Соавторы: ,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
— Сейчас мы поедем в Альквалондэ, — говорила Лехтэ по дороге сыну, — там сегодня должна пройти регата «Крылья ветра». Она проводится раз в сто лет. Сегодня и, если захочешь, завтра мы побудем там, может быть, даже на лодке покатаемся, как ты собирался, а затем отправимся ночевать в Тирион, к дедушке Ильмону и бабушке Линдэ. Потом можно будет поехать в Сады Яванны, а там и на север повернем. Ты хотел посмотреть на Льды, а я давно мечтаю влезть в лабораторию твоего атто и основательно там осмотреться. Очень интересно, знаешь ли.
Глаза Лехтэ сверкнули огнем предвкушения, однако до этих событий еще оставалось время.
Пока же путь их лежал по каменистой тропке, вьющейся вдоль Пелори. Через два часа после отъезда исчезла из виду Ингорамил, а еще через четыре, один из которых потрачен был на привал, они подъехали ко входу в Калакирию.
Здесь пахло морем: соленой водой, подвялившимися на солнце водорослями и простором. Они придержали коней в самом высоком месте перевала. Альмарион жадно рассматривал водную гладь, на горизонте сливавшуюся с небом, жемчужные башни города, казавшиеся отсюда не толще древка стрелы, и стайку небольших яхт, стоящих в гавани и на рейде.
— Amil, а ты помнишь, как выглядело здесь все во времена Древ? — спросил Альмарион.
— Конечно, — ответила Лехтэ сыну.
Вопрос эльфенка был закономерен, и мать начала вспоминать:
— Горы тогда были гораздо ниже. Калакирия, как и сейчас, оставалась единственным путем, соединяющим народ телери с остальными эльдар…
Она рассказывала, а в дополнение еще и демонстрировала воспоминания осанвэ, прямо на ходу, не откладывая: свет Древ, заливавший перевал и проникавший, пусть и в малом количестве, на побережье. Эльдар, едущие в гости к друзьям. Светильники, рассеиваюшие полумрак Альквалондэ. Навсегда ушедшая красота…
Полюбовавшись мамиными воспоминаниями, — волшебными и щемяще грустными, — Альмарион попросил сначала подъехать к морю, а уже после, наплававшись от души, отправиться в город. Эльфенок рассчитывал на зрелище: яхты, на которых шли последние приготовления, давали для этого немало оснований.
Теплая вода понравилась даже пугливому Щену. Он нашел где-то забавного нежно-розового крабика и теперь пытался перевернуть его, избегая клешней, при такой раскраске выглядящих не очень серьезно. Но, судя по осторожному поведению щенка, тот был большим мастером выдавать желаемое за действительное.
В городе запели трубы, и нолдор продолжили путь. Им было видно, как яхты перестраивались, а набережные и пирсы наполнялись зрителями.
— Сейчас соревнования для ценителей, — сказала Лехтэ. — Духи ветров и вод станут играть лодками, а командам нужно будет пройти по определенному маршруту, собрав корпусом как можно больше меток. Самая красивая часть состоится ночью.
— Мы ведь посмотрим? — уточнил Алмо.
— Конечно, раз уж мы здесь.
Оставив лошадей на конюшне у въезда в город, — внутри оного легче было пристроить лодку, чем лошадь, — они направились в сторону порта. Все пешеходные улицы Альквалондэ шли вдоль береговой линии, их перпендикулярно прорезали каналы, через которые были перекинуты высокие мостики.
Изредка Тэльмиэль обращала внимание сына на какую-нибудь диковинку. А однажды он сам потащил ее к соседнему водному руслу, в перилах переправы уловив плетение знакомого узора.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что птица, изображенная в стилизованной манере, явно была чайкой и, соответственно, несла в клюве рыбу.
— Забавно, — проговорила Лехтэ, указывая на первый за мостом дом, — именно здесь живет друг Тара — Нгилион. Если хочешь, потом расспросим его.
— Если получится, почему бы и нет, — согласился Альмарион. — Но я посмотрел у прадеда в библиотеке.
Прикрыв глаза, он процитировал:
— «Сокол, падающий с неба на зайца — «Я опускаюсь вниз по собственной воле». Символ означает, что нам не нужно насильно делать то, что для нас и так естественно и приятно». Очень по-нашему! Здесь же символика совсем другая, да и стилизация…
Заметив удивленное выражение лица матери, эльфенок рассмеялся, сбившись с серьезного тона, и пояснил:
— Мне господин Сандион подсказал кое-что, когда заметил, какие книги я достал.
— Ну, он, конечно, знает, о чем говорит, — протянула немного ошарашенная информацией Тэльмиэль. — С учетом того, что он преподает в Академии… Говоришь, «Я опускаюсь вниз по собственной воле»? А на флюгере была звезда Дома Фэанаро? Знаешь, сынок, у меня появились кое-какие догадки насчет возможного авторства, но их еще надо проверить. А пока, — она тряхнула головой, отгоняя печальные мысли, — давай попробуем найти среди судов ту яхту, за которую будем потом болеть.
Они пошли вдоль причала, рассматривая лодки.
— Ты знаешь, — рассказывала тем временем Тэльмэ, — Нгилион в свое время нес дозор вместе с Таром на перевале Калакирия. Как раз в тот короткий период между гибелью Древ и восходом светил. Он телеро. И события в Альквалондэ не помешали их дружбе. Он хороший эльда. А еще есть Сурион. Он нолдо, мой давний друг. В Первую Эпоху женился на телерэ и с тех пор живет в Альквалондэ. Обычно они с Нгилионом выступают одной командой. А вот и они сами!
Лехтэ радостно вскрикнула и показала сыну на двух эльдар, приветственно махавших им руками с ближайшей яхты.
— Вы случайно не нас ищете? — раздался сверху веселый вопрос.
Телеро, стоявший на борту, радостно щурился, разглядывая их.
Лехтэ тоже широко улыбнулась:
— Как вы догадались?
— Интуиция!
И оба дружно рассмеялись. На берег упали сходни, и Нгилион скомандовал:
— Давайте, поднимайтесь сюда!
Тэльмэ приглашающе кивнула сыну, и они вместе взошли на борт.
— Заходите, заходите, — приговаривал Нгилион, — знакомиться будем.
Мать и сын поднялись на борт яхты, и телеро поприветствовал их, поцеловав пальцы Тэльмэ и крепко пожав руку Алмо.
— Так вот ты какой, — проговорил он, оценивающим взглядом окинув эльфенка, и пояснил, заметив его приподнявшиеся вопросительно брови: — Понимаешь, когда мы виделись в последний раз, ты еще только намеревался увидеть мир. А теперь вон какой взрослый молодой эльда вырос. Рад знакомству.
И Нгилион снова широко улыбнулся. Следом за ним их поприветствовал Сурион.
— Ну как, будете за нас болеть? — спросил он.
— А ты сомневался? Конечно, будем!
— Тогда мы точно должны победить!
Яхта была хоть и маленькая, но красивая и грациозная. И даже в чем-то величественная. В самих ее очертаниях, в изгибах и плавных линиях было нечто такое, что завораживало и не давало оторвать взгляд. На соседних кораблях царила последняя предстартовая суета, но у Суриона и Нгилиона, похоже, уже было все готово, и поэтому они могли позволить себе немного поболтать.
— Хотите посмотреть наше судно? — спросил телеро. — Юный нолдо, я думаю, уж точно не откажется.
— Конечно, покажите, — ответила за них обоих Тэльмэ.
— Тогда пойдемте, — пригласил он.
Несмотря на размеры, осмотр все же занял какое-то время. Нгилион оказался дотошным, обстоятельным рассказчиком. История яхты, ее оснастка, техника управления — он поведал обо всем. И к тому моменту, когда прозвучал первый сигнал, они полюбили суденышко почти как члена семьи, чего, похоже, и добивался телеро.
Яхта Альмариону понравилась, даже несмотря на то, что кораблями он никогда не интересовался и морем не бредил. Сложно было устоять и не проникнуться восхищением к тому, о чем говорили с такой любовью.
— Мы ждем вас на берегу, — сказала Тэльмэ, вновь ступая на сходни.
— Мы постараемся вернуться с победой!
***
Наконец-то Атаринкэ смог добраться до кровати. Ему хотелось просто рухнуть и отключиться, однако пока этого делать было нельзя. Еще оставались незавершенные дела, еще многое надо было проверить и с не меньшим разобраться, причем незамедлительно.
Ирчи, которых они обнаружили, были лишь разведывательным отрядом. Небольшим, около двадцати тварей. Никто из них не вернулся, но один сумел подать сигнал. Отступить в крепость нолдор не успевали, оставалось только держатся и дожидаться своих из Химринга. Выстояли. А после еще пару суток вели бой.
Сейчас в дозоре были Амбаруссар — их отряд заметит даже мышь в подземной норе, насчет этого можно не волноваться. Только за них самих — таких же уставших и вымотанных.
У Атаринкэ же имелось пятнадцать минут на отдых, а после его ждали многочисленные ловушки для неосторожных и любопытных ирчей — проверить, починить, улучшить.
Но пока что было время на себя, и он взял палантир. Глянул в зеркало… Не напугать бы любимую таким лицом и взглядом. А впрочем… Он распустил волосы и накинул куртку — и усталость не видно, и несильно раненая рука спрятана.
Сосредоточился на образе Лехтэ. А вот и она:
— Айя, melisse, как ты? Как Алмо?
— Айя, melindo! — радостно воскликнула Лехтэ, увидев, кто ее вызывает.
Они как раз успели ступить на причал, когда палантир в кармане засветился.
— А Алмо рядом, — она показала супругу сына и продолжила: — Мы сейчас в Альквалондэ, тут регата начинается. А перед этим гостили у Тара. Впечатлений море. Я на Ингорамил поднялась, брату помогла. Так хорошо отдохнула! Ты там как?
Пригляделась внимательней. Конечно, изображение в карманном палантире маленькое, однако вид какой-то бледный, изможденный. Совсем устал, видно.
— Соскучилась очень, — проговорила она. — Волнуюсь.
И, коротко вздохнув, замолчала. Слишком много народу вокруг, да ведь и так все ясно. Может, потом, когда их путешествие с Алмо закончится, в Химринг отправиться, если до тех пор Атаринкэ не вернется?
— Я в порядке, устал немного, родная, — ответил Лехтэ супруг. — Надеюсь, ирчи теперь нескоро сунуться — мы их изрядно потрепали. Не волнуйся за меня, думаю, скоро увидимся.
Потом немного поговорил с Алмо, совсем чуть-чуть, но напомнил, чтобы тот берег маму. Еще раз заверил сына, что рассчитывает на его ответственность и на то, что с ними ничего не плохого приключится.
Выглядел отец помято, но очень героически: эльфенок на миг даже пожалел, что сейчас не находится с ним в Химринге. Но, прекрасно отдавая себе отчет в собственных невеликих умениях, неуместные сожаления заглушил. Его время еще придет.
Алмо вернул палантир, и Атаринкэ вновь увидел на экране Лехтэ:
— Отдыхайте, и не волнуйся, — снова повторил он, — люблю вас.
Атаринкэ отложил палантир, быстро перехватил волосы и стремительно вышел из комнаты — отдохнуть он сможет еще не скоро.
***
Когда разговор завершился, Алмо обратил внимание на то, что соревнования уже в полном разгаре. Далеко в море плясали разноцветные лоскутки парусов легких одноместных яхт: взлетали на гребнях волн, почти ложились на воду, но неизменно поднимались. То и дело ветер над морем менял направление, и это ощущали даже зрители на берегу: а ведь там, наедине со стихией, нужно было успевать реагировать и принимать решения. И телери раз за разом доказывали, что не зря прозываются морским народом — выбывших не было. Да и шли они достаточно плотным строем, правда, до тех пор, пока в соревнование не вмешались морские майар.
Набережная была высокой, но Альмарион давно уже ориентировался больше по комментариям зрителей, чем по тому, что удавалось увидеть. Вот и сейчас он сначала услышал: «Водовороты!» и только потом увидел, как расходятся расширяющейся спиралью окрашенные красным струи воды. Это испытание прошли не все: несколько легких суденышек перевернулось, и зрители тут же «перешли на личности» несчастливых капитанов. В основном не повезло новичкам, участвовавшим в соревнованиях впервые. Называли имена, хвалили за умения… Но Алмо больше всего хотелось узнать, чем были окрашены волны. Он начал выбираться из толпы зрителей.
Спустившись, наконец, с парапета и пройдя немного по берегу, он подошел к морю. Окрашенные струи размылись еще в море, но часть «пигмента» доплыла до берега, придав розовый оттенок волнам. Альмарион зачерпнул горсть странной воды и присмотрелся.
Море плеснуло ему на мокасины, и на мелководье вынесло перевернутую яхту. Синий парус с нарисованным на нем золотым цветком лежал на волнах, наполовину затопленный корпус казался невесть как попавшей в эти воды льдинкой. Цепляясь за борт, вместе с яхтой у берега оказался и ее владелец. Встав на ноги, он попытался перевернуть суденышко. Слишком большое полотно мешало ему сделать это, и Алмо, забросив подальше мокасины, поспешил на помощь. Хозяину яхты вода чуть не доходила до пояса, для эльфенка же была почти до груди, но придержать корпус он сумел. Они подтащили лодку поближе к берегу, и телеро несколькими точными движениями сложил мачту и свернул парус. Теперь суденышко стало удобно нести, и эльфы выбрались на берег.
— Благодарю. Я — Кантаорэ Солмион.
— Нолдо? — удивился Альмарион.
— Как и ты, верно? — улыбнулся собеседник.
Они прошли пляж, Солмион пристроил лодку под древней маслиной, и они расселись на узловатых, гостеприимно приподнятых вверх корнях.
— Верно. Куруиндо Альмарион. Но я здесь просто ради прогулки, а ты…
— А я пытался доказать одной гордой деве, что нолдор ничем не хуже телери. Увы…
Солмион печально посмотрел на собравшихся на набережной эльдар и внезапно напрягся. Альмарион проследил за его взглядом — к ним бежала девушка. Вся словно облитая серебром: жемчужное легкое платье, платиновые волосы, бледное и очень сердитое лицо. Собеседник поспешно поднялся ей на встречу. Она резко остановилась, топнула ножкой в украшенной перламутром сандалии и, сжав кулаки, набросилась на старшего нолдо:
— Чем ты думал?! Да, на регате не погиб еще ни один эльда, но ты хоть знаешь, сколько раненых было? Ты, самонадеянный, безрукий…
Солмион молча слушал, однако скоро на его лице появилась несмелая улыбка, и девушка, заметив ее, не сдержалась, резко рванувшись к нему. Возможно, она даже хотела стукнуть наглеца. Но он не дал ей такой возможности, крепко обняв. Она спрятала лицо у него на груди…
Альмарион поспешно собрал мокасины и решил, что пробежка по берегу сейчас не будет лишней.
Начались соревнования парных экипажей. Мама активно болела за своих друзей, и была далеко не единственной поклонницей смешанного экипажа. Алмо же решил побродить по площади и присмотреть кое-что на обмен, благо небольшой мешочек как найденных, так и собственноручно выращенных камней он на всякий случай не забыл бросить в рюкзак.
Крытые навесы по периметру площади были пусты. В смысле, ни одного эльда там не наблюдалось, но перламутр, жемчужины всех цветов, форм и размеров, диковинные раковины, коралловые ветви, напоминающие бонсаи, и прочие дары моря были выложены для осмотра и обмена.
Альмарион приглядел несколько раковин; пяток шариков мелкого, но какого-то даже мерцающего золотистого жемчуга; перламутровую пластинку и красивую коралловую ветвь, формой напоминающую вставшего на дыбы коня. Взамен оставил пейзажный агат, сапфир и несколько особенно любимых телери аквамаринов. И довольный вернулся на набережную.
***
Лехтэ азартно болела за команду Нгилиона и Суриона. Кричала, размахивая руками, подбадривала, время от времени выдавала нелицеприятные высказывания в адрес других капитанов. Когда стало ясно, что их смешанная команда к финишу придет первой, то чуть не охрипла. Толпа прихлынула к пристани, словно морской прилив.
Вскоре яхта Нгилиона причалила, на берег упали сходни, и Лехтэ с подошедшим как раз Алмо поспешили ему навстречу.
— Поздравляем с победой! — закричала она, широко улыбаясь.
Сурион помахал им в ответ рукой.
— Ну как, не соскучились тут без нас? — спросил телеро, весело блеснув глазами.
— Когда бы мы успели? — ответила ему Лехтэ в тон. — Мы за вас болели!
— Да, на этом этапе наша команда сыграла достойно, — вставил Сурион. — Но это еще не финал регаты, и об окончательной победе говорить пока рано.
— И тем не менее мы вас поздравляем, по крайней мере с успехом на этом этапе.
— Спасибо, — ответили Нгилион и Сурион практически одновременно, переглянулись и улыбнулись широко.
Было видно, что, несмотря на собственную сдержанную реакцию, они сами весьма довольны результатом.
— Какие теперь планы? — уточнил Сурион.
Лехтэ задумалась:
— На сегодня у нас с Алмо?
— Да.
— Вероятно, пообедать где-нибудь, а потом ждать вечера.
— Что значит «где-нибудь» пообедать? — возмутился телеро. — Не где-то, а у меня дома. Как я потом Тару в глаза смотреть буду, если отпущу вас гулять по Альквалондэ голодными? И не спорить!
Возражать они и не собирались даже. Во всяком случае, Лехтэ точно. Тэльмэ знала, что супруга Нгилиона чудесно готовит, и отказ от приглашения не входил в ее планы.
— Иди, корми гостей, — улыбнулся Сурион. — Я сам тут закончу с яхтой.
Они все вместе направились к дому, с трудом протискиваясь сквозь толпу. Вернувшись к тому самому мосту, на который Лехтэ не так давно указала Алмо, и пошли к дому друга-телеро.
