Текст книги "Звездочет (СИ)"

Автор книги: inatami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

В следующий раз внезапная ночная эрекция возникла совершенно без причины – в день, когда Холмс и Уотсон отправились в банк по просьбе Себастьяна Уилкса. Шерлоку казалось, что перед тем, как проснуться, он видел Джона – тот пожимал руку Уилксу и говорил:

– Коллега. Коллега. Не друг. Коллега.

Джон снова был голым.

После сеанса недоуменной и немного сердитой мастурбации, Шерлок задумался. Стреляющий Джон – ок, приемлемо, но как может возбуждать Джон, не признающий дружбу с ним? Промучившись до утра, Холмс так и не пришел к определенному выводу, поэтому информация была отмечена грифом “обдумать позже” и спрятана подальше в Чертогах.

В прикроватной тумбочке на всякий случай появилась смазка.

В последующие месяцы совместной жизни количество таких ночей неуклонно возрастало, причем вызвать их могла любая мелочь. Мелочь с точки зрения Холмса, конечно. Например, Джон, осматривающий очередное тело. Джон, перешучивающийся с Лестрейдом. Джон, прикрикнувший на Майкрофта. Джон, гневающийся в секретной лаборатории. Джон, предлагающий Ирен салфетку. Джон, Джон, Джон… И только после смерти Мориарти Шерлок признал – это не просто влечение, похоть, желание. Это что-то огромное и немыслимое, чему не существует адекватного названия, потому что ради жизни Джона он бы спрыгнул с крыши и без всякого плана спасения.

Теперь Джону не обязательно было приходить во сне – Шерлок фантазировал о нем вполне сознательно. После возвращения в мир официально живых возбуждение было таким мучительным и реальным, что контролировать себя удавалось лишь с помощью самоудовлетворения – от одного до трех раз в сутки, как по расписанию. Как медицинские процедуры.

Почти-объятья, которые Шерлок, не сдержавшись, позволил себе в кухне вечером, распалили его воображение до опасного предела. О, в таком состоянии Холмсу уже хватало любой ерунды. Он поднялся в спальню, закрыл дверь, привалился к ней спиной и со стоном уткнулся в собственные ладони, вбирая запах свитера Джона. Поцелуй в лоб был тем максимумом, который Шерлок допустил, не рискуя накинуться на Джона и завалить его прямо на полу. Но в спальне, даже не сумев раздеться, Шерлок запустил правую руку в штаны, обхватил твердый, с выступившей смазкой член и, засунув в рот указательный и средний пальцы левой руки, довел себя до разрядки меньше, чем за минуту. Сидя на полу в штанах, измазанных спермой, с прокушенными во время оргазма пальцами, высокофункциональный социопат Шерлок Холмс вдруг очень захотел заплакать.

***

Джон выполз из постели за полчаса до звонка будильника. На кухне он старался действовать бесшумно, в надежде, что удастся сбежать до того, как Шерлок встанет и увидит покрасневшие белки глаз, опухшие веки и сеточку углубившихся морщинок.

За кружкой очень крепкого кофе Джон вспоминал о разговоре в Бартсе, который Шерлок упомянул накануне вечером. Это случилось около трех недель назад. Холмс тогда с непроницаемым лицом потащил его в морг, ничего не объясняя. Подойдя к одному из столов, Шерлок аккуратно снял простыню с лица покойника и кивком предложил Джону посмотреть. Джон посмотрел.

Обычный тип, немного за сорок, давно не брился, на лице следы перенесенного стресса и лишений.

– Куда мне смотреть? – спросил недоумевающий Уотсон. – Это твое новое дело?

– Нет. Это мое старое дело. Это последний из известных мне помощников Мориарти. Не главный, но достаточно опасный. Убит сегодня ночью при облаве, которая стала возможна благодаря добытым мною сведениям. Не знаю, навсегда ли, но мы свободны от этого теперь.

Джон рассматривал лицо врага. То есть, он должен был думать, что это враг, но на самом деле Джон ничего такого не чувствовал. Это был просто очередной мертвый человек, который лично ему, Джону, ничего не сделал – ну, или Джон об этом не знал. Уотсон молчал так долго, что Шерлок занервничал.

– Джон? – неуверенно позвал он. – Ты не рад?

Уотсон задумчиво перевел взгляд на Холмса. Шерлок полагал, что Джон будет радоваться? Возможно, что совсем чуть-чуть Холмс был похож в ту минуту на здорового кота, который притащил дохлую мышь и недоумевает, почему глупый хозяин ее не ест.

Молчание снова затягивалось. Шерлок начал раздражаться:

– Я надеялся, что данная информация будет тебе хоть в малейшей степени интересна, ведь любезный Джим всех своих песиков натравил на нас.

– Значит ли это, Шерлок, что в ближайшее время ты не планируешь никуда исчезать на пару лет и я могу слегка передохнуть от этого безудержного веселья?

Голос Джона был спокоен, даже слишком. Он, строго говоря, был спокоен, как мертвец на столе. Холмс вдруг понял, что Уотсон не расслаблялся ни на мгновение в последние недели, ожидая в любой момент, что Шерлок снова исчезнет, ведь тот сам сказал по возвращении, что дело не завершено. Холмс развернул Уотсона к себе лицом:

– Джон, посмотри на меня, пожалуйста. Джон, я клянусь тебе, я больше никогда не исчезну. Я никогда не выйду без предупреждения даже в магазин, хорошо? И если мне потребуется еще раз сдохнуть, я сначала спрошу у тебя разрешения.

– Ты же понимаешь, что я разрешения не дам? – наконец усмехнулся неподатливыми губами Джон, пытаясь заглушить безудержные рыдания, разрывавшиеся в глубине груди.

– Кто я такой, чтобы ослушаться моего блогера? – торжественно произнес Холмс, и это действительно было похоже на клятву.

Вчерашний жаркий шепот на кухне был лишь подтверждением уже данного обещания, но Джону было приятно услышать его еще раз. Шерлок признал право Джона на полноценное участие в своей жизни – допуск уровня альфа, даже Майкрофт не может таким похвастать. Осталось теперь уточнить один крошечный нюанс – насколько далеко социопат может зайти в построении отношений с другим человеком.

Выяснять это прямо сегодня Джон точно не планировал.

***

Первым, кого Джон встретил в клинике, был муж Молли, Дэн.

Молли – а для кого-то теперь миссис Такер – просто взорвала кулуары Бартса и головы всех окрестных сплетниц, когда через полгода после “смерти” обожаемого Шерлока выскочила замуж за молодого врача, только что переехавшего из Бернли. Ровно через девять месяцев после свадьбы Молли родила чудесную здоровую девочку, которую назвали Эммой.

Джон был на крестинах и не мог не признать, что замужество и материнство пошло Молли на пользу. Она выглядела совершенно счастливой. Это иррационально обижало Джона, ему казалось не совсем честным то, что Молли сумела выбросить Шерлока из головы так быстро. Когда выяснилось, что Молли помогала Шерлоку все это время, прекрасно зная, что тот жив, обида Джона усилилась примерно в миллион раз и поменяла вектор. Но ненадолго – на ее месте Джон, не раздумывая, поступил бы так же.

Дэн Такер, молодой педиатр, был невозможно оптимистичен, огнеопасно рыж и противоположен Шерлоку во всем. Конечно же, до него дошли слухи, что его жена была безнадежно влюблена в неконтролируемого фрика, но свадьбе это не помешало. Даже когда Холмс воскрес, Дэн не изменил своему жизнерадостному настрою. При первой же встрече, когда Джон, смущаясь, представил мужчин друг другу, Шерлок не смог удержаться и не озвучить кое-какие выводы насчет Такера – не отличник, но с хорошими задатками, однако в Бернли случилась какая-то мутная история, после чего был вынужден искать работу в другом городе, на что Дэн только искренне рассмеялся:

– Мистер Холмс, вы действительно великолепны, как Молли и говорила!

Почему-то это разозлило Шерлока, и больше он не пытался “читать” Такера, будучи с ним при случайных встречах подчеркнуто вежливым.

Джон и Дэн работали в разных отделениях, но на одном этаже, и потому частенько сталкивались в комнате отдыха. Джон с интересом выслушивал воодушевленные рассказы Дэна о новых успехах Эммы, о новой статье Молли (в декрете она вдруг нацелилась на научную работу) или об уморительном четырехлетке со вчерашнего вечернего приема.

В это утро Такер был необыкновенно мрачен – улыбался не постоянно, а лишь раз в пару минут.

– Эмма заболела, – дернув глазом, объяснил он, – мы с Молли не спали ни секунды сегодня.

– Сочувствую, – хмыкнул Джон. – С удовольствием бы подменил тебя, но родителям маленьких спиногрызов почему-то не нравятся хмурые терапевты.

– Все равно, спасибо за предложение, Джон, ты настоящий друг! – Дэн хлопнул коллегу по плечу и побежал в свой кабинет, на ходу чуть не задушив себя стетоскопом.

Джона уже ждало несколько пациентов. Он приветливо поздоровался с ними и с удовольствием погрузился в работу, которая, будучи иногда утомительной и однообразной, все-таки приносила ему удовлетворение.

Джон никогда не рассматривал Бартс как потенциальное место работы. Первые несколько месяцев после “смерти” Шерлока Джон вообще старался огибать этот район по широкой дуге. Но однажды, в особенно ненастный день, умопомрачительно напившись, Уотсон приплелся к госпиталю и обвиняюще уставился на злосчастную крышу, не замечая ледяного ветра и мокрого снега. Сколько времени Джон проторчал перед зданием, он не знал, но в себя пришел в морге – не в том смысле, в котором в морге оказывается большинство людей. Молли наткнулась на него, торопясь на ночную смену, затащила к себе в подсобку и усиленно спасала, стащив большую часть одежды, завернув в два больничных одеяла и сунув в руки кружку горячего чая с лимоном.

Джон безмолвно плакал, а она ни о чем не спрашивала.

Утром Молли разбудила его – ее смена кончилась. Они медленно вышли под продолжающийся снег, не сговариваясь, свернули в ближайшее кафе, где Джон сбивчиво благодарил ее, а она рассказала Уотсону о скорой свадьбе.

Дома Джон понял, что от визита в Бартс его тоска не прошла, но стала менее убийственной, словно близость к последнему месту, где Шерлок дышал – и перестал дышать – делала ближе самого Холмса. Еще пару раз навестив Молли, Джон убедился, что ощущение какого-то единения только усилилось. В Бартсе не было вакансий, но Мэри – они тогда только начали встречаться – уговорила его послать резюме.

Ему перезвонили через два часа.

Еще через три недели Джон вернулся на Бейкер-стрит.

***

Шерлок проснулся почти сразу, как Джон ушел на работу. Не завтракал, почту не проверял, утренние новости не смотрел, ушел раньше обычного. Смущен? Рассержен? Снились кошмары, поэтому встал рано? Все вместе, наиболее вероятно.

Шерлок поклялся себе, что постарается хотя бы сутки не смущать Джона, не давить на него, не обнимать нецеловатьнетрахать. О чертчертчерт!

Чтобы сдержать обещание, нужно было срочно переключиться на дело. Холмс позвонил Грегу.

Через час оба встретились в Ярде, в кабинете инспектора. Грег выглядел неважно:

– У нас ничего нет. Ни единой гребаной зацепки. Мы опросили соседей – никто не видел никаких подозрительных лиц. Камер в том районе очень мало, мы ничего не нашли. Мы выяснили все про бывшего бойфренда, Салли говорила с ним по телефону – он уже две недели в Дублине, в командировке. Я бы с удовольствием поверил, что Тед Робинсон пришил любвеобильного дружка, испугавшись отношений, но, согласно отчету эксперта, смерть наступила примерно в полдень, а на это время у Робинсона алиби. Шерлок, самое время для блестящей идеи!

Холмс отрешенно слушал, сложив руки в привычном молитвенном жесте. Он словно заранее знал все, что скажет Лестрейд, поэтому отсутствию результатов не удивился.

– Для блестящих идей маловато данных. Будем отталкиваться от нелепого способа убийства – это должно что-то значить. Предлагаю прогнать по базе и поискать все случаи со схожей схемой, чем черт не шутит. Маловероятно, но вдруг и связь с Мориарти отыщется. Для начала – проверьте последние десять лет.

– Это как иголку в стоге сена искать. Если было что-то похожее в мелких городах, которые старые дела до сих пор оцифровать не могут, мы в жизни этого не найдем.

– Но это же не повод не попробовать? Хватит стонать. В конце концов, можно послать письменные запросы, у тебя тут куча бездельников, которые осилят такую задачку. Отчет баллистиков уже готов?

– Письменные запросы? Шерлок, ты явно переоцениваешь количество сотрудников в моем отделе, – Грег ворчал для проформы, зная, что отдаст приказ немедленно. – Нет, я звонил ребятам. Пуля сильно деформировалась о задние ребра, это замедляет работу. Но уже сейчас можно сказать, что это был револьвер. Остальное сообщу позже.

– Одежда Миллса на экспертизе?

– Да. Тоже сообщу, как получу отчет.

– Ладно. Займись тем, о чем я сказал, а я съезжу до морга, посмотрю на Миллса, может, Далтон нашел что-то любопытное.

Уже в спину Шерлоку Лестрейд спросил:

– Как Джон?

Холмс остановился, но не повернулся к собеседнику:

– В порядке, насколько мне известно.

– Вы поговорили о вчерашнем?

– Думаю, необходимость отсутствует. По крайней мере, для Джона – точно.

И Шерлок стремительно вышел из кабинета.

***

В морге играл джаз.

С тех пор, как Молли покинула свои владения, патологоанатомом, который чаще всего работал с полицией, попросили стать Брюса Далтона. А Брюс Далтон очень любил джаз.

Сегодня играл вполне классический Дюк Эллингтон.

Шерлок против джаза ничего не имел, хотя какая-нибудь особенно разудалая мелодия иногда звучала неуместно рядом с безответными покойниками. Сам Далтон Холмсу сначала тоже казался неуместным: Молли была человеком проверенным и удобным, Брюс же, как практически любой мужчина в мире, мог отказаться выдавать глазные яблоки для сомнительных экспериментов только потому, что Шерлок похвалил его прическу. Однако с Далтоном экивоки оказались не нужны – он, судя по всему, с любопытством относился к деятельности Шерлока, поэтому с частями тела напряженки не было. Особенно если учесть, что после своего возвращения Холмс озвучивал такую просьбу всего однажды.

Далтон вышел из небольшого кабинета, где хранились папки с текущими делами:

– О, Шерлок! Прошу вас, проходите! Хотя вы наверняка не пришли развлекать старика, а планируете полюбоваться вашей вчерашней жертвой, я прав?

Откровенно говоря, Далтон вовсе не был стариком, но его светлые волосы были почти седыми, лицо перечеркивало несколько глубоких морщин, аккуратная бородка и очки придавали солидности, а манера поведения отличалась некоторой покровительственностью. Из-за всего этого многие действительно считали Брюса практически пенсионером. Впрочем, на родственников усопших это влияло удивительным образом – в присутствии Далтона они успокаивались как по мановению волшебной палочки.

– Добрый день, Брюс. Что по Миллсу?

Ничуть не обескураженный прохладной деловитостью, Далтон подошел к прозекторскому столу и включил над ним лампу.

– Да, Шерлок, – приглашающе кивнул патанатом, – у нас тут отличное убийство! Мне рассказали о ваших выводах на месте преступления, и, друг мой, они как всегда блестящи! Удушение было первым, душили, без сомнения, тем же шарфом, что нашли на трупе, – на коже остался соответствующий ворс. Жертва в этот момент не сопротивлялась, под ногтями чисто – ни кожи нападавшего, ни ворса шарфа, что могло бы произойти, попытайся Миллс содрать удавку с себя. Теперь удар. Ударов было три, первый не очень сильный, второй и третий стали бы смертельными, если б жертва не погибла несколькими минутами ранее. Били чем-то небольшим, тяжелым, с четкими краями. Смотрите, какие ровные границы у отверстий, – Далтон немного переместил верхний свет, и они с Холмсом нагнулись к черепу, лишенному кожи.

– Молоток? – предположил Холмс.

– Да, вероятнее всего. Дальше выстрел. Пулю я извлек и отослал баллистикам, но могу сказать, что это был 38 калибр. Не знаю, что удастся из нее выжать, ее сильно расплющило. Пуля прошла мимо сердца, кстати.

– Траектория? – спросил Шерлок, быстро осматривая нижнюю часть тела жертвы.

– Практически под прямым углом. Учитывая, что Миллс к моменту выстрела уже не мог стоять на ногах, убийца находился над ним, вот так, ровно над грудью, и выстрелил.

– Его одурманили предварительно?

– О, это я вам оставил на сладкое, Шерлок! – Далтон с довольной улыбкой взял со стола бумаги с результатами анализов. – Примерно за час до смерти Миллс пил чай с печеньем и… клофелином! Я уверен, вы надеялись отыскать что-то более изящное, но уж что есть. Скорее всего, получил дозу с чаем. Но нужно немного времени, чтобы снотворное подействовало, а значит… – Далтон сияющими глазами смотрел на Шерлока, позволяя самому прийти к нужному выводу.

Холмс вскинул голову:

– Миллс совершенно точно знал убийцу. Потому что он не только пил с ним чай, но еще и достаточно долго с ним беседовал, чтобы успел подействовать наркотик, и не встревожился, когда почувствовал себя плохо.

– Шерлок, я вам помог, да?

Получать удовольствие от помощи Холмсу – определенно планида всех местных патологоанатомов.

***

“Я в морге. Когда ты закончишь? ШХ”

“Не раньше, чем через час.”

“Жертву напоили чаем с клофелином. ШХ”

“Час и десять минут, если не перестанешь меня отвлекать.”

“Голову разбили молотком, между прочим. ШХ”

“Полтора часа!”

“Задушили прямо тем шарфом. ШХ”

“У тебя тоже есть шарф. Рискуешь, если не заткнешься ненадолго.”

“Когда закончишь, поедем к Анджело. ШХ”

“Джон? Ты ведь голоден? ШХ”

“Ну же, Джон. Бросай эти скучные насморки! ШХ”

“Джоооон, ты мне нужнее, чем им. ШХ”

“Зачем? У тебя даже насморка нет. ДУ”

“Я определенно не совсем здоров. ШХ”

“Я очень-очень болен, Джон. ШХ”

“Твое эго так чудовищно распухло, что его, наконец-то, придется удалять хирургически? Могу ассистировать при эгоэктомии.”

“Распухло, но не эго. ШХ.”

“Шерлок, прекрати.”

“Мозг, Джон, у меня пухнет мозг! Не хватает деталей и твоих бесценных замечаний о деле. ШХ”

“Я уже выхожу. Подожди на улице.”

***

Анджело не изменял себе – приветствовал их шумно, радостно и сразу приволок свечку. Джон никогда на самом деле не мог понять, действительно ли хозяин ресторанчика считает их парой или это просто устоявшаяся игра, но с правилами смирился и давно не возражал против добавления романтики в их с Шерлоком ужин. Учитывая, что чаще всего они обсуждали очередной труп, капелька романтики была даже кстати.

Холмс, разумеется, не заказал ничего, а Джон, разумеется, взял побольше еды, зная, что кое-кто полезет в его тарелку.

– Мы не планируем сегодня спасти мир или садиться за руль? – спросил Джон, лениво разглядывая винную карту.

– Нет, можно взять вина, – кивнул Шерлок. – Я присоединюсь.

Что-то новенькое. Джон приподнял брови и внимательно посмотрел на собеседника. Шерлок пил редко и мало. Алкоголь, в отличие от кокаина или никотина, никогда не помогал ему думать.

– Во время дела, Шерлок? Серьезно? Убийца уже арестован и отправлен в Ярд, украшенный бантом?

– Еще нет. Но до завтра мне думать не о чем, отчеты экспертов не готовы. И потом, может, у меня выходной.

– За годы нашего знакомства не припоминаю, чтоб у тебя когда-либо возникала такая необходимость. Тем более, чем ты занимался последние две недели? Ты беспардонно отдыхал! – Джон на секунду притворился возмущенным, а затем попросил у подошедшего Анджело принести красного вина на его усмотрение, не сомневаясь, что итальянский вкус не подведет.

– Не вижу, что тебя не устраивает. Я не сделал ни одной новой дыры в стене, ничего не взорвал, не сжёг твой свитер, почти никого не называл идиотом – я был идеальным! Разве ты не о таком соседе мечтаешь? – Холмс горделиво выпрямился и продемонстрировал Джону безупречный профиль.

Джон рассмеялся:

– Все-таки эго чуток подраспухло. Шерлок, ты должен понимать – если ты демонстрируешь то, что другие люди называют социально приемлемым поведением, то это как раз ненормально. И эти резкие изменения пугают меня до чертиков! – напуганным Джон вовсе не выглядел.

– Хм! Любопытно, Джон.

– Что именно? Или нет, не говори… Как думаешь, я хочу это слышать?

– Не знаю, давай выясним: возможно, последние две недели без кошмаров были обусловлены моим поведением, не вписывающимся в рамки имеющегося у тебя опыта нашего межличностного взаимодействия? Твой мозг – не слишком многозадачный, как нам обоим известно, – настолько напрягся для разрешения этой загадки, что вытеснил кошмары куда-то в самую глубину подсознания. Что ж, зато теперь я знаю, как отвлекать тебя от кошмаров, если потребуется. Ну не гений ли я? – Шерлок и валял дурака, и был почти серьезен одновременно. Джон слегка побледнел во время этой тирады, но в неверном освещении ресторана этот факт остался незамеченным.

Принесли еду, и Джон на некоторое время переключился на то, чтобы разрезать отменный стейк и распределить его по тарелке так, чтоб Шерлоку было удобнее воровать кусочки. Джон делал вид, что сердится на это, но на самом деле желал, чтобы Шерлок съел как можно больше. Холмс делал вид, что не подозревает о коварном плане Джона. Оба прекрасно знали, как обстоят дела на самом деле.

Джон выпил первые два бокала вина довольно быстро и почувствовал, как слегка отпускает внутри тугая пружина страхов. Возможно, сегодня вовсе не плохой вечер для разговоров на личные темы, решил он.

– Шерлок, я хотел тебе сказать… Хотя не уверен, что это вообще тебя касается или покажется достойным внимания… но я принял решение расстаться с Мэри. Она заслуживает кого-то более достойного, чем бойфренд, шарахающийся по ночам по каким-то притонам в поисках бандитов.

– По притонам?! Джон, но мы никогда… Извини, я не это хотел сказать, – быстро заткнулся Холмс, увидев выражение лица Уотсона. – Мне очень жаль.

– Нет, Шерлок, тебе не жаль. Даже не пытайся.

– Хорошо, мне не жаль. Я действительно считаю, что Мэри тебе не подходит. Если, конечно, мое мнение имеет какое-то значение.

– И почему она мне не подходит? – задумчиво спросил Джон, наливая себе еще вина.

– Что? Джон, тебя никогда не интересовало мое мнение на этот счет, более того, когда несколько раз я пытался его – очень тактично! – до тебя донести, ты меня затыкал! – Шерлок разыгрывал возмущение, в то время как глаза внимательнейшим образом изучали лицо Джона.

– Некоторые вещи меняются, Шерлок, правда? Так почему мне не подходит Мэри? Возможно, дело не в Мэри? – Джон сам не понимал, что на него нашло. Какая-то лихая отчаянность, которая еще утром затыкала рот печатью молчания, теперь, наоборот, подталкивала к откровенному разговору.

Шерлок несколько раз провел кончиками хрупких пальцев по кромке бокала, словно решаясь на что-то, и не отрывался от разглядывания Уотсона:

– Ты прав, Джон, – низким голосом начал Холмс. – Дело вовсе не в Мэри. Дело не в Саре, Джанет или Синтии. Дело в любой женщине, которая может оказаться в зоне твоего интереса. Для тебя не секрет, как мало новых людей задерживается в моей жизни, и совершенно точно не было никого, как ты, Джон, – Шерлок слегка запнулся, но продолжил твердо: – Ты уникален. Ты великолепен, Джон Уотсон. Я не верю, что существует в мире женщина, которая достойна тебя. Также я не верю, что существует женщина, которая хотя бы отдаленно понимает, что именно делает тебя счастливым. И ни одна женщина во вселенной не может быть настолько хороша, чтобы посметь отнять тебя у меня.

Это было самое собственническое и эгоистичное признание в любви, которое Джон только мог вообразить. Несмотря на это, Джон ощутил себя счастливым как щенок и улыбнулся.

– Так, Шерлок. С моими женщинами мы разобрались – и, вероятно, навсегда. Не могу поверить, что я так легко поддался тебе. Что насчет твоих? – Джона внезапно накрыло неуемное веселье.

– Моих? Чего моих? – Холмс так искренне удивился, что Джон рассмеялся.

– Твоих женщин, приятель, что насчет них? Если я не встречаюсь ни с одной женщиной, ты тоже, так?

– Джон, это лишенный всякого смысла вопрос – ведь я и так никогда в своей жизни не встречался с женщинами. Разумеется, я не планирую делать этого и впредь.

– Ирен Адлер?

– Пффф, не может быть, чтоб ты говорил серьезно.

– Расскажи мне о ней, – попросил Джон. – Я никогда не получал ответа, но хочу знать.

Шерлок допил остатки вина из своего бокала:

– Я не совсем понимаю, что бы ты хотел услышать. Может, ты задашь конкретные вопросы?

– Хорошо, будет конкретно. Ты любил ее?

– Нет, – Шерлок даже слегка закатил глаза, демонстрируя, что вопрос крайне нелеп, а ответ на него очевиден.

– У вас был секс?

– Разумеется, нет.

– Что же ты вообще испытывал к ней?

– Восхищение. Удивление. Презрение. Уважение. Не всегда в таком порядке. Но влечения не было никогда.

Джону даже самому себе было трудно признаться, как оказалось приятно услышать эти слова. Немного подумав, он решился:

– Шерлок, я должен тебе кое-что рассказать…

– Я знаю, что она не в Америке, Джон.

– Что?! – удивился Уотсон.

– Я спас эту женщину от казни террористов, и сейчас, насколько мне известно, она живет где-то в Японии. Уверен, что процветает.

– Ты спас ее.

– Ну, с ней было нескучно, и она никогда всерьез не планировала причинить вред мне или тебе.

– Ты спас ее! – Джон смешно потряс головой, не в силах переварить информацию. – Майкрофт в курсе?

Шерлок немного поморщился:

– Да, пришлось ему сказать. Во время операции по уничтожению выкормышей Мориарти мне потребовалась кое-какая информация, которая могла оказаться у Ирен.

– И ты полетел в Японию?

– Нет, в Японию полетел Майкрофт. Видел бы ты его лицо, я думал, он лопнет от злости.

– Она не планирует вернуться в Англию?

– Это не входит в нашу с ней договоренность. А нарушать мои условия не в ее интересах.

– Я все еще в шоке, Шерлок. Я уже так давно смирился с ее смертью и с тем, что тебе нельзя об этом говорить, потому что это может ранить тебя… – Джон покачал головой скорее восхищенно, нежели расстроенно.

– Как я уже сказал, Джон, никаких связей с женщинами в моей жизни. Будь спокоен.

– Хорошо, что насчет мужчин?

– Пол не имеет значения. Мужчины, женщины – дело вовсе не в них.

– Но ты женат на работе!

– О, она поймет, не волнуйся.

Джон решил, что этого пока достаточно. Этого уже больше, чем он рассчитывал когда-либо получить. Джона переполняли эмоции, они бурлили внутри как лава перед извержением. Немного спокойствия, солдат.

Джон обеими руками нежно, ласкающе обхватил ладонь Шерлока и погладил длинные пальцы. Холмс с едва слышным шипением втянул воздух и слегка поморщился. Джон застыл от ужаса – неужели он принципиально неверно оценил весь этот разговор? Идиот, Джон, он просто хочет, чтоб ты прекратил таскаться на свидания, чтоб всегда был под рукой! А ему самому любовницы и так не нужны!

Скрыть гамму чувств не удалось, мысли словно были высечены на лбу Уотсона, переливались неоном. Шерлок вздрогнул и успел перехватить ладони Джона, которые тот попытался отдернуть и спрятать:

– Нет-нет-нет, это не так, Джон! Что бы ты там сейчас в своей голове ни думал – это не так.

Джон несильно, но настойчиво тянул свои руки обратно и бормотал:

– Шерлок я такой дурак мне показалось а ты этого не хочешь я больше так не сделаю извини можно я провалюсь под землю и не буду больше хватать тебя раз тебе это так неприятно прости…

– Джон, мне больно.

Джон сразу заткнулся и напрягся. Врач в нем сделал стойку:

– Что? Тебе плохо? Где болит?

– Больно, Джон. Ты задел ранку на пальце, поэтому я поморщился. Не потому, что ты взял меня за руку, идиот.

Это самое восхитительное и очаровательное “идиот” в исполнении Шерлока, которое Джон когда-либо слышал.

– Господи, я точно идиот. Я веду себя как придурок, да? – Джон покраснел и уронил голову на стол, перестав вырываться из хватки рук Холмса. Потом поднял голову обратно и деловито сказал:

– Покажи. Может, обработать надо.

– Не надо там ничего обрабатывать, – неохотно протянул руку Шерлок. – Это вчерашнее. Заживет.

На указательном и среднем пальце, на уровне второй фаланги, ближе к суставу, налились багровой кровью несколько маленьких выпуклых ранок.

– Как ты умудри… Шерлок, это же следы зубов, черт возьми! Если тебя укусил Андерсон, тебе надо сделать прививку от бешенства, – Джон бережно держал в ладонях тонкую, хрупкую на вид кисть, борясь с желанием поцеловать каждый кровоподтек-укус на ней.

– Не надо. Это… я сам. Случайно, – Шерлок накрыл правой рукой их пальцы, спрятав таким образом улики.

– Нет, подожди, я хочу расследовать этот загадочный случай, – отводя в сторону ладонь, Джон насупил брови, словно действительно был на месте преступления. – Рисунок отпечатка зубов говорит нам, что ты не прикусывал согнутые пальцы за костяшки, как иногда делают люди, пытаясь отвлечься от боли или переживаний. Такое ощущение, что ты просто засунул пальцы в рот – причем оба одновременно. Может, хотел вызвать рвоту?.. Но зачем бы тебе?.. Ты их засунул… и тут у тебя вроде как челюсть свело, поэтому укус такой сильный. Вообще-то я не замечал за тобой какой-то особой тяги к самоистязаниям. Значит, это мог быть момент выброса адреналина, возможно, эндорфинов, когда ты находился на пике возбуждения или погони… Возбу… О. Ооооо.

Пока Джон рассуждал, Шерлок сидел, не шелохнувшись. Его бледные щеки слегка окрасились розовым, а глаза лихорадочно сверкали в полутьме, но других признаков возбуждения заметно не было. Правда, только до тех пор, пока кому-нибудь не пришла бы в голову мысль сунуть руку между ног Холмса – там был один огромный, горячий, пульсирующий признак жадного желания.

– Ты прав, Джон, это потрясающе, – прошипел Шерлок.

– Что?! – Уотсон облизнулся, с трудом оторвался от исступленного созерцания губ и шеи Шерлока и с видимым усилием посмотрел тому в глаза. – Что потрясающе?

– Когда кто-то так блестяще рассуждает. Это потрясающе, и я понимаю, почему ты ездишь со мной на расследования.

– Самовлюбленный мерзавец! – тихо рассмеялся Джон.

– Джон, пожалуйста, пойдем домой. Чем быстрее – тем лучше, – умоляюще прошептал Холмс.

– О, боже, да! То есть нет!

– Нет?! Джон, ты понимаешь…

– Шерлок, прости, пожалуйста, что так вышло, но нет, мы правда не можем этого сделать!

– Джон. Господи, Джон. Неужели ты сейчас, после всего этого разговора еще раз скажешь мне, что ты не гей?!

Джон уставился на Шерлока ошарашенно:

– Что? Конечно, я не гей, Шерлок! Я бисексуал, но это не та причина. Шерлок, ты помнишь – я все еще состою в отношениях с Мэри.

– Поверь, Джон, это не имеет никакого значения для меня! Особенно в данную минуту.

– Это имеет значение для меня, гений! Я не могу так поступить с этой женщиной, просто не могу. Даже ради тебя. Это нечестно, а я старомоден.

– Хорошо. Наша увлекательная беседа о Мэри помогла мне немного остыть, и я способен подождать. Позвони ей и сделай это, чего ты медлишь?

– Шерлок! Я понимаю, что ты социопат и все такое, но неужели ты не читал художественную литературу в принципе? Ты не в курсе, что это надо делать при личной встрече?

– Удалил, – пробурчал Шерлок. – Если возьмем такси сейчас, то успеем вернуться домой в приличное время. Десяти минут тебе хватит на объяснения?