Текст книги "Герой вашего времени (СИ)"

Автор книги: Imladris

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

У кардинала Огнева не было страха перед ее оскаленным лицом и громкими лихими словами, которые притягательным магнитом тащили за ней солдат. Он научен сопротивляться этой силе; у него нет ничего, что она могла бы сломить. Целого в Огневе ничего больше не осталось.

– Вы представляете, что начнется, если Граалем завладеют не те, кому следует? Если это будут недобитки ваших Божьих Воинов? Если это любая другая религиозная секта, которая именем своего благословенного, блядь, Христа объявит войну Аду? Захочет власти?

Его не впечатлял рык и вопль, биться о его ледяное спокойствие – только когти сдирать. Он непреклонно молчалив. Кара цеплялась за него взглядом, смотрела, изучала лицо, заметный шрам возле глаза, припорошенные сединой виски, неулыбчивые тонкие губы, темные глаза. Смотрела на узловатые пальцы со шрамами, перебирающие отчеты, следила за тем, как Огнев чуть хмурится, вчитываясь там в какую-то строку. И, отчетливо свирепея, осознавала, что он просто не обращает на нее внимания.

– Вы не имеете права просто разгромить заведения, которые вам не нравятся. У них все замечательно с документацией, в преступной деятельности они не замечены. Я слышал, что в своем Аду вы, командор, имеете право жечь любой дом, который не понравится вам цветом крыши, здесь же мы действуем в рамках закона, – с особым нажимом на последнее слово отчеканил Огнев. – У вас нет улик, доказательств, ордера, в конце концов. А я запрещаю вам действовать на свое усмотрение, потому что прекрасно понимаю: это повлечет громадные разрушения на моей территории. Мы друг друга поняли?

– Вы… – с клокочущим рыком протянула Кара, задохнулась, оперлась на его стол, навалилась, склоняясь к Огневу. Близко-близко, обнажив клыки, наверняка выпадая из ломкого и хрупкого человеческого облика и являя алые искры пожара на черной радужке да мощные песьи клыки, но от кардинала разило холодом, как от мертвеца.

И смотрел он так же. Мертво и совершенно безынтересно. Каре показалось, что если прямо сейчас она перегнется через стол еще больше и вцепится ему в горло зубами, заливая драгоценные бумажки липкой кровью, он не будет против.

Мотнув головой, словно отряхиваясь от воды, Кара отстранилась, резко крутанулась на каблуках тяжелых ботинок и ринулась в приоткрытую дверь, не сказав больше ни слова. На пути едва не вписавшись в стайку разноцветных ведьмочек, прилипших к двери в кабинет начальника, Кара не выдержала – рявкнула что-то на архидемонском, резко пролаяла в ошарашенные девичьи лица – повисла неприятная тишина, инквизиторы застыли, устремив на нее взгляды все как один, – грубо отпихнула с дороги и кинулась на улицу.

Издав злой громкий рык, Кара замахнулась ногой, застыла так, разъяренная и готовая убивать, на пару мгновений, и, просчитав до десяти, передумала бить ботинком с железными набойками хромированный черный бок новенькой машины. Вместо этого, набрав в грудь побольше воздуха, с коротким вскриком вмазала по невысокому заборчику. Раздавшийся долгий гул ее, очевидно, не удовлетворил, потому что командор пошла на второй замах.

Легкий ветерок взметнул листву на толстом дереве, вмурованном в брусчатку на небольшом клочочке земли; зашуршало, зашумело, но Кару это по-прежнему не успокаивало. Остервенело метаясь возле своей машины напротив офиса Инквизиции, она мрачно проклинала кардинала.

– Кара, дыши, – спокойно посоветовал Влад, устроившийся на раскаленном солнцем капоте: ему, призраку, было совершенно наплевать на этот пренеприятный факт. – Это испытание Огневым, все рано или поздно его проходят. Он упрямый баран, мы привыкли. Инквизиторство, кофеек будешь?

Непонятно, раздражала ее невнятная попытка успокоить или поразительное умение Влада перескакивать с темы на тему – или даже спокойная и чуть извиняющаяся улыбка Яна, отбирающего у замельтешившего вокруг духа пластиковый стаканчик, – но она все-таки добила бордюр точным ударом. Камень вышибла – он зашатался, скрипнул.

– Террористка, – хмыкнул Влад. – Закроем ее на пятнадцать суток?

Настроение у него было поразительно хорошее: вероятно, виной тому необычайно солнечная и жаркая для Петербурга погода. Обрушилась на них, залила привыкший к скучной серости город, высветила все небольшие дворики. Кара бы в другое время тоже радовалась и требовала у неугомонного Войцека притащить кофе и ей, но сейчас мозг предательски грызла одна единственная мысль: если они в ближайшее же время не найдут похищенный Грааль, Люцифер вывернет ее наизнанку.

– Стукни его, – не оборачиваясь, потребовала у Яна она. – Да я знаю, что он мертвый. На досуге стукни.

Инквизиторы понятия не имели, что они ищут. Кара еще порывалась сказать Владу, но Люцифер запретил начисто, и по его лицу легко было догадаться, что Сатана не намерен шутить. В который раз у Ада похищали что-то ценное настолько, что это могло бы привести к новой войне, и в который раз это вешали на Гвардию…

– Проходной, блять, двор, сигнализацию им куплю, – вполголоса заявила Кара, рассматривая исцарапанные мыски своих ботинок. Резкими движениями, едва не разодрав в клочья, как обезумевшая кошка, вытащила из кармана мятую пачку и закурила.

Оглядевшись по сторонам, Кара ненадолго остановилась и глубоко вдохнула горький густой дым. Ян допивал кофе, Войцек, прислонившись к ее машине, сосредоточенно высматривал что-то наверху, в безоблачном синем небе. Ненадолго стало абсолютно тихо, только заливались щебетом где-то поблизости птицы, а на большой дороге шуршали шины автомобилей. Жар овевал ее лицо, ветер ерошил волосы. Было тепло, солнце уже начинало припекать спину в черной рубахе.

Парило; лето разгоралось все сильнее, необычно ярко для Петербурга. Под гнетом этого жара город загибался и задыхался, как будто на шее его затянули грубую пеньковую веревку, а из-под ног вот-вот выбьют шаткий табурет. И он застыл в ожидании чего-то темного, что – Кара ничуть не сомневалась – уже легко ступило на узкие улочки и вдохнуло ржавый илистый воздух. Город не двигался, стыл, как в янтаре, в выжигающем свете и чувствовал подступающую к нему ночь.

Она хотела бы кинуться в бой и собственноручно переворошить все крысиное гнездо местного черного рынка, но Огнев не позволит. Позволит он только припугивать проверками, как вот сейчас, и топтаться на месте еще неделю. А тем временем Грааль уже запросто уведут через границу куда-нибудь в Европу…

– Поехали, – бросила Кара, безжалостно расправившись с окурком.

– Всех убивать? – невинно уточнил Влад.

– Домой. Я подброшу.

========== Глава II ==========

Когда следующий раз чувства вернулись к Падшему, толстое тупое колено ударило ему чуть правее солнечного сплетения. Ребро прошибло током, гулкий хрип, смешанный с криком и бульканьем наполненного кровью рта, вырвался из уст Падшего, инстинктивно пытающегося свернуться в клубок, спрятаться от ударов сапогами с металлическими, будь они прокляты, набойками. После сотен лет жизни без чувства боли, получая удар в мягкие ткани, ты с точностью можешь сказать, какими именно набойками тебя бьют. Кристофер чувствовал, что маленькие пирамидальные, выточенные из алюминия вкрапления в ободок подошвы причиняют ему такую боль, какую только может почувствовать его тело сейчас.

Следующий удар по спине вскрыл засохшие раны на лопатках, и Падший знал, что в ближайшие дни желтовато-коричневый гной будет стекать с рубцов, если он, конечно, переживет этот вечер.

Рассыпались на горячий асфальт черные восковые свечи, вывалился гримуар с рынка, был близок к тому, чтобы упасть на землю, весь ряд зубов верхней его челюсти. Сквозь стоны Падший пытался кричать заклинания, ломал и выкручивал себе пальцы в элементарных защитных жестах, плавно переходящих в злобный фак, но это никак не влияло на настроение его новых товарищей. Не стоило уходить от Мартовского. Пусть тот был с чудинкой, пусть от него за милю несло дешевым Camel`ом, пусть с ним в квартире остался миловидный ангеленок, вызывающий у Кристофера смесь симпатии, ненависти и отвращения, но они хотя бы не пытались его убить. Да, наверное, не пытались.

От болевого шока путались мысли, кружилась голова, терялось ощущение времени и пространства. Несколько часов – и он беззаботно шастает по подворотням города на Неве, размахивая пакетом с набором маленького сатаниста, ищет ближайшую круглосуточную кофейню и возможность добраться до Христофера через разведенные мосты, а спустя мгновение – посылает на хер нескольких агрессивно настроенных ребят, чувствуя, как бунтует от непривычки его тело, как оно не хочет ввязываться в драку без крыльев. Без отменной реакции, с чувством боли, без огромного запаса магических сил, без безлимитного чувства собственной важности. Хотя нет, последнее было еще при нем, точно при нем…

Падший был рад. Рад, что не получил несколько пуль из «Осы» в живот. Или не из «Осы», какой-нибудь «Грач», как тот, что он оставил у Марта, доставил бы тоже некоторые неприятности для небессмертного существа. Был рад, что бита, наподобие тех, что он видел в магазине подарочков, не касалась его шеи и лица, спины и живота. Знаете, на таких обычно пишут: «Весомый аргумент»…

Когда кончились удары, крики и еще удары, Кристофер пускал на асфальт кровавые слюни, смотрел, как мягко светит чуть голубая луна, как потускневшая вывеска «Продукты» с несколькими не горящими буквами разгоняет собирающуюся тьму, как с небольшой хрипотцой где-то каркает ворон и прямо перед его носом ползут маленькие муравейчики, которым совсем нет дела до валяющегося существа перед ними, кроме, конечно, желания его унести. Но, вроде бы, пока им это не по силам, и они пытались найти что-нибудь поменьше, дабы поживиться.

Падшему показалось, что в его сторону идут. Высокая бледная брюнетка, смиряющая его таким взглядом, какой обычно обращен к любимым псинкам, когда они шкодят.

Она медленно к нему приближалась, протянула обе бледные худые руки, выглядывающие из рукавов темного платья. И, залившись смехом и обнажая ряды ровных белоснежных зубов, отшатулась назад, ловя себя взмахом величественных черных крыльев, усеянных длинными перьями.

– Herret? Mai Gerr… – прохрипел Кристофер, пытаясь приподняться, но крылатая фигура лишь растворилась в воздухе так же неожиданно и помпезно, как и появилась.

В глазах снова помутилось, чтобы он на пару мгновений уцепился за реальность, вгрызся из последних сил. Глаза заплывали, моргать было больно, но Кристофер каким-то чудом различил склонившегося над ним человека. Перед ним снова маячили чьи-то ноги, но в этот раз – в белых легких кроссовках. Отдаленно знакомые металлические щелчки не давали зажмуриться и соскользнуть в темноту.

– И почему я знал, что ты так закончишь? – сокрушенно вздохнул кто-то сверху. Кристофер слабо трепыхнулся, хотел сказать что-то – почти наверняка нагловато-вызывающее, – но из горла полилась кровь и жалкий щенячий скулеж. – Даа, зрелище правда то еще, – подтвердил наконец узнанный Егор. – Ладно, я соврал: на телевизоре оно бы не так сильно впечатляло.

С неожиданной силой его вздернули на ноги, он только услышал слабый хруст в руках с усилием держащего его парня. Был Егор ниже и более тощим, оттого слабо матерился, периодически обращаясь к Господу, но пытался взвалить Кристофера на себя. Упрямый и однозначно уверенный в своих силах, потащил его куда-то, ничуть не смущенный тем, что раненый заливает ему густой темной кровью рубаху.

Сколько прошло времени, Кристофер не понял. Иногда ненадолго терял сознание, потом снова возвращался в ноющее тело, чувствовал каждую его клеточку сплошным мучением и срывался на сиплый вопль – это Егор его неаккуратно встряхивал, пытаясь не дать сползти вниз. Вел куда-то, медленно, пошатываясь, шажок за шажком.

– Дернешься – башку расшибу, – прохрипел он, когда Кристофер снова очнулся. – Или сам. По асфальту соскучился?

Кристофер опять попытался вякнуть нечто крайне неразборчивое, но в итоге только помотал головой. Зря, очень зря. Едва не рухнули они вдвоем: и со злости засадивший ему локтем в бок маг, и сам Кристофер, которого только чудом успели подхватить. В запястьях Егора снова тревожно звякнуло, хрупнуло, и лицо его мрачно перекосило. Он старался цепляться за мага из последних сил, повис на его шее, едва не удушая неожиданного спасителя. Тот скрипел зубами, но покорно сносил.

Слабо оглянувшись, Кристофер успел осознать, что его смогли доволочь до какой-то грязноватой парадной, а впереди – заплеванные ступени. Обреченно застонав, Егор упрямо тащил полубесчувственную тушу дальше – решил, видно, поиграть в сестру милосердия. Разрешения спасаемого никто не спрашивал, а он, быть может, предпочел бы загнуться от множества повреждений внутренних органов в подворотне, чем медленно, шаг за шагом, преодолевать каждую ступеньку.

Сверху лихо скрипнуло, и небольшой дворик залил громкий женский голос. Противно подвизгивая, он высверливал дыры в разрывающейся черепной коробке, мозг, казалось, вытекал. Егор пролаял что-то в ответ, дернув Кристофера быстрее и увереннее, завалил его в неосвещенное помещение.

– Какое счастье, что я на первом живу, – пробормотал Егор.

И, сложив свободную руку в замысловатый знак, пинком отворил хлипкую дверь с отодранным номером квартиры.

– Куда ты!.. – шикнул Кристофер, попытался дернуться, болезненно ткнув острым локтем в бок Егора, с трудом не упал с его рук и не разбился. Мимо глаз плыло, парадная смешивалась с человеком, за которого он цеплялся, голова кружилась.

– Еще раз так сделаешь, и скину на коврик, – огрызнулся тот. Однако, несмотря на проснувшееся несколько запоздало сопротивление, доволок его до гостиной, где со спокойной совестью сгрузил на видавший, должно быть, еще Ленина диван.

Что-то впивалось в бок: не то пружины, прорвавшиеся сквозь старую, утратившую цвет обивку, не то какой-то хлам. Или просто ныли отбитые почки.

Егор искал что-то в выдвижных ящиках письменного стола, шумно ими гремя. На пол летели бумаги, книги, какое-то магическое барахло, за которое на черном рынке и копейки бы не дали. Опрокинув кружку с чаем локтем, Егор обреченно выматерился, саданул ногой по подвернувшейся табуретке. Но – по взгляду чувствовалось – хотел бы по Кристоферу.

– А я подозревал, что так будет, интуиция, мать ее, – восклицал маг. – Думаешь, ты самый охуенный, а? Таких обычно первыми раскатывают по асфальту за гаражами. На, лечись.

Почти в лицо Кристоферу прилетела неаккуратная связка мерцающих амулетов. Как только связка амулетов коснулась его кожи, он дернулся, вывернулся, встав на почти идеальный мостик. Закричал, оглушив и Егора, и соседей по лестничной площадке.

Затягивались лопнувшие губы, срастался разбитый нос, сломанные ребра залечивались почти мгновенно. Но чем лучше становился внешний вид его, тем было больнее. В попытках отползти от амулетов, откинуть их от себя, Кристофер упал с облезшего дивана, несколько раз стукнул сжатым кулаком по полу, почти что пытался укусить его. В голове, теряющей последние крохи сознания, мелькнула мысль, что он может откусить себе язык или сломать зубы друг о друга. Мысль эта крутилась циклом, не переставая стучать в виски. А сознание не спешило уходить. И только пока не пропал небольшой порез на его запястье, какая-то маленькая царапинка, которую он поставил себе в доме у Марта, зацепившись то ли о край стола, то ли еще обо что-то, амулеты продолжали действовать на него именно так.

А когда это кончилось, собранный заново Падший заглянул в глаза мага глубоким, пропитанным ненавистью к миру, взглядом.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – мрачно отозвался Егор. – Акробат, блять.

Он прошелся по комнате, успокаиваясь и постепенно подбирая раскиданные листы. Из нервных и порывистых движения становились спокойнее и размереннее, он медленно собирал в стопку свои бумаги и раскладывал по порядку. Черные тонкие перчатки Егор содрал с рук – зубами. Решил, должно быть, что в своем собственном доме скрываться нечего. Будь у Кристофера время, он бы смог оценить тонкую работу адских мастеров, сделавших железные изящные кисти почти живыми – только вот неизменно блестящими и как-то неприятно щелкающими: звук этот все по-прежнему напоминал о взводимом курке.

– Задам глупый вопрос, – вздохнул Егор, стоящий к нему спиной и рассматривающий что-то на столе. – Тебе жить есть где? Не думай, что я всегда такой добрый, просто сегодня, видно, решил немного помочь ближнему своему. Проникся окончательно христианской добродетелью, так сказать. Словом, если нужно, могу предоставить тебе этот чудовищный диван. Тебе бы отлежаться немного, магия помогла, но сразу же нарываться на еще одну драку я б не советовал. А ты ведь нарвешься.

Кристофер сделал вид, что выслушал вопрос. Пока Егор собирал листы бумаги и щелкали его пальцы, в голове у бывшего ангела скрипели шестеренки. Он перваривал все, что происходило и происходит. Кристофер принюхался, запрокинул голову, засмеялся.

– Die, die, crucified! – напел и, сменив улыбку на самую отвратительную, что была у него в арсенале, впился в глаза Егора, в его движения и мимику. Лежа на диване, задирая голову, чтобы смочь рассмотреть мага, он смотрел сверху вниз и скалился.

Егор наклонился, долго посмотрел в глаза. Потом с трудом оторвался от глубокой темной радужки, в которой разверзалась пропиаренная бездна и глядела на него в упор.

– Я очень хочу тебе врезать, – доверительно сообщил Егор. – Да руки вот жалко.

Кристофер выкинул руку в атакующем жесте. Квартира должна была вспыхнуть в мгновение ока. Магическое пламя должно было рыгнуть, заурчать аки кот, сожрать сначала тело мага, с трудом справляясь с адским металлом, затем перекинуться на диван и шторы, должно было лизнуть Кристофера, заставляя снова кричать, пытаться расправить крылья, которых нет, желая спастись. Но не произошло, собственно, ничего. Ни малейших колебаний ауры, ни намека на магию.

– Как я и говорил, мы похожи с тобой, Воин. Ты – маг без рук. И я – маг без рук. Очень хорошо, что ты нашел меня, Егор, очень…

В глазах его полыхнул небольшой, но достаточно жаркий огонь.

***

Лежа на обшарпанном, потертом диване, потерявшем свой окрас, Кристофер был счастлив. На нем было только полотенце, обвязанное вокруг талии на манер набедренной повязки. Кристофер был крупнее Егора. На несколько мгновений он задумался о том, что очень странно, как смог тощий человек без использования магии дотащить его до парадной, поднять по лестнице, дотащить до дивана. Он задумчиво смотрел в потолок, почесывая щеку, переодически посматривая на Егора, который недовольно копошился вокруг. Если бы Крис мог читать мысли, наверняка услышал бы что-то вроде: «Эти прохожие совсем охуели! Он лежит на моем диване!» Но, к огромному счастью, так делать Кристофер не мог, зато мог хитро улыбаться и счастливо щуриться. На несколько минут впав в такое состояние, он, не отмирая, шепнул достаточно громко, но каким-то замогильным голосом:

– А гребаный Кирай ведь Смерть убил…

Егор на мгновение отвлекся от своих тетрадей, которые он неловко, но остервенело перелистывал, окинул Кристофера долгим взглядом, словно внтуренне попутно задаваясь вопросом, как это тело оказалось в его доме.

– Ты Яна знаешь? – удивленно переспросил маг, задумчиво почесав голову. Тут же ойкнул, отдернув руку: ухо, наверно, защемил, судя по многозначительному металлическому щелчку и перекосившемуся лицу. Это будто навело его на какую-то позабытую мысль: – Точно, надо позвонить, этот его ненормальный мертвяк что-то хотел… А что до Смерти – убил и убил, наше ли это дело? – философски произнес Егор. – Лично я не заметил, чтоб что-то изменилось, никакого Апокалипсиса, саранчи, кровавых морей и… что там еще обещали, не суть важно. Уж умирать народ точно продолжил повсеместно. Значит, не особо Смерть и нужна была.

– Ну, вот вам, может, и ничего, тебе там, еще кому-то. А мне, знаете ли, очень даже нужна. Учитывая, что я своей отдал крылья, мда…

Он взъерошил собственные волосы, потянулся с хрустом суставов. Подложил руки под затылок, рассматривая Егора.

– Знаешь, а мы могли бы помочь друг другу. У меня есть чертежи парочки заклинаний, а у тебя лапки. Как смотришь на эту идею?

Он хотел было предложить что-то еще, язвительно усмехаясь, кривя губы в любимом оскале, но противно задребезжал, скрипя и чирикая, старенький звонок, аккуратно постучали пальцами по металлическому косяку двери, затем стукнули сильнее, – и тишина.

– Кажется, к тебе пришли, а я почти не одет! – Кристофер рассмеялся, но не спешил вскакивать с дивана и натягивать вещи, лишь сильнее потянулся.

В первую секунду Егор инстинктивно потянулся к столу, где среди каких-то бумаг и изгрызанных карандашей валялись черные перчатки, но на полпути передумал, рывком раскрыл ящик. Клубок разноцветных нитей, на которые были нанизаны полупрозрачные камни, так похожие на те, которыми некоторые любят украшать аквариумы, запутался на тонких стальных пальцах, перевязал их почти намертво. С недовольным шипением, ежесекундно вскидывая голову и глядя в сторону коридора, где кто-то упрямо и целеустремленно ломился в дверь, Егор неловко пытался стряхнуть нитки.

– Я никого не жду, – мрачно кинул он Кристоферу, преспокойно наблюдающему за ним с дивана. – Хорошо бы, это ко мне пришли, а не за мной.

Он худо-бедно справился со своими амулетами: большая часть валялась под ногами на грязном полу, темного цвета нить повисла между пальцев. Магией от нее пульсировало яркой, какой-то нетерпеливой – так и желающей сорваться с цепи, покинуть вместилище из криво обточенного стекла и рвать людей на части.

Тихо, едва ступая, Егор приблизился к двери, замер подле нее, в правой руке держа амулет, левой складывая с трудом сгибающиеся пальцы в простеньком защитном жесте. Кончики пальцев протеза слегка светились каким-то серебристым сиянием – или же так падал свет, не разобрать.

В замке так и оставался ключ: Егор бросился помогать подобранному на улице товарищу, совсем позабыв про ключи. Это и к лучшему: в два проворота он открыл дверь, широко ее распахивая, едва ли не ногой, и по-звериному изготовился к прыжку на нежданного гостя.

Чуть седой рыжеватый мужчина с легкой небритостью стоял, облокотившись на стену около двери, рассматривал Егора. Он носил кожаную куртку и тряпичную клетчатую кепку, похожие на те, что были в моде пару десятков лет назад. В зубах зажимал сигарету, на ободке фильтра которой небрежно было впечатано «Camel». Пачку точно таких же сигарет, в которой осталось меньше половины, мужчина протянул Егору, зажав ту, что была во рту, между пальцев.

– Челодой моловек, а товарищ Кристофер не у вас случаем? – Он чуть поправил кепку, подняв на Егора стеклянные синие глаза.

– Будет наивно надеяться, что вы заберете своего товарища из моего дома и я забуду все это, как страшный сон? – скорее себе, чем гостю, вопросил маг. Он наблюдал за незнакомцем, едва прищурясь, словно одновременно пытался вспомнить, не мог ли где его уже видеть раньше, и пробуя подсчитать, насколько опасна эта встреча. – Не курю, спасибо, – наконец сдался Егор, чуть отодвигаясь в сторону и пропуская в квартиру, к валяющемуся на диване Кристоферу. Нитка с боевыми амулетами, впрочем, так и осталась зажатой между пальцами.

Подождав, пока гость пройдет дальше по коридору, он закрыл дверь, прежде воровато оглядев лестничную клетку. Темная парадная встретила обеспокоенного мага тишиной.

– Я прямо чувствую, что ввязался во что-то противозаконное, я прав? – усмехнулся Егор, возвращаясь в гостиную.

– Незаконное? Да нет же, все в рамках закона. Здравствуй, Корак… – Мужчина достал из заднего кармана потертых джинсов две пачки купюр с шершавыми воротничками, кинул на стол, сел на край дивана, на котором валялся Кристофер. Потер запястье, на котором держались на металлическом браслете часы.

– Ох, а это уже неплохо, мне нравится, Палыч. – Крис поднялся, сел на стол, пересчитывая купюры. Игнат Мартовский в это время рассматривал амулеты, лежащие на полу, с неподдельным интересом.

– Я точно уверен, что нас закопают, – вклинился Егор. – И ладно бы вас, так теперь еще и меня. Наверное, быть добрым и хорошим парнем крайне невыгодно. – Он исподлобья наблюдал за Кристофером, будто бы в глубине души надеялся, что этот наглец, уже, похоже, вовсю обустраивающийся в квартире мага, извинится и исчезнет. Желательно – сразу испарится в воздухе.

Ради интереса понаблюдав за тем, как Кристофер считает деньги, и сделав какие-то свои выводы, Егор нервно прошелся по комнате, аккуратно минуя Мартовского. Тот лениво следил за метаниями мага.

– Это, – обвинительно ткнул Егор в пачки денег на столе, – как-то связано с тем, что в городе вдруг объявилась Черная Гвардия и поприжимала всех, кто торгует хоть сколько-нибудь ценными артефактами?

– Тебя пока что не за что арестовывать. Ты ж ничего не сделал… – пожал плечами Кристофер, кинул в Егора треть одной пачки, предварительно перевязав ее резинкой, которой раньше была скреплена все пачка. Стоило бряцающим металлическим пальцам сомкнуться на купюрах, продолжил мысль недавно избиенного Мартовский:

– А теперь твоя аура на деньгах. Вот теперь, возможно вполне, закопают где-нибудь в калужской области.

Кристофер усмехнулся.

– Я не представил вас друг другу! Мартовский Игнат Павлович, боевой офицер советской армии в отставке, полковник милиции в отставке, какой-то там инквизитор в отставке. Сейчас же – коллекционер магических артефактов, неплохой по ним специалист. Когда я говорю «коллекционер»…

– Думаю, парень понял, Корак…

– Вполне, – сухо бросил Егор, долго оглядывая Мартовского. Бросил деньги куда-то в сторону, нисколько не заботясь о том, что купюры с тихим шорохом сползли в так и не закрытый ящик.

Он как-то неуверенно подошел к старому серванту, долго бряцал там чем-то, пока не выудил бутылку коньяка. Рюмки нашлись тут же, и, небрежно смахнув пару книг на подоконник, Егор разливал на троих, мученически вздыхая, хотя было видно: все три он сейчас выпил бы сам.

– За что мне все это, Господи, – косясь в окно на скрытый домами горизонт, спросил маг. – Почему каждый раз я оказываюсь в ситуации, когда и потеря пальцев не так страшна по сравнению с перспективами. Если ты останешься, – посмотрел он на Кристофера, – показания я буду давать против тебя и все отрицать, ничего личного. А так живи, пожалуйста, в кого я, блять, такой добрый…

– Если ты будешь давать ненужные показания, следователь может случайно забыть кипятильник у тебя во рту. Знаешь, старенький такой? – Март хихикнул, отдал свою рюмку Кристоферу, который поддержал смех. – Ты очень рано паникуешь. Мы ж ничего плохого не делаем…

– Я в прошлый раз Игнату помог чуток, а он подарил мне «Грача», куртец и еще пару классных вещичек. Я там с Петербургской девой чутка выпил в тот день, поссорился с капитаном Войцеком… А Мартовский задолжал некоторую сумму за мои скромные услуги.

– «Грач» валяется у меня, таблетки принесу в другой раз. Их сложно найти, знаешь ли. – Кристофер отщипнул купюр и собирался было протянуть Игнату, но тот пресек попытку одним взглядом, от которого Корак поежился.

– С Войцеком он поссорился, – со странным выражением повторил Егор, глядя на Кристофера весьма характерно: теперь уже не как на сумасшедшего, но как на отъявленного самоубийцу. – Я, может, не хочу ни с кем ссориться… А то вы, уважаемый товарищ Мартовский, слегка – очень сильно, что я церемонюсь – подотстали от прогресса со своими кипятильниками. Вот высший боевой маг проклянет, что костей не соберешь – буквально, я такой тоже когда-то был, – горько сознался он, двинул щелкнувшими пальцами и налил себе еще. Скривился, полез открывать форточку: будто бы стало душно.

Несложно было догадаться, что за мысли бродят в голове у мага: ничего за свою доброту он не получал, а только огребал проблемы. С другой стороны, и выгнать Кристофера вместе с приятелем у него рука, вроде как, не поднималась.

– Ты не переживай. Если Аца не повесят где-нибудь в катакомбах Гвардии, Инквизиции или черного рынка, то с получки с нас причитается. Говорим ему? – Мартовский не был из людей, которые говорят много лишнего без особых на то причин, но данная ситуация казалась ему особенной.

– Мы ищем Грааль, Воин. И надеемся быть успешнее вашего, за это сулят некоторую премию. Как там Есеня?

Маг вздрогнул, будто в него всадили нож.

– Полагаю, вполне счастлива… где-то там, по ту сторону, – резко бросил Егор. – Чтоб вам всем туда провалиться.

***

На утро следующего дня, стоило Кристоферу с огромным трудом воскреснуть, чувствуя, как каждая пружинка дивана впивается в точности мимо косточек, заставляя извиваться ужом, он направился сначала в ванную, поливая себя ледяной водой и от этого жадно ловя воздух, сбивая дыхание, вставая на носочки в попытках предотвратить судорогу.

Кристофер закрепил душ на ржавой подставке, встал под струи воды, подрагивая каждой жилкой. Прикрыв глаза, вытянул руку вперед, имитируя какой-то жест. Медленно и аккуратно шевелил губами, одновременно повторяя заветное слово в голове.

После последних метаморфоз, заметил он, стало сложно делать то, что раньше казалось максимально простым. Говорить одно – и в это время думать о другом. Произносить вслух одно заклинание, перекрывая ему канал для совершения, – и тут же в мыслях плести новое, совершая максимально импульсивный толчок, позволяющий перебить произносимое вслух и сотворить то заклинание, которое визави заметить не может, отвлекаясь на речь.

Теперь было сложно делать так даже с одним простым словом, произнося его и вслух и думая о нем.

Тихий шепот: «Assa» из профессионального тона убийцы, Хозяина заклинаний, срывался на собачий лай, когда вода не хотела согреваться.

Этим субботним утром он обещал забежать к Христоферу. Вот же смех: завалился на квартиру к Егору, остался жить, а теперь добирается к незнакомому бариста-художнику. Прыгнув через четыре ступеньки первого этажа старой парадной, Кристофер забежал в первый попавшийся магазин тряпья. Нашел чуть маловатые черные джинсы со свисающими из шлевок цепями, на которых в свою очередь качались максимально пафосные маленькие черепа. Черную футболку с огромной красной пентаграммой во всю спину и не менее огромное «FUCK THE RESCUE» отвратительным шрифтом, при виде которого любой сносный дизайнер захочет застрелиться. Кристофер нацепил подаренный Мартовским серебряный крест, лежащий поверх футболки.

В следующем магазине он нашел высокие сапоги с аккуратными маленькими вставками из металла на окантовке подошвы. Кристофер сразу в них влюбился. Они не отражали света – и оттого нельзя было в них увидеть своего отражения.