Текст книги "Исповедь вампира (СИ)"
Автор книги: kira.kraizman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== Пролог ==========
– Ты больше не мой учитель. Наконец-то! – Гарри буквально пинком открывает дверь в мои личные апартаменты. Любого другого за подобную дерзость я бы размазал по стенке, даже не прибегая к своей вампирской магии, но только не его. Поттер у меня на особом счету, и, похоже, наглый мальчишка, прочно поселившийся в моем холодном для всех окружающих сердце, прекрасно понимает это.
– Неужели я был таким скверным преподавателем? – усмехаюсь я, стараясь все же отодвинуться от него на безопасное расстояние. Как ни крути, восемнадцать ему исполнится лишь через месяц.
– Да я разве об этом говорю? – он огибает стол и собственническим жестом кладет руки мне на плечи. – Если бы не твои резкость и язвительность, студенты души бы в тебе не чаяли. Впрочем, многие старшекурсники и старшекурсницы с тебя и так глаз не сводят.
– Да вы никак ревнуете, мистер Поттер? – я поддаюсь минутной слабости и трусь щекой о его горячую руку, лежащую на моем плече. Меня всего словно прожигает насквозь. Я не представляю, как выдержу без него еще целый месяц!
– Ты и без своей легилименции превосходно знаешь, что я чувствую к тебе, Северус, – выдыхает он.
– Да. Знаю. И именно поэтому ты сейчас отправишься домой. Потому что, если ты задержишься здесь еще хотя бы на миг, я нарушу все мыслимые и немыслимые запреты и растопчу в прах свои личные принципы.
– Вот же угораздило меня влюбиться в такого принципиального… – почти стонет Гарри, но послушно убирает руки. – Ты хотя бы придешь тридцать первого? Я хочу праздновать только с тобой.
– Я тоже хочу быть с тобой и в этот день рождения, и во все последующие. Но у меня есть идея получше…
Я кладу перед ним небольшой золотой медальон на цепочке.
– Спокойно отпразднуй с близкими свое совершеннолетие, а когда все закончится, просто порви цепочку и окажешься… Впрочем, это сюрприз. Должен же я подарить тебе достойный подарок!
– Ты и так в курсе, какого подарка я от тебя жду, – невероятные, цвета весенней листвы, глаза Гарри темнеют от желания.
– И ты его непременно получишь, обещаю. Я ждал тебя триста лет, и мое терпение на исходе…
========== Часть 1. Детство. Глава 1 ==========
Я родился в тысяча шестьсот пятом году в предместье Лондона и был единственным сыном плотника Тобиаса Снейпа и его жены Эйлин. В тот год случился знаменитый Пороховой заговор (1), но громкие политические события, сотрясавшие Англию, не волновали моих отца и мать. У них была своя война. Затяжная и беспощадная. Не на жизнь, а на смерть, в которой я оказался между двух огней.
С тех пор как я себя помнил, я задавался вопросом: что нашел такой интересный, если не сказать красивый, парень, на которого заглядывались все без исключения девушки в округе, в невзрачной, бледной, угрюмой женщине – самой дорогой для меня женщине. В моей матери.
В шесть лет я узнал их тайну. Произошло это совершенно случайно. За какую-то провинность отец резко прикрикнул на меня и замахнулся, чтобы ударить. От страха и неожиданности я подскочил на месте и, к собственному ужасу, поджег обеденный стол. Мать среагировала мгновенно: она вытащила из рукава какой-то предмет, и из него, гася пламя, струей полилась вода. Отец схватил меня за шиворот и поволок на сеновал, где нещадно избил.
Мать не вмешивалась, хотя я плакал и звал ее, но вечером, когда я уже лежал в постели, она смазала мои многочисленные синяки едкой пахучей мазью, и боль тут же утихла, сменившись смертельной обидой.
– Я ненавижу его! – прошептал я, глотая злые слезы. – Я его убью! Как ты можешь с ним жить?! Он же и тебя бьет – я сам видел, и не раз.
Она вытерла мое заплаканное лицо и едва слышно, чтобы не разбудить спавшего рядом отца, заговорила:
– Ты не причинишь ему вреда! Умрет он – умру и я. Послушай, Северус, ты уже большой мальчик и умеешь хранить секреты. Я поведаю тебе одну тайну. Ты не должен рассказывать об этом ни единой живой душе, иначе нас всех ждет смерть. Дело в том, что ты и я – мы оба – волшебники. Я давно ждала того, что случилось сегодня, со страхом и надеждой, – она вздохнула и убрала волосы с моего лба. – Кто мог предсказать, окажешься ли ты обычным человеком… таким, как он, – мать взглядом указала на спящего отца, – или же унаследуешь кое-что от меня и моих предков.
– А что в тебе необычного? – спросил я, копаясь в памяти и пытаясь выудить из нее воспоминания о странном или загадочном поведении матери, но ничего не находя. Ну вот разве что то, как она нынче загасила огонь. Вода, казалось, лилась у нее из рукава кофты, но ведь это было не так!
– Я стараюсь скрывать свой дар от окружающих. Даже от твоего отца, хотя иногда у меня не получается, и это выводит его из себя. Но отдельные вещи я продолжаю делать: я всегда любила возиться с зельями – у Принцев это не редкость…
– Как та волшебная мазь, которая помогла мне? – догадался я.
– Да, Северус, – печально улыбнулась она.
– Но зачем ты выбрала ЕГО?! – я кивнул головой в сторону кровати, откуда доносился раскатистый храп. – Если ты действительно волшебница, зачем тебе простой человек?
– Это сложно объяснить, Северус… У нас, Принцев, в роду передается не только зельеварение, но и… ряд других удивительных способностей. Правда, они не проявлялись уже очень много лет… и связаны с Наследием.
– Какие способности и что такое Наследие? – похоже, моему любопытству в ту ночь не было предела.
– Некоторые из нас умеют видеть будущее, но не всех людей без разбору, а лишь тех, кто нам по-настоящему дорог. А о Наследии я расскажу тебе позже, а то ты сейчас наслушаешься всяких ужасов и вообще не сможешь заснуть.
– Но ты так и не объяснила мне, почему выбрала отца, – настаивал я.
– Это трудно… Ты еще мал и не в состоянии понять… Я обещаю, что когда ты слегка подрастешь, то все узнаешь. А пока ты должен контролировать себя и думать о чем-нибудь другом, если магия рвется наружу. Пожалуйста, Северус! – она умоляюще посмотрела на меня. – Я не справлюсь без твоей помощи!.. Я и так вынуждена применять к мужу магию, чтобы он никому не разболтал обо мне, а теперь еще и ты становишься волшебником у него на глазах. Он боится и не понимает происходящего. Неудивительно, что он иногда бывает груб и несдержан… Я прошу тебя: потерпи еще пять лет! Когда тебе исполнится одиннадцать, ты отправишься в волшебную школу. Это далеко-далеко отсюда. В Шотландии. К сожалению, самой мне нельзя было там учиться – девочек в старинных родах волшебников обучают магии и иным полезным навыкам на дому, но однажды отец взял меня с собой и показал мне замок. Не представляешь, как красив и величественен Хогвартс! Его основали четыре великих чародея, а твой дед и все его предки учились на факультете Слизерина-змееуста. Там тебе не будет надобности скрывать свои таланты. Ты станешь могущественным волшебником. Вот тогда, перед отправкой в школу, я и поведаю тебе о Наследии… А сейчас – постарайся уснуть.
Я закрыл глаза и всю ночь видел во сне таинственный прекрасный замок на высоком холме. Я сидел на покрытом мягким мхом валуне. Рядом со мной расположился седой старик, который беседовал с огромной змеей на непонятном мне языке. Не знаю отчего, но змея совершенно не пугала меня. Напротив. На душе было светло и радостно. Я словно стал частью того странного мира. Мира волшебников. Может, мама права, и там я буду счастлив…
*
Только после признания матери я начал замечать, насколько она отличалась от прочего нашего окружения. В то время большинство мужчин, если они, конечно, не принадлежали к духовенству, были неграмотны. Чего уж там говорить о женщинах! А вот моя мать, которая подрабатывала прачкой и часами просиживала на берегу протекавшей неподалеку от дома крохотной речушки, стирая чужие рубахи и простыни, умела и читать, и писать. Разумеется, она довольно тщательно скрывала свою образованность от соседей. Ведь тогда ученую женщину, да еще незнатного сословия, могли обвинить в колдовстве и ереси и в считанные дни отправить на костер. Если бы хоть кто-то узнал, кем в действительности являлась скромная прачка Эйлин Принц, то я наверняка лишился бы матери, а возможно, и отца. С тех пор как она рассказала мне правду о себе, я стал всерьез опасаться за ее жизнь. Но Эйлин и впрямь была чрезвычайно мудрой и изворотливой волшебницей. Ей удавалось жить, ничем особенным не выделяясь среди обычных людей. Естественно, для этого ей постоянно приходилось контролировать себя. Она практически запретила себе колдовать, и это делало ее очень несчастной. Лишь со мной она немного расслаблялась, снимала маску вечно угрюмой прачки и была тем, кем создала ее природа – волшебницей.
Тайком от отца она начала учить меня читать и писать. Навсегда покидая отчий кров, она взяла на память одну-единственную книгу – про единорогов, драконов и принцесс. По вечерам, когда наш маленький домишко весь сотрясался от зычного храпа отца, она уводила меня в сарай и доставала из тайника самую удивительную вещь, какую только мне когда-либо доводилось видеть: книгу с зачарованными картинками.
– А ты не боишься, что ее найдет отец? – спрашивал я, с восторгом наблюдая за тем, как из нарисованной башни вылетает черный огнедышащий дракон, а на лесной поляне белоснежный единорог лакомится ягодами из рук златокудрой принцессы.
– Для него это будет всего-навсего обыкновенная книга, – отвечала она. – Я заколдовала ее таким образом, что простой человек не заметит в ней ничего подозрительного.
Эта книга и моя мать – вот и все, что было волшебного в моей жизни.
*
– Ведьминский выблядок! – рука отца с зажатой в ней ременной плетью, которой он стегал лошадей, поднялась снова. Из рассеченной брови по щеке потекла кровь. Разумеется, я должен был лучше прятать свою книгу! Застав меня читающим, неграмотный отец взбесился и в ярости принялся избивать.
– Нет! – я инстинктивно закрыл лицо ладонями, но удара не последовало. Отца отбросило прочь, и он лежал в углу, приложившись спиной о скамью и жалобно поскуливая.
– Северус, прекрати! – мать кинулась не ко мне, а к нему, и что-то быстро зашептала. Глаза отца на несколько секунд расфокусировались. Он встал, пошатываясь и держась за ее руку. – Научись сдерживать эмоции, – процедила она сквозь зубы, не глядя на меня. – До одиннадцати лет – еще два года. Ты погубишь всех нас, если кто-нибудь увидит эти выбросы!
Мерлин свидетель, в такие моменты я, к своему великому ужасу, чувствовал, что ненавижу их обоих! И желаю им смерти.
*
Близилось Рождество, а с ним – и день моего рождения.
– А Принцы – добрые или злые волшебники? – как-то спросил я мать, втайне уповая, что мои предки все же не были темными колдунами и ведьмами.
– В мире не существует понятий абсолютного добра или зла, Северус, – печально произнесла она. С приближением моего одиннадцатилетия она с каждым днем все больше мрачнела и старилась прямо на глазах. – В любом из нас постоянно борются свет и тьма. Иногда и светлым волшебникам приходится творить зло – во имя добра. Но в нашем случае род Принцев на протяжении многих веков был темным… – она задумалась. – Когда-то я обещала рассказать тебе еще кое-что очень важное… Ты уже достаточно взрослый, Северус, и надеюсь, тебя не слишком это испугает. В нашем роду есть нечто вроде дара… или проклятия… Это уж как посмотреть. Все Принцы без исключения соединяют свою судьбу с Избранным. Если и он (или она) отвечает такой же взаимностью – образуется пара, если же нет… Во благо любимого его лучше отпустить… И еще… Принцы зависимы от своих Избранных. Мы умираем, когда гибнут они, но при сильном желании можем позволить им уйти, тем самым разорвав связь и сделав нас менее уязвимыми, – на ее глазах показались слезы.
– Значит, вот почему ты выбрала моего отца! – прошептал я. – Но неужели ты не видела, какой он… никчемный и жестокий человек?!
– Видела, – морщинка на лбу матери стала еще глубже, – он ничуть не изменился после нашей свадьбы… И коли уж у нас сегодня вечер откровений… Считай меня слабой и глупой, но… Я сама во всем виновата. Я просто не смогла так поступить. И теперь мы оба несчастливы…
– Но раз ты из древнего волшебного рода и к тому же единственная дочь у своего отца, почему мы так бедны? – невольно вырвалось у меня.
– Древность рода не всегда предполагает богатство, Северус, – горько усмехнулась мать. – Множество знатных семей магов разорились и сейчас прозябают в нищете, но в случае с Принцами – это не так. Отец рассказывал мне про сейф в волшебном банке Гринготтс в Лондоне, наполненный золотом и драгоценностями.
– Тогда почему Принцы не помогают тебе… нам? Я ни разу о них не слышал. А они? Они знают о моем существовании?
– Разумеется, знают. В банке Гринготтс у гоблинов имеются родовые гобелены, на них появляется имя каждого новорожденного волшебника, даже если это полукровка. Однако в тот момент, когда я обвенчалась с магглом, отец отрекся от меня и поклялся никогда не встречаться со мной и моим потомством. Так что выйдя замуж за своего Избранного, я потеряла семью, – она тяжело вздохнула, но тут же светло улыбнулась, глядя на меня. – Зато именно благодаря ему у меня есть ты. Мое сокровище!
Я обеими руками обнял мать и прижался к ней. Проявления чувств были мне несвойственны, но скоро нам предстояло надолго расстаться. Мать неоднократно объясняла мне, что немногочисленным волшебникам-полукровкам запрещено покидать окрестности Хогвартса на протяжении всего времени учебы. Пройдет каких-нибудь три-четыре недели, и для всех, в том числе для моего отца, Северус Снейп просто бесследно сгинет. Пойдет в лес за хворостом – и не вернется. Мысль, что я, возможно, никогда больше не увижу мать, угнетала меня. От нее всегда предательски начинали чесаться глаза, а я не терпел собственных слез. Мне требовалось стать сильным, чтобы пережить разлуку с самым дорогим на земле человеком, иначе и тот, новый мир волшебников не примет меня как равного.
– И это все, что ты хотела мне рассказать? – спросил я глухим голосом, быстрым движением вытерев мокрые щеки.
– Нет. Не все, – она с минуту помолчала, явно собираясь с духом. – Раз в несколько поколений в роду Принцев рождается могущественный волшебник, наделенный способностью видеть будущее. Правда, не всех подряд, а лишь тех, кого он по-настоящему любит! Северус, – она вдруг резко схватила меня за плечи и с испугом заглянула в глаза, – ты должен поклясться мне, что никому не расскажешь о нашем Наследии. Я запрещаю тебе говорить об этом даже в Хогвартсе! Наш Дар не проявлялся уже много столетий, и, надеюсь, волшебники уже успели забыть, что среди Принцев были… вампиры.
– Что?..
Я был оглушен этим ужасным известием. Я слышал об этих мерзких созданиях, пьющих кровь живых людей, от бабки – матери моего отца. Она до последнего противилась женитьбе сына на «бледной как смерть, патлатой уродине». Если бы только она знала, насколько была близка к истине, когда, не стесняясь, называла мою мать «ведьмой». Бабка и меня считала отродьем и с удовольствием запугивала всяческими страшными сказками, от которых я потом не мог заснуть. Одна особенно жуткая: про существо, спящее по ночам в гробу, подкарауливающее одиноких путников или похищающее младенцев из колыбелей, долго не давала мне покоя. Я просыпался с криками и несколько раз получал оплеухи от отца, которого будили мои вопли. И вот этот кошмар был нашим Наследием?!
– Это совсем не то, о чем ты подумал, – быстро проговорила мать, разглядевшая смертельный ужас в моих глазах. – Настоящие вампиры действительно пьют человеческую кровь, но твои предки, не желая убивать людей, изобрели специальное зелье. Оно передается в семье из поколения в поколение, и с его помощью, даже приняв Наследие, ты не превратишься в чудовище и не умрешь от голода. Я отдам тебе рецепт этого зелья перед тем, как ты отправишься в Хогвартс…
– А ты знала кого-нибудь из ТАКИХ Принцев?
– Да, когда я была маленькой девочкой, я встречалась с одним из них. С твоим прапрадедом. Он был удивительным человеком, очень мудрым и невероятно сильным темным волшебником.
– Был? – переспросил я. – Значит, он умер? А разве вампиры не живут вечно?
– Во-первых, и вампира можно убить. А во-вторых, я тебе уже говорила: мы, Принцы, неразрывно связаны с нашими Избранными. Если вампиру повезет полюбить волшебника, он способен подарить тому пятьсот или шестьсот лет сверх того, что отведено ему судьбой. Так, собственно, и случилось с твоим прапрадедом. Его жена прожила больше пятисот лет, а потом они оба отошли в мир иной.
– А если Избранный – обычный человек, не маг? – осведомился я.
– Тогда век вампира весьма короток. Он все равно познает любовь, но лет через двести умрет вместе со своим Избранным, – сказала она. – Не бойся, Северус. Стать вампиром – не так уж и плохо. Ты сможешь летать, словно птица, твоей волшебной мощи не будет равных. Тебя ждет долгая и невероятно интересная жизнь. Ты увидишь, как меняется наш несовершенный мир. Единственное, что недоступно нам, Принцам – мы не в состоянии обращать других людей. Наследие не позволяет нам создавать себе подобных, как прочим вампирам. Но… – она улыбнулась, – скорее всего, тебя это не коснется, все-таки ты – только наполовину Принц.
– Зато на самую лучшую половину, – гордо произнес я.
– Возможно, – снова вздохнула она. – А теперь – спи!
___________________________________
1. Пороховой заговор (англ. Gunpowder Plot) 1605 года – неудачная попытка группы английских католиков взорвать здание парламента с целью уничтожения симпатизировавшего протестантам и предпринявшего ряд репрессий в отношении католиков короля Якова I. Взрыв планировалось совершить 5 ноября 1605 года, во время тронной речи монарха, когда кроме него в здании Палаты лордов присутствовали бы члены обеих палат парламента и верховные представители судебной власти страны.
В наше время некоторые историки называют заговор террористическим актом, однако по своим целям он кардинально отличался от действий современных террористов и скорее напоминал неудачную попытку государственного переворота.
После раскрытия Порохового заговора английский парламент принял закон о государственном праздновании дня спасения 5 ноября (просуществовал до 1859 года). Ныне народная традиция отмечает «ночь Гая Фокса» (англ. Guy Fawkes Night) или «ночь фейерверков» (Bonfire Night): под пальбу фейерверков сжигают соломенное чучело в старых одеждах, символизирующее Гая Фокса, самого знаменитого участника заговора.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Пороховой_заговор
========== Часть 1. Детство. Глава 2 ==========
Незадолго до Рождества, сразу после вечерней молитвы, мать передала мне небольшой клочок пергамента.
– Это и есть тайное снадобье Принцев, – сказала она. – Ты должен выучить его назубок, хотя, думаю, тебе оно никогда не понадобится. Кровь твоего отца наверняка не даст Наследию проявить себя.
Я с содроганием вчитывался в написанные резким угловатым почерком матери строчки. «Кровь нетопырей, а ежели таковых не сыщется, то и крыс», – вот что составляло основу нашего «фамильного» зелья. И это пили мои предки, чтобы не становиться убийцами людей?! Может, все-таки мать окажется права и жуткое Наследие Принцев обойдет меня стороной? Ведь я лишь наполовину Принц! Тем не менее, с огромным трудом сдерживая рвотные позывы, я заставил себя заучить состав наизусть и мог повторить его, даже если бы меня разбудили посреди ночи.
А на Рождество я получил от матери удивительный, поистине невероятный подарок. До этого я ни разу не получал подарков. Мы не нищенствовали, но порой, если отцу подолгу не предлагали никакой работы (он был неплохим плотником, но из-за природной лени иногда неделями сидел дома), едва сводили концы с концами.
Когда отец захрапел, мать задула свечу и сунула мне под подушку какой-то длинный сверток.
– Это моя волшебная палочка. С сегодняшнего дня она принадлежит тебе, – шепнула она в самое мое ухо. – Завтра рано утром мы пойдем в лес за хворостом, и я научу тебя нескольким заклинаниям.
В ту ночь от волнения я никак не мог уснуть. Разумеется, я и раньше понимал, что обычный человек не способен, сильно рассердившись или обрадовавшись, разбить или поджечь какую-нибудь вещь, не прикасаясь к ней, но теперь, когда до отправки в таинственную школу оставались считанные дни, я начал действительно ВЕРИТЬ в волшебство. А завтра мама обещала еще и показать мне, как творить настоящее чудо с помощью волшебной палочки!..
*
Мать разбудила меня на рассвете. Она велела мне одеться потеплее и дала кусок хлеба с сыром, оставшиеся от вчерашнего «праздничного» ужина. Стараясь двигаться бесшумно, мы выскользнули за дверь. Мать засветила фонарь, и мы пошли по дороге, ведущей от нашего дома на окраине Лондона прямо в лес. Идти пришлось довольно долго. Я порядком замерз и периодически дышал на заледеневшие пальцы. Наконец мы вышли на небольшую полянку, окруженную вздымающимися ввысь вековыми дубами.
– Достань волшебную палочку, – сказала мать.
Я повиновался, вытянул из-за пазухи бесценный дар и бросил на снег тряпки, скрывавшие от меня мое сокровище. Палочка, сделанная из какого-то темного, почти черного, дерева, была абсолютно гладкой на ощупь, точно полированной, и очень старой.
– Возьми ее в руку и произнеси: «Люмос», – приказала мать.
– Люмос! – повторил я, словно завороженный. В тот же момент будто поток теплого воздуха хлынул в меня сквозь палочку, а на ее кончике затрепетал слабый огонек.
– У тебя получилось! – на глазах матери заблестели слезы. – С первого раза и даже не купленной специально для тебя палочкой! Думаю, я права. Ты станешь невероятно сильным магом, Северус.
– Мама, но если я заберу ее в Хогвартс, ты не сможешь творить волшебство? – догадка, пронзившая меня, вмиг погасила радость от осознания собственного успеха.
– Я умею немного колдовать и без палочки. Кроме того… я не хочу злить твоего отца, и мне стоит вообще забыть о волшебстве. Не смотри на меня так! Для него скоро наступят тяжелые времена… Ведь через несколько дней для всех ты бесследно сгинешь в лесу. И для него тоже. Ему понадобится поддержка. Я буду заботиться о нем и утешать в его горе. И, может, он вспомнит, за что когда-то полюбил меня. А сейчас давай-ка попробуем заклинания посложнее…
Не скрою, я повел себя эгоистично. Я знал, что отец по-своему любил меня. Он мог запросто выгнать мою мать, не способную родить ему еще сыновей, и жениться на любой другой женщине, благо он все еще был довольно молод. Но он не сделал этого. Он продолжал жить с матерью, несмотря на то, что родня ненавидела ее и фактически отреклась от него из-за неподходящего выбора. Теперь же ему предстояло пережить «смерть» единственного сына. И виноват в этом буду я. Но мне становилось тошно при одной мысли, что придется всю жизнь лгать, притворяться самым обыкновенным человеком и прятать ото всех свой дар. Я мечтал попасть в Хогвартс! Мечтал чувствовать себя среди равных. И если цена этому – горе моего отца, я был готов заплатить эту цену!
Мы тренировались, пока зимнее солнце не позолотило верхушки сосен. За это время я научился приманивать мелкие предметы: ветки и шишки и даже умудрился заклинанием ненадолго и совсем невысоко поднять в воздух свою мать. Никогда не забуду, как она парила в метре над землей, раскинув руки и смеясь от счастья. Потом мы с ней набрали огромные охапки хвороста – столько, сколько смогли унести – и, увязая в глубоком снегу, побрели на тропинку, ведущую к дому. Спрятанная за пазухой волшебная палочка всю дорогу согревала мне душу.
*
Неделя после Рождества пролетела незаметно. Мы с матерью еще дважды ускользали в лес, чтобы поупражняться в волшебстве. С тех пор как мама подарила мне волшебную палочку, я ощущал, что моя магия словно пришла в некое равновесие. Почти все заклинания выходили у меня одинаково легко, и я уже не опасался, что, оказавшись в Хогвартсе, стану объектом для насмешек. Как же я заблуждался!
В день моего одиннадцатилетия мать подняла меня в несусветную рань. В звенящем молчании я надел свой довольно поношенный плащ, натянул чиненые-перечиненые сапоги и засунул глубоко за пазуху свой бесценный дар – волшебную палочку. Мы так спешили, что решили обойтись без завтрака.
– Готов?
Я неуверенно кивнул, чувствуя, как, несмотря на теплую одежду, мои зубы выбивают дробь от липкого страха, ледяным обручем сковавшего мне сердце. Но отступать было поздно. Кроме того, я не хотел показаться трусом и слабаком в глазах матери, которую безмерно любил.
– Ни одна живая душа не должна видеть нашего исчезновения, – тихо промолвила она, пока мы брели по заметенной снегом тропинке до заветной поляны в лесу. Когда мы наконец достигли цели, она повернулась ко мне, с минуту о чем-то сосредоточенно размышляла, а затем произнесла: – Мне ненадолго понадобится твоя палочка, – я послушно вытащил артефакт из-за пазухи и протянул ей. – Дай мне руку, – велела мама и добавила: – Сейчас тебе станет очень неприятно, но это быстро закончится.
Мягко сказано – «неприятно»! Меня словно стиснул в объятиях великан, сплющивая все мое тело. В глазах помутилось. Я задохнулся и на краткий миг испугался, что умираю, но через мгновение ужасное сжатие прекратилось, и я кулем повалился на землю, безуспешно пытаясь удержать внутри остатки скудного ужина.
– Прости меня, Северус! – мать помогла мне подняться, зачерпнула горсть снега и омыла мое лицо. – Другого способа добраться сюда просто не существует.
– Где мы? – хрипло поинтересовался я, оглядываясь вокруг. Мы стояли на окраине какой-то деревушки. Было еще совсем темно, и мне не удавалось как следует рассмотреть тянувшиеся по бокам дороги занесенные снегом домики.
– Это деревня зовется Хогсмид. Тут живут одни волшебники. Отец говорил мне, что подобного места в Британии больше нет. Пойдем, я доведу тебя до ворот замка и пошлю им весточку о прибытии нового ученика. Поторопись, Северус! Не глазей по сторонам! Мне надо вернуться домой до пробуждения мужа.
– Но как же ты сможешь сделать это без волшебной палочки? – спросил я.
– Не волнуйся за меня. Уверена, я найду помощь в Хогсмиде. Волшебников слишком мало, и обычно мы приходим друг другу на выручку… Так было раньше. Надеюсь, мне не откажут и теперь.
Она взяла меня за руку и быстро пошла вперед, пока в сумраке перед нами не предстали очертания кованых ворот с двумя крылатыми чудовищами на высоких столбах. Падающий снег мешал мне рассмотреть возвышавшуюся на холме громаду замка.
Когда мы приблизились, я несмело коснулся пальцами створки ворот. Они вполне предсказуемо оказались заперты. Нас здесь никто не ждал.
– А как же мы попадем внутрь? – растерялся я.
– Не волнуйся. Сейчас я пошлю гонца с оповещением о твоем прибытии. Экспекто патронум! – проговорила мать, глядя на меня. Из палочки вырвался серебристый ворон и полетел по направлению к Хогвартсу.
– Ты не учила меня этому заклинанию, – сказал я, с восхищением наблюдая за призрачной птицей.
– Ты еще мал для подобного колдовства, – ответила она, пристально вглядываясь во тьму. – Вон, кажется, кто-то идет.
И точно. Вдалеке одинокой искоркой сиял, становясь все ближе и ближе, свет фонаря.
Уже совсем скоро мы с матерью узрели высокого мужчину в длинном одеянии, с капюшоном, закрывавшим лицо.
– Чего надо в такую рань? – грубо пролаял он. – Нельзя было до утреннего колокола потерпеть, что ли?
– Простите, я не могла позже, – пролепетала мать. – Извините, мистер?..
– Грамблер, мистер Грамблер, – хмуро процедил волшебник. – Я заведую хозяйством Хогвартса. Давай, парень, прощайся! – обратился он ко мне.
– Тебе пора, – старательно сдерживая слезы, прошептала мать. – Обними меня, Северус.
Я подавил в себе малодушный порыв вцепиться в нее и упросить вернуться обратно. Только теперь я понял, что, не имея волшебной палочки, она никогда не сможет навестить меня, и, вероятно, мы расстаемся навсегда. Я быстро прижался к ней, поцеловал в пахнущую морозной свежестью щеку и смело шагнул в распахнувшиеся передо мной ворота.
========== Часть 1. Детство. Глава 3 ==========
– Северус, значит! Ну и чего стоишь столбом, Северус?! Думаешь, я собираюсь до скончания века ждать тебя? – грубый окрик вывел меня из оцепенения.
С той минуты, когда зачарованные ворота с громким лязгом захлопнулись перед самым носом матери, мои ноги будто приросли к месту. Я смотрел, как она, помахав мне на прощание, удаляется прочь от Хогвартса, растворяясь в предрассветных сумерках. Только когда плотная снежная завеса полностью скрыла от меня дорогу в Хогсмид и медленно идущую по ней женщину, я словно очнулся от сна, сморгнув набежавшие на глаза слезы.
– Так ты идешь? Или мне позвать назад твою мамочку? – мистер Грамблер круто повернулся и зашагал к замку, не обращая на меня внимания. Я покорно поплелся за ним, поминутно оглядываясь через плечо. Какое-то время мы молча шли по широкой тропе и, казалось, мой провожатый совершенно забыл о бредущем рядом мальчишке.
Наконец перед нами сами собой распахнулись высокие дубовые двери, и мы очутились в огромном вестибюле с ведущей куда-то вверх мраморной лестницей и странным устройством возле одной из стен, напоминавшем четыре сосуда, наполненных драгоценными камнями.
Я еще никогда не видел ничего подобного и, наверное, выглядел круглым дураком, стоя с разинутым ртом и запрокинутой головой.
– В спальни тебе еще нельзя. До распределения никто толком не может знать, к какому факультету ты принадлежишь, – мистер Грамблер откинул капюшон и явил мне угрюмое, заспанное лицо: с маленькими глазками, багровым носом, выдававшим в нем любителя приложиться к бутылке, и русыми, с густой проседью волосами, обрамлявшими внушительных размеров лысину.
– До ка… какого распределения? – от страха я внезапно начал заикаться.
– На факультеты! Дурья твоя башка! Тебе что, отец совсем про школу не рассказывал?
– Нет, – осмелился ответить я, – он про нее вообще не слышал. Мой отец – не волшебник.
– А-а-а, – протянул он, – тогда ясно, почему тебя одна мать провожала. Эх! Правильно говорит директор Бёрк (1): нечего маггловскому отродью в школе делать! Неучи вы! Не ведаете о нашем мире ничего. Будь на то моя воля – я бы только чистокровных в Хогвартс принимал. Пользы от вас – чуть, а возни сколько? Вон всех остальных детей на каникулы родители домой забирают, а мы тут с вами нянчиться должны! Ты-то хоть знаешь, что нет тебе обратного пути, ведь если дома проболтаешься о чем-либо – сожгут тебя на костре, как колдуна, и родителей в придачу.
Мой статус полукровки, как я понял из его причитаний, здорово ронял меня в глазах прочих волшебников. Пока мистер Грамблер охал и стенал по поводу лишней работы, которую ему приходится выполнять «благодаря неполноценным молодым магам», я мысленно поклялся самому себе выучиться и доказать всем, что полукровки тоже могут быть сильными волшебниками. В этот миг мне почему-то до дрожи захотелось стать достойным моих темных предков и жутковатого Наследия.
