Текст книги "Исповедь вампира (СИ)"
Автор книги: kira.kraizman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Разумеется, я не могу быть абсолютно уверенным в том, что способен уберечь магический мир от пришествия Темного Лорда, – сказал я после долгих раздумий, – однако, как я считаю, другого способа проверить это нам не представится.
Теперь настала очередь Дамблдора погрузиться в себя. Даже не используя легилименцию, я видел, как в его мозгу сталкиваются многочисленные «за» и «против». В конце концов он поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза и изрек:
– Полагаю, вы правы. Мальчику необходимо дать шанс. Разрешите задать вам один бестактный вопрос?
Кажется, я догадывался, о чем пойдет речь.
– Попробуйте, – усмехнулся я.
– Вы ведь идете на это не только из чистого альтруизма? Чутье подсказывает мне, что вы не склонны совершать добрые поступки бескорыстно. Помогая Тому, да и всем нам, вы преследуете какую-то цель, помимо того, чтобы облагодетельствовать сироту?
– Вы правы, профессор Дамблдор, – я отсалютовал ему бокалом с вином, к которому, по вполне естественным причинам, даже не притронулся. – Восхищаюсь вашей проницательностью. Передо мной действительно стоит еще одна задача, но, вы уж простите меня, это слишком личное.
– Хорошо, мистер Снейп-Принц, – Дамблдор заметно расслабился и улыбнулся в густые каштановые усы, – можете успокоить вашего подопечного: я подам рапорт в Департамент по делам несовершеннолетних магов и буду рекомендовать вас в качестве опекуна для Тома. А теперь, когда практически все карты раскрыты, я бы хотел выяснить, ожидать ли нам прибытия мальчика в Хогвартс в этом учебном году? До первого сентября, как вам известно, осталась всего неделя.
– Думаю, с этим следует повременить. Психика Тома еще крайне неустойчива, он привык ограждать себя от любых угроз с помощью ментальных способностей и уже довольно сильного темного волшебства. Я, как вы, несомненно, уже поняли, не принадлежу к «светлым» и именно поэтому не позволю ему увлекаться опасными разделами темной магии, в которых и сам отлично разбираюсь. В этом учебном году я попробую заниматься с ним самостоятельно, попутно постараюсь завоевать его доверие и показать, что он не один в этом мире, а в следующем он непременно отправится в Хогвартс.
– И что же будете делать вы в его отсутствие? – внезапно спросил Дамблдор.
Он опять застал меня врасплох. Книги, лаборатория, подпитка артефактов и прочие обязанности главы рода Принц – это все было, разумеется, замечательно, но вновь остаться в огромном доме в одиночестве?..
– У вас имеются для меня какие-то конкретные предложения?
– Вы ведь зельевар, – начал он издалека, – я поискал информацию о вас в хрониках семнадцатого века и нашел прелюбопытные сведения. У нас в Хогвартсе зелья преподает сейчас профессор Слагхорн, он же является деканом факультета Слизерин и, на мой взгляд, с радостью сложит с себя эту хлопотную обязанность. Не скрою, работа весьма непростая: помимо ведения уроков, мы ожидаем от профессора зельеварения еще и помощи в приготовлении зелий для больничного крыла, с чем Слагхорн, увы, практически не справляется. Ну и деканство, безусловно, чрезвычайно беспокойная должность, но, в случае положительного ответа, вы сможете все время находиться рядом с Томом, влиять на него, воспитывать, если потребуется, ограждать от вредных и сомнительных связей…
– А директор Хогвартса не воспримет отрицательно идею принять в штат сотрудников вампира? – скептически хмыкнул я. Предложение казалось мне более чем заманчивым.
– Профессор Армандо Диппет очень прислушивается к мнению своего преподавателя трансфигурации, то есть вашего покорного слуги, – улыбнулся Дамблдор. – Если я порекомендую вас и заверю его, что вы совершенно неопасны для учащихся, то, считайте, должность у вас в кармане.
____________________________________
1. Армандо Диппет (англ. Armando Dippet) – предшественник Альбуса Дамблдора на посту директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Являлся одним из волшебников-долгожителей: прожил 319 лет.
http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Армандо_Диппет
========== Часть 6. Истинный Избранный. Глава 5 ==========
На том мы и расстались. Дамблдор выполнил свои обещания: через несколько дней пришел официальный ответ из Министерства магии с уведомлением о назначении «мистера Снейпа-Принца опекуном несовершеннолетнего волшебника Тома Марволо Риддла». Кроме этого, я получил приглашение лично от директора Хогвартса Армандо Диппета с начала будущего учебного года занять должность преподавателя Зельеварения с первого по пятый курс и взять на себя обязанности декана. Радости моего воспитанника не было предела. У Тома, старавшегося сдерживать свои эмоции, даже случился спонтанный выброс магии, когда он узнал, что в школу мы в некотором роде пойдем вместе.
В последних числах августа мы аппарировали в Косой переулок, до неузнаваемости изменившийся с тех пор, как я, будучи совсем молодым и еще вполне живым человеком, покинул Лондон, и накупили Тому учебников, необходимых первокурснику, и, конечно же, волшебную палочку.
В лавочке, принадлежавшей мастеру по фамилии Олливандер, Том перепробовал около десятка палочек, но лишь одна – тисовая, с сердцевиной из пера феникса – идеально подошла мальчику. В Принц-мэнор мы вернулись, воспользовавшись камином в баре «Дырявый котел», о существовании которого мне сообщил владелец магазина волшебных палочек. Том все-таки еще не слишком хорошо переносил парную аппарацию.
Оставив своего подопечного разбираться с покупками, я спустился в ритуальный зал и напитал собственной кровью родовой камень и артефакты, поддерживающие Принц-мэнор и его обитателей.
Теперь, когда все формальности по опекунству были улажены, я решил посвятить немного времени личным делам. Несмотря на то, что разрыв с Карлайлом был чрезвычайно болезненным, его дальнейшая судьба продолжала волновать меня. Разузнать о нем я мог только в единственном месте, там, где мы расстались почти три столетия назад. В Вольтерре.
За прошедшие годы Аро и его братья мало изменились. Может, разве что кожа у них стала еще прозрачнее, а ярко-вишневые глаза, как мне показалось, горели более фанатичным блеском. Развитие технического прогресса у людей пугало их и заставляло жестоко преследовать любого, кто угрожал раскрыть тайну существования вампиров. Из мрачноватой, но сплоченной семьи они превратились в армию убийц. К Деметрию (1), обладавшему даром безжалостного, хладнокровного охотника, и Феликсу, наделенному огромной физической силой, Аро присоединил пару вампиров – брата и сестру Алека и Джейн (2), вызвавших у меня дрожь отвращения. Выглядели они настоящими ангелами во плоти, но в действительности являлись самыми грозными воинами смертоносного и не знавшего поражений войска Вольтури. Алек помогал расправляться с неугодными, подавляя у них все чувства: слух, зрение, осязание. Ослепленный и оглушенный противник враз терял ориентацию, и тогда Феликс добивал его. Страшный дар Джейн напомнил мне заклятие Круциатус, которым так жаждали овладеть Вольтури еще в мою бытность среди них. Не прикасаясь к человеку или вампиру, она одним взглядом жутковатых алых глаз причиняла нестерпимую боль. Люди не выдерживали этой пытки и сходили с ума или умирали, бессмертных же она ослабляла настолько, что даже утонченный и миниатюрный Алек мог покончить с ними. Благодаря новым «приобретениям» клан стал практически непобедим и установил в мире вампиров нечто вроде диктатуры.
В этот раз меня приняли довольно прохладно.
– Любезный Северус, вы совсем о нас забыли, – с упреком произнес Аро, а его братья вообще не посмотрели в мою сторону. – Мне почему-то кажется, что вы прибыли не просто с визитом вежливости.
– Мудрый Аро, как всегда, видит самую суть вещей, – отозвался я с легким поклоном. Все власть имущие обожают лесть, а мне необходимо было осуществить задуманное и вернуться в Британию к Тому живым, насколько это слово применимо к вампиру. – Я пришел справиться о судьбе моего друга Карлайла.
– А, Стрегони Бенефици! (3) – жутковатая улыбка тронула губы Аро. – Милый юноша. С весьма интересными взглядами на жизнь… и на смерть. Я отпустил его. Он не прижился среди нас, в основном из-за разногласий по поводу диеты, – стоявшие вокруг вампиры (судя по цвету глаз, недавно прекрасно пообедавшие) оскалились. – Но я не перестаю следить за ним, пусть и приходится делать это издали – он ведь в Америке, можете себе представить?! Удрал от нас на другой континент, выучился на врача и сейчас работает в какой-то престижной клинике. Помогает страждущим, так сказать. А наряду с благородным занятием врачеванием создает себе подобных…
– Значит, Карлайл теперь не один?
– Один? – засмеялся Аро. – О нет! Он у нас нынче – родоначальник клана Каллен. (4) У него два новообращенных сына – Эдвард и Эммет, очаровательная дочь Розали и красавица жена Эсме. Мы с братьями навещали его года два назад, чтобы удостовериться, что Закон о неразглашении не был нарушен, а заодно убедиться в его лояльности к нам…
– И что же вы увидели?
– Абсолютно удовлетворенного своим существованием вампира. Достаточно забавный эксперимент. Карлайл уговорил их всех соблюдать «вегетарианство», и это при том, что так называемые «дети» прежде не чурались человеческой крови, а милашка Розали так и вовсе совершила несколько громких убийств и едва не попала на страницы прессы… Кстати, Эдвард Каллен – весьма любопытный экземпляр… Обладает даром читать мысли… – казалось, глава клана беседовал сам с собой. – Я даже обратился к Карлайлу с просьбой прислать его в Вольтерру, но он и слышать об этом не пожелал… Довольно дерзко с его стороны!
– И эта дерзость осталась безнаказанной, – подначил брата Кай, самый жестокий из них троих.
– Карлайл и его семья не представляют для нас угрозы, – отрезал Аро и строго посмотрел на младшего братца. – Тем более они заключили соглашение с теми блохастыми псами из резервации. А Эдварду с его талантами, возможно, наскучит жизнь в провинции. Рано или поздно он сам придет к нам. Так что же, милый Северус, ты собираешься увидеться с Карлайлом? Он теперь переехал со своими близкими в маленький городишко Форкс, в штате Вашингтон.
– Нет, я просто хотел убедиться, что с ним все в порядке. Я не намерен причинять беспокойство ему и его семье.
– Наш дорогой Северус, как всегда, скромен. Надеюсь, хотя бы нас ты продолжишь навещать? И недурно бы почаще, чем раз в триста лет!
Его смех все еще звучал в моих ушах, когда портключ уносил меня прочь от Вольтерры. Домой. К Тому.
***
Мой первый год в качестве опекуна Риддла пролетел достаточно незаметно. Разумеется, я не предполагал, что Том сразу и беспрекословно станет подчиняться мне. Я опасался его умения притворяться и изображать из себя в нужный момент «пай-мальчика». В моем видении я наблюдал, как он, пользуясь слабостями тех или иных волшебников, завоевывал их сердца, чтобы потом беззастенчиво манипулировать ими. Я знал, что, благодаря наследию Принцев, я куда сильнее Тома магически, поэтому мог позволить себе не бояться его. Но я хотел, чтобы Риддл перестал представлять опасность для остальных магов и прежде всего – для моего еще нерожденного Избранного. К счастью, тот факт, что я был вампиром, сыграл весьма положительную роль в деле воспитания Тома.
Он и не пытался нарушать четкие границы дозволенного, которые я возвел с первых же дней его пребывания в Принц-мэноре. Вероятно, причиной этого являлось то, что он преклонялся перед моей вампирской силой и нечеловеческими возможностями. Изредка я ловил на себе его восхищенный взгляд. К моей величайшей радости, я начал замечать, что Риддл старался подражать мне. Он жаждал походить на меня, и, пользуясь этим, я без устали втолковывал ему, что быть темным волшебником и не применять свои способности во вред людям – не считается слабостью.
Мои слова падали на благодатную почву. Кроме того, смерть маленького Билли Стаббса оставила в душе Риддла неизгладимый след. Несколько раз мне даже пришлось давать Тому зелье Сна без сновидений, так как он просыпался с криками и в слезах и, не осознавая, где находится, долго еще умолял Билли простить его, а миссис Коул – не отдавать в сумасшедший дом.
Чтобы помочь мальчику немного развеяться, я изготовил портключ, и мы отправились в двухнедельное путешествие по предвоенной Европе. Посетили Париж с его потрясающим магическим кварталом близ Сорбонны, Флоренцию – настоящий рай для зельеваров (и – когда-то в прошлом – отравителей) и Прагу, где в Йозефовом квартале (5) столетия назад человек сумел вдохнуть душу в Голема (6). В гостиницах, где нам довелось останавливаться, я выдавал себя и Тома за отца и сына и замечал, какой радостью и гордостью загорались его глаза при этих словах.
По возвращении из странствий мы с Томом основательно засели за учебу. Сказать, что он был талантлив, – значит не сказать ничего. Программу первого курса Хогвартса он осилил меньше чем за два месяца. Поняв, что ему требуется куда больше информации, я решил показать ему азы артефактологии. Поскольку Риддл с рождения был наделен даром змееуста, он вызвался научить этому языку и меня. Таким образом, благодаря ему и я познал нечто абсолютно новое.
На Рождество я получил от Тома, пожалуй, самый замечательный подарок. Мы расположились в гостиной возле празднично украшенной елки. Я не особенно любил этот праздник, да и все прочие – тоже, но присутствие в доме ребенка обязывало тщательно соблюдать традиции. Риддл дремал, свернувшись в клубок на диване, а я сидел и смотрел на огонь в камине. Внезапно Том проснулся и, глядя на меня, произнес:
– Я так счастлив, что вы выбрали именно меня, Северус. Не представляю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не вы.
Наверное, будь я обычным человеком из плоти и крови, в этот момент на моих глазах навернулись бы слезы.
Август тысяча девятьсот тридцать девятого года мы провели за покупками всего необходимого к учебному году – как для Тома, так и для меня. Пока я раздумывал, какой фамильяр приобрести для своего воспитанника, Риддл совершенно равнодушно прошел мимо лавки «Волшебный зверинец», торговавшей змеями и прочими животными, и замер перед зоомагазином «Совы», с восторгом взирая на огромного филина с янтарными глазами.
Первого сентября мы с Томом сели в «Хогвартс-экспресс» и отправились к месту, которое на долгие годы стало нашим вторым домом. В тот же день в Европе началась страшная кровопролитная война, унесшая миллионы жизней. К счастью для Тома, ему больше не грозило возвращаться на каникулы в маггловский приют в Лондоне, и он никогда не испытал на себе ужасы бомбежек.
***
Следующие семь лет моего существования никак нельзя было назвать скучными. Не только мои студенты, но и я в стенах Хогвартса узнал много нового. Прежде всего о себе самом. Будучи первоклассным зельеваром, я оказался плохим учителем. Лень, тупость и нежелание учащихся приложить хоть какие-то усилия для достижения приемлемых результатов в тонком искусстве зельеварения доводили меня до бешенства, и я неоднократно жалел, что исповедую «вегетарианский» образ жизни.
Впрочем, раздражение и злость, которые частенько накатывали на меня во время проверок очередных стопок бездарно написанных эссе или откровенно испорченных образцов зелий, я успешно компенсировал успехами моего подопечного. Том в прямом смысле был моей гордостью. Он учился лучше всех на всем потоке. Его обожали преподаватели, за исключением, пожалуй, профессора Дамблдора. У того, вероятно, никак не получалось забыть увиденного им в думосборе ужасного и темного будущего блестящего студента, и поэтому Альбус относился к Риддлу предвзято и настороженно. Тому одинаково легко давались все изучаемые предметы. Неудивительно, что к концу пятого курса он стал старостой факультета, а к седьмому – школы.
Несколько раз Том спрашивал меня, известно ли мне хоть что-нибудь о его отце. Я не счел нужным скрывать от него правду – при его пытливом уме он мог и сам достать требуемые сведения. Когда он понял, что Том Риддл старший жив и здравствует, лицо его на миг окаменело, но в следующую минуту он уже взял себя в руки и, глядя мне в глаза, твердо сказал:
– Жаль, что я вообще спросил про него. Я не желаю считать отцом человека, бросившего на произвол судьбы свою беременную жену всего-навсего за то, что она была волшебницей. Не желаю носить его фамилию! Он самый презренный маггл, какого только можно вообразить.
– Мой отец тоже был магглом, Том, – спокойно ответил я. – И, поверь мне на слово, возможно, нам с матерью жилось бы куда легче, если бы он избавил нас от своего присутствия. Тем не менее я не отказался от него и, как ты знаешь, ношу двойную фамилию.
– А ты мог бы?.. – он покраснел, чего с ним обычно не случалось. – Нет, ничего. Это, разумеется, немыслимая глупость…
– Позволь мне самому решать – глупость это или нет. С чего ты вдруг сделался таким робким?
– Я просто не представляю, как тебе объяснить… Ну да ладно, – он махнул рукой, словно отгоняя сомнения прочь. – Ты воспитываешь меня как собственного сына. Ты забрал меня из этого жуткого приюта, взял под свое покровительство. Да что там говорить: ты и в учителя-то подался единственно из-за того, чтобы не разлучаться со мной, а ведь тебе это совсем не по нутру, я же вижу! Я, наверное, сейчас сморожу сентиментальную чушь, но… – он снова замялся.
– Мерлин, Том, не тяни ты низзла за хвост! – не выдержал я, догадываясь, к чему он клонит, и чувствуя закипавшие в душе радость и гордость.
– Я мечтаю, чтобы ты стал моим настоящим отцом и дал мне свою фамилию! – наконец выпалил он.
– Тебя так привлекает роль сына вампира? – усмехнулся я, притягивая его к себе. – Договорились, мистер Риддл-Принц. Считайте, вас приняли в род!
***
Гоблины банка Гринготтс восприняли мое желание признать Тома Риддла сыном и наследником с невероятным энтузиазмом. Объединение двух угасающих магических родов, да еще не с помощью однополого брака, было событием исключительным, и нам с Томом не чинили препятствий ни в Гринготтсе, ни в Министерстве. К тому же за нас ходатайствовал сам директор Хогвартса профессор Диппет.
В тысяча девятьсот сорок третьем году Том Риддл официально вошел в род Принцев, и его имя, связанное с моим золотой нитью, появилось на семейном гобелене.
В тот же год Морфин Мракс – беспутный сын Марволо Мракса – тихо скончался, переборщив с маггловским алкоголем, так никогда и не встретившись с собственным племянником. Не скрою, это обстоятельство сильно взволновало и даже немного обрадовало меня. Увиденные мной картины будущего Тома Риддла показывали, что именно тогда Том совершил свое второе убийство, расправившись с отцом, дедом и бабкой, превратил в крестраж фамильный перстень Мраксов с печатью Певереллов, а заодно подвел пьянчужку Морфина под новый арест, стоивший ему жизни. Теперь этому уже не суждено было сбыться.
Тому уже исполнилось семнадцать, а он ни разу не спросил у меня насчет наитемнейшей области магии. И вот, когда я совсем уже было успокоился, в один из промозглых зимних вечеров, которые мы проводили в моих апартаментах за кружкой глинтвейна (к тому времени я, чтобы не шокировать студентов и преподавателей, уже научился употреблять человеческую пищу, а от этого напитка даже получал подобие удовольствия), он неожиданно осведомился:
– Северус, а каково это – быть бессмертным?
– Честно признаться – довольно паршиво, – сказал я, заметно напрягаясь. Неужели, несмотря на все мои усилия, Тома все-таки захватила идея создания крестражей? – Знать, что ты переживешь всех, кого любишь… не слишком приятно. А почему ты интересуешься?
– Да так, наткнулся в Запретной секции на прелюбопытную книжицу. «Волхование всех презлейшее» (7). Вот, – он положил передо мной древний фолиант с пожелтевшими от времени страницами.
– Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим… – прочел я вслух, в душе обливаясь холодным потом от страха.
– Я спросил об этих крестражах Слагхорна…
– Профессора Слагхорна, – машинально поправил я его.
– И выяснил, что для их создания маг должен расколоть душу посредством убийства!
«Да, похоже, придется мне все же нарушить табу на человеческую кровь, и первой жертвой будет этот напыщенный идиот Гораций Слагхорн!» – мстительно прикидывал я, пока Том расписывал, как, по сути дела, любой волшебник может стать практически неуязвимым для когтистых лап смерти.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – медленно поинтересовался я, боясь поднять на него взгляд и увидеть жуткие багряные отблески в его глазах.
– Ничего особенного, – беспечно ответил Том. – Я поражаюсь, неужели найдутся дураки, готовые расколоть душу ради бессмертия?
***
Том Марволо Риддл-Принц с отличием окончил Хогвартс в тысяча девятьсот сорок шестом году и сразу был принят на работу в Министерство магии в качестве секретаря тогдашнего Министра Леонарда Спенсер-Муна (8). Вильгельмина Тафт (9), сменившая Спенсер-Муна на посту, продвинула способного и хваткого секретаря сперва на должность младшего помощника Министра, а затем повысила и до старшего. После ее скоропостижной смерти ожидалось, что министерское кресло займет сын Вильгельмины – Игнатий, но, к его великому разочарованию, волшебники выбрали вместо «наследника престола» «канцелярскую крысу», и в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году мой приемный сын возглавил Министерство магии.
Его личная жизнь долго не складывалась. Репортеры всех магических изданий готовы были заплатить мешок галлеонов за колдофото молодого Министра в обнимку с хорошенькой ведьмочкой или, на худой конец, с юным волшебником, но Риддл-Принц не давал абсолютно никаких оснований для сплетен.
Окончательно и бесповоротно превратившись в заботливого родителя, я провел с Томом несколько бесед, пытаясь вызвать его на откровенность. Он только рассмеялся в ответ, когда я заявил ему, что в наши дни нечего стесняться своих сексуальных предпочтений – не в средние века живем! – и это вовсе не повод отказывать себе в плотских удовольствиях.
– Я не гей, – сказал он с обезоруживающей улыбкой, – просто моя избранница еще слишком мала! Я не хотел тебе говорить до поры до времени…
Оказалось, на одном светском рауте, кажется, у Абраксаса Малфоя, Том положил глаз на Беллатрису – старшую дочь Сигнуса Блэка – очень живую черноволосую девочку, которая весь вечер лукаво поглядывала из-под полуопущенных ресниц на красавца Министра. Мне пришлось выступить в совершенно необычной для себя роли свата, и в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году Белла стала моей невесткой, а два года спустя родила Тому сына.
Что же до Поттеров… Я учил этого несносного разгильдяя и заводилу Джеймса, постоянно удивляясь, что общего может быть у бесшабашного первокурсника-гриффиндорца и старосты моего факультета Люциуса Малфоя. Несмотря на существенную разницу в возрасте, эти двое начали тесно общаться еще в Хогвартсе, а после его окончания продолжили дружить семьями.
На моих глазах развивался бурный роман между Джеймсом Поттером и одной из лучших учениц на курсе – магглорожденной Лили Эванс. Они с Лили поженились, а тридцать первого июля тысяча девятьсот восьмидесятого года родился на свет их первенец Гарри. Мой Истинный Избранный.
Благодаря моему вмешательству в судьбу Тома Риддла, Волдеморт – самый страшный волшебник второй половины двадцатого века – никогда не появился. Орден Феникса, Пророчество, смерть Поттеров, полная утрат и лишений жизнь Гарри остались только в моем видении.
После школы Джеймс вместе с неразлучным другом Сириусом Блэком поступили в Академию авроров. Поттер сделал головокружительную карьеру и к моменту прибытия его сына Гарри в Хогвартс давно возглавлял Аврорат.
***
За день до приезда в школу Поттера-младшего профессор Дамблдор (теперь уже директор Хогвартса) спустился ко мне в подземелья. Я весь находился во власти необъяснимого волнения от предвкушения скорой встречи со своим Истинным Избранным и не был в настроении принимать гостей. Тем не менее я счел невежливым отказать Альбусу в чашке чая. Мы просидели молча около четверти часа, и, когда я уже нетерпеливо хотел спросить его о цели визита, Дамблдор вдруг улыбнулся мне и произнес:
– Я, признаться, не верил, что вам удастся воспитать из Тома Риддла нормального человека. Обычно я никогда не ошибаюсь в своих суждениях и, не скрою, более чем беспокоился за его, да и наше будущее. Я искренне рад, что вы сумели переиграть судьбу. Полагаю, мы все должны быть благодарны вам, Северус.
____________________________________
1. Деметрий – вампир из клана Вольтури
Этот вампир обладает уникальным чутьем, позволяющим ему отыскать любого человека везде, хоть на краю Земли. Он способен найти любое создание не только по запаху, но и уловив его мысль.
При жизни Деметрий Вольтури был сыном греческого купца, проживавшего в Афинах в середине XVII в. Вместе с отцом этот герой объездил много стран. Однажды, когда парню уже исполнилось восемнадцать, отец отправил его в Рим. Здесь он повстречал прекрасную незнакомку и полюбил ее. Узнав о ее гибели, юноша был настолько расстроен, что перестал обращать внимание на происходящее вокруг. Как-то раз, бесцельно бродя по ночным улицам Рима, он был обращен в вампира членом египетского клана Амоном (Амуном).
Обретенные силы не принесли ему счастья. Развивая свои умения и путешествуя по миру, он все время чувствовал, что ему чего-то не хватает. Со временем он стал слышать зов главы Вольтури – Аро, который, узнав о его даре Охотника, захотел, чтобы Деметрий присоединился к их клану. Вскоре так и произошло. Впервые этот персонаж появляется во второй книге саги – «Новолунии», а позже участвует в событиях и других романов серии.
Отличительные черты героя.
Деметрий Вольтури по натуре – одинокий волк. Он очень холоден и замкнут, не позволяет себе сближаться с другими существами, поскольку не нуждается в этом. Однако, почуяв серьезного противника, способного тягаться с ним, вампир меняется. В нем просыпается азарт и жажда борьбы. По сути, единственное, что приносит ему истинное удовольствие – охота на интересную «дичь».
Хотя этот герой и любит убивать, он предпочитает, чтобы его жертва сражалась с ним, тогда он может насладиться охотой. Слабые противники ему неинтересны и вызывают лишь разочарование и презрение. У Деметрия есть собственный кодекс, которому он следует неукоснительно.
http://ru.twilightsaga.wikia.com/wiki/Деметрий
http://fb.ru/article/264168/demetriy-volturi-biografiya-opisanie-i-interesnyie-faktyi
2. Алек и Джейн – вампиры из клана Вольтури
Эти совсем юные на вид вампиры – одни из самых сильных в клане Вольтури. Джейн известна тем, что способна заставить любого человека или вампира страдать от невыносимой боли. Однако по-настоящему стоит бояться ее брата по имени Алек Вольтури. Несмотря на то, что он кажется более спокойным и добрым, в действительности это не так. Просто Алек лучше умеет контролировать себя, нежели его эмоциональная сестра.
Талант юноши: способность приглушать все чувства – как у людей, так и у вампиров. Кроме того, он может заставить онеметь не одного, а целые группы существ. В битвах Вольтури часто используют способности Алека, чтобы незаметно подкрасться к противнику и напасть, не теряя своих воинов. Юный вампир с рождения обладал этим даром, но в более слабой форме, а столь могучую силу обрел лишь во время обращения. После укуса Аро парень очень мучился и пытался оградить себя от боли, используя свою способность. Таким образом слабый дар Алека-человека усилился и стал мощным вампирским оружием.
Отцом близнецов был французский военный, а матерью – англо-саксонская крестьянка. Родились будущие вампиры в 800 г. н. э. в Британии. С самого детства близнецы Джейн и Алек Вольтури были одарены необычайными способностями, из-за чего их отец полагал, что Алек поможет ему разбогатеть, а Джейн он планировал выдать замуж за любого, кто заплатит за нее хорошие деньги.
О необычных детях узнал глава клана Вольтури – Аро. Приехав и посмотрев на них, вампир понял, что они еще слишком малы для обращения. Поэтому, оставив малышей на попечении родителей, он намеревался вернуться позже и сделать их вампирами своего клана.
Однако в скором времени мать близнецов умерла от малярии, а отец стал много пить и колотить брата с сестрой. Одиночество и обиды от отца и окружающих способствовали тому, что таланты близнецов развивались не по дням, а по часам. Джейн научилась причинять адскую боль тем, кто ее обидит, а Алек мог «отключать» чувства других людей. Из-за юного возраста дети еще не умели полноценно контролировать свои способности. Но крестьяне в округе начали замечать неладное и открыли охоту на них, намереваясь сжечь детей на костре как колдунов.
Об этом узнал Аро, который вместе с другими Вольтури прибыл на место казни и спас детей. Несмотря на юный возраст (близнецы точно не помнили, сколько им тогда было, предположительно 12-13 лет), дети были обращены в вампиров и присоединились к клану. Вольтури стали для близнецов настоящей семьей, которая заботилась о них более, нежели их человеческие родители, но Алек оставался прежде всего верен Джейн. Именно из-за нее он вступил в клан.
С самого обращения Джейн почувствовала радость от становления вампиром, особенно её тешила возможность никого не бояться. Алек же воспринял свое обращение не так позитивно. Он видел, как его сестренка предана Аро и другим старейшинам, при этом сам относился к ним со здоровым скептицизмом, однако, умеючи прекрасно себя контролировать, ничем не выдавал своих чувств.
http://fb.ru/article/271960/sumerki-alek-volturi-biografiya-foto-alek-volturi-ispolnitel-roli
http://ru.twilightsaga.wikia.com/wiki/Алек
http://ru.twilightsaga.wikia.com/wiki/Джейн
3. Стрегони бенефици – добрые вампиры, либо охотники на вампиров в итальянском фольклоре.
Стрегони бенефици (stregoni benefici) – весьма загадочный персонаж из итальянского фольклора. Как следует из его названия, он является добрым вампиром.
Слово «benefici» можно перевести как «хороший, добрый» (от лат. «beneficium» – благодеяние). А вот с понятием «stregoni» сложнее. Оно родом из римского фольклора, где считалось, что стриги (strix – совы-сипухи, позже – ведьмы) охотятся на младенцев ради их крови. Кстати, потом в западно-славянской и карпато-балканской мифологиях (прежде всего в румынском и молдавском фольклоре) этот образ превратился в стрыгу-strigoi и стал полуведьмой-полувампиром.
А в самой Италии возник сюжет с добрым вампиром (фактически, по аналогии с бенанданти – добрыми оборотнями и борцами со злыми ведьмами). Правда, не совсем понятно, изначально шла речь об одном некоем индивиде или о группе. Но в любом случае стрегони бенефици охотились на вампиров, которые пили человеческую кровь.
