Текст книги "Исповедь вампира (СИ)"
Автор книги: kira.kraizman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Отчего ж не зайти? – с удовольствием откликнулась жена пекаря.
Они прошли мимо меня и удалились, шурша своими длинными юбками, а я, скорчившись от невыносимой душевной боли, опустился на снег. На меня не обращали внимания, мало ли пьянчужек замерзало в те дни на улицах Лондона!
Итак, моих родителей обвинили в колдовстве и заживо сожгли на костре. А я почувствовал это только в самую последнюю минуту и все равно не успел прийти к ним на помощь. Мой Дар слишком поздно позвал меня! Я был уверен: появись я на час раньше – и моих умений хватило бы на то, чтобы вырвать мать из лап фанатичной толпы. Даже если бы она уже начала гореть, я бы загасил огонь и залечил ее ожоги. О спасении отца я почему-то не думал. Он сам навлек на себя такую страшную участь, потянув за собой и ее! Но я опоздал, и мать умерла ужасной, мучительной смертью. Оставь она волшебную палочку, и эти жалкие магглы горько пожалели бы о том, что хотели причинить ей вред. Но она отдала ее мне и этим подписала себе смертный приговор!
Терзаемый угрызениями совести, я пролежал на снегу до самого вечера. Лишь когда на небе зажглись первые звезды, с трудом заставил себя подняться на ноги и под покровом темноты аппарировал обратно в Хогсмид, чудом не расщепившись на этот раз.
Люций нашел меня ночью на верхушке Астрономический башни: несчастного, продрогшего до костей, воющего от бессильной злобы и душевной боли. Он ничего не стал говорить, ни о чем расспрашивать. Просто молча опустился на холодный каменный пол, набросил на нас Согревающие чары и обнял, позволяя моим слезам наконец пролиться на его мантию.
***
За год, предшествующий моему полному магическому совершеннолетию, я успел прочесть все книги по Наследиям, которые обнаружил в библиотеке Хогвартса – как в обычной секции, так и в запретной. Люций обратился к отцу, и его домашний эльф доставил несколько толстенных фолиантов по этой теме из Малфой-мэнора. Я по-прежнему строго хранил тайну своего рода и для всех окружающих, в том числе для лучшего друга, просто писал работу по Наследиям.
По всему выходило, что, раз у меня (хоть и в слабой форме) проявился Дар, в восемнадцать лет мне предстояла весьма болезненная трансформация, в чем-то даже напоминавшая смерть, а вслед за ней – преображение в вампира. Не желая подвергать опасности прочих студентов, девятого января тысяча шестьсот двадцать третьего года я снял маленький номер в одном из трактиров в Хогсмиде. Люций, который планировал отметить со мной день моего рождения, похоже, немного обиделся, но я объяснил ему, что у меня, кажется, намечается свидание, и, скорее всего, я буду наконец приобщен к таинствам любви. Я пообещал непременно отпраздновать с моим единственным другом чуть позже. Это слегка примирило Малфоя с необходимостью ночевать в спальне в гордом одиночестве.
Итак, я заперся в крошечном грязном номере, сел в продавленное кресло и приготовился к встрече с неизведанным. Вот уже и полночь… Я прислушивался к себе, но ровным счетом ничего не чувствовал. Светало. На улице пропели первые петухи. Занимался новый день, а я оставался все таким же.
Я вернулся в Хогвартс глубоко разочарованным. Не то чтобы я так уж жаждал стать вампиром, просто Наследие сулило мне, безвестному полукровке, вступление в род и почти неограниченные возможности в мире магов. Но так или иначе, вероятно, оно обошло меня стороной. Что ж, мне не привыкать! Я объяснил Люцу причину своей хандры неудачей на любовном фронте и принялся вместе с прочими семикурсниками усиленно готовиться к сдаче экзаменов на уровень ЖАБА.
========== Часть 2. Юность. Глава 2 ==========
Как и предполагали многие преподаватели Хогвартса, экзамены мы с Люцем сдали на «Превосходно», и теперь нашим дорогам суждено было разойтись. Малфой возвращался в отчий дом, где его уже ждала нареченная невеста, а я получил место помощника аптекаря в самой известной в то время лавке в Косом переулке.
Малфои и Розье жаждали поскорее объединить два древних рода и упрочить свое и без того блестящее финансовое положение. Люц относился к этому браку весьма спокойно. Насколько я знал, никаких нежных чувств к будущей жене он не питал, но и против воли отца идти не желал – его родитель был человеком крутого нрава, и Люц с детства привык не перечить ему. Поэтому я ни капли не удивился, когда сова принесла мне от него приглашение на свадьбу, которая планировалась в Малфой-мэноре двадцатого сентября.
Мой работодатель, взявший меня благодаря рекомендации моего профессора по зельеварению, тоже удостоился чести быть в числе гостей. Дружба нового, только что окончившего Хогвартс помощника с высокородным женихом поразила его: он вообще не представлял, как нищий полукровка мог оказаться на Слизерине, а уж тем более сблизиться с наследником столь древней фамилии.
Это торжество я запомню, наверное, на всю мою жизнь. Бальный зал Малфой-мэнора сиял сотнями свечей, повсюду были расставлены вазы с роскошными букетами, столы ломились от изысканных кушаний и напитков, половину из которых я никогда не видывал. На фоне разодетых в бархат и парчу гостей я в своей строгой черной мантии выглядел чуть ли не прислугой, хотя и на домовых эльфах в тот день были надеты полотенца с вышитыми золотом гербами домов Малфоев и Розье. Заметив меня, Люций сбежал с помоста, на котором стоял рядом с невестой и распорядителем церемоний, и тепло обнял на глазах у изумленной публики.
– Как же я рад тебе, дружище! – воскликнул он с чистосердечной улыбкой. – Знакомься, моя невеста – Тереза Розье.
Юная девушка, закутанная в белоснежную свадебную мантию, украшенную жемчугом и драгоценными камнями, посмотрела на меня и склонила голову.
– Друг моего супруга будет другом и мне, – учтиво сказала она. Мне показалось, что она говорила искренне.
Обряд бракосочетания занял несколько минут. Люций и Тереза опустились на колени и взялись за руки, как при заключении Непреложного обета.
– Люций Николас Малфой, берешь ли ты Терезу Грейс Розье в законные жены перед великой Магией и людьми? Обязуешься ли ты беречь ее, почитать и уважать? Быть верным лишь ей одной? – провозгласил распорядитель.
– Да, – кивнул Люций, и руки жениха и невесты опоясала сверкающая серебряная лента.
– А ты, Тереза Грейс Розье, берешь ли ты Люция Николаса Малфоя в законные мужья перед великой Магией и людьми? Обязуешься ли ты почитать и уважать своего супруга, быть верной лишь ему одному?
– Да, – тихо произнесла она, и золотая лента обвилась вокруг их запястий.
– Властью, данной мне великой Магией, объявляю вас мужем и женой, – торжественно возвестил распорядитель. – Тех, кого соединила Магия, да не разъединят люди!
При этих словах золотые и серебряные ленты исчезли, а вместо них на указательных пальцах обоих супругов засияли обручальные кольца.
Люций оказался весьма радушным хозяином. Он старался не обойти вниманием никого из приглашенных. Он выслушивал бесчисленные поздравления, пожимал руки, чокался высоким бокалом с эльфийским вином, оставаясь при этом совершенно трезвым. Уже ближе к концу пира он все-таки сумел добраться и до того отдаленного угла зала, в котором скрывался я, порядком уставший от этого блеска и великолепия и немного захмелевший от обилия выпитого вина.
– Почему магический брак, Люц? – спросил я его, набросив на нас чары Конфиденциальности. – Разве такие браки не заключаются исключительно по любви?
– Было бы неплохо, – скривился Малфой, и сквозь маску показного веселья отчетливо проступила грусть. – Ты же помнишь, я рассказывал тебе про родовое проклятие Розье? Отец Терезы настоял на магическом нерасторжимом союзе. Чтобы я не передумал, когда выяснится, что она не способна родить мне ребенка, и не сбежал… Изначально никакого магического брака не планировалось. Но за мое согласие соединить с ней судьбу НАВЕКИ было обещано двойное приданое. А у моего отца в последнее время сорвалось несколько крайне выгодных сделок, он потерял кучу галлеонов, заволновался об оскудевших сейфах в банке Гринготтс, ну вот и решил продать меня подороже…
Он залпом осушил свой бокал до дна и со злостью поставил его на стол.
– Знаешь, – похлопал я его по руке, украшенной золотым символом навязанного брака, – амортенцию я тебе, разумеется, не сварю, а вот с родовым проклятием попробую помочь. Насчет любви не уверен, а дети у тебя обязательно будут. Только наберись терпения.
***
Не прошло и полугода, как профессиональные качества недавнего школяра затмили для Мастера его же недостаточную родовитость. Аптекарь весьма быстро убедился в том, что мои умения в зельеварении и Алхимии едва ли не превосходят его собственные, и начал поручать мне приготовление самых сложных зелий. Практически каждый месяц я варил для любителей поучаствовать в опасных для жизни турнирах волшебников Феникс Лакрима. Мастер неизменно извинялся, когда приходил ко мне с просьбой снова пожертвовать своей кровью во имя спасения неизвестных охотников за острыми ощущениями. Сам он считал себя уже слишком старым для нанесения такого вреда своему здоровью. Я же был молод, полон сил и мог позволить себе расстаться с энным – пусть даже и довольно большим – количеством драгоценной субстанции. Помимо удвоенной платы, хозяин в награду всегда предоставлял мне два дня отпуска. Первый день я обычно отлеживался после кровопускания, зато второй посвящал посещению борделя в Лютном переулке, где и спускал вознаграждение за «страдания».
Впервые я наведался в подобное заведение через неделю после свадьбы Люца. Надоело таскать в себе постоянное чувство горечи от того, что моего лучшего друга, человека, который не побоялся вступиться за меня в день, когда я прибыл в Хогвартс, а потом за все годы учебы ни разу не предал, продали за гору золотых галлеонов, точно племенного скакуна.
Получив жалование, я решил, что, возможно, чужие ласки, пускай и купленные за деньги, помогут мне хоть немного унять охватившую меня хандру.
Подходящий мне бордель я искал достаточно долго. Раз или два войдя в дверь, над которой красовалась вывеска с изображением амура или пронзенного стрелой сердца, я оказывался среди полуголых разбитных девиц, выставлявших напоказ свои прелести и хватавших меня за руки. Выскакивая за порог, я слышал их визгливый смех и грубые ругательства в адрес собственной персоны. Наконец в самом глухом закоулке Лютного переулка я, похоже, нашел, что мне требовалось. На простой черной двери было нарисовано сердце с силуэтами двух целующихся мужчин. Заметно волнуясь, я повернул ручку и вошел в освещенный свечами холл. Он казался совершенно пустым.
– Молодой господин, вероятно, ошибся, – прозвучал сбоку от меня вкрадчивый голос, и от неожиданности я вздрогнул. – Здесь вы не найдете прелестниц, способных дарить мужчине неземное наслаждение.
– Я не ищу близости с женщиной, – облизав пересохшие губы, сказал я.
– В таком случае милости прошу! Можете называть меня Вирджилом.
Прямо передо мной материализовался человек без возраста, облаченный в нечто, напоминавшее тогу (1) римского сенатора.
Следуя за ним, я очутился в просторном круглом зале, задрапированном плотными бархатными шторами и озаренном светом множества свечей, источавших тонкий аромат.
– Молодой господин желает, чтобы мои мальчики усладили его или собирается сам насладиться ими?
Мановением палочки он раздернул портьеры. За ними обнаружились кресла и диванчики, на которых сидели или полулежали с десяток мужчин и юношей, одетых в полупрозрачные хитоны (2), практически ничего не скрывавшие от жадных взоров клиентов.
Я заметил, что по левую сторону от меня располагались хастлеры, сложенные как античные статуи и одаренные весьма впечатляющими мужскими достоинствами, тогда как по правую я увидел в основном таких же, как я, юнцов. Некоторые из них были довольно ярко накрашены.
– Кого предпочтет молодой господин? Вот, к примеру, Ахиллес (3), – красивый светловолосый гигант поднялся со своего ложа и молча склонил голову. – В его руках ваше тело будет петь, словно скрипка. Или Антиной (4), – он кивнул на черноволосого юношу, сидевшего совсем рядом со мной. – За обладание им восхищенные клиенты по праву платят десять галлеонов.
Я почувствовал себя невыучившим урок студентом. Как я мог выбрать себе партнера, если даже приблизительно не понимал, чего хочу?
Уловив мою растерянность, хозяин заведения осторожно дотронулся до моего плеча.
– Я возьму на себя смелость посоветовать вам Януса (5), – мне указали на бледного мужчину лет тридцати с насмешливыми карими глазами и длинными, забранными в хвост светло-русыми волосами. – Не смотрите на его не слишком смазливую внешность. Он просто непревзойденный любовник. Он знает толк в любых усладах, искусен как в оральных, так и в анальных ласках и многому сможет научить вас.
____________________________________
1. То́га (лат. toga, от лат. Tego – «покрываю») – верхняя одежда граждан мужского пола в Древнем Риме – кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. Лицам, не имевшим статуса граждан, не позволялось носить тогу.
Тога представляла собой очень большой кусок шерстяной материи, который имел форму сегмента круга или обрезанного овала. Длина тоги по прямому краю могла доходить до 6 м и даже более, а округлый край отстоял от прямого в самом широком месте примерно на 2 м.
Первоначально тога довольно плотно облегала тело, однако с годами она стала шире и длиннее, с этажами складок и путаницей изгибов.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Тога
2. Хито́н (греч. χιτών, «одежда») – мужская и женская одежда (нижняя) у древних греков; подобие рубашки (льняной или шерстяной), чаще без рукавов (в классическую эпоху хитоны с рукавами носили только актеры).
Мужской хитон делали из прямоугольного куска ткани (примерно в 1 метр шириной и около 1,8 метра длиной), который складывали пополам по вертикали и скалывали на плечах пряжками. Для большей свободы движений во время гимнастических и военных упражнений пряжку на правом плече отстёгивали. Низ хитона обязательно подшивали (неподшитый, обтрёпанный низ был знаком траура или рабства). Хитон всегда подпоясывался, как правило, с напуском. Его длина зависела от возраста и социального положения человека. Чаще всего он доходил до колен, но жрецы и должностные лица при исполнении обязанностей, а также трагические актёры во время представлений носили длинные (до лодыжек) хитоны. Воины, напротив, обычно укорачивали хитоны до самых бёдер. Во время работы надевали особый вид хитона – экзомис, представлявший собой кусок грубого полотна, пропущенный под правой рукой, скреплённый на левом плече и подпоясанный.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Хитон
3. Ахи́лл, или Ахилле́с – в героических сказаниях древних греков является храбрейшим из героев, предпринявших под предводительством Агамемнона поход против Трои.
Греческий поэт Алкей именует Ахиллеса «владыкой земли скифской».
Имя a-ki-re-u зафиксировано в древнем Кноссе, его носили рядовые люди.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Ахилл
4. Антино́й (греч. Ἀντίνοος, лат. Antinous) (27 ноября около 111 – перед 30 октября 130) – греческий юноша, родом из Клавдиополя, малоазийской провинции Вифиния, фаворит и постоянный спутник римского императора Адриана, обожествлённый после смерти. В Египте Антиноя отождествляли с Осирисом, который также погиб в Ниле, а затем воскрес, даровав земле новую жизнь и плодородие.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Антиной
5. Я́нус (лат. Jānus, от лат. jānus «аркада», «крытый проход») – в древнеримской мифологии – двуликий бог дверей, входов, выходов, различных проходов, а также начала и конца. С его именем связано название месяца январь.
Изображался с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны (к прошедшему и будущему). Одно его лицо было лицом молодого, безбородого человека, смотрящего в будущее, другое – лицо бородатого старца, обращенное в прошлое. Само же имя божества родственно латинскому слову janua, которое означает «дверь», а также «начало». Название месяца «январь» – производное от этого же слова. В переносном смысле выражение «двуликий Янус»: неискренний, двуличный, лицемерный человек (неодобр.)
https://ru.wikipedia.org/wiki/Янус
========== Часть 2. Юность. Глава 3 ==========
В комнате, куда привел меня Янус, стояла огромная кровать под алым балдахином, застеленная шелковыми простынями такого же цвета. На столике возле постели я заметил кувшин и два кубка. Мы молча присели рядом. Меня била нервная дрожь, и, чтобы немного ее унять, я принялся поглаживать холодивший пальцы шелк простыни.
– Выпейте, молодой господин, – впервые обратился ко мне Янус. У него был приятный успокаивающий голос. – Вино поможет вам расслабиться.
Я послушался и отпил из протянутого мне кубка. Вино, приправленное пряностями, горячей волной разлилось по венам.
– Чего бы вы хотели, молодой господин?
– Прежде всего, не зови меня так! Мое имя Северус.
Наверное, клиенты частенько назывались выдуманными именами, а возможно, приходили и под чужими личинами, но мне подобное было ни к чему.
– Как угодно… Северус.
Он взял чашу из моих рук, сделал глоток, а потом осторожно прикоснулся к моим губам, оставляя на них вкус ароматного напитка. Невербальными чарами он отправил оба кубка и столик с кувшином в дальний угол комнаты, а затем запустил пальцы в мои волосы и снова притянул меня к себе для поцелуя. До того момента я никогда и ни с кем не целовался, и это было восхитительно, глубоко и чувственно. Я ощущал, как его язык несмело, словно прося позволения, исследует мой рот, и с каждым мгновением возбуждался все сильнее и сильнее. Я даже забыл, что лишь недавно заплатил за эти ласки. Янус так же невербально избавил нас от одежды (много позже, будучи его постоянным клиентом, я узнал, что он в совершенстве владел беспалочковой магией) и мягко толкнул меня на кровать, не разрывая поцелуя.
– Это ваш первый раз? – спросил он, нависая надо мной.
Я молча кивнул. От волнения у меня сжалось горло.
– Тогда, пожалуй, сегодня нижним побуду я. Не бойтесь, Северус, я всему научу вас.
Вскоре поцелуи и нежнейшие прикосновения к моему обнаженному телу так распалили меня, что я уже стонал и извивался в ответ на любое касание. А когда Янус, устроившись между моих ног, взял в рот мой уже стоявший вертикально член, я не выдержал и вскрикнул. Я не представлял, что на свете бывают такие изысканные способы доставить удовольствие. Впрочем, что я в ту пору вообще понимал в плотских удовольствиях?! Янус делал со мной все, что хотел: он сосал мой член, заглатывая его до самого горла, облизывал его, ласкал проворным языком и чуткими пальцами яички. Пару раз я уже был близок к тому, чтобы кончить, но он, будто чувствуя это, пережимал мой член у основания, и сладкая пытка все длилась и длилась. Я весь дрожал. Сознание мутилось, а тело словно просило «еще» и «еще». Наконец мой «мучитель» все же позволил мне достигнуть оргазма, и я с протяжным стоном излился ему в рот.
Несколько минут я лежал, закрыв глаза, оглушенный только что пережитым, и слушал, как кровь шумит у меня в ушах. Янус тактично ожидал моего «возвращения на бренную землю» и, лишь когда я пошевелился, тихо спросил:
– Желаете продолжить, Северус?
Я задумался. С одной стороны, я жаждал лишиться девственности и намеревался расстаться с ней сегодня. С другой, Янус подарил мне такое чистое наслаждение, что мне хотелось посмаковать его, не смешивая ни с какими иными ощущениями.
– Нет, – медленно ответил я, – пожалуй, мне хватит впечатлений. Следующий выходной день у меня будет через две недели, тогда, если вы не возражаете, мы и возобновим наши «уроки».
– Как угодно, – он подал мне руку и помог подняться с постели. – Уверен, вы окажетесь прилежным учеником. Я буду ждать вас.
***
Через две недели, упросив Мастера выдать мне авансом пять галлеонов в счет следующего месяца, я уже стучал в заветную дверь. Хозяин заведения приветствовал меня, точно старого друга.
– Господин желает выбрать себе мальчика по вкусу? – подобострастно улыбаясь, спросил он.
– Я бы хотел встретиться с Янусом, если он, конечно, не занят, – я уже твердо решил, что потеряю девственность только с этим не слишком молодым и не самым красивым внешне человеком, обладавшим какой-то притягательной внутренней силой. За один-единственный раз, что мы были вместе, он сумел внушить мне уверенность в собственной привлекательности. Слова, сказанные им на прощание, не выходили у меня из головы. Я осознавал, что, по всей вероятности, это лишь игра, притворство и высокий профессионализм хастлера, заманивающего в свои сети юного и неопытного мальчишку, каковым я в неполные девятнадцать, разумеется, и являлся, но я так мечтал почувствовать себя желанным! Хоть для кого-нибудь!
Меня снова отвели в знакомую комнату, и уже через несколько минут пахнущие пряным вином губы Януса опять целовали меня везде, заставляя уноситься от реальности все дальше и дальше.
– Чего вы хотите сегодня, Северус? – его рука в это время скользила вдоль моего члена, все ускоряя темп.
– Всего, – хрипло выдохнул я и застонал, когда он, устроившись поудобнее между моих согнутых в коленях ног, начал не спеша, будто поддразнивая и тем самым возбуждая еще сильнее, ласкать мой член языком.
– Янус, пожалуйста! – взмолился я, дрожа и задыхаясь от страсти. Он сжалился надо мной, взял мой член в рот и, понимая, что долго мне не продержаться, позволил кончить, сжимая до синяков его плечи.
Когда я немного отдышался, Янус предложил мне вина и достал из-под подушки маленькую баночку с плотно притертой крышкой. Меня потряхивало от предвкушения большего, но один, возможно, весьма наивный с моей стороны вопрос не давал мне покоя.
– А тебе не будет больно? Ну… снизу?
Я замялся. Говорить на столь откровенные темы было для меня в новинку.
– Нет, – мягко улыбнулся он, – мне не будет больно. Не думаю, что вы – жестокий по натуре человек и станете причинять страдания просто из прихоти. Но, – он помедлил, а потом сделал нечто такое, отчего у меня сжалось сердце: взял мою руку и нежно поцеловал, – спасибо, что спросили. Я не привык к подобному обращению. И все же это не отменяет ваших желаний и потребностей.
Он отвинтил крышку, и в комнате приятно запахло сосновой свежестью. Янус пробормотал вполголоса какое-то заклинание и окунул мои пальцы в густую маслянистую субстанцию.
– Ты подскажешь мне, что делать? – тихо осведомился я.
– Безусловно, – он лег на спину, согнул ноги в коленях и широко развел их. – Если хотите доставить партнеру истинное удовольствие, сперва его надо как следует подготовить к соитию. Вы не должны стесняться, – видимо, от него не укрылось, что мои щеки густо покраснели, – здесь нет тайн и запретов. В плотской любви нет ничего постыдного или извращенного. Впрочем, – Янус внимательно вгляделся в мое пылающее лицо, – мне кажется, вам все еще неловко касаться меня… там. Может, мы ненадолго прервемся, а вы успокоитесь и выпьете немного вина?
– Нет, я могу… Я в порядке…
Мне было страшно. Несмотря на все его уверения, я ужасно боялся навредить ему. Я только мечтал, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки.
– Северус, помните, что начинать всегда нужно с одного пальца. Действовать медленно и нежно, особенно если ваш партнер еще девственник. Со мной дело пойдет гораздо быстрее. Некоторые нетерпеливые гости… простите, – он осекся на полуслове, – я сказал лишнее.
Он мог бы не продолжать. Я и так понял, что порой его клиенты не заморачивались подготовкой и брали его как есть, судя по всему, причиняя боль.
Все это напоминало театр абсурда: я сидел абсолютно голый, смущенный и возбужденный до предела одновременно, в роскошно обставленной спальне, а передо мной раскинулся обнаженный мужчина, насаживавшийся на мои пальцы и спокойным голосом посвящавший меня в таинства мужского секса.
– Пожалуй, хватит, – произнес Янус, переворачиваясь на живот и поднимаясь на четвереньки. Его растянутый анус влажно блестел от смазки, и мне захотелось взять его глубоко и сильно. Возбуждение туманило разум не хуже крепкого вина.
– Теперь возьмите побольше лубриканта и размажьте его по члену. Входите очень медленно и осторожно. Дайте вашему партнеру привыкнуть, – немного остудил он мой пыл. Было похоже, что он готовил меня для занятий сексом вне стен публичного дома, с человеком, которого я стану любить и оберегать… С Избранным. Если, конечно, такой когда-либо отыщется.
Придерживая Януса за бедра, я начал толкаться в него, изо всех сил стараясь не кончить раньше времени. Он прогибался в пояснице и подавался мне навстречу. Молча. Вероятно, с прочими клиентами он принуждал себя изображать похоть, но со мной он был самим собой, и поэтому в тишине комнаты слышались лишь мои глухие стоны и шлепки, с которыми наши тела ударялись друг о друга.
Между тем жар, разливавшийся по всему моему телу, становился все нестерпимее. Движения мои убыстрились и сделались судорожными. Я зажмурился и весь отдался на волю ощущений. И наконец – вот оно! Позвоночник будто прошило насквозь огненной молнией. Я закричал и, притиснув к себе Януса в последнем отчаянном рывке, излился в него.
Вместе с неимоверным восторгом на меня накатила прямо-таки вселенская усталость. Я вытянулся рядом с Янусом и закрыл глаза.
– Если вы уснете сейчас, то проявите неуважение и нетактичность к своему партнеру, – заметил мой учитель. – Он, то есть в данный момент я, только что доставил вам массу удовольствия, так будьте и вы внимательны по отношению к нему. Дайте руку.
Он положил мою ладонь на свой все еще эрегированный член и помог мне довести себя до разрядки.
– При иных обстоятельствах вы могли бы сжать вашего друга в объятиях и уснуть, – выдохнул Янус, накладывая беспалочковое невербальное Очищающее на нас обоих. На его лбу блестели капельки пота, а глаза потухли и были полны печали. – Но теперь вам пора.
В эту минуту я почувствовал, что мне будет тяжело покинуть Януса и просто уйти. Он был старше меня, он прекрасно владел колдовством, но здесь, в этой комнате, я безраздельно властвовал над ним. И если бы лишь я один! Судя по вырвавшемуся у него высказыванию, клиенты нередко бывали грубы и жестоки с хастлерами. Кожу Януса не покрывали шрамы, но я и сам умел варить великолепное Заживляющее и знал, что синяки и ожоги благодаря мазям сходили за считанные часы. А вот раны в душе заживить было куда сложнее.
Мне вдруг захотелось расспросить Януса о его прошлом: кто он, из какой семьи, как случилось, что столь талантливый волшебник занимался такой презренной работой… И можно ли как-то помочь ему выбраться из борделя. Но я ничего не спросил. Я просто не представлял, как буду потом смотреть ему в глаза и пользоваться его телом. Я смалодушничал. И это стоило Янусу нескольких лет жизни практически в рабстве!
========== Часть 2. Юность. Глава 4 ==========
Так получилось, что я не навещал своего нового неожиданного знакомого целый месяц. В следующие мои выходные, ровно через две недели, меня позвали на обед в Малфой-мэнор.
Когда все расселись за огромным столом, я обратил внимание на изможденные лица обоих молодоженов. Люц и Тереза были бледны и выглядели так, будто только что перенесли тяжелую болезнь и еще не вполне оправились от нее. А ведь я прекрасно помнил, что месяц назад, на церемонии бракосочетания, Малфой и его будущая жена просто лучились здоровьем. Кроме того, за все время обеда они не перемолвились ни словечком. Казалось, супруги находились в затяжной ссоре.
После совершенно роскошной трапезы, прошедшей за ничего не значащей светской беседой, в которой я не принимал никакого участия, Люц пригласил меня в свой личный кабинет. «Счастливый» новобрачный был сильно чем-то удручен.
– Ну, рассказывай, что у тебя стряслось.
На красивом лице Люца явно отразилась борьба противоречивых чувств: он не любил признаваться кому-либо в собственных слабостях, однако – и я это ясно понимал – ему необходимо было выговориться.
– Да, в общем-то, рассказывать особенно не о чем, – медленно произнес он.
– Тогда почему у тебя вид недавно овдовевшего человека? Жена за столом дотронулась до твоей руки, а ты довольно демонстративно ее отодвинул. Думаю, если заметил я, то могли заметить и другие. Что с тобой происходит? Ты же всегда славился безупречными манерами!
– У меня не осталось душевных сил изображать нежного мужа, – зло выплюнул Люц. – Я не в состоянии сдерживаться и улыбаться, когда сам сгораю от плотского желания и не имею права утолить этот голод ни с кем. Сев, знал бы ты, как мне плохо!
Он бросился в кресло и спрятал лицо в ладонях.
– Моя жена отказывается со мной спать. Она боится забеременеть, не доверяет зельям, сваренным лучшими зельеварами Британии. Это значит, что мне – женатому мужчине! – доступно только самоудовлетворение! Магический брак – отличная ловушка! Женщины – любые, даже проститутки – для меня под запретом. Чтобы не получить откат от Магии, мне можно заниматься сексом исключительно с мужчинами, но мне противна сама мысль об этом! Прости, Северус! Я не забыл наш разговор о бисексуальности волшебников, но я не такой! Я хочу спать с женщиной! Да, я не люблю свою жену, но раз нас соединили браком перед Магией и людьми, то хотя бы с ней.
– Так вот почему на вас обоих лица нет! Что же она творит, ведь это закончится магическим истощением и для тебя, и для нее, – возмутился я. – Куда смотрят ваши родители?!
– Отец прекрасно обо всем осведомлен и уже собирался применить к Терезе Империо, а я… Я не желаю делать это с ней, да еще в первый раз, под заклятием. Я упросил отца дать мне еще неделю и пытаюсь уговорить ее, да вот пока как-то не получается… – он судорожно вздохнул. Если бы я не знал его так хорошо, то подумал бы, что он сейчас разрыдается, но Люц умел держать лицо перед всеми. Даже передо мной. – Не тревожься. Так или иначе мы найдем решение проблемы.
– Да такими темпами вы быстрее в могилу сойдете! – я позволил себе не разделить его оптимизм, на мой взгляд, совершенно беспочвенный и безответственный. – Послушай, Люц. Я, кажется, сумею помочь твоему горю. Через пару дней я пришлю тебе сову, и ты привезешь Терезу в Лондон, в аптеку, где я работаю. Не отчаивайся, все устроится.
***
План, созревший в моей голове, пока Люц исповедовался в своих бедах, был прост. Я намеревался впервые всерьез воспользоваться собственными способностями менталиста.
В последующие два дня я пожертвовал ночным отдыхом и сварил для Терезы Малфой надежное Противозачаточное зелье. Наверняка оно не слишком отличалось от тех, которые предлагал ей Люц и которые она отвергала раз за разом, но я надеялся (нет, я даже был практически уверен), что из моих рук она его примет.
