Соавторы: ,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
— Ты уже догадался, наверное, или подозревал во всяком случае, ведь знаешь, что я никогда не ставлю на изделия свое клеймо — только звезду отца. Это моя фибула, Алмо. Видимо, потерял рядом с домом, а белка подобрала.
Но сын не унимался.
— А как ты ее потерял? А что это за выщерблены на металле?
— Хорошо, я расскажу, — немного помолчав, продолжил Атаринкэ. — Они от стрелы.
Сын ахнул и распахнул глаза, Лехтэ подобралась.
— Да, я был в Эндорэ, в Химринге. Шел бой, точнее на нас напал отряд орков. Нас было всего пятеро, а их намного больше. Одного почти сразу убили, мы вчетвером долго держались, но надо было уходить. Я открыл портал и подождал, когда все шагнут. Да, мы были с Тьелпэ, он хотел уйти последним, но я втолкнул его в рамку, прикрывая, а сам понял, что ранен уже на той стороне — какой-то ирч выстрелил, когда я уже почти исчез. Фибула сохранила мне жизнь.
— В Форменос, говоришь, переместились? — тут же спросила Лехтэ. — Я не помню такого.
— А ты и не знала, зачем пугать. Алмо еще совсем малышом был, я как мог скрывал от тебя рану.
Он и сейчас рассказал лишь основное, опустив многие важные детали. Кажется, Лехтэ это поняла, а сын смотрел на отца во все глаза, а потом взял его за руку и долго держал, словно боясь потерять.
— Не переживай, все же хорошо закончилось, я здесь. Ты ведь понимаешь, что я буду возвращаться в Химринг и сражаться, а ты с мамой будешь ждать меня и помогать ей, пока меня нет. А сокол… знаешь, я столько потом наслушался о тайном смысле, но знаешь, для меня это птица, что охотится и защищает, стремительная и смелая. А как ты будешь воспринимать это изображение — решать тебе.
В этот самый момент на горизонте показались деревья.
— Смотрите! — воскликнула Лехтэ, указывая рукой. — Похоже, это тот самый лес!
Как незаметно они доехали за играми и разговорами! Вступив под раскидистые, высокие своды, они с интересом принялись оглядываться по сторонам.
Алмо с серьезным лицом думал о фибуле и тех событиях, а Искусник понял, что сделает после поездки — метнется в Альквалондэ, обменяет на жемчуг свои изделия и потренируется работать с ним. Пусть Лехтэ и сделает венец из этих прекрасных бусин у другого мастера, но он должен научиться работать с ним. И да, изготовит любимой свой небольшой подарок.
С виду лес был самый обыкновенный — такой, как все остальные в Амане или Эндорэ. Но это только на первый взгляд. Слегка колыхалась листва на деревьях, следуя за дуновением ветерка, на ветках тут и там сидели птицы. С листика падала капля росы, застыв на самом его кончике, и можно было подумать, будто она вот-вот сорвется. Однако все это — и вода, и оперение птиц, и шершавые стволы деревьев, и даже мохнатая гусеница, ползшая куда-то по своим делам — все это было сделано из чистого камня. В воздухе не слышно было пения птиц (конечно, откуда ему взяться в этом лесу), однако воздух был напоен тонким, мелодичным, едва уловимым звоном. И только трава была в этом здесь живая.
Неудивительно, что любимый тогда, семь эпох назад, перепутал этот лес с настоящим. Она бы тоже не смогла отличить, если бы не знала заранее.
Альмарион несколько отвлекся, слушая отца, поэтому сразу всех особенностей места, где они оказались, не уловил. По правде говоря, он даже не услышал предупредительного возгласа матери. Его внимание привлекла необычайно большая красочная бабочка, устроившаяся на ветке жимолости, росшей в отдалении от тропинки. Таких бабочек он еще не видел! Придержав коня, он собрался было спешиться, чтобы, подкравшись рассмотреть ее, но планы нарушил Щен. С громким лаем он ломанулся было в кусты. Альмарион успел досадливо поморщиться, но щенок вдруг резко остановился и сел на землю, недоуменно рассматривая ветви. Нос его ходил ходуном, а хвост, наоборот, прижался к лапам. Он словно искал и не находил что-то, чего раньше никогда еще не терял.
Эльфенок присмотрелся и заметил на пластинках ближайших листьев малахитовые разводы. Глаза его восхищенно округлились и он, все же спешившись, подбежал к дереву. Ладно ствол и ветви, даже пластины листьев, но как мастеру удалось выточить тонкие черешки, способные не только удержать сам лист, но еще и противостоять ветру? Он осторожно тронул пальцем листик. Холодный и гладкий, он все же самую малость подался назад. Ветвь чуть-чуть качнулась, раздался переливчатый звон. Альмарион в испуге отдернул руку, опасаясь, что потревоженные листья сейчас посыпятся на землю. К счастью, ничего страшного не произошло. Куруфинвион обратил внимание на соседнее дерево: его более светлая листва была нефритовой. Дальше виднелись полупрозрачные изумрудные листья с рубиновыми ягодами.
— Как красиво! — восхитился Алмо.
Он немного отошел от дорожки, угадывая, какие именно минералы, послужили материалом для очередного творения, и вдруг почувствовал, как под ногами что-то хрустнуло. Отпрыгнув назад, он наклонился, с сожалением увидев раздавленный лист лесной примулы, цветок которой укоризненно кивал ему золотистой головкой.
Очень осторожно, ступая по своим же следам, он выбрался обратно на дорогу, где к нему присоединился Щен. Они прошли несколько шагов вдоль дороги, рассматривая ближайшие «растения», но раздавленный лист был слишком сильным укором. Альмарион вновь сел в седло, подняв туда же и Щена.
— Очень красиво, но я понимаю, почему это место не входит в число самых подходящих для прогулок.
Лехтэ тем временем с замиранием сердца разглядывала зеленые полупрозрачные листики, сквозь которые, если посмотреть на свет, можно было увидеть солнце. Тонкие прожилочки, похожие на рисунок древесных вен. На ощупь листики были нежные и ласковые. И весь лес совершенно, до самого конца был каменным.
Поверить в такое оказалось нелегко. Тэльмэ ехала, разглядывая разбросанные тут и там островки цветов, где живые перемежались с сотворенными, и было почти невозможно догадаться, где из них какой.
— Да точно ли они из камня? — с некоторым недоверием в голосе спросила Атаринкэ супруга, свешиваясь с лошади и трогая пальцем синий венчик колокольчика. Тот упруго качнулся. Лазурит. Без сомнения.
Именно melindo указал им на эту особенность. Добрая шутка Аулэ — пусть-ка те, кто случайно забредет в этот лес, поугадывают, где что.
Остановив лошадь, Тэльмэ принялась рассматривать четырехгранные побеги бересклета, его буроватые соцветия. В сердце рос восторг перед умением его создателя. Мастерства, впрочем, давно всем известного, но это его отнюдь не умаляло. Наверное та, кому был предназначен дар, тоже по достоинству его оценила. А как же иначе?
В траве проползла букашка, взлетела ввысь, к небесам, божья коровка, и ощущение того, что ты в живом лесу, стало поистине полным.
Хотелось сесть и смотреть, наблюдать. Восхищаться. Хоть какое-то время, но посвятить безмолвному созерцанию.
— Какое чудо ты нашел! — шепотом, чтоб не спугнуть прозрачную, хрустальную тишину, произнесла Лехтэ.
Кстати, хороший повод сделать привал. Да и время уже перевалило за полдень. Этой мыслью она и поделилась с мужем и сыном.
— Тут найдется какая-нибудь полянка? — спросила она. — Если ты в тот раз, семь эпох назад, хотел набрать веток, значит собирался развести костер? У нас с собой каштаны есть — мы могли бы их пожарить. В котелке. И заварить потом свежего квениласу к пирожкам. Что скажете?
Атаринкэ был очень рад, что жена и сын оценили этот великолепный каменный лес. Конечно, он немного преувеличил, сказав, что перепутал его с настоящим — голос камня тяжело спутать с мелодией живых растений.
Когда Лехтэ предложила устроить привал, он согласился, только уточнил, что им надо проехать еще немного вглубь, туда, где встречаются и настоящие деревья и кустарники, а значит, можно и собрать хворост для костра.
Добравшись до нужного места, они начали организовывать стоянку. Алмо охотно помогал своим отцу и маме, только передвигался он теперь с опаской — и пока обустраивали лагерь, и когда искал хворост. Только устроившись у огня, эльфенок вздохнул свободнее: здесь он точно ничего не повредит! А вскоре все они сидели у огня, ожидая, когда будут готовы каштаны.
Щена же такие тонкости не волновали: он деловито принялся подкапывать кустик тысячелистника. Окоп получался широким: прикорневая розетка листьев-кристаллов не давала рыть ближе к корням. Эльфенок попытался строго, как его учили, сказать щенку, что-то неправ. Попытка успехом не увенчалась. Тогда Алмо решил оттащить зверя, но едва только сделал пару шагов в нему, как песик, тявкнув, отпрыгнул.
— Стой, ушастое безобразие! — вскричал эльфенок.
Щенок в ответ завилял хвостом и ввинтился в прогалину между ветвями живого и каменного кустов.
— Вот ты, значит, как?! — Альмарион, забыв о своих опасениях, скользнул следом.
На землю с тонким звоном упало несколько листьев. Алмо выглянул из ветвей, желая оценить ущерб и с удивлением увидел, как по каменной ветке снизу вверх «текут» «слёзы». Текут и тут же застывают там, откуда несколько мгновений тому назад «росли» листья. Он посмотрел под куст: там было пусто.
— Ты это мне хотел показать, да? — спросил он, заглядывая в глаза отловленному Щену.
В ответ тот быстро-быстро замахал хвостом.
— Ты — настоящий друг! — с облегчением поблагодарил эльфенок. И все же за раздавленный лист ему было стыдно.
Возвращаясь к костру, Альмарион ступал осторожно, но желание экспериментировать крепло в нем с каждой секундой. Подопытным стал тот сам, подрытый щенком кустик. Альмарион осторожно попытался отломить один из резных листочков. Тот не поддался. Удивленный эльфенок нажал сильнее. Листочек не отреагировал. Алмо заглянул под лист, обошел кустик вокруг, снова попробовал лист на излом…
А потом мама позвала всех есть каштаны. Полакомиться ему хотелось, так что эта загадка осталась без ответа. Альмарион очень надеялся, что не навсегда.
***
Дождавшись, пока Атаринкэ и Алмо разведут костер и огонь станет сильным, Лехтэ достала каштаны, надрезала каждый крест-накрест, выложила их в котелок и поставила тот на угли. И принялась их жарить, периодически встряхивая. Наконец, лакомство было готово. Поставив воду под квенилас, она достала пирожки и позвала мужа и сына, который с увлечением изучал очередное каменное растение.
— Готово!
Все с энтузиазмом приступили к еде. За разговором, за обсуждением той, первой поездки в Эпоху Древ и поездки нынешней, время пролетело незаметно. Лехтэ думала о том, что пора действительно поворачивать на Север. Здесь, в этих краях, у них больше не оставалось нереализованных планов, да и продвигаться дальше на юг, как подсказали майяр, было крайне нежелательно. Пока. А потом, в следующий раз, видно будет. Лехтэ улыбнулась задорно и, поймав взгляд Атаринкэ, подмигнула ему. Настроение было замечательным.
Когда закипела вода, Лехтэ заварила квенилас, на этот раз кинув туда плоды дикого шиповника, листья земляники и черной смородины, а также ложку чабреца. Над поляной поплыл густой аромат трав. Однако вскоре и с квениласом было закончено.
— Что ж, пора отправляться, — сказала она, по очереди посмотрев на Алмо и Атаринкэ. — Теперь наш путь лежит к Великим Льдам.
Атаринкэ с помощью сына начал собирать лагерь, а Лехтэ, поднявшись, в последний раз подошла к чудесным каменным деревьям и, положив руку на один из стволов, негромко заговорила:
— Вот и закончился наш визит к вам. Увы, но нам пора уезжать. Но мы не прощаемся, нет. Кто знает, может однажды мы еще вернемся сюда. В любом случае, я буду с теплом вспоминать сегодняшнее приключение — и эти деревья, и травы, и загадки мастерства вашего создателя.
Едва она успела договорить, как сверху ей, кажется прямо с дерева, упали в ладони… две землянички. Каменные. Ягодки были восхитительной красоты. Спелые, они словно сами просились в рот. Еще чуть влажные от росы, с листочками и веточками, образовывавшими у основания естественную природную петельку, словно созданную для того, чтобы носить ягодки на шее, как кулон. Но, конечно, земляника не растет на деревьях. Даже каменная.
Лехтэ с легким недоумением посмотрела вверх, потом тряхнула головой, рассмеялась легко и звонко и, сжав подарок в кулаке, побежала к мужу и сыну, чтобы показать.
— Melindo, смотри! Само в руки упало!
Лехтэ вытащила из воротника рубашки тонкий шнурок и, надев на него подарок, повесила кулон на шею.
Анар ярко светил с чистого, без единого облачка, неба, и Тэльмэ подумала, что до вечера они успеют проехать довольно много. Лошади уже стояли готовые, и родители, дождавшись, пока Алмо вскочит в седло, последовали его примеру и тронули коней. Щен, как всегда, побежал вперед.
Путь их лежал теперь в сторону Арамана. Покинув гостеприимный Каменный Лес, они выехали на открытое пространство и пустили лошадей быстрее. Как обычно вечером они остановились и разбили лагерь, чтобы с утра вновь продолжить свой путь.
Нолдор ехали то быстрее, то медленнее. В дороге обсуждали предыдущие многочисленные поездки по Аману, рассказывали друг другу о забавных и интересных случаях. И Атаринкэ, и Лехтэ было чем удивить или позабавить и сына, да и друг друга тоже.
Иногда рядом с каким-нибудь водоемом они делали привал и купались. Резвились, распугивая рыбу, плавали наперегонки. Вечерами, устроившись у костра, смотрели на звезды и вспоминали легенды, с ними связанные. Или же сами сочиняли истории про огни Варды. Конечно же, в шутку. Рассказы смешные и печальные, они лились словно сами собой, легко и естественно. И даже в какой-то момент становилось немного жаль, что это только выдумка. Но зато какая!
И вот в какой-то момент, обогнув Пелори с севера, они увидели то, к чему стремились все последние дни — ледяную пустыню Арамана и простиравшиеся за ней Великие Льды, когда-то бывшие Хэлкараксэ.
========== 6. Сверкающие льды Арамана ==========
Последнюю ночь они спали вместе. Нет, Алмо, не считал себя малышом, но уснуть, обнимая одновременно отца и мать, было так здорово! А учитывая, что к вечеру температура значительно понизилась, еще и тепло. Правда, проснулись они уже вчетвером: Щен тоже решил лишний раз не мерзнуть и устроился в ногах, а точнее, на них, у отца своего друга. Видимо, из-за этого тот несколько минут после пробуждения вынужден был массировать и растирать их. В отместку за такое пробуждение Куруфинвэ устроил и сыну, и его зверю утреннюю пробежку — достаточно долгую и с полосой препятствий. Сам бежал следом, подбадривая и подтрунивая то над одним, то над другим.
Альмарион задумал ответить ударом на удар и, когда они уже направлялись обратно в лагерь, тихонько подкрался и набросился на отца со спины. Делавшая утреннюю разминку Лехтэ обернулась и уже хотела было предупреждающе крикнуть, но передумала.
Куруфинвион был довольно-таки бесцеремонно сброшен на землю.
«Что и следовало ожидать, — вздохнула про себя Тэльмэ. — В следующий раз уже будет думать, когда можно шутить подобным образом, а когда лучше не надо».
— Прости, atto, я не должен был поступать так, — сказал Альмарион, потирая ушибленный копчик. — Я ведь помню, что ты только-только с войны.
Атаринкэ подал сыну руку, помогая подняться.
Восход разгорался, окрасив островки снега в нежные золотисто-розовые тона. Закончив с упражнениями, Лехтэ отправилась к протекавшей неподалеку речушке приводить себя в порядок. Умылась и, глядя в воду, словно в зеркало, принялась расчесываться. Порывшись в карманах сумки, обнаружила пару оставшихся с давних походов лент и вплела их в волосы. Вновь посмотрела на свое отражение, поправила пару прядей и решила сорвать несколько ярких цветов, чтобы урасить ими прическу. Большую же часть волос она оставила свободно спадать по спине. Теперь собственное отражение Лехтэ понравилось.
Однако следовало подумать и о завтраке. В принципе, у них имелся в наличии лембас, да и каштаны еще оставались, но рыбу в реке можно было ловить прямо голыми руками, до того ее было много. Так почему бы и не испечь ее?
Сказано — сделано. Запустив руки в воду, Лехтэ через какое-то время вытащила несколько рыбин и отправилась к месту стоянки.
С хворостом тут, конечно, были проблемы. Деревьев росло крайне мало, да и те стелились у самой земли, подобно травам. Жалко было такие деревца ломать на дрова. Поэтому Лехтэ, походив немного по окрестностям, нарвала мха и подобрала несколько обломанных какими-то животными веточек. В конце концов костер разгорелся, небольшое пламя которого приятно согревало лицо и руки, изрядно озябшие при ловле рыбы. Да и на приготовление пищи его должно было хватить.
Вскоре над полянкой поплыл манящий аромат, сообщивший Тэльмэ, что пора звать своих любимых и родных нолдор.
— Завтрак готов! — звонко крикнула она, и ветерок донес ее голос до мужа и сына.
Было вкусно. Жареная рыбка с травами, немного каштанов и, конечно же, свежий горячий квенилас.
После еды, оставив лошадей пастись в местах, где еще можно было найти хоть какой-то корм, они отправились на прогулку вглубь тундры.
