Текст книги "Иерусалимский синдром (СИ)"
Автор книги: Karinana25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Признаюсь, в ту секунду я со злорадством вспомнил о дате, от которой нас все ещё отделяло немногим более двенадцати месяцев. Пусть все катится в тартарары, и эти двое впридачу.
Потом мне стало стыдно, а следом за стыдом накатила и вовсе черная тоска.
Я кое-как взял себя в руки, поднялся с места, выключил свет.
Орен уже ушел, не заходя ко мне, и я понял, что между нами скорее всего, все кончено.
Голова моя окончательно распухла от мыслей и догадок, и я сделал то единственное, что мог в данной ситуации – поехал домой и упал в кровать, не поужинав.
Утром все было так же худо, и я с тревогой подумал, что вляпался не на шутку. Ни разу в жизни я не страдал от неразделённой любви (в силу своего характера, я едва ли когда-либо влюблялся), и если это было оно – то мне того и даром было не надо.
Следующие несколько дней прошли в какой-то тоскливой муке – отношение Альперата ко мне в тот вечер изменилось, казалось, бесповоротно. Он почти не смотрел в мою сторону, звонки и сообщения тоже исчезли – как обрубило.
Мне даже в голову не пришло написать или позвонить ему. Его признание, состоявшее из одного-единственного слова, явно говорило, что любой мой шаг ему навстречу выставит меня в самом жалком свете. Он, конечно, вряд ли возражал бы – но тогда я сам себе стал бы мерзок.
Выходные в одиночестве, от которого я уже успел отвыкнуть, выбили меня из колеи. Чтобы убить время, которое я привык посвящать Орену, я позвонил отцу, но оказалось, что они с семьей уехали отдыхать на север, и им было не до меня.
Я сдался. Включил какой-то многосезонный популярный сериал и бездумно уставился в экран до самого вечера. Это помогало мне в Германии, когда все тело горело и чесалось от опостылевших посланий, и я всерьёз перебирал опции между сумасшедшим домом и удавкой, помогло и сейчас.
На работе Рая заметила мою удручённость, и посмотрела на меня с откровенной жалостью.
– Что у тебя случилось, Ян? Ты вообще ешь? Спишь? Помнишь, что завтра окончательная сдача проекта?
– Помню – ответил я бодрым тоном (по крайней мере я надеялся, что тон был бодрым) – все в порядке, все под контролем.
– Точно? – она с сомнением покачала головой – как знаешь. Но если захочешь поплакать ко мне в жилетку – не стесняйся. Я тут.
– Угу – от ее слов мне стало ещё хуже. Неужели я так жалок? Как же неприглядно я, должно быть, выглядел в глазах Орена. Что может быть отвратительнее брошенного любовника, с которым приходится делить рабочее пространство.
– Кончай жалеть себя – посоветовала Рая – давай, возьми себя в руки. Проект, проект, проект. Сиди и работай. Поплачешься мне завтра, после сдачи. А теперь – держись.
– Да – хрипло ответил я. Откашлялся – держусь.
На сдаче проекта присутствовал и Эран. Я с трудом мог смотреть в его сторону – хотелось пнуть его изо всех сил за то, что он вообще существовал.
Орена, разумеется, не было.
К моему облегчению, проект был наконец сдан. Мы договорились о том, что любые доработки и поправки будут улаживаться в рядовом порядке, и что раз в какой-то оговоренный промежуток времени я буду приезжать на стройку, чтобы вести наблюдение и контролировать процесс. О том, что новопостроенное здание не успеет просуществовать и пары месяцев, я старался не думать.
Огромный объем работы был сделан и сдан, я чувствовал громадное облегчение, и вместе с тем – знакомую тоску.
Рая потрепала меня по плечу.
– После работы выпьем за твой первый большой успех?
– Хоть сейчас – ответил я, улыбаясь.
– Если вежливо попросим у Эрана, то он, может, и разрешит нам закончить на сегодня. Тем более, что ты это точно заслужил – слышала, что ты уже чуть ли не ночуешь на работе последние несколько недель.
– Давай выйдем пораньше, но не сейчас – пошел я на попятный – всё-таки ещё и двух часов нет.
– Хозяин барин – пожала она плечами – но в пять часов я провожу карточку, а ты дай мне знать, присоединишься или нет.
Оставшееся время до пяти я отвечал на мейлы, проверял и отмечал дни, по которым мне нужно было ездить на стройку – словом, убивал время, мечтая выйти хоть сегодня засветло.
В пять часов, как штык, Рая была на пороге моего кабинета, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Идёшь или остаёшься?
– Иду – отозвался я, второпях накидывая куртку.
Мы оставили наши машины возле здания офиса и добрели до ирландского бара на углу. Заказали пива и чипсов, и она вновь включила свой участливый взгляд.
– Выглядишь ты не особо хорошо, Януш.
– Как всегда – отмахнулся я.
– Вы с Ореном разругались? Я же вижу, что между вами черная кошка пробежала.
– Да – ответил я коротко.
– Ясно…жаль, конечно. Хотя может, это и к лучшему – меньше риска. Ты правильно сделал, что с ним порвал.
– Кто тебе сказал, что я с ним? – спросил я и отпил пива.
Она моргнула.
– Он…с тобой?
– Типа того.
– Почему?
– Давай поменяем тему – не выдержал я.
– Давай – не стала спорить она.
Дальнейший вечер прошел уже веселее – мы вспоминали смешные моменты работы над проектом, смеялись, гадали, переведут ли меня в элитную команду.
– А почему ты не там? – спросил я наконец то, что меня давно интересовало, когда мы заказали еще по одному кругу.
– А я там работала год – ответила она небрежно – но поняла, что мне больше нравится внизу. У них и вправду самые крутые проекты. Но атмосфера тяжёлая. Очень.
– В каком смысле?
– В таком, что там человек человеку волк, если не хуже. Это не команда, а сборище индивидуалистов. Если думаешь, что тебе там будут помогать так, как у нас, то ошибаешься. Пошлют, и барахтайся сам.
– Что-то ты ужасы какие-то рассказываешь.
– Чистую правду – покачала она головой – они гении и умницы, но социальные навыки у всех на нуле, дружить не умеют и не хотят. Я не знаю, почему Эран набрал именно таких. Сам он совсем другой. Но понимаю, почему держит из отдельно от других. И ты поймёшь.
– Думаешь, я там приживусь? – спросил я.
– Имеешь некоторые задатки. – ответила она задумчиво – но не уверена, что ты будешь счастлив. Успешен – да. В общем, выбирай – Слизерин или Гриффиндор.
Я промолчал. Новая информация породила во мне рой сомнений.
Рая подняла свой стакан.
– Давай выпьем, чтобы все сложилось наилучшим образом. За самый благоприятный сценарий.
– И за тебя – брякнул я невпопад.
Он приподняла бровь.
– Если тебе так приятно, то и за меня. Всё-таки ты странный.
– Почему? – я чувствовал, что вторая кружка пива вкупе с чейсером на загруженную голову даёт о себе знать. Мысли об Орене и работе ушли на задний план, и теперь я наслаждался чистым общением с моей привлекательной начальницей.
– Если бы не знала тебя хорошо, точно подумала бы, что ты втюрился. Смотришь на меня прямо… – она поколебалась, подыскивая слова – как на шоколадное мороженое.
– Ты хочешь мороженое? – спросил я, улыбаясь.
– Как ты догадался? – фыркнула она.
– Это было нетрудно – я допил последние капли из кружки – пошли купим.
– После алкоголя? В конце октября?
– Ну да. Ты же хочешь, я вижу – я вытащил карточку, протянул ее официанту, игнорируя кредитку Раи, которую она положила рядом с моей.
– Не все, что хочешь, надо брать, Вайцман – усмехнулась она, застегивая куртку.
Мы вышли из бара и несколько неуверенно пошагали в сторону киоска с мороженым. Рая выбрала, как и ожидалось, шоколадное, но не позволила мне опять расплатиться за нее.
– Не меняй тему – сказала она, словно мы только что прервали нашу беседу – ты гей или нет?
– Гей – пожал я плечами.
– Тогда к чему все эти взгляды?
– Ты мне нравишься – ответил я честно.
Она хмыкнула.
– У тебя были женщины?
– Одна.
– Давно?
– Очень.
Она задумчиво облизывала холодный шоколад.
– Я не хотела бы портить наши деловые отношения, Янон, хоть и мне самой… любопытно. Мне нравится работать с тобой, пусть ты и перейдешь скоро к тем лунатикам наверху.
– И я не хочу портить то, что у нас есть – нехотя сказал я.
Мы прошли ещё метров двадцать в молчании.
Она кинула недоеденный рожок в мусорку, повернулась ко мне.
– Поцелуй меня – потребовала она.
Я решил, что упираться будет глупо и шагнул к ней, принимая ее в свои объятия.
Поцелуй был сначала холодным и сладким – из-за вкуса шоколада у нее во рту. Потом – горячим и пьянящим.
Наконец, я смог оторваться от нее.
Мы молча смотрели друг на друга, понимая, что лишь распалили огонь ещё больше.
– Мне надо идти – сказала она притихшим голосом – пока мы с тобой не натворили глупостей.
– Хорошо – ответил я покорно, хотя знает бог, мне больше хотелось схватить ее в охапку и больше не думать ни о каких последствиях.
Она усмехнулась, губы ее слегка подрагивали, и улыбка вышла кривоватой:
– Мы рискуем стать посмешищем всего офиса. Будем излучать сексуальное напряжение, пока один из нас не изнасилует второго прямо в комнате совещаний. И ещё вопрос, будем ли мы в это время там одни.
Я не смог сдержать улыбку.
– Если насильницей будешь ты, я не буду возражать. Даже не подам жалобу.
– Знаю. Поэтому и предлагаю поскорее распрощаться, пока мы не передумали – ответила она твердо.
Я довел ее до остановки. За несколько секунд до того, как подъехал ее автобус, не удержался, и поцеловал её ещё раз, понимая, что делаю нам обоим только хуже. Она ответила с той же страстью, но спустя пару мгновений резко оторвалась, и побежала к открытым дверям автобуса – не оглядываясь.
Я дождался своего номера и поехал домой, пытаясь хоть как-то упорядочить кашу в голове. Что-то подсказывало мне, что лучше нам было в тот вечер не упорствовать, а просто переспать и списать все на алкоголь.
Эран почувствовал это первым.
– Может, перестанете пялиться друг на друга, и послушаете меня? – спросил он, когда мы втроём устроились в его кабинете обсуждать следующий проект.
– Мы не пялимся – спокойно ответила Рая – может, хватит выдумывать того, чего нет?
– Я бы рад. Но когда я понимаю, что в комнате я третий лишний, очень трудно не обращать на это внимание – сказал он невозмутимо – так что возьмите себя в руки. Я не знаю, что там у вас, и не хочу знать. Но эмоции свои держите при себе. Рая, я тебя не узнаю.
– Иди к черту – устало сказала она.
– Янон? Ты хочешь что-то добавить, прежде чем мы закроем эту тему навсегда? – осведомился Данцигер, повернувшись ко мне.
– Присоединяюсь к Рае – ответил я коротко.
– Понятно. Я могу продолжать?
– Да – хором ответили мы.
Во всем остальном обсуждение прошло без происшествий.
Вторым был, как ни странно, программист. Лиад – я наконец запомнил его имя благодаря Орену.
Он зашёл к Рае, когда спустя несколько дней мы сидели у нее и разрабатывали первоначальный план для проекта.
Хотел что-то спросить, но осекся.
– Я зайду попозже, Раюшка?
– Почему же, садись, говори, что там у тебя.
– Не хочу вам мешать – пробормотал он – вы тут… заняты.
– Мы не заняты ничем, кроме работы – рявкнула она – и с каких пор тебя смущает отвлекать меня от рабочего процесса? Ты уже три года только это и делаешь.
Он перевел взгляд с нее на меня и обратно.
– Н-ну…я, видимо, что-то не так понял.
После этого он наконец расслабился, а мы, наоборот – поняли, что ситуация выходит из-под контроля.
– Извини – сказал я Рае, когда Лиад наконец удалился – я помню, что ты говорила насчёт приставаний коллег. И, как видишь, стал одним из них.
Он вздохнула.
– Все не совсем так, Вайцман. С остальными было проще – они лезли, я их посылала. А тут…неудовлетворенное обоюдное желание налицо.
– Если меня переведут наверх, то мы перестанем мозолить друг другу глаза и станет легче – предположил я неуверенно.
– Скорее всего. Я поговорю с Эраном насчёт этого – она кивнула, записывая что-то у себя в блокноте.
Я с трудом удержался, чтобы не взять ее за руку, останавливая движение карандаша. Я не хотел уходить отсюда, не хотел перестать видеть ее каждый день.
Что происходило, черт возьми? С каких пор я готов был потерять голову – да еще из-за девушки?
Орен был забыт – но взамен пришла новая напасть. Словно судьба смеялась надо мной, и, как компенсацию за все годы, начиная с отрочества, когда сердце мое ни разу не дрогнуло от влюбленности, наказывала меня сейчас чувствами, которые я не мог вполне осознать и переработать.
Орен, к сожалению, тоже заметил изменения.
Во время очередного совещания он не спускал с нас глаз в течение всего часа. Мы с Раей сели рядом, как делали всегда, рассудив, что рассевшись поодаль, мы только вызовем лишнюю волну слухов и подозрений.
Весь этот час я сходил с ума от запаха ее духов и от ощущения ее локтя, прижатого к моей руке, ее бедра, почти вплотную рядом с моим.
Поднимал глаза – и видел пристальный взгляд Альперата. И злился – на себя, за непрошенные и непонятные чувства, на Орена – за то, что пробудил во мне все это – неведомое, мучительное, и даже на Раю – потому что понимал, что она не позволит ничему произойти, даже если мы оба изойдем тут феромонами. Просто из принципа.
Через некоторое время все постепенно утряслось. Я вновь привык к ее недоступности, она сама слегка поостыла, и между нами почти не пробегали взрывоопасные искры, как в самые первые дни после сдачи проекта. Мы вернулись к некоему подобию статус кво.
Второй мой проект пошел легче – многие тонкости я уже знал досконально, и разбирался совсем самостоятельно. Иногда мне все же требовалась помощь, и тогда я звонил своей начальнице.
Данцигер не заговаривал о переводе, и я не торопил события, понимая, что и сам не готов. Орен мне больше не помогал и не заходил ко мне, и я ясно ощущал, как мне его не хватает -во всех смыслах.
К середине ноября, как и обычно в это время года, количество кашляющих и чихающих сотрудников резко возросло. Рая тоже была из их числа. Прохлюпав пару дней на работе, она наконец сдалась и позвонила мне в среду утром, сообщить, что остаётся дома с температурой.
– Если будут вопросы, спрашивай – я буду на телефоне – сказала она простуженным голосом – или же можешь обратиться к Лиору, он сидит в третьем кабинете справа от меня.
– Хорошо – ответил я, пытаясь вспомнить, как выглядит этот Лиор. Я до сих пор мало с кем общался, и менять привычки не видел смысла.
– Не стесняйся – она услышала в моем голосе сомнение – он нормальный мужик, поможет и денег не возьмёт.
– Буду иметь ввиду.
Совет Раи был бы полезен – если бы не оказалось, что Лиор тоже сидит дома на больничном.
Я прекрасно справлялся со своей работой (антисейсмическое укрепление, скукотища), но в четверг Эран прислал мне просьбу провести расчет для срочного проекта Раи. Я продвинулся до середины – и застрял.
Позвонил начальнице, но она не ответила, а время поджимало.
Толкнулся в кабинет одного из инженеров, которого худо-бедно помнил, но там было заперто.
– Кого ищешь?
Я вздрогнул и обернулся.
За моей спиной стоял Орен, руки в карманах, на лице – слегка насмешливое выражение, как в наши первые дни знакомства.
– Кого-нибудь для консультации – рассеянно ответил я, прикидывая, к кому ещё можно обратиться.
– Помощь нужна?
Я раздумывал меньше секунды. Времени кривляться и ломаться не было.
– Нужна. Пошли.
Через час я откинулся на спинку кресла.
– Как видишь, это не так уж трудно – сказал Альперат.
– Когда ты это делаешь – легче лёгкого – согласился я.
Жаль, что наши отношения были почти бесповоротно испорчены. Он был поистине кладезем знаний, и если бы я вел бы себя так же разумно, как повела себя Рая. возможно, мы с Ореном сейчас были бы просто лучшими друзьями и хорошими коллегами.
Он заметил мой хмурый вид.
– Янон?
– Что?
– Давай объявим перемирие.
Я вздохнул.
– Это я должен просить у тебя об этом.
– В смысле? – не понял он.
– Ты уже почти месяц смотришь на меня, как на пустое место – черт, это прозвучало очень уж по-детски.
– Я боялся подойти к тебе после того, что сказал тебе – тихо ответил он – понял, как больно тебе сделал своим признанием.
– Мне уже лучше.
– Я вижу – усмехнулся он – все ещё будешь утверждать, что у вас с Раей ничего нет?
Я вздохнул.
– Ничего нет. И не будет.
– Потрясающая девушка – задумчиво сказал он – если даже ты на нее запал…
– Это пройдет – сквозь зубы ответил я.
– Не сомневаюсь. Хотя и жаль – вы были бы прекрасной парой.
Я не ответил. У меня было такое чувство, что он нащупал во мне самую болезненную точку, и сейчас очень умело бил по ней. Я не ждал в нем такой утонченной, почти женской, жестокости. Была ли это месть? Или ревность? Или просто – развлечение?
Орен тоже помолчал.
– Извини меня – сказал он наконец – не знаю, зачем я это сказал.
– Злишься на меня?
– Злюсь и на тебя, и на себя – он вздохнул – все, что могло – пошло наперекосяк. Я сам вел себя не лучшим образом. Да и сейчас…
– Да – сказал я.
– Хочешь, чтобы я ушел?
– Нет – я покачал головой – хочу, чтобы мы просто продолжили быть коллегами. Как и раньше.
– И все? – уточнил он.
– И все.
– Негусто.
– Рая преподнесла мне хороший урок – сказал я, глядя на экран компьютера – если даже хочешь кого-то, не обязательно с ним спать.
Он засмеялся.
– Да, я заметил. А тебе не надоело ходить вокруг нее с синими яйцами? Да и она сама, я вижу, не особо рада своему решению.
– Зато мы можем нормально сотрудничать – слабо возразил я, понимая, как травоядно это звучит.
Он грустно посмотрел на меня.
– Я ошибался насчёт синих яиц. У тебя их вообще не осталось. И когда только она успела?
– Орен – я разозлился – чего ты хочешь? Чтобы я трахнул свою начальницу?
– Начальницу? – он удивился – причем тут она? Я хочу, чтобы ты трахнул бы меня.
– А ты бы при этом фантазировал, что тебя шпилит Данцигер? – откуда во мне набралось столько яда?
– Ох, да ты кусачий – он улыбнулся мне, и в улыбке его была и насмешка и полузабытая нежность.
– Ты не ответил.
– Я не могу отрицать своих чувств к Эрану – ответил он. Улыбка исчезла, он был задумчив – но я не был с тобой только из-за него.
Его ладонь коснулась моей руки, и я встал перед выбором – сбросить ее, и тем самым оттолкнув его окончательно, или…
Он тоже ждал моих действий. Когда же я остался неподвижен, осмелел, и пальцы его накрыли мою кисть.
Я опомнился, сбросил его руку. Его глаза сузились, он схватил меня за плечо, рванул к себе. Он был куда крепче меня, и я оказался в его железных объятиях, не в силах вырваться. Шутки кончились.
Я разозлился, но не испугался – в конце концов, мы были на рабочем месте, окружённые кучей людей в соседних комнатах. Мне стоило лишь повысить голос, и кто-нибудь наверняка явился бы на шум. Но я не собирался этого делать – пока. Вместо этого я рванулся, но это лишь распалило его ещё больше.
Он прижал меня к себе так, что я почти не мог дышать, и грубо впился своими губами в мои. Язык его, который мог быть при желании и нежным, и искусным, теперь попросту трахал мой рот, и в этом не было ни капли секса. Только чистое желание укротить и унизить.
Я не успел вырваться, не успел укусить его – не успел ничего.
Потому что в эту минуту в кабинет заглянул Данцигер, которому я должен был переслать готовые расчеты ещё десять минут назад.
Хватка Орена ослабла, и я наконец смог сбросить с себя его руки и отшатнуться.
Впрочем, на Эрана это не произвело никакого впечатления.
– Не буду вам мешать – сказал он – Янон, пошли мне расчеты сию же секунду, я ждал их достаточно долго. И сразу после этого я жду тебя в своем кабинете.
На Альперата он даже не взглянул, и закрыл дверь, не дожидаясь моего ответа.
На некоторое время в комнате повисло молчание.
Орен стоял, тяжело опираясь на столешницу, не глядя на меня.
Я вытер губы ладонью, сел и быстро переслал все готовые файлы Данцу. То, что мне нужно было сделать куда раньше, вместо того, чтобы препираться с человеком, который только что зарезал мою карьеру.
Потом я вспомнил, что карьера, в свете некоторых обстоятельств – всего лишь бесполезный звук, и расслабился. В первый раз за все это время мысль о конце света подействовала на меня успокаивающе.
Посмотрел на все ещё молчащего Орена.
– Доволен?
– Пошел ты – сказал он устало.
Я пожал плечами.
Не беспокоясь о том, что Альперат продолжает торчать посреди моего кабинета, я вышел за дверь, и направился на экзекуцию.
========== Глава 8 ==========
Глава 8
Данцигер встретил меня обыденно – кивнул мне, и ждал, пока я займу место напротив него.
– Вайцман – сказал он – перед тем, как ты расскажешь, что именно я только что видел, хочу прояснить несколько деталей.
Он откашлялся.
– Во-первых, я позвал тебя, а не Орена, потому что хочу услышать именно твою версию. Я знаю Альперата немногим больше твоего, поэтому примерно представляю, что там могло произойти. Но, как видишь, я не делаю никаких умозаключений, а только хочу услышать факты.
– Я понял – ответил я напряжённо.
– Ну так что же? – спросил он после некоторого молчания.
– То, что вы видели… – я внутренне сжался – было не по моей воле.
Его глаза загорелись нехорошим огнем. Мысленно он, должно быть, уже засаживал Орена за решетку.
– Но – слегка повысил я голос, ненавидя себя в это секунду – это не значит, что до этого не было чего-то…по моей…воле.
– То есть? – спросил он тихо, голос его был сух, как песок.
– Несколько недель назад – сказал я через силу – у нас была… связь. Но все уже закончилось.
Он откинулся на спинку кресла, и в его глазах я увидел то, что боялся больше всего – разочарование.
– Вот как – сказал он наконец – теперь я припоминаю некоторые… симптомы. А что же с Раей?
Я промолчал.
– Тебе что, совсем все равно, кого трахать? – он уже не выбирал слов, и по одному этому стало ясно, настолько он зол.
– Мы с Раей не спали.
– Значит, она достаточно разумна, в отличие от тебя. Я ожидал от тебя большего, Янон.
Я опустил голову.
Он вздохнул.
– Я не имею права диктовать тебе, с кем спать – сказал он – но… Рая рассказала тебе про мой с Альператом конфликт?
– Рассказала – глухо ответил я.
– То есть, ты был предупрежден о некоторой поляризации внутри фирмы.
– Да.
– И тем не менее, поставил под угрозу всю свою будущность в компании. Думал, что пронесёт? Или совсем не думал?
– Думал, что пронесёт – ответил я ровно.
– Орен… – он помедлил, подбирая слова – он очень обаятельный человек. Умеет очаровывать людей.
– Да.
– Легко подпасть под его влияние – Эран смотрел на меня с лёгким сожалением и жалостью.
– Вы тоже подпали? – не удержался я.
– Нет, слава богу – он усмехнулся – но тем не менее, не ты первый, не ты последний. Он тоже, знаешь ли, всеядный. Рая вот его сразу раскусила.
«И предупреждала меня», горько подумал я. Сейчас я ругал себя за свою дурость. Хотя и помнил, что меня толкнуло на этот необдуманный шаг: одиночество и отчаяние. Не то, что меня это как-то оправдывало, или делало менее жалким. Наоборот.
– Я не буду тебя увольнять, Янон. Но о переходе на второй этаж можешь забыть – проговорил после паузы мой начальник.
– Хорошо – поистине, мне было глубоко плевать на этот второй этаж. Провести последний год в компании мизантропов-трудоголиков было бы просто глупой тратой времени.
– Не видно, чтобы тебя это расстроило – заметил с усмешкой мой начальник.
– Мне нравится здесь.
– Верю. Ну что же, если тебя этим не проймешь, то и не знаю, что делать. Спасибо за файлы, ты прекрасно справился. Можешь идти.
– Спасибо – отозвался я, понимая, что легко отделался. По крайней мере, пока.
Вечером мне позвонил отец. Значит, Данц уже ему сообщил. У них прямая связь, что ли? Я поежился, но пришлось ответить.
– Ты, как я понял, не желаешь переходить в элитный отдел? – спросил он недовольно, и я поблагодарил Господа Бога и Эрана: отец получил новости в сильно облагороженной форме.
– Не желаю.
– И почему же? Хочешь прозябать, годами над планом-38,*
(*Государственный генеральный план укрепления существующих сооружений на случай землетрясений, общепринято именуемый ТАМА-38)
ни разу не создав ничего нового? Эран дал тебе тот первый проект по моей просьбе, чтобы ты понял, какой это кайф – творить. Творить, а не…
– Я понял тебя, – прервал я его – как видишь, я не творец. Мне надо идти.
Он хотел ещё что-то сказать, но я уже нажал на кнопку, отключая телефон.
Отец любил строить. Создавать. И я, в общем-то, это любил. Но в конечном счёте все будет совсем наоборот.
От мыслей, которые мне несколько последних дней удавалось избегать, стало зябко и тошно. Я надел куртку и решил пройтись. Мне нужно было проветрить голову, отвлечься.
Но перестать думать не получилось.
Как и много раз до этого, я вновь задался мучавшим меня вопросом: когда мессианство стало доктриной спасения? Почему выражение «последние дни» стало синонимом рая на земле, а не тем, чем оно было на самом деле – пророчеством о всеобщем, извините за выражение, пиздеце? Утопическая сказка о вечном мире во всем мире под мудрым руководством помазанного праведника – вот, что стало центральной идеей нашей традиции. Но в реальности это все оказалось чьей-то красивой выдумкой. Не будет царства, не будет золотого века, и мазать елеем меня никто не собирался. Разве что назвать мазней всю ту хренотень, которая появлялась на моем теле в течение последних десяти лет.
Каким-то образом я оказался у стен старого города. Подумал, не повернуть ли обратно домой, но вместо этого прошел через ворота, и направился к Стене.
Там было людно, как и всегда. Пестрая публика прохаживались, сидела, стояла, раскачивалась на древних камнях. Туристы, военная полиция, верующие, и как всегда – изрядное количество юродивых. Пестрый человеческий коктейль.
Я сел на каменный бордюр, так и не зайдя на мужскую половину Стены. Мне не о чем было молиться, и нечего было просить у груды камней, наложенных друг на друга.
Вскоре я стал свидетелем необычного зрелища: высокий и полный человек, завернутый, как в тогу, в гостиничную простыню (на ткани у него подмышкой я рассмотрел печать “Гостиница Орхидея, Иерусалим”), стоял прямо посреди площади и пророчествовал на английском – по крайней мере, в его мировоззрении, это, скорее всего, так и называлось. Лицо его было величавым и спокойным, светлые, почти белые волосы развевались на ветру. Он выглядел, как…как Понтий Пилат в каком-то фильме, который я смотрел ещё в юности.
Какое-то время он прохаживался туда-сюда, потом уселся на гладкие камни рядом с развеселыми пограничниками, и начал им что-то вещать. Те кивали с лёгкими улыбками, и я заметил, что один из них уже звонит в местную больницу.
Вот он, истинный иерусалимский синдром – прямо передо мной. Спроси у этого бедолаги, не является ли он мессией, и он ответит «ты сказал».
А я? Чем я отличаюсь от него? Тем, что не читаю проповедей? Выгляжу относительно адекватным? Или же знаками на теле, которых, кстати, не видел с того памятного вечера?
Минут через двадцать прибыла белая машина амбуланса, и я с болезненным сочувствием наблюдал, как двое здоровяков в белой форме повели беловолосого беднягу к машине, что-то попутно ему внушая. Он не протестовал, но и не особо осознавал, что происходит.
– Уже третий за этот месяц, – проходя мимо меня, сказал своему спутнику какой-то пожилой человек – так много их было только в двухтысячном. С чего бы это?
Я посидел на камнях ещё какое-то время, пока не стало совсем уже холодно. На меня никто не обращал внимания – все были поглощены своей верой или деланием селфи. Я застегнул куртку до самого горла и повернул в сторону ворот. Обратно в двадцать первый век.
Как хорошо, что этот безумный день закончился.
****
В воскресенье утром, придя на работу, я первым делом получил чувствительный подзатыльник от Раи.
– Ауч! За что? – возмутился я, потирая шею.
– За то, что так глупо спалился – сказала она сердито – не мог дверь запереть? Или просто держаться подальше от Альперата?
– Думаешь, я знал, что он начнет домогаться прямо на рабочем месте? Разумеется, в таком случае я заперся бы. Но уж точно не вместе с ним. Какие-то у вас здесь странные порядки – обвиняете не виновного, а потерпевшего. Вообще-то Орен на меня напал, а не я – на него.
Она вздохнула.
– Знаешь, что я тебе скажу, Янон? Он на тебя сильно залип. Если то, что ты утверждаешь – правда, то… это просто совсем не в его характере – набрасываться так на людей, особенно на тех, с кем он уже порвал отношения. Иначе его бы давно уволили. Я за эти четыре года служила жилеткой для нескольких его «жертв», и уж скорее поверила бы, что это ты к нему полез, а он тебя послал. Такое уже бывало.
Я опять возмутился, но она остановила меня жестом.
– Я уже сказала, что верю тебе. Поэтому и говорю – он залип.
– Почему-то я совсем не польщён. И не вижу, как это может его оправдывать – ответил я.
– Я его сегодня видела – вспомнила Рая – он не в своей тарелке. Эран может использовать то, что произошло, против него – всё-таки это явный случай сексуального домогательства.
– Хочешь, чтобы я за него заступился? – я не верил своим ушам. Она откровенно сочувствовала Орену, а не мне.
– Ты сам решай. Но не в рабочее время, ладно? Мы опаздываем со сдачей расчетов, так что садись и начинай арбайтен. Поговорим на обеде.
– Ладно.
Она поднялась с места, ее рука словно бы случайно легла на мое плечо, и я мягко захватил ее в свою ладонь, слегка сжал.
Пару секунд мы молчали, потом она осторожно вытянула свои пальцы из моих.
– Работай – сказала она дрогнувшим голосом.
Я проводил ее взглядом, пытаясь понять, что это сейчас было. Жест сочувствия? Или она все ещё…все ещё…
Я помотал головой. Никогда не пойму ее. Никогда не пойму женщин.
****
Несколько дней я успешно избегал Орена. Думая о нем, я понимал, что практически не был знаком с этим человеком.
Он был властолюбцем и любил контроль – но тем не менее, с радостью уступал мне ведущую позицию все то время, что мы были вместе.
Он любил Эрана и не скрывал этого – но мои чувства к Рае выводили его из себя даже теперь, когда все между нами было кончено.
По словам моей начальницы, он никогда не снисходил до своих бывших пассий, – но то, что произошло в моем кабинете, говорило об обратном.
Эран говорил о нем, как о сексуальном маньяке, ничуть не удивляясь той отвратительной сцене. Но он был предубежден, это было понятно. А Рая утверждала, что Альперат никогда не потерял бы голову до такой степени.
Так что же из этого всего следовало?
У меня голова шла кругом. У Орена, судя по всему, было явное раздвоение личности: он был независимым, холодным и упрямым эгоистом, однолюбом и ревнивцем. А ещё – нежным и внимательным любовником, великодушным ментором, и…и жестоким и злопамятным эксом.
– Ты ещё долго? Я тоже хочу кофе – раздался сзади меня знакомый голос, и я подпрыгнул.
Оказалось, что я уже минут пять стою перед кофемашиной и не отрываясь, смотрю на циферблат. А позади меня терпеливо ждёт Орен.
– Извини – пробормотал я – задумался.
– О чем? – он слегка задел меня плечом, и я отошёл в сторону, уступая ему дорогу.
– Я не перехожу на верхний этаж – сказал я вместо ответа.
