Текст книги "Жестокий мучитель"

Автор книги: Iris

Соавторы: Бьянка Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

Элиас

Прошло пять недель с тех пор, как я публично поцеловал Наталью, и я немного изменил свою тактику, чтобы мучить ее, и она не могла предугадать, что будет дальше. Забавно играть с ней, держа ее в постоянном напряжении.

С того утра в коридоре я вернулся к обычным методам своих издевательств, – ставил ей подножку, позорил перед всей школой и вообще делал ее несчастной. Все сексуальные мучения прекратились, и знаю, что она затаила дыхание, ожидая следующего раза, когда я снова заставлю ее сделать что-то настолько унизительное.

Я сказал всей школе, что она принадлежит мне и является моей маленькой зверушкой, что привело к тому, что колесо сплетен заработало на полную катушку, тем более что она продолжает это отрицать.

Я никогда не чувствовал себя более могущественным, чем сейчас. Это странно опьяняет – заставлять Наталью молчать, пока она безвольно признает мое господство. Она никогда не была такой легко уступчивой за все годы нашего знакомства, хотя я имел над ней власть с момента своего появления.

Моя глубоко укоренившаяся ненависть к ней и ее семье всегда была движущим фактором, но я никогда не ожидал, что получу от этого такое удовольствие, как сейчас. Возможно, это потому, что ненависть может быть такой чертовски страстной, и когда я целую ее, это сводит меня с ума, как ничто и никогда. Когда я поцеловал Наталью, мне показалось, что она подожгла всю мою душу, и это сжигало меня изнутри.

Не говоря уже о том, что я не мог выкинуть из головы образ того, как она стоит на коленях и так чертовски хорошо сосет мой член. Я дразнил ее по этому поводу, напоминал снова и снова и угрожал повторением, но мне нравится держать её в догадках. Мне нравится знать, что она затаила дыхание, ожидая, когда я заставлю ее встать в очередную унизительную позу и взять то, что я хочу.

Даже если приходится удовлетворять себя гораздо чаще, чем раньше.

Когда я иду по коридору, мое внимание привлекает вспышка темно-каштановых волос. Я ухмыляюсь, подходя ближе, зная, что буду наслаждаться этим, пока не вижу, что она разговаривает с новенькой.

Ева Кармайкл приехала всего неделю назад, опоздав к началу учебного года. Джинни, Керри и Анита довольно сильно избили ее в первый же вечер. Они не переставали хвастаться этим целую неделю, несмотря на то, что их поймали и отправили за это к Ниткину. А также тем, что одолели ее втроем на одну, что явно нечестно, но эти девушки никогда не играют честно.

Я впервые внимательно наблюдаю за ней, поскольку все говорят о том, какая она горячая штучка. Ева, конечно, привлекательна, но на фоне Натальи ее красота меркнет. Наталья кладет руку ей на плечо и ведет по коридору прямо ко мне.

– Давайте немного повеселимся, – говорю я, оглядываясь на Ника и Розу, которые следуют за мной.

Ник ухмыляется, когда замечает Наталью, идущую прямо к нам, но выражение лица Розы больше похоже на гримасу. У этой девушки нет ни одной плохой косточки в теле.

Я иду на неё и замечаю, как шевелятся губы Натальи, когда она что-то бормочет своей новой подруге.

– Так, так, смотрите, кто у нас здесь, – говорю, ухмыляясь. – Гурин всегда приходится цепляться за новеньких, потому что у нее нет гребаных друзей.

Ник и Роза посмеиваются позади меня, поддерживая.

– Уходи, Элиас, – бормочет Наталья, пытаясь оттащить Еву от меня.

Я преграждаю ей путь рукой.

– Это грубо, Наталья. Познакомь меня со своей подругой.

Я смотрю на Еву, которая одета в миленькую цветочную блузку с глубоким вырезом и черные брюки, облегающие ее соблазнительную фигуру. Я понимаю, почему многие парни считают ее сексуальной, эта фигура идеальна, но почему-то, когда я смотрю на неё, она не вызывает у меня никакого возбуждения.

В глазах Натальи вспыхивает ненависть.

– Убери от меня свои руки, пока я не отправила тебя в лазарет.

Я смеюсь, изо всех сил пытаясь представить, что Гурин делает что-то, кроме как подчиняется мне, тем более теперь, когда у меня есть такая ценная информация.

– Я бы хотел посмотреть, как ты пробуешь. – Я снова смотрю на Еву. – Элиас Моралес. А ты кто?

Девушка выглядит взволнованной, ее внимание переключается с меня на Наталью.

– Я – Ева Кармайкл.

Я отталкиваю Гурин с дороги и подхожу ближе.

– Красивая для ирландской девушки, – бормочу, прежде чем оглянуться на Ника и Розу. – Позволь мне представить тебе Розу Кабельо и Николая Крушева. – Прочищаю горло, привлекая внимание Евы обратно к себе. – Тебе следует быть осторожнее с теми, с кем дружишь.

Я бросаю на Наталью неприязненный взгляд.

– Да, я буду осторожной. – Она отодвигается на своих костылях на добрый метр, и смотрит на меня. – Я определенно не буду с тобой дружить, это точно. Я бы предпочла дружить с гребаным трупом.

Новенькая высоко поднимает подбородок, а Наталья ахает.

Я наклоняю голову набок, злясь, что еще один гребаный новичок проявляет ко мне неуважение. Что с ними такое в последнее время?

– Правда, Кармайкл? – Бросаю взгляд на Наталью. – Я уверен, что смогу это устроить.

Ева делает шаг вперед и толкает меня костылем в грудь, оттесняя с дороги.

– А теперь убирайся с нашего пути.

Наталья следует за ней, но я вижу неуверенность в ее взгляде, когда наши глаза встречаются. Осторожно, Гурин. Эта маленькая ирландка тебя не спасет. Никто, блядь, не сможет.

Они идут по коридору, и тут Ева кричит вдогонку:

– У нас нет времени на придурков.

Я сжимаю кулаки.

– Чертова сука пожалеет, что когда-либо противостояла мне.

Ухмыляющийся Ник кладет руку мне на плечо.

– А я-то думал, что ты размяк, позволив Риццо выйти сухим из воды.

Я бросаю на него взгляд.

– С Риццо все в порядке. Даже тебе он нравится.

Он кивает.

– Неприятно это признавать, но парень – крепкий орешек, и он мне нравится, да. – Он смотрит вслед Еве. – Но что именно ты собираешься с ней сделать?

– Я позабочусь о том, чтобы она знала, что никто не встает между мной и Натальей.

Я стискиваю челюсти, наблюдая, как уходит мой заклятый враг, думая, что она выиграла битву. Война только начинается, и я прослежу, чтобы вся академия узнала, что Наталья подчиняется мне и только мне, иначе ее брат долго не протянет.

Ник проводит рукой по волосам.

– Забудь о них пока. У нас урок анатомии с Ниткиным, – подчеркивает он.

Роза вздыхает.

– Да, на него нельзя опаздывать.

Я киваю и иду по коридору вслед за Натальей и ее новой подругой. Наталья тоже на уроке анатомии, так что я намерен вызвать её на разговор, чтобы обсудить её дерьмо. Такое впечатление, что она не воспринимает мою угрозу всерьез, а это значит, что мне нужно повысить ставки и сменить тактику.

Наталья не замечает меня, когда я вхожу в класс, слишком занятая разговором с Евой. Я сажусь прямо за ними, а не на свое обычное место сзади. Ник выглядит растерянным, но садится рядом, а Роза занимает место рядом с ним.

– Что за перемена места?

Я киваю в сторону двух девушек, сидящих перед нами.

Он качает головой.

– В этом году ты как никогда безумен с Гурин. Что все это значит?

– Это наш последний год, поэтому я должен сделать его незабываемым.

Я подмигиваю, что заставляет его рассмеяться.

Фирменный стук линейки Ниткина о деревянную парту эхом разносится по классу, привлекая внимание всех присутствующих.

– Страница семьдесят пять, – приказывает он.

Я ворчу, перелистывая страницу и наблюдая за девушкой передо мной. Как она смеет вести себя так, будто у меня нет власти над ней в присутствии новой подруги? Ей следовало бы отчитать Еву за ее чушь, но вместо этого она последовала за ней, как потерянный щенок.

Я взвешиваю ластик в руке и подталкиваю Ника локтем, ухмыляясь, когда прицеливаюсь и бросаю его прямо в Наталью. Он попадает ей в затылок.

– Ой, – говорит она, прикладывая руку к месту удара, и поворачивается, чтобы посмотреть на меня своими огненно-карими глазами.

Я стискиваю зубы, так как этот взгляд вызывает в голове только образ её, стоящей на коленях. Образ, который я никак не могу стереть из памяти, потому что это было так чертовски сексуально, даже если я ненавижу ее.

– На что ты смотришь, Гурин? Я горяч, но нет необходимости пялиться.

Огонь в ее глазах усиливается, а загорелые щеки приобретают розоватый оттенок, когда ее переполняет гнев. Я благодарен, что она так злится из-за меня, потому что мне нравится проникать ей под кожу. Она качает головой.

– Тогда, возможно, тебе стоит пойти нахуй.

Этот комментарий одновременно шокирует и злит меня, я смотрю на нее, задаваясь вопросом, не забыла ли она о том, что я имею против нее. Наталья поворачивается обратно к классу, когда Ева подталкивает ее локтем и что-то шепчет.

Я уже собираюсь возразить и сказать, что ей нужно помнить свое место, когда замечаю, что Ниткин смотрит прямо на них. Он хлопает ладонью по столу, заставляя их обеих подпрыгнуть.

– Вы двое уже знаете все, что вам нужно знать о печени? – Спрашивает он.

Ник наклоняется ко мне.

– Ты же не позволишь ей так с тобой разговаривать?

Я смотрю на него.

– А ты как, блядь, думаешь? – Он даже не должен был спрашивать, черт возьми. – Разве я когда-нибудь позволял Гурин выйти сухой из воды?

Я чувствую, как у меня болит челюсть, так сильно сжимаю зубы.

– Верно, но тебе, блядь, лучше заставить ее заплатить. Наталья явно наглеет, потому что Ева дала тебе отпор.

Я сжимаю кулаки на столе, пристально глядя ей в затылок. Ник знает, как разозлить меня еще больше. Наталья пожалеет, что даже посмотрела на меня не так, не говоря уже о том, что сказала, когда я закончу с ней.

– Я заставлю ее заплатить, когда она меньше всего этого ожидает, – говорю сквозь стиснутые зубы, наблюдая, как Ниткин поджаривает их. – Если бы мы не были на уроке профессора Ниткина, она бы поплатилась прямо сейчас.

Ник хлопает меня по спине.

– Вот это настрой.

Роза закатывает глаза.

– Вы двое иногда бываете такими варварами. Это был просто комментарий.

Я смотрю на нее.

– Просто комментарий? И ты думаешь, что такие девушки, как она, могут говорить мне подобные вещи?

Роза слегка бледнеет, понимая, что на нее обрушивается основной удар моего гнева.

– Нет, конечно, нет, – говорит она, склоняя голову.

От удара линейки профессора Ниткина о стол у нас выпрямляются спины.

– Моралес и Кабельо, заткнитесь. Следующий человек, которого я поймаю болтающим на этом занятии, будет закован в кандалы и спущен в подвал.

Я тяжело сглатываю и киваю в знак извинения.

– Простите, сэр, – говорим мы в унисон.

Я замолкаю, впиваясь взглядом в затылок Натальи, пока мой мозг работает на полную мощность, разрабатывая план мести за её комментарий.

Она пожалеет, что выступила против меня, когда я закончу с ней, гарантирую это. Я заставлю её заплатить за неуважение ко мне.

Глава 8

Наталья

Во мне всё сжимается, когда я иду через темный и жуткий двор, чувствуя, что кто-то наблюдает за мной. С тех пор как дала отпор Элиасу, я нахожусь в напряжении, потому что он никогда не позволит мне уйти от ответа. Это было глупо, я увлеклась моментом, ободренная уверенностью Евы, и бросила ему вызов. Я пожалела об этом сразу же, как только слова слетели с моих губ.

Библиотека находится в дальнем конце двора, а мне нужно взять книгу для задания на урок права с директором Бирном. Уже поздно, и я жалею, что не пошла до ужина. Оказавшись в двух шагах от входной двери библиотеки, я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что у меня просто паранойя. Осмотрев двор, я никого не вижу, поэтому продолжаю путь и вхожу в старое здание.

Миссис Кендалл, пожилая библиотекарша, как обычно, крепко спит за своим столом, когда я прохожу мимо в огромную старинную комнату, заставленную сотнями книжных шкафов. Юридические книги хранятся на антресолях второго этажа, – это, пожалуй, самое темное и жуткое место здесь.

Как только оказываюсь наверху лестницы, я опускаю взгляд на листок бумаги с названием книги.

Легендарные убийцы и их падение.

Все полки расставлены в алфавитном порядке, так что я быстро нахожу «Л», а затем просматриваю множество книг в поисках той, которая мне нужна. То же самое жуткое ощущение, что за мной наблюдают, охватывает меня, когда я смотрю вниз, на уровень первого этажа, в сторону двери, задаваясь вопросом, не слышала ли я, как кто-то вошел.

– Что ты ищешь?

Голос прорезает тишину и леденит кровь в моих венах. Я тяжело сглатываю и оборачиваюсь, чтобы посмотреть в пронзительные голубые глаза своего мучителя. Сердце беспорядочно колотится о грудную клетку, пока я пытаюсь подобрать слова, чтобы заговорить, но прямо сейчас я слишком напугана.

– Кошка проглотила твой язык? – спрашивает он, прислонившись к книжной полке с дерзкой ухмылкой на лице.

Я качаю головой.

– Почему ты здесь?

Он двигается как гадюка, стремительно подаваясь вперед и хватая меня за горло так быстро, что я не успеваю среагировать.

– Ты знаешь почему, Гурин, – рычит он, его опьяняющий аромат проникает в мои чувства как только он оказывается так близко. – То, как ты разговаривала со мной на уроке анатомии. Неужели ты думала, что я оставлю это без внимания?

Горло перехватывает, когда я пытаюсь сглотнуть, страх проникает в каждый дюйм моего тела.

– Нет, – хрипло выдыхаю я.

– Нет. Потому что ты принадлежишь мне, Гурин. – Другая его рука перемещается к моей левой груди, и он больно сжимает ее через рубашку, а затем переходит к правой. – И если ты снова заговоришь со мной в таком тоне, то в следующий раз я заставлю тебя сосать мой член в присутствии зрителей.

Эта мысль заставляет меня содрогнуться, но в то же время какая-то часть меня взволнована такой перспективой. С момента нашей встречи в коридоре я не могла перестать думать об этом. Наверное, это был самый эротичный опыт в моей жизни, хотя и самый унизительный. В конце концов, у меня нет опыта, с которым можно было бы сравнивать.

Он оскаливает зубы и качает головой.

– Но я уверен, что тебе понравилось бы принимать мой член своим маленьким красивым горлом, в то время как другие наблюдали, как я использую тебя. – Другая его рука опускается ниже, и я напрягаюсь, когда он просовывает ее под юбку. – Готов поспорить, что твоя пизда насквозь промокла от одной мысли об этом, не так ли?

Паника охватывает меня, когда я пытаюсь помотать головой, но это невозможно, так как его рука сжимает мое горло.

– Нет, – хриплю я едва слышным шепотом.

– Лгунья, – рычит он, оттягивая мои трусики и грубо вводя в меня два пальца.

Я стону, потрясенная внезапным вторжением.

– Насквозь промокшая, как маленькая непослушная шлюшка. – Губы Элиаса в дюйме от моих, его дыхание касается моего лица. – Держу пари, когда я наконец-то засуну свой член в эту девственную киску, ты будешь охотно скакать на нем, и стонать все гребаное время.

Я плюю ему в лицо, потому что это единственное, что я могу сделать, чтобы дать отпор. Он обездвиживает меня своим тяжелым весом, прижимая к книжному шкафу позади.

– Грязная сучка, – бормочет он, но в его голосе нет злости. – Открой рот.

Я захлопываю рот, глядя ему в глаза, пока ненависть пронзает меня изнутри.

Его челюсть сжимается.

– Я должен напомнить, что у меня есть на тебя, Гурин?

Ненависть прожигает меня насквозь, как кислота, когда я неохотно открываю рот. А потом он плюет в него, и этот акт, несмотря на унизительность, вызывает у меня новый прилив влаги между бедер.

Он посмеивается.

– О да, это будет очень весело. Похоже, моей маленькой зверушке нравится, когда её унижают.

Его пальцы с пьянящим ритмом входят и выходят из моей постыдно мокрой киски, подгоняя меня к кульминации. Неловко, что все, что делает этот человек, доставляет мне удовольствие, но так и есть. Очевидно, что со мной что-то не так.

А затем он отпускает горло, все еще прижимая меня весом своего тела к книжной полке. Я протестующе стону, когда он расстегивает мою рубашку спереди, отрывая пуговицы, после чего с силой дергает лифчик вниз и обхватывает губами твердый сосок.

Я выгибаюсь навстречу, мое тело словно горит от его прикосновений.

– Элиас, – выдыхаю его имя, ненавидя то, как сильно желание сквозит в моем тоне.

Он посасывает второй сосок, а затем сильно прикусывает ключицу заставляя меня вскрикнуть.

– Звучит так, будто ты получаешь удовольствие.

Язык Элиаса скользит вверх по моему горлу, а затем он целует меня, его язык проникает мне в рот, как будто он пытается трахнуть меня им.

Я стону, тело инстинктивно выгибается ему навстречу, и я обхватываю руками его шею.

Он рычит, кусая меня за губу и хватает за руки, отводя их в сторону.

– Никаких прикосновений. – В его потрясающих льдисто-голубых глазах бурлят ярость и желание, и у меня перехватывает дыхание. – Я всё контролирую.

Я тяжело сглатываю, страх пересиливает постыдное желание, зародившееся в глубине моего живота.

Он грубо вынимает пальцы из моей киски.

– Открой рот.

Я прикусываю губу, прежде чем открыть рот.

Он просовывает туда свои пальцы, покрытые моими соками.

– Высоси их дочиста.

Вкус моего возбуждения на его пальцах заводит меня, я обхватываю их губами и облизываю каждый, прежде чем прикусить один зубами.

Он рычит и вытаскивает пальцы у меня изо рта.

– Ты только что укусила меня?

Я пожимаю плечами, пытаясь вести себя невозмутимо, несмотря на то, что напугана до смерти.

– Возможно.

Миссис Кендалл спит, блядь, как убитая, что означает, что она никогда не услышит нас здесь, наверху.

Элиас сильно хватает меня за горло и заставляет развернуться.

– Ты пожалеешь об этом, Гурин. И пожалеешь о том, как разговаривала со мной в классе.

Я чувствую, как он задирает подол моей юбки, а затем хватает за кружево трусиков. Когда слышу, как они рвутся, ужас пронзает мое сердце. Я задыхаюсь, пытаясь отбиться от него, но он слишком силен.

– Что ты...

Его ладонь резко опускается на мою задницу, и он закрывает мне рот рукой, заглушая крик боли. Сила шлепка ошеломляет и лишает меня дыхания, когда он делает это снова, по другой ягодице.

– Ты непослушная девочка, Наталья. А ты знаешь, чем грозит непослушание?

Я борюсь со слезами, покалывающими глаза, зная, что последнее, чего я хочу, – это доставить ублюдку удовольствие видеть мои слезы. Есть что-то такое унизительное в том, чтобы оказаться в таком положении с ним, даже если рядом нет никого, кто мог бы стать свидетелем этого.

Я знаю, что ранее совершила ошибку, разговаривая с ним так, как в классе. Думаю, в каком-то смысле я сама навлекла на себя это, но я была так зла. То как Ева обращалась с ним придало мне уверенности сделать то же самое, забыв, что он держит такую могущественную информацию над моей головой.

– Непослушных девочек нужно наказывать.

Он шлепает меня по ягодицам с еще большей силой, и я прикусываю губу, желая впиться зубами в его руку, но угол, под которым он ее держит, делает это невозможным.

Хуже всего то, что я чувствую, как мои бедра становятся влажными от возбуждения, потому что, хотя он причиняет мне боль, это возбуждает не меньше. Кажется, что бы ни делал со мной этот мудак, власть, которую он имеет над моим телом, всегда здесь, провоцируя меня.

Он скользит двумя пальцами между моих бедер и стонет.

– И, похоже, этой непослушной девочке нравится, когда ее наказывают. – Он издает цокающий звук мне в ухо. – Но тогда это на самом деле не наказание, не так ли? Ты не можешь наслаждаться. Это не так работает. – Его губы дразняще касаются мочки моего уха, заставляя меня вздрогнуть. – Я уберу руку, и ты не скажешь ни слова, поняла?

Я из всех сил киваю, и он отпускает мой рот, позволяя мне сделать глоток кислорода.

– Кажется, я знаю, как тебя наказать.

Он толкает меня на колени, все еще спиной к нему, и затем я чувствую его язык на своей насквозь мокрой киске.

– Что ты...

Он снова шлепает меня по заднице.

– Я сказал ни слова, – рычит он.

Я тяжело сглатываю, впиваясь ногтями в деревянную полку книжного шкафа передо мной. Элиас просовывает свой язык внутрь, и мне кажется, что я в любой момент взорвусь.

Его пальцы потирают клитор, и я вздрагиваю, моя спина выгибается дугой. Удовольствия, которое он мне доставляет, почти достаточно, чтобы я забыла, кто стоит у меня за спиной. Парень, который хочет унизить меня самыми ужасными способами, какие только можно вообразить, и все же я податлива в его руках.

– Элиас, – выдыхаю я его имя.

Он дергает меня за волосы.

– Не зови меня так. Я хочу, чтобы ты называла меня ”сэр".

Я скриплю зубами, раздраженная его предложением.

– Почему?

– Потому что ты принадлежишь мне, ты – мой питомец, и я хочу, чтобы ты это признала. – Он сильнее дергает меня за волосы, заставляя кожу головы гореть. – Дай мне услышать, как ты это скажешь.

– Сэр, – выплевываю я сквозь зубы, ярость и возбуждение смешиваются вместе, образуя одну сбивающую с толку комбинацию.

– Хорошая девочка, – бормочет он.

Эта фраза заставляет все мое тело пылать огнем. Элиас, восхваляющий меня подобным образом, делает со мной что-то, чего я не могу понять. Живот трепещет, а бедра начинают дрожать, когда он продолжает лизать меня, доводя до оргазма, его палец лениво массирует пульсирующий клитор. А потом, когда я уверена, что вот-вот позорно взорвусь, он останавливается.

Я тяжело сглатываю, оглядываясь на него через плечо.

В льдисто-голубых глазах плещется злобный восторг.

– О, прости. Ты ожидала, что я заставлю тебя кончить?

Боль впивается в горло, когда я понимаю, что он играет со мной. В конце концов, это должно было быть моим наказанием.

– Ну, к сожалению, непослушные девочки не могут кончить. – Он дергает вниз подол юбки и хватает меня за волосы, заставляя встать на ноги. – Хотя они могут подавиться членом. На колени.

Мое сердце бешено колотится, когда я опускаюсь на колени, понимая, что Элиас уже сломал меня всеми возможными способами, потому что эта идея приводит меня в восторг.

– Ты знаешь, что делать, – говорит он, глядя на меня полными ненависти глазами.

Я расстегиваю молнию на его брюках, и толстая, твердая длина выпрыгивает из штанов, заставляя меня сжать бедра вместе, поскольку потребность когтями впивается в мои внутренности. Я обхватываю рукой основание его ствола.

– Соси, – приказывает он.

Беру всю длину его члена в рот и посасываю кончик, на что Элиас хрипло ворчит.

– Черт, – бормочет он, его взгляд смягчается, когда он наблюдает, как я принимаю его член в свое горло. – Правильно, глубоко глотай этот член, как маленькая грязная шлюха, которой ты и являешься.

Его унизительные слова должны были бы оттолкнуть меня, но, похоже, я сломлена. Возможно, виной тому годы мучений, но мне нравится, когда он называет меня шлюхой. Это странно и сбивает с толку, и я не понимаю, что он со мной делает, но я знаю, что чувствую в этот момент. То, как он смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя особенной и желанной, даже если это чертовски смешно, учитывая, что этот человек – мой обидчик и агрессор.

Я позволяю Элиасу взять контроль, когда его рука скользит в мои волосы, и он использует это, чтобы прижать мое горло к своему члену, душа меня, как он делал в коридоре. Слюна стекает по его члену, когда он заливает мне спермой горло, усиливая мое возбуждение, и соски становятся болезненно твердыми.

Я была так поглощена больным и извращенным контактом, что забыла о том, что моя блузка разорвана, и из нее выглядывает обнаженная грудь.

Глаза Элиаса опускается на неё, он стонет, сильнее вонзаясь в мое горло.

– Мне нравится смотреть, как подпрыгивают эти полные сиськи, пока я трахаю твое маленькое горячее горло, bonita.

Его дыхание становится более затрудненным, когда он берет то, что хочет, но в глазах больше не видно гнева. Все, с чем он смотрит на меня, – это чистое, неприкрытое желание.

– О, черт, – бормочет он, когда член набухает у меня во рту. – Я хочу, чтобы ты проглотила все до последней капли, как в прошлый раз, – рычит он, выпуская струю прямо мне в горло.

Сначала я задыхаюсь, изо всех сил стараясь справиться с потоком спермы. Его мужской солоноватый вкус сводит меня с ума, когда он продолжает накачивать меня изнутри, сливая каждую каплю.

– Такая хорошая девочка, глотай, – рычит он, его руки все еще в моих волосах. – Глотай каждую гребаную каплю.

Я делаю, как мне сказано, но немного вытекает и попадает на губы.

Он вынимает член изо рта и несколько мгновений смотрит на меня, его грудь вздымается и опускается при каждым тяжелом вздохе.

А потом он засовывает свой член в штаны и отворачивается, оставляя меня на коленях в разорванной рубашке, с грудью, выпирающей из лифчика и его спермой, стекающей по подбородку. Если бы кто-нибудь увидел меня сейчас, я бы умерла со стыда.

Я падаю на пол, на меня разом обрушивается шквал эмоций. Худшая из них – это царапающая боль в груди, которая ощущается как удары кинжалов. Элиас заходит слишком далеко, и боюсь, что если он в ближайшее время не остановится, то по-настоящему сломает меня. Так, что от той девушки, которой я была, останутся одни клочья.