Текст книги "Звездочет (СИ)"

Автор книги: inatami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Языком Шерлок обводит головку члена, пробуя на вкус, изучая шелковистость кожи на ней, слизывая смазку. Джон шипит и стонет, пальцы одной руки сжимают белоснежную простыню, а вторую он запускает в черную шевелюру, собирая пряди в горсть. Если Шерлоку больно, то по нему этого сказать нельзя – он начинает сосать еще активнее, заглатывая член почти до конца, издавая утробное рычание. Глядеть, как безупречной формы губы обхватывают ствол, чувствовать, как тонкие пальцы массируют мошонку, – настоящая пытка наслаждением, от нее у Джона вскоре начинают поджиматься яйца. Понимая, что долго ему не продержаться, Джон слегка тянет Шерлока за волосы вверх.

– Остановись.

Шерлоку не требуется объяснений, он мгновенно понимает, в чем причина, поднимает на Джона тяжелый взгляд и медленно облизывает припухшие яркие губы.

Джон дает себе твердую установку – трахать Шерлока в рот не каждый день, а хотя бы через день.

– Ложись.

Шерлок грациозно вытягивается на постели. Его член подрагивает от переполняющего возбуждения. Джон сидит на коленях рядом и от восхищения не может пошевелиться:

– Шерлок, ты просто невероятен.

– Джон, пожалуйста… Тебе лучше поторопиться.

Шерлок кладет руку на собственный член, но Джон отводит ее и серьезно качает головой:

– Нет. Сам – нет.

Потом Джон тянется к тумбочке, где, как он знает, лежат смазка и презервативы. Презерватив бросает рядом, флакон со смазкой открывает и выдавливает густой гель себе на пальцы.

– Джон, я… достаточно готов, так что много времени на это тебе не потребуется.

Джон тратит секунду на обработку информации, удивленно-вопросительно вскидывает брови, одновременно прихватывая Шерлока за приподнятое бедро. Скользкие пальцы увлажняют кожу между ягодиц, нежно, но уверенно надавливая на анус. Шерлок со вздохом расслабляется и принимает в себя один палец.

Джон вводит его медленно, слегка вращая – мышцы мягкие, податливые, Шерлок действительно готовился?

– Сколько у тебя еще секретов от меня, Шерлок? – хрипло спрашивает Джон с напускной строгостью.

В этот момент тело Холмса ощутимо вздрагивает, ноги его раздвигаются сильнее. Джон повторяет движение пальцем внутри, чтобы удостовериться, что это была не случайность. Шерлок снова вздрагивает, с губ его слетает короткий стон.

– Джон, сильнее!

Джон и сам прекрасно умеет командовать, но иногда подчиняться приказам гораздо приятнее, чем их отдавать. Он добавляет еще палец, а Шерлок начинает ерзать по постели, стараясь насаживаться на пальцы глубже.

Джон чувствует, как пульсируют вокруг его пальцев горячие гладкие мышцы, он представляет, как его член входит в это идеальное отверстие, как Шерлок будет кричать и метаться под ним, и Джон почти готов кончить.

Нет, рано. Джон впивается ногтями в собственное бедро, впивается до боли, чтобы отвлечь себя от одуряющих ощущений, и добавляет Шерлоку третий палец. Тот словно не замечает изменений, насаживаясь еще сильнее. Его руки иногда пытаются сжать собственный член, но Шерлок помнит приказ Джона и в последний момент отдергивает их.

Шерлок открывает помутневшие глаза и жалобно извещает:

– Больше не могу.

Джон кивает. Он понимает. Он тоже больше не может.

Аккуратно вытащив пальцы из изумительной задницы, Джон быстро надрывает упаковку презерватива и раскатывает его по члену. Перенеся вес тела вперед, опираясь на здоровую руку, левой он приставляет головку ко входу, медленно проводит несколько раз членом между ягодицами. Затаив дыхание, слегка толкается.

Шерлок смотрит ему в глаза так, будто ничего важнее с ним в жизни не происходило. Его рот приоткрыт, а дыхания почти не слышно. Головка входит медленно и туго, Джону приходится закусить губу, чтобы не совершить резкого движения. Шерлок поднимает ноги вверх и перекрещивает щиколотки на пояснице любовника. А потом требовательно шепчет:

– Давай.

Джон слегка мотает головой, он боится причинить боль, он хочет, чтобы все было идеально. Тогда Шерлок делает слабое движение бедрами, насаживаясь на член самостоятельно – пусть и не до конца.

Джон вскрикивает и сильно зажмуривается. Дождавшись, пока исчезнут цветные пятна перед глазами, он возобновляет проникновение: все еще бережно, но уже не останавливаясь, пока мошонка не соприкасается с ягодицами Шерлока вплотную.

Капельки испарины выступают у Холмса на лбу. Джон опускается на любовника, обхватывая его одной рукой за шею снизу, целуя губы, щеки, виски, глаза, и уточняет в последний раз:

– Не больно?

В ответ Шерлок надавливает ему на поясницу скрещенными лодыжками и протяжно стонет:

– Да твою же маааааать!..

Джон усмехается и начинает двигаться быстрее. Он чувствует, что кончит слишком скоро, гораздо скорее, чем хотелось бы, но трахать Шерлока – наконец-то заниматься сексом с Шерлоком! – настолько невозможно и переполняюще, что Джон теряет контроль, все яростнее вколачивается в идеальную задницу, хрипит, дышит рвано и ругается.

Шерлок старается приподнять бедра, чтобы насадиться сильнее, но он ограничен в движениях, так что он хватает Джона за ягодицы и вонзает ногти в нежную плоть.

Джон коротко вскрикивает, но не останавливается, продолжая резко, размашисто трахать Шерлока, ощущая, что осталось совсем чуть-чуть.

Просунув руку между потными телами, Джон сжимает член Шерлока и командует:

– Кончай.

Неверяще уставившись на Джона, Шерлок вдруг выгибается над кроватью так сильно, что партнер сбивается с ритма. Шерлок низко отрывисто кричит, выплескиваясь на живот и грудь. Джон жадно впитывает в себя удивительное зрелище – кончающий под его руками, под его языком, под его членом Шерлок, и этого достаточно, чтобы бурно сорваться самому.

Джон не замечает, что во время оргазма уронил голову на плечо Шерлоку и впился в него зубами. Когда член, наконец, перестает пульсировать, Джон осознает, что любовнику, скорее всего, больно, с трудом размыкает челюсти и старается зализать укус.

– Ты всегда так кусаешься? – спрашивает Шерлок шепотом, но в его голосе нет недовольства, только бесконечная, безудержная нежность.

– Не знаю, – так же шепотом отвечает Джон. – С тобой у меня все иначе, чем с кем-то другим.

Джон лежит сверху, между двумя подтянутыми животами размазываются пот и сперма, Шерлоку, возможно, тяжело, но Уотсону не хочется двигаться. Он ждет, пока прерывистое дыхание обоих немного не успокоится, а потом все-таки с сожалением откатывается на спину. Холмс достает из того же ящика влажные салфетки, быстро обтирает живот и грудь, а потом свежей салфеткой тщательно и медленно вытирает расслабленного Джона.

– Я чувствую, как у тебя колотится сердце, – осуждающе говорит ему Шерлок. – Это была преждевременная нагрузка.

– Да, – счастливо улыбается Джон, – преждевременная, небезопасная, охрененная нагрузка. Лучшая в мире.

– Это может быть чревато осложнениями, – продолжает ворчать Шерлок, укрывая их обоих одеялом.

– Да, Шерлок, осложнения… – Джон обхватывает руками жилистое тело, подминает под себя. – Одно осложнение уже появилось – я хочу заниматься с тобой сексом каждый день, каждое утро, каждую ночь, много-много раз. Возрастают риски сердечного удара, говорю как терапевт, – Джон не открывает глаз, его голос звучит все глуше, он проваливается в сон.

– Лучше бы объяснил мне, терапевт, как человек с такими маленькими руками, как у тебя, может быть в постели таким огромным медведем? – Шерлок устраивается в объятьях Джона поудобнее. Про медведя – это была вовсе не жалоба.

Дыхание Уотсона выравнивается, замедляется, сердце под ладонью Шерлока бьется уверенно и сильно. Шерлок засыпает с мыслью о том, что больше никогда в жизни он не потеряет Джона.

__________________________

Арт к главе от Puhnatsson:

http://25.media.tumblr.com/618d94c1c19af31690f7ee22af171725/tumblr_mvsfcaugv61s6sfdyo1_500.jpg

___________________________

Вообще-то, именно здесь мы должны были покинуть наших мальчиков. Но уже когда “Звездочет” был полностью написан и наполовину выложен на сайт, я поняла, что у меня, у автора, осталось еще три незакрытых гештальта. Два маленьких, а один просто огромный. Так что пришлось мне начать тринадцатую главу.

========== Глава тринадцатая ==========

Знакомство с Такерами

*Через две недели после событий 12 главы*

– Шерлок, прекращай дёргаться. Мы всего лишь совершаем дружеский визит, а не спускаемся в преисподнюю.

Шерлок закатил глаза.

– Ах, ну да, о чем я говорю – в преисподнюю ты бы спустился с куда большим энтузиазмом, да? Столько нового материала для исследования!

Шерлок обиженно поджал губы.

– И помни, что ты мне обещал: не говори гадостей, не напоминай Молли о Мориарти, не издевайся над Дэном и постарайся не орать от ужаса, когда Эмма будет слишком близко от тебя.

Шерлок насупился.

Холмс и Уотсон стояли перед квартирой Такеров, где Джон раздавал последние указания. Он хотел сказать что-то еще, но дверь внезапно распахнулась, и материализовавшаяся на пороге Молли воскликнула:

– Они пришли!

Вообще-то Джон был уверен, что все пройдет хорошо и без дополнительных напоминаний – Шерлок в последние недели демонстрировал сверхвосприимчивость к обучению социальным навыкам. Но все-таки в глубине души Уотсон побаивался… срыва. Однако Шерлок не подвел – он шагнул к Молли, протягивая обе руки и улыбаясь ровно настолько, чтобы не казаться неискренним.

– Молли, счастлив видеть тебя. Ты прекрасно выглядишь! – промурлыкал Холмс, слегка обернувшись и сверкнув в сторону Джона глазами, как бы говоря “ты смел усомниться во мне, смертный!”.

Молли смотрела на Уотсона как-то по-новому, в ее взгляде смешались нежность и восторг. Ласково обняв Джона, она прошептала:

– Я счастлива, что это именно ты.

Джон от ее слов немного покраснел.

– А уж я-то как! – тихо ответил он.

В гостиной на полу сидел Дэн с малышкой Эммой на руках. Та завороженно наблюдала за огромным плюшевым цветком, по которому ползала огромная плюшевая пчела. Молли взяла Шерлока за руку и подвела поближе:

– Шерлок, познакомься – это наша Эмма!

Шерлок явно заинтересовал Эмму больше пчелы. Слегка запрокинув голову, покрытую светлым рыжеватым пушком, она уставилась на высокого и черного, который пах не как мама и не как папа, но довольно неплохо. Черный издавал приятные, хоть и непонятные звуки, и никак не догадывался, что Эмму надо взять на руки и дать подержать палец. Эмма хорошо умела держать чужой палец, она была в этом деле большим мастером. Черный пальца Эмме не давал, зато второй, невысокий и теплый, что-то проворковал в сторону мамы, она кивнула, и теплый наклонился, подхватил Эмму на руки и ласково провел ладонью по голове.

– Шерлок, понюхай, макушка младенцев пахнет совершенно потрясающе.

И да, Джон немедленно продемонстрировал, как именно нюхают детские головы и как при этом изображают удовольствие.

Пожалуй, такого Шерлок ожидать не мог. Он к разным испытаниям был готов этим вечером: сказать комплимент Молли – сделано, пожать руку Дэну – как только тот помоет ее, похвалить квартиру и ужин – сразу, как накормят, поддерживать светскую трескотню… ну ради Джона на что не пойдешь.

Обнюхивание младенческой макушки стояло в этом списке где-то между “игрой в покер на раздевание” и “никогда”. Или даже после “никогда”.

– Джон, что ты делаешь, позволь поинтересоваться? – уточнил Шерлок вполголоса, наклоняясь к уху любовника.

– Я общаюсь с ребенком, Шерлок, а вот ты почему такой напряженный? – Джон попытался успокаивающе улыбнуться Молли и Дэну, которые стояли чуть поодаль и наблюдали за разворачивающимся действом.

– Джон, я уже молчу о том, что невозможно общаться с четырехмесячной девочкой, которая даже на имя свое не реагирует. Но общаться с ней посредством обнюхивания?! Ты шимпанзе?

– И очень даже реагирует, правда, Эмма? – Джон сделал “козу”, и Эмма с готовностью ухватилась за его палец. За указательный, потому что он выглядел солиднее. – И вовсе я не шимпанзе, просто ну в самом деле, Шерлок, маленькие детки пахнут совершенно особенно.

Шерлок растерянно посмотрел в сторону Молли. Та спасла его от ужасной участи второй раз (за первый можно было посчитать прыжок с крыши) – она подошла и протянула руки к дочери:

– К сожалению, маленькой сладкой девочке пора спать, поэтому мама пойдет и уложит ее, а гости сядут за стол с папой и начнут ужин.

Она забрала Эмму у Джона и строго сказала:

– Не ждите меня, приступайте к еде. Я скоро приду.

Дэн поцеловал дочку на ночь, и Молли с Эммой удалились.

– Что-нибудь выпьете? – спросил Дэн гостей.

– Да, пожалуйста! – довольно торопливо ответил Шерлок, чем вызвал изумленный взгляд Джона.

Дэн рассмеялся:

– Поверь, Шерлок, ко мне на прием регулярно приходят дети куда страшнее Эммы!

Холмс застыл как изваяние, а потом процедил:

– Я вовсе не испугался.

Джон и Дэн переглянулись и улыбнулись.

– Конечно, нет, Шерлок, никто так не думает, – ласково подтвердил Джон, усилием воли стерев ухмылку с лица. Разберусь с ним дома, пообещал себе Холмс.

– Так, если я вас двоих сейчас не усажу за стол и не начну кормить, Молли устроит мне взбучку, – всплеснул руками Дэн и, как заботливая наседка, погнал гостей в сторону еды. На столе стояли легкие закуски – мясные, из морепродуктов и вегетарианские, гигантская сырная тарелка с медом и грецкими орехами и несколько бутылок с алкогольными напитками, из которых Джон и Шерлок, не сговариваясь, выбрали белое вино.

Около двадцати минут прошло за ленивыми разговорами ни о чем и неторопливой дегустацией. Со стороны могло показаться, что это самый обыкновенный вечер троих мужчин, но каждый из них чувствовал растущее напряжение, пока не слишком сильное, но еще чуть-чуть – и игнорировать его стало бы невозможно. Тот факт, что человек, с которым работали все четверо, совершил десять убийств и чуть не совершил одиннадцатое, было нереально замолчать. Джону казалось, что он вполне был готов к такому разговору – все-таки это Молли и Дэн, люди, которым он доверяет.

Шерлок отнесся к лояльности Джона без особого понимания.

– Ты собираешься потакать их желанию услышать нечто сенсационное из первых уст. Стоит ли поощрять такие слабости в тех, кого ты считаешь друзьями? – раздраженно спросил Шерлок, когда они обговорили с Такерами окончательную дату визита.

Это был один из самых спокойных домашних вечеров за последние несколько недель. Шерлок с Джоном устроились на диване: Уотсон читал роман Донны Тарт, а Шерлок – чудовищных размеров книгу об оружии Второй мировой. Холмс закинул ноги на любовника, а тот не возражал, поглаживая их рассеянными движениями.

Поэтому звонок Молли и последовавшая за этим вспышка раздражения испортили Шерлоку настроение.

Джон недоуменно приподнял брови:

– Предлагаешь оставить близких друзей в неведении?

– Всё им ведомо. Они знают, что ты был похищен, они знают, что ты был спасен. О чем тут говорить?

Примерно минуту Джон сосредоточенно размышлял. Он не собирался соглашаться с Холмсом, а планировал убедить в верности собственной позиции:

– Шерлок, во-первых, они переживают за нас обоих, а скудная и неполная информация порождает домыслы, ты же сам понимаешь. Домыслы все запутывают и пугают людей сильнее, чем правда. Во-вторых, ты забываешь, что некоторым людям – с более земными потребностями, чем у тебя, – иногда хочется банально выговориться.

– Меня в качестве слушателя тебе недостаточно? – прохладно уточнил Шерлок.

– Ты совсем другое дело. Ты был в этом с самого начала, а они – нет. Быть может, они спросят меня о чем-то, о чем бы нам с тобой и в голову не пришло поговорить, ведь мы оба прошли через это. Ты улавливаешь мысль? Снижение остроты стресса посредством проговаривания, все такое.

Шерлок выпрямился и придвинулся к Джону, оставляя, впрочем, длинные ноги на месте:

– У тебя стресс? Как после Афганистана, когда ты тратил часы и часы на визиты к психологу и слова не мог вымолвить?

Джон растерялся – Шерлок выглядел так, будто собирается напасть.

– После Афганистана все было иначе, Шерлок. Тогда это была действительно травма, о которой мне было тяжело даже думать – не то что говорить.

Холмс сверлил Джона требовательным взглядом:

– То есть теперь у тебя травмы нет? Ты считаешь, что все в порядке, это просто стресс, от которого ты избавишься путем светской болтовни?

Уотсон сбросил с колен ноги Шерлока и порывисто вскочил:

– Черт возьми, о чем ты вообще? У меня нет никакой травмы, и нет ничего необычного в том, что я хочу обсудить с немногочисленными своими друзьями свои же злоключения!

– “Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав”, – тихо и совершенно серьезно сказал Холмс.

Джон со стоном вцепился в волосы и прорычал:

– Я не понимаю, что происходит, Шерлок! На твой вкус я недостаточно страдаю после этого всего, так получается?

Шерлок, прикусив нижнюю губу, смотрел на Джона внимательно и… ласково? Приглядевшись, Уотсон убедился, что от недавней требовательности не осталось и следа, лишь легкая обеспокоенность и нескрываемая нежность, от которой у Джона подкашивались ноги. Он подошел обратно к дивану, сел на пол и устало положил голову на колени Шерлока. Тот легко провел кончиками сухих пальцев по бровям, по краю ушей, помассировал мочки, переместился на затылок, и Джон был готов урчать и тереться, как кот. Но, пока дар речи не покинул его, Уотсон все-таки прошептал:

– Что сейчас случилось, Шерлок?

– Ничего не случилось, Джон. Ты прав, ты не должен держать друзей в неведении, если разговор о произошедшем не вызывает у тебя боли.

Джон с трудом поднял расфокусированный взгляд на мужчину своей жизни:

– Ты согласился со мной? Я хочу отметить это редкое событие.

С этими словами Уотсон нашел в себе силы перебраться к Шерлоку на колени, и в тот вечер они не возвращались к чтению.

Теперь же трое мужчин пили вино и болтали о пустяках, чтобы с приходом Молли перейти к той теме, которая действительно беспокоила всех.

Вскоре молодая мать вернулась в комнату и утомленно рухнула на стул. Выпив почти залпом стакан воды, заботливо предложенный мужем, она улыбнулась:

– Сегодня еще быстро справились. Обычно Эмма укладывается по часу.

Шерлок с плохо замаскированным превосходством в голосе спросил:

– Тогда, может, есть смысл укладывать ее на час позже, чтоб она сразу засыпала?

Трое собеседников секунду удивленно смотрели на Холмса, а потом дружно рассмеялись.

– Что? – возмутился Шерлок. – Это было бы адекватным ответом на очевидные потребности ребенка!

Джон постарался объяснить как можно мягче:

– Шерлок, нервная система детей функционирует не так, как у взрослых. Они не всегда способны понять, что хотят именно спать, поэтому, если их вовремя не уложить, они устраивают страшные истерики – и тогда часом не обойтись.

Шерлок выглядел как всегда, когда выяснял, что ему неизвестен какой-то достаточно распространенный факт – одновременно сердитым и пренебрежительным. Он мог бы сказать какую-нибудь колкость, но тут Джон накрыл его ладонь своей. Запрещенный прием, возмутился Шерлок в глубине души.

Глаза Молли увлажнились. Несколько мгновений она улыбалась Джону, а потом лицо ее исказилось и она ожесточенно воткнула вилку в кусок сыра:

– Господи, как омерзительно думать, что Далтон чуть все не разрушил!

Имя было названо.

Джон почувствовал, как напряглась под его пальцами рука Шерлока.

– Трентон “Трейси” Джекс, если быть точнее, – на удивление ровным голосом произнес Холмс.

Молли, запнувшись, все же спросила:

– Джон… Шерлок, почему он это сделал? Почему убил этих людей и похитил Джона? Слухи ходят разные, но никто ничего точно не знает. Кто-то считает, что Джон был приманкой, чтобы убить тебя, но Брюс… Джекс сорвался и не довел дело до конца.

– Это не так, – ответил Шерлок.

Странно: именно Уотсон требовал права говорить с Такерами об этой истории, но теперь у него в горле разбухли слезы, которые мешали связывать слова в предложения.

– Джон никогда не был приманкой, – продолжал Холмс таким же ровным тоном. – Джон всегда был целью. Джекс был одержим им пятнадцать лет – с тех пор, как они случайно встретились в колледже. Джон забыл ту встречу, а Джекс не смог, даже превратившись в Брюса Далтона.

Джон в эту секунду испытывал к Шерлоку всепоглощающую благодарность – тот излагал информацию именно в таком виде, какой бы ее предпочел предоставить слушателям сам Уотсон. По существу, но без чересчур интимных подробностей.

– Получается, – уточнила Молли, – Брюс любил тебя? Простите, никак не могу привыкнуть называть его Джексом!

– Все немного сложнее, – откашлялся Джон. Голос его звучал глухо и невыразительно.

– У Джекса были своеобразные отношения с человеком по имени Кори Блэкуэлл. Мы предполагаем, что Джекс любил его, но убил ради совершения побега из психиатрической лечебницы. После этого одержимость мною полностью вырвалась из-под контроля, так что Брюс Далтон появился на свет уже для того, чтобы с чистыми документами и новой историей искать меня. И он нашел.

Молли вдруг охнула и закрыла рот руками:

– Это же я его с тобой познакомила! Тогда, в Бартсе!..

Джон успокоительно покачал головой:

– Нет, Молли, тут нет твоей вины. Далтон к тому моменту знал, что я бываю в Бартсе, он видел меня там. Думаю, он пришел к тебе в моем присутствии абсолютно преднамеренно – скорее всего, хотел убедиться, что я не вспомню его.

Дэн почти все время молчал – все-таки среди этих троих, сплоченных общими воспоминаниями и серьезными переживаниями, он был человеком относительно новым. Но наконец он спросил:

– Мне кое-что непонятно. Брюс увидел Джона в Бартсе больше трех лет назад. Почему, когда все считали, что Шерлок мертв, он не попытался сблизиться с Джоном? Хотя бы подружиться?

Джон уставился на Такера ошарашенно – эта мысль явно не приходила ему в голову раньше.

Шерлок тихо фыркнул:

– Пффф! Это очевидно.

– Вообще-то нет, – немного растерянно сказал Уотсон. – Действительно, у него было столько времени. Почему он не начал… ухаживать? Я бы, конечно, сразу это пресек, но Брюс же не пытался!

Шерлок сложил ладони перед собой и обвел слушателей внимательным взглядом, словно проверяя, все ли готовы к очередной порции откровения:

– Психическое расстройство, толкнувшее его на убийство, мешало ему заводить обычные отношения, те, которые принято считать здоровыми и полноценными. Даже если бы Джон благосклонно отнесся к ухаживаниям, вряд ли Брюс смог бы преодолеть свою ненависть к геям – она слишком долго в нем произрастала. Боюсь, он бы убил Джона раньше, чем кто-либо понял, что происходит. Реализовав свою одержимость в настоящем, а не иллюзорном мире, Далтону было бы уже сложнее обманывать себя в том, что это какая-то космическая связь, что-то неземное и волшебное. Он бы стал в собственных глазах просто мужчиной, у которого связь с мужчиной. А это, как мы помним, плачевно кончалось для всех его партнеров. Быть может, он даже по-своему боялся за тебя. Боялся убить тебя, если ты ответишь ему взаимностью.

– Кстати, – Шерлок развернулся к Уотсону, – думаю, твоя связь с Мэри на время притушила его безумие. Он простил бы тебе любую женщину – отношения с женщиной прекрасно вписывались в идеальный образ, к которому он все эти годы испытывал платонические чувства. Но мужчину он не простил бы тебе… Джон?..

Пальцы Джона безжалостно выкручивали полотняную салфетку, глаза невидяще уставились в пространство. Капельки испарины блестели на висках, дыхание стало прерывистым и поверхностным, а бледностью Джон мог бы соперничать с измятым куском ткани в своих руках. Молли бросила тревожный взгляд на Шерлока. Холмс, нахмурившись, пытался просчитать дальнейшие действия. Джон говорил, что все в порядке.

Джон, безусловно, ошибался.

Скрипнул стул – Дэн нагнулся к Шерлоку и сказал:

– Похоже на паническую атаку. Постарайся уговорить его дышать животом, глубоко и с паузами между вдохами – так мы избежим гипервентиляции.

Холмс вздрогнул: он не отдавал себе отчета, что до сих пор воспринимал Такера лишь как рыжеволосое приложение к Молли, а не как врача.

– Джон, – Шерлок обхватил одной рукой Уотсона за плечи, а другой накрыл судорожно сжимающиеся пальцы. Голос его стал глубоким и низким, проникающим в самое нутро. – Джон, слушай меня. Ты должен дышать медленнее, Джон, вот так, да… – Шерлок придвинулся к Уотсону вплотную, чтобы тот мог чувствовать его дыхание и следовать за ним, как за огнем маяка. – Да, Джон, еще глубже и медленнее… Дыши животом, не грудью.

Джон задышал ровнее, и его глаза, наконец, перестали разглядывать пустоту. По телу прошла дрожь. Он повернулся к Шерлоку – на лице его было написано недоумение.

– Все хорошо, Джон, я с тобой, все нормально. Сделай паузу перед следующим вдохом.

Джон послушно задержал дыхание, а потом медленно вдохнул.

Дэн снова заговорил:

– Как бы мне ни хотелось продолжить этот вечер, боюсь, Джону нужно лечь и выспаться.

Молли закивала.

Джон огорченно развел руками:

– Простите, я вовсе не хотел испортить нам ужин. Не представляю, что на меня нашло.

Молли ободряюще улыбнулась:

– Джон, вам с Шерлоком пришлось многое пережить за последние недели, стоит ли удивляться, что ты еще не совсем пришел в себя? Мы повторим ужин в другой раз, ладно? – последний вопрос был обращен скорее к Холмсу. Он коротко кивнул и подал Джону руку.

Квартиру Такеров они покинули быстро.

В такси Шерлок крепко держал Уотсона за руки – за обе сразу – но упорно молчал и разглядывал вечерний мокрый Лондон через окно. Джон чувствовал себя так, будто не спал несколько дней. Глаза закрывались, тело наливалось чугунной тяжестью, голова неодолимо склонялась к любовнику на плечо. Уотсон с трудом запомнил, как поднялся по лестнице, как был раздет Шерлоком и как оказался в их постели.

Ему не снилось ничего.

Когда он проснулся, в комнате было сумрачно. Белье, обмотавшееся вокруг мягкого тела Джона, было горячим, влажным и причиняло дискомфорт. Джон заметил Шерлока – тот сидел в кресле, и лицо его подсвечивалось синеватым мерцанием экрана ноутбука, стоявшего на коленях.

– Выспался? – спокойно спросил Холмс. – Как ты себя чувствуешь?

– Кажется, неплохо, – хрипло отозвался Джон. – Сильно вспотел. Хочу в душ и есть. Ты не ложился еще?

В полумраке Джон не видел выражения лица Шерлока, но почему-то решил, что оно было изучающим.

– Ложился. Более того, я спал, дважды поел и прочитал книгу о клинике посттравматических расстройств. Сейчас вечер воскресенья, Джон, ты проспал почти девятнадцать часов.

Вот поэтому-то, сам себе сказал Уотсон, я и чувствую себя таким разбитым. Нельзя столько спать!

– Я могу приготовить тебе омлет с помидорами, пока ты моешься.

Джон, пытавшийся выбраться из постели, чуть не стал жертвой одеяла, в котором запуталась нога.

– Почему ты никогда не говорил, что умеешь готовить?!

– Быть может, потому, что ты слишком часто демонстрировал свои кулинарные таланты. Я не люблю готовить, но процесс мало чем отличается от химии. Я одолею омлет. Верь в меня, Джон.

В любой другой момент Уотсон пришел бы в неописуемый восторг от мысли, что Шерлок Холмс собственноручно приготовит ему еду – любую еду, лишь бы она была номинально съедобна.

Но радоваться обещанному омлету мешало странное поведение Холмса. Он не подошел к проснувшемуся Джону, не помог ему встать, его голос был… прохладным. Страшно признавать, но Джон уже привык к тому, насколько Шерлок мог быть заботливым и нежным, не стесняясь проявлять свои чувства. Откат к позициям прошлого был бы для Джона ударом. Сейчас Шерлок был вежливым, но чересчур отстраненным. Уотсон ощутил в груди что-то тоскливое и вязкое, разливающееся как болотная жижа.

– Ну… я пойду? – нерешительно уточнил он.

– Конечно, – легко кивнул Холмс. – Жду тебя на кухне.

Контрастный душ снял остатки томительной усталости, но напряжение не отпускало. Мрачные предчувствия одолевали доктора с каждой минутой все сильнее, поэтому даже изящно сервированный ужин, приготовленный любимым человеком, не поднял настроения Уотсона.

Шерлок спокойно разглядывал его, сидя с другой стороны стола, пододвигая то чашку с чаем, то тарелку с тостами. Джон бы наслаждался этой почти семейной идиллией, если бы Шерлок не смотрел на него как на любопытный незавершенный эксперимент.

Наконец Джон не выдержал:

– Шерлок, в чем дело? Ты пугаешь меня.

– Разве я сделал что-то страшное? Неприятное? – осведомился Холмс тем особенно бархатистым тоном голоса, от которого – он знал наверняка – Джон чувствовал возбуждение.

– На первый взгляд будто бы нет… – с подозрением ответил Уотсон, понимая, что пока еще слабое, но вполне определенное желание растекается по телу как горячий шоколад.

– Джон, я бы хотел кое-что проверить. Ты позволишь мне? – слова отдавали чем-то опасным, связанным с научными опытами, но голос по-прежнему сигнализировал о сексе.

Это же Шерлок.

Джон постарался максимально расслабиться. В последние недели они через многое прошли – прошли вместе, и Джон знал, что если не сможет доверять Шерлоку, то не сможет уже никому.

– Делай, что считаешь нужным.

Шерлок встал со своего места, медленно обошел стол и наклонился к сидящему Уотсону.

– Я не причиню тебе вреда, Джон. Никогда.

Джон почти ощутил поцелуй на своих губах, но Шерлок выпрямился и потянул Уотсона за собой. В гостиной он усадил Джона в кресло, встал перед ним на колени и наконец поцеловал – впервые с момента пробуждения.

Ничего дразнящего и легкого в поцелуе не было – он сразу стал слишком глубоким, чтобы Джон мог связно размышлять. Шерлок словно возвращал себе захваченную территорию, только Уотсон не мог понять, с кем воюет его любовник, – ведь сам Джон капитулировал уже тысячи и тысячи лет назад.

Шерлок потянул футболку Джона вверх, тот с готовностью выпрямился и помог освободить себя от одежды. Шерлок обхватил запястья Джона и прижал их подлокотникам кресла, лишая любовника возможности прикасаться и трогать. Джон от такого ограничения недовольно выгнулся, но Шерлок выбрал именно этот момент, чтобы начать покрывать шею и грудь Уотсона обжигающими влажными поцелуями, от которых тот застонал сильнее.

Никакой томительной прелюдии – легко различимая атака.

– Господи, Шерлок… – прошипел Джон. – Дааааа, сильнее!

Холмс ощутимо прихватывал кожу зубами, отчего Джон стонал еще громче. Голова сама собой опустилась на спинку кресла, глаза закрылись, и Джон постарался сосредоточиться только на чутких пальцах, уже поглаживающих член через ткань домашних штанов, и на губах, точно знающих, где их поцелуй-укус нужнее всего. Все тело Джона словно было одной огромной жаждой, и Шерлок насыщал, напитывал его живительной влагой, парадоксальным образом умудряясь делать это не только на поверхности кожи, но и под ней, в самой глубине уотсоновского существа.

Сквозь марево желания Джон не сразу понял, что Шерлок просит его приподняться, чтобы удобнее было снять одежду. Стащив штаны и отбросив их в сторону, Шерлок посмотрел на Уотсона снизу, и Джона поразило выражение неуверенности, проскользнувшее в глазах любимого. Он хотел уточнить, все ли в порядке, но в этот момент Шерлок спросил: