Текст книги "Люблю тебя (СИ)"

Автор книги: Инна Инфинити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22. Фейерверки

Лиля

Никита снова впивается в мои губы, весом своего тела вжимает меня в кровать. Обнимаю его спину, наслаждаясь тем, какой он сильный. Свиридов целует меня долго и глубоко, я начинаю ерзать от нетерпения. Мне мало этого страстного поцелуя, я хочу больше и поскорее.

А Никита будто специально не торопится. Отпускает мой рот и идет губами ниже. Нежно целует тонкую кожу на шее, рисует узоры кончиком языка, слегка покусывает ключицы. У меня между ног пожар и водопад одновременно. Я умираю от нетерпения, пока Никита тратит время впустую на бессмысленные поцелуи.

Наконец-то он снимает с меня кофту и отбрасывает в сторону лифчик. Несколько секунд пьяными жадными глазами любуется моей грудью, а потом припадает к ней губами. Выгибаюсь дугой и запрокидываю назад голову, издавая тихий стон.

– Я так скучал по твоему телу, любимая.

Никита словно намеренно растягивает удовольствие. Ощущения захлестывают меня волнами, мне, безусловно, приятны ласки Никиты, но как же хочется главного!

– Свиридов, ты издеваешься? – не выдерживаю. – Трахни меня уже! Я хочу оргазм.

Ник глухо смеется, целуя мой живот.

– Куда ты так торопишься? Будет тебе оргазм и не один. Хочу насладиться тобой. Я так скучал.

Нет, это самое настоящее издевательство надо мной. У меня шесть лет не было секса, а он со своими дурацкими поцелуями.

– Не нужна мне эта романтика! – рычу. – Трахни меня и все!

Наконец-то Никита внемлет моим словам! А то бы и дальше целовал. Пустая трата времени – эти поцелуи. Ловким движением расстёгивает мои джинсы и быстро стягивает их вниз вместе с бельём. Затем избавляется от своей одежды. У меня между ног ноет, пульсирует и горит. Я умираю от нетерпения. Но когда Никита входит в меня, чувствую резкую боль, словно лишаюсь девственности. Делаю жадный глоток воздуха и задерживаю дыхание.

– Что такое? – испуганно спрашивает и останавливается на полпути.

– Давай чуть медленнее и осторожнее.

– Конечно.

Никита замирает на несколько секунд, давая мне привыкнуть к себе. Я постепенно расслабляюсь, боль отступает. Ник чувствует это и, не спеша, входит дальше на всю длину. Войдя в меня до упора, снова тормозит. Шумно выдыхает и целует мои губы.

– Лиля, – шепчет. – Это ты. Я так скучал. Я люблю тебя.

Ник начинает медленно двигаться. С моих губ срываются стоны наслаждения. С каждым толчком они становятся громче. Как же хорошо, мамочки. Я и забыла эти ощущения за столько лет. Они неземные. Просто невероятные. Моя голова мечется по подушке в разные стороны. Зажмуриваюсь от удовольствия.

– Люблю тебя.

Опять он со своей любовью.

– Я это уже слышала. Можешь не повторять. Давай быстрее.

Никита увеличивает темп. Я стону так громко и протяжно, что, наверное, соседи услышат. В этой пятиэтажке картонные стены. Да и по фиг, что они подумают. Мне сейчас так хорошо, что на все наплевать.

Неожиданно Никита выходит из меня, быстрым движением переворачивает меня на живот и входит сзади. Еще и руку под меня просовывает, чтобы получился ровно такой угол, в котором мои ощущения самые яркие. Надо же, помнит, в каких позах я больше всего люблю.

Внизу живота начинают взрываться фейерверки. Я хватаю зубами подушку, чтобы чуть заглушить свои стоны. На мнение соседей, конечно, наплевать, но сейчас глубокая ночь, пусть спят, я же не садистка какая-нибудь.

Фейерверков становится больше. Они взрываются один за другим. Но самый главный еще впереди. Он неминуемо приближается. Предвкушаю его. Никита проскальзывает ладонью ниже: с живота к клитору. Касается его пальцами, гладит. Из глаз брызжут слезы. Это такое непередаваемое наслаждение, что умереть можно.

Я близка к самому пику. Ник, судя по его тяжёлому дыханию мне в затылок, тоже. Один резкий толчок, второй, третий – и взрывается самый главный, самый большой фейерверк. Кричу, зарывшись лицом в подушку. Я в нирване. В абсолютной безусловной чистой нирване.

Никита выходит из меня и ложится рядом на кровать. Его тяжелое дыхание рассекает воздух. Я чувствую, как между ног течет что-то тёплое. Это ощущение резко отрезвляет. Сажусь на постели и в недоумении гляжу себе между ног. Хочу заорать на Никиту, громко возмутиться, но слова застревают в горле комом.

Какая разница? Я ведь все равно бесплодна.

Слезы снова обжигают глаза, но на этот раз отнюдь не от наслаждения. Почему-то именно в эту самую конкретную секунду, когда из меня ручейками вытекает сперма Никиты, я чувствую себя самой неполноценной женщиной на свете. Делаю глубокий вдох, чтобы подавить слезы.

– Зачем ты это сделал? – спрашиваю глухим севшим голосом. Я не буду скандалить и в чем-то обвинять Никиту. Мне просто интересно. Он скажет, что кончил в меня, потому что я все равно бесплодна? Наверное.

– Хочу кончать в свою любимую девушку.

Из груди вырывается горькая усмешка.

– Тебе повезло, что твоя любимая девушка не может иметь детей.

– Кстати, давно хочу обсудить это с тобой подробнее, – рука Никиты валит меня обратно на кровать. Утыкаюсь носом в его плечо. – Кто сказал, что ты не можешь иметь детей?

– Врач в больнице.

– А ты потом еще где-нибудь обследовалась?

– Нет.

– Почему?

– Зачем?

– Что значит «зачем»? Тебе сказали, что ты не можешь иметь детей, и ты даже не пошла перепроверить эти слова в другом месте?

– Я не хочу снова это все проходить, чтобы услышать то же самое.

– Почему ты уверена, что услышишь то же самое?

Вырываюсь из объятий Никиты и сажусь на постели.

– Потому что огромное количество полностью здоровых пар годами не могут зачать ребенка, а у меня с одним больным яичником, думаешь, получится?

– Я думаю, тебе нужно пройти обследование в нормальном месте и у нормальных докторов.

– Это, например, где?

– Например, в Германии.

Даже слышать не хочу.

– Еще одно слово на эту тему, и ты меня больше никогда не увидишь, – цежу со злостью.

Горло кошки дерут. Так странно. Я оплакивала нашего с Никитой потерянного ребенка, но из-за того, что не могу иметь новых детей, слез не было. До нынешнего момента. Я никогда не стану матерью, и почему-то именно сейчас начала ощущать боль от этого.

Никита садится рядом.

– Послушай меня внимательно. Нельзя доверять мнению одного врача в одной больнице. Откуда ты знаешь, насколько тот врач был компетентен? Может, он прогуливал занятия в медицинском? Может, он вообще купил свой диплом? А может, он родственник главврача и занимает место по блату?

– А может, он был отличником, честно получил свой красный диплом и сказал мне все так, как есть? А в твоей любимой Германии мне повторят то же самое?

– Все равно нельзя сдаваться, Лиль. Никогда нельзя сдаваться.

– В тебе говорит футболист.

– Так я потому им и стал, что никогда не сдавался. Даже когда хотелось сдохнуть от усталости. Даже когда колено болело так, что хотелось оторвать ногу и выбросить. Я все равно бежал вперед с мячом. Умирал, но бежал вперёд. Потому что никогда нельзя сдаваться.

Абсолютно бессмысленный разговор, и Свиридов – точно не тот человек, с которым я хочу обсуждать свои репродуктивные возможности.

– Я подумаю над твоим предложением, когда встречу мужчину, от которого захочу родить детей. Но этот мужчина – не ты! – рявкаю и ухожу в ванную.

Глава 23. Это только секс

Лиля

В ванной, стоя под горячими струями воды, я не сдерживаюсь и плачу. Притупившаяся за годы боль вернулась и прострелила меня с головы до ног. Я так хочу начать новые отношения, так активно знакомлюсь и хожу на свидания, но что я могу предложить мужчинам? Я не способна иметь детей. Кому я нужна такая? Недоженщина.

Самое смешное, что Никита так и остался моим единственным мужчиной. Я не то, что переспать ни с кем после него не смогла, я даже поцеловаться не смогла. Дальше третьего свидания ни с кем не зашло.

Дверь ванной распахивается. В следующую секунду отодвигается шторка, и Никита становится сзади. Обнимает меня со спины, а я приваливаюсь лбом к кафелю. Мои плечи трясутся, и, конечно, Никита догадывается, что я плачу.

– Я часто думаю о нашем ребёнке с тех пор, как ты мне про него рассказала, – произносит тихо мне на ухо.

Напрягаюсь каждым сантиметром своего тела.

– Что ты о нем думаешь?

– Все подряд. Мальчик это был или девочка? Каким бы сейчас был наш ребенок? На кого бы он был похож? Он бы любил футбол, как я, или кино, как ты?

Каждое слово Никиты оголяет мои нервы. Сколько он приезжал, сколько мы виделись – ни разу не обсуждали нашего неродившегося малыша. Я была уверена, что Никите это безразлично.

– Ты не хотел ребенка, – в интонации моего голоса отчетливо слышится обвинение.

– Да, не хотел, – произносит с раскаянием. – Но если бы он родился, я был бы счастлив.

– Ты лжёшь! Ты бросил меня и уехал! Тебе не нужна была я, тебе не нужна была семья! Ребенок не изменил бы этого. Я бы осталась тут одна с ним, а ты, может, изредка бы приезжал повидаться. Это в лучшем случае.

Никита опускается головой на мое плечо.

– Лиль, пожалуйста, послушай меня. Шесть лет назад я совершил огромную ошибку. Если бы существовала машина времени, и я мог бы вернуться в прошлое, то забрал бы тебя с собой. Я любил тебя тогда, но в силу то ли возраста, то ли неопытности не распознал своих истинных чувств. Я «люблю» принимал за «хочу». Думал, что дело только в нашем классном сексе. Не понимал, что ты нужна мне как воздух. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы разобраться в себе, осознать и принять то, что я действительно к тебе чувствую. Я люблю тебя, Лилия, и я никогда не устану это повторять.

Закусываю нижнюю губу до крови. Металлический привкус наполняет рот. Никита целует мое плечо, потом шею, сжимает меня крепко в своих руках.

Поворачиваюсь лицом к Свиридову. Смотрю на него, смотрю на татуировку в мою честь. Я знаю, что Никита говорит правду, вот только спустя столько лет и столько боли мне не нужна его любовь.

– Я не знаю, на что ты надеешься, Ник. Я не хочу с тобой отношений, как раньше.

Ни один мускул не дергается на его лице.

– А чего ты хочешь?

– Да, в общем-то, ничего не хочу. Ты же не думал, что этот секс имеет какое-то значение?

– Для меня имеет.

– А для меня нет. Это был просто секс. Ничего больше.

Я отодвигаю шторку и вылезаю из ванны, оставляя Никиту одного. Пока сушу в комнате волосы, думаю, что делать со Свиридовым. Прогнать его сейчас? Пять утра. Как-то жалко его, что ли. Он получил ранение. К тому же на улице мороз.

Решаю оставить его на эту ночь у себя. Никита приходит через несколько минут в одних боксерах. Становится в дверном проёме и смотрит, как я расчесываю волосы.

– Тебе точно можно мочить рану? – спрашиваю, глядя на мокрую повязку.

– Не знаю. Забыл спросить об этом у врача.

– Она болит?

– Да.

– Сильно?

– Жить можно.

Неодобрительно качаю головой.

– Давай поменяю повязку на сухую.

– Поменяй.

В этот раз я проделываю все намного спокойнее. Руки не трясутся, как в первый раз на кухне, хотя Никита не сводит с меня глаз. Закончив, я тушу свет и ложусь в кровать. Не произнося ни слова, Никита ложится рядом. Спустя шесть лет мы снова в одной постели и под одним одеялом. Кто бы мог подумать? Я точно не могла.

Ник бесшумно перекатывается на меня сверху и принимается целовать. Слишком наивно было с моей стороны полагать, что мы будем спать. Пока руки Никиты исследуют мое тело, его твёрдый член упирается мне в ногу. Я вновь чувствую, как низ живота наливается свинцовой тяжестью, несмотря на небольшой дискомфорт от первого секса спустя шесть лет воздержания. Между ног становится мокро, появляется ноющая пульсация.

Это просто секс. Он ничего не значит.

Слегка толкаю Никиту, чтобы он вернулся обратно на спину, и сажусь на него сверху. Вожу руками по сильному телу, еще раз рассматриваю в темноте татуировку. Безумец. Как только додумался до такого?

Ладони покалывает от соприкосновения с идеальным мужским торсом. Я возбуждаюсь сильнее, смазки становится больше. Руки Никиты скользят по моим ногам вверх и ныряют под шелковую сорочку. Он гладит бедра и ягодицы, потом цепляет пальцем стринги и спускает их вниз. Я тоже тяну вниз его боксеры. Вдруг начинаю смущаться при виде большого члена.

Никита сам берет мою руку и кладёт ее на эрегированный орган. Набираюсь смелости и принимаюсь водить ее вверх-вниз. Хорошо, что мы в темноте, освещаемой только фонарями с улицы. Не хочется, чтобы Свиридов видел мое смущение. Хотя… Наверняка он его чувствует.

Никита отрывает спину от постели и садится. Тянет вверх мою сорочку, оставляя меня полностью обнаженной. Целует мою шею и грудь, играет языком с сосками. Я запрокидываю назад голову и прикрываю глаза от удовольствия. Потом Никита слегка приподнимает меня за ягодицы и насаживает на член.

Мы издаём стоны одновременно. Я начинаю медленно двигаться, крепко держась за шею Ника. Он обнимает меня за талию и продолжает целовать грудь. Наслаждение волнами прокатывается по всему телу. Сейчас у меня нет такого нетерпения, как в первый раз, мне нравится наращивать темп постепенно и тем самым растягивать удовольствие.

Я насаживаюсь на член до самого конца и на пару мгновение замираю. Отдельный вид кайфа – чувствовать его в себе полностью. Дыхание Никиты становится чаще, мое тоже. Он берет меня за затылок и опускает к своему лицу. Целует в губы. Я отвечаю, хватаясь крепче за его шею. Ник помогает мне двигаться, притягивая к себе за бедра.

Сейчас мы словно стали одним целым. Полностью слились телами. А вот душами… нет. Я не хочу снова впускать туда Никиту. Это только секс. Ничего личного.

Свиридов валит меня на кровать. Несколько раз входит резкими толчками, а затем выходит и опускается лицом мне между ног. В следующую секунду его губы касаются моей промежности, даря мне новые ощущения. Мои стоны становятся громче, дыхание тяжелее. Выгибаюсь дугой, сминаю руками простынь.

Я помню, что стала первой девушкой, которой Никита сделал куни. Сейчас кажется, что та наша игра в желание была в прошлой жизни. На даче у Вовы я на спор залезла в озеро со змеей. Никита задолжал мне желание, и я загадала оргазм без использования рук и члена. Если бы я знала, что меня ждет и чем все в итоге закончится, ни за что бы не стала играть с Никитой в такие игры. Лучше бы мы остались друзьями, какими были с детства.

А я Нику минет так и не сделала, сколько он ни просил. Мне нравилось его дразнить, несмотря на то, что в глубине души было очень интересно попробовать. В порывах сильной страсти хотелось опуститься к его паху и взять член в рот, но я себя сдерживала.

Никита снова входит в меня членом. Я уже приближаюсь к оргазму, мечусь по постели, не сдерживая стонов. Он начинает быстро меня трахать, приближая к долгожданной вспышке. Волны удовольствия становятся больше и прокатываются по телу быстрее. А потом меня накрывает настоящее цунами. Я зажмуриваюсь и издаю протяжный стон. Никита падает на меня сверху, шумно дыша мне в шею. Целует ее влажными от моей смазки губами.

– Я так сильно люблю тебя, – говорит.

А потом выходит из меня, и я снова чувствую, как по внутренней стороне бёдер течет его сперма.

Глава 24. Лучшее утро

Никита

Мы спим долго, до обеда. Я не выпускаю Лилю из рук, наслаждаюсь теплом ее тела и запахом. Улыбаюсь сквозь сон. Я счастлив. Просто держа ее в своих руках, до безумия счастлив. Но мне предстоит большая работа по завоеванию сердца Лили. Ничего. Обязательно завоюю.

Лиля просыпается. Потягивается, зевает, начинает ерзать на постели. Я залипаю на эту картину и моментально возбуждаюсь. Лиля такая красивая и сексуальная, что член нестерпимо ломит. Поворачиваю ее на бок и притягиваю спиной к себе.

– Свиридов, ты, что ли? – сонно бормочет.

– Я, – целую кожу на ее шее.

– Я надеялась, ты уже уехал в свою Германию.

– Не так быстро.

– А как же тренировка, которую невозможно пропустить?

– Она завтра утром, так что у нас с тобой еще полдня и полночи.

– Ты в мои планы на воскресенье не входишь.

Какая же она вредная. Люблю ее еще сильнее.

– А ты в мои входишь.

И не только на воскресенье. На всю оставшуюся жизнь.

Задираю вверх сорочку Лили и спускаю трусики. Провожу рукой между ног, наслаждаясь тем, какая она горячая. Лиля шумно выдыхает и за считанные секунды становится мокрой. Ласкаю ее киску, проскальзываю пальцами внутрь, параллельно целую шею и плечо. Лиля с блаженным видом на лице часто дышит. Уж я-то знаю, как она любит такой ленивый секс по утрам, когда в полусонном состоянии можно особо ничего не делать и получать удовольствие.

Спускаю свои боксеры и вхожу в нее сзади. Лиля запрокидывает назад голову, выгибается. Начинаю двигаться медленно, даю ей привыкнуть. Постепенно увеличиваю темп. Внутри Лили горячо, узко и мокро. Но не от этого я кайфую больше всего. А от того, что это именно она. Моя любимая Лиля. После стольких девушек, после стольких пустых бессмысленных связей я наконец-то с той, которую люблю. Я готов кончить уже только от осознания этого.

У Лили никого не было. Я сразу это понял. Конечно, я рад до безумия, что остался ее единственным. А с другой стороны, это означает, что она была совсем одна, совсем одинока. И вот этого я себе никогда не прощу. Невозможно вернуться в прошлое и исправить то, что произошло с Лилей, но я все силы приложу, в лепёшку расшибусь, а сделаю ее будущее самым счастливым.

Лиля приближается к оргазму. Я тоже. Начинаю двигаться быстрее, пока не достигаю пика. Это как прыжок с парашютом. Свободное парение, захватывающее дух. Чистый кайф и адреналин. Лиля издаёт протяжный стон и обмякает на подушке. Я падаю лицом в ее затылок и глубоко вдыхаю запах. Обожаю и люблю.

Лиля выскальзывает из моих рук и идет в душ. Ни слова не говорит по поводу того, что я снова в нее кончил. Я планирую делать это и дальше. А именно, до тех пор, пока Лиля не забеременеет. Если долго не будет получаться, значит, повезу ее к лучшим врачам, как бы она ни противилась.

Лиля выходит из ванной. Становится в дверном проёме и недовольно смотрит на меня.

– Я не шутила, когда говорила, что ты не входишь в мои планы на сегодняшний день. Тебе пора в любимую Германию, а то опоздаешь на свою драгоценную тренировку.

Я продолжаю лежать на кровати, закинув руки за голову, и любуюсь Лилей. Она оделась в спортивные штаны и майку, волосы собрала в высокий хвост. До умопомрачения красива. Даже когда злая.

Завоевывать Лилю – это процесс долгий и постепенный, а я никуда не спешу. Так что встаю с кровати и начинаю собираться. Мне и правда лучше поехать домой и там хорошо подумать над дальнейшими шагами в расследовании. На первый взгляд, я в тупике. Снова идти к Мамаю после произошедшего в клубе опасно. Но не пойти к нему вовсе – тоже опасно. Он сразу заподозрит, чего это клиент заплатил деньги и исчез.

– Завтракать будешь? – спрашивает Лиля, когда я, собравшись, захожу на кухню.

Она стоит у плиты, жарит омлет, и это самое сексуальное зрелище на свете.

– С удовольствием.

– Не обольщайся, – предупреждающе выставляет вперед указательный палец. – Это не завтрак в постель любимому мужчине.

– Ни в коем случае не обольщаюсь!

Лиля не просто угощает меня омлетом, а еще делает к нему салат и варит кофе. Я неотрывно любуюсь тем, как она порхает по кухне. Это мое лучшее утро за последние шесть лет, и я даже не пытаюсь скрыть улыбку.

– Спасибо, очень вкусно, – довольно произношу, когда все съедаю.

– Не за что, – бурчит.

Убирает посуду в раковину и многозначительно глядит на меня. Догадываюсь без слов.

– Мне пора, – встаю со стула.

Надо же, Лиля идет провожать меня в прихожую. Боится, что не уйду? Но когда я одеваюсь, замечаю, что враждебность на лице Лили померкла. Она смотрит на меня робко, словно котёнок. И как будто чего-то ждет. Подхожу к ней и притягиваю к себе за талию.

– Я подумаю, что делать дальше с расследованием, и приеду.

Молчит. Не говорит, чтоб не приезжал, и на том спасибо.

– Будь осторожна, и если заметишь что-то подозрительное, сразу звони мне, хорошо?

– Хорошо.

Лиля рвано выдыхает. Догадываюсь, что ей страшно. Я бы сказал, что телохранитель приставлен к ней 24/7, но не могу. Это разозлит ее. Целую Лилю в губы. Не отвечает, но и не отталкивает.

– Люблю тебя и скоро приеду.

Она согласно кивает. Едва заметно, неуверенно, но кивает.

Глава 25. Тупик

Никита

Дома все свободное время после тренировок я посвящаю тому, что стараюсь упорядочить информацию по расследованию, которую удалось узнать на данный момент. Держать все в голове уже невозможно, поэтому делаю записи.

Итак, первая угроза поступила Лиле 22 октября. Мы с ней пришли к выводу, что это произошло после того, как я официально объявил о наших отношениях, рассказав об этом в интервью. Я отыскиваю то интервью. Оно вышло 17 октября. Ровно через пять дней Лиля получила первое сообщение с угрозой, но приняла его за очередные проделки фан-клуба, поэтому не придала значения. Да и я тоже не придал, когда она рассказала. Никогда себе не прощу.

По словам Юли, за Лилей следил какой-то «усатый мужик». Сама Лиля его не видела и не замечала. Такое вполне возможно, потому что сейчас Лиля точно так же не замечает телохранителя, который всюду за ней ходит. Есть только один способ отыскать «усатого мужика» – это просмотреть все мои матчи за московский клуб. Камеры постоянно снимают зрителей на трибунах. Остается надеяться, что «усатый мужик» попал в кадр. Нахожу в интернете записи всех своих игр после 22 октября и скачиваю на компьютер.

Далее составляю портрет потенциального заказчика нападения. Первое – это очень обеспеченный человек, у которого есть лишний миллион рублей. Второе – это бесстрашный человек, который не боится пуститься в авантюру с криминалом. Поэтому, скорее всего, заказчик – мужчина. Возможно, тот самый «усатый мужик». Третье – у заказчика есть возможность замять уголовное дело. Значит, это не только обеспеченный человек, но еще и довольно могущественный.

Пытаюсь определить мотив заказчика. Вот тут я затрудняюсь. Это могла быть как попытка воздействовать на меня через Лилю, так и попытка навредить Лиле за то, что встречалась со мной. Последнее могло быть выгодно фанаткам, но мы уже выяснили, что это были не они.

А если хотели воздействовать на меня, то чего добивались? Чтобы я страдал и плакал? Ну избили бы меня. Но меня не тронули. Тогда это похоже на месть мне за что-то. Но разве месть может быть настолько заранее спланированной? Угрозы, слежка, хорошо подготовленное нападение. Да и за что мне мстить? Я никому ничего плохого не сделал. По крайней мере, богатому и могущественному мужчине точно дорогу не переходил.

Да у меня даже таких знакомых нет!

И вообще, все, что я сейчас насочинял и до чего додумался, может не иметь ничего общего с реальностью. Я могу ошибаться в чем угодно. Да хоть в том, что заказчиком был мужчина. Почему я думаю, что к такому, как Мамай, не могла пойти женщина? Да запросто могла. Еще я могу ошибаться в том, что заказчик – обеспеченный человек, у которого был лишний миллион рублей. Ведь заказчик легко мог взять кредит, если у него не было своих денег.

Это тупик, понимаю с отчаянием.

Кто??? Ну кто это сделал???

Значит, нужно продолжать искать исполнителей и выходить на заказчика через них. Придётся снова идти к Мамаю. А еще не дают покоя слова гопника в клубе: «Брат моего кента тебя знает». Это тоже может быть ключ к разгадке. Только найти бы этого брата.

Упорядочив всю имеющуюся информацию, начинаю смотреть матчи. «Усатый мужик» находился в том же секторе, что и Лиля, раз следил за ней. А Лиля обычно брала билеты в сектор А. Часто в этом же секторе сидели фанатки.

Но при просмотре матчей непонятно, какой сектор с болельщиками выхватила камера, поэтому нажимаю на паузу каждый раз, когда на экране зрители. Внимательно смотрю на каждого человека, и если хоть у какого-нибудь мужчины есть малейший намёк на усы, делаю скриншот.

Хоть я и смотрю старые матчи только для того, чтобы отыскать «усатого мужика», а глаз все равно цепляется за себя. Непроизвольно отмечаю свои ошибки в игре. Они вызывают ностальгическую улыбку. А еще присматриваюсь к своим старым одноклубникам. Пара из них вместе со мной в сборной, поэтому изредка с ними общаюсь. С остальными связи нет.

Постепенно от зрителей на трибунах мое внимание смещается к одному конкретному человеку. Чем дольше на него смотрю, тем сильнее кровь в жилах леденеет. Потому что у него охуеть какой был мотив мне отомстить. Потому что так, как Тимур Довлатов, меня никто никогда не ненавидел.