Соавторы: ,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
— Вообще-то туда как раз лестница достанет: она раскладная. И вообще, не переживай ты так: ничего я не испорчу. Я даже лиану потом обратно верну.
— Но у нас не принято…
— Это только потому, что у вас детей слишком мало, — со знанием дела объяснил Алмо. — На одного ребенка слишком много воспитателей, которые свое детство три эпохи тому как позабыли. Ты пока присядь вот тут, — продолжил он, усаживая родича на декоративный валун под деревом, — лиане что-нибудь спой — она мне явно не рада.
С этими словами нолдо сбросил обувь, запрыгнул на лестницу и, шустро перебирая конечностями, полез вверх. Ваниа остался сидеть, машинально поглаживая лиану, и думать о том, что жить в Тирионе, наверное, очень интересно, но неспокойно.
Альмарион добрался до конька и, разведя руки в стороны, побежал по нему к центру крыши, где на небольшой декоративной башенке и располагался флюгер.
Башенка была почти в рост самого мальчика, но и крылатый хищник, и зайчонок, скрывавший собой противовес, были как на ладони. Альмарион внимательно осмотрел кованую конструкцию и обнаружил-таки пусть не вожделенное личное клеймо мастера, но символ, указывающий на то, что тот принадлежал к Дому Феанора.
С громким: «Я знал!» мальчишка побежал обратно по коньку, в самый последний момент удержавшись на краю. А потом медленно и чинно спустился по лесенке вниз.
Вьекално, вскочивший со своего места заслышав крик, запутался в лиане, уже начавшей выражать ему признательность крепкими объятиями, и растянулся на земле, стукнувшись локтем о камень, на котором сидел.
— Слушай, — спросил он родича, возвращавшего лиану на место, — у вас, нолдор, оно всегда так?
— Как? — уточнил Алмо.
Ваниа замялся, выбирая слова:
— Ну, вот так вот: с грохотом и осложнениями?
— Рука сильно болит? — вместо ответа спросил пристыженный нолдо. — Могу зашептать, если что.
— Не стоит, справлюсь. Но, знаешь, давай лучше домой пойдем, а?
И они направились во дворец Нольвэ. По дороге Альмарион дал себе слово не искать больше приключений в Валимаре.
По крайней мере, в этот приезд.
***
Когда Лехтэ рассказывала сестре от проделках сына, обе смеялись в голос.
Они шли по улицам Валимара, со стороны две взрослые, степенные эллет, однако это только казалось. Улучив момент, когда они пришли в парк и народу вокруг было чуть поменьше, Тэльмэ предложила:
— Ну как, может наперегонки до того дерева?
И указала на роскошную липу, росшую в дальнем конце аллеи, одновременно оценивая собственные шансы с учетом платья. Правда, каковы бы они ни были, у Мири их все равно меньше. И Лехтэ, ухмыльнувшись ехидно, больше не колебалась.
То ли ей удалось взять старшую сестру на слабо, в чем лично она сомневалась, то ли Миримэ и самой хотелось немного размяться, но она согласилась. Встав на исходную позицию, Лехтэ подоткнула повыше юбку, чтобы уж не слишком мешала, и дала сигнал.
Она летела вперед, словно выпущенный из арбалета болт. Прохожие с изумлением оглядывались на двух нисси, несущихся с такой скоростью, словно они убегали от орков, но, узнав внучек лорда Нольвэ, теряли интерес. На ходу Лехтэ подпрыгнула и сорвала росшую прямо над дорожкой спелую грушу. Добежав до липы, остановилась, обняв дерево, и звонко, радостно рассмеялась. Миримэ ожидаемо пришла второй. Но она не выглядела расстроенной.
— Знаешь, — заговорила сестра, — я знаю, куда вам с Алмо надо пойти. Олорин у южных ворот выстроил небольшой городок развлечений для детей, однако, поскольку эльфят в нашем городе мало, то бедняга скучает. Навестите его. Уверена, что Алмо там понравится, да и ты сама развлечешься.
— Думаешь? — спросила Лехтэ у нее с интересом.
— Уверена. Пойдем домой, обед скоро.
— Пошли.
И они повернули назад, на ходу обсуждая, какие такие развлечения придумал для детей майя.
***
После обеда amil обещала нечто необыкновенное, поэтому саму трапезу Альмарион пропустил мимо сознания. Нет, он точно помнил, что что-то ел, отвечал на вопросы и вместе со всеми смеялся над историями о «безобразиях», устраиваемых некогда «малышкой Лехтэ», которыми во множестве сыпали за десертом прадед и лорд Ингвэ. Так же он точно знал, что теперь уважает маму и дядю Тара еще больше, но все это шло фоном.
Мысли мальчика сейчас метались от обещанной мамой интересности до фибулы, вычислить хозяина которой вдруг стало очень важно.
Наконец, обед закончился. Кстати, последним блюдом стали персики, что снова вызвало дружный смех собравшихся за столом.
Альмарион с мамой и Вьекално с прабабушкой пошли, как выяснилось по пути, в один из парков, превращенный майа Олорином, скучавшим по жизни среди сотворенных, и воодушевленными им майар Ирмо и Йаванны, в место для развлечений.
Имя Олорина о многом говорило юному нолдо. Кто из квенди не знал о событиях Войны Кольца, после которых в Валинор вернулись последние из нолдор-изгнанников!
Покопавшись в памяти, Алмо извлек оттуда еще и сведения о фейерверках, которыми тот любил баловать своих приятелей.
Вторая половина дня обещала быть не менее интересной, чем первая.
***
До парка они решили дойти пешком — до него было недалеко, к тому же погода стояла чудесная. Все, и Лехтэ в том числе, с удовольствием предвкушали прогулку. Миримэ успела ей кое-что об этом месте поведать, но она не спешила рассказывать все подробности Алмо, чтобы не испортить ему впечатление.
Скоро неширокая, мощеная камнем улочка, по которой они шли, закончилась, и прямо перед ними распахнулся парк.
То есть, что они у цели, семья узнала только из пояснений бабушки Нальтиэль, которая в последний момент решила к ним присоединиться. Сам парк развлечений был естественным образом вписан в ландшафт и прятался среди деревьев, кустиков и холмов. Они переглянулись, улыбнулись друг другу в предвкушении и перешагнули границу.
В тот же момент в воздухе словно бы разлился звон десятков маленьких колокольчиков, идущий из ниоткуда, но скоро смолк. Они поняли, что к ним навстречу кто-то идет.
Кусты, росшие по обе стороны от дорожки, расступились слева и к ним вышел майа. Серебристые волосы рассыпались по его плечам, а в светло-серых глазах отражались бессчетные годы.
— Vande omentaina! — поприветствовал их он.
— Vande omentaina, Olorin, — ответила ему леди Нальтиэль за всех, а мальчики синхронно поклонились.
— Я не стану держать вас на пороге долго. Идите и не бойтесь: что бы не произошло с вами в этом саду — оно будет лишь предостережением. Или советом. Или просто шуткой, — он умел смеяться одними глазами: Альмарион даже восхитился, увидев, как мудрость веков в один миг сменилась детским задором.
— А если после у вас будут вопросы, то в беседке всегда накрыто к чаю. — Олорин исчез и только голос его вплетался еще в перезвон колокольчиков. — Путь туда откроет желание…
— Ну что, начнем? — спросила Лехтэ у родичей, пряча в глазах веселый задор.
— Если мы по дороге разделимся, то встречаемся потом, в конце дня, в беседке, — сказала Нальтиэль.
И они ступили вглубь парка.
Множество маленьких, утоптанных дорожек лентами разбегались в разные стороны, и решить, на какую из них ступить, было не такой уж простой задачей. Каждая манила, обещая в конце что-нибудь интересное, и они решили после недолгих раздумий для начала просто пойти прямо.
Тропа вскоре привела их к зеленому лабиринту. Алмо с Вьекално, как мужчины, пошли вперед, а дамы за ними. И всем им пришлось изрядно поплутать, чтобы найти выход. Конечно, всерьез с ними в парке Олорина ничего скверного случиться не могло, но это только подогревало азарт. Как скоро они смогут сами найти выход, прежде чем за ними придут и выведут? Нашли. Даже часа не проплутали, и вышли смеющиеся и счастливые.
А по другую сторону лабиринта, в полусотне шагов, раскинулось небольшое, гладкое, словно блюдечко, озеро. На воде покачивались крохотные, рассчитанные на одного лодочки в виде сложенных лебединых крыльев или лепестков цветка. Правда, ни весел, ни чего-либо подобного не наблюдалось.
— Они сами плывут, — пояснила Миримэ родичам. — А если захочешь, то могут подняться в воздух. Можно просто покататься на них по озеру, а можно свободно передвигаться в ней по всему парку. Ну как, выберем себе по одной?
Альмариону понравилась лодочка в виде листа лопуха с завернутыми вверх краями. Именно в такую в прошлом году он собирал лесную землянику.
Уселся и, прикрыв глаза, четко подумал: «Туда, где будет интересно». Никакого движения он не почувствовал, но через несколько минут открыл их совсем в другом месте.
Не было рядом ни озерца, ни его спутников. Да и лодочки тоже уже не было. Эльфенок сидел на траве лицом к поросшей редкими кустами поляне. А в траве алели бусинки земляники.
«Спасибо, но я только отобедал», — подумал нолдо.
— Что, совсем не хочется? — пятнышко солнечного света, лежащее перед ним, вдруг поднялось и превратилось в мальчика ростом в ладонь, похожего на самого Куруфинвиона. Голос у него был звонкий, как ручеек, бегущий по камушкам.
— Ты так вкусно о ней думал!
— Ну вот, — огорчился Алмо, — а я надеялся, что направляю лодочку…
— Ну да, ты и направил. Ко мне, — объяснил мальчик. — Ты со мной не поиграешь? В догонялки? По деревьям?
— По деревьям? — Альмарион с растущим интересом осмотрелся.
Кажется, он попал туда, куда хотел.
***
Лехтэ выбрала лодочку в виде лепестка лилии и осторожно ступила внутрь, но садиться не стала, оставшись стоять в полный рост. Миримэ села в соседнюю, в виде лебединых крыльев, и они поплыли.
Некоторое время суденышки, повинуясь их желанию, просто плыли по озеру. Осторожно, даже бережно, потом Лехтэ вдруг подумала, как хорошо было бы сейчас оказаться в небе. Нет, не высоко, а хотя бы на уровне крон деревьев, и полетать немного, посмотреть на мир с высоты.
Маленький кораблик под ногами дрогнул и, замерев на долю секунды, поднялся в воздух. За спиной раздался удивленный вскрик Миримэ, но недаром сестра, как и она сама, была наполовину нолдиэ. Уже через мгновение она присоединилась к ней, догнав, и они с Тэльмэ, взявшись за руки, полетели, чувствуя себя в самом деле двумя птицами. Лехтэ некоторое время с восторгом оглядывалась по сторонам, а потом громко, радостно рассмеялась.
Скоро они приземлились, вышли из лодочек и увидели высокую карусель, какие, говорят, встречались когда-то в земле атани. Самый простой деревянный шест, к которому были подвешены веревочные качели. Жена Атаринкэ с интересом обошла их, а потом села. Ее сестра устроилась напротив, и механизм пришел в движение, завертевшись. Сначала медленно, потом все выше и выше взлетали сиденья на канатах. Не было видно никого, кто бы ими управлял. Скоро веревочные качели летели в воздухе по кругу уже параллельно земле. Волосы развевались, сестры смеялись, и им обоим казалось, что они вернулись в далекое беззаботное детство.
А небо было удивительно синее, и птицы сказочно пели.
***
В конце концов, вдоволь напрыгавшись по веткам, они с Лучиком поели земляники. И Алмо попросил разрешения собрать немного ягод для спутников. Мальчик-солнечный зайчик на это пообещал, что ягоды будут ждать их в беседке, а потом, подмигнув, спросил:
— И ты даже ничего не хочешь узнать?
Эльфенок задумался: вообще-то сейчас его интересовал лишь один вопрос:
— А ты можешь рассказать мне, кому принадлежит фибула?
— Могу. Если ты спросишь, — подтвердил собеседник.
— Тогда не нужно.
— Неожиданно.
Кажется, Лучик ждал другого ответа.
— Ты город был готов на крыши поставить, а сейчас отказываешься узнать.
Нолдо спрыгнул с ветки, на которой сидел: сверху особо скрытные ягоды просматривались лучше.
— Я не отказываюсь узнать, я не хочу получить готовый ответ просто так.
— А если, пока ты будешь искать ответ, кто-то пострадает?
Алмо смущенно хмыкнул:
— Вьекално уже… И мне действительно жаль: как-то я ушиб локоть и два дня не мог нормально пользоваться рукой. Но мы уедем завтра утром. И я узнал главное: ее делал кто-то из наших.
— А узнать кто я тоже не хочешь тоже? — Лучик тоже заметил спелую ягоду и совсем как эрухини отправил ее в рот, зажмурившись от удовольствия. Но ведь Алмо прекрасно понимал, что сейчас рядом с ним не один из сотворенных.
— Нет, когда-нибудь, когда я буду рассказывать о тебе сказки, я придумаю это сам. Я ведь только догадываюсь, кем была та, что танцевала на холме, но это не мешало мне ею любоваться. Так и с тобой: я благодарен за ягоды и за игру, и за все остальное, но выспрашивать ответы не буду.
— Ладно, — просто согласился оживший солнечный зайчик.
А потом, на миг отвернувшись, он выпустил в эльфа множество летучих пушистых семян. Ветерок подхватил их и закружил вокруг нолдо белым вихрем. Деревья, кусты и земляника куда-то пропали: вокруг них простирался луг. В траве часто-часто белели головки одуванчиков. Алмо набрал полные ладони пушинок и сдул их в сторону собеседника. Тот побежал, и белый шлейф сбитого с цветов пуха тянулся за ним. Эльф пустился следом и почувствовал вдруг, что взлетает, поддерживаемый пушинками, которые почему-то перестали слушаться ветра.
Альмарион рассмеялся и раскинул руки словно птица, принимая новый чудесный подарок.
***
Сойдя с качелей, сестры опять сели в лодочки, и те поплыли быстро-быстро над самой землей, однако скоро, повинуясь желанию Лехтэ, остановились.
Впереди им предстало нечто удивительное и загадочное. Сотни словно сотканных из тумана зеркал, подвешенных прямо в воздухе и окутанных прозрачным серебристым мерцанием. Младшая, вопросительно приподняв брови, посмотрела на старшую, та кивнула, и они пошли вперед, полные любопытства и ожидания волшебства.
И они были правы. В первом же зеркале Лехтэ и Миримэ отразились в виде двух стройных молодых березок, растущих рядом. Во втором они увидели двух танцующих бабочек. С нетерпением они подошли к следующему зеркалу. Там стояла взрослая Лехтэ в парадном платье, с венцом на голове, а рядом совсем маленькая Миримэ, словно это не сестра была старше ее на 370 лет, а наоборот.
Дальше им стало интересно, что увидят они, если заглянут в следующее зеркало по отдельности. Лехтэ подошла первая и увидела, как маленькая куничка проворно взобралась на дерево, пробежала по ветке, обернулась и показала язык. Тэльмиэль рассмеялась.
***
Постепенно подушка из пушинок под ним таяла, и он медленно опускался на землю. Наконец, твердо встав на ноги, огляделся. Лучика нигде не было видно. Должно быть, он, кем бы он ни был, нужные ответы получил.
Сам Альмарион сейчас стоял на перекрестке. Перед ним простиралась дорожка, выложенная плитами гранита: бурыми, с темными, почти черными, прожилками. Налево вела тропка, усыпанная чуть светящейся голубоватой галькой. Направо — выложенная древесными спилами. Дорожка за спиной текла расплавленным камнем.
Куда вели дорожки, понять было сложно: в паре десятков шагов от эльфенка они прятались в туман.
Интересно было бы пройти по каждой, но откуда-то Альмарион знал: на этот перекресток вернуться не получится. Он закрыл глаза и принялся вертеться. А когда открыл, перед ним была светящаяся дорожка. С сожалением оглянувшись — как же: приходится оставлять за спиной три загадки, — он сделал первый шаг.
Туман мигом выпустил «отростки»: теперь мальчик видел только дорожку под ногами и жемчужное марево вокруг. Впрочем, оно с каждым шагом густело, а тропинка гасла, пока шаге на седьмом его не окружила полная темнота. И только из-под ног пробивалось слабое свечение. Однако эльфенок чувствовал себя уютно, все вокруг было теплым и ласковым.
Он сделал шаг. Потом еще один. Оглянулся: оставленные им следы светились как же, как светилась в начале пути дорожка.
Альмарион рассмеялся и попробовал покатиться, но ней, как по перилам. Поверхность под ним слабо вздрогнула и по ощущениям стала куда более гладкой.
И он заскользил, то вырисовывая абстрактные фигуры, то пытаясь изобразить занимавший его мысли сюжет.
***
Выйдя из лабиринта зеркал, сестры решили немного пройтись пешком. Лодочки улетели, а Лехтэ и Миримэ пошли по тропе, которая петляла среди дубов и кленов. Ветви соединялись над головами, образуя шатер, под сводами которого царил полумрак.
Шли они недолго — дорожка привела их к очередному сотканному из тумана дому. Тэльмэ посмотрела на сестру вопросительно. Та пояснила:
— Это павильон страхов. Когда ты заходишь, из твоего подсознания извлекают один какой-нибудь страх на выбор, и ты должна с ним сразиться.
— Я зайду, — решительно заявила Лехтэ, расправив плечи.
— Хорошо, — кивнула Мири, — я подожду тебя. Не хочу идти внутрь.
И сестра, отойдя в сторонку, устроилась в чашечке огромного колокольчика, который во всем походил на живой цветок, но, несомненно, являлся на самом деле диковинным креслом.
Лехтэ решительно переступила границу тумана, и на нее обрушились… Нет, не орды орков, как она наивно предполагала, а пяльцы.
