Текст книги "Вдали от посторонних глаз (СИ)"

Автор книги: Изменяя_реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Ты и правда странная… – хмыкнул он в восхищении, притягивая её к себе, и прижимая к груди. Обхватив руками ее разгоряченное водой тело, он почувствовал, как внутри поселилось яростное желание обладать ею, понять, почувствовать. Не просто получить её тело на короткий сладкий миг, а почувствовать жизнь с её точки зрения, ощутить то, что она чувствует к миру и каким видит его. Странное ощущение, будто бы ты хочешь пить, но не можешь напиться и вместо воды – жажда к другому человеку, которого, кажется, тебе слишком мало.

– Тебе надо чаще общаться с реальными людьми. Они, между прочим, потрясающие, – отозвалась Натали.

– Не все. Но в большинстве своём, да, – согласился он, наблюдая, как расплескивая вокруг себя воду, она выбирается из ванны.

Накинув на плечи махровый халат, она внимательно посмотрела ему в глаза, прислоняясь к низкому подоконнику. Ее взгляд был смеющимся и изучающим, скользящим по телу словно она ощупывала его, прикасалась так, как могла только она – взглядом и душой. Отчего-то стало неловко. Том, смутившись, почувствовал себя будто под ярким светом софита.

– Не смотри так, пожалуйста.

Натали в немом вопросе вскинула брови. Губы переломила усмешка.

– Это очень интимный момент, – пояснил он, сидя в ванной и не решаясь встать. Девушка рассмеялась, разметав влажные волосы по плечам.

– Ну ты даешь… То есть переспать со мной не интимный момент, а встать голым в ванной – интимный? – она уже не сдерживала смех. Том в ответ неуверенно улыбнулся.

– У тебя такой взгляд, что я мурашками покрываюсь от него, – признался он, осторожно опираясь о край ванной. На полу вокруг были огромные лужи воды, и он подумал, что надо быть предельно аккуратным, чтобы не поскользнуться.

Натали подала ему пушистое полотенце. Когда он накинул его на голову, вытирая мокрые волосы, она мягко прикоснулась к огромному синяку на его боку. Пальцы щекотно пробежались по тонко стонущим от боли рёбрами вверх, к груди.

Он невольно прикрыл локтем поврежденное место, ожидая почувствовать раздражающую боль. Вместо этого её горячие влажные губы нашли среди вороха полотенца и мокрых еще каштановых волос, его губы. Обвив руками его за талию, девушка мягко подтолкнула мужчину к стене.

Её поцелуй застал его врасплох. Сердце учащенно забилось, набирая обороты. В ушах зашумел усилившийся морской прибой. Том, ухватив девушку за длинные ещё влажные волосы, запрокинул ей голову, чтобы встретиться взглядом. Зелено-карие глаза смотрели как всегда насмешливо, будто она наперёд знала, что должно произойти и от того имела власть над ним. Огромные черные зрачки словно бездонные колодцы готовы были поглотить его в своей неизведанной глубине.

Натали, с тихим свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Чувствовать его крепкую руку, стянувшую волосы на затылке было одновременно и тягостно и приятно. Внутри поднялась горячая волна восторга, перехватывая горло и лишая голоса. От него слабо пахло ароматической пеной, гладкая тонкая, словно папирус, кожа манила её к себе россыпью родинок. Натали протянула руку, и мягко провела пальцами воображаемую дорожку от его упрямого выбритого подбородка по горлу с пульсирующими венами, к ключице и ниже, ниже к груди. Под пальцами мощно билось тренированное сердце. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Потемневшее, словно перед бурей небо Лондона и штормующий лес.

Поцелуй вышел тягучим, словно карамель. Ее мягкие губы упорно сопротивлялись, чувствуя, как его язык осторожно исследует их поверхность. Натали, хихикнув, поймала его за кончик языка, и тут же мягко втянула в свой рот, скользнув словно невзначай по гладким и острым зубам. Шумно выдохнув, он отстранился, упираясь лопатками в холодный кафель стен.

– Я… Что-то хочется сказать, но слов не подберу никак, – произнес он не своим, охрипшим голосом. Горло словно сдавила невидимая рука, заставляя буквально выдирать слова из груди.

– Потом скажешь… – шепнула она, целуя Тома в шею. Поймав его пальцы свободной рукой, Натали направила его под полы халата к груди с острыми вершинами сосков. Ощущая, как быстро подкатило желание, распирая его изнутри, Томас совершенно забыл и о холодном кафеле, так не кстати упершемся ему в спину, и о поднывающих мерзкой болью рёбрах. Её горячие пальцы сомкнулись на его отвердевшем от вожделения достоинстве, мягко скользнув пару раз вверх-вниз, растирая сочащуюся липкую влагу, заставив его буквально прорычать нечто несвязное в её разрисованное плечо. Жаром обдало мгновенно, словно где-то рядом разверзлись врата ада, выпуская всех суккубов и инкубов наружу. Натали, увернувшись от его руки, занесенной над её головой, чтобы поставить ее перед собой на колени, усмехнулась, глядя в его затуманенные глаза.

– Не торопи меня, пожалуйста… – прошелестела она, наслаждаясь чувством власти над его телом и разумом. Её сердце бешено колотилось, разгоняя кипящую кровь по венам. На миг отпрянув, она залюбовалась его видом: широко раздувая ноздри, с потемневшими от желания глазами, с резко спавшей наигранностью и напускной веселостью, он стоял, низко опустив голову и глядя на неё исподлобья, словно бык на арене. Напряженное тело словно ища спасения в прохладе стен, прижалось к серому камню. Натали скользнула пальцами по его груди, соединив четыре родинки с темным овалом соска одной длинной дорожкой, и мягко коснулась редких темных волос внизу живота. В паху вздулись вены, будто рисуя географическую карту его возбуждения.

– Ум-м-м-м… – низко протянул он, ощущая как горячие губы заскользили по его животу вниз, обещая невероятное удовольствие. Томно прикрыв глаза, он откинул голову, уперевшись затылком в спасительную прохладу кафеля. Как только её язык нашёл его вздрагивающий в одном ритме с сердцем член, его буквально смело волной. Ноги предательски подкосились. Из горла вырвался всхлип. Где-то совсем рядом, кажется, зашумел Лондонский перрон. Уперевшись рукой в так кстати расположенный подоконник, он ошеломлённо глянул сверху на Натали. Та отстранилась, облизывая губы, и тяжело взглянула ему в глаза, медленно приподнимая густые ресницы. Он, приоткрыв ставший вдруг мягким и безвольным рот, облизывая кончиком языка губы и кусая их в нетерпении, смотрел на неё жадно и одновременно с мольбой.

– Только не останавливайся… – беззвучно, одними лишь губами произнёс Том, тяжело дыша. Ее ласка была больше похожа на бесконечно сладкую пытку, за секунды поднимая его до звёздных высот и мгновенно бросая в самые темные расщелины мира. По спине ручьём бежал пот, падая темными каплями на без того мокрый пол. Ноги дрожали от напряжения, угрожая вот-вот подломиться. На руках, стискивающих пальцы в кулаки, вздулись вены. Натали, почувствовав, что он дошёл до своего предела резко остановилась. Внизу живота всё горело, изнывая от желания и требуя впустить его, обезумевшего, словно дикий зверь. Поднявшись, она впилась распухшими, ссажеными о собственные зубы, губами в его дрожащий жадный рот. Он, кусая её и без того пострадавшие губы, рычал что-то несвязное, горячими руками исследуя ее тело, скользя вниз бесстыдными пальцами по бархатистой коже живота. Наконец, дойдя до конца своего путешествия, пальцы мягко и настойчиво проникли внутрь, заставив её застонать. Закинув ногу Натали себе на бедро, уперевшись лопатками в стену, он с низким, глухим рыком вошёл в её горячее тело. Натали с придыханием вскрикнула, уронив голову ему на плечо. Мир разорвало мириадами вспышек фотокамер. Где-то совсем рядом начались боевые учения армий Нато и Британии, рвались бомбы, падая с небес и разрывая тело земли на куски. Со свистом неслись пекинские скоростные поезда, уносясь в туманные закаты. Ревели великие водопады, сбивая с ног оглушительным гомоном воды.

Натали, резко вдохнув, вздрогнула всем телом, благодарно прижавшись к его мокрой зардевшейся груди. Капли пота стекали по его лицу, падая вниз, на раскрасневшуюся кожу. Томас замер, пытаясь осознать ощущения. Кажется, сердце только что догнало его тело, начав стучаться откуда-то снаружи. С закрытыми глазами он жадно ловил пересохшим ртом воздух, ощущая, как тело разбивает резко накатывающая предательская слабость. Когда Натали отстранилась от него, освобождая сплетение тел, он недовольно сморщился, вздрогнув от макушки до пяток.

– Ужин уже сто раз наверное остыл, – с напускным сожалением произнесла Натали, включая воду в душевой кабинке.

– Да плевать… – фыркнул он, с неприятным звуком отделяясь от стены. Вспотевшая спина словно не желала расставаться со своей опорой, – Вместе?

– А как же интимность момента? – съязвила Натали, протягивая ему мягкую мочалку. Тугие струи тёплого душа ласково приняли их в свои объятья. С нескрываемым удовольствием он ощутил её ласковые руки на своей спине, словно вновь исследующие его. Натали, прижавшись к нему грудью, быстро поцеловала в покрытое веснушками плечо.

– Аааах ты… Етить твою мать… Нат, как ты это делаешь?! – на выдохе произнёс Том, чувствуя, как этот легкий поцелуй заставил его ноги снова подкоситься, а руку покрыться мурашками.

– Ты о чем? – невинно улыбаясь, поинтересовалась она.

– Вот об этом, – указав пальцем на поднявшиеся дыбом волоски на руке, отозвался Томас, – Ты целуешь меня справа, я справа мурашками покрываюсь. Целуешь слева – слева мурашки нападают… Какая-то магия…

– Давай уже, мойся, горе моё… Да спать пойдем. Мне вставать через несколько часов! – усмехнулась она, оставляя его одного в душе, и быстро исчезая в темноте номера.

Том, прибавив горячую воду, довольно усмехнулся, подставляя лицо водопаду. Оно того стоило, черт возьми, оно того стоило…

====== Часть 26 ======

Кутаясь покрепче в дутую куртку, Натали мысленно пыталась понять, как ей сегодня предстоит работать. Собаки, прижимая уши к голове, пытались найти укрытие от пронизывающего сырого ветра. Утро было холодным и пасмурным. С моря поднялся порывистый ветер, бросая в лицо редкие капли влаги, срывающиеся с неба. Натали, наблюдая за Баки и Бобби, грела руки в карманах куртки. От ледяного, обжигающего ветра пальцы буквально сводило судорогой. Кажется, где-то в рюкзаке у нее были перчатки. Ветер хлестал ее по лицу собственными волосами, бил наотмашь, словно разъярённый неверностью ревнивец.

Надвинув посильнее капюшон куртки, она не спеша пошла по аккуратной асфальтовой дорожке, проложенной почти возле самого обрыва. Ветер беззастенчиво толкал её в спину, подгоняя, будто возмущенный её неторопливостью. Натали поймала себя на мысли, что даже не пытается перешагнуть за тоненький металлический тросик, низко огораживающий дорожку со стороны моря, вопреки привычно бунтующей русской натуре. Англия с её правилами и педантичностью их исполнений нежно отвоёвывала себе место в её непокорной душе.

Дорожка вела прямиком к выкрашенному в белый цвет, как и отель, одноэтажному зданию. Среди продуваемых всеми ветрами скал, обросших низкорослой густой растительностью белые здания смотрелись легко и празднично, словно в насмешку окружающему серому промозглому дню. Собаки, подрагивая на сыром ветру, бежали рядом с ней, низко наклоняя головы к земле, фыркая от ветра и пытаясь бороться со стихией. Уши Бобби развевались, словно тряпочные, делая его похожим на мультяшного персонажа.

Натали, смахнув с глаз выбитую ветром слезу, глянула на табличку на здании. «Первое и последнее место, где подают прохладительные напитки в Англии», гласила она. Девушка усмехнулась. Только прохладительных напитков ей сейчас и не хватает. Приземистое коренастое строение было обнесено невысокой каменной стеной, покрытой следами борьбы моря с присутствием человека на его берегах. Всё в этом месте говорило о попытках человека зацепиться за голые, бесприютные скалы любым способом. Даже дома и каменные ограды выглядели так, будто их пригнуло к земле ветром. Выщерблины на камнях, трещины и мох складывались в таинственные узоры, словно готовые за чашечкой горячего чая шёпотом рассказать вековые небылицы окрестностей. Натали любовно коснулась пальцами чуть влажной поверхности каменной изгороди. На площадке возле таверны сиротливо жались простые деревянные столы со скамьями, выкрашенные ярко-коричневым яхтенным лаком.

Окинув окрестности взглядом, она привычно поискала тропинку, ведущую вдаль от теплого жилья. Наконец, найдя одну, не огороженную проволокой, она, опасливо оглядевшись, не видит ли кто, отстегнула поводки собак. Бобби и Баки бросились с азартом, не смотря на завывания ветра в скалах, изучать окрестности. Натали, услышав тоскливый крик чайки, подняла голову в небо. Птица, сдуваемая ветром, висела на одном месте, будто приклеенная. Узкие, словно сабли, крылья почти прилегали к белоснежному птичьему телу. Чайка, казалось, не прилагала никаких усилий, чтобы держатся в воздухе, скорее наоборот, жалась к земле, стараясь не подниматься высоко, чтобы не быть отброшенной шквалистым ветром далеко от прибрежной полосы. Натали мысленно посочувствовала ей, и приглядывая за собаками, подумала, что летом тут ветер дует в обратном направлении.

Открыв глаза, Томас окинул номер гостиницы взглядом. В окно, нахмурившись, смотрело серое пасмурное небо. Море, словно сговорившись с ним, растворялось у самого горизонта. Ни собак ни Натали в номере не было. Потянувшись к прикроватной тумбочке за часами, он сдавлено охнул от резкой боли в рёбрах. Ночь пролетела незаметно, вместе с усталостью от дороги. Вчера он даже и не вспомнил о том, что у него что-то болит, поддавшись очарованию момента, забыв и сегодня о том, что любое неловкое движение может вызвать острую боль.

Часы показывали начало десятого утра. Удивительно ранний подъем для него. Откинувшись обратно на мягкие, словно облака, подушки, он осторожно потянулся, зевая. Что может сравниться с незапланированным отпуском вдали от мира? Пожалуй, только возможность проваляться весь день в удобной уютной постели.

Натали буквально ввалилась в номер, пытаясь изо всех сил удержать продрогших собак на поводках. Баки и Бобби поочередно принялись отряхиваться, фыркая от тёплого воздуха комнаты.

– Доброе утро, засоня, – закрывая собак в ванной комнате, произнесла Натали. Том кивнул, снова зевнув в кулак.

– И тебе доброе… Как погуляли? – поинтересовался он, наблюдая, как она снимает куртку и вешает в стенной шкаф вместе с поводками.

– Неплохо. Если бы не жуткий ветер. Не поверишь, но там чайки хвостами вперед летают. Не представляю, как сегодня снимать, – отозвалась Натали, нажимая на кнопку электрического чайника. Тот деловито зашумел, нагревая воду.

– Ты бы, наверное, обложился подушками посильнее, а то я сейчас этих двух припадочных выпущу из ванны и они тебя затопчут, – держа руку на двери ванной комнаты, предложила Натали, внимательно глядя на лениво потягивающегося в постели Томаса. Он спешно подтянул к себе огромные подушки, понимая, что девушка права. Собаки, хрюкая и фыркая, вырвались из-за двери, и усиленно вертя хвостами, стали носиться по номеру. Бобби, воодушевленный общим весельем, заскочил на кровать, и бросился облизывать хозяина в лицо, топча лапами заранее подложенные подушки. Том, тихонько смеясь, принялся отбиваться от липкого языка собаки, когда на прикроватную тумбочку Натали поставила чашку кофе.

– Ты останешься с ними в номере, или поедешь со мной на побережье? Надеюсь, что на Уайтсанд не будет такого ветра.

– Что там? Мне кажется, что за свою жизнь я там еще ни разу не был. По крайней мере не помню случая, чтобы мы с родными сюда приезжали, – поднимаясь с постели, и не спеша одеваясь, отозвался Том. Упускать возможность изучить западное побережье Англии он не хотел. Натали, склонив голову на бок, с любопытством смотрела на него.

Сеннен Коув удобно расположился в глубокой ложбине между скалами и полосой белоснежного песчаного пляжа. Всего в нескольких километрах от Лэндс-Энда небо распогодилось, обещая несмотря на ветреную осеннюю погоду встречу с солнечным светом. Натали, еле слышно подпевая играющей радиостанции, барабанила пальцами по рулю, весело поглядывая на своего пассажира. Том, не отрывая взгляда от мелькающего побережья, чувствовал абсолютное умиротворение. Казалось, что весь огромный мир с его проблемами и заботами остался где-то позади, и никакие неприятности его больше не преследуют. Хотелось как можно дольше оставаться в этом моменте. Где-то в номере гостиницы остался выключенный мобильный телефон вместе с единственной возможностью вернуться к суровой реальности. Улыбаясь собственным мыслям, он глянул на Натали. Та, подмигнув ему, пританцовывала под простенький попсовый мотивчик из колонок, изредка поглядывая по сторонам. Где-то внутри ощущение абсолютного счастья так и подмывало его сделать какую-нибудь глупость, но ноющая, постоянная боль в рёбрах не забывала напоминать о своем присутствии.

В просторном багажнике «Форда» Бобби и Баки беспокойно пыхтели, пытаясь разглядеть в тонированное стекло куда же их везут на этот раз.

– Слушай, тут просто какая-то средневековая сказка, если бы не автомобили у домов, – удивился Томас, разглядывая выложенные из прибрежного камня дома. Невысокие, в два этажа, покрытые черепичными крышами, домики выглядели уютными и до неприличия красивыми. Некоторые были заботливо выбелены. Не смотря на глубокую осень почти у каждого дома были разбиты цветочные клумбы. Яркие островки петуний, хризантем и гортензий приветливо тянулись к холодному осеннему солнцу. Кое-где стояла садовая мебель, валялись детские игрушки. Натали ехала очень медленно, разглядывая это великолепие прибрежного городка.

– Невероятное место. Кажется, я влюбилась, – призналась она, находя небольшой пятачок для парковки в самом конце крохотного городка, возле здания с надписью «Сюрф бич бар». Машин, кроме их «Форда» практически не было.

– Да, я тоже, – кивнул согласно он, прикрывая глаза от ослепительной белизны песчаной полосы у моря.

Баки и Бобби весело взрывая мокрый песок лапами, носились по пустынному пляжу. Бобби громко лаял, гоняя важных, расхаживающих в полосе прибоя чаек. Песок и мелкие сухие водоросли запутались в его шерсти. Натали была права – здесь практически не было ветра, и солнце слабо пригревало ей спину, пока она распаковывала фотоаппарат.

Том, подставив лицо солёному ветерку, смотрел на темное, сине-зелёное море, лениво катящее свои волны к берегу. Кроссовки слегка промокли от соленой воды, накатывающей на берег, лижущей шелковистый песок. Тихое шипение воды и пены убаюкивало чувством глубокого уюта. Бобби, схватив какую-то найденную палку, бежал прямо к нему, весело размахивая промокшими ушами. Следом за ним, угрожающе набирая скорость, прижав маленькие треугольники бархатных ушей, антрацитовой пулей летел Баки. Песок шипел и шуршал, поддаваясь напору их быстрых неутомимых лап, и тут же, поцелованный морем, становился гладким, будто стол. Удивительно, как на самом деле мало нужно для счастья, подумалось Тому. Где-то за спиной знакомо шуршал затвор фотокамеры.

Натали, извалявшись в песке, искала удобное место для съёмки. Он обернулся, чтобы найти её взглядом и заметил направленный на него объектив.

– Извини, не удержалась, – пояснила она, подходя к нему в плотную. Хмыкнув, Томас притянул её к себе, обняв за плечи и поцеловав в макушку. Песок был даже в её волосах.

Холодное осеннее море лизало пляж, нагоняя легкие буруны пены. В небе пронеслась возмущенная чайка, о чём-то ругаясь со своей товаркой.

– Странно это всё. Вот вроде я живу тут всю свою жизнь, но пока ты не появилась, я даже не замечал тишины этого мира. Его невероятной красоты, – глядя, как промокшие на сквозь собаки, увлеченно исследуют выброшенную на берег корягу, пробормотал он – Значит, ты в моей жизни появилась не зря.

Натали хитро заглянула ему в глаза, улыбаясь словам. Стоять на берегу, обнявшись и глядеть вдаль, за полосящее синими и зелёными водами море, было очень приятно.

– Ну, хоть какая-то от меня польза, – рассмеялась она. Кажется, вот именно сейчас, содрав с себя всю шелуху городской суеты, актёрских ролей и необходимости держать лицо, он, наконец, был самим собой. Голубые глаза внимательно глядели вдаль, губы плотно сжаты, небритый подбородок высоко поднят, словно он пытается вытянув шею, заглянуть за горизонт. Каштановые волнистые волосы развеваются на ветру, то и дело попадая в глаза и рот. Натали, подавив минутную влюбленность, улыбнулась ему. И всё-таки у него необычная и приятная внешность, подумалось ей, глядя как на его переносице играют в солнечном свете рыжеватые веснушки. Больше всего она любила ловить вот такие тонкие моменты, когда человек расслаблялся ровно на столько, что в её присутствии скидывал всё напускное, становясь самим собой.

– Почему ты так смотришь?

– Ты очень красив, – честно отозвалась она, продолжая разглядывать его.

– Оо! Ооо, какое открытие, – рассмеялся он и тут же схватился за бок. Острая боль в рёбрах быстро подавила его веселье, – Ты не представляешь, как часто мне это говорят, пишут, сообщают, кричат из толпы… И как приятно это звучит из твоих уст.

– Ты не устал от постоянного ощущения, что за тобой следят?

– Сегодня такого ощущения нет. За всё это время, если меня кто-то и узнал, то ни разу даже не выдал этого, – довольно улыбаясь, отозвался Том. Натали, отогревшись в его объятьях, мягко отстранилась и позвала собак.

– Это хорошо?

– Это хорошо… Чувствую себя нормальным. Хоть не на долго можно не скрываться и не думать о каждом своём движении.

Том, чувствуя, что песок под ногами затянул его достаточно глубоко, пошевелился, стараясь не делать резких движений. Хотелось присоединиться к играющей палочкой с собаками Натали. Наблюдая за ней, он вздохнул. Мысли невольно вернулись к Зави. Интересно, каким бы было путешествие с ней сюда? Вспомнив мельком поездку в Брисбен, он отмахнулся от этой идеи. Какие они с Натали все-таки разные. Зави предпочитала комфорт, считая отдых полноценным лишь тогда, когда ее окружают заботой, удобствами и вниманием со всех сторон. Натали же, кажется, даже не напрягалась, чтобы отдыхать, находясь в моменте здесь и сейчас. Раньше он и сам чувствовал себя абсолютно счастливым в любую минуту своей жизни. Любой её миг приводил его в восторг, удивляя и восхищая. Что и в какой момент пошло не так? Почему ощущение постоянной тревоги не отпускало его все эти несколько лет?

Наблюдая за девушкой, как она весело смеётся, валяясь с Бобби и Баки в песке, не думая о том, как глупо выглядит со стороны, он почувствовал себя одновременно и глубоким стариком, ворчащим на беспокойных подростков и подростком, восторженным простыми радостями жизни. В голове мелькнуло – «Кажется, я люблю эту ненормальную!».

Испугавшись собственной мысли, он перевёл взгляд на Сеннен, словно ища у него поддержки. Городок в ответ промолчал. Его каменные домишки и лабиринт низеньких оград в облаках осенних цветов были по истине магическим. Иначе чем еще объяснить эту тягучую нежность в душе.

====== Часть 27 ======

За окном ветер хлестал в окно струями дождя. Казалось, будто это чьи-то тонкие пальцы барабанят по стеклу, требуя впустить внутрь. В комнате тихонько сопели уставшие после долгого дня на пляже собаки.

Натали, подтянув одну ногу к груди, сидела в глубоком кресле под окном, глядя в светящийся монитор ноутбука. Задумчиво барабаня пальцами по клавиатуре, она, казалось, была погружена в работу, освобождая карту памяти на фотоаппарате.

Входная дверь тихонько щелкнула замком. С характерным звуком выключился свет. Натали вскинула голову, не понимая, почему в номере вдруг стало темно. Комнату слабо освещал только свет монитора и неровный свет уличных фонарей, пробивающийся через окно. Её ноздрей вдруг коснулся знакомый цветочный запах. Она нахмурилась, пытаясь разглядеть происходящее в номере. После яркого света ее глаза никак не могли привыкнуть к наступившей резко темноте. Тихие шаги выдали приближающегося к ней мужчину. Холодные капли воды упали ей на голые колени, и следом, прямо в руки опустился огромный тяжелый букет роз. Вот откуда такой знакомый запах, подумала она.

– Увы, у них были только розы, – с каким-то неподдельным сожалением произнес Том.

– О… Я… – Натали растерялась, неловко держа букет влажных от дождя цветов. Так вот зачем ему нужны были ключи от машины, – Ничего себе…

– Что-то не так? – мягко уточнил он, снимая промокшую насквозь под проливными дождем куртку, и стряхивая воду с волос на светлый ковролин.

– Я просто не знаю, что сказать… Спасибо! – Натали с некоторым недоумением смотрела на цветы, словно не понимая, как они очутились тут и что с ними теперь делать, – Мне цветы не дарили уже лет… Десять!

– Прекрасные цветы – прекрасной девушке, за прекрасно проведенный день, – раздался его голос откуда-то сверху, – Бросай работу. Пойдем вниз, поужинаем.

В ресторане они были в одиночестве. Толи постояльцы успели отужинать раньше, толи погода разогнала всех по номерам. Откровенно скучающий персонал дремал за барной стойкой. Больше половины освещения было погашено. Горело теплым желтым светом лишь несколько слабосильных лампочек над баром и ближайшим к нему столиком, создавая ощущение домашнего уюта. Из кухни раздавались невнятные голоса и смех.

– Выбирай столик…– как бы невзначай коснувшись её поясницы, произнес Том. Натали сделала несколько шагов к столику ровно посередине зала. Свет ламп едва касался его, отбрасывая мягкие тени на низкие подоконники. По стеклянной крыше террасы бежали, извиваясь, змейки дождя. Натали очарованно наблюдала за потоками воды, с шумом несущимися по асфальтовой дорожке мимо окон, прямиком к морю. В неверном свете уличного освещения вода казалась черной, с золотыми всполохами, словно огромный сказочный змей.

– Кухня сегодня бездельничает, так что особого выбора нет, – словно извиняясь, произнес Том, преувеличено осторожно садясь напротив неё, – Сейчас подадут что-то из местного меню. Пообещали, что будет вкусно.

Натали лишь благодарно кивнула, еле удостоив его взгляда. Том проследил направление ее взора – потоки воды стремительно неслись мимо окон, к парковке, гипнотизируя взгляд. Она, наконец, смогла побороть магическое притяжение, и преувеличено медленно повернулась к нему. На лице Тома застыло неопределенное выражение. Он словно одновременно спрашивал её о чём-то, искал и сам себе отвечал на не заданный вопрос. Темная оправа очков отбрасывала тонкую тень на острые, подчеркнутые освещением скулы.

– Почему ты не сделаешь лазерную коррекцию зрения? – вдруг спросила Натали, протягивая руку и снимая с его переносицы очки. Том, привыкая к расфокусировавшемуся миру, часто сморгнул. Повертев их в руках, она осторожно примерила очки себе. В глазах появилось неприятное напряжение.

– Если честно, я даже не задумывался о такой возможности, – хмыкнул он, принимая их обратно. Протерев очки привычным жестом, он водрузил их на законное место.

– Ты в них выглядишь… – Натали дернула подбородком, подбирая точное слово, – Мягче. Словно профессор в Институте.

– Ну, ты почти угадала. Когда у меня есть время, я иногда захаживаю в родные стены Королевской академии. Так, почесать языком, – отмахнулся, не предавая значения своим словам он, улыбаясь.

– Ооо, студентки наверное пищат от восторга, – засмеялась девушка. В тишине пустого зала её смех прозвучал слишком громко.

– Ничего не говори мне об этом, – махнул он рукой, словно отгоняя надоедливое насекомое, – Вот по этому времени на преподавание у меня все меньше и меньше.

Официантка, стараясь не нарушать их общение, поставив на стол две тарелки с ароматным мясом, быстро исчезла на кухне.

– Ну, а что за история с тобой?

– Не поняла… Какая история?

– Ну, почему ты не замужем?

Натали задумалась на мгновение, перестав жевать нежную крольчатину.

– Не знаю. Наверное я не подхожу на роль жены и матери детей, – пожав плечами, наконец ответила она, – Я, если честно, даже и не задумывалась об этом… Вот ты бы смог жить с эгоистом? С тем, кто проводит почти всё своё время на работе. И приходит домой под утро?

Том неопределённо мотнул головой, медленно разжевывая кусок.

– Вот и никто не может…

– О, ты намекаешь, что эгоист, пропадающий до утра на работе это ты?

– Я не намекаю. Я говорю открыто.

Наступила неловкая тишина. Натали с любопытством наблюдала за тем, как он ест. Когда он заметил её пристальный взгляд, то отложил в сторону вилку, и отерев губы салфеткой, облизнулся. Выдержать её внимание было не просто. Тем не менее, они оба некоторое время пофехтовав друг с другом глазами, удовлетворенно улыбнулись друг другу, продолжив ужинать.

– И кто уходил первым, если не секрет?

– Ты знаешь, когда как. Из последних я ушла сама, когда поняла, что смысла в них нет. Одна боль и бесконечное ожидание. Он был женат. Я по своей глупости ввязалась в эти дурацкие отношения и сильно пожалела потраченного времени, – равнодушно пояснила она, азартно ковыряясь в своей тарелке, – А что на счет твоих отношений? Почему не женат?

– Хммм… Я… Мои родители, не смотря на то, что они развелись, когда мне было тринадцать лет, всегда оставались для меня идеалом отношений. Отец всегда уважал маму и её решения. Мама до сих пор старается поддерживать его… И я… Ну, не знаю… Думаю о том, что театр и кинокарьера занимают такое огромное количество моего времени, что на семью его просто не остаётся, – Том задумчиво поправил очки, – Мне бы не хотелось отнимать время у человека. Понимаешь, что я имею ввиду?

– Кажется, да. Ты так занят своей карьерой, что рядом с тобой трудно находиться. И еще труднее выносить твое отсутствие.

– Блин… Не так. Я… Я не хочу, чтобы кто-то тратил на меня свое время, пока я занят карьерой. Это слишком большая ответственность…

– Аааа, да ты такой же эгоист, как и я, – рассмеялась Натали, громко уронив вилку на тарелку. Она прозвенела, словно колокольный набат, заставляя его вздрогнуть, – Поверь, я тебя понимаю. Для того, чтобы построить что-то серьёзное… Ну, например, карьеру актёра, спортсмена… Писателя… Даже семью… Нужно вложить огромные силы и прорву времени. Не у всех есть на это даже маломальский ресурс. Но те, кто находят становятся очень известными… По-моему, действительно великие люди одиноки.

– О… Я не считаю себя великим! – краснея, опустил он взгляд. Натали рассмеялась.

– Ой, ну конечно, что врешь-то? Аж покраснел! С этим вполне справляются твои фанаты, создавая тебе свиту и славу… Просто современная версия Ричарда III, некоронованный король.

– Звучит, как издёвка, – фыркнул он.

– Ну, от чего же. Я серьезно. Кажется, Макиавелли принадлежит фраза: «Короля делает свита».