Текст книги "Люблю тебя (СИ)"

Автор книги: Инна Инфинити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19. Во имя любви

Никита

В субботу в семь вечера мой джет приземляется во «Внукове», я беру в аэропорту большую машину с тонированными окнами и еду к Лиле. Только она может опознать исполнителей нападения. Заходить в клуб для отморозков Лиля, естественно, не будет. Я пойду туда один. Она останется сидеть в машине и ждать меня.

Телохранитель доложил, что сегодня Лиля целый день была дома, выходила только в магазин и бассейн. Я не знаю, как она меня встретит и откроет ли дверь. В прошлый раз грозилась больше меня не пускать и даже переехать, если я продолжу к ней наведываться. Лиля еще не поняла, что я от нее не отступлюсь, пока она меня не простит.

Поднимаюсь на третий этаж и звоню в дверь. На часах половина девятого.

– Кто там? – раздается из квартиры голос Лили.

– Никита. Я по очень важному делу. Открой, пожалуйста.

– Опять ты! – возмущается.

– Лиль, пожалуйста, я по делу.

Кожей чувствую, как она сомневается, пускать ли меня в квартиру. Через минуту сдаётся и открывает дверь. У меня внутри аж сжимается все, когда вижу Лилю. Она в той же плюшевой пижаме с зайцем и с небрежным пучком на голове. Такая красивая.

– Чего тебе? – шипит. – Клянусь, я перееду, и ты меня никогда не найдёшь!

Найду. Всю землю обойду и найду.

– Говори, зачем приехал, и уезжай. Мне из-за тебя пришлось поставить на паузу сериал, а там самый интересный момент.

Я оказался для Лили интереснее сериала, раз поставила его на паузу и открыла мне дверь. Это вселяет надежду.

– Я сегодня еду на встречу с потенциальным исполнителем нападения. Но опознать его можешь только ты. Позволишь мне войти, чтобы я рассказал подробнее?

Ее глаза моментально расширяются, грудь начинает часто вздыматься. Не говоря ни слова, распахивает дверь, и я переступаю порог. Под ее пристальным взглядом раздеваюсь и первым направляюсь на кухню. Банка моего чая стоит на столешнице. Не выбросила. Это заставляет улыбнуться про себя.

– Времени не много, чай пить не будем, – приступаю сразу к делу. – В десять часов начнётся сходка отморозков в третьесортном клубе на другом конце Москвы. Там у меня встреча с потенциальным исполнителем нападения на тебя. Нужно, чтобы ты сидела в машине возле клуба и внимательно смотрела на экран. – Расстегиваю рюкзак и достаю планшет. – На мне будет скрытая камера. Она будет транслировать видео на планшет.

Мне очень не хочется, чтобы Лиля приближалась к этому отстойнику ближе, чем на несколько километров, но нет другого выхода. Камера может транслировать запись на расстоянии максимум сто метров. Так что нам еще предстоит тяжелая задача найти парковочное место вблизи клуба.

Лиля удивленно разглядывает то меня, то планшет.

– Но это же опасно! – наконец, выдаёт первую реакцию.

– Да, поэтому ты будешь сидеть на заднем сиденье машины с тонированными окнами.

– Это для тебя опасно! Ну, в смысле, идти туда.

Ого. Лиля за меня переживает. Это лучшая новость после того, как я узнал, что она не замужем.

– Другого выхода нет. Ты сможешь опознать исполнителя по видео?

– Не знаю, – отвечает неуверенно. – Шесть лет прошло. Тогда была ночь, и они были в шапках. Плюс на лицах щетина.

– Ну пока это единственная возможность опознать исполнителей.

Лиля взволнованно вздыхает.

– Как ты вышел на исполнителя?

– Сказал одному криминальному авторитету, что хочу заказать избиение человека и спросил, кто может это исполнить. Он дал мне некоего Рому Скелета.

Лиля испуганно отходит на шаг назад.

– Это единственное, что я придумал.

– Ник, ты сошёл с ума, – неодобрительно качает головой.

– Мы теряем время. Надо ехать.

– Возможно, будет больше шансов узнать исполнителя, если я услышу его голос.

– Камера транслирует только картинку, без звука. Если на входе у меня не заберут телефон, то включу диктофон.

– Я имела в виду, если услышу голос вживую. Я должна пойти в клуб с тобой.

Категорично качаю головой.

– Нет, ты туда не пойдёшь. Постарайся узнать по видео.

Лиля недовольна моим ответом. Но больше не спорит. Молча уходит в комнату одеваться. Мой взгляд перемещается в сторону банки чая. Улыбаюсь во весь рот. Лиля не просто не выбросила его, а поставила аккуратненько к стеночке рядом с другими баночками.

Как же я ее люблю… И как же я был слеп и глуп шесть лет назад.

– Я готова.

Лиля оделась в синие джинсы и серую толстовку. Волосы собрала в высокий хвост. Несколько секунд как придурок засматриваюсь на нее.

– Идём? – торопит меня.

– Д-да, – отмираю.

В прихожей Лиля надевает куртку и ботинки. Хорошо, что выбрала удобную одежду. Мало ли что.

Машина телохранителя едет ровно за нами. Он будет охранять Лилю возле клуба. У него с собой пистолет и разрешение на ношение оружия. У меня такого разрешения нет, поэтому я пойду с ножом. И то, если не отберут на входе. Не исключено, что там досматривают незнакомцев.

– А ты с твоими миллионами долларов не мог нанять кого-нибудь, кто пошёл бы туда вместо тебя?

Резонный вопрос.

– Мог.

– Тогда почему не нанял?

– Потому что хочу лично найти каждую тварь: от исполнителей до заказчика.

Лиля вместо ответа тяжело вздыхает. Мы не говорим по дороге в клуб. Я чувствую, как она нервничает. Теребит край куртки, кусает губу. А я наслаждаюсь ее столь близким присутствием. Любуюсь украдкой на красных светофорах и умираю от желания взять за руку.

У клуба «База» нет вывески, но его легко распознать по кучкующимся рядом со входом гопникам в спортивных штанах с полосками. Они курят, пьют дешевое пиво и ржут как кони. Нам везёт: ровно через дорогу от входа есть свободное парковочное место.

– Перелезай назад, – говорю Лиле.

Она послушно пролезает между передними сиденьями. Я следую за ней. Достаю из рюкзака планшет и включаю его. Затем камеру. Цепляю ее на верхний карман куртки. Видеокамера похожа на пуговицу и сливается с чёрным цветом куртки. Открываю на планшете специальное приложение и нажимаю кнопку play. Начинается трансляция видео.

– Когда я уйду, заблокируй двери изнутри и ляг на сиденье, чтобы тебя не было видно через лобовое стекло. Никому не открывай, кроме меня. Для сегодняшнего вечера я нанял телохранителя. Он будет присматривать за тобой и машиной.

О том, что телохранитель приставлен к Лиле постоянно, конечно же, не говорю.

– Ник… – хватает меня за рукав. – Может, не надо?

Ее глаза наполнены испугом и слезами. А я расплываюсь в дурацкой улыбке.

– Чему ты радуешься?

– Тому, что ты за меня переживаешь.

Лиля дергается, как будто ее поймали с поличным. Выпускает мой рукав, поджимает губы.

– Я за тебя не переживаю. Мне безразлична твоя жизнь. Просто не хотелось бы, чтобы желтые газеты полоскали меня как свидетельницу смерти главного нападающего нашей сборной.

– Скажешь им, что я умер во имя любви.

Бьет меня со всей силы кулаком в плечо.

– Идиот! Это не смешно! Вдруг тебя и правда убьют? Они же отморозки!

– Тогда перед смертью я должен кое-что сделать, иначе не смогу умереть спокойно.

– Что сделать?

– Поцеловать тебя.

Пока Лиля не успела опомниться, беру ее лицо в ладони и льну к губам.

Глава 20. Рома Скелет

Никита

Лиля замирает, не двигается. Пользуясь ее растерянностью, жадно целую. В бошке происходит взрыв. Память отбрасывает меня в самые счастливые дни моей юности, когда я мог целовать Лилю, сколько хотел, и она никогда не была против. Сминаю ее губы. То нежно ласкаю их, то наоборот страстно кусаю. Она по какой-то причине не отталкивает меня, но и не отвечает на поцелуй. Словно одеревенела.

Вжимаю ее в мягкую спинку кресла, пускаю ей в рот свой язык. Наслаждаюсь. Это крышесносная эйфория. В каждой клетке моего тело фейерверки взрываются. Последние шесть лет я и близко не испытывал ничего подобного. Умираю – так хорошо, так сладко ее целовать. Моя. Никогда не отпущу и никому не отдам.

– Люблю тебя, – шепчу ей в губы.

Лиля словно пробуждается от сна. Дергается, упирается ладонями мне в грудь.

– Хватит, я прошу тебя.

Слышу, как ее голос надламывается. Я бы целовал Лилю дальше, не останавливаясь, но понимаю, что сейчас лучше притормозить.

Отстраняюсь назад. Лиля опустила глаза, ресницы быстро порхают, как птички. Часто дышит. Дрожит. Я до ломоты в костях хочу просто обнять Лилю, успокоить, пообещать, что все будет хорошо, и обязательно это исполнить. Но больше не притрагиваюсь к ней. Достаю из рюкзака черную бейсболку и надеваю на голову.

– Я пошел. Закрой двери изнутри и никому не открывай. Ляг на сиденье, чтобы тебя не было видно через лобовое.

– Пожалуйста, Ник, будь осторожен, – она снова испуганно хватается за рукав моей куртки и поднимает на меня глаза, полные ужаса.

– Я буду осторожен, – обещаю.

Быстро открываю заднюю дверь и выхожу. Стою пару секунд на морозе, чтобы привести поплывшие от поцелуя мозги в порядок. Гопники продолжают кучковаться на входе. Курят, матерятся, ржут. Очень надеюсь, что они не смотрят футбол и рекламу по телевизору. Не хотелось бы, чтобы меня узнали.

Слегка опустив голову, перехожу дорогу. Несколько отморозков обращают на меня внимание, когда подхожу ко входу в клуб. Жалею, что оделся в джинсы и ботинки. Надо было в спортивные штаны с полосками по бокам и кроссовки. Может, сошёл бы за своего.

– Чего тебе? – недружелюбно спрашивает охранник на входе.

Впрочем, охранником его можно назвать с большой натяжкой. Такой же гопник, как все остальные. Кто-то поставил его сюда следить, чтобы не зашёл никто посторонний.

А я совершенно точно посторонний.

– Я от Мамая. Мне нужно поговорить с Ромой Скелетом.

Охранник недоверчиво прищуривается.

– О чем поговорить?

– О заказе.

– Каком заказе?

– Не могу сказать. Если Рома тут, передай ему, что пришел человек от Мамая обсудить заказ.

Охранник чавкает жвачкой, сомневаясь пускать ли меня.

– Что у тебя с собой?

– В смысле?

– Оружие есть?

У меня спрятан нож в ботинок.

– Нет, можешь обыскать.

Оглядывает меня с подозрением с головы до ног. Я не брал с собой рюкзак, чтобы было меньше желания меня обыскивать.

– Выверни карманы, – приказывает.

Послушно выворачиваю пустые карманы куртки.

– Ладно, проходи.

Не благодаря, открываю дверь и попадаю внутрь «Базы». Здесь так накурено, что глаза режет. Непонятно, зачем гопники выходят курить на улицу, если тут это не запрещено. Хотя здесь так шумно из-за музыки и гогота, что вряд ли получится расслышать собеседника.

Помещение небольшое и обставлено облезлыми диванами со столами. Отморозки развалились на них и играют в карты. На столах валяются деньги. На коленях у гопников елозят полуголые девушки.

– Мне нужен Рома Скелет, – говорю первому попавшемуся отморозку.

– Вон он, – тычет пальцем на темноволосого парня на одном из диванов. Он курит, пьет пиво и играет в карты.

Делаю несколько шагов и останавливаюсь в толпе. Достаю из заднего кармана джинс телефон и как можно более незаметно включаю диктофон. Затем продолжаю путь к Роме. Он увлечён процессом, громко что-то говорит товарищам. Может, сейчас не лучший момент, чтобы беспокоить его, но я не могу торчать тут в ожидании подходящей минуты. Подхожу к нему сзади и сразу понимаю, почему его прозвали Скелетом. На ладонях и руках у отморозка татуировки, имитирующие кости. Подозреваю, что у него такая картина по всему телу, и она похожа человеческий скелет.

Хлопаю Рому по плечу и становлюсь так, чтобы его физиономия попала в мою скрытую камеру. У него гладко выбрито лицо, карие глаза и короткий темный ёжик на голове.

– Ты кто такой? – недоволен тем, что я оторвал его от игры.

– Я от Мамая, пришел обсудить заказ.

– Аааа, – с пониманием тянет и внимательнее ко мне присматривается. – Да, Мамай говорил, что появился капризный клиент.

– Поговорим?

– А че говорить, вот он я, смотри на меня.

Рома опускает карты себе на колени и разводит руки, мол, любуйся. Это длится несколько секунд.

– Че? – недовольно спрашивает. – Рожей не вышел?

– Я хотел поговорить.

– О чем говорить? Я такие заказы, как семечки щелкаю. Не веришь? Могу на тебе продемонстрировать.

Он злится. То ли из-за того, что оторвал его от игры в карты, то ли из-за того, что сомневаюсь насчёт его кандидатуры. Думаю, его мерзкое лицо хорошо попало в кадр, и Лиля смогла рассмотреть, так что можно закругляться. Но не уверен, что диктофон записал голос. Тут слишком шумно.

– Хорошо. Я свяжусь с Мамаем, – отвечаю обтекаемо, не давая обещаний.

Разворачиваюсь, чтобы пойти на выход. Кажется, за одним из столов начинаются разборки. Игроки в карты что-то не поделили. Протискиваюсь через толпу, как резко на кого-то налетаю. Поднимаю голову. Передо мной очередной гопник.

– О, а я тя знаю! – восклицает и лыбится, демонстрируя мне золотой зуб.

Блядь! Все-таки узнал кто-то.

– Ты тот футболист. Как его…? Забыл имя. Ну, ты, в общем, тот.

– Не, я просто на него похож. Нас все путают.

– Да не гони! Я тя знаю!

Отрицательно качаю головой. Гопник в два раза больше меня и смахивает на великана. Мне тяжело его обойти, учитывая, что мы стоим в толпе. Разборки за одним из карточных столов становятся громче и жарче. Участники конфликта уже поднялись на ноги, скинув с себя дешевых проституток, и активно жестикулируют.

– Да ты тот! Брат моего кента тя знает.

Столбенею от неожиданного заявления.

– В смысле знает меня? По телевизору видел?

– Не. Сам знаком с тобой. Мой кент рассказывал…

Окончание фразы тонет в звуке громкого выстрела. Я инстинктивно наклоняюсь. Следом за выстрелом звучит панический женский визг. Потом снова выстрел. Опять женский визг и мужские крики. За тем столом с разборками началась драка. Еще выстрел, потом еще выстрел.

Блядь, надо уносить отсюда ноги. Они вроде в потолок стреляют, но не удивлюсь, если скоро начнётся перестрелка между ними. Обхожу гопника, но не тут-то было. Он хватает меня за руку и разворачивает к себе.

– А ты че тут делаешь вообще?

Восторг на его лице от встречи с известным футболистом сменился подозрительностью.

– Зашел не в ту дверь.

Резко вырываю руку и устремляюсь на выход. Это сложно, учитывая, что толпа не желает расходиться в ожидании жареного. Серия новых выстрелов оглушает меня. Начинается драка. Зрители принимаются скандировать имена, и никто не хочет даже на шаг отступить, чтобы я прошёл к двери. Опять выстрелы и женский визг.

– Сукаааа! Бляяя! – ревет кто-то.

Инстинктивно поворачиваюсь на голос. Одному из участников конфликта прострелили ногу. Я силой расталкиваю всех, кто мешает мне пройти к выходу. Новая порция выстрелов – и с потолка что-то начинает падать. Толпа зрителей вконец озверела. Они напоминают мне футбольных болельщиков. Те точно так же сходят с ума.

Зрители начинают драться. За считанные секунды всех охватывает безумие. Не разбирая, кто есть кто, бьют друг друга. Мои шансы выбраться отсюда невредимым близки к нулю. Только я об этом думаю, как чувствую резкую пронзительную боль в правом плече. До меня не сразу доходит, что это. Только через несколько мгновений замечаю у себя в руке стеклянное горлышко от бутылки пива. Оно проткнуло куртку, джемпер и зашло глубоко под кожу.

От боли рябит перед глазами. Стиснув зубы, сам вынимаю из плеча стеклянное горлышко. Кровь брызжет фонтаном. Блядь. Только этого мне не хватало. Новая порция выстрелов заставляет меня поторопиться на выход. Совсем немного осталось. Не выпуская из левой руки кусок бутылки, со всей силы расталкиваю дерущихся.

Наконец-то выход! Охранника нет. Наверное, принимает участие в драке. Но дверь закрыта! Сука, дверь не открывается! Я пытаюсь выбить ее ногами, а она не поддаётся. Достаю из ботинка нож и пробую пробить им замок. Не помогает. Тогда снова долблю ногами.

Неожиданно, когда я уже замахнулся на новый удар, дверь сама распахивается. На пороге стоит Лиля с ключом в руке.

Глава 21. Хочу тебя

Лиля

По разворачивающемуся на видео хаосу понимаю, что Никита попал в западню. Там и драка, и перестрелка. Выстрелы слышны аж мне в машине. Меня охватывает паника, я то и дело порываюсь выбежать из автомобиля, но останавливаю себя. Это будет глупо, а если со мной что-то случится, то я добавлю Никите проблем.

Звучит новая серия выстрелов, от которой меня прошибает холодным потом. Сердце колотится в районе глотки, я мечусь по заднему сиденью, не зная, куда себя деть. На видео полная неразбериха, словно Никита в какой-то куче. У входа в клуб стоит охранник и нервно курит.

Снова выстрелы.

– Что происходит!? – кричит громкий женский голос. – Опять в вашем гадюшнике какая-то оргия! Я сейчас вызову полицию! Вы надоели! Ночь на дворе, дети спят! Прекратите немедленно!

Я так понимаю, это жительница близлежащего дома. Ее слова имеют эффект. Охранник испуганно бросает сигарету, поворачивается к двери в «Базу», возится с ней несколько секунд, а затем убегает. Просто убегает куда-то по тротуару. Я перевожу взгляд на видео, там все то же самое. Никита пытается пробраться сквозь бешеную толпу. Наконец, ему это удаётся. Но он не может открыть дверь! Она закрыта!

Догадка моментально простреливает меня. Это охранник ее закрыл! И убежал! Господи…

Все, больше я не могу сидеть в машине, сложа руки. Пулей вылетаю из салона и перебегаю дорогу. Ключ торчит в двери. Ну хоть не забрал с собой. Поворачиваю его в замке и открываю Никите дверь.

– Ты в порядке? – спрашиваю первое, что приходит на ум.

– Уезжаем отсюда.

Он захлопывает дверь и хватает меня за руку. В другой он держит окровавленное горлышко от бутылки. Буквально через секунду мы уже сидим на передних сиденьях машины. Никита резко трогается с места и выжимает педаль газа до упора. На весь салон противно пищит датчик о том, что мы не пристегнули ремни. Я пристёгиваюсь, а вот Никита и не думает это делать. Смотрю на него и замечаю, как из плеча хлещет кровь.

– Никита, у тебя кровь! – восклицаю в панике.

– Да, нужно в больницу. Посмотри в интернете круглосуточную клинику.

Я присматриваюсь к рукаву его куртки и понимаю, что он весь насквозь в крови – хоть отжимай. Она скоро будет капать с краев.

– Сними куртку, давай перевяжу тебе руку.

Стаскиваю с себя шарф. Никита медленно сбавляет скорость и тормозит у обочины. Рана очень глубокая, надо срочно зашивать. А пока я крепко перевязываю ее своим шарфом. Он серого цвета, но моментально становится красным. У меня трясутся руки, да и всю меня колотит от страха и нервов. Никита падает затылком на подголовник и закрывает глаза, пытаясь успокоиться. Мы достаточно далеко уехали, вряд ли нас кто-то догонит, так что можно перевести дух.

– Ты узнала его? Это был он? – спрашивает, не открывая глаз.

– Нет.

– Нет – не узнала? Или нет – это был не он?

– Не знаю, – произношу обреченно. – Мне кажется, не он. Но могу ошибаться. Исполнители были в шапках, но щетина на их лицах была светлой. Значит, и волосы у них тоже светлые. Ну, я так думаю. А этот гладко выбрит, но брюнет. Если представить его небритым, то, наверное, щетина будет чёрной. Ну и плюс у него на руках татуировки, а у тех отморозков татуировок на видимых местах не было. Но это ничего не значит. За шесть лет он мог сделать сколько угодно татуировок. А еще у меня остался ключ от этого клуба.

Никита открывает глаза, и я демонстрирую ему металлический ключ от двери.

– Молодец. Хорошо, что не выбросила его там.

– Почему?

– Потому что тогда на нем бы остались твои отпечатки. Я тоже забрал с собой бутылку, которой мне проткнули руку.

В полумраке салона я замечаю, что Никита сильно побледнел, лицо покрылось испариной. Он теряет кровь, надо срочно в больницу. Принимаюсь искать в интернете адреса круглосуточных клиник и нахожу одну неподалёку. Мы едем туда. Никиту сразу принимает дежурный хирург. Я остаюсь ждать в коридоре. Сажусь на диван и падаю лицом в ладони.

Я не испытывала подобного страха с той ночи, как на меня напали. Только сегодня я боялась не за себя, а за Никиту. Да, хватит обманывать саму себя, что мне безразлична жизнь Свиридова. Небезразлична. Я чуть с ума не сошла, пока он там был. Никита дорог мне как… просто как человек, которого я давно знаю. Да, именно так. Я не люблю его, но он мне дорог как старый друг.

Через час Никита выходит из кабинета хирурга. Все такой же бледный.

– Что сказал врач? – спрашиваю, когда он опускается рядом со мной на диван.

– Все будет нормально.

– Ты потерял много крови.

– Не так уж и много. Ты сама как?

– Я в порядке.

– Поехали отвезу тебя домой.

– Ты точно можешь вести машину?

– Конечно.

– А утром у тебя тренировка?

– Нет, к счастью. Воскресенье же.

Хорошо, что Никите не надо на футбольное поле. Вообще не представляю, как после такого приключения он пошел бы утром на тренировку. Мы возвращаемся в машину. От клиники до моего дома едем спокойно. Не верится, что все закончилось. Я чуть не поседела, пока Никита был в том гадюшнике.

– Когда я шёл на выход, – Никита прерывает наше долгое молчание, – меня узнал один из гопников, находившихся там. Он сказал, что «брат его кента» знает меня лично. Я не могу вспомнить ни одного своего знакомого, связанного с криминалом. Может, ты вспомнишь? Шесть лет назад у меня были такие знакомые?

Задумываюсь.

– Не знаю… – отвечаю неуверенно. – Мне кажется, нет.

– Давай вместе хорошо подумаем. С кем я общался шесть лет назад?

– Да ни с кем особо ты не общался, кроме Вовы и Сережи. У Вовы нет братьев, у Сережи был старший брат, но он давно переехал в США.

– А сам Серега где? На встрече выпускников его не было.

– Он в Канаде.

– Что он там делает? – удивляется.

– Поехал учиться в магистратуру и остался.

Никита обреченно выдыхает.

– Ну и ребус.

Это точно. Пытаюсь перебрать в памяти весь наш круг знакомых шестилетней давности. И близко никого не было, связанного с криминалом. Ну или кто-то вёл тайную жизнь, а мы о ней не знали.

Мы подъезжаем к моему дому. Никита глушит мотор и явно собирается выходить из машины вслед за мной. Я снова чувствую себя неловко. Мне неудобно прогонять Свиридова после ранения, которое он получил. В конце концов, Никита ищет моих обидчиков. На часах три часа ночи, а я такую дозу адреналина получила, что сна ни в одном глазу. На кухне включаю чайник и ставлю две кружки, пока Никита без сил упал на стул.

– Что делать с ключом от клуба? – спрашиваю.

– Давай мне.

Вытаскиваю его из кармана и передаю Никите.

– А стекло от бутылки выброси, – Ник расстёгивает рюкзак и отдаёт мне окровавленное горлышко. Отправляю его в мусорное ведро.

– Как рука?

– Нормально.

Подхожу к Никите, чтобы лучше посмотреть рану. Отодвигаю в сторону края разорванного рукава.

– Она кровоточит, Ник! Повязка в крови.

– Да это рукав в крови, вот он и испачкал повязку.

– Надо ее поменять.

– А ты умеешь это делать?

– Ну, у меня есть бинт.

Я и близко не медсестра, но перевязать рану бинтом смогу. Ухожу в комнату за ним и ножницами.

– Иди сюда на свет.

Никита встает со стула и становится у столешницы так, чтобы на руку лучше попадал свет от люстры.

– Сними джемпер, – командую.

Никита послушно стягивает его и бросает на стул. Я замираю с бинтом и ножницами в руках. Таращусь на грудь Никиты.

– Что это? – спрашиваю, опешив.

– Татуировка.

Я вижу, что татуировка. Но… У меня нет слов. Мне точно не мерещится? У Никиты на всю грудь набит цветок лилии. Это же лилия? Да, лилия. Уж я точно знаю, как выглядит цветок, в честь которого меня назвали.

Краска заливает меня от корней волос до самых пят. Быстро отвожу взгляд от татуировки к окровавленной повязке на руке. Зачем я попросила Никиту снять джемпер? Хотела помочь, а в итоге… Пусть бы он лучше ходил с окровавленной повязкой. И дело не только в татуировке. Тело Никиты… Господи, оно совершенно. Стало еще лучше, чем шесть лет назад.

Я разлюбила Никиту, но все же какой же он красивый. Аж дух захватывает.

Стараясь не отвлекаться на татуировку и идеальные кубики пресса, разрезаю ножницами повязку на руке. Но не отвлекаться не получается. Взгляд так и норовит переместиться к грудной клетке Свиридова. А еще он неотрывно смотрит на меня сверху вниз и тяжело дышит. Кожу на лице покалывает от его взора.

– Что означает твоя татуировка?

Зачем я это спрашиваю? Вопрос сам вырвался. Я не успела вовремя прикусить язык.

– Она означает тебя.

Сердце делает сальто, в горле пересыхает. Быстро сглатываю, а не помогает.

– Давно сделал? – любопытство так и прет из меня, ничего не могу с собой поделать.

– Шесть лет назад.

– Зачем?

– Чтобы ты была со мной на каждом матче.

– Дурак.

Колени слабеют. Я стараюсь побыстрее замотать рану чистым бинтом. Потому что это выше моих сил. Никита стоит прямо передо мной голый по пояс с татуировкой, сделанной в мою честь, и, кажется, я чувствую, как у меня наливается тяжестью низ живота.

Нет, только не это! Я не могу испытывать сексуальное возбуждение рядом со Свиридовым! Я же его больше не люблю! Давно не люблю!

Но с каждой секундой пожар внизу усиливается. То, как Никита смотрит на меня, подливает масла в огонь. А еще в памяти так некстати всплывает поцелуй в машине. Я специально сразу не оттолкнула Никиту. Хотела прислушаться к своим чувствам и ощущениям. И они мне не понравились. Мне категорически не понравилось то, что я почувствовала во время поцелуя с Никитой. Я не могу, я не должна испытывать подобные ощущения от губ Свиридова. Потому что я его больше не люблю!

– Готово! – радостно объявляю, завязав бинт.

Делаю резкий шаг в сторону, но Никита перехватывает меня за талию и вжимает в кухонную столешницу. Это происходит за секунду. Я вдохнуть не успеваю, как его губы снова впечатывается в мои. Уже второй раз за этот вечер.

Никита обнимает меня обеими руками и целует. Жадно, страстно. Сейчас при всем желании я его не оттолкну, потому что Свиридов как скала. Но проблема еще в том, что я не хочу отталкивать Никиту. Я обмякаю в его сильных крепких руках и позволяю меня целовать. А потом и вовсе творю немыслимое – кладу ладони ему на спину и начинаю отвечать на поцелуй.

Мы целуемся безумно. Оба теряем голову. Во мне проснулись все желания, которые спали очень много лет. Мне хочется большего. Руки Никиты проскальзывают мне под кофту, и я не возражаю. Наоборот, зажмуриваюсь, как довольная мартовская кошка. Ловким движением он расстёгивает лифчик и накрывает ладонями груди.

Меня пронизывает дрожью наслаждения. Воздуха катастрофически не хватает. Я прерываю сумасшедший поцелуй и жадно хватаю ртом кислород, пока Никита продолжает ласкать меня под кофтой. Он переходит поцелуями на мое лицо, шею. Ни на секунду не останавливается. Всю меня осыпает поцелуями.

Я тоже не могу отказать себе в удовольствии не потрогать его идеальное спортивное тело. Вожу руками по спине, потом по кубикам пресса и перехожу на грудную клетку с татуировкой в мою честь.

Дурак. Идиот. Безумец. Зачем он ее сделал? Совсем с ума сошёл.

Никита подхватывает меня под ягодицами, чтобы унести из кухни. Обвиваю ногами его торс. Мы сливаемся в новом безумном поцелуе. Внизу живота уже больно ноет. Я и забыла эти ощущения. Не думала, что они когда-нибудь ко мне вернутся. Вряд ли дело конкретно в Свиридове, успокаиваю сама себя. Я с любым другим парнем могу испытать подобное желание, если окажусь в такой же ситуации – когда он с идеальным телом стоит передо мной голый по пояс. Никита, Вася, Петя, Коля… какая разница? Я же не фригидная, в конце концов. Всего лишь бесплодная.

Никита валит меня на кровать. Отрывается на секунду от моих губ и шепчет:

– Люблю тебя.

Не могу ответить тем же. Поэтому говорю то, что действительно к нему чувствую:

– Хочу тебя.