Текст книги "Какого биджуу я теперь волшебник?! (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 44 страниц)
В общем, по итогу совместного творчества, Драко письмо написал в пять чётких предложений, без всяких извинений, объяснений, пояснений и всего такого прочего. По-военному коротко и ясно изложил суть.
Я тоже написал письмо тёте с дядей, и послание для Дадли вложил в конверт. Последние лежали для пользования в факультетской гостиной. Вот мистера Малфоя насторожит маленький герб Гриффиндора в уголке вместо марки! Я когда об этом Драко сказал, тот чуть за отправленной совой не сиганул с шестого этажа. Окна в совятне не были застеклены, и посыльные птички, некоторых из которых я вычислил по налётам в Литтл-Уингинг, свободно перемещались туда-сюда, видимо, добывая себе пропитание самостоятельно.
Кстати, Ураги меня узнала, радостно ухала и смешно крутила башкой, выпрашивая печеньку, при этом сова бегала по полу и пощипывала меня за штанину. Всё дело было в том, что Малфой посоветовал мне ещё в день первой встречи, когда мы праздновали мой день рождения, выпустить ночью сову и сказать прилетать с рассветом, куда-нибудь на чердак дома. Проблема была только в том, что никакого чердака у нас не было. Дом как бы двухэтажный, но на самом деле – одноэтажный с мансардой. Как выяснилось, что-то связанное с налогами: за полноценный этаж берут налог, а так мы как бы просто под крышей живём…
С тётей, помню, были небольшие разборки по поводу незапланированного питомца, но, в конце концов, Петунья-сан сдалась и разрешила сделать вроде собачьей будки в коробке из-под телевизора, и поставить новый совиный дом в углу участка, который был недоступен глазам соседей.
Ураги местом размещения возмущалась и злобно отщипывала крепким клювом картон, но что поделать, не в комнате же держать. Я сделал ей гнездо из своей старой клетчатой рубашки, а потом во время того «налёта» на магический квартал купил и книжку про сов, и свисток, и специальное совиное печенье. Сожравшая половину пачки сова резко подобрела и смирилась, что днём она изображает курочку. К тому же тётя иногда бросала ей всякие остатки и требуху.
Видимо, у Ураги как-то отложилось, что жрать ей дают не за полёты, а за мимикрию. Я когда письмо отправлял, даже заволновался, что сова пешком пойдёт. Но нет. Когда я стал приглядывать себе другого почтальона, и сказал об этом вслух, моя боевая сова распушилась, взлетела на специальный насест, вырвала конверт из рук и понеслась. Вот, что значит правильная мотивация и конкуренция. Впрочем, это не помешало мне отправить дубликат письма с дополнительными короткими инструкциями и самодельным конвертом из собственной бумаги другой совой, той самой сипухой, которую мы с Дадли ловили. Драко вопросительно на меня посмотрел, и я сказал, что письмо для Дадли, в общем-то, не соврал, вкладка для брата в нём тоже была. А я говорил, что Большой Дэ поступил в «Академию Смелтингс» в другом городе.
Кто знает этих волшебников, халявные конверты вполне могут оказаться с какими-нибудь «следилками», или на самой сове – чары, которые, по идее, должны слететь, как только сова пройдёт через мой барьер. В общем, время собирать информацию и попытаться вычислить, верны ли мои предположения.
Вчерашний день, из-за того, что занятий было всего два: история магии и урок Флитвика с новыми движениями палочкой, был довольно насыщенным.
После отправки писем я предложил парням сделать перестановку в комнате, чтобы увеличить свободное пространство. Наше место жительства по площади напоминало форму маффина – скругленная внешняя стена с двумя небольшими стрельчатыми окнами-бойницами, и стены, расстояние между которыми сужалось от окон к двери, расположенной по центру. Из-за того, что не было ни одного прямого угла – всё-таки жили мы в башне, а там архитектура своеобразная, углы у нас скрадывались, делая комнату ещё меньше. Я даже нарисовал план, чтобы показать наглядно, как всё переставить. Нам ещё повезло, что нас всего четверо, с пятой гробокроватью места в комнате становится просто катастрофически мало. А ещё тумбочки!
Мы договорились, что поставим три стола из сундуков поближе к окнам и дневному свету – кто-то будет учить уроки за одним столом вдвоём, или будем меняться, а из одного сундука – сделали шкаф для одежды на неделю, чтобы постоянно не превращать свой сундук в стол, а потом в шкаф. Часть одежды Невилла я положил в свой сундук – благо всех ещё письмом предупредили, что бирки на одежде обязательны. Стиркой тут, кстати, похоже, занимаются эльфы, в углу у входа была небольшая корзинка, на которой было написано «сложить грязную одежду». Мы уже пробовали – всё мгновенно пропадает, а через какое-то время появляется на кровати – чистое и выглаженное.
В общем, решили попробовать такое «совместное проживание». Кровать Невилла и мою поставили вдоль стен, кровати Драко и Блейза оставили почти так, как были, только немного ближе к двери подвинули, шторки они прикрыли. У двери получилась небольшая «прихожая» с узким проходом между кроватями – непонятно что в комнате делается, если кто войдёт. Подвинуть кровати нам помог домовик Хогвартса, которого смог вызвать Малфой, звонко прищёлкнув пальцами. А ещё эльф откуда-то притащил нам три стула*.
Тем же вечером, когда у первокурсников было собрание перед астрономией, кто-то из девчонок, кажется, Фэй Данбар, возмутилась при рыженькой старосте с седьмого курса, что мы живём в жуткой тесноте, тогда как Хогвартс «такой здоровый».
На мой взгляд, не такой уж этот замок и здоровый. Мы выходили на улицу, чтобы осмотреть его снаружи. Главный учебный корпус, в котором расположены основные кабинеты, имеет четыре этажа и на вид не больше нашей младшей школы в Литтл-Уингинге. Плюс половину занимают оранжереи, которые мы посещали на гербологии. Потом ещё отдельный корпус с нашей башней и Астрономической, и где-то там же располагаются подземелья Слизерина – всё тоже довольно компактно. Думаю, Хогвартс ощущается большим, потому что по нему приходится много ходить: лестницы шевелятся, отправляя куда-то не туда, часть переходов закрыта. Иногда, чтобы дойти до кабинета, буквально расположенного за стеной, надо обойти весь замок, спуститься на два этажа вниз, подняться на три вверх и пройти по переходу. Примерно то же самое объяснила староста, что особо мест нет, да ещё и пара крыльев вообще закрыта из-за того, что замок нуждается в ремонте. Спросила у Данбар что-то вроде: «ты предпочтёшь жить одна в неотапливаемом помещении с протекающей крышей и туалетом в соседнем здании или в тесноте, тепле и сухости?»
Тогда кучерявая и рыженькая Лаванда Браун блеснула, что существуют чары расширения пространства, как в магических палатках делают. Наша староста-семикурсница объяснила нам, что стены замка особым образом зачарованы и магия пространства в нём недоступна.
– К тому же, – добавила староста, – да будет вам известно, уважаемые юные волшебники, согласно биллю о безопасности волшебства, чары расширения пространства категорически не рекомендованы для использования в волшебных домах, а особенно в замках. Магглорождённым ещё позволительно такого не знать, но у вас половина курса – чистокровные волшебники.
– Почему? – почему-то протянула всё-таки большая часть наших и даже несколько второкурсников, которые прислушивались к разговору.
– «Хэмпширская мясорубка», – сказал один из парней-старшекурсников, сидящих с книгой в гостиной. – Был один случай в средние века, когда изобрели эти чары. Один не очень умный волшебник захотел пригласить гостей в свой замок, и из маленькой комнаты сделал огромный банкетный зал. Туда поставили мебель, статуи, стол для пира и пригласили что-то около сотни магов…
– А потом чары разрушились из-за того, что они чувствительны к почти любым всплескам магии, – мрачно добавил Блейз. – И комната снова стала обычной. Со всеми магами внутри. Кого-то выдавило в дверь и в единственное окно, а остальных…
Все ахнули, даже ко мне от мелькнувшей перед глазами картинки, подкинутой воображением, подкатила тошнота.
– Спасти удалось меньше половины, – кивнул тот умник с книжкой, – остальных просто задавило, вместе с хозяином. Теперь такие чары можно использовать только в палатках с мягкими стенами. Если забудешь подновить или они сами разрушатся от активного колдовства внутри – то всё просто вывалится наружу. То же самое в сумках, но обычно внутри такой сумки накладывают ограничивающие чары, чтобы туда нельзя было попасть живому существу и, соответственно, поколдовать там, чтобы разрушить чары пространства.**
*
Вторая трансфигурация на этой неделе должна была перейти в практику. У Хаффлпаффа с Рейвенкло занятия у МакГонагалл были по понедельникам и средам, и через сестру-близнеца Парвати Патил, которая училась у «воронов», мы уже знали, что будем превращать спички в иголки.
На первом уроке трансфигурации была красивая демонстрация: сначала МакГонагалл превратилась из кошки в человека, а потом заставила свой стол стать здоровым хряком и обратно столом. Все ахали, а я ностальгировал о чакре и теневом перевоплощении. Впрочем, потом дошло, что профессор сделала из стола живое существо, которое само по себе и не подпитывается чакро-магией. И я решил, что это интересно, и данный предмет, вместе с зельеварением, заслуживает моего пристального внимания.
Потом треть урока наша декан говорила вступительную речь, которую я за размышлениями прослушал, а оставшееся время – диктовала различные слова-якоря для облегчения трансфигурации. Вроде как есть стандартный набор слов, отражающий состояние предмета, на котором стоит сконцентрироваться. «Феррум» – железный, «лигнум» – деревянный, «витрум» – стеклянный, «фригоре» – ледяной, холодный, и так далее.
Нас попросили выучить эти слова наизусть, чтобы не отвлекаться и знать их значение, а ещё заставить себя «чувствовать слово». В общем, та же теория, которую я для себя выводил, ещё когда впервые побывал у Снейпа-сенсея. И в учебнике тоже написано про визуализацию и чёткое представление, что и во что ты хочешь превратить.
Также в книге «Руководство по трансфигурации для начинающих» я вычитал, что в трансфигурации действуют законы сохранения объёма. Типа из яблока можно сделать какой-то предмет, который будет равен объёму яблока: шкатулку, маленький мячик, что-то вроде такого. И там ещё пошаговые инструкции: сначала воздействуют на состояние предмета, то есть визуально предмет до изменения похож на предмет после изменения, а также бытовые вещи, которые легко представить: деревянная спичка – железная иголка, медная монета – костяная пуговица. Потом всё усложняется. Добавляется изменение геометрических форм, свойств, превращение живого в неживое и укрупнение самих объектов трансфигурации.
МакГонагалл выдала нам по коробку спичек и сказала достать палочки и концентрироваться на слове «феррум» – железный, а также представлять, как спичка превращается в иголку.
Я достал свою палочку-обманку.
Насколько я понял Снейпа-сенсея, волшебники сначала учатся пользоваться палочкой, а потом долго идут к беспалочковой магии, чтобы хотя бы некоторые заклинания у них получались без данного магического костыля. Но свои стихийные выбросы я сбрасывал без всяких палочек. И дети творят магию без приспособлений. Так что я сделал вывод, что палочка, это как та запятая, которую мне нарисовал на ладони Джирайя, когда я разучивал расенган. В первую очередь это – точка и опора концентрации внимания. Если я буду работать с «пустышкой», то мне будет легче освоить беспалочковую магию, к тому же я не запалюсь на том, что обучаюсь не как все, и даже если у меня не будет получаться – ничего страшного. Гарри вроде не очень-то учился. Зато в таком случае эти же приёмы с нормальной волшебной палочкой будут проходить на ура. Мне необходима местная база для того, чтобы распознавать действия противников и вовремя реагировать. Свои «заклинания» я собираюсь концентрировать на печатях и, если понадобится всё-таки выкрикивать, чем я собираюсь шарахнуть, то буду выкрикивать на японском. По крайней мере, план такой.
И сегодня первый раз, когда мы будем применять настоящую магию в Хогвартсе. Потому что в коридорах колдовать запрещено для всех, а в комнатах общежития нам старосты «пока не научитесь нормально творить волшбу», махая палочкой и читая заклинания, запретили, обещая, что обязательно узнают о нарушителях и строго накажут.
Комментарий к Часть 2. Глава 16. Магия Хогвартса
Ураги http://s01.geekpic.net/di-86CP23.jpeg
* Комната до и после перестановки http://s01.geekpic.net/di-8TXOQU.jpeg
** Авторское размышление о чарах пространства в главе пояснений https://ficbook.net/readfic/3360062/10340735
========== Часть 2. Глава 17. Старое оружие и новые возможности ==========
6 сентября, 1991 г.
Шотландия, Хогвартс
Проснувшись в шесть утра, я первым делом проверил центральный стол между окон.
Вчера на трансфигурации из спичек у меня получались только боевые плевательные иглы – хари. Их очень любили ирьёнины. Сакура и Шизуне виртуозно плевались такими, извлекая их из специальной печати на нёбе. Хитрость в том, чтобы сложить язык «трубочкой» и резко выдуть сразу штуки три-четыре. Обычно при этом дальность атаки не была слишком большой, но зато веерной. К тому же это пипец неожиданно, когда милая девушка тебе в лицо внезапно плюёт отравленные иглы, целясь в глаза или губы, – больно, обидно и зачастую – смертельно. Только ирьёнины могут плеваться отравленными иглами прямо изо рта, яд на них не действует, если остальные такие иглы и применяют, то в основном используют плевательные трубки для большей дальности и целятся в особые точки на затылке. Впрочем, это прокатывает только с не-шиноби и генинами, всё же дистанция атаки небольшая, чтобы успешно подкрасться к более сильным и опытным воинам. В Академии мы это всё равно проходили, помню, потом доставали иглы друг из друга, не стоило сенсею отворачиваться… Да, было время…
МакГонагалл не поняла, что это такое я делаю и какие ассоциации у меня возникают при слове «игла», похвалила, сказала только, что они должны быть с ушком для нитки, наивная. Меня всё же больше интересовало оружие, так как ничего такого купить я себе не смог. Но баллов мне профессор дала и с радостной улыбкой продемонстрировала классу мои достижения в трансфигурации. Второй результат был у Гермионы – её спичка стала наполовину иголкой: заострилась на кончике железом. У остальных почему-то в лучшем случае получались деревянные зубочистки. Или спички с дырочками.
Свои хари я прихватил с собой, чуть на себя досадуя. Оказалось, что даже с ненастоящей палочкой выделился. Я не думал, что это так сложно для остальных будет. Впрочем, профессор каждому выдала коробок спичек, задание – к следующему вторнику научиться делать из спичек иголки, а ещё написать четыре фута эссе по законам Гэмпа и остальным ограничениям в трансфигурации и выучить все слова, которые она давала ранее, – будет опрос.
Вчера в гостиной мы первокурсниками оккупировали один из столов и, под ненавязчивым наблюдением знакомой рыженькой старосты, отрабатывали превращение. Идея коллективизации была моей, привык я к мозговому штурму посредством клонов. Да и, как мне показалось, таким образом будет легче всех сдружить, а не как Гарри рассказывал – каждый сам по себе, а потом все против него ополчились.
Я тогда понял, в чём была проблема. Дети не умели концентрировать внимание и плохо представляли себе предмет, в который надо было превратить спичку. Помучившись около получаса, я попросил всех принести их швейные иголки. Оказалось, что такие есть только у меня, Гермионы, Симуса Финнигана, Дина Томаса и Кевина Тёрнера. Остальные на курсе – чистокровные волшебники, которые ни разу в жизни в руках ничего подобного не держали. Спички, кстати, для многих тоже были откровением. И тогда как швейную иголку хорошо представить, а потом ещё из спички трансфигурировать?
Когда каждый потрогал, потыкал и подержал в руках, а я объяснил, что не надо отдельно представлять себе все элементы иглы, а как бы всю её сразу, одним куском и чётко держать образ во время трансфигурации, зная, что это игла, что она железная, что её применяют для того-то и того-то. А магглорождённым посоветовал:
– Представьте, что вам нужно что-то срочно зашить, например, одежда в неприличном месте порвалась, заклинаний починки одежды не знаете или забыли, и у вас есть только спичка. Как выглядит иголка, вы знаете, так что…
– Ха! Надо же, получилось! – первым выкрикнул русоволосый Симус, демонстрируя нашим иголку. Парень покраснел, то ли от того, что всё получилось, то ли так ярко себе конфуз с одеждой представил.
– И у меня! – вскрикнула Гермиона.
– И у нас! – хором сказали Лаванда, Фэй и Парвати.
В итоге иголки получились у всех, только у Рона они отливали красноватой медью, но он тоже радовался.
На ужин мы шли толпой, народ радостно переговаривался и делился впечатлениями. А после ужина я сложил несколько спичек в длину и трансфигурировал из них сенбон. Тоже игла, но толще хари и длиной уже пятнадцать сантиметров. Можно метать, можно даже лечить – втыкая в определённые акупунктурные точки, точно таким же способом – пытать, убить или вызвать паралич, а ещё зажать несколько между костяшками и в бою использовать как когти. Я не большой специалист в сенбондзюцу, но кое-что знаю. Пять смертельных точек-то точно найду. Сенбон получался из восьми спичек, выложенных в четыре пары в длину. Я попробовал сделать метательную иглу просто из восьми спичек в кучке – ни фига не вышло. Впрочем, с этим уже можно работать.
В книгах, которые я читал, написано, что дерево, как и растения, – самый простой и удобный материал для трансфигурации и многих волшебных штук, типа тех же палочек, артефактов и ингредиентов для зелий, так как с ростом они постепенно впитывают мировую магию. Поэтому и пишут волшебники на пергаментной – более грубой бумаге и не так серьёзно обработанной химикатами, как обычная маггловская, так как такая бумага легче принимает магию и всё такое прочее, бумага – это тоже дерево. Я этот вопрос с бумагой тщательно изучил для своего фуиндзюцу.
Кунай получилось трансфигурировать только с пятого раза, и то после того, как я добавил спичек – не хватало объёма и трансфигурационной массы. Руки дрожали, когда я, наконец, смог взять такое родное оружие, погладить колечко для выхватывания, удобный стержень обмотанной ручки и все грани. Попробовать на остроту, проверить идеальный баланс. Душа пела. Я был словно путник, который пересёк пустыню и сделал первый глоток прохладной воды из ручья. Кунай, мой кунай!
Конечно остальных парней заинтересовало, что я такое делаю и что это за штука.
– Кунай – многофункциональный подсобно-хозяйственный инструмент, – гордо сказал я, – совмещает в себе лопатку, рыхлитель, нож, клин, молоток, ножницы, даже иногда бритву…
– Я слышал о таком, – уважительно сказал Блейз. – Только называлось «швейцарский нож» и там был ещё штопор, чтобы открывать бутылки.
– Кунаем тоже можно, – успокоил я его.
– Значит, это для гербологии? – уточнил Невилл. – Ты сказал, что это рыхлитель и лопатка.
Гербология у нас была трижды в неделю: по понедельникам, вторникам и четвергам. Пока мы занимались тем, что рыхлили почву, убирали сорняки и слушали, чем одно растение отличается от другого. Немного походило на миссии ранга D с сельскими работами. Правда, работали мы в перчатках из драконьей кожи, и на нас старшекурсники, которые ассистировали преподавателю, накидывали какие-то грязеотталкивающие чары. Невилл сказал, что у них дома тоже есть теплицы, он знал многие растения и помогал бабушке, поэтому у него довольно ловко всё получалось на уроках профессора Спраут.
Невилл попросил посмотреть кунай и сказал, что тот очень удобный, и взрыхлить можно, и копнуть, и ямку сделать, и усик или корешок подрезать, и поддеть дёрн. Я гордился и выдал две правды: что пользовался кунаем раньше и что у тёти небольшой сад, в котором я помогал. Невилл попросил меня сделать ему такой же на гербологию, а ещё позволить показать инструмент профессору Спраут.
Я посетовал, что кунай из спичек, которые я выложил, а транфигурация недолговечна, и у нас в комнате начался небольшой эксперимент. Я положил сенбон, который приняли за вязальную спицу, и кунай на стол, а рядом – бумагу и карандаш. Мы записали время трансфигурации, чтобы определить, как долго она продержится. Каждый обязался проверять и записывать на листочке время, когда подходил, и если были, то какие-то изменения в предметах.
В шесть утра и кунай, и сенбон были нормальными, вполне себе железными и острыми. Последняя запись была сделана Блейзом около четырёх, видимо, в туалет просыпался и не забыл. Я тоже оставил пометку и направился на тренировку, сразу прихватив с собой полотенце, чтобы после пойти в душ.
*
Выполняя растяжку на третьем этаже гриффиндорской башни в небольшом закутке, который я обнаружил во вторник, я раздумывал над обороноспособностью волшебников. Вчера случился урок «Защиты от Тёмных искусств», который вёл тот самый профессор-заика: Квиринус Квиррелл – чёрт язык сломит с тупыми английскими именами. Я ему лучше придумал: Боши Какуса*. Одно слово – убожество. Больше добавить нечего.
ЗОТИ, как и история магии, и уход за магическими существами, был сразу у всех первокурсников. Над нескладным косноязычным профессором в тюрбане почти все хихикали и задавали глупые вопросы. В первые двадцать минут урока Квиррелл блеял про то, что тюрбан ему подарил принц из Африки за то, что он спас того от зомби, а чеснок защищает от вампиров, вкупе с заиканием истории были не очень. Большинство студентов начали болтать и прекратили обращать на потуги учителя привлечь к себе внимание по прошествии трети занятия. А этот предмет как бы направлен на то, чтобы научить защищать себя и своих близких.
После урока ЗОТИ мы все воняли чесноком, которым профессор, видимо, пытался затмить свой тонкий аромат разложения. Но я учуял. Потому что доподлинно знаю, как пахнет смерть.
*
На доске объявлений возле нашего расписания было приколото объявление, что профессор Кеттлберн заболел и урок по УЗМС отменяется. На первом уроке по «Уходу…» сухонький старичок нам только прочёл вводную и рассказал про классификацию магических существ. Задал прочитать первые три главы учебника Ньюта Скамандера «Магические звери и места их обитания». Мне карточка с этим Ньютом попадалась в шоколадной лягушке. Довольно удобно, видимо, учат детей запоминать различных учёных и великих волшебников и знать, как они выглядят и что сделали. Оказалось, что карточка «Гарри Поттер» тоже в лягушках имеется, но до моего появления в Хогвартсе на ней был просто нарисован неопределённого возраста мальчик в круглых очках и ярким шрамом-молнией на лбу. То-то все так горевали по поводу пропажи шрама, а МакГонагалл потом спрашивала, как моё зрение и не нужны ли мне очки.
– Ого! Значит, сегодня только спаренные зелья? – рядом появился Рон и тоже заглянул на объявление. – После обеда свободны до понедельника! Только зелья та ещё мерзость. Мне братья сказали, что их ведёт профессор Снейп, он декан Слизерина, с которыми у нас опять будут занятия. Он делает слизеринцам всякие поблажки и выгораживает их, а с остальных снимает баллы.
Драко, который подошёл к нам, насупился, но не успел ничего сказать, так как я окликнул его и потащил на завтрак.
*
В Большой Зал во время завтрака снова влетели совы. Передавать письма, посылки и газеты в другое время было запрещено – только строго с половины девятого и до без четверти девять. Так что за пятнадцать минут выделенного времени совы устраивали настоящее воздушное шоу, кидая письма и посылки на колени адресатам. Кстати, появлялись совы словно «из ниоткуда» – но из одной и той же точки неба зачарованного потолка. Полагаю, что где-то под иллюзией находился специальный вход для пернатых вестников. А вечерняя почта была под запретом потому, что по вечерам «в небе» появлялись зажженные свечи, которых с утра не было. Да и отслеживать, кому что пришло, не в пример легче, чем когда почту приносят в индивидуальном порядке.
Малфой уже второе утро напрягался, так как ждал ответа от своего грозного родителя, даже вчера приходил на завтрак раньше – к восьми двадцати, а не к половине десятого, как остальные первокурсники. Но, видимо, мистер Малфой пребывал в глубоком шоке, так как ни вчера, ни сегодня посланий для Драко не было.
Зато ко мне на плечо сел ушастый филин с письмом в клюве.
– От кого это письмо, Гарри? – спросил у меня через стол Рон.
– Эм… Тут не написано на конверте, только «Для Гарри», и почерк незнаком, – ответил я, вспоминая, что специальный амулет для определений безопасности корреспонденции, который я приобрёл в лавочке артефактов, остался в комнате, да и светить подобным на весь Большой Зал как-то не с руки.
– Ну так открой и узнаешь, – посоветовал рыжий.
– Надо закончить завтрак и поторопиться на урок зелий, – я сунул письмо в сумку. – Сам же сказал, что профессор Снейп – строгий преподаватель. Значит, опаздывать ни в коем случае нельзя. Позже прочту.
Драко покосился на Снейпа и вздохнул. Насколько я знаю, с крёстным у него тоже всё не получалось поговорить.
И вот этот день настал.
Комментарий к Часть 2. Глава 17. Старое оружие и новые возможности
* «Боши Какуса» 帽子隠さ – вольно с японского можно перевести «спрятанный в шляпе». Игра слов и намёк и на то, что шляпа больше своего носителя и затмевает его, и на то, что под шляпой спрятан кто-то другой.
Фанарт от Даши Шуваловой “Гарри-Наруто” https://vk.com/photo-119634594_456241908
Авторское размышление по поводу пергаментной бумаги в главе пояснений и примечаний https://ficbook.net/readfic/3360062/10340735
========== Часть 2. Глава 18. Намёки ==========
6 сентября, 1991 г.
Шотландия, Хогвартс
– Ну так, как прошла первая неделя в Хогвартсе, Гарри? – пробубнил Хагрид, выставляя передо мной массивную глиняную тарелку, на которую были выложены гигантские кексы, весьма твёрдые на вид. В огромную кружку также налили кипяток из медного чайника, который вскипел на открытом огне камина.
Письмо, которое я получил с тем филином с утра, оказалось от этого косматого лесничего, который считал меня своим другом. Видимо, с профессором УЗМС он был на короткой ноге и знал, что у нас урока не будет, вот и позвал «на чашку чая». После некоторых раздумий я решил, что отказываться – смысла нет. У Хагрида могли оказаться интересные ингредиенты из Запретного Леса Смерти, да и я уже пару дней как заприметил, что возле дверей его избушки висит охотничий лук, а также всяческие инструменты, которые могли пригодиться для моих задумок.
Его жилище вполне соответствовало моим представлениям о леснике: просто, добротно и всё в масштабах Хагрида. Комната в доме была одна: здоровый стол, пара таких же крупных стульев, на сидении каждого из которых спокойно могли уместиться и трое детей, массивная кровать с лоскутным одеялом в углу. Очень крупные пучки травы, словно сухие букеты, висели под потолком. Я узнал душицу, мяту, зверобой и ещё несколько магических растений из учебников. Их применяли в лекарственных целях. Недалеко от очага-камина, на котором Хагрид явно готовил себе еду, висели потрошёные тушки птиц и крупные окорока, свиные или, может, кабаньи. Его-то, как и мистера Филча – завхоза, за стол преподавателей не приглашали, даже во время первого пира. Хотя Хагрид нас-первокурсников встретил у поезда и сопроводил на лодках до Хогвартса – потом эстафету в подземной лодочной пристани подхватила МакГонагалл.
Очень крупный чёрный пёс, которого звали Клык, поскуливал под столом и пытался уложить свою лобастую голову мне на колени. Я сунул ему кекс и спихнул с себя, а то мантию он мне тут же загадил слюнями.
– Да вроде нормально, – в ответ на вопрос о прошедшей неделе сказал я, пожимая плечами и слушая, как Клык под столом яростно хрустит кексом, словно старой костью.
Не рассказывать же, как нам с Малфоем влетело по первое число на сегодняшних зельях. Ух, строг Снейп-сенсей. Драко признался мне, что Северус Снейп и есть его крёстный, о котором он мне говорил, и что тот рассчитывал, что поступит он на Слизерин. Я про то, что знаком с профессором зельеварения Хогвартса, не признался. Эта тайна не только моя. Помнится, что когда Гарри рассказывал о своём первом курсе, то большая часть его воспоминаний сводилась к тому, что его Снейп почти ненавидел и постоянно спрашивал на всех уроках. Ага. А он его в ответ невзлюбил и подозревал во всех смертных грехах. Впрочем, если смотреть на учительский стол, не «Боши Какусу» же подозревать с его дурацкой лиловой чалмой, бледным видом и заиканием?! Конечно, подозрителен самый суровый профессор! А если он не очень хорошо относится к тебе, то подозрителен вдвойне! Хе-хе.
По мне, так опасаться надо тех, кто мягко стелет, да только жёстко спать. А ещё притворяется добрым дедушкой. Серьёзно. Хигэканэ всего-то сто десять лет, как сказал вкладыш в шоколадной лягушке. Я рассматривал коллекцию Драко и Блейза и вкладыши с живущими и почившими магами. Многим было больше ста пятидесяти и даже двухсот на момент смерти, и они выглядели значительно моложе. Драко пояснил мой вопрос, что волшебники вообще теоретически живут намного дольше магглов, но в последнее время в Британии постоянные магические войны, так что долгожителей не так и много. Но он сказал, что его дедушке где-то около шестидесяти лет, а выглядит тот чуть-чуть старше, чем его сын – отец Драко.
Кажется мне, что если этот «добрый дедушка» сбреет бороду и острижёт длинные волосы, то будет выглядеть не старше дяди Вернона, так как глаза у него совсем не старые и морщин почти нет. К тому же цвет волос всегда можно наколдовать, как Рон пытался своей крысе… А может, Хигэканэ сам по себе такой же белоголовый, каким был Джирайя? Засмотришься на колокольчики в бороде и единорогов на ярких мантиях, очки, поблёскивающие на длиннющем носу, когда там на морщины глянуть? Старик и старик.
Помнится, меня дико раздражала молодящаяся бабулька Цунаде, которая благодаря своим медицинским техникам в свои пятьдесят выглядела на двадцать, и я говорил ей, что она всё равно «бабулька». Но этот молодой «дедулька» ставит меня в тупик. Все взрослые вроде хотят выглядеть младше, чем есть, а не наоборот. Вон, тому же Хагриду получается больше шестидесяти, как мастер палочек сказал, а нифига не скажешь: по движениям он совсем молодой, в самом расцвете ещё. И в чёрной косматой бороде нет ни одного седого волоска, и глаза живые и по-детски наивные.
Кажется, что у семнадцатилетнего Саске глаза были старше. Такие же чёрные, как маслины, но гораздо старше. Хлебнули мы с другом горя, разочарований, предательства и смертей за свою относительно недолгую жизнь с лихвой. Всё же век шиноби недолог. В тридцать пять – сорок – это почти старик.
