Текст книги "Вдали от посторонних глаз (СИ)"
Автор книги: Изменяя_реальность
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Ладно-ладно, я уже всё! – обняв пса за шею, отозвалась она. Бобби бешено вертясь всем телом, продолжил лизать её лицо. Том замер. Наверное, у него было мало опыта общения с собаками, но такое поведение Бобби он видел впервые. Пес словно каким-то шестым чутьём знал, что надо делать. В отличие от него самого.
Присев на корточки рядом с девушкой, он коснулся её плеча.
– Ты как? – заглянув в покрасневшие от слез глаза, спросил он, – Только не говори, что тебе ничего не нужно.
– Пойдет, – честно призналась она, икая и утирая слезы и сопли любезно протянутым ей платком, – Извини за это… Не ожидала, что так сильно расстроюсь.
– Да я бы сам расстроился, если бы второй раз за месяц один и тот же тип нанес мне ущербу на…Сколько стоит камера?
– Две тысячи… Не считая объектив…– снова икнув, отозвалась Натали, складывая фотокамеру в рюкзак.
– О… Ого… Не думал, что твоя техника такая… Дорогая…
– Это еще не дорогая… Всё, на что мне хватило денег с продажи дома, я вложила в этот чертов фотоаппарат и поездку сюда… Теперь я осталась без заработка… – скорее раздраженно, чем обвиняя его, бормотала Натали. Том никак не мог избавиться от чувства бесконечной вины перед девушкой.
– Нат, я всю свою жизнь был таким… Неуклюжим, чтоли…
– Скорее, приносящим несчастье…
– Ну, или так… Я… Извини меня… Если бы Бобби тогда не сбежал от меня, мы бы не встретились и у тебя всё было бы хорошо.
– Сомневаюсь…– буркнула она, вставая рядом с ним, и старательно оттирая с ладоней грязь и травинки. Том поймал её за руку.
– Погоди ты… Я тут извиниться хочу, а ты как ёжик колючий…
Девушка подняла на него взгляд. Добрые голубые глаза за линзами очков смотрели на неё с теплом и детской непосредственностью.
Натали фыркнула.
– Позёр!
– Что? Не понял сейчас…
– Я говорю, что ты – позёр, – делая шаг назад и поднимая с земли расстеленную на ней куртку, повторила она, – Вот эта вот преувеличенная вежливость… Тонкие манеры… Эта твоя…улыбочка… Ты играешь даже когда не в театре?
Том сморщил нос, удивленно глядя на девушку.
– Н-нет…– робко попытался оправдаться он. Чужая грубость его сильно обескураживала еще с детства, – Я просто пытаюсь быть вежливым.
– Ой, да кому, кроме тебя самого нужна эта вежливость? Посмотри на себя… Мне кажется, на тебе только ленивый не катается с твоей этой добротой, – Натали смотрела в упор, говорила жестко, словно расстреливая его.
– Да… Так бывает… – развел он руками, грустно улыбнувшись, – Если я тебя раздражаю, давай я заплачу за ремонт камеры и уйду.
Девушка тяжело вздохнула, подходя к нему ближе. Протянув ему свой рюкзак, она примирительно произнесла:
– Не ты меня раздражаешь. Я сама себя раздражаю… Просто у тебя сегодня явно неудачный день– нарваться на меня…
Том просиял, вешая рюкзак себе на плечо.
– Ого! Увесистый. Как ты все это таскаешь?
– Привыкла уже.
Бобби весело бежал рядом, аккурат между ними, с надеждой заглядывая в лицо хозяину.
====== Часть 4 ======
– Итак? – бросив ее рюкзак на заднее сиденье машины, спросил он. Натали растеряно уставилась на него. В салоне сильно пахло сандалом и псиной.
– Что – итак? – не поняла она, чувствуя себя не ловко в его машине.
– Ну, что будем делать? Ремонт или покупка нового? – поправляя очки, уточнил Том.
Натали растерялась. С одной стороны он был непосредственной причиной порчи её имущества, с помощью которого она зарабатывает себе на жизнь. С другой стороны было стыдно что-либо брать у него.
– Не пойми не правильно, но я правда не могу принять твою помощь…
– Да что ж такое! – вскрикнул он, шлепнув себя по бедру, – Я ведь от всего сердца!
– Вот именно… Чувствую себя маленькой девочкой, которую маньяк заманивает в машину конфетками, – рассмеялась Натали, краснея. Том рассмеялся в ответ.
– Ну, так ты уже в машине, – снимая очки и мгновенно преображаясь, отозвался Том. Даже голос сменил вибрации с добродушного до глубокого, с хрипотцой.
– Да уж. Без вариантов?
– Абсолютно! – уперевшись рукой в спинку её сиденья, он подался чуть вперёд, к ней. Уставившись глаза в глаза, он вдруг щелкнул зубами, как хищное животное. Дождавшись реакции девушки, рассмеялся. Натали вжалась в сиденье, – О… Вот черт… Я тебя напугал?
Девушка дрожала мелкой дрожью. Зрачки были расширены от страха. Нижняя губа мелко тряслась. Еще немного и она расплачется.
Том поторопился отпрянуть, не глядя ища рукой на панели свои очки. Вместо этого он случайно сбил их вниз, на коврик себе под ноги.
– О, Натали! Прости меня покорнейше… Я подумал, что выйдет неплохая шутка… – ища одной рукой на коврике очки, другой он попытался взять её за руку, чтобы хоть немного успокоить. Выглядело это нелепо.
– Хм… Ты прав, вышла неплохая шутка, – Натали посмотрела на него совершенно спокойно, улыбаясь, – Я в школе тоже в драмкружок ходила.
– Что? – от удивления он резко дернулся, больно ударившись затылком о зеркало заднего вида.
Зеркало свалилось следом за очками. Схватившись за затылок, он ошарашенно посмотрел на девушку огромными, по-детски чистыми и наивными глазами. Она рассмеялась, почему-то протянув к нему руку и погладив ушибленное место. «Ты в роли сеттера? Вуф-вуф!»– сразу вспомнилась ему фраза из разговора с агентом. От ее прикосновения по затылку пробежала волна мурашек, теряясь где-то в районе лопаток.
Из багажника хэтчбека высунулась любопытная морда Бобби. Он пыхтел, вывалив розовый язык.
– Как видишь, не ты один кое-что умеешь... Видел бы ты свое лицо!
– Достаточно того, что я видел твое, – засмеялся в ответ Том, – Ладно, один-один!
Повесив на место зеркало, Том наконец нашарил очки на коврике.
– Ну, Нат, что делать-то?
– Давай ты отвезёшь меня домой.
– А фотоаппарат? – поправив растрепанные волосы, спросил он.
– Ну, у меня есть запасная тушка. И объектив… Как-нибудь заработаю на новый, – отмахнулась она, слабо улыбаясь.
– Может хватит? – с искренним недовольством спросил он, – Ты вгоняешь меня в такую яму, из которой мне не выбраться во веки!
– О чем ты говоришь? Твое благородство привито родителями или это специально, чтобы покорять девушек? – разглядывая мужчину внимательно, спросила Натали, – Таких как ты я встречаю впервые, если честно.
– Я даже и не знаю, на какой вопрос ответить сперва. Хех! – заводя автомобиль, отозвался мужчина. Прядь непослушных волнистых волос упала на глаза. Мотнув головой, он откинул её назад.
– Меня воспитала мать после развода родителей, так что отчасти это всё благодаря её стараниям. Ну, и сестры так или иначе оказали влияние. Так куда ехать-то?
– Стамфорд-роуд, 37, Долстон.
– Ничего себе ты забралась! – присвистнул от удивления Том, – По пробкам добираться туда целую вечность! Ты сильно торопишься?
– Я-то нет, а что на счет тебя?
– А я с тобой так вляпался, что хочешь-не хочешь надо помочь, – хлопнув ее по колену крепкой сухой ладонью, он прикинул в уме, сколько ему потребуется времени, чтобы отвезти домой, – Не против, если я включу что-нибудь? Не люблю тишину в машине. Она меня… Раздражает.
Натали пожала плечами, поёжившись. Промокшая утренней росой куртка не грела. Заметив, что девушка озябла, Том молча переключил регулятор на тепло. В салон сразу подался теплый воздух.
Выезжая наконец из пробки в Центральном Лондоне, Том заметил, что Натали задремала. Даже Бобби, кажется, наконец успокоился на своем месте. Приглушив звук, он барабанил длинными пальцами по дуге руля в такт музыке.
– Мы дома! – остановив машину возле домика из рыжего кирпича в два этажа, сообщил Том.
Натали вздрогнув, проснулась. Не понимая, где находится, она сонно завращала головой.
– Ммм… Я уснула?
– Да, проспала всю дорогу, хотя обещала меня развлекать, – тепло усмехнулся он, разглядывая район, – А тут… Миленько…
– Нормальненько. Как-раз по моим заработкам, – зевнув в кулак, отозвалась Натали, – Извини, я проснулась ужасно рано, и не выспалась.
– Сколько в сутки ты спишь?
– На этой неделе поставила личный рекорд. Сплю каждую ночь часа по три-четыре.
Том повернул в ее сторону голову. В его искрящихся голубых глазах застыло недоумение.
– Серьезно?
– Агась…
– Что это еще за «агась» такое? – усмехнулся он, скривив тонкие губы и сморщив нос.
– Прилипло из какого-то сериальчика, – отмахнулась Натали, повернувшись на сиденьи, и пытаясь достать с заднего одной рукой свой рюкзак.
– Погоди, помогу… – спешно повернувшись вместе с ней, Том потянул руку за рюкзаком. На миг оба замерли в нескольких сантиметрах друг от друга, почти столкнувшись головами. От мужчины слабо пахло парфюмом и осенней сыростью. Натали смутилась и неловко вернулась на свое сиденье.
– Кхм… Я не специально, если что! – улыбнулась она, принимая из его рук свой рюкзак. Длинные крепкие пальцы цепко держали грубую мешковину фоторюкзака.
– Я так и понял, – фыркнув, кивнул Том, – Дай мне свой номер телефона, я тебе позвоню.
– Чего бы ещё вдруг!
– Ну, так как от тебя звонка ждать не приходится, значит тогда я сам, – сообщил он. Взгляд стал цепким, уверенным. Куда-то резко улетучилась мягкость черт лица, и не смотря на купидоновские локоны, непослушно рассыпавшиеся по плечам, он стал заметно жёстче. Натали отрицательно покачала головой, ехидно улыбнувшись.
– Ну, раз нет, значит завтра приеду сюда. И послезавтра. И ещё… – откинувшись на спинку водительского сиденья, с выражением превосходства на лице сообщил он, – Пока не надоем.
– Да ты уже надоел, – рассмеялась Натали, выходя из машины. Бобби в багажнике заволновался, тыкаясь носом в тонированное стекло пятой двери.
– Ну, тогда до завтра! – улыбнулся Том, одновременно махнув рукой.
Натали остановилась у двери дома и оглянулась посмотреть на него. Мужчина опустил стекло, ожидая, что она скажет.
– Почему ты не уезжаешь?
– А ты почему не заходишь?
– Два-два! Завтра в восемь утра! Чтоб как штык! – открыв дверь, улыбнулась она. Махнув напоследок рукой, она скрылась за выкрашенной в серый цвет дверью.
Том кивнул, и поправив очки, нажал на педаль акселератора. Машина с визгом сорвалась с места. Уже час как ему названивали из театра, и час как репетиция шла без него. Что ж, придётся придумать уважительную причину.
Кинув мельком взгляд на себя в зеркало заднего вида, он усмехнулся, показав самому себе язык.
– Вуф-вуф, значит? Сссеттер…
Отражение лишь повторило его гримасу.
====== Часть 5 ======
Покрутив в руках тушку фотокамеры, Натали поковыряла пальцем безоговорочно испорченный байонет. Крепление пришло в негодность.
Надо же… Пережить несколько десятков перелётов на самолетах, путешествия в горы, дожди и довольно травматичные съёмки он смог. А всего одно прямое попадание мячом – нет.
С сожалением Натали отложила бесполезный теперь кусок пластика в сторону. Этот смешной рыжий англичанин стал для нее настоящим наказанием, начиная с самого знакомства в парке.
Раздосадовано вздохнув, Натали посмотрела на экран смартфона. Ни одного пропущенного звонка. Это было грустно.
Не смотря на то, что она сама поставила точку в отношениях с Азаматом, она всё же надеялась, что дорога ему, и что он хотя бы попытается её вернуть. Почти год она верила его красивым словам о любви и привязанности к ней, что совершенно не хотела видеть его отвратительные поступки.
Сидя в тишине дома, слушая, как тикают часы, она иногда с жалостью вспоминала прошедшее. Последнее время ей отчаянно хотелось самой позвонить ему, написать. Попросить прощения за свое глупое поведение. Красивый, умный, с хорошим чувством юмора… Но с огромным минусом – женат.
Сама не зная почему она тогда поддалась на его ухаживания, сейчас она старалась смотреть на прошлое трезво. Нужно было двигаться дальше, не смотря на произошедший самообман и душевную боль.
Открыв переписку в мессенджере, она немного пролистала назад. К горлу подкатила обида. «Моя девочка! Ты мне нужна!», «Х.й стоит, глаза горят… Только тебя хочу!», «Когда ты уже вернешься? Я соскучился!»… хранить сообщения было глупо. Но и удалить рука не поднималась.
Натали посмотрела на фотографию. Красивый, с острыми скулами и квадратным подбородком. Зелёно-карие глаза, как у неё. Полные чувственные губы… Как же ей стало горько и тоскливо. Его поцелуев ей не хватало больше всего в далекой от дома Англии.
Впрочем, сюда она бежала именно из-за него, чтобы, продав всё имущество больше не иметь возможности вернуться. Жечь мосты она умела профессионально и так тщательно, что пока никому не удалось это изменить.
Вздохнув, она занесла руку над экраном смартфона, решая – удалить фотографию или оставить. Поразмыслив, всё же не смогла удалить. Надежда – бесполезное чувство. Оно заставляет ждать то, что никогда не произойдёт.
…С неба медленно осыпался крупными хлопьями снег. Наталья застыла под светом паркового фонаря, завороженно глядя, как кружатся снежинки. Теплая рука Азамата крепко держала ее замерзшие пальцы, пытаясь отогреть. Мужчина, примерно одного с ней роста, улыбаясь самой красивой на свете улыбкой, смотрел в глаза.
– Ох уж мне эта твоя шапочка с помпоном, – рассмеялась Наташа, притягивая к себе мужчину за руку и нежно целуя. Его губы всегда выбивали у нее землю из-под ног. Но первое, на что она обратила внимание при их знакомстве – смешная вязанная шапка с мягким помпоном на макушке. Как-то не вязался в её голове образ сурового кавказского мужчины с этой по-детски нелепой шапкой. Впрочем, он и сам оказался как эта шапка – смешным и нелепым. Один на один из грозного сына гор он превращался в весёлого, доброго и заботливого мужчину. Наташа не смогла устоять…
Они в тот вечер долго гуляли в парке, останавливаясь почти у каждой скамейки, чтобы поцеловаться. Ей казалось, что она счастлива.
А потом он пропал. Телефон молчал неделю. Сообщений не было. Она не находила себе места, писала, звонила… Хорошо, что не стала бегать по городу, ища, где бы можно было с ним встретиться хоть случайно.
Самое ужасное было, что сообщения он читал, но не отвечал на них. Это её одновременно и злило, и радовало – значит жив, просто занят, успокаивала она себя.
А потом он появился. Как ни в чем не бывало. С бутылкой шампанского и букетом роз. Извинялся. Говорил, что так много дел на работе, что домой приползал и ложился спать, не в силах даже написать ей.
Почти год он говорил ей это, появляясь в её жизни раз в неделю, а то и две. Каждый день она по своей глупости жила надеждой на сообщение, или звонок.
Когда он заговорил о том, что чтобы они могли быть вместе, она должна будет сменить вероисповедание, она насторожилась. Тогда же состоялся их первый серьезный разговор. Азамат был прочно женат на такой же русской девушке, как и она сама. Двое замечательных детей. Жена, последовав его настоянию, приняла его религию.
Слушая его интерпретации отрывков из Корана, она чувствовала, как внутри неё растет искра бунта. Жить, подчиняясь, она не хотела. Он же мечтал подчинить ее темперамент себе.
Ее мечтой было быть на равных с любимым человеком.
Тогда же произошла их первая громкая ссора. Он кричал, что она спесива, гордячка и сама не понимает, чего хочет. Наташа же просила объяснить, какое отношение к их любви имеет религия и зачем что-то менять в любимом человеке.
В конечном итоге её решение укрепилось после того, как разругавшись, он исчез, посчитав лучшим выходом оставить ее страдать в одиночестве. Он назвал это – время, чтобы ты подумала на счет того, как ты себя ведешь. Обозвал истеричкой, сказав, что ничего ей не обещал.
Натали вспомнила горькую, отправленную им через мессенджер трусливую фразу – «Для меня всегда на первом месте будут проблемы семьи и сама семья, ну, и работа». В тот вечер она думала, что покончит с собой. Но решение пришло спонтанно – в браузере поисковика открылась форма на рабочую визу в Англию. Почему бы и да, как говорится. Поразмыслив, она заполнила её и стала ждать…
Лондон встретил ее холодным промозглым утренним рейсом. С неба сыпал ледяной дождь, попадая за шиворот и отрезвляя.
Новая жизнь обещала трудности. Старая сулила боль и обиды. Собственно, выбирать было особо не из чего. Хорошо, что подобрать жильё оказалось совершенно не проблематично, ведь решать проблемы она начала еще за долго до того, как по громкой связи объявили о вылете в Лондон…
…Снова вздохнув, Натали отложила телефон подальше, стараясь даже не смотреть на него. Придет время и она сможет удалить все фотографии и переписку с ним… Сможет спокойно вспоминать его имя.
Сейчас же она хотела лишь одного – чтобы её как можно меньше беспокоили по пустякам. Даже разбитый объектив и испорченные крепления на фотокамере казались ей пустяками по сравнению с событиями прошлого.
Немного поразмыслив, она решила, что стоит отобрать фотографии для ретуши. Ноутбук послушно зажужжал кулерами, как только она застучала по клавишам.
Томас с сомнением посмотрел на бутафорский меч в своей руке. Актёрский опыт со временем превратился в чутьё, и сейчас оно говорило ему, что сцену сражения придётся несколько раз переделывать на пластической репетиции. Сам процесс подготовки спектакля к выходу растянулся уже на четвертый месяц. Всё в силу неспешности режиссёра, словно нарочно затягивающего с прогонной читкой.
Собственная роль ему уже порядком набила оскомину, но ощущение приближающейся развязки давило. Хотелось скорее увидеть результат собственной многомесячной работы.
– Эй, Том, всё нормально? – как бы невзначай хлопнув его по плечу и выведя из транса, спросил партнёр по пластике.
– А? Да… Да, кажется. Задумался просто, – облизнув губы и собирая в кучу внимание, отозвался он, – Эрик, давай-ка ещё раз отработаем сцену сражения с Ричмондом… Меня она несколько гнетёт.
Эрик, кивая, занял исходную позицию на матах. Зная резкость движений Хиддлстона, он подстраховал себя и его, застелив весь зал набитыми песком матами. Не хватало ещё, чтобы ведущий актёр умудрился сломать себе что-то во время репетиции накануне премьеры.
Отерев мокрый от пота лоб, Том удовлетворенно кивнул партнёру и отложив в сторону реквизит, достал из рюкзака бутылку с водой. На экране лежащего на скамейке смартфона всплыло уведомление.
Новое сообщение. Зави. Том внимательно его прочитал. Значит, дома будет очередной скандал, выдохнул он, чувствуя, что желание задержаться в театре растёт с обостренной силой.
Он никогда не умел конфликтовать. Ещё со школы ему проще было молча переждать бурю, чем открыто пойти на назревающий скандал. За это над ним долгие годы насмехались. Сейчас же он научился сглаживать конфликты отточенным чувством юмора и своей обезоруживающей вежливостью. Что-что, а это его выручало с невероятной частотой. Под вежливостью он с лёгкостью маскировал свои страхи, негодования и недовольства. Это была очень удобная, практически сросшаяся с ним за тридцать с лишним лет, маска.
Итак, в хорошенькой головке Зави жила собственной жизнью невероятная, просто патологическая ревность. Часто это приводило к разного рода прилюдным шпилькам в его адрес, но иногда её буквально прорывало, и тогда скандалов было не избежать. Вот и сегодня вечер обещал быть крайне насыщенным. Том с грустью и гулко ухающим в груди сердцем посмотрел на часы. Через час-другой репетиция будет окончена.
Сообщения от неё посыпались с частотой дроби по водной глади. Том перевел телефон в бесшумный режим. Читать высосанные из пальца обвинения сейчас не хотелось. Да и не сейчас, а вообще не хотелось. Спрятав подальше в карман пальто телефон, Том вернулся на площадку.
Удивительно, ведь она же знает, как тяжело ему даётся роль в «Ричарде III», и всё-равно находит повод, чтобы ревновать, отвлекать от работы и всячески выводить его из равновесия. И не просто ревновать, а вести какое-то невероятное следствие с помощью соцсетей, случайных фотографий и собственных умозаключений. Чаще всего, конечно, Зави прелестна, добра, весела. Но иногда с ней становится очень тяжело.
С другой стороны, её можно было понять и даже где-то пожалеть. Впрочем, он сам был виноват в том, что происходило вокруг него. Излишняя доброта и тактичность не позволяли ему ставить на место как зарвавшихся фанатов, так и досаждающих своими домыслами сталкеров.
Каждый раз после очередного интернет-скандала он отключал телефон на неделю-другую и старался работать еще усерднее, чтобы отвлечься. Даже то, что он в своё время забросил все свои странички в социальных сетях не спасло его от душевных терзаний.
Сталкеры… Сталкеры… Они буквально осаждали его дом, его родных, агентов, театры и даже съёмочные площадки.
В какой-то момент жить стало душно и невыносимо. Хотелось купить билет до Луны.
Встряхнув лохматой головой, Том постарался отогнать тяжёлые мысли. В конце-концов это жизнь. Его жизнь, к которой он так долго и упорно стремился через адский труд. И никому не позволено в неё влезать и ломать. С Зави он обязательно поговорит вечером. Но сейчас нужно вернуть себя на землю.
Еще раз мотнув головой, он улыбнулся сам себе в зеркало, и подмигнув отражению, расправил уставшие плечи.
Так держать!
====== Часть 6 ======
– Томас! Не уходи от разговора! – буквально рявкнула Зави, глядя, как Том поворачивается к ней спиной. Он делал вид, что заваривает чай. В контексте это означало, что он ставит точку в разговоре. Так он делал каждый раз, когда не хотел продолжать общение. За пару лет она уже до оскомины выучила все его уловки.
– Я никуда не ухожу. Твои обвинения смешны и голословны…– чувствуя, как растёт раздражение, отозвался Том. Пока он заваривал себе и ей чай с мятой, разлил кипяток мимо чашек– так сильно дрожали от негодования руки.
– Голословны?! Голословны, говоришь… На вот, полюбуйся! – швырнув ему в грудь стопку фотокарточек, фыркнула она.
– Ты опять отрыла какой-то шлак из интернета? – совершенно спокойно отозвался он, глядя ей в глаза, – Мне кажется, что пора перестать оплачивать это чертово спутниковое.
– Всё шутишь?! Я устала… Нет, правда! Ты ведёшь себя так, словно меня просто нет в твоей жизни! Допоздна задерживаешься якобы в театре. Пропадаешь со своей псиной черте где! – Зави завелась, и сейчас остановить её будет очень сложно. Придётся выслушать всё до последнего слова. Которое он, впрочем, уже знал наперед, – Уходишь по вечерам куда-то, не говоря ни слова.
Том преувеличенно медленно собрал с пола рассыпавшиеся фотографии. Среди них был какой-то сумбур из голых тел, его профиля, Бобби и невнятные смазанные картинки.
– Смехотворно. И это ты считаешь трагедией, достойной Шекспира? – криво усмехнувшись, спросил он, не теряя надежды, что Зави сможет понять всю комичность ситуации.
– Это – моя личная трагедия! Мы с тобой договаривались – если тебе уж так необходимо засунуть свой член в кого-то, кроме меня – делай это так, чтобы я не узнала! Но нет! Ты решил опять по-своему! Тебе мало всей той грязи и скандалов, что вылились на нас несколько лет назад?!
Том, усаживаясь в кресло, посмотрел на неё снизу вверх. Ну ведь нормальная же она была, когда всё только начиналось. Что изменилось?
– Зави… Что с тобой происходит? Давай на чистоту? Дело ведь не во мне?
Зави замерла посреди комнаты, держа в руках несколько тарелок. Кажется, криками не обойдется. Для драматизма она решила добавить битье посуды. В такие минуты, когда скандал достигал максимального накала, он предпочитал отстраниться от происходящего и представить всё глупой драматической сценкой.
– Я… Я не знаю. Том, я люблю…Тебя! Безусловно, люблю! Но, может хватит уже вести себя с окружающими женщинами так, будто меня нет?
– Зави, это фанаты… Поклонницы, – развел руками он, – Это лишь часть образа, ты ведь знаешь это не хуже меня.
– Нет, часть твоего образа это твои персонажи: Локи, Пайн, Лэнг… А вот это… Это отвратительно по отношению ко мне. Ты ведь даже не афишировал ни разу наши отношения. А мы вроде как живём вместе уже не один год.
– Зави, мы это уже обсуждали… Мало тебе следящих всюду за мной папарацци? – он старался предельно четко произносить каждое свое слово, – Мало писем с угрозами, что тоннами я выкидываю на мусор? Мало неожиданных проникновений в дом? Охраны? Представляешь, что будет с тобой и твоей семьей, как только я выставлю нашу с тобой жизнь на всеобщее обозрение?
Зави замолчала. В его словах была правда. Слёзы обиды и того, что он как всегда был прав, буквально душили её. Поставив тарелки на место, она села на высокий барный стул и закрыв лицо руками, разрыдалась.
Том, вздохнув, подумал, что на этом сценка окончена. Можно раздавать награды.
Подойдя ближе, он взял её на руки. От смуглой кожи пахло мылом и яблоком. Поцелуй был робким, словно извиняющимся. Зави секунду подумав, страстно ответила на его робость. Последнее время секс с ней стал намного приятнее именно после скандалов. Она, словно извиняясь за свою истерику, с готовностью соглашалась на любые его предложения.
Заломив ей руку за спину, он принялся медленно стягивать с неё одежду. Зави захихикала.
Будильник вырвал его из сна в начале шестого утра. Оторвав взлохмаченную голову от подушки, Том принялся шарить по тумбочке. Где-то тут должны быть его очки. Зави во сне заворочалась, стягивая с него одеяло. Поспешно выключив будильник, он с трудом сел в постели. Голова раскалывалась. Том вздохнул, помассировав виски. Ему, как самой сонливой сове на свете утренние подъёмы давались с огромным трудом. Идеально было бы начать утро часов в двенадцать дня.
Натали, сложив в рюкзак исправную фототехнику, спешно допила остывший кофе. За окном медленно начинался день. Небо было пасмурным и хмурым, как её душа. Сегодня предстояла важная встреча в «Фотостудия Лондон». Если агенство устроит её портфолио, то можно неплохо устроиться на должность штатного фотографа. Уже отсюда ее работы будут разлетаться во все возможные журналы. Она почувствовала воодушевление.
Мельком глянув на себя в зеркало в прихожей, она отметила, что не смотря на хронический недосып последних недель выглядит она неплохо. Поправив выбившуюся из прически прядь, она, глубоко вдохнув, шагнула за дверь.
Стоило ей закрыть за собой входную дверь, как прямо за спиной раздался звук сигнала машины. Натали вздрогнула от испуга, уронив ключи. В утренней тишине квартала сигнал прозвучал словно гром среди ясного неба. Обернувшись, она увидела знакомую темно-серую «Хёндай Крета» с тонировкой. С водительского сиденья ей помахали рукой. Глянув на наручные часы, она удивленно вскинула брови. Надо же, какая пунктуальность.
– Доброе утро, горе моё, – подходя ближе, улыбнулась Натали. Томас вышел из машины и учтиво кивнув, открыл перед ней пассажирскую дверь.
– Доброе утро, миледи, – склонившись в дурашливом полупоклоне, он хитро улыбнулся. Голубые глаза искрились озорством.
– Ой, да брось… Ты пунктуален.
– Не часто, так что наслаждайся моментом, – честно признался Том, подождав, пока девушка сядет на сиденье, – Ну, так что же мы будем делать сегодня? Могу предложить разбить мою машину… Сжечь твой дом… Ну, или для начала всё-таки заехать в какой-нибудь фотомагазин.
– Давай обойдемся без сжиганий и разбиваний хотя бы сегодня,а? У меня встреча в фотоагенстве, на Грейт Тичвилд Стрит. Элсли Хаус, кажется. Не знаешь, часом, где это? – с надеждой взглянув на настойчивого англичанина, спросила она. Тот задумчиво жевал нижнюю губу. – Если не знаешь, то я такси вызову без проблем.
– Не надо. Я понял, куда тебе нужно. Элсли Хаус. Ты, наверное, мне не поверишь, но это прямо возле моего агенства… В прямом смысле. Удивительное совпадение… – хмыкнул Том. В мысли пробрался неприятный холодок. Если Натали – сталкер, то очень талантливый.
Натали обратила внимание на ставшее вдруг мрачным выражение лица своего спутника.
– Том, если это проблема, то я доберусь сама, – подтягивая фотосумку к груди и уже собираясь покинуть салон машины, произнесла она.
– Нет, не проблема, – улыбнулся молниеносно он, внимательно наблюдая за девушкой. Сегодня она воспользовалась косметикой. Зелено-карие глаза смотрели немного тревожно из-под пушистых ресниц, – Очаровательно выглядишь.
– Эм… Спасибо! Должна же я произвести впечатление на работодателя, – смущенно потупив глаза, отозвалась она.
Машина мягко покатилась по пустынным пока улицам. Еще немного, и проснется вечно спешащий Лондон.
– Ну, на сколько я могу судить – впечатление ты действительно произведёшь! – честно признался он, искоса наблюдая за ней. Натали достала из сумки большую папку, и что-то внимательно в ней рассматривала, – Это – портфолио?
– Да, совершенно верно.
– Покажешь мне?
– Ну не за рулём же…Неужели тебе интересно? – посмотрев на мужчину, поинтересовалась она. Он, быстро бросив на неё взгляд, утвердительно кивнул.
– То, что я уже видел, мне понравилось. Хочу посмотреть, что ты ещё умеешь… Вдруг решу нанять тебя собственным штатным фотографом.
– Если только ты не начнёшь играть щенков в детских спектаклях, – рассмеялась Натали. Её смех прозвучал искренне, и чуть громче, чем принято в Англии. Том улыбнулся.
– Если мне начнут платить за них больше, чем мой агент, я с удовольствием сменю костюм на плюшевое кигуруми… – рассмеялся своей мысли Том.
– Скажи мне честно… Но только без вот этих вот твоих гипертрофированных манер, – махнув рукой, попросила она, – Почему ты носишься со мной?
– Что делаю?
– Носишься… Зачем-то забоишься обо мне. Мы ведь даже не знакомы по сути.
– Ну, во-первых, Бобби описал твой рюкзак. Во-вторых, ты купила мне кофе. В-третьих, я разбил тебе фотоаппарат, который стоит две тысячи долларов. Не считая объектива, – перечислил Том, понимая, что первые две причины на самом деле пустяковые, – И это еще не считая того, что у тебя мои фотографии, которые ты просто обязана продать кому-то или засталкерить в сеть. На крайний случай – начать меня шантажировать…
– Ты опасаешься, что я охочусь на тебя? – догадалась Натали и вдруг расхохоталась так звонко, что у него зазвенело в ушах, – Ну, либо я очень крутой психолог и рассчитала, когда от тебя убежит собака, и нассыт мне на вещи, либо я самый невезучий сталкер на свете.
– Что, глупо я теперь выгляжу? – поинтересовался Том, остановив машину на светофоре. Кто-то из соседнего ряда посигналил ему. Повернув голову на звук, он увидел девушку с огромным пирсингом в губе, старательно машущую ему рукой. Том сдвинул брови, быстро перебрав в памяти всех знакомых. Нет, скорее всего кто-то из фанатов.
– Очень! Даже глупее, чем в первую встречу.
– Ты сама машину водишь? – вдруг не кстати поинтересовался Том, проезжая перекрёсток.
– Да, но у нас в стране правостороннее движение. А тут я часто пугаюсь ездить даже в такси, – призналась она.
– Как ты оказалась в Англии..? Вернее, я понимаю, что ты прилетела на самолете или, возможно, на поезде…
– Прилетела на поезде? – вновь рассмеялась Натали.
