Текст книги "Хогвартс до начала времен (СИ)"

Автор книги: Isabelle Kelari

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Вот зачем надо было бросаться прелой листвой? – приговаривал Фредерик, быстро кружа девушку. Елена закрыла глаза.

– Затем, что впереди лето, и мы долго не увидимся. Должна же я как-то компенсировать ущерб.

Что-то негромко пробурчав себе под нос, юноша опустил Елену. Оправив платье, волшебница широко улыбнулась и вытащила из рукава волшебную палочку.

– Экскуро! – воскликнула она, взмахнув палочкой. Следы от травы и листья исчезли. Довольно улыбнувшись, девушка спрятала палочку и присела на берегу озера. Фредерик мгновение помедлил, после чего сел рядом.

– Так этим летом ты к нам не приедешь? – небрежно спросил волшебник, глядя на воду. Елена бросила на него быстрый взгляд.

– Я обещала Ингрид, что приеду к ней. А осенью вернусь сюда уже просто помогать матери.

– Сомневаюсь, что ее маглы-родители смогут тебя достойно принять, – насмешливо протянул Фредерик.

– Не надо так, – устало попросила Елена. – У нее чудесная мама. Да, возможно, ее семья не такая, как у нас с тобой, но сути это не меняет. Ингрид – волшебница и моя подруга.

– Я знаю. Просто мастер Салазар всегда говорит, что дети маглов – это ненастоящие волшебники. Им не место в Хогвартсе.

– Они такие же, как мы, – отрезала девушка. – Или ты хочешь сказать, что волшебники, рожденные среди маглов, должны оставаться с ними? – Фредерик после секунды раздумий кивнул. – А как быть с сквибами? Они не волшебники, но живут в нашем мире. Почему тогда мы не презираем их? Ведь они тоже отличаются от нас.

– Хорошо, я все понял, – поднял руки Фредерик. – Больше не скажу ни слова насчет происхождения Ингрид или кого-то еще.

– Лучше бы ты просто изменил свое мнение на счет маглорожденных, – вздохнула Елена.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом?

Молодые волшебники сменили тему. Незаметно для них Кандида покинула свое убежище и медленно, тяжело дыша, направилась в замок, обдумывая то, что невольно услышала. Ей было больно от того, что Салазар так сильно возненавидел детей маглов. И хотя она понимала причины его ненависти, принять этот выбор она не могла. На вершине холма Кандида остановилась. Она оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фредерик немного нерешительно берет ее дочь за руку. Смущенно улыбнувшись, Елена отвела глаза и поглядела на воду, но своей руки не отдернула. А Кандида, еще немного поглядев на них, отвернулась. Принять выбор дочери она, к сожалению, тоже не могла.

Автор очень рассчитывает на отзывы читателей в качестве мотивации для написания продолжения этой работы. Не забывайте, что именно вы, дорогие читатели, и ваши комментарии являются вдохновением для большинства писателей))

========== Глава четырнадцатая ==========

Область Шкодер, Албания, 1009 год.

В вечернем сумраке Хогвартс походил на сказку. Мерцающие светом тысячи свечей окна манили к себе мотыльков, освещенные лунными лучами остроконечные башни напоминали верхушки гор. Редкие звери, осмелившиеся сунуть нос на опушку леса, с изумлением смотрели на замок, и лишь гигантский кальмар все так же лениво рассекал темную гладь озера, безразлично поднимая на поверхность свои длинные щупальца.

С каждым годом школа чародейства и волшебства становилась все более известна – слухи разносятся быстро. Замок наполнялся новыми учениками, и Основателям становилось все труднее. Но у них была опора и поддержка.

Их первые ученики все еще оставались с ними. Многие из них, опробовав свои силы в магическом мире, решили вернуться туда, где для них все началось. Такими были Маркус и Шарлотта. Выпускник Пуффендуя долгие семь лет странствовал по свету, но так и не нашел себя. Шарлотта же обрела свое предназначение в исцелении людей. Памятуя о поступке своей погибшей наставницы, девушка старалась не дать обнаружить себя, но тихонько помогала людям, будь то волшебники или простые маглы.

Мерлин, Мелюзина и Астрит все это время оставались в Хогвартсе, помогая обучать юных волшебников. С возвращением их друзей у троицы появился шанс попытать счастья самим, которым они и воспользовались: Мерлин и Мелюзина, после долгих раздумий, отправились к друидам, где юноша надеялся узнать больше о прорицании и искусстве зельеварения. А Астрит уехала к давнему другу детства и сыну троюродной сестры своего наставника – Джонатану Когтеврану.

Лишь Елена не знала, куда ей податься. Молодой волшебнице хотелось приключений, а Хогвартс из привычного дома уже несколько лет как превратился в клеть. Все чаще Елена оказывалась в немилости у матери, но если ее ссоры расстраивали, то из Кандиды выкачивали последние силы.

Женщина слабела день ото дня. Временами ей становилось тяжело просто выйти к ученикам и провести занятие – тогда ее заменяла Елена. Но Кандида не могла не признать тот факт, что ее дочь, будучи талантливой волшебницей, не до конца справляется с возложенными на нее обязанностями. Со дня ее рождения Кандида была твердо уверена, что Елена станет ей достойной заменой, что именно ей она сможет передать бразды правления в Хогвартсе. Но она не учла одного – что рано или поздно Елена может разочаровать ее.

В один из весенних вечеров, когда студеные ветры уже почти утихли, и с юга потянуло теплым воздухом, Кандида сидела в гостиной возле камина и читала письмо из дома. В их старом поместье в Глен Александр теперь жил только с сыном. Да и Джонатан редко бывал дома: молодой волшебник все чаще ездил во Францию, к родителям отца, но отнюдь не потому, что туда его звала душа. Нет, туда его манило сердце. Молодой граф Когтевран обручился с француженкой из хорошей семьи и собирался привезти свою невесту, чтобы сыграть свадьбу в Великобритании. Александр надеялся, что их брак будет таким же счастливым, каким был его собственный, и Кандида, прочитав эти строки, с мысленной улыбкой поддержала его.

Когда в коридоре послышался шум, женщина свернула письмо и едва успела положить его на стол, как дверь со стуком распахнулась, и в комнату влетел Салазар. Разъяренный Годрик шел за ним попятам.

– Не уходи от ответа! – вскричал Гриффиндор, рыжая борода опасно колыхнулась. – Ты переходишь все границы, Салазар!

– Ты меня не переубедишь! – рявкнул в ответ змееуст. – Я останусь при своем мнении, если тебе оно не нравится, можешь уходить!

– Что происходит? – не выдержала Кандида.

– Он требует, чтобы мы исключили всех маглорожденных, – пояснил Годрик, не сводя с друга грозного взгляда зеленых глаз. Салазар невозмутимо смотрел на него в ответ.

– У нас школа чародейства и волшебства. Добрая половина школы не имеет к волшебникам никакого отношения. Им не место здесь.

– Салазар, но ведь мы это уже обсуждали, – устало проговорила Кандида. – Ты же согласился обучать всех ребят, без исключения…

– Это было до того, как я потерял Розиту! – процедил Салазар. Лицо Годрика превратилось в непроницаемую маску.

– Не смей прикрываться ее именем. Она первая была бы против всего этого…

– Ты не понимаешь! Я не могу отделаться от мысли, что кто-то из этих детей может быть ребенком тех, кто убил ее.

– Но ведь дети не причем, – умоляюще сказала Кандида. – Салазар, пожалуйста. Нам и так сейчас очень тяжело. Ребят много, мы не справляемся, да и помощников почти нет. Нам нужно действовать сообща. Хотя бы в память о Розите.

Салазар бросил на нее недовольный взгляд и нехотя кивнул. Годрик молчал, хотя от переполнявшего гнева волшебника перекосило. Взглянув на него, Слизерин поджал губы.

– Мы еще вернемся к этому разговору. Не сейчас, но когда все вернется в норму.

Он быстро вышел, по пути задев друга плечом, и хлопнул дверью. Годрик и Кандида остались вдвоем. Присев напротив троюродной сестры, мужчина тяжело вздохнул, широкие плечи его беспомощно опустились.

– Что с ним делать?..

– Ничего, – просто ответила волшебница. – Салазар потерял все, что у него было в этой жизни. И прежним он уже не будет. Он будет ненавидеть маглов и все, что с ними связано, будь то даже маглорожденные волшебники.

– И с этим ничего нельзя поделать? – с надеждой поинтересовался Годрик. Когда Кандида покачала головой, загоревшийся в зеленых глазах огонек погас. – Тогда мы его потеряли…

Поднявшись на ноги, Годрик тихо прошептал что-то на прощание и ушел, но женщина недолго оставалась одна.

Как вошла Елена, Кандида, погруженная в свои мысли, не слышала. Очнулась волшебница лишь, когда девушка тронула мать за плечо.

– Ты хотела о чем-то поговорить? – тихо спросила Елена. Женщина кивнула.

– Да, хотела… Присядь, пожалуйста. – Елена села в кресло, в котором еще несколько минут сидел Годрик. – Я знаю, ты помогаешь нам уже несколько лет. У нас сейчас тяжелые времена, ребят очень много, мы не справляемся со всеми… Ты знаешь, я всегда гордилась тобой, но то, что ты делаешь сейчас… Пойми, этого недостаточно.

– Недостаточно? – переспросила Елена. – Я из кожи вон лезу, чтобы хоть чем-то быть полезной, а ты говоришь, что я не стараюсь?

– Ты не понимаешь всей сути, – сказала Кандида. – Ты еще слишком молода, ты не знаешь жизни. Ты думаешь, что невероятно умна – и это действительно так – но есть люди, умнее тебя.

– Ты, например? – язвительно вскинулась девушка. Леди Когтевран выше подняла голову.

– Хотя бы. Салазар, Годрик, они тоже умнее тебя. И они знают, что значит идти к своей цели, радоваться, когда она достигнута, печалиться или скорбеть, когда потеряно что-то очень дорогое. Тебе это еще неведомо. Ты еще так юна, Елена. Поэтому не надо делать вид, что ты повидала все на этом свете. Это далеко не так.

– Знаешь, – Елена встала и смотрела на мать сверху вниз, – если бы мне это сказал Годрик или Салазар, я бы их еще поняла и простила. Но услышать от тебя, что я ничего не стою и не смыслю… Может быть, ты и умнее меня, но после какого опыта ты стала такой? Или ты не ошибалась, а весь опыт получила от своей драгоценной диадемы?

– Ты знаешь, диадема не дает тебе больший ум, а лишь усиливает твои собственные способности…

– Не важно, что она делает, важно то, что ты считаешь себя самой мудрой волшебницей в истории нашего мира, но ты так же глупа и недальновидна, как и все мы, – бросила Елена. Кандида посмотрела на дочь долгим, полным печали взглядом. Фыркнув от обиды и разочарования, Елена выскочила за дверь.

Она бежала по коридорам, петляла по лабиринтам Хогвартса, почти не разбирая дороги. Проскользнув под очередной лестницей, девушка свернула в тонкий коридор, толкнула тяжелую дверь с головой орла и вошла в башню Когтеврана.

Округлое помещение было наполнено светом луны, на куполе потолка под синими шелковыми занавесями мерцали звезды. Напротив входа в высокой нише стояла статуя Кандиды. Взглянув в лицо матери, Елена еще сильнее сжала ладони в кулаки и метнулась к статуе, пробралась в нишу за ней и коснулась одного из камней. Часть стены отъехала в сторону, открыв взору девушки потайную полку. На синем бархате покоилась старинная диадема из черненого серебра. Мелкие бриллианты таинственно переливались, над огромным топазом сверкала голова орла. Закусив губу, Елена, словно в раздумьях, оглянулась на статую матери, после чего подхватила диадему. Стена молчаливо скользнула на свое место, скрыв свой тайник.

Незаметно выскользнув из замка, Елена направилась к озеру. На темной глади отражалось звездное небо и тысячи огней, сияющих в окнах Хогвартса. Остановившись у самой кромки воды, девушка оглянулась, в последний раз окинула взглядом замок и тихо растворилась в ночи.

На заре следующего дня во внутреннем дворе замка послышалось конское ржание. Гордый вороной жеребец, неспешно перебирая стройными ногами, приблизился к лестнице и остановился. Темноволосый всадник поспешно спешился, когда на лестнице появился Годрик. Рыжебородый мужчина неторопливо спустился по ступеням и, улыбнувшись, остановился.

– Рад вновь видеть тебя, Фредерик.

– И я рад, милорд, – молодой волшебник с улыбкой поклонился.

Вдвоем они поднялись по лестнице и вошли в Обеденную залу. Ученики проводили гостя удивленными взглядами, Основатели, завидев бывшего воспитанника, встали. В зале наступила почти полная тишина.

– Фредерик, – приветливо сказала Пенелопа. – С возвращением.

– Спасибо, миледи, – откликнулся Фредерик. – По правде сказать, я ненадолго, – он посмотрел на Кандиду. – Мне нужно поговорить с Вами, миледи.

Кандида недоуменно приподняла тонкую бровь, но все же обогнула стол и жестом пригласила юношу следовать за ней. Вежливо кивнув остальным Основателям, Фредерик последовал за ней.

Они поднялись по главной лестнице на шестой этаж, свернули в сторону восточного крыла и очутились перед гостиной Основателей. Толкнув дверь, Кандида вошла в нагретую огнем камина комнату и присела в кресло. Фредерик остался стоять.

– Я слушаю, Фредерик.

– Миледи, Вы знаете меня уже много лет, – начал юноша. – Знаете, что пока я учился здесь, мастер Салазар хорошо отзывался о моих успехах, знаете, что я все эти годы дружил с Вашей дочерью. И Вы наверняка знаете, ради чего я приехал. – Кандида спокойно слушала его. – Я люблю Елену и прошу у Вас позволения взять ее в жены.

– Это решать не мне, – откликнулась волшебница. Фредерик нахмурился.

– Но Вы ее мать. И Вы можете либо благословить наш союз, либо отказать в нем.

– Я не буду препятствовать своей дочери, – промолвила Кандида. – Решать ей и только ей. А что касается благословения… если Елена согласится, я благословлю Ваш брак.

Тень, упавшая на лицо юноши, разгладилась, и Фредерик улыбнулся. Поглядев на него, Кандида вздохнула. Мыслями женщина понимала, что, возможно, совершает ошибку. Но Елене стоило сменить обстановку. Юная девушка не могла провести в замке всю свою молодость. Этого Кандида точно не могла допустить.

Женщина хлопнула в ладоши. Спустя мгновение раздался громкий хлопок, и перед волшебниками появилась старая эльфиха. Коротко поклонившись Основательнице, Матильда одернула подол полотнища, завязанного в виде сорочки, и подняла на женщину свои огромные, подслеповатые глаза.

– Что будет угодно, миледи?

– Матильда, будь добра, найди мою дочь, – попросила Кандида. – Скажи, что я жду ее в гостиной, нам с ней надо поговорить.

Матильда послушно кивнула и исчезла все с тем же тихим хлопком. Фредерик улыбнулся и решительно опустился в одно из кресел у камина.

– Я обещаю, миледи, я смогу сделать Елену счастливой. Она ни в чем не будет нуждаться…

– Меня не волнует, что Ваша семья богата, – прервала его Кандида. – Каждый барон имеет достаточно золота, чтобы доказать право на свой титул. Но не у каждого есть человеческое достоинство и гордость, чтобы в час нужды сделать правильный выбор. Вы говорили, что Салазар высоко ценил Вас, пока Вы учились. Но изучал Вас не только он, но и я.

– И какой вывод сделали Вы? – поинтересовался Фредерик. Кандида отвела глаза.

– Я сделала выводы для себя. От Вас зависит, права я была или же ошиблась.

В коридоре послышался громкий хлопок, раздались торопливые шаги. Дверь с тихим скрипом отворилась, и на пороге возникла Матильда. При виде эльфихи на сердце Кандиды стало неспокойно.

– Что случилось? – упавшим голосом вопросила она. Эльфиха пыталась перевести дыхание от быстрой ходьбы и волнения.

– Леди Елена… ее нет в замке…

– Как нет? – переспросил Фредерик, темные глаза юноши полыхнули в свете каминного пламени. – А где она?

– Найди остальных Основателей, – распорядилась Кандида. – Они должны знать. Пусть идут сюда.

В комнате повисло напряженное молчание. Фредерик встревожено мерил шагами комнату, Кандида молчала, неотрывно глядя в огонь. Беспокойство словно витало в воздухе, грозя перерасти в настоящую бурю. Напряжение достигло своего пика, когда в комнату быстрым шагом вошли Годрик и Салазар.

– Канди, что случилось? – вопросил Годрик. – Матильда что-то говорила о Елене…

– Она сбежала, – ответила Кандида. Салазар остолбенел.

– Сбежала? – переспросил змееуст. – Я знал ее еще девочкой, что на нее нашло?

Кандида не ответила, но ее красноречивое молчание послужило волшебнику лучше любых слов.

– Ясно…

– Должно быть, я была слишком строга. Мне не следовало говорить и половины того, что я ей наговорила. Это моя вина.

– Не вини себя, – попросила вошедшая Пенелопа. – Елена сделала свой выбор.

– Но и я сделала свой…

– Куда она могла пойти? – вмешался Фредерик. Салазар пожал плечами.

– Кандида, вспомни, о чем вы вчера говорили? Может, она упоминала, куда собирается, хоть что-то?

Женщина покачала головой, как вдруг страшная догадка пронзила ее. Поднявшись с кресла, Кандида быстро вышла из комнаты, что-то проговорив в качестве извинений, и поднялась на этаж выше, где толкнула дверь с головой орла. Статуя волшебницы с ее собственным ликом встретила ее каменным, укоряющим взглядом, и Кандида поспешно отвела глаза и открыла тайник. Вид пустой полки наполнил ее сердце болью.

– Елена… – почти неслышно шепнула волшебница. – Что же ты наделала…

– Кандида? – голос Годрика послышался совсем близко от гостиной Когтевран. Кандида едва успела закрыть тайник и выйти из-за статуи, когда волшебник вошел в башню. – Канди, все в порядке? Ты так быстро ушла.

– Все нормально. Я просто проверила, все ли мои вещи на месте.

– Вещи? – лицо рыжебородого волшебника озарила догадка. – Диадема? Она ведь на месте? – Кандида взволнованно сглотнула, мгновение помедлив с ответом.

– На месте, – наконец выдавила она. – Все в порядке.

– Канди, мы найдем ее, слышишь? – подойдя к сестре, сказал Годрик. Кандида подняла на него карие глаза, и мужчина обнял ее. Спрятав лицо на его плече, волшебница вцепилась пальцами в красный бархат его камзола, чувствуя, как вращается перед глазами комната. – Не вини себя.

– Я не могу, Годрик… – устало откликнулась она. – Я не могу…

Гостиная будто погрузилась в полумрак, руки обессилено упали. На душе было так тяжело, что бороться с этой тьмой просто не было сил. Последним, что успела увидеть Кандида, было обеспокоенное лицо Годрика, едва успевшего поддержать ее, когда она внезапно упала без сил. Она услышала отголоски его крика, когда он попытался позвать Салазара, но ответить уже не смогла, полностью погрузившись в объятия окутавшей ее темноты.

С каждым днем Кандиде становилось только хуже. Лихорадка уносила все ее силы, женщина слабела час от часа. Основатели проводили рядом с ней все свое время, отчего бремя управления школой на себя пришлось взять их бывшим ученикам. Шарлотта, Маркус и четырнадцатилетний Патрик по мере сил проводили занятия, но Хогвартс был насквозь пронизан напряжением и тревогой.

Волнение достигло своего накала, когда в школу прибыл Джонатан. Оставив возле замка своего коня, юноша сразу же направился к матери, в то время как Астрит поспешила на выручку своим друзьям. Все понимали, что если в замок начинают приезжать близкие Кандиды Когтевран, то дело совсем плохо. Но вслух об этом старались не говорить – слишком сильна была надежда учеников и их вера в то, что все еще может наладиться.

Спустя неделю после пропажи дочери Кандида позвала к себе Фредерика. Молодой барон пришел сразу же. Как и все, состояние леди Когтевран тревожило его, но больше всего он волновался о Елене, от которой не было никаких вестей. Джонатан не отходил от матери ни на шаг, мимоходом сказав, что Елена сделала свой выбор, и когда она захочет, она вернется. Но Фредерику этого было мало. Он хотел убедиться, что с девушкой все хорошо, а для этого необходимо было найти ее. Но ни Основатели, ни Джонатан поиски не предприняли. Ни сами, ни кто-либо еще.

Кандиду Фредерик застал в постели. После побега Елены женщина почти не вставала – не было сил. Кандида будто истончалась на глазах, напоминая бледное подобие самой себя – красивой, умной и воистину великолепной волшебницы. Прикрыв за собой дверь, Фредерик кивнул Джонатану и присел рядом с кроватью. Кандида подняла на него потускневшие от горя и болезни карие глаза.

– Ты говорил, что любишь ее… – едва слышно прошептала она и закашлялась, чувствуя, как терзает боль пересохшее горло. Фредерик наклонился чуть ближе. – Если твоя любовь настоящая…

– Она настоящая, – горячо прервал ее юноша. Кандида на миг прикрыла глаза в знак согласия.

– Тогда найди ее, – попросила Кандида. Кашель вновь заставил ее вздрогнуть от боли, женщина прижала к губам платок, и Фредерик увидел, как на белой ткани осели капли крови. – Прошу тебя… Я… я должна увидеть ее… до того, как…

– Ты увидишь, матушка, – ответил Джонатан, подходя к ним и беря мать за руку. Горячая кожа неприятно обожгла его ладонь. – Елена вернется к нам. Обязательно.

Кандида грустно улыбнулась, карие глаза медленно закрылись, когда она погрузилась в неспокойную дрему. Поправив одеяло, Джонатан поманил Фредерика и первым вышел из комнаты. За дверью их уже ждала Пенелопа. Как только волшебники вышли, Джонатан прикрыл дверь, оставив тонкую щелку, и наклонился к женщине.

– Она уснула, но вряд ли это надолго. Ее вновь мучает кашель…

– Я знаю, – вздохнула Пенелопа. – Салазар приготовил отвар из болиголова, бадьяна и крапивы, ей должно стать легче.

– Насколько легче? – спросил Джонатан. Пенелопа скорбно посмотрела на него, в зеленых глазах появились слезы, и юноша опустил голову. – Понятно…

– Я присмотрю за ней, – напоследок сказала женщина и, ободряюще коснувшись его плеча, скрылась в комнате. Фредерик проводил ее внимательным взглядом.

– Я постараюсь найти Елену как можно скорее. Чтобы они могли… – он запнулся, – попрощаться.

Джонатан кивнул. Когда Фредерик уже хотел уйти, граф Когтевран вдруг схватил его за руку, и юноша оглянулся. В глазах Джонатана стояла немая мольба.

– Верни ее домой, – тихо попросил он. Фредерик склонил голову и быстро ушел, чувствуя взгляд мужчины, обреченно глядящего ему вслед.

Темные воды Дрина омывали каменистые берега, наполняя албанские леса журчанием капель. Редкие птицы, пролетая в небесах, недоуменно поглядывали вниз, туда, где под деревом на расстеленном плаще дремала светловолосая девушка. Налетевший холодный ветер заставил ее поежиться и открыть глаза.

Елена скрывалась в лесной чаще уже больше пяти недель. Из окраин Хогвартса девушка трансгрессировала в имение своих бабушки и дедушки во Франции, после чего отправилась дальше, в Византию. Маленькая Албания располагалась совсем рядом, простирая на юг свои леса и равнины. Там и решила укрыться Елена.

В глубине леса молодая волшебница создала себе вполне пригодное жилье, но ночевала там редко, предпочитая спать под звездами, независимо от законов и наставлений. Ей нравилось просыпаться по утрам под пение птиц или дуновения ветров, но мысли о матери и оставленных близких терзали ее душу. В такие мгновения Елена доставала из сумки диадему Кандиды и подолгу разглядывала ее, наблюдая, как переливаются в солнечных лучах драгоценные камни. В сердце девушки с каждым днем росла тоска по дому, но возвращаться Елена не собиралась. По крайней мере, не сейчас.

Сладко потянувшись, волшебница поднялась на ноги и прошла к протекавшей рядом реке. Холодная вода взбодрила ее, и Елена, стряхнув осевшие капли с рук и подола платья, вернулась к месту ночлега, свернула свой плащ, подхватила сумку и медленно побрела между деревьями.

Под хвойной листвой кое-где виднелись грязные, уже почти растаявшие шапки снега. По темным от дождей веткам сновали белки, неподалеку слышалась перекличка оленей. Свернув на небольшую полянку, Елена приподняла нависшую над тропой колючую еловую ветвь и присела в траву, как вдруг ей показалось, что лесную какофонию звуков нарушил человеческий голос. Девушка насторожилась. Вскоре зов повторился, послышались тяжелые шаги, отчего пожухшая трава обиженно захрустела. Вскочив на ноги, Елена хотела было применить дезиллюминационные чары или трансгрессировать, но передумала, когда голос раздался совсем рядом. Паника захлестнула ее с головой, и Елена спряталась за широким стволом дуба, судорожно сжимая в руках свою сумку. Шаги стихли на другой стороне поляны, наступила тишина, волшебница затаила дыхание.

– Я знаю, что ты здесь. Выйди, пожалуйста.

Елена прерывисто выдохнула. На глаза ей попалось дупло, и девушка, приподнявшись на цыпочки, сунула в него свою ношу, оправила платье и медленно вышла из-за дерева.

Посреди поляны стоял Фредерик. Каштановые волосы отросли почти до плеч, серый камзол под темным плащом был запачкан листвой и талой водой, на поясе сверкал охотничий кинжал. Подняв глаза, Елена встретилась с пронзительным взглядом стальных глаз.

– Как ты нашел меня?

– Твои родные говорили о местах, в которых ты хотела побывать. Они рассказали, что ты всегда мечтала о Византии. Вот только в Константинополе особо негде спрятаться. Албанские просторы совсем другое дело.

– И зачем ты здесь? – тихо спросила девушка. Фредерик нахмурился.

– Ты знаешь. Хочу вернуть тебя домой.

– Я не вернусь туда, – ответила Елена. – Я достаточно времени провела в Хогвартсе и не хочу возвращаться в эту клетку.

– Ты нужна своей матери, – попытался образумить ее юноша. – Леди Кандида совсем сдала после твоего отъезда.

– Побега, ты хотел сказать? Не сомневаюсь, матушка сделала все, чтобы выйти из этой ситуации с достоинством. А я… я – всего лишь беглая дочь, которая не оправдала надежд матери и опозорила всю семью.

– Елена, не надо. Ты нужна ей, – настойчиво повторил Фредерик и сделал к ней несколько шагов. Елена гордо вскинула голову.

– Я не вернусь, – твердо заявила она. Волшебник сжал челюсти, на его скулах заиграли желваки.

– Ты должна, – барон немного помолчал, затем продолжил: – Я приехал в Хогвартс просить твоей руки, и Кандида одобрила наш союз. Мы поженимся, как только ты вернешься.

– С чего ты взял, что если матушка одобрила этот брак, то на него соглашусь и я? – резко вопросила Елена. Фредерик замер. – Она всю жизнь решала все за меня, теперь хочешь и ты? Что мне делать, как вести себя, как жить… Все те годы, что мы учились, мне казалось, что ты мой друг, что ты поддержишь меня. Но сейчас я вижу, что это не так. Ты тоже помыкал мной, пусть и не так явно навязывая свою волю. Все эти разговоры о том, что для меня лучше, о маглах, о будущей жизни – все было лишь пустой болтовней! – она вдруг подошла к нему и яростно ткнула в грудь пальцем. – Я скорее проведу здесь всю свою жизнь, чем вернусь, чтобы вновь стать заложницей.

– Не заложницей, а моей супругой, – откликнулся Фредерик, по пылающим гневом серым глазам было видно, что спокойствие дается ему большим трудом. Елена усмехнулась.

– Для меня это одно и то же. Я всю свою жизнь мечтала увидеть мир, но все, что я видела, были лишь каменные стены. Сначала дома, потом Хогвартса. Моя жизнь началась только сейчас, когда я сбежала. И я не изменю своего решения, что бы моя матушка тебе не пообещала.

– Стало быть, ты отказываешь мне? – переспросил Фредерик, в голосе юноши прозвучали гневные нотки, но Елена их не заметила, еще выше приподняв подбородок.

– Да. Твоей женой я не стану никогда.

На полянке наступила тишина. Бросив на юношу немного презрительный взгляд, Елена отвернулась и не заметила, как гримаса бешенства исказила лицо барона, а левая рука легла на эфес кинжала.

– В таком случае, мне придется тебя заставить.

– Я больше не буду ничьей марионеткой. Так что все свои угрозы и приказы прибереги для будущей супруги, – с неприкрытой насмешкой отозвалась Елена. Светлые глаза вдруг загорелись стальным огнем, когда Фредерик с яростью схватил девушку за руку и резко развернул к себе лицом. Елена тихо вскрикнула.

Серые очи в обрамление темных ресниц медленно опустились, в изумлении глядя на подернутое красным лезвие. Елена судорожно задышала и как-то странно осела в его руках, посмотрела на молодого барона и подняла было руку, но тонкие пальцы так и не коснулись его искаженного лица. Стальные глаза полубезумно глядели в ее угасающее лицо, когда серые очи девушки дрогнули в последний раз и медленно закрылись.

Фредерик нерешительно коснулся ее светлых волос, провел по ним рукой, дотронулся до похолодевшей кожи. Пальцы окрасились алой кровью, и юноша словно впервые заметил кинжал. Он не помнил, как достал его, как нанес удар, но в голове медленно прояснялось. Ярость уходила на второй план, уступая место осознанию совершенного преступления.

– Елена… – тихо позвал Фредерик, но девушка уже не ответила. – Нет… нет, пожалуйста, нет…

Из зияющей раны на груди нещадно хлестала кровь, заливая светлую ткань и руки волшебника. Мужчину пробила дрожь. Он опустился на мокрую от снега и крови траву, баюкая тело любимой девушки в своих руках и отчаянно зовя ее по имени. Разум упорно отказывался признавать тот факт, что он сам стал ее погибелью. Но все же Фредерик понимал это.

Солнце уже успело перейти зенит, когда юноша очнулся от состояния потрясения и медленно поднялся. На негнущихся ногах он прошел к дереву, туда, где Елена бросила свои вещи, и поднял с земли ее светло-серый плащ. Девушка всегда любила этот цвет, и Фредерику казалось, что она одобрила бы такой саван. В следующую секунду он покачал головой, словно отгоняя настойчивые мысли, и вынул из рукава волшебную палочку.

В аккуратно выкопанную могилу Фредерик и опустил Елену. Серый саван окутывал ее фигуру, словно кокон, открытым оставалось лишь ее лицо – бледное, с потускневшей кожей, но невыразимо прекрасное даже под ликом смерти. Склонившись над телом девушки, Фредерик в последний раз коснулся белой щеки. Прикосновение его губ к ее холодным губам оставило обжигающий след на его сердце. Долгие годы он мечтал лишь об одном – чтобы она была его женой. Она будет. Не в этом мире, так в ином.

Встав, Фредерик повел палочкой. Молодой волшебник думал о содеянном, сознавая, что только что потерял не просто любимую женщину – он потерял смысл жизни. А без него… Грустно усмехнувшись, он вновь поднял палочку.

– Экспекто патронум!..

По воле тихого шепота из острого кончика палочки вырвался серебряный медведь. Грозно взревев, Патронус обернулся к волшебнику, склонил голову и помчался сквозь деревья. А Фредерик задумчиво махнул рукой.

Тихий перезвон отвлек его от созерцания свежей могилы и заставил взглянуть на высокую осину. Толстую ветвь оплетала петля цепи, при виде которой лицо мужчины искривила усмешка. Волшебная палочка выскользнула из его руки, едва юноша сделал первый шаг к дереву. Он думал о простой веревке, но цепи – это в разы символичнее. Груз его утраты и его же преступления. «Ирония…» – подумал Фредерик, встав на самом верхнем корне дереве и обвивая свое тело грузом цепей…

Пролетавший высоко в небесах сокол издал громкий крик, когда что-то внизу вдруг привлекло его внимание, заставив резко спикировать и приземлиться на одну из ветвей. Полянка в чаще леса могла бы показаться идеальной, если бы не черный прямоугольник свежей земли в самом ее центре. И висящий в объятиях цепей молодой мужчина прямо за ним, в распахнутых стальных глазах которого сияло раскаяние. То самое, от которого не спастись даже в смерти.