Текст книги "Месть дракона (СИ)"

Автор книги: katzi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

По окончанию процесса, Наа́на слезла с него, развернулась и села на край уступа, глядя на бьющиеся волны и выступающие скалы. Знакомый ещё приходил в себя. Тело его не слушалось и было абсолютно расслабленно. Он мог только смотреть на багровую спину, но никак не подойти и не спросить девушку о чём-то. Та снова заплакала. Обняла правое колено и начала рыдать, вспоминая каждую мелочь ее разрушенной мечты о будущем с Поинто́. Дети, дом, любовь, ласка и бесконечные танцы, ночные полеты под звездами… Всё это только давило. Уперлась лбом в ногу, чувствуя как по щекам и подбородку стекают горячие слезы.

Давид и Каталина тем временем уже сражались, находясь в нескольких десятках метров от поляны с гречей. Это была опушка с редкими деревьями. Молодые люди находились как раз возле одного из них. Рыцари стояли в стороне уже без брони и лишь наблюдали. Немой Господин молчал, парируя, будто танцуя. Принц атаковал быстро и четко, однако все его удары отражались, а некоторые вообще играли против него самого. Давид к этому времени уже громко вздыхал и всем своим видом показывал усталость. Движения становились более замашистыми и менее четкими. Господин перехватил его лезвие ладонью в перчатке, поставил свой клинок у его груди и молча посмотрел в глаза. Мальчишка смотрел на него непоколебимо, но устало. Дыхание обоих было заметно, однако слышно было только принца. Фрамалака отпустила его, опустила шпагу и пошла к дереву. Давид упал на колено, отбросив лезвие на траву. Согнулся и задыхаясь упал на ногу. Девушка сняла перчатки и взяла камень, лежащий меж веток, заговорила мужским голосом: – Ты сразился, – повернулась. – Теперь уходите.

Принц с усилием поднял лицо:

– Научите… – на выдохе выдавил. – Меня… Так же…

– Зачем? – облокотилась на кору. – Ты неплохо фехтуешь. Потренеруй выносливость и будешь сражаться лучше.

– Кто научил Вас..?

– Жизнь.

– Я серьезно… Если Вы не хотите меня учить, возможно, – проглотил слюну, – этим захочет заняться Ваш учитель…

– Вам этого учителя не найти.

– Я принц. У меня есть все возможности, чтобы это сделать, – оттолкнулся от колена и поднялся.

Нагнулся к шпаге. Господин наблюдал:

– Ты так и не ответил с кем ты собрался сражаться.

Тот поднял оружие, посмотрел на собеседника:

– Дуэли это неотъемлемая часть жизни. Я хочу быть уверен в своей победе.

– Тогда зачем тебе я? Выбери любого нормального учителя и занимайся.

– Если соперники будут знать, что меня учили Вы – они не захотят лезть наражен, так как возможность их выигрыша резко упадет.

– Если ты так будешь делать постоянно, то в конце концов разучишься фехтовать. Занимайся с кем-то каждый день и не трать мое время. Я не учитель. Я не хочу кого-то учить. За деньги или нет мне все равно. Я не собираюсь покидать это племя.

– Вы женитесь завтра?

– Да. Это мой новый дом. Я не собираюсь возвращаться к жизни постоянных скитаний и дуэлей. Единственное, что я хочу от Вас и Ваших людей – уйдите и не порочьте мое имя. Я хочу, чтобы меня запомнили в наилучшем свете, не смотря на некоторые мои убийства.

– Я слышал Вы убивали даже за то, что однажды Вашу маску разрезали.

– Мне поставили глубокий и длинный шрам. Ответный удар случился на эмоциях и боли.

– Согласен, я бы тоже не расчитал силу. Но расскажите мне как стать таким как Вы. Вы не хотите меня учить, но дайте совет.

– Ты хочешь стать хорошим бойцом?

– Я хочу стать хорошим королем.

– Это не ко мне. Я в политике не разбираюсь.

– Но Вы знаете людей. Вы часто бились с самыми разными сословиями. Расскажите мне о них.

– Я их не знаю. Это были просто дуэли. Мне все равно на то, что у этих людей было до меня и что будет после меня. Единственное, что меня интересовало – это бой и выигрыш.

– Но Вас уважают не только за постоянные выигрыши. Если бы это было так – Вас бы воспринимали как обычного головореза, но Вас любят. У Вас скверный характер, в чем я согласен с Вандой, но люди приветствуют Вас с улыбкой и дружелюбием. Что Вы такого делаете?

– Я просто веду себя как человек. Я не веду себя грубо и ставлю честь превыше денег, победы или жизни. Деньги приходят и уходят, победы бывают не постоянны, жизнь рано или поздно заканчивается. Единственное, что после всего этого остается – честь, достоинство, собственное имя. Если хотите стать хорошим правителем, будьте таким, чтобы при вспоминании Вашего имени люди не хотели материться. Это все. Идеальных людей нет и Вы будете ошибаться. Но чтобы Вас любили – сведите ошибки к минимуму. Это все, что я могу сказать.

Давид нахмурился:

– Это все? Это я и так знаю.

– Вы ждали чего-то другого? Все и так просто. Хотите быть хорошим бойцом – бейтесь со всеми подряд и через время получите сноровку и навыки, что позволят не проигрывать. Хотите стать хорошим правителем – действуйте в интересах страны и людей, а в сложной ситуации выбирайте вариант с наименьшим количеством жертв. Я не научу Вас быть хорошим человеком, правителем или бойцом. Никто Вас не научит. Другие могут давать советы и помогать в мелочах, но действовать Вы должны сами.

– Да, Вы правы, но я хотел услышать что-то более конкретное.

– Конкретное? Вместо того, чтоб сейчас сюда ехать и учиться тому, в чем нет необходимости, Вы могли бы потратить время на своих людей.

– Но я могу потратить время и на Ваших людей, – учтительно кивнул.

– Каких “наших”?

– На Ваше племя.

– Вас не пропустят через ворота. Тут не любят чужаков с оружием.

– Но Вас как-то пропустили.

– Только из-за моего знакомого.

– Я кое-что узнал от Ванды. Могу ли я предположить..?

– Это вранье, – тут же перебила.

– Хорошо, тогда извините за такой интимный вопрос, – учтительно кивнул. – Могу ли я познакомиться с Вашей невестой? – посмотрел в глаза.

– С какой это стати? Вас на свадьбу не пустят, да и свою любовь я демонстрировать всем подряд не собираюсь.

– Я хочу больше узнать о людях, что живут в этих землях. Я наслышан, что тут любят нападать на путников. Возможно, с племенами можно как-то договорится, чтобы они не грабили мои караваны или караваны соседей.

– Вам нужно не это племя. Местные ни на кого не нападают.

– Тогда о каком племени речь?

– То́и. Вы узнаете их по квадратным татуировкам. У них нет понятия чести и достоинства. Это разбойники. И с ними лучше не связываться. Договориться с ними – дохлый номер. Их интересуют только золото и женщины.

– Вам о них рассказали местные?

– По своему опыту знаю. Убийство одного из То́и тут прощается и я не могу нарадоваться этому. Иначе, меня бы выгнали за стену без разговоров. То́и – звери. Вас не спасут Ваши латы, если Вы наткнетесь на их поселение. Их больше и они бьют в самые уязвимые места в первую очередь, – усмехнулась, посмотрев на мужчин. – Берегите яйца, господа, – вернулась к принцу. – Вам лучше ехать отсюда, пока они не выследили вас, либо, пока местные не узнали, что вы приехали на лошадях.

– А что с лошадьми не так? – озадачился Давид.

– Для них это священные животные. Если они узнают, что вы сидите на них и используете как рабов – они убьют вас без разговоров. Такое использование коней, тут считается весомым основанием для убийства наездника. Так что лучше Вам уехать.

– Могу ли я как-то поговорить с их лидером, вождем?

– Зачем?

– Хочу обсудить условия сотрудничества.

– Вы думаете с Вами будут говорить? – скептически выдала. – Вы – люди в металле. Вас тут не любят и любить не будут. Вас не впустят и разговаривать с Вами никто не будет.

– Но как впустили Вас? – озадачился. – Вы стали одним из них, хотя я знаю, что Вы здесь недавно.

– Меня впустили и приняли, только благодаря моей любви и жёсткому намерению жениться. Если бы не эти два фактора – я бы сейчас гулял по столице и сражался со всеми желающими.

– Получается, моя поездка к Вам была бессмысленной? – печально выдал.

– Да. Учить я Вас не буду, а за стену вас не пустят. Зря вы проделали этот путь, – осмотрела их.

Давид вздохнул, посмотрев на своих же:

– Хорошо, что дорога хотя бы не такая дальняя… Скоро снова будем дома, – вернулся к фехтовальщику. – Для меня было честью сразиться с Вами, – поклонился.

Та осмотрела его, взглянула на рыцарей:

– Кто-то ещё хочет бой? После свадьбы, я собираюсь сражаться только с дикими животными и любовью к сексу. Это последняя возможность. Деньги мне не нужны.

Некоторые подняли руки.

– Могу я с Вами сразиться? – выразился Карл.

– Все можете. Только по очереди, – осмотрела их и указала на молодого. – Ты – первый.

Положила камешек на кору, надела перчатку и расслабила кисть. Карл подошел к дуэту со своей шпагой, взглянул на Давида, поклонился Господину и стал в позицию. Принц же ещё раз кивнул фехтовальщику, поблагодарил за бой и пошел к своим.

В общей сложности, Каталина провела еще пять дуэлей, после которых ни она, ни соперники уже сражаться не хотели. Ее рубашка и штаны были в мелких порезах, в отличие от рыцарей, чьи тела защищали поддоспешники. Закончив со всеми, девушка с размахом поклонилась им в пояс, взяла камень, приложила к голому запястью и мужским голосом поблагодарила за бой, попрощалась. Встрял Давид: – Передайте пожалуйста Ванде, что я желаю ей счастья и она всегда желанный гость в моем замке.

– Мы все её любим, – добавил Карл.

– Конечно, – кивнула им. – Я ей всё передам. К слову, ее зовут Наа́на. Желаю вам счастливого пути и не наткнуться на племя То́и. Ещё раз прощайте, – кивнула.

– Прощайте, – с улыбкой поклонился ей принц.

– Прощайте, – так же поклонился его друг.

Другие тоже прощались.

– Если надумаете приехать, – выровнялся Давид, – мы и Вам всегда рады.

– Не думаю. Мой Рай здесь. Не хочу я возвращаться к ежедневным сражениям и скитанию по миру без цели. Кстати, следите за тем, чтоб никакой самозванец мое имя не посрамил. Так как я исчезну, обязательно найдется какой-то выскочка, что захочет себя за меня выдать. Присекайте это. Но… Если он хорошо сражается – пусть будет, вот только самостоятельно, а не с моим именем.

– Господин, – озадаченно начал Карл.

– Да? – посмотрела на него.

– Вы же немой?

– У меня специфический голос. Меня бы быстро вычислили, если бы я показался где-то без маски.

– Но от кого Вы скрывались?

– Не люблю пиратов… – задумчиво протянула. – В свое время я убил и ограбил одного из них. Очень не хотелось, чтобы меня нашли, а потом людям понравился этот образ, ещё и шрам хотелось скрыть.

– Шрамы украшают мужчину, – задорно кивнул командир.

– Но не когда он на пол лица, – глянула на него. – И не забывайте, что я ещё от пиратов скрывался. А они к тому времени уже знали об этой метке, – вернулась к Давиду. – Один из них это со мной сделал.

– Вы сплошная загадка, – усмехнулся он. – Можем ли мы увидеть Ваше лицо? Ванда, то есть Наа́на, говорила нам, что Вы очень красивы.

– Нет. Я хочу скрыть свое лицо и свою личность. Моя скрытность мне никогда не мешала.

– Вы так же говорили, что Вы полукровный. Что Вы имели в виду?

– Отец герцог, мать певица.

– Вы таких высоких кровей? – широко открыл глаза.

Другие так же удивились, подошли.

– Я незаконнорожденный, о котором уже все забыли.

– Кто Ваш отец?

– Я предпочту не говорить этого.

– Вы стыдитесь его?

– Нет. Я просто не хочу, чтобы люди знали кто я. Мне предпочтительней образ Немого Господина, чем выродка одного из дворян. Вы узнали уже достаточно.

– Хах, извините за мое любопытство, – поклонился. – Просто не удержался. Спасибо за дуэли и советы, – протянул ладонь.

Каталина обернулась. Положила на дерево камешек, перчатки и пожала юноше руку, кивнув. Ритуалом рукопожатия удостоился каждый, после чего все снова попрощались, развернулись и разошлись. Девушка забрала перчатки. Рыцари же начали обсуждать между собой все, что сейчас происходило. Карл же хвастался перед другом, что Немой Господин исключительно отметил его мастерство. Нос рыцаря был задран немыслимо. Но Давида это только веселило.

Дойдя к лошадям и вещам, все снова облачились в доспехи, сели на лошадей и поспешили в город, надеясь успеть к нему до темноты. Фехтовальщица же неспеша шагала к дому, чувствуя в мышцах приятную усталость и думая лишь о скорой свадьбе, после которой она собиралась буквально уничтожить Моису своей неконтролируемой страстью. На лице проявилась улыбка.

========== Свадьба – 17 ==========

Вернувшись в племя, Каталина первым делом переоделась, вторым – успокоила суженого, по поводу ее вездесущих порезов, третьим – пообедала и четвертым начала учиться танцевать с Моису ритуальный танец. Как все это будет происходить она понимала лишь частично. Наа́на тем временем все еще плакала, облокотившись на рельефную грудь и чувствуя тепло черного дракона, что обнимал ее за плечо.

В племя она решила вернуться только поздно вечером, когда взошли звезды и тонкий серп стареющей луны. Сил на полет не было, так что девушка то и дело летела к земле словно подбитая и обессиленная птица лишенная перьев и веры в счастье. Роми ловил ее и возвращал на путь, но знакомая все равно скоро снова камнем летела к холодной земле. В какой-то момент дракон просто не выдержал, схватил ее падающее тело за талию, прижал спиной к себе, сложив руки в замок на животе и понес ее так, выглядывая дорогу только из-за ее головы. Наа́на опустила голову, плечи, руки, крылья и просто выдохнула, чувствуя, что к глазам подходят новые слезы. Жалобно пустила их, начав тихо хныкать, вздрагивая. Роми покосился на нее, прижимаясь виском к виску и взмахивая крыльями. Ласково и печально толкнул ее скулу носом: – Ты чего..? Оронори́, не плачь… – погладил щекой щеку.

Девушка отвернулась, подняла руки и тут же закрыла ими мокрое лицо, продолжив тихо всхлипывать.

– Наа́на… – потерся о висок. – Как я могу утешить тебя?

– Н-никак… – всхлип. – Просто лети…

– Хорошо… – вздохнул, обдал горячим воздухом щеку и перевел взгляд на горизонт.

Прилетели они, когда многие из племени уже спали. Во тьме ночной спустились на пепелище, усеянное дровами и сели на камни. Роми прижал к себе правой. Знакомая мерзла, подрагивая от холода и прижимая конечности к телу. Молодой дракон, заметив это, подышал на нее горячим воздухом, обнял крылом, руками и начал греть, вырабатывая значительно больше тепла, чем могла Наа́на. Девушка скоро упала на его грудь, закрыла глаза и уснула. Знакомый лишь поцеловал в темя, поглаживая гладкое и чувствительное плечо. Бог сна скоро склонил и его.

Разбудили драконов еще до рассвета, в сумерки. Это был зеленый дракон, что по каким-то причинам проснулся в такую рань. Брат подошел к спящим и деликатно потормошил черное плечо. Роми неохотно открыл веки, прижимая девушку к груди, и осторожно осмотрелся, медленно закрывая их с Наа́ной крыльями. Обернулся, заметил собрата и широко открыл зубастую пасть, зевая: – Ааах… – посмотрел на зеленого. – Что-то случилось?

Тот указал на них:

– Хад ки́зо волори́. (Вам надо превратиться.)

Роми озадаченно открыл глаза и замер:

– Чего?

– Хад, – указал на них, – ки́зо волори́, – сделал магический жест и указал на себя. (Вам надо превратиться.)

Огнедышащий повернулся к девушке, деликатно потормошил ее и, заметив вялые движения, начал шептать:

– Наа́на… Тут киванори́ и он что-то хочет от нас. Можешь поговорить с ним?

– М? – спросоння выровнялась и посмотрела на него.

Заметила кого-то зеленого за рельефной спиной и кивнула на него.

– Тра ка́ла волори́ во раха́милаа́ а? – с такими же жестами повторил. (Вы можете превратиться и стать как я?)

Девушка нахмурилась. Посмотрела на них с Роми, устало кивнула и превратила обоих. Снова легла на мужскую грудь. Черный же с ужасом осмотрел ее, себя и шокированно застыл, глядя в пустоту. Местный однако кивнул им и пошел дальше на базар. Племя постепенно просыпалось. Вокруг начали ходить люди, драконы и особенно никто внимания на них не обращал, кроме разве что особенно любопытных, что раньше их тут не видели. Но лишние вопросы сейчас все равно никто не задавал и это не могло не радовать.

Фрамалака и Моису проснулись вместе. Тут же поцеловались и молодой человек сел на край, стал завязывать сандалии. Девушка стала сзади на колени, крепко обняла его за шею и прижалась грудью к спине.

– По́ри ни́а расака́мис… – с неописуемым счастьем прошептала ему на ухо. (Сегодня мы поженимся…)

– Ра́ха ко́па кра́ли до́ка, – с улыбкой обернулся, поцеловал и продолжил: – По́ри хола́и а ра́ха ка́лас раива́т или́, – прошелся голодным взглядом по телу, вернулся к глазам. – Тор ха́рол, – страстно поцеловал. (Наконец этот день настал. Сегодня ночью я наконец смогу взять тебя. В жены.) Девушка хихикнула, отрываясь от губ и украдкой прошептала, не сводя взгляда с уст:

– А сои́хи ке́рат сами́ви, – подняла желанный взгляд, прикусив губу. (Я хочу быть сверху.)

– Сами́ви? – озадачился тот. – Лаа́ ко́па? Лаа́ а ке́рат ра́дит, сиро́ки и ке́рат кра о’ни? (Сверху? Как это? Как я буду двигаться, если ты будешь на мне?)

– Хах, – ласково усмехнулась. – Ра́дит ке́рат а. (Двигаться буду я.)

Моису пришел в еще большее недоумение. Отвел взгляд, нахмурился. Глубокие раздумия по этому поводу прервала сама невеста. Девушка ловко повернулась, положила руку на его грудь и надавила в направлении кровати. Жених озадаченно подчинился, лег. Фрамалака села на его пах, взяла крупные ладони из которых пораженно выпал сандаль, положила их на бедра и уперлась руками в его пресс. Начала чувственно тереться о него собственной промежностью, порождая желание не только движениями, но и откровенным взглядом. Пару секунд Моису вообще ничего не понимал, поглядывая то на девушку, то на ее плавные бедра с цепляющими движениями. После, глаза его широко открылись, щеки стали наливаться кровью, а горло лишаться слюны. Фрамалака хихикнула, чувствуя его ответную реакцию под собой. Сжал ягодицы, посмотрел в черные глаза и проглотил слюну: – Ко Фрамалака, и фрамала́ка ин крат ми раи́си фа́ро, и́ха во ми ка́ра кафра́ими ороха́си. Экио́ки… – медленно опустил глаза на ее задранную юбку и проглотил слюну. (Фрамалака, ты смертоносная не только для своих врагов, но и для моего послушания богам. Остановись…) – Ко Моису, – с легкой улыбкой остановилась и расслабленно села на него.

– А́ми? – поднял желанные детские глаза. (Да?)

– Хм, – радушно улыбнулась. – А кьёка́ или́. (Я люблю тебя.)

– И ка́ра титу́к… – возбужденно протянул и сел. – А кьёка́ или́ томи́ка, – ласково обнял за поясницу. – Ра́ма ка-фра́ма а сои́хи? (Ты мой огонь… Я люблю тебя больше. Знаешь, чего я хочу?)

– Хах, фахи́ра, – оплела шею словно змея. (Хах, догадываюсь.)

Тот осмотрел губы и серьезно начал, вернувшись к глазам:

– А сои́хи… Раива́т или́… – обнял крепче. – Тор ха́рол, – резко прижал к себе и залез в рот с языком. (Я хочу… Взять тебя… В жены.)

Невеста рассмеялась и тут же упала лбом на его плечо. Любимый озадачился, с улыбкой посмотрел на нее:

– Си-ка́ро до́ка? (Что случилось?)

Девушка выровнялась:

– Хах, а а́ка сои́хи, – продолжила серьезней: – си-ка́ро-ти и раива́т о’ни, – совсем серьезно: – тор ха́рол, – желанно поцеловала. (Хах, я тоже хочу, чтобы ты взял меня в жены.)

В палатку заглянули трое мужчин с татуировками на носах. Откашлялись. Молодые испуганно глянули на них и застыли. Девушка тут же нахмурилась, возмутилась:

– Тра кри? (Вы кто?)

Моису быстро переключился на нее и начал успокаивать, гладить по спине:

– Ти́ту, то́ки, лаими́си… (Огонек, тише, спокойно…)

Та повернулась к нему, продолжила негодовать:

– Кра ко́па? Си-ка́ро ха́ро ла́рки до? (Кто это? Что они здесь делают?)

– Ко́па хара́сис тоу́кс. Ха́ро рали́фа о’ни то кра́фи ко Расиариас во тата́кит, си-ка́ро а ин ра́ма фо хара́си. (Это женатые мужчины. Они подготовят меня к ритуалу Расиариаса и расскажут то, что я не знал до женитьбы.)

– А́ми? – сомневаясь повернулась к ним. (Да?)

– Си-ка́ро тра до? – озадачился один, глядя на их позы. – Ороха́си крата́к тра зи лари́мис фо кра́фи. (Что вы делаете? Боги покарают вас за сближение до ритуала.)

– Нха, – тут же выставил руку жених. – Ни́а ин ларими́сис. Ка́ра харо́ли та́лас, и́ха а ин ралифа́с ха́ри титу́к. (Нет. Мы не сближались. Моя невеста горячая, но я не поддался ее огню.)

– Та́лас? – насторожился другой. – Ки ха́рим ке́рас тоу́кс? (Горячая? У нее были мужчины?)

– Нха, – поспешно мотнул головой. – Тор ха́ри рали́ми тоу́к ниха́ри тикс фо сираи́ми, а́ла хар ин фа́зис расика́м кра ха. (Нет. В ее краях мужчине запрещенно дотрагиваться до женщины, пока он не решит жениться на ней.)

– Рами́си корони́ виа́ки ха́ра то́рма та́лас, – осмотрел девушку. – Тор ха́ри рали́ми оро́си ралиа́ компа́ри. Ин фра, си-ка́ро ха́ра ка́ро ра́ма ка́си лари́. Ко́ло-ка, мо́и ки́зо ка́ро тата́кт ила́. (Тогда понятно почему она такая горячая. В ее краях очень жесткие ограничения. Не думаю, что она много знает о близости. Пойдем, нам нужно многое объяснить тебе.) – Рои́фи, – быстро кивнул. – Ко́ло, – вылез из-под девушки и начал поспешно завязывать второй сандаль. (Конечно. Иду.)

Невеста села меж своих пяток на кровати и стала печально наблюдать за ним:

– И лаки́ни? (Ты надолго?)

– Фо хола́. Ни́а иси́сис кра кра́фи, – резко затянул шнурки, завязал и посмотрел на любимую. (До ночи. Мы увидимся на ритуале.)

– Кра кра́фи..? – поникла. (На ритуале..?)

– Ин сахи́ли, – слегка улыбнулся. – Ко́па ко́фра ко́лот инха́зи, – поцеловал в щеку. (Не грусти. Это время пролетит незаметно.)

– И́ха а вока́ми сум лата́ри… (Но я все еще плохо танцую…)

– Ила́ коса́ма саи́мит докли́т, – взял за руку. – Кра кра́фи лата́ ко́па ин ла́ми коро́а. (Тебе помогут запомнить движения. На ритуале танец это не самое главное.)

– Си-ка́ро коро́а? (Что главное?)

– Хари́си, – улыбнулся, снова поцеловал в щеку и поднялся. – А лам, – взглянул на мужчин. (Доверие. Я готов.)

– Сака́ри. Рами́си ко́ло-ка, – сказал один. (Хорошо, тогда пойдем.)

Все трое развернулись и начали выходить. Моису так же направился к выходу, как любимая дернула его за руку. Озадаченно обернулся:

– А́ми? (Да?)

Потянула на себя. Подошел, присел. Та быстро поцеловала в губы, отпустила и попрощалась. Жених усмехнулся. Поцеловал в ответ, попрощался и поспешил за знающими. Девушка провела его с печалью. Обулась, открыла корзину с овощами собираясь поесть, как заметила еще гостей. На этот раз это были женщины с такими же тату на носах и жестким намерением забрать Фрамалаку с собой. Только вытащив невесту на улицу, ее, как и еще семь более молодых девушек, повели в следующий район. В сумме набралось 11 невест. Охотница к слову вообще не понимала, что их ждет дальше и только волновалась по этому поводу. Остальные же увлеченно беседовали между собой и все не могли дождаться ночи, предвкушая неизвестную, но такую желанную близость. После того как всех собрали, невест повели на речку, помыли, нарисовали на лбу круг с точкой в центре, накормили, отвели к статуе Арисиам и сказали молиться. Девушки сложили руки и опустили головы, начав что-то шептать перед богиней. Каталина чувствовала себя чужой. Неловко огляделась. Послушала чужие молитвы, обернулась на кострище с дровами и взглянула на небо: – Ко Расиариас… – вздохнула. – Разожги во мне огонь и сделай тут своей.

Женщины озадаченно взглянули на девицу. Одна подошла:

– Виа́ки и ин ваиро́ орохала́ни? (Почему ты не молишься богине-матери?)

Девушка опустила печальный взгляд на говорящую:

– А ороми́ ороха́ титу́к во фри́пиас. (Я поклоняюсь богу огня и страсти.)

– Ин оро́ кро и ороми́ тор ха́ку ко́фра. То́ми ила́ ки́зо олоиса́ ко Арисиам, си-ка́ро-ти о́рма ха́сом и́мис. (Не важно кому ты поклоняешься в остальное время. Сейчас тебе нужно благословение Арисиам, чтобы родить здоровых детей.)

– А ин ко́ро тра. А ин виси́ма ха́ти ра́ма. (Я не понимаю Вас. Я не все слова знаю.)

– И фра́и ороми́т ко Арисиам, си-ка́ро-ти раха́ми ла́ни. (Ты должна поклониться Арисиам, чтобы стать матерью.)

– Мать… – перевела поникший взгляд на статую. – Эти молитвы все равно ничего не изменят…

Подошла к идолу, спустилась на колени и начала молиться как в церкви, точно также сложив руки возле груди. Закрыла глаза:

– Святая Ко Арисиам, богиня-мать и покровительница женщин…

Местные девушки озадаченно посмотрели на нее. Тут молились стоя.

– Исцели и подари ребенка моему будущему мужу и мне. Пусть он станет отцом, а я матерью. Если я в чем-то согрешила перед тобой – прости. Мой нрав и воинственная натура всегда шли наперекор общепринятым правилам о женщинах и девушках. Прости, что не всегда принимала себя такой, какой родилась, я просто хотела выжить. Не дари мне десятерых. Моису будет счастлив и одному. Не дари дочь, так как я не смогу научить ее быть женщиной. Подари сына. Здорового и крупного, такого же как его отец. Это все, что я прошу. Да будет так, – поклонилась, поднялась, отряхнула колени и посмотрела на остальных, нахмурилась. – Си-ка́ро? (Что?) – И ваиро́с экории́нэ ка́фи, – отметила одна из женщин. (Ты молилась странным образом.)

– Ки мо́а ко́па до си. (У нас это делают так.)

– Экории́ ко́па, экории́… – задумчиво протянула та и посмотрела на девочек. – То́ми тра фра́и рали́фа то на́ри ламика́со. Ко́ло-ка, – направилась к воротам. (Странно это, странно… Теперь вы должны подготовиться к новой жизни. Пойдемте.)

Вышли на опушку за гречишным полем и сели в круг. Женщины начали делиться опытом, а молоденькие невестки впитывать. В принципе, говорили они правильные вещи, однако Каталина их не слушала, предпочитая летать в облаках и думать о своем. Периодически, когда она включалась в диалог, то слышала лишь неизвестные ей слова в перемешку с малой долей известных. Особого смысла вникать для нее не было. Значительно полезней ей показалась репетиция того самого танца. Девушек поставили в пары. Фехтовальщице досталась одна из женщин.

Прыг вперед, назад, покрутить бедрами, развернуться, провести руками по силуэту и прокрутиться на одной ноге обратно, начать в прыжках касаться щиколоток друг друга и все это с пружинящими движениями бедер. После десяти прыжков соединить одноимённые запястья и сделать три круга по часовой стрелке. Крепко схватить запястья друг друга, коснуться щиколотками, в прыжке поменять ноги. Взять друг друга за руки и, повернувшись к огню, начать плясать синхронно: два шага вправо, два влево, повернуться лицами друг к другу, взять другую руку и сменить сторону, повторить шаги, вправо, влево.

Вроде бы ничего сложного, а Каталина все равно постоянно путалась в том, какой элемент будет дальше, так что вела себя суетливо и весьма неспокойно.

На пепелище тем временем случилась неприятная встреча. Наа́на и Роми́ продолжали сидеть всё на тех же камнях и грустить. Девушка периодически плакала, а юноша всеми силами пытался ее успокоить. Сейчас как раз был такой момент. Дракониха хныкала, прижавшись виском к его ключице и подобрав руки к груди, знакомый обнимал, то и дело поглаживая ребра на спине. Из драконьего района вышел один, держа знакомую сумку в руках. Услышав знакомый плач, остановился и вздохнул, глядя на собственную замену. Неохотно подошел, протянул бывшей ее вещи: – Наа́на, возьми, это твое. Особенно вот это, – протянул магический шарик. – У тебя больше ничего ценного нет.

Та недовольно повернулась. Роми́ также взглянул на собеседника. Девушка вырвала сумку, шарик и со всей силы бросила его на дрова:

– У меня больше ничего ценного ОТ ТЕБЯ, – жестоко посмотрела на него. – Уйди. Я не хочу знать тебя.

– Наа́на… – печально вздохнул. – Извини, я должен был по-другому тебе сказать… – положил руку на плечо.

Колдунья с отвращением посмотрела на ладонь, резким движением сбросила ее и махнула от себя:

– Проваливай. Я не хочу тебя знать! – сжала кулаки.

Роми́ заинтересовался неизвестным, нахмурился:

– Это ты довел ее до слез?

– А ты ее новое увлечение? – глянул на него и вернулся к бывшей. – Не так уж и сильно ты любила меня. Он, – кивнул на Роми, – уже замену нашла.

– Наа́на, – медленно поднялся приятель, сдерживая злость, – преврати меня обратно. Я хочу научить его кое-чему, – выровнялся.

– Убей его, – отвернулась к дровам, обняв сумку. – Я не буду скучать, – тоскливо выдала и подняла колено, поставив пятку на край камня.

– Убить я его не могу, – недовольно переступил ограду, не сводя взгляда с противника, – но в схватке он точно не победит.

Встряхнул головой, передавая дрожь по всему телу, будто животное. Тело покрылось рефленой чешуей. Превратился. Раскрыл крылья и оскалил зубы. Поинто́ перепугался не на шутку. Мгновенно превратился, развернулся и побежал по центральной дороге. Роми следил взглядом. Тот раскрыл крылья, взмахнул ими и взлетел, расшатывая воздушным потоком палатки вокруг. Черный своей очереди не ждал. Догнал его в воздухе, на высоте более двадцати метров. Поприветствовал столбом огня и животным криком. Красный лишь испуганно увернулся. Наа́на не обращала внимания, в отличие от остальных как драконов, так и людей. Все были поражены. Работа остановилась, рты открылись, а лица поднялись к небу. Что делать со всем этим, жители не совсем понимали. Поймать и успокоить черного, что невозможно, глядя на его кожу и зубастую пасть с огнем, или дать сжечь красного, что уворачивался умело, но не всегда удачно. Обиженная взорвала алмазный шар. Громкий хлопок заставил многих испуганно вскрикнуть и повернуться к уже пылающему кострищу. Казалось, языки могут достать самих богов. Люди тут же преклонили колено, перед великим Расиариасом и его силой. Роми выдохнул ярким пламенем точно на спину преследуемого, оставив после себя крупнейший ожог на лопатках и крыльях. Поинто завопил, начав падать к земле словно камень. Черный завис в воздухе, наблюдая за поражённым. Замаскированные красные широко открыли глаза и поспешили брату на помощь. Поверженный упал на деревья и зелёные ветки за полем, при этом не прекращая истошно кричать. Как только он исчез под кроной, Роми отправился в племя. Подлетел к центральной дороге, пепелищу и притормозил, спрыгнул на плиты. Зеленые тут же взъелись на него, однако дракона всё это волновало в наименьшей степени. Подошел к знакомой, положил руку на плечо и сочувственно начал: – Он будет жить, но летать уже вряд ли сможет…

– Зря ты так, – печально поднялась. – Его раны вылечать за два дня, а мои… – обернулась. – Я хочу улететь отсюда, – посмотрела на шокированных родственников. – Я ухожу из семьи. Мне здесь оставаться незачем, – превратилась, надела сумку на крылья и пошла к широкой дороге.

Взлетела, Роми последовал за ней:

– Ты уверена, что хочешь уйти? – поднялись на пять метров.

– Я что меня здесь ждет? – взглянула на него. – Я не хочу каждый день видеть его лицо. И не хочу яиц от кого-то из них. Меня здесь ничто не держит, – полетела на север. – Они в безопасности, это все, что было мне нужно.

– Куда ты теперь? – направился следом.