Текст книги "Иерусалимский синдром (СИ)"
Автор книги: Karinana25
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Хотел что-то сказать, но он покачал головой. Мы прошли в его спальню, он запер дверь, включил боковой свет и повернулся ко мне.
– У тебя есть две минуты, чтобы объяснить, что такого срочного могло произойти, чтобы ты пришел ночевать сюда. Не сможешь – вали обратно.
– Мою квартиру обыскивали.
– У тебя паранойя.
– Нет, я знаю точно. Наверное, искали блокнот.
– Кто?
– Психов хватает.
– Ну так они нашли его?
– Нет, потому что блокнот не у меня.
– Значит, тебе не о чем беспокоиться. Возвращайся обратно.
– Ты серьезно? А как насчёт твоих слов о помощи дорогому гостю?
– В этой общине есть достаточно человек, которые будут рады тебе помочь – он проявлял явное нетерпение. Понял я, понял. Хочешь, чтобы я свалил.
– И как мне знать, не они ли те самые, которые проводили обыск?
Он посмотрел в мою сторону, отвёл глаза.
– Ты слишком зациклился на этом всем. Мне уже рассказали про твой дебош неделю назад дома у Гершонов.
– Дебош? – у меня глаза на лоб полезли.
– Ты устроил скандал в подъезде, соседи с трудом вас утихомирили.
– Это тебе их сосед рассказал?
– Неважно, кто.
– Мда. У вас, оказывается, клевета тоже в почете.
Авшалом подумал, сел на кровать. Взгляд его немного смягчился. Интересно, что ещё ему наговорили про меня за эти дни?
– И что же там было на самом деле?
– Хозяин дома прямо при мне начал вести линию от меня к самому дому царя Давида. Когда я решил уйти, нагнал меня и мы продолжили разговор, пока соседи на нас не цыкнули. После этого я пошел домой. Никакого дебоша не было.
– И какого черта ты поперся к Гершонам? Ты их хотя бы знал до этого лично?
– Меня пригласила его жена, я не успел отказаться.
– Янон – простонал он – ты не должен был вообще туда идти. Ты хоть знаешь, что для Йоэля Гершона конец света – это уже много лет идея фикс? Он был первым, кто поверил Элькане. А последние несколько дней он только и твердит о том, что ты самозванец, узурпировавший имя мессии, и требует твоего немедленного изгнания из общины и из этого района. И заодно найти истинного Царя.
– И откуда мне это все знать?
– Появлялся бы в синагоге – знал бы. Или хотя бы спросил у Эльканы.
Я помолчал.
– Словом, мне можно переночевать здесь?
– Только сегодня. Завтра звони раву Леви и ищи новую квартиру.
– И на том спасибо.
– Иди на диван.
Я кое-как умылся, получил от него постельное белье и подушку, расстелил на диване в гостиной и лег.
Сон не шел, хотя я был вымотан до предела.
Что-то словно дергало меня, я резко сел, потер ладонями лицо.
Вспомнил, что не выключил свет в квартире перед тем, как выйти.
Авшалом уже, наверное, дрых без задних ног.
Я пошел на кухню, выпил стакан воды. Когда вернулся в салон, столкнулся в темноте с Лерером.
Тот крепко сжал мое плечо и потащил обратно в спальню. Я и не думал упираться.
В спальне он включил свет и молча протянул мне свой телефон.
Я взглянул на экран и увидел сообщение от Эльканы.
«Забери Янона из квартиры, там небезопасно.»
Под этим была фотография моей двери, на которой красной краской были выведены огромные буквы: «СМЕРТЬ ЛЖЕ-МЕССИИ».
Я вытащил свой телефон. Та же фотография, сообщение под ней гласило:
«Бери все что нужно и немедленно иди к Лереру, я скоро приду».
– Это они сейчас сделали? – растерянно спросил я – два часа назад там ещё ничего не было.
– Скорее всего не смогли поймать тебя дома, и сорвали злость на ни в чем не повинной двери.
Авшалом говорил спокойно, но я видел, как его руки подрагивают. Боялся? Злился?
– Если все так серьезно, то я не смогу остаться у тебя – не хочу рисковать мальчишками и тобой.
– Ты уже тут. Сиди и жди Элькану.
– Он сошлет меня куда подальше… опять.
– Для твоей же безопасности – сказал он бесстрастно.
Мы помолчали.
Мне хотелось тронуть его за плечо, но я знал, что он сбросит мою руку, и я сдержался.
Через несколько минут раздался очень тихий стук в дверь.
Авшалом неслышно подошёл, внимательно всмотрелся в глазок и только потом открыл.
Элькана выглядел озабоченным и даже слегка постаревшим.
– Я вижу, все в полном сборе. Янон, вы с Лерером сейчас поедете по адресу на этом листке. Это далековато, но так будет безопаснее всего.
– Я не могу поехать с ним – ответил Лерер – дети спят, мне нужно быть дома.
– Я поеду один. Не понимаю, зачем мне конвой – отозвался я.
– Не хочу оставлять тебя одного – Элькана задумался – Хорошо, оставайся, коли ты уже здесь. Утром я все же хотел бы, чтобы Авшалом поехал с тобой.
– Угу – ещё совсем недавно он всячески ограждал Лерера, а теперь назначил того моим телохранителем и нянькой. Странно все это.
Элькана взглянул на мой рюкзак.
– Это все, что ты взял с собой?
– Не было времени собираться.
Он вздохнул.
– Извини меня, Янон.
Я не ответил. Не хотелось как-то его извинять, что я мог поделать.
После его ухода я опустился на диван. Посмотрел на свои руки и понял, что они слегка дрожат. Мда, доигрались.
Лерер не двигался с места.
– Идёшь спать? – спросил я устало.
– Тебя можно будет оставить в таком состоянии?
Я не ответил. Пусть сам решает.
Он сел возле меня. Тепло его тела успокаивало, я незаметно привалился к нему плечом, и он, к моей тихой радости, не отстранился.
– Что про меня ещё наговорили? – спросил я небрежно.
– Лучше тебе не знать. Тут такие страсти кипят… боюсь, что скоро общину ждёт раскол.
– Я ничего не слышал.
Он хмыкнул, и я почувствовал его дыхание на своем виске. Закрыл глаза.
– За последние пару дней много чего произошло.
– Тогда почему не хотел пускать к себе?
– Не думал, что все окажется настолько серьезно.
– Значит, если меня не собираются прикончить, так и уважение к «царю» по боку? – я хотел сказать это шутливо, а получилось – горько.
– Ты знаешь, почему я не могу…
– Угу. Боишься трахнуть святыню – это я уже понял. Но тебе не кажется, что это уже как-то несущественно – в свете того, что нас всех скоро отправят на помойку со всеми святынями, вместе взятыми? Хоть раз… – я перевел дыхание, но продолжить не успел.
– Янон – это прозвучало так, словно сам звук моего имени причинял ему физическую боль. Его ладонь неожиданно оказалась у меня на затылке, и он жадно поцеловал меня, вжимая в себя. Никакой поцелуй Данцигера не шел в сравнение с этим…чудом.
Мое сердце словно билось внутри горла, все тело горело, я обхватил его плечи, перехватывая наконец лидерство на себя. Мой язык ворвался в его рот, исследуя его, наслаждаясь бархатным теплом; его запах – только у него из всех знакомых мне людей был такой горьковатый, едва заметный запах – сводил меня с ума, заставляя делать то, что раньше я и не посмел бы – повалить его под себя, смять, подмять, впиться губами в мягкую кожу под челюстью, провести языком до самой ключицы…
Лерер оттолкнул меня так сильно, что я чуть не врезался в стену у изголовья дивана, резко поднялся с дивана.
– Хватит – в его голосе был металл.
Черт, черт! Я чуть не застонал в голос, но сдержался. Сам виноват – жадный, торопливый неудачник.
– Ложись спать, Янон. Утром поедем по адресу Эльканы, посмотрим, где он тебя устроил – он говорил, не глядя на меня
Я молча лег, тоже не глядя на него. Прикрыл глаза рукой, чтобы он не видел выражения моего лица.
Через пару секунд услышал, как Авшалом идёт к себе и запирает дверь в спальню на ключ.
Так тебе и надо, «царь» Янон.
========== Глава 22 ==========
Глава 22
Я спал очень крепко, поэтому почти не слышал, как мальчишки встали и собирались утром – Авшалом вез их в летнюю школу. У несчастных ультраортодоксов летние каникулы почти не отличаются от остальных дней в году.
Сквозь сон было слышно, как Лерер шикает на хихикающего Йоава, и как что-то тихо спрашивает Уриэль. Наверное, пытался понять, что я опять делаю на их диване.
Потом опять заснул, и проснулся только когда снова хлопнула входная дверь – Авшалом вернулся домой, развезя детей по школам.
У него ведь тоже каникулы, вспомнил я. Хорошо быть преподавателем в университете.
Он потряс меня за плечо.
– Вставай, мы уже опоздали всюду, куда можно.
– Не сплю.
Поднялся, игнорируя утренний стояк. Лерер тоже бровью не повел, чему я был премного благодарен. Когда я вернулся, умывшись, в гостиную, он протянул мне кружку с кофе.
– Через десять минут выходим. Позавтракаем в городе, если ты не против.
– Я зайду взять свои вещи из дома перед…
– Нет.
Я вопросительно глянул на него.
– Их выкинули вчера прямо на улицу. Не владелец квартиры, как понимаешь – он друг Эльканы. Мы пока что стараемся разрешить все собственными силами, не обращаясь в полицию.
– Ну и порядки у вас тут – пробормотал я. Наверное, ещё год назад не поверил бы, что буду чувствовать себя в смертельной опасности, живя в ультраортодоксальном секторе. Впрочем, после хладнокровного убийства, организованного Авшаломом, я верил чему угодно.
– Долго будешь на меня смотреть? – спросил он, и я вздрогнул.
– Задумался.
– Допивай лучше кофе. Что тебе нужно докупить для переезда?
– Всякой фигни – одежду, мыло, белье. Ничего особенного.
– Тогда сначала въедешь в квартиру – хозяин нас уже ждет, а потом закупим еды и остального.
– Ты-то зачем со мной едешь?
– Потому что тебе сейчас небезопасно ходить по этому городу одному.
– А ты, значит, Стивен Сигал? Мой личный телохранитель? Расшвыряешь всех одной левой, если на меня нападут? – язвительно осведомился я.
– Если ты будешь не один – не нападут – слишком они трусливые. Да и побоятся связываться с моей семьёй – я-то, в отличие от тебя, не пришлый одиночка.
– Иногда мне кажется, что вы до сих пор не вышли из средних веков, Авшалом. Даже ты.
– И опять-таки, ты мало что про нас знаешь. Читаешь, наверное, левацкие газеты по утрам, где нас изображают этакими мракобесами.
«Потому что вы мракобесы и есть», подумал я, снова вспомнив про Орена. То, как Лерер разрешил ту ситуацию, до сих пор пугало меня – потому что было в его мотивах что-то от древнего «око за око, зуб за зуб». Как он живёт с этим? Как вообще смог решиться на такое преступление? Я никогда не отважусь спросить его об этом.
К полудню мы уже закончили со всеми планами, и, вернувшись в мою новую квартиру, разгрузили покупки. После жаркого дня и таскания пакетов мы оба взмокли. Лерер пошел в душ, а я, ожидая своей очереди, рассеянно оглядывал свое очередное жилье.
Мда. Чем дальше, тем аскетичнее.
Одна комната, величиной метров в пятнадцать. Кровать, стол, стул, шкаф. И все.
Зато кроме душа была ванна, и относительно целая. Надо бы залить ее хлоркой, прежде чем вообще думать о том, чтобы туда залезть.
Авшалом вышел, вытираясь новым полотенцем. Я смотрел на его голый торс, мокрые волосы, расслабленное после прохладной воды тело, и понимал, что хуже пытки нет, чем видеть того, кого хочешь больше всего на свете, и не можешь даже коснуться.
Он остановился, посмотрел на меня.
– Идёшь в душ?
– Да – я отвернулся. Сколько же можно! Я начинал подозревать, что он меня просто провоцирует.
– Тебе не надо сегодня идти на работу?
– Я написал с утра боссу, что приболел.
– А завтра?
– Завтра придется пойти.
– Рискуешь, Янон.
– Чем? Они хотели выдавить меня из района – у них получилось. Мы сейчас почти на другом конце города. Значит, должны отстать.
– Ты, оказывается, оптимист. Будем надеяться, что так оно и будет.
– Приятно, что ты обо мне волнуешься.
Он надел малый талит прямо на голое тело, сверху накинул рубашку и стал застёгивать пуговицы. А я представлял, как снял бы с него эти тряпки, вдохнул запах чистой кожи, и…
– Янон! – он повысил голос. Кажется, я опять задумался.
– Я слышу тебя. Но мне не кажется, что они что-то предпримут. Как ты уже упоминал, они трусливы. Так что переезда будет вполне достаточно. Да и работаю я далеко от вашего квартала, им там делать нечего.
– Делай как знаешь, только не совершай глупостей. Мне надо скоро идти, увидимся вечером.
– Ты ещё раз сегодня придёшь? – удивился я.
– Ну да, вместе с Эльканой. Он получил какую-то дополнительную информацию о предыдущей записи и хочет с тобой об этом поговорить.
Значит, вечером я не смогу остаться с ним наедине. Впрочем, какая разница? Даже сейчас, когда в квартире было только мы одни, он не менее успешно держал меня на расстоянии вытянутой руки – я не осмелился приблизиться к нему, хотя успел вообразить себе, как сделаю это, раз пять за прошедшие полчаса.
Лерер похлопал по карманам, вытащил пачку сигарет, закурил. Знакомый жест…и как давно я его не видел.
– Ты не бросил?
– С тобой бросишь…– он затянулся, стоя перед распахнутым окном, чтобы не дымить в комнате.
Зажужжал телефон в кармане его пиджака, он посмотрел на экран и нахмурился.
– Да, Хагай. Что?.. – долгая пауза, в течение которой выражение его лица стало из раздражённого откровенно разгневанным.
– Ты спятил?! Научись наконец выбирать правильную сторону, братец. И иди к чёрту…..отъебись, говорю!
Отключил разговор и небрежно кинул аппарат на стол.
Каждый раз меня поражало, как всё-таки не похож он был на обычного доса своими повадками. Интересно, когда это произошло?
Я решился и спросил:
– Твой брат?
– Он требует, чтобы мы сегодня поехали к… одному человеку.
– К Йоэлю, что ли?
– Нет. Это один из тех, кого ты видел с Эльканой в тот день у Нерии.
– Который хотел отжать у вас дом твоего отца?
– Для затворника и изгоя ты неплохо осведомлен о делах моей семьи – хмыкнул он – и да, он самый.
– Зачем ему меня видеть?
– Скорее всего – понять, какое отношение ты имеешь к расколу общины и что с тобой вообще делать – ты ведь по их мнению самозванец, помнишь?
– Или вызвать бригаду из больницы и госпитализировать меня, как психа.
– Одно другого не исключает.
– Я не поеду – сказал я на всякий случай.
– Никто тебя не заставляет. Вечером, как я и сказал, здесь будет Элькана, а в двух местах одновременно ты оказаться не можешь, несмотря на всю свою исключительность.
Он докурил сигарету, раздавил окурок в блюдце на столе.
– Не выходи никуда. Я пошел.
После его ухода я остался наедине со своими мыслями.
Какого черта я все ещё делаю в Иерусалиме? Мне явно дают понять, что я здесь нежеланный гость. Работа, в плане финансов, уже не была мне так важна, как раньше – прожить последние месяцы на небольшие сбережения можно было бы, переехав на периферию. Вряд ли меня будут преследовать, если я окажусь завтра в какой-нибудь Акке.
Но я знал, что не буду этого делать. Зимой, когда я переехал в Эйлат, меня здесь не держал никто – даже с отцом я был в довольно-таки прохладных отношениях.
Сейчас все было по-другому. Был отец с семьёй, новорожденный брат. Был Эран, который за последние месяцы стал мне практически другом.
И был Авшалом.
Сбежать? Не видеть его до самого конца ноября – что по факту значило: не видеть его больше никогда?
Я не сомневался, что он не простит мне побега, и на новую встречу в таком раскладе надеяться не приходилось.
Сейчас, хоть и редко, но я мог с ним встречаться, разговаривать. Касаться. Его вчерашний порыв, прерванный моей нетерпеливостью, ясно дал мне понять, что равнодушием с его стороны и не пахнет.
Нет, я не мог уйти. Облава, раскол, да пусть хоть гражданская война – я останусь здесь.
Кроме того… в моих интересах, чтобы в следующий раз, когда на мне появятся новые надписи, рядом со мной был бы кто-то вроде Нерии. Один я, скорее всего, сгорю заживо. И это последнее соображение перевешивало все остальные сомнения, которые у меня ещё оставались.
До вечера я успел удаленно зайти во внутреннюю систему компании и поработать несколько часов без помех. Здесь было тише, чем на прошлой квартире, и я смог сосредоточиться и выполнить свою дневную норму.
Пару раз звонил Данцигер с вопросами о проектах, в которых я участвовал. Осведомился о моем здоровье, я соврал что-то про больное горло. То-то смеху было бы, если бы он узнал, что за мной охотится группа черно-белых хасидов. А уж если бы услышал причину этой охоты…
Я оторвался от лэптопа в седьмом часу вечера.
Посмотрел в окно и вздохнул – там, за немытым стеклом, шел очередной июльский ливень, которого не должно было быть в принципе.
Наверное, пора привыкать к летним дождям. И готовиться к новым «сюрпризам».
Лерер и Элькана приехали к девяти. Рав занял единственный в комнате стул, а Авшалом, поколебавшись, остался стоять.
Я сел на кровать.
– Как тебе на новом месте? – спросил Леви.
– Нормально – я пожал плечами.
– Не думаю, что тебе грозит реальная опасность, но лучше оставайся здесь. Тем более, ты сам просил найти тебе жилье с ванной.
Наступило неловкое молчание.
– Мне звонил Финкель – наконец сказал Элькана.
– Англичанин?
– Он самый. Он смог расшифровать пару слов.
– Целую пару?
– Начнем с того, что все следует читать задом наперед – продолжал Элькана, словно не услышав моего язвительного тона. Не увидев на моем лице должного восторга, он протянул мне листок бумаги. Я просмотрел его наискосок. Как и следовало ожидать, ничего не понял. Только увидел пару знакомых слов: «мальчик» и «тень», обведенных жёлтым маркером. Остальные были мне знакомы не более, чем та абракадабра, которую я видел парой неделями ранее.
– И что из этого?
– «Мальчик» – это, скорее всего, про тебя – сказал рав, без особой, впрочем, уверенности.
– Мне почти тридцать два, вряд ли я гожусь под это описание – заметил я. Он не счёл нужным даже отреагировать на мои слова.
– А тень?
– Скорее всего, что-то связанное с поглощением, о котором говорилось ранее.
Я повертел листок в руках.
– Итак…два слова?
– Да, но…
– Я ничего не говорю – поспешно добавил я – чудо, что он догадался прочесть все задом наперед, этот Финкель.
Элькана слегка нахмурился – видимо, моя скептичность успела ему надоесть.
– Янон, признайся – тебе плевать, что тут происходит? Я с некоторых пор начал замечать за тобой какую-то апатию. Не думал, что ты так легко сдашься.
– Сдамся на что? Думаете, если мы точно узнаем что именно нас «поглотит», то сможем что-то с этим сделать? Отправить бригаду спасателей бурить астероид, направляющийся к Земле? Я не верю в спасение, поэтому да – мне плевать. Но, как видите, я не бегу из города, хотя мог бы. Переехал сюда, как вы и приказали.
– Это для…
– Моей же безопасности, я знаю, и искренне вам благодарен. Но не очень понимаю, чего вы от меня ожидаете. Какого энтузиазма? По поводу чего?
Эти двое переглянулись.
– Янон, слово «тень» может означать и «спасать» – сказал Авшалом.
– Для недобитого оптимиста вроде тебя, Авшалом – может. Но и только.
– Не только. Это вполне возможная рабочая гипотеза.
Я зевнул. Сегодняшний день доконал меня. Этим досам не понять, что такое настоящая работа, а не унылое пережевывание религиозных текстов.
– Давайте продолжим позже? – предложил я. А лучше – никогда.
– Почему ты так избегаешь любых намеков на шанс на спасение? – не выдержал Авшалом.
– Потому что это даёт нам всем только одно: ложную надежду. Я не хочу провести пять месяцев, надеясь на то, что тридцатого ноября мы все проснёмся как ни в чем не бывало, и… – осекся, глядя на Леви. Черт, он же до сих пор не знал точного числа.
– Тридцатого? Значит, есть уже дата? – Элькана слегка трясущимися пальцами взял со стола пачку сигарет, оставленную Лерером. Вытащил одну и закурил, глубоко затянувшись.
– Не знал, что вы курите.
– Давно бросил – отрывисто ответил он.
Я подумал, что поговорка «язык мой – враг мой» полностью описывает мой характер. Только бы не повторилась история с Альбертом…
– Авшалом, друг мой – обратился рав к Лереру – я, пожалуй, поеду домой. Мне кажется, лучшее, что мы сможем сделать сегодня – это провести некоторое время с нашими родными людьми.
– Я вас подвезу – тот поднялся со стула.
Я смотрел как они уходили, и злился. Провести время с родными людьми – звучит замечательно. Только мне самому этого почему-то не предлагалось.
После их ухода я выкинул окурки в мусорное ведро, открыл окна, чтобы немного проветрить комнату от дыма и лег на широкую кровать – хорошо, что хотя бы в этой мелочи квартира была удобной.
Кажется, я задремал. А проснулся от стука в дверь.
На секунду мне стало не по себе – показалось, что это Йоэль каким-то образом прознал про мое новое место жительства. Я бесшумно прокрался к двери и посмотрел в глазок.
Лерер.
Зачем вернулся? Скорее, ожидалось, что по совету Леви он должен проводить сейчас время с семьей.
Я распахнул дверь, и он зашёл. Как всегда собранный, сдержанный, сумрачный.
– Что забыл? – кажется, это прозвучало не особо гостеприимно.
– Решил по совету уважаемого рава провести вечер с близким человеком – усмехнулся он.
– Со мной? – горло сдавило, и слова прозвучали неожиданно хрипло.
– Удивлен?
– Да. Кофе будешь?
– Нет.
Авшалом сел на стул, снял шляпу. Я взял ее у него из рук, кинул на шкаф и уселся на кровати, пытаясь собраться с мыслями.
– Тебе не кажется…
Он замолчал, потому что в этот момент раздался толчок. Лёгкий толчок землетрясения, балла три или чуть больше. Мы все уже привыкли к этому – насколько к такому можно вообще привыкнуть.
– Напоминание – усмехнулся он невесело.
Тряхнуло ещё сильнее, и продолжалось секунд десять. Я вцепился руками в стол, чувствуя неприятную тошноту и подступающую панику. Потом все закончилось, но мы ещё некоторое время напряженно смотрели друг на друга.
– Вроде бы не было землетрясений последние пару недель? Я уж обрадовался, что с этим «знамением» покончено – я криво улыбнулся.
– Скорее, все только начинается – кисло ответил он.
Несмотря на напряжение, я почувствовал, что мои глаза снова слипаются.
– Ты остаёшься или уходишь? – спросил я прямо. Надоело играть в догадки с самим собой.
– Остаюсь.
Я сглотнул. Он произнес это настолько буднично, что я поначалу даже не понял смысла сказанного.
Смотрел, как он скидывает пиджак и бросает его на спинку стула.
Подходит к кровати, на которой сидел я, попутно снимает с головы кипу. Наклоняется ко мне, глаза смотрят в мои внимательно – как и всегда в такие моменты. Как будто он ожидает от меня чего-то, чего я не понимаю – хотя должен.
В его действиях не было и тени сомнений. Словно не он отваживал меня на протяжении последних двух месяцев под всеми доступными причинами, не он так яростно оттолкнул меня вчера от себя.
Я, как и любой немец, легко дрессируюсь. В смысле дисциплинируюсь. Воспоминания о прошлом вечере было достаточно, чтобы я даже не думал о том, чтобы сделать что-то, подобное вчерашнему. Как собака Павлова, получив отрицательный импульс на проявление инициативы, я покорно принимал от него ласку. И не прогадал.
Наслаждение от физической близости, помноженное на мою безрассудную, отчаянную влюбленность в него, ввели меня в чуть ли не в наркотический трип. Я выгибался под ним, получая откровенные, бесстыдные ласки, стонал, умолял, отдавал, отдавался… Его тяжёлое, прерывистое дыхание, обрывки слов – пошлых, нежных, грубых, полных любви – он словно не отдавал себе отчёта в том, что говорил – все это кружило голову так, будто я выпил до этого залпом целую бутылку вина. Он вел нас обоих к оргазму – нарочито медленно, неторопливо, но очень уверенно.
Я вцепился в простыню под собой, чтобы избежать соблазна точно так же вцепиться в него, но он взял мою руку и завел себе за шею, вжимаясь в меня всем телом. Я задыхался от остроты ощущений – ожидание последних месяцев перед неизбежным концом пропитывало все наши чувства и действия сладко-горьким ядом обречённости, и заставляло запоминать каждую секунду происходящего – навсегда.
Шум в ушах становился все сильнее, перед крепко зажмуренными глазами плясали мушки, и я заставил себя открыть их, чтобы посмотреть на Авшалома. Не хотелось пропускать такое зрелище. Встретил его шальной взгляд, он прикусил губу и толкнулся в меня особо сильным и глубоким движением. Я вскрикнул, и почувствовал, как оргазм пьяной молнией ударяет по мозгам. Наверное, я увлек его за собой – на периферии внимания услышал его стон на выдохе, объятия стали на несколько мгновений ещё крепче, и он замер, как и я, подрагивая от последних угасающих вспышек на кончиках нервных окончаний.
Немного придя в себя, я выпростал из-под Авшалома руку, потянулся за телефоном и посмотрел на часы. Почти два часа ночи. Мда.
– Представляешь, как завтра будешь работать с недосыпом?
– Не впервой.
Бравада не удалась: я зевнул на последнем слове, испортив весь эффект.
Лерер только усмехнулся мне в висок, потом слегка отстранился и уселся на кровати.
– Куда?
– Смыть все это безобразие. Чего и тебе желаю.
– Угу…
– Вставай, Янон. Иначе заснешь, пока я закончу.
– Не…засну.
Он проигнорировал мое враньё, сдёрнул меня с постели и потащил за собой. Злиться не получилось – он был прав, без душа было не обойтись. Правда, купаться пришлось в холодной воде – я забыл включить подогрев.
Зато, когда я наконец улегся обратно, он лег рядом, и я заснул под его лёгкое дыхание – почти мгновенно.
****
После того дня Авшалом перестал корчить из себя павшего монаха, и общаться с ним стало куда проще. Он больше не избегал встреч со мной, и мы общались почти так же, как зимой, когда я жил в его доме. Он наезжал ко мне в свободное время, удостоверивался, что до меня ещё не добрались «защитники истинного Машиаха», мы ужинали в местной забегаловке с безупречным сертификатом кашрута, потом я наблюдал, как он курит, или сам курил с ним за компанию. В большинстве случаев после ужина он прощался и уезжал домой. Изредка мы возвращались ко мне, и тогда на следующий день я шел на работу с очередным диким недосыпом, но именно в такие дни настроение мое было приподнятым, и никакой косяк подрядчика, никакой каприз клиента не могли снизить градуса этой лёгкой эйфории.
Тем временем, август набирал свои права. Я справил свой день рождения, отнеся на работу торт из ближайшей кондитерской, вечером поехал к отцу с ещё одним тортом, подержал на руках Ноама, дав Эден время передохнуть, проверил домашнее задание сестры, выслушал очередную порцию наставлений от Давида. Мне было хорошо у них. Как жаль, что я понял это только после тридцати лет.
Вернулся домой поздно, и по наитию наполнил ванну водой. Наверное потому, что кожа уже начинала покалывать, но верить в это не хотелось – слишком страшно становилось.
На всякий случай позвонил Нерии.
– Ты уверен, что завтра появятся новые надписи?
– Не уверен.
Он подумал.
– Давай сделаем так. Я позвоню тебе в шесть утра. Если не ответишь, приеду к тебе во всяком случае.
– Угу.
– Держись.
Я ошибся лишь на день – тем утром проснулся, ответил на звонок Нерии, убедив его, что помощь не нужна, поехал как обычно на работу. Покалывание прекратилось, и я работал, как обычно, почти забыв о вчерашних опасениях.
Вечером на нас упал уже не дождь, а град. Весь город был покрыт белым слоем ледяных шариков, радио в машине надрывалось от сводок погоды, зловещих пророчеств о глобальном потеплении и отчётов о дорожных авариях, и я отключил его. С трудом добрался до дома, лег в постель с очередным сериалом, мимоходом подумав о том, чтобы слить воду в ванне, но решил сделать это уже завтра.
Моя лень меня спасла – иначе утром я вряд ли бы смог выжить, если не добрался бы до ванны в ту же секунду, когда проснулся и понял, что меня ждёт через несколько минут.
На мое счастье, я не захлебнулся, когда на пару секунд потерял сознание – в холодной воде все было терпимее, и я быстро пришел в себя.
Телефон лежал рядом, я дотянулся до него кончиками пальцев, чтобы не слишком вылезать из воды, и позвонил наиболее лысому из братьев Леви.
В это раз все было проще и обыденнее, чем в июне: Нерия приехал спустя минут сорок, заснял несколько кадров, послав их Финкелю, и потом мы просто сидели и ждали новостей. Время от времени я доливал холодной воды, слушал ненавязчивую болтовню своего гостя, который пытался хоть немного отвлечь меня, и замирал от лёгкого страха – а вдруг именно в этот раз никто не сможет расшифровать текст?
Но через несколько часов телефон Нерии запипикал, тот протянул мне его, давая прочесть транскрипцию текста и пару слов, записанных отдельно. Возле каждого было несколько вариантов перевода.
Я равнодушно пробежал глазами слова «яма», «вода» (возле последнего было в скобках написано «небо?»).
Негусто.
Но это помогло, а все остальное было неважно.
К сожалению, это был будний день, и на часах было почти два часа дня, когда я наконец смог вылезти из воды. Данцигеру я отписался ещё утром, но он попросил меня поработать из дома над срочным материалом, и сейчас меня ждал марафон.
Я проводил Нерию и сел за стол.
Надел наушники и включил музыку, чтобы легче было сосредоточиться.
Поэтому не слышал звука вскрываемого замка, не слышал открывающейся двери.
И когда увидел перед собой троих амбалов в черно-белых костюмах, то было уже поздно.
========== Глава 23 ==========
Глава 23
Тот, к кому никогда не вторгались в жилище, никогда не поймет животного страха, который пронзил меня в ту секунду, когда я поднял глаза. Казалось, что я оказался внутри своего давнего ночного кошмара – когда я просыпался от него холодном поту, то понимал, что пробуждение обозначало момент смерти меня того, в сне.
Впрочем, вторгшиеся ничего пока не предпринимали. Один из них, высокий, с бочкообразной грудью, которую обтягивал лоснящийся лапсердак, задумчиво посмотрел на меня, потом кивнул двум другим.
– Нашелся наш мессия.
Второй тут же ткнулся взглядом в смартфон – должно быть, посылал сообщение заказчику.
– Одевайся – бросил мне бочкообразный.
– Куда везёте? – угрюмо спросил я.
– Куда надо. Да не бойся ты так, с тобой просто поговорить хотят. И так и сяк приглашали, а ты все не приходишь*.
Он держался с нарочитой развязностью, но было видно, что ему не по себе. Значит, это не профессионалы.
Я молча переодел домашние штаны на джинсы, натянул обувь, лихорадочно размышляя, как бы передать сигнал тревоги Лереру. Болван, не догадался с ним об этом договориться заранее. Наверное потому, что мне никогда не приходило в голову, что за меня возьмутся всерьез.
Наконец, пока забирал со стола ключи и телефон, смог незаметно послать ему пустое сообщение. Негусто, но хоть что-то.
Под домом ждала черная «Мазда», меня втиснули на заднее сиденье между двоими сопровождающими, первый сел за руль. Всю дорогу они хранили молчание, даже друг с другом не переговаривались, и в машине витало ощутимое напряжение. Я искоса посмотрел на того, что слева, и увидел, что его пальцы слегка дрожат. Не привык похищать людей среди бела дня? Уже неплохой признак.
Ехали мы минут двадцать, и вскоре оказались в том же районе, где я жил до переезда. Значит, мой будущий собеседник был одним из соседей Авшалома. Почему я не удивлен?
Жил он в паре улиц от дома Лерера, и чуть дальше от моей бывшей квартиры. Мы зашли в ухоженный дом, поднялись на второй этаж. Бочкообразный три раза коротко нажал на дверной звонок.
