Текст книги "Иерусалимский синдром (СИ)"
Автор книги: Karinana25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Проект, который мне назначили, был интересен – и тем, что это был вызов, и своей красотой. Размах был не особо большим – это должен был быть всего лишь офисный комплекс, облицованный неизменным иерусалимским камнем – но архитектор вложил в него душу – ничего вычурного и экзотичного, но глаз отдыхал.
Мне же предстояло рассчитать все, связанное с моей деятельностью и внести свои изменения – так, чтобы проект пропустили бы по всем стандартам и параметрам.
Я серьёзно влез в расчеты, когда Рая постучалась в дверь.
– Ты не собираешься идти домой?
– Домой? – спросил я рассеянно – ты имеешь ввиду, на обед?
– Я имею ввиду «домой» – сказала она – уже девятый час.
– Черт – пробормотал я, поняв, что практически не вставал с места весь день. Ноги заныли, желудок заурчал, мочевой пузырь тоже возмутился. Чертово тело.
– Вижу, тебе понравилось – усмехнулась она – на обычном месте, тебе, наверное, не дают такой работы?
Я промолчал. Там я на самом деле главным образом занимался довольно-таки рутинными расчетами, доделывая черную работу за остальными, но рабочая этика не позволяла жаловаться.
– Иди уже домой – сказала она – правда, как ты доберешься, я не знаю – автобусы уже почти не ходят. Возьми лучше такси.
– Я его подвезу – раздался знакомый голос. Данцигер.
– О, ты ещё здесь? – удивилась Рая.
– Сегодня дети у бывшей, так что я наслаждаюсь тихим спокойным вечером на работе – ответил тот.
А, так он в разводе? Впрочем, это было неудивительно. С его образом жизни – вряд ли его жена была счастлива на досуге или гадать, станет ли она вдовой именно сегодня, или считать ветви на собственных рогах.
Эран прошел мимо меня.
– Ты тут ночевать собрался, Вайцман? – нетерпеливо спросил он.
– Иду – отозвался я.
Как и вчера, он довёз меня довольно-таки быстро. Остановился на стоянке и сказал, не глядя не меня.
– Я бы на твоём месте купил бы себе машину или скутер. Такими темпами ты скоро ночевать будешь на работе, а я тебя подвозить каждый день не смогу.
– Куплю – ответил я, гадая, на какие шиши я это буду делать.
– Деньги нужны? – спросил он.
Я удивился. Брать взаймы у начальника – последнее дело. Но врать я не собирался.
– Нужны, конечно. Когда смогу – куплю.
– Ясно – тему он не развил, и слава богу.
Я поблагодарил и вышел из машины. На самом деле, мне нужно было придумать другой способ добираться до дома. Я не любил быть обязанным.
Через несколько дней мне позвонил отец.
– Ты там живой? – спросил он – дерут, наверное, в три шкуры?
– Живой – ответил я – дерут.
– Хочешь обратно?
– Так ты же договорился до конца проекта – не понял я.
– Так и есть. Но хочу понять, что делать дальше. Данцигер звонил мне вчера, и я вижу, что он серьезно решил переманить тебя к себе. Так вот, прежде чем я дам ему ответ, хотелось бы знать – чего ты сам хочешь.
– А ты? – спросил я – я не хочу тебя опять… бросать.
– Кончай с этим – рявкнул он – ты уже большой мальчик. Если ты думаешь, что я злился, что ты «бросил меня», то ошибаешься. Я злился, что ты сбежал от трудностей. Слился, как говорит молодежь. Сейчас – совсем другое. Думай, где тебе лучше строить карьеру.
– А у тебя что мне светит? – спросил я.
– В ближайшее время ничего не смогу тебе предложить – сказал он откровенно – у меня полный комплект старших инженеров и менеджеров проектов. Я вижу, что что ты у меня прозябаешь. Но тебе нужно набирать опыт. Если хочешь моего отцовского совета – переходи к нему, работай там. Когда у меня освободится хорошее место, я тебя позову. А ты уже сам решишь, что хочешь – переходить опять, или оставаться там.
– Так и буду скакать туда-сюда, как козлик? – невесело усмехнулся я.
– Можешь и не скакать. Это уже от тебя зависит – сухо сказал он.
– Я подумаю – ответил я.
Но я уже знал, чего хочу. Интересных проектов. Самостоятельности.
И ещё, в глубине души – видеть голубые глаза Данцигера, когда по утрам он заходил поздороваться в мой кабинет.
========== Глава 3 ==========
Глава 3
Мой день рождения прошел незамеченным. Родился я в августе, в самую жару, когда все всегда разъезжаются на каникулы и никого нет в городе. Поэтому не привык праздновать. Да и не любил. Только раз решился – в девятнадцать лет, собирался пригласить друзей с базы в кафе, тем более, что в армии каникул не бывает. Но как раз в тот год мой день рождения выпал на общественный пост, когда почти все рестораны и кафе были закрыты, и я удовольствовался простым покупным тортом, который притащил на базу – хорошо что у нас мало кто соблюдал традиции, и его съели за считанные минуты.
Вечером мне позвонил отец, и я сообщил ему свое решение – перейти на постоянной основе в компанию Данцигера. Он сказал только «хорошо», но я понял, что он был доволен.
– Приезжай завтра ко мне домой – сказал он – мои девушки будут очень рады.
– Приеду.
– И я помню, что у тебя день рождения – добавил он – так что подарок за мной.
– Спасибо – сказал я растерянно. Подарки я получал крайне редко. До сих пор не научился их принимать.
Отец с женой не поскупились – он встретил меня под своим домом, похлопал по плечу, а потом показал на небольшую белую Рено на стоянке.
– Со вторых рук, но прогон у нее почти нулевой – сказал он – потом купишь себе новую.
– Спасибо – искренне сказал я. Я на самом деле обрадовался – несмотря на то, что зарплата у меня была очень неплохой, работал я всего пару месяцев, и накопить на машину пока не получалось, а ситуация становилась все более критической. Не мог я каждый день разъезжать туда-сюда на такси. Да и не любил я их.
– Потом сделаешь пробный круг – прервал он мои благодарности – пошли, познакомишься заново с сестрой. И с мачехой.
Я улыбнулся – очень уж забавно звучало это «мачеха».
С сестрой, Ноа, которой было почти двенадцать, мы и в самом деле познакомились заново. С мачехой, Эден, я был знаком уже давно. Мы не особо дружили, но отношения у нас были ровные и спокойные. Редкость у «бывших».
Негласно мы с ней оба замалчивали наше прошлое – отцу об этом знать было необязательно. Да и познакомился он со своей женой, в общем-то, благодаря этому: после того, как я несколько месяцев встречался с женщиной старше себя (кстати, единственной в своей жизни) и расстался, честно признавшись ей и себе, что окончательно перешёл в «другую команду», мы продолжали с ней общаться по-приятельски. Однажды в субботу у нее сломался ключ прямо в двери, она позвонила мне, а я, некстати застрявший на базе, позвонил отцу и попросил помочь своей старой знакомой. Все остальное – история.
И теперь у меня была младшая сестра, отец, мачеха – и машина. Эден приготовила нехитрый ужин, испекла яблочный пирог, и так мы справили мой день рождения.
После ужина я наконец смог прокатиться на своей машине. Отец усмехнулся, глядя на меня.
– Рад, что тебе понравилось.
– Разумеется, понравилось – ответил я – до сих пор не могу придти в себя.
– Мы тебя не особо баловали подарками, а, Ян? – спросил он с лёгкой горечью.
– Ничего страшного – ответил я – не в подарках счастье.
Мне на самом деле очень редко что-то дарили, даже в раннем детстве. Сначала не было денег, потом в семье начались проблемы, и всем стало не до того. Ну, а потом я стал считаться слишком взрослым для подарков. Да и самому было неудобно просить.
Но мне было как-то все равно. Все, что мне было нужно, я получал и так – без обертки и ленточки.
Приехать домой на машине было истинным наслаждением. Я уже и забыл, как это может быть приятно.
Ещё приятнее было поехать на ней на работу. В кои-то веки мне не пришлось вставать в полшестого. Я проснулся на целый час позже, и успел приехать в восемь – свое обычное время.
Рая засекла меня сразу же.
– Откуда тачка? – спросила она.
– Отец подарил.
– О, так у нас богатый папочка?
– Она не новая – сделал я попытку оправдаться.
– И тем не менее, мне, например, родители просто так машину не дарили. Или это в честь того, что ты наконец слез с их шеи?
– Точно – улыбнулся я. Если уж ей так легче думать…
Она похлопала меня по плечу.
– С днём рождения, Янон.
– Спасибо…так ты знала? – спросил я слегка растерянно.
– Разумеется, знала. И вижу, что торт ты все-таки зажал.
– Я не привык справлять…
– Да понятно все, жадина – она улыбнулась мне совсем по-хулигански. Шутница.
– А другие знают? – спросил я.
– Эран знает, но ему пофиг – он сам свой день рождения игнорирует.
Это звучало замечательно – значит, мне не придется оправдываться перед начальством
Наверное, в то время я мог бы назвать себя счастливым – если бы не постоянное напоминание, что все это – доживает свои последние дни. И Эден, и отец, и Эран. И даже Ноа. Ладно, я мог растянуть это все ещё на пару лет. Но – улыбаться сестре, зная, что скоро все это исчезнет?
Мне было проще сразу после работы идти домой, не ходить с другими в бары, не принимать приглашения от отца и его жены. Я тщательно состригал со своей души все связи с миром – и тогда его было не так нестерпимо жалко.
К сентябрю я официально перешёл в компанию Данцигера, уволившись из отцовской. Шмулик, которому я сообщил это за неделю до ухода, тоже одобрил мой выбор.
– Ты все правильно сделал, Ян. Тем более, что твой отец тебя во всяком случае примет обратно, если даже бы передумаешь.
Я замер.
– Ты знаешь, что Давид…
– Да все знают – перебил он меня – мы же не идиоты, и Мири видела твой паспорт. Не понимаю, зачем он это так пытается скрыть. Тем более, что компания семейная… По крайней мере, по названию.
– Наверное, именно потому, что предвидел мой уход – сказал я – что за дело, когда «…и сын» то приходит, то уходит…
– Может, через несколько лет он поменяет название на «и дочь»? – предположил, улыбаясь, Шмулик.
Я выжал из себя улыбку.
Да уж…
А будут ли они, эти несколько лет?
Я не очень понимал каким образом, будучи «Машиахом», вместо того, чтобы спасти этот мир, мне предполагалось участвовать в его уничтожении. Как-то не верилось в это все. Как может вообще один человек – обычный, ничем не примечательный человек – уничтожить весь мир? Я не понимал этого – но ясно было, что мне и не обязательно было это понимать. От меня требовалось только следовать правилам игры. И я следовал – и старался не слишком часто думать о будущем – иначе, наверное, сошел бы с ума. Хотя… Кто сказал, что я уже не был безумен? Как иначе назвать человека, считающим себя ходячей красной кнопкой?
– Замечтался? – прервал меня голос моей начальницы
Я вздрогнул.
– Н-нет, просто задумался.
Рая внимательно всмотрелась в экран, где бежала моя программа.
– Я вижу, что проект продвигается быстрее, чем мы планировали.
– Пока что да – ответил я осторожно.
– Тогда я назначу промежуточную встречу с клиентом, чтобы мы могли бы анализировать наши результаты и посмотреть, куда двигаться дальше?
– Может, к концу следующей недели? – предложил я – я как раз успею закончить практически все, от меня зависящее. Послушаем их отзывы, внесём изменения…
– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги – сказала она – сразу видно, что это твой первый самостоятельный проект.
– Думаешь, что будут проблемы?
– Да знаю я, что будут. Сам увидишь. Ладно, не буду тебе мешать – работай. На следующей неделе приглашу клиентов – лишать тебя девственности.
– В… смысле? – я сглотнул.
– В смысле – увидишь, как это – когда тебе говорят «все хорошо, но нам нужно нарисовать семь красных линий. Все они должны быть строго перпендикулярны, и кроме того, некоторые нужно нарисовать зеленым цветом, а еще некоторые – прозрачным.» ©*
(*”Совещание», Алексей Березин)
– Что? – у меня отвалилась челюсть.
– Увидишь – загадочно сказала она.
Рая была права – после совещания с клиентом я вышел из комнаты заседаний с гудящей головой, сердце мое переполняли злость и ощущение мировой несправедливости.
Почти полтора месяца моей работы пошли псу под хвост.
Я сел напротив компьютера, тупо уставился в экран.
Зачем я пошел в инженера? Надо было мне стать учителем. Или врачом. Кем-то, кому клиент не скажет «а я хочу того-не знаю чего». Кем-то, кто сам диктовал свои условия.
– Я вижу, что процесс дефлорации прошел успешно – раздался возле меня насмешливый голос Данца.
– Оставь его – это Рая. Голос полон сочувствия, но и в нем слышится смех – это было изнасилование, Эран. Но он хорошо держался. Лучше, чем я могла предположить. Так что ты выиграл – и она дала ему какую-то купюру.
– Вы на меня спорили? – не поверил я.
– Он был за тебя – хмыкнула девушка – сказал, что ты сможешь защитить больше, чем две трети проекта.
– Да, но они запороли целую треть! – возмутился я.
– Ну так запороли и запороли – сядешь, поработаешь две недели и представишь им новые данные. А потом они ещё что-нибудь похерят. И так – до тех пор, пока все не будет готово. Или у вас в ваших Берлинах все не так?
– Не так – пробормотал я.
Эран пожал плечами.
– Восток – дело тонкое. Привыкай.
И я привыкал. Привыкал к какой-то глобальной семейности, окружающей меня и дома, и на улице, и на работе. К неожиданным собеседникам, которые подсаживались ко мне, даже если я демонстративно отдалялся от всех смартфоном и наушниками. К приглашениям от коллег – то в боулинг, то в бар, то на очередное мероприятие. Привыкал к тому, что одного меня не оставят – мне звонили то отец, то Эден, то Рая, то даже Шмулик. Чем больше я хотел закрыться в раковине своего одиночества, тем усерднее меня оттуда выковыривали.
Единственный, кто держал разумную дистанцию, был Эран. Он не приглашал меня после работы в бар, не заставлял общаться с коллегами, не подходил к моему рабочему столу больше, чем это требовалось по работе. Казалось, что заполучив меня в свой штат, он полностью потерял ко мне интерес. Мы от силы здоровались, и его редкие подводки до дома полностью исчезли.
Впрочем, это было неудивительно. В конце концов, мы приходились другу всего лишь начальником и подчинённым. И то, что я единственный из всех окружающих знал, кем он был десять лет назад – ничего не значило. Я был всего лишь мимолётным свидетелем – не соучастником.
Лишь однажды он подошёл ко мне и тихо сказал:
– Вайцман, я надеюсь, ты не треплешь языком о моей деятельности в армии?
– Нет, конечно – я растерялся. Неужели он на самом деле думал, что я собираюсь это делать? Связываться с армейской информационной безопасностью мне не улыбалось.
– Вот и хорошо – сказал он без тени улыбки – да и о себе не особо распространяйся. Сложить дважды два многие смогут.
– О…себе? – я сглотнул. Почему-то мне показалось, что он имеет в виду мою…проблему.
– О том, где ты служил. Хоть ты и был простым штабником, название части уже по себе много чего стоит.
– Если честно, никто об этом ещё не спрашивал – ответил я.
– Если будут – ври – посоветовал он.
– Хорошо – покорно ответил я. Врать я уже привык.
Долго отбрыкиваться от коллективных мероприятий у меня не получилось. В конце сентября компания устроила новогодний корпоратив и нас повезли на какой-то мастер-класс в стиле «Железного шефа».
Если честно, я ожидал худшего. Думал, что будем сидеть в душном ресторане, слушать речи и тосты, участвовать в очередном социальном эксперименте.
Здесь элемент социальщины тоже присутствовал, но ненавязчиво: нас разделили на три команды, дали в руки список блюд, которые надо было приготовить за ограниченное время и запустили таймер.
Я оказался в команде с людьми, которых почти не знал. Рая и Эран были в команде руководства, то бишь, моими соперниками.
Но за эти полтора часа я понял, почему корпоративы здесь именуются «сплочениями». В процессе готовки я заглянул в душу каждого члена своей команды – я видел, кто теряется на фоне стресса, а кто этого кайфует; кто молча работает, а кто больше занят болтовней и насмешками над другими командами; кто подгоняет других и себя, а кто успешно деморализует противника меткими выражениями. Были и те, кто справившись со своим заданием, помогал другим – и те, кто закончив, расселись на диванах с бокалами вина и ждали, когда их позовут к столу.
Полтора часа мы все были, как на ладони. Рая работала со всеми наравне, не делая себе никаких скидок. Эран был воплощением азарта – подгонял и сам делал многое – но видно было, что он воспринимает это всё как игру, в отличие от той же Раи – та была настроена очень серьезно.
Я молча отбил мясо для карпаччо, замесил тесто для джебетты, под руководством своей коллеги с некоторым кулинарным опытом выпек пару кривоватых длинных лепёшек, и когда время почти истекло, успел-таки уложить на деревянной тарелке свое задание: крошечные сендвичи с карпаччо и оливковом маслом.
Победила третья команда – не мы и не начальники. После поздравлений, шуточной перепалки капитанов команд и финального тоста, все расселись и наконец дорвались до еды.
Было по-настоящему вкусно и весело. Я навернул сначала равиоли, потом ризотто, попробовал даже болоньез со свежей пастой – никогда такого не ел ни до, ни после. Даже мои сэндвичи пошли на ура.
Один из моих коллег по команде, Орен, долил мне вина, и сказал:
– А ты неплохо работаешь, Вайцман.
– Жаль, что мы не выиграли – сказал я, хотя на самом деле мне было плевать. Просто от меня ожидалось что-то такое сказать.
– Ты любишь выигрывать? – спросил он.
Я пожал плечами.
– Все любят.
Он смотрел на меня на пару секунд дольше, чем можно было бы ожидать от коллеги, отпил из своего бокала, не отрывая от меня взгляда, и я поежился – кажется, на меня только что положили глаз.
Мне не было неприятным его внимание. В конце концов, у меня давно никого не было. Но я осознавал, что в эту минуту на нас смотрели по меньшей мере пять пар любопытных глаз, и любое мое проявление ответного интереса станет предметом сплетен, передаваемых очень тихим шепотом. Или даже взглядами. Мне этого не забудут.
Поэтому я только молча отпил из бокала и отправил в рот один из своих бутербродов.
Орен лишь усмехнулся.
В конце вечера стало понятно, что с вином многие переборщили. Да и как могло быть иначе – персонал усердно подливал рубиновую жидкость в бокалы, лишь только они успевали опустеть, и за разговорами, готовкой и едой оно пилось легко и непринужденно.
Нас привезли на автобусе, так что доехать до офиса не представлялось проблемой.
Но вот дальше…
Я не был пьян, но и вести машину не хотелось. Поискал глазами Эрана, но его не было – должно быть, он уехал домой сразу же после конца корпоратива.
Рая помахала мне рукой издали.
– Янон, иди сюда! Нас подвезут.
Я с готовностью подошёл. Она была разрумяненной и оживленной. Как и я, кандидат в пассажиры.
– А кто дежурный водитель? – спросил я.
– Я.
Я повернулся и увидел улыбающегося Орена. Он демонстративно позвенел брелком с ключами.
– Поехали, пьянчуги.
– Ты разве не пил? – подозрительно спросил я.
– Только колу – усмехнулся он.
– Ты с ним поосторожнее – сказала Рая, залезая на заднее сидение – он всегда так делает. Всех спаивает, а потом развозит своих жертв по домам. Я подозреваю, что это делается для того, чтобы знать, где все мы живём.
– В следующий раз поедешь сама, Раюшка – сказал он, резко выруливая со стоянки. Мы с начальницей прикусили языки и украдкой улыбнулись друг другу.
Раю подвезли быстро. Она вышла из машины, слегка покачнувшись.
– Увидимся в воскресенье! – послала Орену воздушный поцелуй и быстро побежала к своему дому.
– Эк ее разобрало – прокомментировал водитель.
– С чего ты взял?
– Воздушный поцелуй? Я в жизни не видел ее таком состоянии – ухмыльнулся тот.
– Давно здесь работаешь?
– Уже четыре года. Рая пришла через месяц после меня. Она очень хороший руководитель и инженер. Но она железная леди – никогда не расслабится. Поэтому сегодня ты наблюдал уникальное зрелище.
– В компании много сплетен? – спросил я неожиданно для себя.
– Не больше, чем везде – пожал он плечами – ты поэтому меня так усердно игнорировал весь ужин?
Вопрос был риторическим, и я промолчал.
– Как насчёт того, чтобы подняться ко мне? – спросил он, не поворачивая ко мне головы.
– Сегодня? – спросил я, слегка сбитый с толку.
– А когда же? Ты, вроде, тоже в теме?
– Да, но я тебя почти не знаю – возразил я.
– У вас в Германии все такие щепетильные? – хмыкнул он.
– Наоборот – вздохнул я.
Он молча вел машину. Через пару минут мы подъехали к моему дому.
– Ну так что? – спросил он.
– Давай не сегодня – сказал я наконец. Что-то подсказывало мне, что именно сегодня мне лучше будет остаться одному.
– Давай – легко согласился он – только скажи сразу, мне отстать от тебя, или можно будет повторить свое приглашение позже?
– Повтори позже – ответил я коротко.
– Договорились – он остановил машину, но не заглушил мотор, и я не стал его задерживать – слегка хлопнул по плечу и вылез из машины.
Ещё когда моя… скажем так, шизофрения… только началась, уже тогда стало ясно, что о постоянных отношениях придется забыть. Точнее, о любых отношениях, если уж начистоту.
Или же объяснять своему партнеру – случайному или постоянному – почему я не снимаю майку ни на ночь, ни на время секса – никогда.
Поэтому весь мой опыт в более-менее серьезных связях ограничивался двумя мужчинами и одной женщиной – больше я не успел.
После того, как один не в меру любопытный скандинав чуть не сорвал с меня майку, несмотря на все мои предупреждения, я делил свою постель (очень редко) исключительно с проститутками – уж им-то было плевать, какие тараканы не позволяют клиенту оголять свой торс.
В первый раз это появилось, когда мне было двадцать два. Я как раз закончил армию и собирался поступать в политехнический. Передо мной было прекрасное будущее – отец звал меня к себе в фирму, чтобы я параллельно работал, набираясь опыта, и учился. Я как раз познакомился с человеком, с которым убедился, что мой интерес к своему полу – не простое любопытство, как я думал до этого.
Мы находились в самом начале пути – но оба хотели одного и того же: быть вместе как можно больше и чаще.
Я был тогда обычным молодым парнем – наполовину дембелем, наполовину абитуриентом. Наслаждался долгожданной свободой, ходил каждый день на море, вечерами гулял – во всех смыслах этого слова.
До того самого утра, когда проснулся и увидел себя исписанным вдоль и поперек.
Друг ещё спал, а я проснулся от того, что все тело чесалось, будто ночью меня покусали целые стаи комаров.
Я сбросил с себя одеяло и чуть не заорал – вся моя кожа вздулась и была красной и воспаленной.
Первой моей мыслью было – аллергия или какая-то жуткая кожная болезнь. Мали ли чего можно подцепить в этом регионе, в котором до сих пор встречались даже лепрозории.
Я ещё не совсем проснулся – мы провели бурную ночь, и я еле мог разлепить глаза.
Избегая прикасаться к себе и стараясь не разбудить друга, я осторожно выбрался из постели и пошел к зеркалу. Хорошо, что у меня было зеркало – достаточно больше, чтобы увидеть себя в полный рост.
Я взглянул на себя и не поверил своим глазам – на моей груди, животе, даже на плечах – были буквально выгравированы буквы, складывающиеся в слова и в предложения.
Не буду описывать что было дальше – каждый может примерить на себя ситуацию и примерно представить, что со мной творилось и в тот момент, и позже – когда я услышал, как мой друг просыпается к соседней комнате, а я стою посреди гостиной, выглядя примерно как тот музыкант, которому духи Тайра отрезали уши.
Наша с тем парнем связь оборвалась в тот же день – я успел одеться и выпроводил его, чтобы больше не видеть никогда. С болью и сожалением вспоминая его ещё очень долго.
Через пару недель, на грани (вру – давно уже за гранью) умопомрачения, я завернул все свои планы и дела, забрал документы из Техниона, купил билет на самолет и улетел домой.
Подальше от Ближнего Востока. Подальше от местного колорита. Подальше от себя.
Если я надеялся, что бегство поможет – я ошибался.
Надписи продолжали появляться и исчезать. Чаще всего я даже не читал их – надевал майку поверх зудящего слоя невнятных фраз и шел заниматься своими делами.
Несколько лет я жил, отчётливо отдавая себе отчёт в своем сумасшествии. Меня только удивляло, как этого не видели другие.
Если уж быть совсем откровенными…
Я – трус. Ни разу за все это время, что знаки на мне появлялись и исчезали, я не отважился их сфотографировать, чтобы показать кому-нибудь, или хотя бы самому посмотреть на снимки позже. Я не знаю, чего я боюсь больше – того, что это всё-таки галлюцинации или же что наоборот, что это – самая настоящая явь.
Уже почти десять лет я живу на тонкой грани между безумием и… наверное, ужасом. Бывают дни, когда я молюсь о том, чтобы оказаться сумасшедшим. А иногда – наоборот. Даже не знаю, что хуже.
Полгода назад знаки начали появляться и на руках, и я понял, что если не хочу проснуться однажды с исписанным лицом, мне надо что-то делать. По крайней мере, тогда я наконец начал толком читать то, что мне (на мне) писали. Команды. Пророчества. Бред.
И вот я здесь.
Работаю, вечерами отвечаю на смски от отца, днём – на шуточки и флирт Раи. Пытаюсь балансировать между обычной жизнью и осознанием конца света. Понимаю, что занимаюсь хернёй. Но это – моя жизнь.
–
========== Глава 4 ==========
Глава 4
В конце следующей недели Орен заглянул в мой кабинет, чего никогда раньше не делал.
– Привет, Ян. Я собираюсь в магазин на углу – купить тебе чего-нибудь?
– Нет, спасибо – ответил я рассеянно.
– Точно? – усомнился он – ты выглядишь, как человек, которому срочно нужен кофе, и желательно даже круассан.
– Правда? – я вымученно улыбнулся.
Из-за выездов на стройку меня не было в офисе несколько дней, и разумеется, я не заглядывал в свой почтовый ящик. Как результат, в моих входящих сообщениях царили бардак и хаос.
Вдобавок все тело зудело и горело – этим утром меня исписали, как шпаргалку по высшей математике. Странно, что не добрались до лица, но все равно пришлось надеть рубашку с длинными рукавами, несмотря на жару. В последнее время это случалось все чаще и чаще.
Орен заметил это.
– Тебе холодно? – спросил он, внимательно наблюдая за мной.
– Да, простыл, должно быть – соврал я.
– Я принесу тебе чай – сказал он полуутвердительно.
– Спасибо – было приятно принимать знаки внимания – разумеется, те, что не заключались в зудящих на коже словах.
Он принес не только чай, но и обещанный круассан. Посмотрел на свои наручные часы.
– У меня есть минут десять, чтобы провести с тобой какое-то подобие завтрака и помочь с завалом – сказал он – и не протестуй, пожалуйста. Я вижу, что ты уже на грани отчаяния.
Я только вздохнул и посмотрел на него несчастными глазами. Он был прав.
– Итак – он отпил из своего стакана – что там у тебя?
Десяти минут нам, разумеется, не хватило. Но через минут сорок мой почтовый ящик уже не выглядел таким угрожающим, часть дел он помог делегировать другим коллегам, а для меня самого – составить план действий.
– Поверь мне, это все приходит с опытом – усмехнулся он, отправляя в рот последний кусок слоёного пирожка – сначала кажется, что никогда не разберёшься с тем балаганом, что творится в нашем бизнесе. А потом начинаешь получать удовольствие.
– Да я бы и так не страдал, если бы…
– Если бы только кто-то сжёг аутлук ко всем чертям, да? – рассмеялся он.
– Точно! – я присоединился к его смеху.
Он помолчал несколько секунд, потом поднял на меня задумчивый взгляд.
– Как насчёт приглашения? Повторить?
– Мне нужно выздороветь – почти честно ответил я.
– От простуды?
– У меня… что-то вроде псориаза. Бывают хорошие дни и не очень.
– Стесняешься? Поэтому в длинных рубашках по жаре шастаешь? – догадался он.
– Да. Зрелище не для слабонервных – я понял, насколько устал от одиночества, если уже готов был на ходу придумывать легенду с кожной болезнью.
– Обещаю, что не полезу тебе в бюстгальтер без разрешения – хмыкнул он. Рука его едва коснулась моей, и я вздрогнул, как от электрического удара – оказывается, я совсем отвык от прикосновений.
– О-хо-хо, у нас тут тяжёлый случай – он внимательно посмотрел на меня.
Я беспомощно улыбнулся, и тут в дверь постучали.
Орен мгновенно убрал руку.
В дверь сунулась Рая.
– Ты скоро? – спросила она его – у нас совещание через две минуты. Я собиралась поговорить с тобой до этого, а ты, оказывается, прятался все это время здесь.
– Иду – отозвался он – помогал Янону, как видишь.
– Он прекрасно сам справляется – а ты его так совсем разбалуешь – она нетерпеливо посмотрела на часы – давай, двигайся.
Орен поднялся и со вкусом потянулся.
– Иду. А ты, Рая, бессовестная – как котенка, кидаешь его на самую глубину. Да только забываешь, что котята плавать не умеют.
– Он-то котенок? – она фыркнула – разве что морской котик. Выплывет, куда денется.
Болтая обо мне, словно я не сидел прямо перед ними, они наконец вышли из моего кабинета и закрыли за собой дверь.
Я перевел дыхание. Осторожно приподнял рукав, поморщился, взглянув на покрасневшую кисть с каким-то незнакомым словом на ней.
Подавил приступ тошноты – собственное тело в такие дни было мне мерзко в своей бесстыдной противоестественности.
Мне стыдно было признаться, но большинство посланий я не мог бы прочесть без помощи словаря. Даже со словарем не все было понятно, и я в который раз дивился – какого черта майкрософт вордом служу я, а не какой-нибудь благочестивый праведник, который смог бы хотя бы понять, что от него требуется?
К полудню зуд прошел, и кожа опять стала чистой. Надолго ли? Но, по крайней мере я сейчас я мог наконец работать, не отвлекаясь на неприятные ощущения.
Рая заглянула ко мне ещё раз после обеда.
– Привет, можно к тебе на минутку? – спросила она вполголоса.
– Конечно! – после того, как тело очистилось, дышать стало легче, и я был рад ее видеть.
Она закрыла за собой дверь и села возле меня.
– Это насчёт Альперата.
– Какого Альперата? – не понял я.
– Орена. Боже, я все забываю, что ты ни с кем не общаешься и имена ничьи не помнишь. Мою фамилию ты хотя бы знаешь?
– Л-леви? – неуверенно спросил я.
– Левин! Леви – это совладелец фирмы, ко мне никакого отношения не имеет – она слегка обиделась.
– Извини, пожалуйста – покаянно сказал я – у меня плохая память на имена.
– Да я вижу… Неважно – она вновь вернулась к тому странному тону, что и ранее – я хотела поговорить с тобой об Орене.
– Давай.
– В общем, я вижу, что он проявляет к тебе некий… интерес.
Я открыл было рот, чтобы возразить, но она меня остановила.
– Я не имею ничего против – делайте, что хотите. Вы взрослые люди. Только…
– Что? – она замялась, и я ждал.
– Только ради бога – чтобы об этом не узнал Эран.
– Почему?
– Он очень против романов между сотрудниками. И ещё… в общем – она откашлялась – после его развода Орен какое-то время активно подбивал к нему клинья. Данцигер не гомофоб, но после года такой осады у него большой зуб на Орена. Я не знаю, что там было или не было – скорее всего, ничего. Но лучше перестраховаться, понимаешь?
