя все мышцы свело напряженной готовностью немедленно соскочить с постели и рвануть к выходу.

– Как мне тебя называть, Макс? Том… Эрик… Джейсон… Эдди… Дженсен…

– Можешь называть меня Дженсен, – ответил он, замявшись всего на секунду.

– Типа ностальгия по первой встрече? – усмехнулся Джаред.

– Это была не первая встреча.

– Ну… ты понял, о чем я.

– Да…

– Дженсен, значит, – Джаред медленно водил пальцами по его бедру и задумчиво смотрел на него.

– Угу, – Дженсен заерзал под этим взглядом.

– Расскажи мне его историю, – попросил Джаред. – Ведь у каждой из твоих бесчисленных личностей есть своя история.

– Нечего рассказывать, – буркнул Дженсен.

– Да ладно тебе, – Джаред толкнул его в бедро. – Расскажи.

– Дженсен – наивный, юный, «подающий надежды», невинный, – Дженсен горько усмехнулся и после паузы добавил: – Неудачник.

– А фамилия у него есть?

– Эклз, – Дженсен и сам не мог понять, зачем выкладывает все человеку, который преследует его по пятам.

– Дженсен Эклз, – Джаред покатал это имя на языке, как дорогое вино. – Хм… интересный выбор.

– Ничего интересного, – проворчал Дженсен и потерся лицом о его живот, нырнул языком в ямку пупка. – Слушай, агент…

– М?

– Что ты мне ответишь, если скажу, что у меня аж скулы сводит от того, как хочу отсосать тебе?

– Отвечу: «Валяй, ворюга!» – усмехнулся Джаред и провел пальцем по его губам. – Дженсен. Эклз.

У Дженсена засосало под ложечкой неприятно тоскливым чувством. Уже много лет никто, кроме Мэтта и Соф, не звал его так. Зачем он рассказал ему? Черт! Он поспешил заняться делом, чтобы ищейка Падалеки не учуял след. Устроился поудобнее на постели и провел языком по дрогнувшему стволу.

– А почему «неудачник»? – зажмурившись, спросил Джаред.

– Хватит болтать, агент. Не можешь придумать занятие поинтереснее?

Дженсен…

Непривычно было думать о нем так. Это странное имя так мягко ложилось на язык, так плавно просачивалось внутрь, окутывая сердце теплым и каким-то… нежным, что ли, коконом. Оно совсем не вызывало в душе той смеси гнева, азарта и адреналинового восторга, которая привычно выплескивалась в кровь при малейшем упоминании имени Морган.

Дже-е-ен-се-е-ен…

Джаред снова мысленно произнес заветное имя, растягивая слоги, окрашивая разными интонациями, лаская его, как маленького беззащитного котенка. Так же, как его пальцы сейчас сами по себе ласкали короткие мягкие волосы. Он тихо хмыкнул и посмотрел на парня, уютно устроившегося на его плече, который сладко посапывал во сне, приоткрыв рот. Хотя, судя по ритму дыхания, Джаред готов был прозакладывать свой любимый глок, что этот паршивец просто притворяется! Не удержавшись, Джаред погладил подушечками пальцев эти чувственные, вызывающе красивые губы. Вот нахрена, спрашивается, мужику такие охренительные губы? Ха! Как будто Джаред не знает нахрена, ага! Он слегка толкнулся пальцами в теплый рот. Дженсен причмокнул и тихонько прикусил, «не просыпаясь». Актер, блин! Дженсен Эклз. А что? Звучит! А вообще, это имя ему удивительно идет. Даже странно. Может, настоящее? Хотя вряд ли. Вряд ли, Морган так легко раскрыл перед ним карты. Он не может быть настолько сентиментальным. Только не расчетливый, изворотливый аферист Макс Морган.

Ладно. Пускай это лишь очередной псевдоним, еще одна маска многоликого мошенника, зато это имя дает иллюзорную возможность спрятаться, уйти от реальности, притвориться, что все просто и обычно. Два человека, соединенные взаимным влечением и не обремененные непримиримыми разногласиями и диаметрально противоположным образом жизни.

Джаред и Дженсен.

Вот так просто.

К черту аферистов!

К черту федералов!

К черту реальный мир!

Еще ведь есть немного времени для иллюзий и нежности?

Отключить голову, толкнуть теплое, гибкое тело, опрокидывая его навзничь… Главное не тормозить, нужно торопиться, потому что рассвет все ближе с каждой секундой, стремительно убегающей в пустоту вечности.

– Знаю, что не спишь, – шепнул Джаред и потерся носом о плечо.

– И что же тебе нужно? – тихо-тихо, с едва различимой улыбкой в голосе.

– Дженсен, – протянул Джаред, слушая, как это имя звучит в темной спальне.

Дженсен отозвался судорожным вздохом и крепким объятием.

Ну и правильно. Разговоры им сейчас нужны меньше всего. Стоит чуть-чуть оступиться, обронить одно неосторожное слово или выдать неправильную интонацию, и прощай, хрупкое убежище, сотканное из самообмана, недоговоренностей и намеренного игнорирования очевидных фактов.

Куда лучше сейчас послать к чертям навыки цивилизованного общения и довериться старым добрым инстинктам. Тело и само прекрасно знает, что делать. Ему вполне достаточно тихих вздохов, дрожи, от правильных касаний, и ответных движений, несущих с собой наслаждение. И на хрен все эти слова!

Было так здорово держать Дженсена в своих объятиях, отвечать на его ласки и поцелуи, что Джареду почти удалось полностью выбросить из головы все мысли о неминуемом и слишком быстро приближающемся будущем.

Почти.

Но теперь, когда страсть схлынула, и два человека медленно восстанавливали дыхание, молча глядя друг на друга, тишина больше не казалась спасительным гротом, приобретая гнетущую тяжесть в виде мыслей и все более осознанных воспоминаний.

– Не надо, – прошептал Дженсен, разглаживая складочки на его лбу. – Еще слишком рано, чтобы думать.

– Уже наступило утро, – таким же тихим шепотом отозвался Джаред.

– Еще нет. Тебе кажется.

– Светает.

– Это фонари.

– Какое же это искушение…

– Что?

– Поверить тебе.

– Ты можешь. Можешь верить мне.

– Это вряд ли, – с горечью в голосе и совсем-совсем тихо: – Какое же ты искушение...

Дженсен придвинулся ближе и спрятал вздох на его груди. Джаред обнял в ответ, он старался забыться снова, раствориться в знакомом запахе, в ощущениях сильного гибкого тела в своих руках, но момент ушел. Очнувшийся разум уже завел свой метроном, постукивая в виски, вбивая правильные мысли вместо неправильных эмоций.

– Можно я останусь? – тихо спросил Дженсен, прижимаясь еще крепче, как будто почувствовал перемену.

– Нет, – Джаред зажмурился, утыкаясь носом в его волосы.

– Позволь мне остаться. Здесь. С тобой.

– Тебе сейчас лучше уйти.

– Зачем ты так?

– Так нужно, – Джаред погладил его спину, забирая последние крупицы удовольствия. – Если ты не уйдешь, мне придется достать свои наручники.

Они оба невесело хмыкнули.

– Давай, давай, уноси отсюда свою задницу, – Джаред шлепнул по упомянутому заду, сжимая упругую плоть.

– Уверен, что она тебе больше не понадобится? – Дженсен прошелся чувственными поцелуями по его шее.

– Так, ну все. Довольно, – твердо сказал Джаред, окончательно придя в себя. – Тебе пора. Иди.

Он завозился, выпутываясь из объятий, и накрыл голову подушкой. Дженсен обреченно вздохнул и поднялся. Посмотрел долгим взглядом на неподвижно лежащую фигуру в постели, нехотя натянул брюки и рубашку, присел на кровать и погладил напряженную спину.

– Что, даже не поцелуешь меня на прощание?

– Я сплю, – глухо раздалось из-под подушки.

– Какой же ты вредный, Падалеки, – усмехнулся Дженсен и принялся целовать его спину, спускаясь ниже и медленно стаскивая с него простыню. Он продолжал так, пока ему в голову не прилетела подушка.

– Ау! Ладно, ладно! Я ухожу. Спи. Но знай, ты будешь скучать и жалеть, что я ушел! – он бросил подушку обратно в Джареда и вышел из комнаты.

– Картину верни, – Джаред догнал его уже у входной двери.

– Какую картину? – Дженсен очень правдоподобно удивился и недовольно покосился на пижамные штаны, которые успел натянуть на себя агент.

– Не придуривайся. «Кувшинки», Моне. Верни ее.

– Прости, я не могу, – улыбнулся Дженсен. – Она слишком нравится моей девушке.

– Девушке, значит? – Джаред резко схватил его за горло и прижал к двери. – Ты имеешь в виду Брук?

– Брук? – переспросил Дженсен, пытаясь разжать стальную хватку.

– Ага, – кивнул Джаред. – Брук Дэвис. Твою подельницу.

– Ты что, ревнуешь? – игриво спросил Эклз и медленно облизнул губы.

– Я тебя сейчас удушу, – сквозь зубы процедил Джаред.

– Никогда не замечал в себе тяги к грубым постельным игрищам, но когда ты так делаешь, Падалеки, я реально завожусь, – Дженсен призывно царапнул по голому животу.

– Да ты от всего заводишься, фетишист херов! – Джаред покачал головой и не сдержал немного нервный смешок.

Дженсен резко дернул его на себя, впиваясь в губы страстным поцелуем.

– Я вернусь вечером, – пообещал он, выскальзывая за дверь.

– Даже не вздумай. Сразу же окажешься за решеткой.

– Посмотрим, – хмыкнул Дженсен себе под нос, уже спускаясь по лестнице.

Как только Джаред вошел в дом своих родителей, он тут же оказался в теплых объятиях своей матери. Так хорошо. Уютно. Спокойно.

– Привет, мам.

– Сыночек мой, какой же ты худенький, – Шерон принялась ощупывать сына, вертя его, как марионетку. – Совсем осунулся, малыш!

– Ну, мам, – Джаред улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

– Не кушаешь совсем!

– Я кушаю, мам, кушаю.

– Ну, где ж ты кушаешь? Кожа да кости! Я тебя скоро с Мэган буду путать.

– Мэган? Кто сказал Мэган? – девушка вихрем влетела в холл и, не останавливаясь, кинулась ему на шею. – Джаред! Привет, здоровяк!

– На вас не угодишь, то тощий, то здоровяк, – засмеялся Джаред, подхватывая сестренку. – Привет, малявка! – он закружил ее и пробежался пальцами по боку, щекоча.

– Ай, прекрати! – девушка звонко хохотала, молотя кулачками по его плечам. – Поставь меня, верзила! – она поцеловала его в щеку.

– Ты завтракал? – спросила Шерон, целуя его во вторую щеку.

– Кофе считается?

– Пойдем, покормлю тебя. Мэгги, помоги накрыть стол.

– Конечно, мам. Всех преступников переловил? – Мэган обняла брата, направляясь вместе с ним в столовую.

– Ну, почти, – кивнул Джаред и мысленно скрестил пальцы. – Где отец?

– Он пошел к Итану, скоро вернется.

Под веселое щебетание сестренки, Джаред усиленно жевал все, что подкладывала ему в тарелку мама. Джеральд вернулся как раз вовремя, чтобы разделить завтрак, который скорее напоминал праздничный ужин минимум на десять персон. Он заключил сына в медвежьи объятия и густым басом пожурил его за то, что не появлялся целый месяц.

Ближе к обеду приехал Джефф со своей семьей. Не успела машина остановиться, как двери распахнулись, выпуская маленьких бесят, которые грозили устроить местный эквивалент апокалипсиса. Близнецы с радостными воплями набросились на дядюшку Джареда, повиснув на его шее:

– Джаред! А ты сможешь меня закинуть на луну? – кажется, это был Фред.

– И меня! – а нет, вот Фред, а тот был Джордж.

– Джаред! Джаред! – завопили они в один голос.

– Ладно, ладно, попозже попробуем, – и обратился к проходящему мимо брату: – Джефф, твои дети меня сейчас затопчут!

– Э-э-э, нет, брат, – Джефф хлопнул его по плечу. – На эти выходные они твои племянники!

– Спасибо большое, братишка! Привет, Эллис!

– Привет, – лучшая половина его брата, поцеловала Джареда и погрозила наманикюренным пальчиком мальчишкам. – Ребята, дядя Джаред очень устает на работе, – и, поймав благодарный взгляд Джареда, добавила: – Так что хорошенько его развлеките! Поиграйте с ним в догоняшки!

– Ну, спасибо, Эли, – Джаред состроил грозную физиономию, закидывая мальчишек к себе на спину, и проворчал: – Как будто мне на работе догоняшек не хватает.

Эллис состроила ехидную мордашку и скрылась в доме, и Джаред под заливистый довольный хохот племянников, вприпрыжку отправился следом.

Он опомнился только вечером. Весь день его семья очень удачно выступала буфером для всяких ненужных мыслей. Сначала Джордж и Фред лазали по нему, словно обезьянки по лиане, и при этом трещали без остановки, вываливая на него все свои очень важные детские новости и проблемы. Потом он сумел на какое-то время скинуть их на свою сестру, рассказав мальчишкам, что если они, как следует, пощекочут ее, то тетя Мэг обязательно угостит их бабушкиным яблочным пирогом. Пока сестренка развлекала сорванцов, Джареду удалось пообщаться с братом. Джефф увлек его разговорами о спорте и забавными историями о близнецах и их проделках. Потом Джаред снова возился с озорными бесенятами. На луну закинуть он их не смог, зато залез с ними в старый домик на дереве, в котором сам любил играть, когда был ребенком. А позже он пристал к Мэган, прощупывая почву, на тему ее ухажеров, но когда она начала выспрашивать его о том же, быстро свернул разговор. И вот теперь, когда ночь подкрадывалась все ближе, и все семейство начало разбредаться из гостиной по своим комнатам, устраиваясь на ночлег, Джареда накрыло. Он так внезапно оказался наедине со своими мыслями, что даже растерялся немного. Хотелось пойти и растолкать Джеффа, позвать его выпить по пиву или пойти прогуляться, но он не стал. Вряд ли Эллис обрадуется, если он вот так вломится к ним в спальню и похитит ее мужа. Джаред вздохнул и повернулся на другой бок.

И что там делает чертов ворюга, интересно? Сказал ведь, что припрется вечером, а теперь вот даже не звонит. Ну и хер с ним! К лучшему. Значит, дошло до него, наконец, что играет с огнем. Ладно, так можно до утра херней страдать.

Джаред решительно перевернулся, укладываясь на живот, и заснул практически мгновенно – почти бессонная ночь и эмоционально более чем насыщенный день сделали свое дело.

Воскресенье пролетело шумно и быстро, и когда Джефф со своим выводком уехал, в доме сразу стало тихо и даже как-то немного пусто. Зато к ужину явился Зак, чему Джаред был безмерно рад. Зак задирал Мэган, и она велась, как в старые добрые времена.

– Мэгги, – Зак придвинулся к девушке, внимательно глядя ей в лицо. – А ты что, уже сняла скобки с зубов?

– Уже лет шесть как, – сердито процедила Мэг.

– Да ты что? А я и не замечал, – скептически протянул Левай. – Ну-ка, покажи.

Джаред хрюкнул, не сдержав смешок, за что получил злой взгляд сестры.

– Дураки! – выпалила она.

– Дружище, не лезь к ней, а то она нам сейчас головы откусит, – смеялся Джаред.

– Ага, своими железными зубами, – поддакнул приятель.

– Ты что, она же сняла скобки!

– Точно!

– Идиоты! Ненавижу вас! Тебя! И тебя! – прикрикнула девушка, глядя на парней, и снисходительно добавила: – Ведете себя, как подростки, – Мэган придвинулась к Заку и пробежалась пальчиками по его плечу, спросив томным голосом: – Левай, а ты все так же предпочитаешь ковыряться в старых тачках, вместо того, чтобы пригласить реальную девушку на свидание?

От этой фразы, оттененной растерянной физиономией друга, Джаред засмеялся так, что сок, который он пил, пошел носом. Мэган, не давая Заку опомниться, придвинулась еще ближе, практически прижавшись к нему, запустила пальцы ему в волосы, медленно перебирая пряди, и добавила:

– Так что, Зак? Когда ты последний раз был на свидании?

– Дружище, когда твоя мелкая сестренка успела превратиться в эту роковую женщину? – обратился Зак к ржущему в голос Джареду.

Мэган толкнула Зака в плечо, отстраняясь:

– Я стала совершеннолетней четыре года назад, Заки, – смеясь, сообщила девушка.

– И ты молчал? – укорил Зак друга, обвивая девушку за талию рукой и притягивая ее обратно.

– Эй, полегче! Это моя сестра! Убери свои культяпки! – взвился Джаред, в котором взыграли братские чувства.

– Ну уж нет, друг! Твоя сестра – это пигалица со скобками и растрепанными косичками, которая таскалась за нами повсюду.

– Зак! – возмутилась Мэган.

– Детка, я не о тебе. Ты прекрасна! Ты – нимфа!

– Зак! – рявкнул уже Джаред.

– Ну что? Разве не помнишь, как она нас доставала?

Левай все-таки доболтался до подзатыльника. Девушка встряхнула волосами и, уже уходя из комнаты, обронила:

– Ладно, мальчики, я вас покидаю, мне еще нужно позвонить Бобби.

– Бобби? – ревностно поинтересовался Зак.

– О, малыш, тебе еще рано знать о таких вещах. Пойди, поиграй в машинки. Кажется, Фред и Джордж оставили парочку в детской.

– Что там за Бобби такой выискался? Я просто обязан проконтролировать этот звонок, – шкодливо засмеялся Левай и выскочил из комнаты следом за ней.

Джаред даже не успел ему ничего ответить на это. Он улыбнулся, глядя на дверь, и с тоской осознавал, что то легкое чувство, то ощущение, будто они снова оказались в школе, где все было просто и понятно, хотя тогда так и не казалось, ушло вместе с сестрой и другом. Джаред вздохнул и направился на веранду, устроился в плетеном кресле и задумчиво уставился в горизонт.

Почему, стоит ему остаться одному, как он немедленно вспоминает о пухлых губах и о веснушчатом носе, о крепких объятиях и тихом шепоте? Когда же он успел так подсесть на этого парня? Ведь так не должно было произойти. Это неправильно. Нужно просто проявить силу воли и покончить со всей этой байдой. Просто, ага. Вот только в этой ситуации Джаред не наблюдал у себя ни силы, ни воли. И что же ему остается в таком случае?

На веранду вышел довольный и веселый Зак, походя, взъерошил его волосы и уселся в кресло рядом с ним.

– Ну, как ты, приятель?

– Спасибо, хреново, – хмыкнул Джаред.

– Всему виной хитрый зеленоглазый вор неземной красоты? – глумливо и весьма проницательно засмеялся Зак.

– Заткнись, – Падалеки пихнул его ногой в голень и, облокотившись на колени, зарылся пальцами в волосы. – Это просто пиздец какой-то.

– А я не с пустыми руками, – друг протянул ему бутылку пива.

– А виски у тебя нет?

– Решил нажраться? В доме своих родителей?

– И что такого?

– Твоя мама опять скажет, что я на тебя плохо влияю.

Джаред вздохнул и глотнул из бутылки.

– Так ты все еще трешься с этим типом? – Зак сканировал его взглядом.

– Да ни с кем я не трусь.

– О, ну прости! Не хотел оскорбить ваши высокие отношения!

– И почему я до сих пор тебя не прикончил? – буднично поинтересовался Падалеки.

– Потому что ты меня любишь.

Джаред изобразил скептический смешок.

– А его любишь? – небрежно спросил Левай.

– Ебанулся? – Джаред сделал длинный глоток и с усмешкой покачал головой. – Мыльных опер пересмотрел?

– Думаешь? – Зак выгнул бровь, призадумавшись.

– Точно.

– Как скажешь, дружище, – Левай легко сдался, и остаток вечера они провели, болтая о пустяках и каких-то еще вещах, абсолютно несвязанных ни с ворами, ни с личной жизнью Джареда, ни с прочими проблемными темами.

Джаред вернулся к себе домой только вечером в понедельник и практически сразу направился в душ, смыть с себя усталость напряженного дня. После он развалился на диване перед телеком, и только тогда заметил, что на журнальном столике что-то лежит. Тщательно пережевывая пиццу, Джаред подошел к столику и взглянул на листок бумаги, явно выдернутый из его принтера.

«Где же ты ходишь, агент?

Прождал тебя полночи и подарок принес...

М»

Падалеки поднял листок, под которым была коробка с трогательным белым бантиком в уголке. Сунув остатки пиццы в рот, Джаред с детским любопытством разорвал упаковку. Внутри оказался новенький mp3-плеер. Усмехнувшись, он подключил наушники и включил первый трек.

«Аге-е-ент, – хрипловатый голос ударил по нервным окончаниям, – чувствую себя немного виноватым, что ты лишился своего плеера... Тогда в парке, помнишь? Где мы начали наш марафон... – он засмеялся. – Составил плей-лист на свой вкус. Наслаждайся...»

Падалеки выдернул наушники, потому что еще чуть-чуть и ему снова придется бежать в душ. Этот голос будоражил воображение, заставляя вспоминать время, проведенное вместе. Он бегло пролистал плей-лист, одобрительно улыбаясь, и снова вернулся к первому треку, который прослушал несколько раз за вечер.

«Оставь плеер себе. Я взяток не беру.

Дж»

Нацарапал Джаред на том же листке, не особо надеясь, что послание дойдет до адресата и отравился спать.

В ту неделю Джаред чередовал оперативные задания с загулами у Зака, переходящими в ночевку, и в своей квартире появлялся набегами, принять душ, переодеться да еще чиркнуть пару строк ворюге. Ведь то его послание не только дошло до адресата, но получило ответ:

«Да ладно, агент,

это не взятка, это возмещение ущерба!

К тому же я хочу быть в твоей голове...

М»

Джаред усмехнулся, оценив порядок на столе. Обрывки оберточной бумаги, коробка от плеера и даже этот херов бантик сгинули где-то в мусорном ведре, а на столике остался лишь плеер и листок бумаги с их перепиской, да еще ручка, аккуратно лежащая рядом, как приглашение ответить.

«Оставь свои фантазии при себе!

А плеер я заберу, ладно уж!

Дж»

«Тебя просто невозможно застать дома!

Ты от меня бегаешь, агент?

А тогда, в клубе, помнишь? Ты говорил,

что никогда не сбегаешь...

М»

«Ни от кого я не бегаю.

Я работаю, в отличие от некоторых.

Дж»

«Хочешь, чтобы я тоже поработал?

М»

«Только попробуй!

И прекрати таскаться в мой дом, ворюга!

Я серьезно.

Дж»

«Пф!

Ладно, больше не приду, пока сам не позовешь.

М»

Ночь с воскресенья на понедельник Джаред впервые за неделю провел дома. Но даже тогда он не смог толком выспаться, его терзали мысли о ворюге. Кто он? Макс Морган, Дженсен Эклз, Макс Эклз, Дженсен Морган? В спальне хочет быть Дженсеном, а в записках подписывается, как и прежде Максом. Чертов Морган! Чертов Эклз! У Джареда самого скоро раздвоение личности случится! Потому что сейчас ему хочется придушить этого придурка, как бы его ни звали. Но с другой стороны, придушить-то его хочется в объятиях.

Он встретил утро понедельника с тяжелой головой. Да и в офисе ему не дали похалявить. Маннс, скотина, взял больничный, типа простыл. Ага, как же. Его простуда, как правило, имеет третий размер груди, ноги от ушей, талию в обхвате шестьдесят и IQ в этом же диапазоне. Так что Бобер насел с отчетами на Падалеки вместо того, чтобы, как обычно, приспособить к этому делу специального агента Маннса, как «самого умного».

День тянулся долго и муторно за нудной писаниной. Джаред в очередной раз кинул тоскливый взгляд на пустующее место напарника и понял, как же ему не хватает этого оболтуса. Маннс всегда так легко и непринужденно разбирался с этой работой, что Падалеки воспринимал это как должное, но после сегодняшнего, он пообещал себе подарить напарнику именную ручку или новую клавиатуру или перо Жар, мать ее, птицы, лишь бы тот продолжал заниматься этой херней сам.

Джаред понял, что несколько переусердствовал в работе, когда поднял глаза от компьютера и обнаружил, что в кабинете остался только он. За окном уже давно и безнадежно стемнело, и кабинет освещался только за счет его старой, но проверенной настольной лампы. Откинувшись на стул, он закрыл глаза, в которые, по ощущению, кто-то усердно последние часа три сыпал песок.

Дженсен Эклз. Странно, но Джаред мог поклясться, что когда-то очень давно он слышал эту фамилию.

В их последнюю встречу, его персональный ворюга сказал, что можно его называть так. Теперь для Джареда он – Дженсен Эклз, теперь, когда между ними все... так сложно. Дженсен Эклз никогда не всплывал в списке его, так сказать, профессиональных псевдонимов. Либо он новый, либо... А что «либо»? Хер знает! Джаред решил проверить, откуда ноги растут, и забил это имя в базу, но Дженсена Эклза не существовало. Номер социальной страховки отсутствовал, удостоверение личности никогда на такое имя не выдавалось ни в одном штате страны.

«Ха! Не зря же Каспером прозвали», – посмеялся про себя Падалеки.

Эклз... Эклз...

Забив просто фамилию в расширенный поиск, Джаред сходил за кофе. Компьютер натужно старался, искал, прочесывал файлы, игнорируя даты и сроки.

Только когда Падалеки опрокинул в себя хрен знает какую чашку офисного, с позволения сказать, кофе, компьютер пискнул, возвестив об удачном исходе поиска. Джаред жадно приник к монитору. На экране красовался протокол судебного заседания почти двадцатилетней давности. Крупное дело о мексиканском наркобароне, продажных копах и конгрессменах. И некий А. Эклз проходил по делу одним из главных свидетелей. Не мудрено, что Падалеки помнил эту фамилию. Это дело изучалось в академии, как образцово-показательное, да и много тогда шума оно наделало.

Коррумпированные чиновники, политики и комиссары, оказались крепко повязаны с нелицеприятными субъектами, которые запустили свои жадные щупальца так глубоко, что не замечать их было уже невозможно. Целый пласт руководящих должностей был просто снят. Продажные скоты, выторговывая себе поблажки со стороны правосудия, выдавали все новые и новые подробности, сдавали новых чиновников, правительство США единомоментно стало очень обнаженным. Это дело длилось не один год, пока президент не дал четкое указание закрыть его. Да просто главных свидетелей стали мочить налево и направо, и все дело уже начинало трещать по швам, грозясь рухнуть, как карточный домик. Подозреваемые, так удачно решившие сотрудничать со следствием, с легкостью отозвали бы свои показания, и тогда уж все обвинение точно рассыпалось бы. Практически все свидетели, проходившие по делу, после дачи показаний таинственным образом исчезали, не дождавшись судебного процесса. А после в прессе начали всплывать обстоятельства гибели некоторых из них. Мексиканская мафия не щадила никого, истребляя целые семьи, причем, в конец озверев от безнаказанности, головорезы даже не пытались маскировать эти смерти под несчастные случаи.