Текст книги "Исповедь вампира (СИ)"

Автор книги: kira.kraizman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

На третье утро я перелил настоявшееся зелье в хрустальный флакон – женщины любят красивые вещи! – и отправил другу сову с коротким посланием: «Все готово. Сегодня в восемь». К письму были приложены координаты для аппарации.

Вечером, когда мой рабочий день был уже закончен, а лавка закрыта, я навел идеальный порядок в мансарде, выделенной мне аптекарем для жилья, и принялся ждать гостей. Они появились ровно в восемь, как мы и условились. Люц поддерживал жену под локоток, а та с изумлением осматривалась вокруг. Разумеется, после роскоши Малфой-мэнора маленькая комнатушка с низким скошенным потолком и единственным подслеповатым оконцем повергла миссис Малфой в состояние легкого шока. Она ошарашенно изучала скромную обстановку комнаты: односпальную кровать, застеленную простым шерстяным одеялом, узкий шкаф для пары-тройки мантий, колченогий стол и два деревянных стула, составлявших все мое имущество.

– Люц, и здесь живет твой друг?! – явно не веря своим глазам, произнесла она.

– Увы, мадам, – вмешался я, – смею заверить, долго вы здесь не задержитесь. Позвольте предложить вам горячего вина?

В мансарде было прохладно, и мне приходилось постоянно накладывать Согревающие чары, но теперь вино служило лишь предлогом. Я подал Терезе кубок и пристально заглянул ей в глаза. Она покачнулась, но взгляда не отвела, и этого оказалось достаточно, чтобы я успел заблокировать в ее мозгу страх, связанный с риском нежелательной беременности.

– Вот, миссис Малфой, – я вручил ей флакон, – это зелье следует принимать каждый день примерно за час до сна. Я постарался улучшить его вкусовые качества. Люц, по поводу проблемы с рождением наследника в целом: мне кажется, я нащупал какую-то нить, надеюсь, через пару-тройку месяцев я сумею вывести нужную формулу, но понадобится еще и контрзаклятие, а его я пока найти не могу.

– Люц, это правда?! – на бледном лице миссис Малфой расцвела улыбка, мгновенно превратившая ее миловидное личико в красивое. – У меня может быть ребенок? Мой собственный ребенок? Неужели это реально?! – по ее щеке скатилась слезинка.

– Ничего не хочу обещать, но сделаю все возможное, чтобы помочь вам и мистеру Малфою, – ответил я с поклоном.

***

Обещание, данное чете Малфоев, я сдержал. Правда, на это ушло не несколько месяцев, как я надеялся, а почти целый год. Найденное мной контрзаклятие, к сожалению, не снимало наложенное давным-давно на род Розье проклятие, оно лишь останавливало его действие примерно на год. Злоупотреблять им тоже не следовало: оно тянуло из будущей матери магические силы и делало ее на время беременности практически сквибом, а при многократном использовании могло и вовсе убить. Не желая рисковать попусту, я предупредил Люца, что в его распоряжении имеются всего две попытки родить здорового наследника или наследницу, это уж как решит Магия.

Девять месяцев спустя меня пригласили стать крестным отцом Лавинии Малфой. Люц выглядел абсолютно счастливым, чего нельзя было сказать о его отце, который мечтал о внуке.

– Ничего, – заявил он молодым супругам на праздничном обеде в честь новорожденной, – благодаря несомненным талантам мистера Снейпа, – он отсалютовал мне бокалом с эльфийским вином, – у вас теперь есть прекрасная возможность повторять попытки до тех пор, пока не родится мальчик.

– Прошу прощения, сэр, – негромко, но настойчиво произнес я, – у мистера и миссис Малфой в запасе только ОДНА попытка. В противном случае я не ручаюсь за жизнь и здоровье Терезы…

– Вы смеете давать указания МНЕ? – в глазах Малфоя-старшего загорелся недобрый огонек. Нет, он, конечно, был признателен мне за оказанную услугу, однако предпочел бы расплатиться со мной звонкой монетой. Дружба его сына с нищим полукровкой всегда вызывала у него недоумение, смешанное с пренебрежением, и сейчас, когда я дерзнул противоречить его утверждениям, он буквально вскипел от гнева. – Простой ремесленник, аптекарь, плебей будет поучать наследника древнего рода? Скажи спасибо, что тебя принимают здесь как равного, а не сажают за стол со слугами.

– Как вы, разумеется, знаете, мистер Малфой, я принадлежу к семье Принцев, пусть и не ношу эту славную фамилию. Так что вряд ли меня можно назвать плебеем в полном смысле этого слова. Впрочем, если вам неприятно сидеть со мной, крестным вашей внучки, за одним столом, я, пожалуй, уйду. Не хочу портить вам праздник.

Я поднялся со своего места, кивнул ошарашенному Люцу и его моментально сникшей жене, быстро прошел к камину, открытому по случаю приема гостей, бросил под ноги горсть летучего пороха и покинул Малфой-мэнор.

***

Люц явился ко мне следующим вечером. Он жаждал попросить прощения за вчерашнее, но ему хватило терпения и такта не вламываться в аптеку с нашими личными проблемами на глазах у моего патрона и покупателей в разгар рабочего дня. Я был благодарен ему за это.

Около девяти мою комнату осветил возникший ниоткуда, казалось, сотканный из серебряных нитей Патронус-павлин и голосом Малфоя сказал:

– Я приду поговорить с тобой. Пожалуйста, не отказывай мне!

В общем-то, он не оставил мне выбора. Не сбегать же было из дома, в самом деле!

Ровно в девять, пунктуальный, как обычно, в моей мансарде появился и сам Малфой. Пожалуй, я никогда не видел его таким удрученным.

– Отец не имел никакого права так унижать тебя! – Люц принялся мерить шагами крошечную комнату, но вскоре прекратил это никчемное занятие и опустился на колченогий стул. – Он прекрасно осведомлен, чем обязан тебе. Чем МЫ ВСЕ тебе обязаны, но вбил себе в голову, что ты был в состоянии повлиять на пол ребенка. А семейству Малфоев необходим наследный принц! Отец, разумеется, блестящий финансист, но как волшебник… – Люц презрительно скривил губы. – Мне кажется, он боится тебя и магии, которой ты владеешь. Он со школьной скамьи повторял мне словно мантру: не дай этому выскочке-полукровке обойти тебя. Ты стоишь выше по праву рождения и всегда и во всем должен его превосходить. Прости, что я рассказываю тебе все это, но после случившегося ты вряд ли сам захочешь встречаться с моим отцом и бывать в его доме. Пока это еще ЕГО дом. Да я и сам с удовольствием сбежал бы оттуда. В Малфой-мэноре все заражено чванством, любовью к золоту и преклонением перед чистотой крови! Мне иногда невыносимо трудно дышать там. Если бы я был один, давно бы уже покинул этот дом. Конечно, теперь, когда у меня жена и дочь, я не могу себе позволить такую роскошь, как гордость. Я полностью завишу от отца, и он это великолепно осознает. И использует. Самое обидное, что ему ничего не стоит замолвить за меня словечко в Совете (1) – с его-то деньгами и связями! – и я получу должность, которая даст мне, Терезе и ребенку возможность безбедно существовать. Уйти из-под его влияния. Но нет! Отец считает – я еще слишком молод, поэтому он держит меня на коротком поводке и в любой момент может «призвать к ноге». Ненавижу его! Знаешь, Сев, порой в голову лезут ужасные мысли. Невольно начинаю понимать одного из предков, по слухам, отравившего родного отца.

– Люц, не говори ерунды, – отрезал я. – Да, ты зол на него, и я, как ты догадываешься, тоже. Но это не повод думать об отравлении человека. Даже такого старого пройдохи, как твой родитель. Не переживай. Мы найдем способ встречаться вне стен Малфой-мэнора, должен же я как-то видеть свою крестницу…

____________________________

1. Совет волшебников (англ. Wizards’ Council) – это управляющий орган, предшествовавший Министерству магии. Обладал политической силой и держал под своим контролем магическое сообщество Великобритании до момента создания современного Министерства магии. Вероятнее всего, Совет отчасти продолжил выполнять свои функции в составе Министерства и был переименован в Визенгамот.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Совет_волшебников

========== Часть 3. Молодость. Глава 1 ==========

К двадцати трем годам, имея в кармане диплом Мастера Высших Зелий, я попросил расчет у аптекаря и сделался сам себе хозяином. Мне удалось скопить достаточно денег, чтобы снять в Косом переулке собственное жилье: с крошечной спальней на втором этаже и кухней, соединенной с гостиной, – на первом. Главное же, в подвальном помещении располагалась небольшая лаборатория, которую я сам с великим тщанием укомплектовал всем необходимым. Через пару лет я уговорил арендатора и выкупил у него квартиру и лабораторию. К тому моменту у меня уже сложилась обширная клиентура, включая высших чиновников Совета волшебников. На меня словно из рога изобилия сыпались срочные заказы на редкие зелья, поэтому времени на личную жизнь совсем не оставалось, тем более что я пока так и не встретил своего Избранного и все так же утешался в объятиях Януса. За эти годы он перестал быть для меня лишь доступным и покорным всем моим прихотям любовником. С каждым часом, проведенным в его обществе, я все сильнее привязывался к нему. Можно смело утверждать, что он стал моим другом. Иногда мне казалось, что даже более близким, чем Люц, с которым мы по-прежнему встречались от случая к случаю, но не так часто, как того хотелось бы нам обоим. Янусу, в отличие от Малфоя, я мог бы поведать свою самую тщательно оберегаемую тайну о Наследии. Впрочем, это было и неудивительно: невозможно семь лет спать с человеком и не испытывать при этом доверия к нему. Хозяин борделя неоднократно хвалился, что в его заведении конфиденциальность клиентов и их секретов гарантируется многочисленными клятвами и обетами, которыми были буквально обвешаны хастлеры, но я давно уже не относился к Янусу как к мужчине, занимающемуся со мной сексом за деньги, и понимал, что вовсе не полученные от меня галлеоны заставят его держать язык за зубами.

Хотя чем старше я становился, тем призрачней делалась надежда, приправленная изрядной долей страха, что когда-нибудь я вступлю в то самое таинственное Наследие Принцев, а бахвалиться перед Янусом родовитыми предками ради красного словца казалось мне глупым и лишенным элементарного такта занятием. Он знал обо мне только то, что я – полукровка и довольно успешный зельевар. Я же – и того меньше. Да, к своему великому стыду, посещая его раз в неделю в течение семи лет, я так и не удосужился расспросить единственного человека, с кем делил постель, который был со мной в интимнейшие моменты моей жизни, кто он, откуда и как попал в бордель. Моя встреча с Люцем за несколько дней до рождения его второго ребенка кардинально изменила наши с Янусом судьбы.

***

Благодаря сваренному мной зелью и оберегавшему ее контрзаклятию, Тереза Малфой снова ждала ребенка. Любые способы магического перемещения, естественно, были ей строго противопоказаны, и Люц в последние месяцы навещал меня без супруги. Единственная попытка произвести на свет наследника приводила Малфоя-младшего в неописуемое волнение. Он разрывался между желанием ни на шаг не отходить от жены и потребностью поделиться обуревавшими его чувствами с человеком, который никогда не откажется его выслушать, то есть со мной.

Обычно это происходило так: под вечер, примерно в одно и то же время, в моей холостяцкой берлоге возникал Патронус-павлин с кодовым словом:

– Поговорим?

И я смахивал заклинанием несуществующие пылинки с мебели и ставил на огонь глинтвейн. Люц любил потягивать его за неспешной беседой и утверждал, что я мог бы заработать на рецепте изготовления этого «божественного нектара» целое состояние.

В тот раз все было точно так же. И Патронус, и глинтвейн, и подробный отчет о здоровье Терезы, готовившейся родить буквально со дня на день, и жалобы на самодурство отца. Малфой был абсолютно прежним, а вот я… Во мне будто что-то изменилось. Я и сам не сумел бы дать этому названия или определения. Да, сегодня, несомненно, выпал удачный день: я получил новый заказ и щедрый гонорар за старый, но не успехи на ниве зельеделия заставляли сладко сжиматься мое сердце. Завтра я опять увижу Януса. Буду слушать его удивительный, негромкий, но проникающий во все уголки моей души голос, смотреть в его глаза, наслаждаться жаром его тела…

– Витаешь в облаках, Северус? Да ты, кажется, влюблен, приятель! И кто же этот счастливчик?

– Что?!

Замечтавшись о человеке, ждавшем меня – и я это точно знал! – в доме свиданий в Лютном переулке, я и не заметил, как Люц прервал рассказ о «нелегкой» доле единственного отпрыска знатной фамилии. Вывод, сделанный им в отношении меня, был, безусловно, верен. Я влюбился в хастлера, мужчину, продававшего собственное тело за деньги. И он отвечал мне взаимностью – уж это-то я при всей своей неопытности прекрасно видел. А самое страшное – он не был моим Избранным. Я интуитивно чувствовал это. Мог ли я позволить себе обманывать того, кто стал мне так дорог? И что случится с Янусом, если Избранный все же появится на моем пути? Нет, этому безумию надо было положить конец!

– Прости, Люц, мне что-то нехорошо, – пробормотал я. – Ты не оставишь меня одного?

– Как скажешь. Захочешь посоветоваться – шли Патронуса.

«Что ты можешь посоветовать мне, Малфой? – горько подумал я. – Твоя привязанность к жене основывается на магическом браке, детях и долге. При чем тут любовь?»

***

Я решил порвать с Янусом. Выдрать его с корнем из своего сердца. Переболеть им и постараться забыть. Я убедил себя, что так будет лучше для нас обоих. Я пытался вести прежний образ жизни, и днем мне это худо-бедно удавалось. Ну разве что все больше образцов зелий, испорченных слишком резкими взмахами палочки или добавлением лишних ингредиентов, подвергались немедленному уничтожению. Несмотря на мое плачевное душевное состояние, в конечном итоге результат всегда был безупречен, а как именно достигалось это совершенство, никого, в сущности, не интересовало.

Ночью же приходили сны, точнее, кошмары. В них я видел свою мать: обугленную, почерневшую, будто головешка. Она и раньше после казни часто являлась мне. Однако не сожженной почти до костей, а живой. Она говорила со мной, умоляла не винить себя в ее гибели. Клялась, что все равно предпочла бы умереть вместе со своим Избранным. Но сейчас все было по-другому: она звала меня, пыталась что-то сказать, словно хотела предупредить о чем-то. Так продолжалось несколько ночей кряду, а потом я увидел во сне Януса. Мне снилось, что с ним случилась беда, что он отказался спать с клиентом и его избили, изнасиловали или жестоко наказал хозяин. Он валялся в луже крови, со следами страшных пыток по всему телу. Я просыпался с криками в холодном поту, а затем подолгу лежал, всматриваясь в темноту и боясь сомкнуть глаза.

Не прошло и десяти дней после моей памятной встречи с Люцем, как его жена разрешилась от бремени мальчиком. Здоровым и красивым. Радости всех Малфоев не было предела. Люц прислал мне пространное, сбивчивое послание, где «спасибо» следовало чуть ли не через слово. Его отец был краток. На дорогущем пергаменте с гербом Малфоев значилось: «Моей благодарности нет границ. Просите все, что пожелаете!» Первым моим порывом было испепелить письмо от презиравшего меня человека, но потом я решил, что, возможно, когда-нибудь мне представится шанс проверить, так ли уж всесилен Малфой-старший. Пергамент отправился в шкатулку с важными документами – дожидаться своего часа.

На исходе четвертой недели я сдался. «Будь что будет, – сказал я себе. – Мой Избранный или еще не родился, или слишком мал, чтобы я мог почувствовать связь с ним. А вдруг нам повезет, и он и вовсе не появится на свет? Но даже если я встречу его, не исключено, что мне удастся перебороть свою природу – мать же ясно говорила об этом – и остаться с Янусом. Я больше не брошу его гнить в борделе. Я выкуплю его у хозяина, и он обретет свободу!»

Окрыленный этой мыслью, я впервые за долгие дни уснул спокойно, а на следующий день с утра пораньше направился в Лютный переулок.

***

В этот ранний час Лютный переулок выглядел совершенно безлюдным, а заветная дверь оказалась запертой. Я, естественно, мог отпереть ее заклинанием, но, прежде чем вламываться в чужой дом, словно грабитель, решил сначала постучать. Минуты через две с той стороны послышались шаги и раздраженное бормотание: «Кого там принесло ни свет ни заря?!» В маленьком зарешеченном окошечке мелькнула тень, и дверь отворилась. На пороге стоял заспанный Вирджил собственной персоной в мягких домашних туфлях и халате, небрежно наброшенном поверх ночной рубашки.

При виде меня недовольное выражение на его лице в мгновение ока сменилось приветливой улыбкой.

– Дорогой мистер Северус, – ласково пропел он, – давненько вы к нам не заглядывали! Все дела, дела… Вероятно, хотите встретиться с Янусом?

Вопрос был чисто риторический. Я никогда не выбирал кого-то другого.

– Да, разумеется, с ним, – нетерпеливо сказал я, досадуя на разыгрываемый передо мной спектакль под названием «проявление гостеприимства».

– Мальчики сейчас отдыхают… от трудов праведных, – он похотливо хохотнул, – но я немедленно пошлю слугу и разбужу вашего любимца. Не пройдет и нескольких минут, как он будет готов обслужить вас.

– Нет, конечно, нет! – воскликнул я. Только этого не хватало: лишать беднягу Януса немногих оставшихся ему часов сна ради удовлетворения собственной прихоти. – Я приду после шести вечера… и я желаю купить его услуги на весь следующий день, – с этими словами я ссыпал в подставленную ладонь хозяина горсть галлеонов.

– Мерлин да благословит вас, мистер Снейп! – склонился в угодливом поклоне Вирджил. – До завтрашней ночи Янус ваш.

========== Часть 3. Молодость. Глава 2 ==========

Вернувшись домой, я проверил несколько зелий, оставленных под чарами стазиса, немного перекусил и даже позволил себе вздремнуть. Когда колокола лондонских церквей отзвонили шесть раз, я положил в карман мантии коробку купленных в лучшей кондитерской пирожных (Янус, так же как и я сам, был любителем сладкого), лубрикант собственного изготовления и аппарировал прямиком к входу в бордель.

Встретивший меня Вирджил предложил мне вина и фруктов, пока «Янус приведет себя в порядок, чтобы достойно принять дорогого гостя». За все семь лет меня еще ни разу не заставляли ждать, да и хозяин показался мне непривычно смущенным. Я ощутил тревогу. Она усилилась еще больше, когда мальчик-слуга, провожавший меня до комнаты, сказал вполголоса:

– Мистер Снейп, мне не следует этого говорить, но будьте сегодня снисходительны к Янусу. У него выдалась тяжелая ночь. Сразу два клиента… Одновременно…

Янус не встречал меня, по обыкновению, у дверей. Уже при первом взгляде на него я понял – что-то не так. Он полулежал на огромной кровати, накрывшись тонким одеялом. Его обычно и так бледное лицо было лишено сейчас всяческих красок, а в глазах плескались боль и отчаяние.

– Я рад, что ты пришел, – он улыбнулся открытой, слегка печальной улыбкой. – Я, право, не рассчитывал снова тебя увидеть.

– Почему ты так думал? – немного опешил я. Он никогда не лебезил передо мной, но и не позволял себе подобной откровенности.

– Если постоянный клиент прекращает свои посещения, значит, я уже ничего не в состоянии ему дать, а в таком случае… – он сглотнул, опустил голову и еле слышно добавил: – Зачем зря тратить деньги?

– Янус, – я присел на кровать рядом с ним и почувствовал, как он вздрогнул, словно от резкой боли, – что произошло?

– Это неважно, – он судорожно вцепился в край тонкого одеяла, по-прежнему прикрываясь от меня и дрожа всем телом. – Чем я могу развлечь тебя?

– Прекрати ерничать! – я вскочил, содрал с него глупую тряпку и оцепенел. Его бедра и живот покрывали синяки. Присмотревшись повнимательней, я с ужасом обнаружил кровоподтеки на шее и плечах. На уже подживающих запястьях сохранились следы от крепкой веревки. За все семь лет, что я спал с ним, он ни разу не получал столь жестоких побоев от своих клиентов. Честно говоря, я вообще не помнил, видел ли когда-нибудь на его теле отметины, оставленные чужими грубыми руками. Вероятно, Янусу элементарно везло. До сегодняшней ночи.

– Кто это сделал? – спросил я, скрипя зубами от бессильной злобы.

– Какая разница? Какая ТЕБЕ разница? – вскинулся он. – Тебе жалко стареющего сорокалетнего хастлера или просто не хочешь пользоваться испорченной вещью? Брезгуешь испачкать пальцы и член в чужой сперме? Не бойся. Я наложил Очищающее. И помылся. Как маггл. Так что, молодой господин Северус, моя дырка – к твоим услугам! Даже растягивать не придется. Можешь трахать меня хоть членом, хоть кулаком! – у него сорвался голос, а в глазах стояли слезы.

– Янус, – я опустился перед ним на корточки, осторожно положил ладони ему на колени и заглянул в лицо, – подобного больше не случится. Никогда! Я обещаю тебе. У меня есть сбережения. Я тебя выкуплю. И ты станешь совершенно свободным. Сколько бы твой хозяин ни запросил – я заплачу. Умоляю тебя – прости, что не сделал этого раньше.

– Ты хороший мальчик, Северус, – голос Януса упал почти до шепота. Он протянул руку и погладил меня по голове. – Спасибо за эти слова, пусть они и останутся лишь словами. Все равно… благодарю тебя. Мое место – здесь. Я живу у Вирджила с раннего детства и с юных лет продаю свое тело за деньги. Я больше ничего не умею и ничему не обучен. Я – мастер постельных удовольствий, а мой удел – шире раздвигать ноги и глубже заглатывать члены. А когда я уже не смогу работать – Вирджил выбросит меня, как ненужную вещь, и я пополню толпу лондонских нищих. Уходи. У моей сказки не может быть счастливого конца…

– Может, – твердо сказал я, поднимаясь на ноги. – И я тебе это докажу.

Мое сердце обливалось кровью, и мне не хотелось покидать его ни на минуту, но те Заживляющие мази, которые были в распоряжении Януса, явно не справлялись с его многочисленными повреждениями. Я помог ему улечься поудобней, накрыл одеялом и поцеловал в уголок рта.

– Отдыхай. Я скоро вернусь. Принесу все необходимое, чтобы серьезно заняться твоими ранами, и деньги.

С этими словами я аппарировал в свой дом в Косом переулке.

***

Я отсутствовал не дольше десяти минут, но за это время состояние Януса резко ухудшилось. Он сделался еще более бледным, а откинув одеяло, я разглядел на простынях следы крови.

– Давай я тебя осмотрю, – тоном, не терпящим возражений, произнес я.

– Ты что, колдомедик? – слабым голосом отозвался Янус.

– Нет, но базовую диагностику при желании может освоить любой волшебник. А если моих знаний и умений не хватит – приглашу к тебе настоящего целителя.

– Только не того коновала из Мунго, родного брата Вирджила, – вздохнул Янус, покорно переворачиваясь на живот.

Проведя вдоль его тела волшебной палочкой, я обнаружил, помимо разрывов в прямой кишке, которые и вызвали кровотечение, два треснувших ребра. Так что пригодился весь набор захваченных из дома зелий и мазей. Напоив Януса Заживляющим и Костеростом, смазав ссадины и ушибы и залечив порванный анус, я осторожно вытянулся рядом с ним. Действие Костероста, как правило, было довольно болезненным, и нам обоим предстояла длинная бессонная ночь. Какое-то время мы лежали в полном молчании. Я не мог вымолвить ни слова. Внутри все клокотало от гнева на его мучителей. Я старался успокоиться, потому что магия прямо-таки затапливала меня, готовая вот-вот прорваться наружу стихийным выбросом. Подобного со мной не случалось с раннего детства. Даже в страшный день гибели родителей мне удалось обуздать свои чувства. Сейчас же зависимое и беспомощное состояние человека, который был мне дорог, буквально сводило меня с ума. Его рабству требовалось положить конец. И как можно быстрее.

– Мерлин, – простонал Янус, – как же больно! Северус, пожалуйста, давай поговорим хоть о чем-нибудь!

– Это не продлится больше восьми часов, – я мягко взял его за руку. Она была холодна как лед. – Это улучшенный вариант Костероста. Обычный действует дольше.

– Откуда тебе знать? – спросил он, стуча зубами в ознобе.

– Я зельевар, помнишь? Многие зелья, особенно те, что приходится как-то совершенствовать и доводить до ума, я испытываю на себе. Кроме, пожалуй, зелья для беременных, которое я варил для жены моего друга. Я, конечно, несу ответственность за жизнь и здоровье своих заказчиков, но не до такой же степени, – усмехнулся я.

Бледное лицо Януса озарила слабая улыбка.

– Да, представил тебя на миг с огромным животом… Забавное было бы зрелище!

– Я бы сказал, чудовищное, – парировал я. – Хотя, честно признаться, Зелье мужской беременности – не столь уж сложное в приготовлении. Я только надеюсь, что в ближайшую сотню лет не получу подобный заказ. Боюсь, что не удержусь от соблазна его протестировать…

– Не дай Мерлин! – подавив стон, снова улыбнулся Янус. – Скорее прошли бы эти самые восемь часов!

– Ты не можешь отказать клиентам, когда они жестоки с тобой? Причиняют тебе боль? – против воли вырвалось у меня.

– Нет, – он покачал головой, – мы даем клятву. Почти как Непреложный обет. Никому и ни в чем не отказывать. Никогда. Если нарушим магический договор с хозяином – последует откат невероятной силы. Я… пробовал. Больше не хочу.

– А вдруг клиент окажется садистом или вообще вознамерится убить… тебя? – я сглотнул, на миг представив Януса с теми двумя изувечившими его мерзавцами.

– Значит, так тому и быть, – прошептал он бескровными губами. – У Вирджила всегда найдутся «свежие» мальчики взамен умерших. Уверен, ему щедро заплатят за «порчу имущества», так что внакладе он в любом случае не останется.

– И какими же еще клятвами и обетами обвешал вас этот старый негодяй? – процедил я сквозь зубы.

Конечно, я подозревал, что Янус не по собственной воле зарабатывает на жизнь таким грязным и опасным ремеслом, но ни разу не задумывался, каким образом его и других удерживают в этом «доме наслаждений».

Янус помедлил с ответом. Казалось, он спрашивал себя, можно ли настолько открыться мне, окончательно и бесповоротно разрушив отношения «клиент-хастлер».

– В детстве мы давали клятву никогда не покидать бордель и прилегающий к нему внутренний двор без разрешения хозяина. Если нас и посылали с поручениями в город, мы были обязаны возвращаться в точно указанный срок. За неповиновение ждало наказание: плеть Флагелло или Круцио. С вступлением в «возраст» каждый из нас дает обет не причинять вреда Вирджилу и его гостям. Во всем и всегда подчиняться их желаниям, исполнять то, что велят, быть покорными и услужливыми. Содержать себя в чистоте. Пользоваться беспалочковой магией исключительно для ублажения гостей – этому нас учили отдельно. Отдавать все деньги и ценные подарки хозяину… – он говорил монотонным голосом, уставившись перед собой остекленевшим взглядом. Не было необходимости проверять его чарами, чтобы догадаться: многочисленные клятвы и обеты, которые он повторял сейчас словно мантру, взяли с него под заклятием Империус. Будучи очень сильным волшебником, ему, вероятно, иногда удавалось сопротивляться заклятию, но явно не теперь, когда полученные увечья ослабили его до предела. Желая подтвердить свое ужасное предположение, я поинтересовался:

– А если я захочу взять тебя прямо сию секунду, несмотря на твои раны, ты не сможешь воспротивиться мне?

Его лицо посерело от страха и отчаяния.

– Нет, не смогу… Но ведь ты этого не сделаешь? – в его голосе звучала мольба. – Я не выдержу, если еще и ты…

Я осознал, что зашел слишком далеко. Янус был искалечен не столько телесно, сколько духовно. Даже после того как я поклялся выкупить его, а затем лечил его раны, он продолжал относиться ко мне как к капризному клиенту, который моментально может сменить ласку на жестокость. Поцелуй на затрещину. Нежный секс на изнасилование. Он боялся меня. До какого же состояния нужно было довести этого человека, чтобы он перестал доверять абсолютно всем?! Янус выглядел совершенно убитым и потерянным, зато у меня внезапно сверкнул луч надежды. Я, кажется, догадался, как спасти не только его, но и других «мальчиков» Вирджила. Империус и Круцио! Если выяснится, что работников дома наслаждений держали фактически в рабстве, повсеместно применяя к ним подчиняющие и пыточные заклятия, хозяину заведения грозили огромные неприятности. И посодействовать в разоблачении этого преступника мог Малфой-старший, совсем недавно посуливший мне золотые горы после рождения долгожданного внука.

Мне не хватало единственной детали, чтобы сложить всю картину и проникнуть в тайны этого страшного места. Я хотел понять, откуда Вирджил брал детей-волшебников для дальнейшего обучения их своему сомнительному ремеслу.

– Янус, – я прижал его ладонь к щеке, – пожалуйста, прости меня! Мне не следовало такого говорить! Поверь, я никогда не причиню тебе зла! Но мне необходимо, чтобы ты сообщил, как попал к Вирджилу. Это крайне важно. Я намереваюсь помочь тебе и всем твоим товарищам по несчастью, но для этого ты должен довериться мне…

Янус в растерянности посмотрел на меня и пожал плечами.

– Прости, Северус. Нам запрещали вспоминать прошлое. Оно словно истаяло и пропало. На нас и Обливиэйт-то не накладывали. Просто когда ты в течение долгого времени не разрешаешь себе думать о том, кто ты и откуда… Я не знаю даже своего имени! Мне нечего тебе рассказать! – он закусил губу и закрыл глаза. Его отчаянию не было предела.

Значит, и тут Империус воздвиг свою непреодолимую преграду! Хотя почему, собственно, непреодолимую? Кажется, у меня имелся один способ вытащить глубоко запрятанные воспоминания на поверхность.

– Янус, послушай, не все потеряно. Я обладаю особенным даром. Возможно – нет, почти наверняка – я смогу увидеть твое прошлое, если ты позволишь мне. Только взгляни мне в глаза…

========== Часть 3. Молодость. Глава 3 ==========

Два маленьких мальчика играли в пыли возле убогой деревянной лачуги. Поминутно оглядываясь по сторонам, один из них подбрасывал над головой камешек, а другой протягивал ручонку, и тот летел прямо в нее. Затем они менялись местами. Вид у мальчишек был совершенно заговорщицкий, словно они делили на двоих страшную, лишь им известную тайну. Невзирая на то, что они были очень похожи, более рослый из братьев выглядел намного привлекательнее: вьющиеся каштановые волосы, темные глаза в обрамлении длинных ресниц, выразительные пухлые губы. Ангелок, да и только. Даже крайняя худоба и лохмотья, в которые оба ребенка были одеты, несмотря на осенний холод, не портили его внешности. Второй брат казался просто его бледной тенью.

Мужчина, сидевший на облучке запряженной мулом телеги, пристально наблюдал за ними. Судя по всему, дети его не замечали. Вероятно, Вирджил – а это был он собственной персоной – скрыл себя от их взглядов Дезиллюминационными чарами.

– Билл, Майкл! – послышался из лачуги каркающий, простуженный женский голос. Потом раздался надсадный кашель.