Текст книги "Ненормальный практик 6 (СИ)"

Автор книги: Извращённый отшельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Она кивнула, поправила его мундир, придвинув на плечи плотнее. Почувствовала его запах. Вдохнула ещё раз. Сглотнула. Боже, как же ей непросто. И всё же она решила поговорить о том, о чём собиралась:

– Знаешь, я думала о нашем пари. И о твоём отъезде.

– Виктория…

– Нет, дай договорить. Я не жалею, что ничего не произошло. Правда. Потому что теперь вижу – ты уже тогда прощался. Уже тогда знал, что не вернёшься тем же мальчишкой. Или не вернёшься вообще.

– Верно, – кивнул он. – Рад, что ты поняла.

Она ещё раз незаметно и глубоко вдохнула запах его мундира, а после сняла и передала:

– Нам пора, – отступила она от перил.

– Да. – согласился он.

– И Александр… – смотрела ему в глаза Вика, – будь осторожен. Что бы ты ни задумал.

– Буду, – он предложил ей руку, чтобы проводить обратно в зал.

Она приняла её, и на мгновение они встали так близко, слишком близко. Что, казалось, может произойти нечто… Виктория смотрела ему в глаза, ища что-то.

Но.

Там было пусто.

– Прощайте, Александр, – сказала она очень тихо.

– Прощай, Виктория.

* * *

После возвращения с балкона юный Волков намеревался затеряться в толпе гостей, направляющихся на перерыв, но для начала сходить в туалетную комнату. Умыться. Разговор с Викой-Викторией конечно не прошёл бесследно. Но не стоит морочить ей голову. В ближайшие годы он будет на острие ножа. Безопасней для неё будет находиться от него как можно дальше. Максимально. Пусть живёт нормальную жизнь. Порой нужно уметь поставить точку. Для этого, конечно, нужен стержень, каменное сердце, опыт. Но всё равно, после – всегда паршиво на душе. Разрывы неприятны. Но, что есть – то есть. Жизнь продолжается. Умыться холодной водой и можно закончить этот вечер как ни в чём ни бывало.

Вот только стоило ему подойти к туалетным комнатам, как заметил фигуру в тёмно-фиолетовом платье, явно поджидающую кого-то. Графиня Романова-Распутина.

Она жестом указала на дверь:

– Нам нужно поговорить. Наедине.

– В дамской комнате? – Александр приподнял бровь.

– Входите, – это был приказ, а не предложение.

Тот пожал плечами и вошёл. Его встретила роскошная комната с венецианскими зеркалами и зелёными бархатными диванчиками. У двери встала фрейлина графини, преграждая вход.

Юноша же хмыкнул, глядя в глаза Наталье:

– Итак. Слушаю. О чём же вы хотели поговорить?

Графиня смотрела на него долгим взглядом. Теперь он так близко. Надо же. Вблизи даже лучше. Парадокс. Затем произнесла:

– И что, даже не поздороваешься как подобает с матерью своей невесты?

Тот сразу всё понял. Отвесил безупречный придворный поклон и с самой наглой улыбкой произнёс:

– Здравствуйте, маменька. Так вы уже в курсе? Корнелия написала? Или сами догадались?

Романова-Распутина на мгновение потеряла дар речи. Что это за вульгарство и наглость? Затем, почему-то, рассмеялась. Коротко и резко:

– Так вот ты какой, дерзкий щенок. Корнелия не преувеличивала. Ты поистине не знаешь границ.

– Знаю, – возразил юный подполковник, садясь на диванчик и закидывая ногу на ногу. – Просто предпочитаю их игнорировать. Экономит время.

– На чём, интересно?

– На ваших светских плясках вокруг очевидного. Будем откровенны. Вы, мамуля, хотите понять, достоин ли я вашей дочери. Я, в свою очередь, придётся ли мне иметь дело с враждебной роднёй. Давайте сразу к сути.

Графиня с усмешкой села напротив:

– Хорошо. К сути. Что ты чувствуешь к моей дочери?

– Восхищение, – ответил тот без колебаний. – Она единственная женщина, которая пыталась меня убить, а потом решила выйти замуж. Это требует особого склада ума.

– Так ты знаешь о её особенностях?

– Что она безумна? Склонна к насилию? И одержима до нездоровой степени? – юноша перечислял как достоинства. – Да, в курсе. Собственно, поэтому и не убегаю с криками.

– И тебя это не пугает?

– Графиня, – он наклонился вперёд, и произнёс уже серьёзно, – я был там, где люди умирают сотнями. Тысячами. Лично свернул шеи десяткам. После этого экстравагантность Корнелии кажется вполне себе освежающей.

Графиня долго смотрела ему в глаза. Затем отвернулась. Поправила складки платья и снова посмотрев на него, произнесла:

– Давай говорить прямо, мальчик. Романовы-Распутины – один из четырёх великих родов империи. Мы ведём родословную от Рюрика. А ты? Из рода захудалых дворян, последние сто лет балансирующих на грани нищеты. Ты не ровня моей дочери.

– И?

– И поэтому этого брака не будет. Ты можешь быть умным, везучим, даже гением. Но так и останешься никем по меркам нашего круга.

– Понятно, – кивнул юноша. – Что ж, вам остаётся только донести это до Корнелии. Уверен, она оценит материнскую заботу о чистоте крови.

Графиня прищурилась:

– О нет, милый мой. Это сделаешь ты. Лично.

– Не думаю, – он покачал головой. – Не хочу портить себе настроение.

– Пятьдесят тысяч рублей, – она произнесла это как нечто само собой разумеющееся. – За разрыв помолвки.

Тот рассмеялся. Искренне, весело:

– Пятьдесят тысяч? Графиня, вы совсем не цените свою дочь, раз предлагаете такие копейки за избавление от неё.

В фиолетовых глазах вспыхнул гнев, но голос остался сдержанно ровным:

– Дерзкий щенок. Сто тысяч.

– О, уже теплее! – он театрально приложил руку к сердцу. – Теперь чувствуется капелька материнской любви. Но всё ещё маловато. Корнелия обидится, узнав, что мама оценила её всего в сто тысяч. Хотите расстроить дочь?

– Двести тысяч, это последнее предложение.

Александр перестал улыбаться. Взгляд похолодел.

– А теперь шутки в сторону, графиня. Меня не интересуют деньги. Как и положение в обществе. Что до Корнелии… я обещал на ней жениться, будучи пьян. Но если вы, маменька, действительно против, что ж… Тогда придётся Корнелии решать самой.

– Решать что? – та нахмурилась.

– Выходить ей из вашего рода или нет.

Тишина.

Наталья медленно подняла брови:

– Что ты несёшь, наглец?

– Всего лишь доношу до вас логику. Если великий род Романовых-Распутиных не принимает выбор Корнелии, она может отречься от него и выйти за меня как простая дворянка. Без титула, без состояния, без связей. Только Корнелия и Александр. Прекрасная пара…

– Она не посмеет…

– Думаете? – юный Волков задумчиво потёр подбородок. – Если признаться, я тоже так считаю. Но давайте проверим? Насколько она решительно настроена стать моей женой.

– Корнелия не бросит мне вызов и не отречётся от рода. Этому не бывать. Никогда.

Юноша протянул раскрытую ладонь:

– Тогда пари? Если она не готова отречься, я оставлю её в покое. Если готова – вы как минимум не будете пытаться меня убить, а как максимум не станете вмешиваться в нашу жизнь.

Графиня резко оттолкнула его руку:

– Какая дерзость. Ты слишком самоуверен, мальчик. Моя дочь останется в семье, можешь не сомневаться.

– Уверены?

Та промычала что-то. Он же явно брал её на слабо. При чём так открыто. Конечно она понимала это. И взыграла гордость:

– Пари принимается. Но… – её губы изогнулись в пугающей улыбке, – если Корнелия не выйдет из семьи, то в качестве платы ты станешь моим слугой на два года. – её улыбка стала шире, точь у чудовища: – Личным слугой. И будешь выполнять любые мои… поручения.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

А потом…

Потом юноша медленно положил ладонь на бархатный воротник её платья.

И нагло притянул её к себе, накрыв её губы своими.

ЧТОООООООООООО⁈ – распахнулись глаза графини.

Это не был быстрый, формальный поцелуй. О, нет. Настоящий, глубокий. Его язык скользнул между её приоткрывшихся от шока губ. И стал хозяйничать в её рту. Она застыла. Разум отказывался обрабатывать происходящее. Восемнадцатилетний мальчишка, жених её дочери, целовал её, графиню Романову-Распутину, личного лекаря императрицы, как…

Как мужчина целует желанную женщину.

Она должна была оттолкнуть его.

Ударить.

Убить на месте за такую дерзость.

Только вот…

Вместо всего этого её тело предало её. На долю секунды, всего на миг, она ответила на поцелуй, прежде чем разум взял верх.

И тут же резко отстранилась. Отшатнулась, даже чуть не упала на диванчик. Красивое бледнокожее лицо сейчас пылало, губы горели. В груди всё переполняло. Всё кипело. Она не могла выдавить ни слова.

Юный Ненормальный Практик, как его называют, облизнул губы, глядя на неё со своей фирменной спокойной уверенностью:

– Пари заключено, маменька. Скрепили поцелуем, как в старые добрые. Увидимся ещё.

Он развернулся и просто вышел, оставив её посреди дамской комнаты в полном шоке.

Фрейлина у двери смотрела на свою госпожу с ужасом и восхищением одновременно:

– Ваша светлость… он… вы…

– Молчать! – голос графини дрогнул. – Ни слова об этом. Никому. Никогда.

А сама непроизвольно коснулась своих губ, всё ещё чувствуя вкус дерзкого мальчишки, который только что переиграл её. И самое ужасное – часть её хотела, чтобы поцелуй продлился дольше…

* * *

Церемониймейстер в очередной раз ударил жезлом о паркет:

– Дамы и господа! Его высочество принц Виктор объявляет прощальный танец вечера! Последний вальс!

По залу прокатилось оживление. Прощальный танец был традицией. Последняя возможность для галантных жестов, невысказанных признаний и светских интриг перед тем, как разъехаться по домам.

Слуги начали приглушать канделябры, оставляя только свет центральных люстр. Последний танец пройдёт в полумраке.

Александр, выпивая очередной бокал, наблюдал, как начинают формироваться пары. Кавалеры спешили к избранницам, дамы искали взглядами мужей или давних поклонников. Это был момент, когда правила становились чуть мягче – можно было пригласить даму, с которой не был официально представлен, если та не возражала.

Он видел, как к Виктории подошёл полковник из Генерального штаба. Она приняла приглашение, но прежде чем идти на танцпол, бросила взгляд в его сторону. Он отвернулся. И увидел принцессу Евдокию, что кружил в танце австриец. Когда они проплывали, она на мгновение повернула голову в его сторону. Их глаза встретились на секунду, не больше. Затем австриец увлёк её в поворот, и принцесса потеряла Волкова из виду. Он будто исчез.

Всё так. Он использовал всеобщий вальс и полумрак, дабы незаметно отступить к выходу. Никто не обратил внимания – все поглощены танцем или наблюдением за танцующими. Ещё немного, и он оказался в дверном проёме.

Последний взгляд на зал. Кружащиеся пары в полумраке выглядели как прекрасные призраки – неясные, эфемерные, и, кажется будто принадлежащие прошлому.

Всё.

Он развернулся и вышел в коридор.

– Покидаете нас так рано, Волков?

Александр не вздрогнул. Учуял присутствие ещё до того, как услышал голос. Архимагистр Воронцов стоял в нише у окна, практически невидимый в темноте коридора.

– Бал вот-вот закончится, архимагистр.

– Но ещё не закончен. Уходить до официального завершения – дурной тон. Особенно после того представления, что вы устроили.

Старик Воронцов вышел из тени.

– Завтра в десять утра вы явитесь ко мне. Отведу вас к принцу для извинений. Если правильно сыграете покаяние, инцидент с Карагиным можно будет считать исчерпанным.

Волков покачал головой:

– Боюсь, у меня не будет на это времени, архимагистр.

Тот прищурился:

– Не глупите. Я даю вам совет как старший и более опытный. Вы наделали достаточно врагов за один вечер.

– Понимаю, вы хотите исправить ситуацию. Не только с принцем, но и нашу, так сказать, – юноша подбирал слова. – Вот только, архимагистр, поймите меня правильно – момент упущен. – он сделал паузу, глядя старику прямо в глаза. – Говоря честно, я не ищу с вами вражды. Ситуация со Скворцовым… в ней я сам виноват, что решил помочь. Не знал, что он – шпион, что поделать, – и пожал плечами. – Натура у меня такая – спасать людей. Иногда это выходит боком.

Воронцов слушал молча, не перебивал.

– И то, что вы, архимагистр, здраво оценили ситуацию, решив не вписываться за мальчишку, дабы ненароком не прихватило и вас самого из-за предателя-подчинённого, вполне логичный ход. Я понимаю такую позицию. Политика требует жертв, и вы выбрали сохранить более ценные фигуры.

– Но? – Воронцов услышал невысказанное. То, что прямо сейчас звучало между строк.

– Но работать с вами я желанием не горю. Это не высокомерие, архимагистр. Личный выбор. И ничто иначе.

Они молча смотрели друг на друга. Молодой практик, спокойно отказывающийся от покровительства одного из самых влиятельных людей империи. И старый интриган, впервые за долгие годы встретивший человека, которого не смог ни купить, ни запугать, ни соблазнить властью.

– Вы совершаете ошибку, Волков, – наконец произнёс Воронцов.

– Возможно. Но она будет МОЯ. И я приму все её последствия.

Он поклонился. Формально, без подобострастия:

– Всего доброго, архимагистр. Искренне надеюсь, что наши пути больше не пересекутся. Для блага нас обоих.

После чего развернулся и ушёл.

Навстречу своей смерти. Ведь его, наверняка уже заждались, охотники…

Примечание: юху-ху) вот такой вот вышел бал))))) Надеюсь, вы получили столько же эмоций сколько и я, а может и больше! ^_^

Следующая глава будет около 40−50к. Через 2–3 дня:) ПРИМЕРНО:D

Глава 6

Выхожу из дворца. Швейцар услужливо распахивает двери. На улице снежная ночь. Сыпет пушистыми снежинками. Ни ветра, ни злобного мороза. Прекрасно, чтобы сменить жизнь.

Ловлю первую свободную карету, кои тут крутились десятками.

– Васильевский остров, седьмая линия, дом двенадцать.

– Как скажете, барин, – кивает пожилой кучер в шапке ушанке.

Карета трогается. Заскрипели полозья по снегу, закачалась кабина на рессорах. Откидываюсь на спинку. Приоткрываю окно, проветрить, а то пахнет табаком и дешёвыми духами – видать, кучер вёз ночных бабочек.

Итак, каковы же итоги вечера? Принц попытался меня унизить и получил щелчок по носу. План с графиней и Карагиным провалился, при том так занятно, что об этом будут сплетничать месяцами. Держу пари, его высочество после приёма начнет крушить мебель от злости. Или составлять планы мести. Жаль, что не доживу до их реализации. Противостоять таким людям имеет своё очарование. И что его сподвигло на это? Показать собственное превосходство? Или же забавы ради? В любом случае, я был готов к разным исходам. Даже тем, что меня решат скрутить посреди бала и бросить в подвал. Им бы пришлось ох как попотеть. Сегодня я не был намерен сдаваться.

Теперь Воронцов. Старый паучара, конечно удивил. Думал, после нашего «милого» разговора в начале вечера он умоет руки. Ан нет – ждал по итогу, как чудовище у выхода из ловушки. Впрочем, он собрался пойти на мировую. Что вызвало во мне отклик уважения. Всё-таки может вести дела нормально. Однако, его настойчивость всё равно настораживает. Что он во мне увидел такого, что не может отпустить? Я для него всего лишь мастер первой ступени, подающий надежды. Таких по империи сотни. По сути уже неважно. У него был шанс. Если бы не кинул меня тогда с трибуналом, хотя бы попытался помочь – может, я бы и рассмотрел вариант сотрудничества. Старик сам по себе довольно-таки опытный, связи имеет, в политических играх знаток. Полезный был бы союзник. Но он первым избрал путь «каждый сам за себя», и теперь я выбираю свой.

Карета подпрыгивает на ухабе, держусь за поручень, дабы не трахнуться башкой о потолок. Кучер матерится. Дороги в империи – дерьмовые, даже в такой снег. Зато балы роскошные, ага.

Женщины. Н-да, пожалуй, это – отдельная тема, достойная целой эпопеи. Например, Вика-Виктория. До сих пор чувствую себя конченным мерзавцем. Бедняжка смотрела весь вечер такими глазами, что обрезать нашу нить оказалось сложнее, чем думал. Уверен, она очень быстро остынет и по итогу возненавидит меня. А ещё через некоторое время – ей станет всё равно. Будет иногда вспоминать странного курсанта, но не более. Всё же у нас не было особенных любовных отношений. Даже не спали. Так что – всё у неё будет в порядке. Рубеж невозврата мы не перешли.

Что до Катерины, Лизы и Софьи. Хм. Они, несомненно, классные. Но слишком юны. Да и, выбирай я среди столь юных девиц, скорее всего бы выбрал Аглаю. Простую, без заморочек. Но увы. Сейчас не до любви и не покорения девичьих сердец.

Кстати, о ещё одном девичьем сердце. Не думал, что принцесса Евдокия столь заинтересована моей персоной. Столько взглядов с её стороны. Явно заинтригована. Вот только социальная пропасть между нами шире чем расстояние от Марса до Земли. Принцесса есть принцесса. В её судьбе я так, проходящий мимо практик. Который, кстати, скоро станет якобы трупом.

Что больше меня веселит, так это графиня Романова-Распутина. Маманя Корнелии. Смотрю в окно кареты и улыбаюсь. Коварная лиса решила меня запугать, а получила поцелуй. Держу пари, он будет снится ей ближайшие ночи. Знала бы она, что я решил остановиться, а не брать её силой в том туалете. Хотя и хотелось сбросить пар. Что-то мне подсказывает она, вроде как, была не против. Такую кобылку объезжать наверняка одно ещё удовольствие. Такие вот странные дела.

Карета сворачивает на Васильевский. До дома минут десять. А там – встреча с охотниками. И великий бада-будум. Наслаждаюсь последними моментами поездки и хмыкаю. А ведь если посмотреть, то для большинства людей смерть приходит внезапно, когда её не ждёшь. А я тут помру, можно сказать, по расписанию. Контролируя всё вплоть до минуты. Могу даже перенести на полчаса в любую сторону. Странное ощущение. Хорошо хоть, всё театр. Иначе перерождаться во второй раз не хотелось бы. Даже не представляю как бы это было. Может в другой солнечной системе среди каких-нибудь гомункулов, хе-х? В принципе, мантру перехода я помню наизусть. Вот только для неё необходимо колоссальное количество энергии. С имеющейся я если и перерожусь, то в какого-нибудь лягушонка ха-х. Неохота жить в колодце и жрать комаров на ужин.

Карета останавливается у дома. Занимательно. За кучей придурковатых мыслей, даже не заметил как приехали. Выхожу, плачу кучеру.

– Удачи, барин, – кивает тот, пряча деньги.

– И вам.

Он уезжает, а я остаюсь стоять под снегопадом, закрыв глаза. Расширяю духовное восприятие, сканирую территорию. Считываю источники эфира, что горят как маячки.

Раз, два, три…

Пятнадцать…

Семьдесят. Семьдесят три.

Надо же. А немаленькая компашка собралась.

Ещё и интересный состав. Двадцать адептов. По сути, пушечное мясо. Вероятнее всего их бросят на штурм в первой волне. Расположены как раз ближе всего, в переулках вокруг особняка. Для меня они бесполезны в плане питания. К сожалению, конечно. А вот тридцать подмастерьев, вполне себе неплохая закуска. Эдакий быстро перевариваемый фастфуд. Сидят вкусняхи по крышам соседних домов, наблюдают за мной с высоты. Но самое основное блюдо – двадцать мастеров. Перекрывают пути отступления. И почему я говорю о них, как о еде? Ну, наверное потому что объективно говоря – для меня они не ровня. Не могу воспринимать их противниками. Жрачка, да и только.

Самое приятное, что среди общего отребья, на охоту прибыли и трое магистров. Вот, кто действительно интересен. Ожидал я их тут? Нет. Но допускал нечто подобное. Один сейчас на крыше дома напротив. М-м, надо же, магистр второй ступени. Интересно. Прям как я. Второй, к сожалению первой, как и третий из этой элитной группы.

Н-да уж, а не перестарались ли они? Если оценивать шансы, будь я стандартным мастером первой ступени, каким меня все считают, конец был бы быстрым и болезненным. Против такой армии не выстоял бы любой гений боевых искусств. Семьдесят против одного, да ещё с тремя магистрами – гарантированная смерть. В моём случае, пленение. Запарились они конечно на все сто, можно только поаплодировать.

Вот только по существу я не мастер первой ступени. А магистр второй. Если не считать трансформацию. Вот и вопрос – справлюсь ли без неё? Вызов вполне беспечный, но в моём духе. Принимаю его. Интересно же.

Открыв глаза, насвистываю незамысловатый мотивчик и иду к особняку неспешным шагом, не прячась, не оглядываясь.

Позади ощущаю движение – трое следивших за мной от самого дворца сворачивают к одной из групп. Наверняка для доклада, что цель охоты на месте.

Достаю ключи.

Нужно будет снять защитный барьер с особняка. Я как-никак – гостеприимный хозяин. Мало ли, ещё обидятся. Или вообще не придут. Что мне тогда делать? ВЫ НУЖНЫ МНЕ, ОХОТНИКИ! Милости прошу в мой милый дом. Ужасов, хе-х. И вообще, почему они не устроили засаду? Если так подумать, то скорее всего, не были уверены, приеду я один или с кем-то. А вдруг бы с принцессой, хе-х? Картина была бы та ещё. Британские головорезы готовятся атаковать, а тут кортеж с императорскими гербами и взвод гвардейцев. Пришлось бы сворачивать лавочку и делать вид, что они тут снег чистят.

Но я один. Один-одинёшенек. Удобная цель. Ещё и чуточку пошатываюсь. Пусть думают, что пьян.

Проворачиваю ключ в замке. Открываю дверь. И прохожу внутрь, не замыкаясь.

– Что ж, не задерживайтесь, бриты, ведь я уже заждался…

* * *

Крыша дома напротив особняка Волкова.

Майор Стилвелл наблюдал, как Ненормальный Практик входит в свой дом. Мальчишка даже не оглянулся. Не подозревает? А может, слишком пьян? Или просто притворяется. С другой стороны, почуй он угрозу, уже мчался бы прочь со всех ног. Ни один нормальный человек не станет сражаться против семидесяти практиков. Подобное даже не безумие, а нечто нечеловеческое. Нечто за гранью. Поэтому вариант того, что их раскрыли, был отброшен. Конечно, пацан может догадываться, что к нему нагрянут. Но раз он всё же приехал домой, то уверен, что в случае нападения, как в конюшне, справится. Вот только всё теперь иначе. На его поимку подключились все группы. А значит – ему не помогут никакие ни сверхнормальные способности, ни молитвы. Помирать только в казематах ебанутой Аннабель – вот какая участь ждёт пацана.

– Он дома, – прохрипел О’Коннор, материализовавшись из темноты. – Один. Приехал без бабы. Неудачник хренов.

– Видел, – Стилвелл закурил. – И всё же, он слишком самоуверен. Не нравится мне это.

– Мне пох*й, нравится тебе или нет, – Ирландец сплюнул через край крыши. – Семьдесят практиков против одного щенка. Даже если он Мерлин ёбаный, его ничто не спасёт.

Стилвелл вздохнул и согласился:

– Тут ты прав, – после обернулся к собравшимся командирам групп. Те смотрели глазами, полными жадности. С такой-то наградой не мудрено.

– Браун, твои контурщики готовы?

Тощий англичанин кивнул, поигрывая в кармане коллекцией фаланг убитых:

– Купол изоляции установлен. Гасите его хоть всей толпой и сдирайте кожу. Никто не услышит. Соседи будут спать как младенцы.

– «Стальные псы»?

Здоровяк с тату в виде собачьего ошейника на шее выступил вперёд:

– Двадцать человек зайдут сзади. Не дадим ему сбежать через сад. – и ухмыльнулся золотыми зубами. – Попадётся мне под руку, порву ему зад, как грелку.

– Отлично. Марсельцы готовы?

– Уи, – ответил француз. – Арбалеты заряжены отравленными болтами. Одна царапина, и оревуар. На денька три отключится.

Стилвелл кивнул.

План был до боли прост. Первый атакующий отряд из адептов ворвётся через парадную дверь. По сути, отвлекающий маневр. Пока мальчишка будет в шоке и занят ими, подмастерья прорвутся через окна второго этажа, зажимая его. Следом войдут мастера, как раз-таки, когда пацан выдохнется. Ну, а магистры будут просто наблюдать и в случае чего, например вмешательства тайной канцелярии или кого-то ещё, не дадут провалить операцию.

– Господа, – Стилвелл придавил каблуком окурок. – Ещё немного, и мы станем богаты. А тот, кто лично обездвижит цель, получит дополнительные две тысячи.

– Вот это достойный бонус.

– Согласен.

– А что насчёт «спецов»? – спросил кто-то из толпы. – Они же пасут дом.

О’Коннор расхохотался:

– Забей. Видишь вон того на крыше слева? Спит, сука, в дозоре. А второй вообще свалил – то ли поссать, то ли погреться. Им плевать на мальчишку. И как я понял, они охраняют не его самого, а столицу от пацана. Мало ли что натворит. Короче, им главное – рапорт написать, что «объект находился под наблюдением».

– Но что если вмешаются?

– Тогда им тоже достанется, – Стилвелл похлопал по рукояти кинжала. – Мы – вольные охотники, господа. И этой ночью никакой закон нас не остановит.

Браун облизнул тонкие губы:

– Верно. Да и к тому времени, как они сообразят вызвать подкрепление, мы уже будем тащить мальчишку к границе. Или то, что от него останется.

– Именно, – хмыкнул О’Коннор. – Ладно, хватит трепаться. Время пришло.

Стилвелл кивнул и отдал приказ:

– Начинаем. Первая группа – выступайте.

– Покажите этому щенку, – подбодрил вдобавок ирландец.

Командир адептов кивнул и отправился отдавать команду.

И вот, из переулков выдвинулись двадцать теней. Самые слабые, но и самые голодные. Они полезут в пекло за обещание хотя бы сотни золотых. А если кому-то из них повезёт и он собственноручно обездвижат цель, то получит две тысячи! Лучшая сделка века! Пора показать миру все свои способности!

Стилвелл поднял подзорную трубу. В свете фонарей особняк неплохо-таки просматривался. Вон в окне первого этажа мелькнул свет – похоже, мальчишка зажёг камин. Устраивается там поудобнее в последний раз в жизни. Вскоре для него удобство будет – это не висеть подвешенным на цепях в сыром подземелье.

Первая группа охотников подошли ко входной двери. И вышибли её с петель.

– Пошёл отсчёт, господа, – Стилвелл убрал трубу, взглянул на остальных. – Через десять минут всё будет кончено. А пока… насладимся шоу.

Из особняка донёсся первый крик.

Затем второй.

Третий.

Командиры переглянулись.

– Везучий ублюдок, – буркнул О’Коннор,. – Посмотрим, насколько его хватит.

Ещё крик.

Ещё.

Бабах!

Бах!

– А-А-А-А-А!

БУМ!

Череда взрывов и криков.

А затем – тишина.

– Что там, дьявол, происходит⁈ – прошипел Браун и вытащил уже свою подзорную трубу.

К сожалению, через окна особняка нельзя было разобрать.

– Вторая группа, вперёд! – рявкнул Стилвелл. – И третья!

Он решил не затягивать и отправил основную ударную силу. Чутьё отчего-то орало матом: не нужно оставлять мальчишке ни шанса. Ни крохотного процента на оборону.

В это время на крыше соседнего здания агент «Тени», который вовсе не спал, делал запись: «01:20. Началась атака неизвестных на особняк барона Волкова. Количество нападающих – около семидесяти. Не вмешиваюсь согласно инструкции. Наблюдаю.» Что бы ни происходило в том доме, его задачей было только фиксировать. А судя по крикам, фиксировать придётся много.

Что до юного Волкова, то он даже не вступал в бой. Серьёзно. Просто сидел в бальном зале на мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Через стеклянный купол на него падал лунный свет, будто прожектор. Атмосферно. В пальцах вертит нож, рядом на ступеньке лежит арбалет. Вот он босс подземелья, а точнее – особняка, до которого никак не доберутся наёмники.

Грохот прокатился по особняку.

«Двадцать секунд, – в мыслях рассуждал Александр. – Первая группа. По эфиру ощущаются как адепты. Входят через парадную. Забавно. Там ведь ловушки, парни.»

– А-а-а! Моя нога-а-а! Горю-ю-ю!

– Джимми! Джимми мёртв!

– Тут повсюду контуры!

– Не-е-ет! Спасите-е-е… арх…

«Попали в паралитический контур в прихожей и поджарились. Надо бы аккуратней. Куда они спешат? Ой, ещё минус трое. Нет, они серьёзно?»

Началась беготня. При чем топот сапогов множественный, хаотичный. Паникуют.

Юноша с закрытыми глазами просто читал в пространстве эфирные маяки в виде практиков, понимая где они в моменте находятся и как действуют: «Разделяются. Часть направились через столовую, часть через библиотеку. Снова ошибка – лучше бы держались вместе.»

Взрыв слева. Столь мощный, что дрогнули стены.

"Столовая. Взрывной контур под персидским ковром. Выходит, минус четыре? А нет, пятый тоже скончался, судя по угасающему маяку.

Волков подбросил нож, поймал за лезвие. Разминает плечо для метания. Но пока рано. До бального зала его противникам ещё предстоит проделать немалый путь.

«Библиотека пока молчит. Осторожные попались.»

Новая серия криков. На этот раз справа.

«Блин, всё же и библиотека подала голос. Эфирные стержни в дверном проёме. Пересекаешь контур в двери, и по всему читальному залу вылетают сотни эфирных спиц. Умираешь не сразу, но болезненно. Минуты две агонии. А их там полтора десятка сейчас медленно умирающих. Жутковатое наверное зрелище.»

Затопали наверху. Вторая волна прорвалась через окна.

«Подмастерья, значит. Около тридцати человек. О, и мастера есть. Отлично. Думают, что умнее первой группы. – юноша улыбается, – Что ж, проверим.»

Раздаётся серия взрывов сверху. Дом снова задрожал.

«Конечно, спальни я тоже заминировал. Каждая дверная ручка, своего рода, детонатор. Повернул – и звиздец. Разорвёт на куски. Подмастерья уж точно. Да и мастера, пожалуй. Рядом стоящим повезёт, если оторвёт только руку или ногу. Интересно, когда они поймут, что я специально не замыкал парадную и снял защитный барьер не по небрежности, а как приглашение?»

Крик снизу. Особенно пронзительный.

«Оу, кто-то добрался до винного погреба. Зря. Там тот ещё контур. Прожжёт до костей. Не повезло им.»

Тишина. Долгая, с минуту наверное.

«Перегруппировываются. Начали думать. Из семидесяти осталось примерно пятнадцать? Максимум. А я даже никого не увидел. Вот что значит подготовка. Мне даже не нужно вступать в бой. Дохнут как мухи от простых контуров. Чувствую себя злодеем, которого все хотят убить. Ну или одиноким стратегом, обороняющим последний оплот человечества в виде особняка, хе-х. Хрень, конечно, но забавная. – он бросает взгляд на арбалет. – Неужели я тобой не поиграю сегодня? Столько переработки и всё зря?»

И раздались шаги. Более размеренные, более уверенные. Не паника адептов. Не спешка подмастерьев. Мастера. Из тех, кому повезло выжить. Добрались всё же до коридора, ведущего в бальный зал.

«Семеро. Проверяют каждый угол. Молодцы. Жаль, что поздно поняли – куда попали.»

Юноша поднял арбалет, активировал эфир, и тот обтёк всю конструкцию тёмным фиолетовым эфиром. Его же собственные глаза вспыхнули синим, и теперь в темноте, под столбом лунного света он смотрелся невероятно зловеще. Сверху накинут капюшон зелёного плаща. У серых брюк кинжалы. На застёжке сапогов по ножу.

– Добро пожаловать, гости, в мой дом, – произнёс он вслух, зная, что его услышат. – Заждался я вас.

Из темноты коридора показалась первая фигура. За ней ещё шесть.

Вот он момент, как они считают, верной победы. Семь мастеров против одного.

Юный Волков улыбался. Ведь знал, что те сильно ошибались. Очень сильно.

– Ты больной псих, – произнёс усатый верзила с двумя тесаками. – Откуда узнал, что мы придём? Столько контуров…

– Ты убил моего племянника, сучёныш, – шмыгнул носом второй. – И ответишь за это кровью.

Мастера вошли в бальный зал. Озлобленные. Дикие. Только что они потеряли товарищей. Прямо на своих глазах застали их смерть. Волновало ли это Ненормального Практика? Нет. Абсолютно. Он, наоборот, улыбался. Всё было справедливо. Более того, это они играют нечестно, разве нет? Так что со спокойно душой он произнёс: