Текст книги "Жестокий мучитель"

Автор книги: Iris

Соавторы: Бьянка Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 27

Элиас

– Эй, Элиас, подожди, – кричит Риццо с другого конца двора.

После ухода Нат я пару часов просидел в библиотеке, размышляя о том, что за хрень со мной происходит. Время, проведенное в одиночестве, было желанным и необходимым.

Что не так с Риццо, который всегда появляется, когда я не хочу никого видеть?

– Чего ты хочешь, Риццо?

Он догоняет меня и пожимает плечами.

– Только что видел, как ты выходил из библиотеки. Навещал Гурин? – спрашивает он, приподнимая бровь.

– Что, блядь, ты хочешь этим сказать?

Он ухмыляется.

– Ничего особенного. Тебе понравилась охота на днях?

У меня слегка сводит живот, поскольку то, как он произносит это, заставляет меня думать, что он, действительно может знать, что я трахаю ее.

– Прекрати это дерьмо и говори прямо.

Он ухмыляется.

– Ты хорошо с ней потрудился. Мы с Камиллой наткнулись на вас двоих, трахающихся, как животные.

Он поднимает руку, предлагая мне дать пять.

Я скрежещу зубами и игнорирую его. Тот факт, что он видел любую часть Натальи, даже отдаленно раздетой, вызывает у меня беспокойство.

– Не стоит шпионить за людьми как отморозок.

Он смеется.

– Не стоит трахаться на улице, если не хочешь, чтобы тебя увидели.

Риццо прав. Это было безрассудно и опасно, даже если я считал, что в том участке леса никого не было.

– Значит, я был прав. Она тебе нравится, да? – спрашивает он, серьезно глядя на меня. – Алекс всегда считал, что так и есть, но Ник ничего не хочет слышать.

Я свирепо смотрю на него.

– Ты хочешь сказать, что вы, ублюдки, обсуждаете это за моей спиной?

– Ну да, и что?

Я тяжело вздыхаю, понимая, что нет смысла врать об этом теперь, когда Риццо знает правду.

– Да. – Я пожимаю плечами. – Но она не собирается прощать меня за то дерьмо, которое я натворил.

Он морщит лоб.

– Она выглядела довольно снисходительной, когда ты трахал ее у дерева.

Я рычу на него.

– Никогда больше не говори об этом.

Он поднимает руки вверх.

– Я просто говорю, что она выглядела как девушка, которая наслаждается жизнью.

Я знаю, что Нат получает удовольствие от секса, но дело не в этом. Вопрос в том, сможет ли она отбросить всю вражду и историю между нами и подумать о настоящих отношениях?

Потому что я не хочу быть без нее. Это одна из самых страшных вещей, в которых я когда-либо себе признавался, но это чертова правда. Думаю, всё это время Ева была права. Вот почему я так отчаянно пытался найти что-то, что могло бы повлиять на нее в этом году. Отчаянно цеплялся за власть, которую имею над ней, чтобы она не смогла ускользнуть от меня.

– Держи это при себе, Бьянки. – Я бросаю на него жесткий взгляд. – Не хочу, чтобы поползли слухи.

Он выглядит оскорбленным.

– Я похож на парня, распускающего гребаные слухи? – Он качает головой. – Я бы сказал, что Камилла более вероятна.

– Камилла не посмеет, потому что это причинит боль Наталье.

Риццо кивает.

– Итак, какой у тебя план?

Я пожимаю плечами.

– Понятия не имею.

Когда мы сворачиваем за угол в главный коридор академии, я сталкиваюсь с Финном Мерфи.

– Смотри, куда идешь, – говорю я, глядя на него сверху вниз.

Он невысокий, чуть меньше шести футов ростом.

– Моралес, именно тот, кого я искал. – Он ухмыляется мне.

– Какого хрена тебе надо, Мерфи?

Он усмехается, глаза шныряют между мной и Риццо.

– Я слышал, у тебя есть довольно интересная информация о семье Гурин.

Кажется, что вся кровь отливает от моего тела, когда я смотрю на ирландскую змею.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – Я слышу беспокойство в собственном голосе.

Если Финн знает правду о настоящем имени Натальи, то ей конец. Он не предан ей, и ни за что не станет держать эту информацию при себе, по крайней мере, без очень большого вознаграждения.

Он переводит взгляд с Риццо на меня.

– Ты уверен, что хочешь, чтобы я упомянул об этом при Бьянки?

– Иди. Встретимся в общежитии.

Кулаки Риццо сжимаются, он смотрит между мной и Финном. Через несколько мгновений он кивает.

– Увидимся позже.

Финн ухмыляется мне, и мне хочется врезать ему прямо по физиономии.

– Тебе следует быть более осторожным с тем, где ты хранишь информацию, Элиас.

– Информацию? – Спрашиваю я.

Он кивает.

– Да, я залез в твою комнату и нашел досье на Наталью.

Он показывает мне папку, и я бросаюсь к нему, пытаясь вырвать ее у него из рук.

Финн уворачивается от меня, качая головой.

– Я верну ее тебе за определенную цену.

Я сжимаю челюсть, понимая, что даже если он вернет мне папку, ее секрет будет раскрыт.

– Чего ты хочешь?

– Назови меня королем академии и отступи, мать твою.

Я закатываю глаза.

– Ты, блядь, серьезно?

– Да, это то, чего я хочу за свое молчание.

Этот парень просто жалок. Он мог бы вытрясти из меня деньги или гораздо больше, но он просто хочет управлять академией, которая ни хрена не будет значить через несколько месяцев, когда мы выпустимся.

– И если я объявлю об этом, ты никогда никому не расскажешь о семье Нат?

Он слегка наклоняет голову.

– Я не говорил ”никогда".

Тогда я бросаюсь на него, хватаю за воротник и прижимаю к стене коридора.

– Слушай меня, сукин сын. Если ты хоть слово кому-нибудь скажешь, я вырву твое гребаное бьющееся сердце прямо из груди.

Финн бледнеет, глаза расширяются, когда я хватаю его за горло и сжимаю.

– Возможно, я заберу твой долбаный язык в качестве страховки, чтобы убедиться, что ты, блядь, ни с кем не сможешь заговорить.

Он с трудом дышит, лицо белеет, когда он борется со мной.

– По какой причине я должен позволять тебе жить, черт возьми, когда ты шантажируешь меня?

Ярость течет по венам, переполняя меня, пока я продолжаю выдавливать воздух из его легких. Перед глазами всё краснеет, когда я душу его, ничего так не желая, как уничтожить угрозу. Я знаю, что должен остановиться, но он угрожает единственному человеку, который имеет значение. Нат будет винить меня, если это станет известно и она окажется в опасности.

– Элиас! – Голос Натальи эхом разносится по коридору, когда она бежит ко мне, размахивая волосами.

– Что ты делаешь?

Ее рука ложится на мою и сжимается, заставляя меня посмотреть ей в глаза.

И в тот момент, когда я это делаю, она возвращает меня к реальности. Я отпускаю его горло.

Финн падает на пол на колени, хватая ртом воздух.

– Какого хуя, Моралес?

Я выхватываю папку у него из рук, пока он падает, но теперь понимаю, что загнан в угол, и выхода нет.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – Спрашивает Нат, скользя взглядом между нами двумя.

Финн приходит в себя, и когда ему удается встать, он злобно смотрит на меня.

– Я как раз говорил Элиасу, что знаю все о твоем секрете, Наталья.

Глаза Натальи расширяются, а затем перескакивают на меня, изучая мое лицо.

– Как? – спрашивает она.

Я не знаю, кого она спрашивает – меня или Финна, но отвечает Финн.

– Залез в его комнату и нашел папку. – Он кивает на папку. – Это очень ценная информация. Если бы мой дядя узнал правду, он бы использовал ее против вас.

Наталья смотрит на Финна.

– Что ты хочешь за молчание? – Она высоко держит голову, встречая его взгляд.

Финн ухмыляется, переводя взгляд с меня на неё.

– Я хочу, чтобы Элиас признал меня королем академии.

Нат фыркает на это, но замолкает, когда видит, что Финн серьезен.

– И я хочу тебя, – говорит он, глядя прямо на Нат.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она.

– Я хочу, чтобы ты стояла на коленях и сосала мой член, – говорит он.

Ярость пронзает меня, я бросаюсь на Финна, хватаю его за воротник и с силой вжимаю в стену.

– Если ты хотя бы посмотришь на нее не так, как надо, я клянусь...

– Что? Ты собираешься убить меня, Элиас?

– Не искушай меня, – рычу я, мои пальцы так и чешутся снова обхватить его горло и не отпускать, пока он не перестанет дышать.

– Договорились, – тихо говорит Нат рядом со мной.

– Ни единого гребаного шанса, – говорю я, глядя на нее. – Ты не прикоснешься к ней, Финн. Я убью тебя.

Наталья качает головой.

– Я не хочу рисковать тем, что эта информация станет известной.

– Тогда позволь мне убить этого скользкого ирландского ублюдка, и все наши проблемы будут решены.

Ее глаза расширяются.

– А что будет, когда его дядя поймет, что ты убил его?

Дядя Финна Мерфи – дикарь. Я знаю это как никто другой. Он сумасшедший кровожадный убийца, из тех, с кем не захочешь оказаться не на той стороне.

Даже при том, что я член картеля Эстрада, ничто не сможет защитить меня от него.

Я тяжело вздыхаю и отпускаю Финна.

– Я не позволю тебе прикоснуться к ней, Мерфи. Что еще ты хочешь?

Он постукивает пальцем по подбородку, словно обдумывая вопрос.

– Начни с того, что сделай меня королем, а после этого мы поговорим снова.

Я рычу.

– Нет, я хочу узнать твою цену сейчас. Назови её.

– Тогда два миллиона долларов. Этого должно хватить.

Блядь.

Как будто у меня где-то завалялись два миллиона.

– Тебе придется дать мне немного времени, – говорю сквозь стиснутые зубы.

Он кивает.

– Хорошо, ты отдаешь деньги и говоришь всем, что я король академии, и я никогда больше не скажу об этом ни слова.

– Договорились, – отвечаю без секунды колебаний. – Я объявлю об этом завтра.

Финн выглядит довольным, отдавая мне честь.

– Приятно иметь с тобой дело.

Мне приходится сцепить зубы, чтобы не дать себе избить его до полусмерти. Он отворачивается и с важным видом уходит по коридору.

Когда я возвращаю внимание на Нат, она странно смотрит на меня.

– Что? – Спрашиваю я.

– Зачем тебе передавать ему свою корону ради меня? – спрашивает она.

Это безумие, что она вообще задала этот вопрос. Да, я был королем академии с того самого дня, как приехал сюда, но это не имеет значения.

Если дед Натальи узнает правду, это может уничтожить ее и ее брата.

Он захочет их смерти, и они будут вынуждены пуститься в бега.

– Потому что я не позволю ему уничтожить тебя, – говорю я.

– Почему? – спрашивает она.

Я подхожу ближе и хватаю ее за бедра, притягивая к себе соблазнительное тело.

– Тебе действительно нужно задавать этот вопрос, Гурин?

Она проводит языком по нижней губе.

– Где ты собираешься взять два миллиона долларов?

– Я пока не уверен.

– Мой брат заплатил бы ему, – говорит она.

– Я буду разбираться с этим беспорядком, Нат. Не ты.

Она прикусывает нижнюю губу.

– Я не понимаю, почему ты уступил такому парню, как он?

– Потому что я должен защищать тебя, – бормочу я, мои губы в сантиметре от ее губ.

Ее дыхание сбивается, и тогда я нежно целую ее. Она уже должна была понять, что это не просто игра, даже если и начиналась как таковая.

Она внезапно отталкивает меня, качая головой.

– Почему ты просто не позволил мне сделать то, что он сказал?

Гнев покалывает мою кожу.

– Ты имеешь в виду отсосать у этого сукиного сына?

Она кивает.

– Чем это отличается от того, что ты заставлял меня делать?

Я сжимаю челюсть, от одной мысли о том, что Наталья вот так прикасается к нему, моя кожа натягивается.

– Потому что ты моя, Нат.

Я снова тянусь к ней, но она уворачивается.

– У тебя нет никаких прав на меня и не тебе решать, что мне делать. – Она кладет руки на бедра и смотрит на меня сузившимися глазами. – Ты тот, кто должен загладить свою вину передо мной.

– Хочешь сказать, что хочешь стать шлюхой Финна Мерфи?

Ее грудь вздымается, как будто я причинил ей боль, но она качает головой.

– Я говорю, что ты не имеешь права голоса в том, что я делаю в своей жизни.

Я понимаю, что если хочу помириться с ней, форсировать этот вопрос – не лучший способ сделать это. Она наказывает меня за то, что я был засранцем, но я не могу искренне поверить, что она хочет стать шлюхой для Мерфи.

– Я хочу защитить тебя, – говорю я, подаваясь вперед.

– Тогда защити меня от себя.

Она отворачивается, заставляя ярость бурлить через край.

Я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе, глядя на нее сверху вниз.

Ее дыхание сбивается, когда она смотрит мне в глаза.

– Элиас.

– Тихо, – рычу я, мои руки перемещаются на её бедра и сильно сжимают их. – Я хочу получить от тебя прощение, Нат, но я не тот мужчина, через которого можно переступать.

Ее губы сжимаются, но дыхание становится тяжелым и быстрым. Красивые карие глаза расширены от желания, даже когда она пытается бороться с тем, что есть между нами.

– Ты принадлежишь мне, и ни один другой мужчина не сможет прикоснуться к тебе. Ты понимаешь?

Ее глаза сужаются.

– Я понимаю, что ты лицемерный мудак.

Я сжимаю челюсть.

– Позволь мне разобраться с Финном. Позволь мне сделать это для тебя.

Это смягчает ее взгляд, и она тяжело вздыхает.

– Если об этом станет известно, вся моя семья может погибнуть, – бормочет она со страхом в голосе.

– Я не позволю этому случиться. Я обещаю, Нат. – Я обхватываю ладонями ее лицо, зная, что готов на всё, чтобы уладить проблему. – Я сделаю всё, что потребуется.

Она выгибает бровь.

– Чего бы это ни стоило?

Я понимаю, что она имеет в виду: если дело дойдет до этого и тупой ирландский ублюдок не заткнет свой рот, убью ли я его?

Глядя ей в глаза, я понимаю, что готов на все ради девушки, которую мучил годами.

Она всегда принадлежала мне в каком-то извращенном и больном смысле. Просто мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я люблю ее, даже если пока не могу сказать ей это в лицо.

Единственным человеком, которому я когда-либо говорил эти три слова, была моя мама.

– Да. Он не причинит тебе вреда. – Я нежно целую ее. – Никто никогда не причинит тебе вреда, nena.

Тогда она расслабляется, позволяя мне целовать ее. Возможно, я наконец-то достучался до нее.

Это больше не игра. Наталья – мое всё, и я никому не позволю угрожать ей.

Глава 28

Наталья

У меня звонит телефон, и я бросаю взгляд на экран, чтобы увидеть, что это мой брат.

Михаил редко звонит мне, когда я в академии, поэтому я беру трубку. Сердце сильно колотится о грудную клетку, и я думаю, не выпустил ли Финн Мерфи кота из мешка. Я не доверяю этому ирландскому подонку ни на йоту.

Если наш дед узнает правду, мы окажемся в непосредственной опасности.

– Привет, – говорю, не в силах скрыть тревогу в своем тоне.

– Привет, Наталья, я звоню, чтобы сказать тебе, чтобы ты тащила свою задницу в Бостон.

– Зачем? – спрашиваю я.

На другом конце провода повисает пауза.

– Возможно, это немного шокирует, но завтра днем я женюсь на Сиенне.

Я визжу в трубку, возможно, слишком громко. Слава Богу, он звонит с хорошими новостями. Как будто Михаил знал, что они мне нужны прямо сейчас.

– Ауч, – говорит Михаил.

Я хихикаю.

– Извини, это просто такая захватывающая новость! Ты уже уладил всё с директором Бирном? – спрашиваю его.

– Конечно. Попов снаружи с машиной.

У меня немного сводит живот, потому что это произошло ни с того ни с сего, пока я нахожусь в кризисе – том, который касается всей семьи, а не только меня. Я тяжело сглатываю, понимая, что ни за что не могу пропустить свадьбу.

Элиас сказал, что разберется с Финном, поэтому я должна ему верить. Даже если ему я тоже не доверяю.

– Хорошо, я соберу сумку и встречу его у входа, – говорю.

Михаил посмеивается.

– Не затягивай. Ты же знаешь, каким нетерпеливым он может быть.

Я действительно знаю, каким нетерпеливым может быть Попов, но не похоже, чтобы меня кто-то предупреждал.

– Я постараюсь не задерживаться.

– Скоро увидимся, сестренка. – Он отменяет звонок.

Я смотрю на стену своей спальни, зная, что завтра Элиас будет гадать, где я, особенно после бомбы, которую Финн сбросил вчера вечером. И все же, я не считаю, что должна объяснять, поскольку это он тот, кто должен всё исправить между нами. Я не буду преследовать его повсюду.

Если он действительно хочет загладить вину за все, что сделал мне за эти годы, то ему нужно это доказать.

Я поднимаюсь на ноги и хватаю сумку, запихивая туда несколько предметов первой необходимости. Затем направляюсь к шкафу, зная, что мне понадобится красивое платье для этого случая, но поскольку брат не предупредил меня заранее, придется выбрать из того, что уже есть.

Беру два своих любимых платья, длинное бирюзовое и красное, кладу их в пакеты для одежды и хватаю упакованный багаж.

Поездка в Бостон не долгая, но я предполагаю, что немного задержусь там. Михаил разрешит мне остаться дома, по крайней мере, на несколько дней. Собрав все необходимое, я оглядываю комнату, а затем выхожу и направляюсь к Еве, где мы все собирались смотреть фильм.

Потребовалось немало уговоров, чтобы убедить ее хоть раз покинуть коттедж и потусоваться с нами сегодня вечером, и теперь я буду скучать по этому.

Я стучу в дверь, и она открывается.

– Что это за сумка? – Спрашивает Камилла.

– Только что звонил мой брат, он завтра женится, – говорю я. – Он прислал машину, чтобы отвезти меня обратно в Бостон.

– Везучая сучка, – бормочет Адрианна, качая головой. – Я бы сделала все, чтобы выбраться отсюда на несколько дней.

Ева подходит к двери.

– Повеселись, – говорит она, улыбаясь мне.

Я поднимаю бровь.

– Ты уже знала, не так ли?

Она пожимает плечами.

– Оак мог упомянуть об этом.

– У тебя очень несправедливое преимущество, – говорит Камилла, бросая на нее взгляд.

– Плюсы того, что ты жена директора. – Она показывает язык.

Я качаю головой.

– Повеселитесь сегодня, но нам придется устроить еще один вечер кино на следующей неделе, чтобы компенсировать мне этот.

Ева пожимает плечами.

– Было трудно убедить Оака позволить мне прийти сегодня вечером. Я не могу этого гарантировать.

– Он отнимает у тебя всё время, – жалуюсь, обнимая Камиллу. Затем поворачиваюсь к Еве и обнимаю ее. Адрианна тоже встает и обнимает меня.

– Увидимся через пару дней, – я прощаюсь с ними, прежде чем выйти из комнаты и оставить подруг наслаждаться вечером.

Я иду по коридору общежития только для того, чтобы наткнуться прямо на Джинни Дойл.

Ее глаза сужаются, когда она видит меня.

– Привет, Гурин, слышала, ты в последнее время часто тусуешься с Элиасом.

Я пожимаю плечами.

– Не по своей воле.

Она издает странный звук, который показывает, что она мне не верит.

– Это не то, что он говорит.

– Мне на самом деле насрать, что он говорит, Джинни. Уйди с дороги.

Я пытаюсь увернуться от нее, но она дергает меня назад за ремень сумки.

– Куда-то собралась? – спрашивает она, с ненавистью глядя на меня. Трудно поверить, что семь лет назад мы были лучшими подругами.

– Да, мой брат женится. Я буду присутствовать на свадьбе.

Она отпускает ремень и кивает.

– Хорошо, просто держи руки подальше от Элиаса.

Я смеюсь над этим.

– Почему?

– Потому что он всегда был моим.

Я качаю головой.

– Элиас никогда не был твоим, Джинни. Прошло уже шесть лет, а он до сих пор даже не взглянул на тебя таким образом.

Ее лицо краснеет, и она сердито смотрит на меня.

– Не то чтобы он хотел тебя таким образом. – Она хмуро обводит меня взглядом. – Он тебя ненавидит.

– Раньше я тоже в это верила, – говорю почти про себя. Я уворачиваюсь от нее, и на этот раз мне удается пройти мимо. – Мне нужно идти.

Джинни издает разочарованный звук позади, когда я ускользаю от нее по коридору. Она всегда была мелочной и ревнивой, но чтобы понять это, потребовалась ее реакция на то, как Элиас отмахнулся от меня в первый день в кафетерии.

И при этом она всегда хочет быть в центре внимания или рядом с теми, о ком больше всего говорят.

К примеру, это было чертовски классически для Джинни, когда она подошла к Еве, узнав, что та замужем за Оакли Бирном. Она всегда гоняется за самыми горячими сплетнями.

Я пытаюсь выкинуть этот разговор из головы, когда выхожу из парадной двери академии и нахожу Попова, прислонившегося к машине.

Он улыбается, когда видит меня.

– Самое время.

Я качаю головой.

– Было бы лучше, если бы меня заранее предупредили.

Он открывает для меня заднюю дверь.

– Думаю, Михаил хотел сделать Вам сюрприз.

– Считай, что я удивлена. Он даже не сказал мне, что они помолвлены.

– По-моему, все произошло довольно неожиданно. – Он пожимает плечами. – Михаил Вам все объяснит.

Я киваю и сажусь на заднее сиденье машины, бросая взгляд из окна на академию.

При обычных обстоятельствах я была бы рада сбежать из этого места и от Элиаса, но прямо сейчас я не могу избавиться от чувства неуверенности.

Когда Финн угрожает моей семье, а наша судьба находится в руках моего мучителя, трудно чувствовать себя спокойно. Все, что я могу, – это надеяться, что Элиас все исправит. Остальное не в моей власти, и я ничего не могу с этим поделать.



Михаил ждет у дверей, когда подъезжает машина, хотя уже почти полночь.

Я хмурю брови, пока Попов открывает дверцу машины, а я выскальзываю наружу.

– Что ты здесь делаешь в такое позднее время?

Он пожимает плечами.

– Хотел встретить тебя.

– Наверняка ты должен пить и веселиться в свой последний холостяцкий вечер.

Он поднимет бровь.

– Тебе не кажется, что я достаточно нагулялся за эти годы?

Я действительно верю, что он изрядно повеселился на вечеринках, и именно поэтому так рада, что он наконец остепенился. Это значит, что у него может быть ребенок, наследник, который сможет занять моё место. Мы оба знаем, что я никогда на самом деле не была подходящим вариантом для того, чтобы возглавить братву, и меня это устраивает.

– Наверное, – говорю, заглядывая в дом. – Мать здесь?

Он качает головой.

– Всё было организовано слишком быстро, и я не собирался откладывать свою свадьбу ради нее. Она в России.

Я киваю в ответ, поскольку могу понять, почему его не волнует, здесь она или нет.

– Как насчет Яны?

Его челюсть сжимается. После того Рождества, которое у нас было, их отношения стали натянутыми. Яна по глупости продала нашу семью братве Петровых из Нью-Йорка, но, к счастью, Михаил смог объединить усилия и договориться о мире с двумя другими влиятельными семьями в Бостоне, чтобы остановить Андрея Петрова и его интриги.

– Нет, я ее не приглашал.

Я тяжело вздыхаю.

– Ты знаешь, что она действовала из страха за своих детей, Михаил.

Он кивает.

– Да, но я пока не готов простить и забыть, Наталья. – Он бросает на меня многозначительный взгляд. – А теперь прекращай это нытье и заходи в дом. У нас будут блинчики. Ты, наверное, проголодалась с дороги.

Я смеюсь.

– Не совсем. Я поужинала перед тем, как покинуть академию.

– Но для блинчиков всегда найдется место, – говорит он.

– Конечно.

Я следую за Михаилом в дом и испытываю странное чувство облегчения, как только оказываюсь внутри. Бегство от проблем, конечно, не решает их, но убежать от них приятно.

Мы сворачиваем на кухню, и я запрыгиваю на табурет у кухонного островка.

Михаил берет сковороду, достает ингредиенты из холодильника и смешивает их в миске. Странно видеть его на кухне, за готовкой.

Он готовил для меня много лет назад, еще до смерти нашего отца, но сейчас кажется, что это было целую вечность назад.

– Когда ты в последний раз пёк блинчики?

Он пожимает плечами.

– Честно говоря, не могу сказать. Это было так давно.

Я киваю в ответ.

– Ты любишь Сиену?

Он резко дергает голову вверх и смотрит широко раскрытыми глазами.

– Ты всегда была прямолинейна в своих вопросах, да?

Я улыбаюсь.

– Лучше сразу переходить к делу. Ненавижу людей, которые обходят проблему стороной.

– Верно. – Он вздыхает, откладывая венчик, берет сковороду и ставит ее на огонь. – Конечно. Иначе я бы на ней не женился.

Мне приятно это слышать, хотя Михаил всегда избегал привязанностей. Думаю, он стал относиться к идее любви с еще большим отвращением после того, как увидел, как мама переживала смерть нашего отца. Это разрушило её.

Он тяжело сглатывает и окидывает меня взглядом, который мне не нравится.

– Честно говоря, Нат, я устроил твой брак с другим парнем. На самом деле, с тем, кого ты, возможно, знаешь.

У меня сводит живот, и я задаюсь вопросом, почему он думает, что ему это сойдет с рук так скоро после шантажа.

– А как насчет информации о нашем деде?

Он пожимает плечами.

– Решил, что за тем письмом стоит кто-то, кто хотел остановить тот конкретный союз. Я заключил соглашение с братвой Крушева о вашем с Николаем браке.

Николай Крушев.

К горлу подступает тошнота: хотя он и привлекательный парень, от одной мысли о том, чтобы переспать с ним, мне становится плохо. Он жесток и мстителен, очень похож на Элиаса.

Печаль растекается по моим венам, пока я невесело смеюсь.

– Значит, ты женишься по любви? А со мной речь идет о самой выгодной сделке, которую только можно заключить? – Я качаю головой. – Не знаю, почему я верила, что моя судьба будет чем-то отличаться от судьбы моих подруг.

– Мне жаль, Нат. Я не хотел, чтобы всё было именно так, но мужчины ясно дали понять, что не пойдут за женщиной. – Его челюсть сжимается, и в глубине души я понимаю, что на самом деле это не то, чего он хочет. – Если бы все было по-моему, ты бы справлялась со всем в одиночку и ждала, когда любовь всей твоей жизни появится у твоей двери, как это сделал я.

Он переворачивает блинчики на тарелку и выливает еще смеси на сковороду. Я так отвлеклась на новости, что почти не заметила, как он приготовил первую порцию.

Элиасу не понравилось, что Михаил организовал мой брак с наследником филадельфийской братвы, но Ник Крушев – намного хуже. Это будет похоже на личное оскорбление, и я знаю, что Элиас будет в бешенстве. Еще одна проблема, с которой придется разбираться.

Михаил подталкивает ко мне тарелку с блинами и бутылку кленового сиропа. Я поливаю его сверху и принимаюсь за еду, пытаясь утопить свои переживания в сиропе.

– Давай больше не будем об этом говорить. Во всяком случае, сейчас. – Он улыбается мне, но улыбка не касается его глаз.

– Верно. Я здесь, чтобы праздновать с тобой, а не хандрить из-за принудительного брака с Ником Крушевым.

– Не будет никакого принуждения, Нат. Если ты действительно не хочешь выходить за него замуж, мы можем найти кого-нибудь другого.

Я знаю, что Михаил хочет как лучше, но мои возможности среди русских ограничены, и от этого у меня болит в груди. Наверное, потому, что в глубине души я тоскую по члену мексиканского картеля, который сумел так глубоко вонзить в меня свои когти, что я не знаю, как их вытащить.