Текст книги "Исповедь вампира (СИ)"
Автор книги: kira.kraizman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Впрочем, сегодня его присутствие вызывало у меня смутную тревогу. Я и сам не понимал почему. Как будто вот-вот должно было случиться нечто непоправимое. Кажется, Вильям что-то рассказывал о новом перспективном заказчике, но у меня не получалось уловить ни слова. Еда вдруг сделалась не просто безвкусной, а омерзительной. От вида пирога меня затошнило. Я попробовал пригубить вино, но оно отдавало кислятиной.
– Северус, ты неважно выглядишь, – Вильям взволнованно дотронулся до моей руки. – Ты не заболел?
– Нет, по-моему, – рассеянно ответил я.
– Ты недавно был в маггловском квартале. Мерлин знает, какую заразу там можно подцепить!
Страхи Вильяма были не напрасными: в маггловском мире постоянно бушевали эпидемии, а я действительно на днях навещал своего знакомого алхимика.
– Думаешь, я настолько беспечен, чтобы не принять Универсальный антидот перед визитом к магглам? – с плохо скрываемым раздражением спросил я. – Кроме того, для волшебников большинство болезней простецов не опасны! К чему бояться чумы, когда у нас самих есть Драконья оспа?!
– Да, тут ты, пожалуй, прав, – миролюбиво согласился он. – Скорее всего, ты просто устал. Выспишься и завтра встанешь другим человеком.
Если бы он только знал, насколько его слова окажутся пророческими!
Среди ночи я проснулся от бешеного сердцебиения. Вильям безмятежно похрапывал рядом. Его рука покоилась у меня на груди, и какое-то время я, скрипя зубами, боролся с болью, которая усиливалась с каждой минутой. Мне стало трудно дышать. Сознание мутилось. Руки и ноги сводило судорогой. Позвоночник, казалось, сковал ледяной панцирь. Я все же не выдержал и застонал. Последнее, что я запомнил в моей человеческой жизни, это бледное лицо Вильяма, склонившегося надо мной, а потом у меня в сердце как будто что-то лопнуло, и мир погрузился в непроглядную тьму…
*
Я спал и видел чудесный сон. Я летел без крыльев, метлы или фестрала, а рядом со мной, рассекая холодный ночной воздух, парил незнакомый юноша, светловолосый и с невероятными золотисто-карими глазами. Я не знал, кто он. Не ведал его имени. Но чувствовал к нему всепоглощающую любовь. А еще я был безгранично счастлив. Так, как никогда прежде в своей жизни…
Сон неожиданно прервался, и я услышал тихий встревоженный голос, но не сразу сумел определить, кому он принадлежит.
– Северус, Мерлин, наконец-то ты очнулся! Я вызвал целителя из Мунго, но он так и не понял, что с тобой. Ты лежал недвижимо, точно мертвец! У тебя сердце не билось! – Вильям был бледен. В его глазах блестели слезы. Но мой взгляд притягивало не лицо человека, с которым я прожил бок о бок десять лет, а голубая жилка, бьющаяся на его шее. Он него исходил пьянивший меня запах. Мне внезапно ужасно захотелось вонзить зубы в эту вену и пить, пить… пока в нем не останется крови. Даже его жизнь сейчас не волновала меня. Еще минута – и случилось бы непоправимое… Я опомнился в самый последний момент.
– Не приближайся ко мне! – закричал я и оттолкнул Вильяма от себя. Я почти не прилагал силы, но Вильям отлетел в противоположный угол комнаты, как будто я использовал мощнейшие Отталкивающие чары.
Я словно обезумел. Меня мучила дикая жажда, и я откуда-то доподлинно знал, что утолить ее сумею только кровью. Человеческой кровью. Мое страшное вампирское Наследие все-таки пробудилось во мне.
Не помня себя, я опрометью кинулся вон из спальни, вниз по лестнице, мечтая лишь об одном: утолить наконец эту невыносимую жажду.
Вылетев за дверь, я бросился прочь из магического квартала. Сейчас я не мог рассуждать, как и почему темный Дар Принцев настиг меня, вопреки законам природы, в тридцать пять лет. Новорожденный вампир во мне требовал пищи, и я решил найти первого попавшего на глаза нищего и принести кровавую жертву. В этот поздний час улицы Бирмингема были пустынны. Я рыскал между домами, как разъяренный зверь, пока не заметил в сугробе возле таверны недвижимое человеческое тело. Вначале мне показалось, что это мертвец, но потом бродяга неожиданно пошевелился, сел и грубым голосом загорланил песню. В мгновение ока я подлетел к нему, вцепился в видавший виды плащ и поднял в воздух так, что ноги пьянчужки оторвались от земли.
– Умоляю вас, сэр, не убивайте меня! – завопил он, мигом протрезвев. – Я отдам вам все, что у меня есть…
– Мне не нужны твои деньги! – прорычал я, запрокинул его голову и уже приготовился вонзить зубы в его шею, как вдруг услышал женский голос, словно звучавший в моем сознании: «Настоящие вампиры действительно пьют человеческую кровь, но твои предки, не желая убивать людей, изобрели специальное зелье. Оно передается в семье из поколения в поколение, и с его помощью, даже приняв Наследие, ты не превратишься в чудовище и не умрешь от голода…» В памяти тотчас всплыла магическая формула, которую я заучил наизусть по требованию матери в далеком детстве. Отшвырнув избегнувшего страшной участи пьяницу обратно в сугроб, я поймал несколько шнырявших тут же крыс и поспешил в свою лабораторию, радуясь, что смогу попасть в нее с черного хода и мне не будет нужды встречаться с Вильямом и вновь подвергать его жизнь опасности.
*
Зелье оказалось легким в приготовлении. А главное – быстрым. Потому что я едва сдержался, чтобы не выпить еще не годную к употреблению смесь. После снятия с огня его следовало настаивать около получаса, и это были очень тяжелые минуты. Я не предполагал, как жестоко может мучить жажда. Счастье, что рецепт зелья намертво врезался мне в память! Это позволило производить все необходимые манипуляции бездумно и почти машинально. Зато, когда я медленно, как предписывалось в пояснениях к рецепту, осушил кубок на треть, в голове у меня сразу прояснилось. Просто чтобы убедиться в правильности собственных выводов, я вгляделся в треснутое, покрытое патиной зеркало, вделанное в дверцу старинного шкафа, где я хранил ингредиенты. От своей бабки я не раз слышал, что порождения ада – вампиры – не имеют отражения, но, вероятно, моя сущность проявляла себя несколько иначе. Я мог видеть себя и те изменения, которые произошли со мной меньше чем за сутки. Мое лицо стало еще бледнее, чем раньше. В обрамлении черных как смоль волос оно казалось прозрачным, будто сотканным из молочно-белого тумана. Сейчас, когда я утолил жажду, постепенно исчезали темные тени, залегшие под глазами. А сами глаза… Мордред! Они были пугающего бордового оттенка. Я всегда считал себя некрасивым и непривлекательным, особенно на фоне Люца, этаким гадким утенком, но теперь из зеркала на меня смотрел незнакомец с необычной, но, бесспорно, притягательной внешностью. Разумеется, если бы не кошмарные зрачки. Взяв со стола кубок, я сделал еще два больших глотка, и жуткая краснота уступила место привычному черному цвету. Я растянул узкие губы в зловещем подобии улыбки и заметил чуть удлинившиеся клыки.
Итак, я, без всякого сомнения, стал вампиром. Вопреки любым законам! В свое время я прочел множество книг по теме Наследий, и везде было однозначно сказано: фамильный дар пробуждается при наступлении полного совершеннолетия. Но ведь со мной этого не случилось! До сего дня я был сильным волшебником, но и только. Да, несколько раз мне удалось узреть будущее близких людей: я почувствовал, когда схватили и казнили родителей, увидел сон, в котором Вильяма избили жестокие клиенты, но все это было давно! Вероятно, произошло нечто из ряда вон выходящее, заставившее меня сменить сущность, и я, кажется, начинал понимать, что именно. Образ светловолосого юноши опять возник у меня перед глазами. Неужели это и есть мой Избранный?! Но почему тогда я не чувствовал его раньше? И как мне поступить с Вильямом? Мы с ним были вместе семнадцать лет! Из них десять прожили под одной крышей. Мы – партнеры, практически супруги.
И теперь я должен заявить мужчине, который любит меня искренне и всем сердцем:
– Прости, Вильям, моя вампирская сущность избрала себе другого возлюбленного. Я покидаю тебя, а ты живи себе дальше, как знаешь… Наша любовь, все то, что было между нами все эти годы, ничего отныне не имеет значения…
Я закрыл лицо руками. В прошлом, когда мать рассказывала мне об Избранных, я не представлял, что испытывает человек, когда его лишают свободы выбора. Кем бы он ни был, мой Избранный, в этот момент я почти ненавидел его, ведь он заставит меня причинить боль Вильяму, разрушить все, что мы с ним строили долгие годы, сделаться в его глазах подлецом. И в то же время я жаждал увидеть своего таинственного незнакомца так, как будто от этого зависела моя жизнь.
Меня трясло, как в ознобе. Я разрывался между желанием снова стать таким, как прежде, и моей вампирской сущностью. Обуреваемый этими страстями, я не мог больше контролировать себя. Дом ощутимо тряхнуло. Раз и другой. У меня за спиной с жалобным треньканьем разбилось зеркало. Разлитые по колбам и ретортам основы для будущих зелий забурлили и вспенились.
Еще минута, и произошел бы мощнейший взрыв, способный полностью разрушить наше жилище.
– Северус, – негромкий, но настойчивый стук в дверь вынудил меня немного прийти в себя и попытаться усмирить разбушевавшуюся вокруг Магию, – дай мне войти. Пожалуйста.
Стук повторился. Я бессильно привалился к стене и сполз по ней. Проще всего было сейчас запечатать вход, отсидеться в лаборатории несколько дней, а затем тихо покинуть дом и человека, с которым я делил жизнь. Но действовать настолько несправедливо по отношению к Вильяму? Даже став бессердечным (и, как следствие этого, практически бессмертным), я не хотел допустить подобного. Я махнул рукой в сторону двери, и она, щелкнув замком, отворилась.
Вильям заметно прихрамывал, и мне сделалось еще хуже от того, что я, сам того не желая, так грубо обошелся с ним. Впервые за все долгие и счастливые прожитые с ним годы.
Он застыл, прислонившись к дверному косяку и внимательно всматриваясь в мое лицо.
– Значит, вампир, да? – спросил он с болью в голосе.
Я потерянно кивнул, не в состоянии вымолвить ни слова.
– Наследие?
Еще один молчаливый кивок.
Он судорожно вздохнул и решительно шагнул ко мне.
– Северус, послушай. Мне плевать, кем ты стал! – чуть слышно произнес Вильям, усаживаясь рядом со мной на пол. – Я люблю тебя. И совершенно не боюсь. Ты можешь остаться со мной… в своей новой сущности?
Не смея взглянуть на него, я отрицательно помотал головой. В глазах пекло, как будто туда насыпали углей, но моя вампирская ипостась, видимо, отказывала мне в такой чисто человеческой слабости, как слезы.
– Почему?! – с отчаянием воскликнул он. – Я знаю, ты не причинишь мне вреда. Ты сумел сдержаться сразу после перерождения, значит…
– Это ничего не значит, – прошептал я. – Прости, Вильям, я не могу тебе рассказать. Если я останусь, это будет подло и низко по отношению к тебе. Потому что потом я все равно уйду. Пожалуйста, отпусти меня…
Он молчал несколько минут, а затем сделал невероятную вещь: взял мою руку, поцеловал ее, а затем прижал к своей щеке. Мне показалось, что мои холодные точно лед пальцы обожгло крутым кипятком, но я не отдернул руки. Он хотел попрощаться со мной по-человечески, и у него было на это право.
– Теперь можешь идти, – наконец сказал он. Поднялся с пола и, не оглядываясь, покинул лабораторию.
========== Часть 4. Наследие. Глава 2 ==========
Я ушел на рассвете, налегке, оставив Вильяму все: дом, лабораторию, все сбережения. Забрал только свою волшебную палочку и колбу с зельем, благодаря которому мне не нужна была кровь, чтобы не умереть с голоду. Я стоял на припорошенной снегом пустынной улице магического квартала Бирмингема и думал, что же мне теперь делать. В верхних окнах нашего дома горел свет. Вильям, конечно же, не спал. Одна мысль о нем сжимала тисками мою грудь, и, если бы у меня было человеческое сердце, в эту минуту оно разорвалось бы от боли, но то существо, в которое я превратился, судя по всему, обладало силами, недоступными прежнему Северусу Снейпу. «Ты хотел увидеть своего Избранного, – зазвучал в моем сознании настойчивый голос, – ну так иди к нему!» Я не имел представления, где находится человек, изменивший мою судьбу и меня самого, поэтому целиком отдался на волю Магии и позволил вихрю аппарации подхватить меня, унося в неизведанное.
Моей целью стал домик, притулившийся возле обнесенной оградой каменной церквушки. Именно к нему меня притягивало, словно магнитом. Набросив на себя Дезиллюминационные чары, я наставил на дверь палочку, произнес заклинание Алохомора и переступил порог комнаты, едва освещенной единственной свечой.
В деревянном кресле-качалке сидела молодая светловолосая женщина и кормила грудью младенца. Голова ее была низко опущена, должно быть, она задремала. Туго спеленутый ребенок, лежавший у нее на руках, тихо причмокивал губами. Я не мог подробно рассмотреть его лица, но при одном взгляде на него у меня внутри все задрожало. Этот белокурый малыш, вероятно, родившийся в ночь принятия мной Наследия, и был моим Избранным. Повинуясь какой-то иррациональной силе, я сделал шаг вперед и протянул к нему руки.
– Кто здесь? – женщина вздрогнула, подняла голову и, никого не увидев, громко и испуганно завопила: – Питер, Питер! Сюда, скорее! – она крепко прижала к себе заплакавшего младенца.
На ее крики из соседней комнаты выскочил полуодетый мужчина.
– Боже праведный, Мэри, что случилось?
– Здесь нечистый дух! Я это чувствую, – жена священника истово перекрестилась. – Он хочет забрать у нас нашего мальчика. Нашего Карлайла.
– Что за глупости, Мэри?! – урезонивал ее муж. – Тут нет ни души. Это лишь ветер. Он приоткрыл дверь, а тебе померещилось бог знает что! И не кричи: ты пугаешь нашего сына.
Он двинулся к выходу, чтобы запереть дверь, но я опередил его, неслышной тенью выскользнув из дома.
Какая ирония судьбы! Мало того, что мой Избранный был новорожденным младенцем, он еще и родился в семье местного священника, для которого я являлся трижды грешником: колдуном, мужеложцем и вампиром. Разумеется, мне не составило бы труда одолеть этих магглов, забрать Карлайла и растить самому, но я не хотел лишать ребенка материнского тепла. Впрочем, просто уйти и покинуть его я был не в состоянии. Пока я раздумывал, можно ли поселиться поблизости от дома пастора, чтобы наблюдать за моим Избранным хоть издали, прямо передо мной, неизвестно откуда взявшись, возник свиток пергамента.
*
Я в третий раз внимательно перечитывал письмо, начертанное каллиграфическим почерком и снабженное печатью банка Гринготтс:
«Уважаемый мистер Снейп! Банк Гринготтс спешит уведомить вас о том, что пятнадцатого января тысяча шестьсот сорокового года вы вступили в Наследие рода Принц. Вам надлежит как можно скорее явиться в банк Гринготтс для встречи с поверенным нашего банка и принятия на себя обязанностей главы рода Принц».
Голова у меня шла кругом: смена сущности, появление Избранного, расставание с Вильямом, а теперь еще – и глава рода! Не слишком ли много для одного дня? Что ж, если мне предписано явиться в Гринготтс, значит, так тому и быть.
В столь ранний час посетителей в банке почти не было. Несколько заспанных волшебников тихо беседовали с восседавшими на высоких табуретах гоблинами. Так как фамильного сейфа у меня до сего дня не водилось, то в Гринготтс я захаживал нечасто и особого почтения от работников банка не удостаивался. Впрочем, сегодня положение кардинальным образом изменилось, и меня, похоже, уже ожидали.
– Мистер Снейп, добро пожаловать! – низенький гоблин быстро семенил ко мне на своих кривых ножках. – Признаться, мы чрезвычайно удивлены. Принятие Наследия в подобном возрасте, несомненно, большая редкость!
«А уж как я удивлен!» – подумал я, пока шел вслед за гоблином в отдельный кабинет. Его хозяин – такой же низкорослый, как и прочие его сородичи, с проницательным взглядом черных глаз – отвесил чопорный поклон в мою сторону.
– Гринготт, прямой потомок основателя банка Гринготтс (1). Поверенный семьи Принц, – представился он. – Как вам, должно быть, уже известно, двадцать четыре часа назад Магия признала вас главой рода. Это, безусловно, дает вам многие права и привилегии. В их числе: в ваше полное ведение передается фамильный сейф в банке Гринготтс, а также вы получаете в свое неограниченное владение поместье близ Оксфорда, именуемое Принц-мэнор, и несколько домовых эльфов, в настоящее время погруженных в магический сон. Что же касается обязанностей главы рода… Так как Магия учитывает… кхм-кхм… – он внимательно посмотрел на меня, – особенности Наследия, то заводить потомство от вас не потребуется. Это накладывает лично на вас определенную ответственность…
– Вы хотите сказать, уважаемый, что я – последний представитель своего рода? – спросил я в замешательстве. Осознание того, что на мне род прервется, оставляло в душе неприятный осадок.
– Нет, – снисходительно улыбнулся гоблин, – у родного брата вашего покойного дедушки были дети, некоторые из них еще живы и гораздо старше вас. Но по традиции, если кто-то в семье принимает Наследие, Магия признает главой рода исключительно его. Так что именно на ваши плечи ляжет забота о поддержании и подпитывании родового камня и артефактов. А теперь – к делу. Вы должны пройти стандартную проверку статуса крови, а потом я сопровожу вас в фамильный сейф и открою вам доступ в Принц-мэнор.
Гоблин достал из ящика стола свиток пергамента с печатью банка.
– Позвольте вашу левую руку, мистер Принц. Или, может быть, вам удобнее зваться двойным именем?
Я на мгновение задумался. Полностью отказаться от маггловского прошлого было очень заманчиво. С другой стороны, я до тридцати пяти лет носил фамилию Снейп. Я стал знаменитым зельеваром и встретил Вильяма будучи Северусом Снейпом. Я и так разительно изменился за минувшие сутки. Мне вдруг сентиментально захотелось сохранить хоть частичку себя прежнего.
– Пожалуй, я предпочту Снейп-Принц. Именно в таком порядке.
– Как вам будет угодно, – не моргнув глазом отозвался гоблин.
С помощью магии он рассек мое запястье. Мне было любопытно, какого же цвета кровь у вампиров. Я всегда был уверен, что бессмертным существам она не требуется вовсе, так же, как и сердце. Но я ошибся. Из надреза упали несколько темных капель, которые тут же всосались в пергамент, на миг словно осветившийся изнутри.
– Ну вот, собственно, и все, – довольно потер руки Гринготт, – а теперь, мистер Снейп-Принц, прошу вас следовать за мной.
Путешествие в управляемой магией тележке раньше, весьма вероятно, вызвало бы у меня головокружение и дурноту. Нынче же я просто наслаждался ощущением скорости и полета.
Фамильный сейф Принцев оказался глубоко под землей.
– Самый охраняемый уровень, – с гордостью поведал мне Гринготт, – сейчас вы все увидите своими глазами.
Тележка замерла перед глухой стеной, покрытой инеем. Вокруг стоял лютый холод.
– Даже если злоумышленник доберется сюда, ему не открыть зачарованный проход, и он замерзнет насмерть. Взять в заложники одного из служащих банка и заставить под заклятием Империо или угрожая его жизни приложить руку к стене – тоже бессмысленно. Здесь действует принцип добровольности.
Гринготт коснулся ладонью скользких от наледи камней, и они тут же разошлись в стороны, открыв арочный вход в огромную пещеру, в глубине которой находилось несколько массивных дверей.
– Вот ваш ключ, – сказал он, протягивая мне маленький золотой ключик на цепочке и тактично отступая назад. – Сейф номер десять.
Честно говоря, деньги никогда не приводили меня в трепет. Я всегда относился к ним как к средству чувствовать себя независимым от других. Мое ремесло зельевара с юности давало мне возможность безбедно существовать. У нас с Вильямом была жизнь, полная достатка. Но то, что я увидел в семейном сейфе, превосходило все мои представления о богатстве. Груды галлеонов, золотые и серебряные кубки тонкой гоблинской работы, наполненные драгоценными камнями, разнообразные артефакты, множество изумительной выделки мечей и прочие сокровища.
– И что я буду делать со всем этим… один? – против воли вырвалось у меня.
– Хранить и приумножать, – гордо ответил гоблин, уязвленный явным отсутствием восторга с моей стороны. – Вы хотели бы осмотреть дом прямо сейчас?
*
Дом… Нет, все-таки скорее замок. По размерам ничуть не уступавший Малфой-мэнору. Полностью укрытый как от магглов, так и от магов, которых не пожелает видеть хозяин. Обширный парк, окруженный высокой живой изгородью. Готические шпили многочисленных башенок, выглядывавшие из-за купы деревьев. И здесь мне предстояло жить?
– Позже вы должны будете провести кровный ритуал и напитать родовой камень, а в данный момент достаточно капли вашей крови, чтобы Принц-мэнор признал в вас Хозяина, – любезно подсказал Гринготт, уловив мое замешательство.
Я рассек ладонь и приложил руку к массивным чугунным воротам, к которым мы вместе с гоблином аппарировали из банка.
– Спасибо за вашу помощь, уважаемый Гринготт, – поблагодарил я своего спутника, едва створки со скрипом распахнулись. Ведущая к особняку дорожка совсем скрылась под снегом. Я достал из кармана зимней мантии волшебную палочку и расчистил нам путь. – Я чувствую себя одиннадцатилетним ребенком, впервые переступившим порог Хогвартса. Если честно… – я осекся, глядя на выросшее перед нами здание.
Теперь, при ближайшем рассмотрении, Принц-мэнор показался мне еще более огромным. Особенно в свете перспективы проживания в нем всего одного человека. Нет, вампира, которому, как в свое время рассказывала моя бабка, для комфортного существования нужен только гроб. И уж никак не Мерлин ведает сколько комнат и целая армия домашних эльфов.
– Не стоит благодарности. Я лишь выполняю свою работу, – сдержанно отозвался гоблин, прервав мои невеселые размышления по поводу размеров собственного жилища. – А кроме того… вы мне интересны как личность. Ваш случай совершенно уникален. В роду Принцев давным-давно никто не принимал Наследия. Последним был ваш прапрадед и произошло это много веков назад. Так что… Наши симпатии – непостижимая и странная вещь, мистер Снейп-Принц. По всем законам логики, я, например, должен бояться вас…
– Вампиры вряд ли питаются гоблинской кровью, – заметил я, – хотя у меня еще нет достаточного опыта в этой области.
– Интуиция подсказывает мне, что вы вообще предпочтете обходиться без жертв. Впрочем, может, я и ошибаюсь… Кстати, вам будет угодно пробудить ото сна всю общину эльфов Принц-мэнора или только нескольких? – забавно, Гринготт как будто прочел мои мысли.
– Пожалуй, мне вполне хватит двоих. Скажите, уважаемый, а возможно ли не открывать пока все комнаты замка? Ограничиться, положим, гостиной, тремя-четырьмя спальнями, столовой, библиотекой и, разумеется, лабораторией. Не думаю, что мне в ближайшее время понадобятся остальные помещения.
– Скромничаете, мистер Снейп-Принц? – усмехнулся гоблин. – Я же говорил, вы необычный человек, простите, волшебник. Значит, хотите двоих эльфов. Так тому и быть. Они проснутся, едва вы переступите порог. И еще, мистер Снейп-Принц, подпитку родового камня следует произвести в течение двадцати четырех часов. Засим позвольте откланяться.
Гоблин исчез, а я взялся за массивную дверную ручку и, повернув ее, вошел в свой новый дом.
____________________
1. Гринготт (англ. Gringott) – гоблин, основавший банк «Гринготтс».
В описании к карточке не сказано, когда именно родился Гринготт. Однако известно, что Банк он основал в 1474 году, поэтому можно сделать вывод, что он жил примерно в XV веке.
В «Волшебном мире Гарри Поттера» рядом с банком «Гринготтс» стоит позолоченная статуя Гринготта, стоящего на большой стопке монет.
http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Гринготт
* Список персонажей серии романов «Сумерки» (Для краткого ознакомления – кто есть кто. Но по мере появления персонажей мы будем давать характеристики каждому из них – для удобства тех, кто не знаком с сагой «Сумерки».)
http://fanfics.me/fandom13&action=encyclopedia&soaction=heroes
========== Часть 4. Наследие. Глава 3 ==========
Я очутился в просторном вестибюле с широкой мраморной лестницей, ведущей на верхние этажи. Меня окутывал полумрак, но с моим новообретенным вампирским зрением это не являлось проблемой. Я совершенно ясно видел все вокруг, чувствовал запах старого полированного дерева, слышал мелодичный перезвон подвесок на многочисленных люстрах и с любопытством, смешанным с толикой недоверия, приглядывался к окружавшей меня роскоши, все еще скрытой под щедрым слоем вековой пыли.
– Хозяин Северус! – раздался тоненький голосок, и прямо напротив меня возникли две крохотные фигурки, носившие вместо обычной одежды полотенца, повязанные на манер римской тоги и украшенные фамильным гербом семьи Принц. Моим собственным гербом. – Разрешите представиться: Милли, – существо присело в низком реверансе, – и Вилли, – державший ее за ручку эльф чопорно поклонился. – Милли и Вилли благодарят хозяина Северуса, что он велел Магии разбудить их обоих. Не разлучайте Милли и Вилли. Милли и Вилли – очень счастливые эльфы. У них могучий и темный хозяин, который принял Наследие рода Принц! Хозяину Северусу сейчас нужно отдохнуть, – она щелкнула пальцами, и рядом со мной появилось глубокое, удобное кресло, – а Милли и Вилли приведут в порядок дом.
– Постойте, – прежде чем они ринулись исполнять обещанное, я решил слегка остудить их пыл: – Не весь дом, а только три спальни, гостиную… кстати, сколько их здесь?
– Большая парадная и четыре малых, – наконец подал голос Вилли. Чутье подсказывало мне, что в их паре верховодила жена.
– Значит, пока обойдемся малой – балов и приемов я в ближайшем будущем устраивать не собираюсь. Кроме этого, наведите чистоту в библиотеке, лаборатории и кабинете. И Милли… в Принц-мэноре имеется подвал?
– Да, хозяин, этажом ниже ритуального зала, – быстро закивала головой эльфийка. – Но домовые эльфы не ходят туда, там водятся крысы. Много-много крыс. Милли их боится… – чуть слышно прошептала она.
«Замечательно! – подумал я. – Главное блюдо для моей отныне чересчур однообразной трапезы бегает прямо у меня под ногами. Хорошо, что, хоть эльфы и понимают, в чем состоит Наследие, они не представляют, кем я теперь вынужден питаться, иначе, боюсь, уважения к новому хозяину у них заметно поубавилось бы».
Впрочем, зелья у меня еще было предостаточно, и грызунам в Принц-мэноре по крайней мере пару недель ничего не грозило. Так что я на время оставил заботы о хлебе насущном и перешел к непосредственным обязанностям главы рода. Мне даже не понадобилось спрашивать Милли о местонахождении ритуального зала. По мере того как я, спускаясь вниз по лестнице, приближался к заветной двери, дыхание Магии становилось все сильнее, и вскоре я практически купался в ее потоках.
Зал был поистине огромным. При моем появлении на стенах зажглись зачарованные факелы. Их призрачный синий свет отражался в гладкой поверхности алтаря, сделанного, судя по всему, из черного горного хрусталя. При одном взгляде на все это величие я опять почувствовал себя простым смертным, мне даже показалось, что в моей груди затрепетало сердце. На немеющих ногах я подошел к алтарю. Словно бы из ниоткуда на нем возникла каменная чаша с горящими огнем рунами по ободку. Уже знакомый с кровными ритуалами, я рассек левое запястье и несколько минут подержал над ней руку, после чего щедро окропил жертвенник собственной кровью. Она зашипела и задымилась. Алтарь вдруг осветился изнутри, тогда как факелы одновременно погасли. Я ощутил, как вокруг меня сгущается чистая Магия, опьяняя и даря невиданные прежде силы. На миг я точно слился с ней, а потом все разом прекратилось. Лишь красноватое пульсирующее мерцание внутри алтаря, напоминавшее живое человеческое сердце, указывало на то, что Принц-мэнор признал во мне главу рода.
***
Итак, я исполнил долг перед родом и Магией и напитал своей кровью алтарь Принц-мэнора.
Если бы я оставался человеком, подобное колдовство, вне всякого сомнения, истощило бы меня, но теперь, в моей нынешней ипостаси, я, похоже, не знал усталости и был готов досконально исследовать мое новое обиталище.
Разумеется, жилые комнаты интересовали меня гораздо меньше, чем фамильная библиотека Принцев. Туда я и собирался направиться. Хваткая Милли, видимо, сообразившая, что именно мне захочется осмотреть в первую очередь, уже дожидалась меня возле дверей, ведущих в ритуальный зал, куда ей, по понятным причинам, входить строго воспрещалось.
Родовая библиотека Принцев поразила меня. Нет, не размерами, хотя она была огромной, а своими бесценными фолиантами, расставленными в идеальном порядке. Если в сейфе банка Гринготтс я совершенно спокойно, не сказать равнодушно, взирал на груды высившихся передо мной сокровищ, то сейчас чувствовал поистине неудержимый восторг. Я вдыхал ни с чем не сравнимый запах старой выделанной кожи и пергамента, проводил пальцами по покрытым патиной медным застежкам, на которые запирались многие тома. Я жаждал немедленно погрузиться в изучение всех этих манускриптов по Зельеварению, Темным искусствам, Наследиям и Артефактологии.
Исследуя библиотеку у самых дальних стеллажей, я обнаружил нечто вроде хогвартской Запретной секции, войти в которую мог только хозяин Принц-мэнора или его доверенное лицо. Даже домашним эльфам, находившимся под родовой защитой, не стоило соваться в это полукруглое помещение без окон, буквально пропитанное наитемнейшей магией. Как ни странно, там я ощущал себя комфортнее всего. Царившая вокруг абсолютная тишина не давила на уши, а напротив, успокаивала и расслабляла. Мне кажется, я мог бы и жить прямо здесь, тем более что, судя по всему, ночной отдых вампирам не требовался вовсе.
Я вызвал Темпус. Было уже семь часов вечера. В это время мы с Вильямом всегда ужинали, обсуждая, как прошел день. Я представил его, одиноко сидящего за столом, невпопад отвечающего на вопросы нашей служанки Эммы. Чем же он будет отныне зарабатывать на пропитание? У него оставались деньги от компенсации, выплаченной ему по решению Визенгамота, и все наши сбережения, но Вильям не любил безделье. Ему необходимо было постоянно чем-то занимать себя, иначе он погружался в пучину отчаяния, которое изредка накатывало на него даже в те спокойные и счастливые годы, что мы прожили вместе. Он не слишком хорошо владел палочкой: хоть мы и практиковались, но время для учебы было уже упущено. «Благодаря» Вирджилу и его брату, он не получил достойной профессии. На протяжении долгих лет я был для него всем: любовником, избавителем от унизительного рабства, партнером по совместному бизнесу. Теперь же я бросил его совершенно одного. Пусть я уже не являлся человеком, но и законченной сволочью становиться не собирался. Я присел в кресло возле небольшого столика, за которым так удобно было читать или работать, наколдовал перо, чернильницу и лист пергамента. Еще никогда простое письмо не вызывало у меня таких затруднений! Я уничтожал пергамент за пергаментом. Мне казалось, что я пафосен, жалок, а порой излишне нежен. Мне не хотелось давать Вильяму повод думать, что я все еще испытываю к нему хоть какие-то чувства. Это было бы неимоверной жестокостью по отношению к нему. Наконец я остановился на сдержанно-суховатом послании.
