Текст книги "Формула-О (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Какая жалкая отмазка, – с нескрываемой иронией отметил бесшумно подкравшийся Ифань и даже похлопал в ладоши.

– Иди к чёрту.

– А не пойду. У него и впрямь была простуда, – Ифань небрежно кивнул Ханю, – но я тогда был хорош. Просто признай это и смирись, Чонин.

– Вот ещё.

– Гордыня, – печально вздохнул Ифань и бессильно развёл руками.

Об этом Хань тоже слышал не раз – о гордыне Чонина, столь же выдающейся, как его мастерство гонщика.

– Чонин, как закончишь, пойдёшь на весы, – сменив тон на предельно серьёзный, велел Ифань.

– Зачем? – Чонин выкатился из-под болида и сел на платформе, скрестив ноги. – Я же взвешивался уже.

– Ты помнишь, что тебе сказали? Тебе нужно набрать вес. Класс Е – это не дело. И вчера пришли твои документы из архива комиссии. У тебя не класс Е, Чонин, у тебя вообще класс F. И это глобальный трындец. Ты понимаешь, на какой риск идёшь?

– Почему не класс Е? – изумился Хань, лично взвешивавший Чонина и собственными глазами видевший все расчётные таблицы и показатели.

– Потому что в его ноги имплантированы вставки из сплава, который отличается от человеческих костей.

– Он просто раз в десять гибче и раз в сто прочнее, – пожал плечами Чонин.

– А ещё он тяжелее. Чонин, тебе надо набрать вес. Из комиссии пришло уведомление, что с нынешним весом ты допущен условно. Если к гонке ты не доберёшься до верхней границы класса Е, тебя не допустят. Имей в виду – это не я придумал.

Чонин устало потёр ладонью лоб, оставив на смуглой коже три весёлые тёмные полосы, и вздохнул.

– А если я достану официальное заключение, что это мой нормальный вес?

– Это из области фантастики, – покачал головой Ифань. – Я лично прослежу за твоей кормёжкой и выгулом.

– Мне уже можно ржать и бить левым копытом? – с непередаваемой интонацией поинтересовался Чонин.

– Ну-ну, поюмори тут ещё. Я уже сказал Шуню, чтобы он принёс тебе чего-нибудь вкусного. И прихватил с собой маленького Кая. Для моральной поддержки.

– Ненавижу тебя, – поразмыслив немного, подытожил Чонин, а Хань сообразил, что Шунь – это, вероятно, младший брат Ифаня и бывший супруг Чонина. Судя по всему, сына Чонина звали Каем, наверное, в честь самого Чонина и его гоночной карьеры.

– Какого чёрта ты вернулся?

Все дружно уставились на внезапно появившегося Чанёля – тот был в синей форме Эльдорадо и возмущённо смотрел на тихо сидевшего на ремонтной платформе Чонина.

– Думал, ты жаждешь взять реванш.

– Какой реванш? Ты уже два года как история. И тебе тут не место.

– Начнём с того, что не тебе решать, где мне место, а где – нет, – отчеканил Чонин. Его низкий голос и надменные интонации сейчас походили на ушат ледяной воды, вывернутый Чанёлю на голову.

Гордыня. Воистину. Такой Чонин вызывал у Ханя стойкую неприязнь и опаску. Красивый, смуглый, жгучий, но как будто облитый прозрачным и сверкающим льдом. Недосягаемый. И Чанёлю сейчас было паршиво, должно быть. Особенно в свете слухов – всяких и разных – о тех событиях, что имели место два года назад. Находились такие люди, которые считали Чанёля причастным к тому взрыву двигателя, что едва Чонина не прикончил. Неправда, конечно, но люди всегда верят тому, чему им хочется верить.

– Ты в самом деле намерен выйти на трассу? – уже тише спросил Чанёль.

– Ты сам сказал, что я уже история. Неужели тебя это так сильно беспокоит?

– Ничуть. Но тебя не допустят. В таком, – Чанёль окинул Чонина выразительным взглядом, – виде.

– Я работаю над этим.

– Как? По-прежнему каждый день бегаешь по пять километров с препятствиями? Вряд ли ты так наберёшь нужный вес. Тебе бы не помешало спать по двенадцать часов в сутки и есть – по десять.

– Чтобы я в болид не смог влезть? – хмыкнул Чонин.

– А хотя бы. Твоё время ушло два года назад. И тебе тут не рады.

– Спасибо, что ознакомил меня с точкой зрения общественности, но я пока не намерен сваливать.

– Не сомневаюсь. Но ты ведь ещё не знаешь, сможешь ли полететь.

Хань раскрыл было рот, но заткнулся из-за лёгкого толчка Ифаня. Чонин мог летать, но говорить об этом пока не стоило. Если Чанёль считал, что Чонин побоится лететь из-за воспоминаний об аварии, то пускай. Всё-таки Чанёль выступал за Эльдорадо, и ему не полагалось знать то, что знали в Трансформер.

– Я не смогу лететь, ты прав, – слабо улыбнулся Чонин. – На болидах Фокус – больше нет. И тебе советую как следует проверять болид перед каждой гонкой. Ну мало ли.

– Не болтай попусту. На болидах Фокус ты побеждал. Про болиды Нитро ты вряд ли можешь сказать такое.

– Увидим. Передавай привет Бэкхёну.

Лицо Чанёля застыло, и он сжал кулаки до отчётливого хруста.

– Сам передашь, если увидишь его.

Чонин с удивлением смотрел Чанёлю вслед, потом взглянул на Ханя и Ифаня с немым вопросом в глазах.

– Бэкхён потребовал расторжения брака. Сразу после победы Чанёля на последней гонке, – пояснил Ифань. – Я думал, ты в курсе.

– Нет… А что так? – немного растерянно пробормотал Чонин.

– А чёрт их знает.

– Ладно…

Чонин поднялся на ноги и неторопливо двинул следом за Чанёлем. Подошёл к болиду как раз тогда, когда Чанёль собрался залезть внутрь.

– Эй, я не знал. Извини.

– Иди ты к чёртовой матери, – огрызнулся Чанёль и сердито дёрнул за крепление колпака.

– Не пойду. Что у вас уже случилось? Вроде же хорошо всё было. И Бэкхён всегда тебя поддерживал, насколько помню. Не верю просто…

– Отстань, ясно?

– Ты его чем-то обидел, что ли?

– Я просил тебя лезть в мою личную жизнь? – Чанёль оглянулся и посмотрел на Чонина волком.

– Я не лезу, просто пытаюсь понять, как ты умудрился посеять самое ценное в своей грёбаной жизни. Чтобы никогда самому не повторить сей сомнительный подвиг.

– У тебя уже больше двух лет нет истинной пары. Кто бы говорил, а?

– Это другое. Шунь вообще был далёк от гонок, но Бэкхён ведь комментатор, он всегда был рядом с тобой. Не представляю, что ты должен был сделать такого…

– Да не знаю я! – загремел на весь ангар Чанёль. – Доволен? Он просто собрал вещи и свалил на Марс. Всё.

– Но не без причины же. Бэкхён, в отличие от тебя, всегда последователен и логичен.

– Тебе дело вообще?

– Он – мой друг. Я волнуюсь.

– Очень заметно! Встретимся на трассе, а пока – отвали!

Чанёль забрался в кабину и опустил колпак, отгородившись от Чонина самым надёжным способом.

– Чёртов страус, – бросил на ходу Чонин и отправился в раздевалку, чтобы надеть форму.

– Его гордыня меня бесит, – тихо признался Ифаню по секрету Хань.

– По-моему, у него есть полное право на гордыню. Прикинь сам: ежегодно проходят три сезона, в каждом – десять гонок. Считай. Десять на три – это тридцать гонок каждый год. Умножь на семь. Двести десять гонок. И прибавь ещё одну. Впечатляет?

– Ещё бы…

– Ну а теперь впечатлись ещё больше. Из них двести гонок Чонин провёл настолько блестяще, что получил золото. Двести раз. Две сотни бесспорных побед. Двести одиннадцать, как помнишь. Только одну гонку из них Чонин не смог провести до конца из-за конструкторской ошибки. Двести одиннадцать минус двести один. Десять. Из этих десяти две победы считаются сомнительными. Осталось восемь. Восемь раз Чонин получал серебро. Двести две золотые победы, восемь серебряных и один провал. Как думаешь, у него есть право на гордыню после этого? Как по мне, так у него на гордыню полное и несомненное право было, есть и будет. Заслужил. Кстати, ты чего это тут торчишь? А ну быстро за формой и в болид!

На трассе все страдали фигнёй: Тао отрабатывал резкое торможение перед поворотами и пытался пройти их без потери в скорости, а Ифань издевался над ним, пока Хань без конца проходил спираль под ехидные комментарии Чонина.

Стало ещё гаже на душе, когда в спираль вместе с ним сунулся и Чонин.

– Обходи.

– Как? – возмутился Хань. Ему не хватало места, чтобы пройти Чонина ни по внутреннему радиусу, ни по внешнему.

– Включи мозги и обходи.

– Болид не влезет ни слева, ни справа.

– Не ставь себе рамки и просто обходи. У меня скорость меньше твоей, а ты даже обойти меня не можешь?

– Да как?! – уже рявкнул на него Хань.

– А ты подумай. У тебя есть целых два способа на выбор.

Хань так и не додумался, поэтому попал в раздевалку через три часа злым и взъерошенным. Чонин со своими непонятными намёками сидел у него в печёнках.

Из раздевалки они вывалились всей кучей и столкнулись с Бэкхёном. Тот полез к Чонину обниматься, словно так и должно быть.

– С возвращением, Ин-и. Без тебя Формула была не та.

– Но-но, – мрачно пробурчал Ифань.

– Ой, прости, Фань. И ты тут? А я тебя не заметил, – тут же расплылся в очаровательной улыбке Бэкхён.

– Ну да, конечно, я такой крошечный…

– Да ладно. Чонин, можно тебя на минутку в сторонку пошептаться? – деловито продолжил Бэкхён. Улыбка из очаровательной превратилась в немного грустную.

– Конечно. – Чонин отдал сумку с вещами Тао и проводил Бэкхёна к лоджии, из которой можно было смотреть на все ярусы станции изнутри и на холодный космос снаружи. Бэкхён опустил локти на перила и принялся что-то негромко рассказывать. Чонин постепенно мрачнел, потом задал пару вопросов. Бэкхён покивал и продолжил свой рассказ. Он о чём-то спрашивал Чонина и выглядел при этом взволнованным и неуверенным. Чонин поколебался, затем кивнул, и Бэкхён тут же повис у него на шее, сверкая широкой счастливой улыбкой.

В эту самую минуту Чанёлю приспичило вылезть из раздевалки Эльдорадо. Разумеется, он узрел душещипательную картину, но оценил её иначе. Отшвырнув сумку, он кинулся к лоджии, чтобы через миг сцепиться с Чонином. Бэкхён попытался оттащить его от Чонина, но не преуспел. А через секунду Чонин и Чанёль уже катались по полу и щедро отсыпали друг другу удар за ударом.

– Вот чёрт…

Ифань кинулся к клубку из двух тел, с трудом отцепил Чонина и Чанёля друг от друга и раскидал в стороны.

– Совсем спятили?

Бэкхён, нервно покусывая губы и оглядывая обоих, всё же сместился к Чонину, выудил из кармана платок и прижал белую ткань к разбитой губе. Чанёль утёрся рукавом самостоятельно, хотя это не помогло остановить кровь, струившуюся из ссадин на брови и скуле и хлеставшую из расквашенного носа.

– Бэкхён, ты…

– Заткнись, Чанёль. Я сам по себе, а ты – сам по себе. Не лезь ко мне больше, ясно? – отбарабанил Бэкхён, отвернувшись от Чанёля. Чанёль посопел, но развернулся и зашагал прочь. На ходу подхватил сумку и скрылся из вида.

– Вы сдурели или как? – строго вопросил Ифань. – Какого чёрта?

– Чонин, я распоряжусь, чтобы твои вещи доставили ко мне, хорошо? – невозмутимо спросил Бэкхён. Чонин кивнул в ответ и мягко отстранил руку с платком от своих губ.

– Не хочешь ничего объяснить? – Ифань не собирался сдаваться даже тогда, когда Бэкхён тоже ушёл.

– Нет, не хочу, – отмахнулся Чонин. – Это не то, о чём ты думаешь. Просто так надо – вот и всё.

– Тебе мало шумихи вокруг твоего возвращения на трассу? Хочешь ещё и интрижку закрутить с видным комментатором? Хочешь, чтобы репортёры на ушах стояли и рассказывали сказки, будто бы ты отомстил Чанёлю и увёл у него супруга?

– Чушь какая-то. Мы с Чанёлем не ссорились, чтобы я ему мстил.

– Только что вы отлично набили друг другу морды. И кто-то это наверняка заснял.

– Плевать.

Чонин забрал сумку у Тао и тоже скрылся с глаз. Ифань тоскливо вздохнул.

– Не было печали…

– Так теперь Чонин и Бэкхён вместе, что ли? – осторожно спросил Хань, который ничего толком не понял.

– Похоже на то.

Ифань задержался на станции, потому что знал, как тренируется Чонин. Официальная тренировка и пробные заезды ничего не давали – на них Чонин почти что спал. По-настоящему он тренировался в одиночестве, без свидетелей.

Чунмён тоже явился к закрытию станции и полюбовался, как Чонин проходил круг за кругом.

– Идеально, – тихо поделился с ним впечатлениями Ифань. – Он ничуть не потерял в мастерстве. Кажется, даже стал лучше. Только взгляни на его время – потрясающе, верно?

Чунмён плотно сжал губы и резко кивнул.

– Счастливым не выглядишь.

– Я позвал его не для этого. У меня уже есть кандидат в чемпионы.

– И что? Ты же хотел победить, так? Ну вот и побеждай. Ханю нужно время, чтобы достичь такого вот уровня и научиться самоконтролю. Пусть пока победы тебе приносит Чонин, а потом его сменит Хань. Всё-таки Чонин уже не тот мальчишка, который выиграл гонку в восемнадцать, а Хань моложе, чем он, значит, дольше останется на трассе. Чем плохо?

– Чонин побеждал на болидах Фокус.

– Что мешает ему побеждать на болидах Нитро?

– Мне не нужны слухи. И мне нужно имя Ханя в первых строчках таблиц.

Ифань медленно покачал головой.

– Не понимаю я тебя. Что-то ты мудришь, Чунмён. Только смотри, сам себя не перемудри в итоге.

Чонин после завершения тренировки не застал уже Чунмёна – тот ушёл раньше. Ифаню пришлось подкинуть Чонина к Марсу, раз уж он перебрался жить к Бэкхёну. Язык чесался задать пару вопросов – Ифань с трудом удержался.

Чонин через полчаса торчал у ворот загородного дома и ждал, когда Бэкхён его впустит.

– Ещё не передумал?

– Даже не надейся. Он всего лишь увидел нас вместе – и какая бурная реакция, – радовался Бэкхён, словно маленький ребёнок.

– Ты готов каждый раз при такой бурной реакции жертвовать его кровью и моей?

– Нет, конечно, но ничего лучшего придумать я не смог. Это всего лишь маленький спектакль для одного зрителя. Но если это так обременительно для тебя… – Бэкхён поник.

– Не обременительно. Но я бы хотел, чтобы ты поскорее разобрался с этим. И, мне кажется, намного проще было бы сказать ему правду. Он же любит тебя, так что поймёт.

– Если не понял за восемь лет, то и сейчас толку не будет. В некоторых вопросах он такой тупой, что убить охота.

Чонин воздержался тут от комментариев, потому что когда-то такие же слова сказал в его адрес У Шунь, а потом прислал документы на подпись, чтобы расторгнуть их брак. И то, что они были истинной парой, расторжению брака не помешало. Хотя у них ситуация отличалась, и разошлись они не из-за ребёнка. Просто У Шунь предложил Чонину сделать выбор: или семья, или гонки. Выбор одного автоматически исключал из жизни второе полностью. Или семья и никаких гонок – никогда больше, или гонки и никакой семьи. Тогда Чонин не мог отказаться от гонок – в гонках был он весь. И он тогда боялся, что ничего собой не представляет в отрыве от собственных достижений. Он и побеждал первые два года исключительно из страха быть никем. Перебороть этот страх он не смог тогда, не мог и сейчас. Но потом он побеждал не из страха. Страх остался с ним, наверное, навсегда, но он научился жить с этим.

Хотя на выбор это уже не повлияло. Он выбрал гонки и потерял У Шуня. Может, оно и к лучшему. Их отношения с тех пор стали куда ровнее и спокойнее, и У Шунь никогда не запрещал ему видеться с сыном. Только вряд ли У Шунь обрадуется, когда услышит сплетни о Чонине и Бэкхёне. Но это неважно – по большому счёту.

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Добрый вечер, котики)

*бета несёт главу в зубах*

– От блин! А чего вокруг одни мужики?

– Закрой хлебало и раскрой зенки.

Это Формула-0, чувак!

Глава 5

– Чунмён, убери его от меня! – жёстко потребовал Хань, вломившись в кабинет Чунмёна.

– Э? – Чунмён поспешно снял руку с пояса Исина, восседавшего на краю стола с распечатками отчётов в руках.

– Чонина убери от меня! Я не могу так больше! Пусть лучше со мной Ифань занимается. Этот же… козёл постоянно требует от меня невозможного и непонятного! Никогда ничего не объясняет! Делай, мол, а как – твои проблемы…

– Нравится мне его подход, – мягко улыбнулся Исин. – А почему ты не можешь сделать то, чего он хочет от тебя?

– Потому что я обычный человек, а не чёрте что с бантиком! – вспылил Хань.

– Если ты хочешь стать чемпионом, то в тебе не должно быть ничего обычного, – отрезал заглянувший в кабинет Ифань.

– Вот! Это невыносимо! Мне кажется, что вы все сговорились!..

– Хань, успокойся… – начал Чунмён доброжелательным тоном.

– Да спокоен я! Я же сказал правду! Чунмён, он в самом деле ни черта мне не объясняет. Это ты называешь «учиться»? Правда?

– С какой стати он должен тебе что-то объяснять? – прислонившись плечом к косяку, мрачно спросил Ифань. – Или ты считаешь, что в гонке побеждают за счёт объяснений? На кой чёрт тебе тогда болид нужен? Иди и объясни судьям, как именно ты пройдёшь трассу, авось и засчитают тебе победу по объяснениям в воображении. Ты же летаешь с ним. Ну так и смотри на него. И учись. И он ни разу не требовал от тебя ничего невозможного. Если туго соображаешь, возьми записи всех его гонок и просмотри их внимательно. Вдруг до тебя дойдёт, чего именно он хочет от тебя. Хотя это жульничество. Чемпион должен сам находить ответы. Собственной головой и очень быстро. Если ты так и не сможешь этого сделать, чемпионом не станешь никогда.

Хань обречённо поднял руки, будто немо воззвал к милости небес, тихо выругался и пулей вылетел из кабинета.

– Чунмён, я тебе говорил – лучше пока сделать ставку на Чонина. Хань не потянет этот сезон. Не сейчас. Он не готов. Не могу понять, что творится у него в голове, но он пока не готов.

– Он готов, – упрямо возразил Чунмён. – Он сможет.

– Не в таком состоянии. Вот Чонин точно сможет.

– Ты уверен? – вмешался Исин. – Он настолько хорош?

– Да. Чунмён сам видел его тренировки – показатели ошеломляющие. По-моему, он стал ещё лучше.

– Тогда пускай и побеждает. А что это за слухи о Чонине и Бэкхёне ходят? Разве Бэкхён больше не с Чанёлем?

Ифань демонстративно пожал плечами.

– Чонин живёт у Бэкхёна.

– Паршиво. Надеюсь, во время открывающей гонки нас не ждут разборки двух альф. – Исин выглядел теперь расстроенным.

– Вряд ли. Весельчак Чанёль не круглый идиот, а из-за ситуации с Бэкхёном воскресли сплетни о причастности Чанёля к тому взрыву, что случился два года назад. Он не захочет усугублять.

– Любовь – это такая штука, которая плевать хотела на здравый смысл.

– Ага, но у нас тут полно психов, которые знают цену самообладанию. Как бы ни был зол Чанёль, он тоже отлично понимает, что на трассе не годится выяснять отношения.

– Всё это замечательно, но мне надо работать. Будьте любезны освободить мой кабинет, – буркнул недовольный Чунмён. Когда же дверь закрылась за Исином и Ифанем, Чунмён связался с техническим отделом. – Рон, закажи для восемьдесят восьмого и седьмого съёмные блоки с номерами на болиды. И распорядись по поводу формы. Скажи там, что на форме должны быть только логотипы, номера не нужны. Номеров на болидах достаточно. Когда придут съёмные блоки, закрась номера на корпусах и поставь блоки. Да, я уверен. Расходы меньше будут.

Хань видел, как уходили Исин и Ифань. Он хотел сунуться к Чунмёну, чтобы попытаться переубедить с глазу на глаз, но всё же передумал. Чунмён явно желал, чтобы с Ханем занимался именно Чонин.

Хань уныло поплёлся в раздевалку, толкнул дверь плечом и застыл на пороге, различив тихий низкий стон. Он моргнул и уставился во все глаза на сидевшего на лавке Чонина. Тот опирался на руки, чуть отклонившись назад и запрокинув голову. На полу перед ним расположился Бэкхён, опустившийся на колени. В голове у Ханя со скоростью света промчалась вереница непристойных предположений, но их тут же выдуло. И Хань вытаращил глаза на красивые руки Бэкхёна, скользившие по ступне, лодыжке и голени Чонина. Бэкхён просто разминал мышцы и не делал ничего неприличного. Это Чонин неприлично ловил кайф от столь незамысловатых действий Бэкхёна.

– Ну как? Нравится? – с довольной улыбкой поинтересовался Бэкхён.

– Сам как будто не знаешь… – Чонин выпрямился и смерил торчавшего в дверях Ханя недовольным взглядом. – Что-то случилось?

– Скоро свободные заезды и квалификация. До начала сезона времени – кот наплакал. И я как дурак жду, что ты позанимаешься со мной сегодня, – резко заявил Хань, скрестил руки на груди, плотно сжал губы и устремил на Чонина требовательный взор.

– Но ведь… – растерянно начал Бэкхён, машинально поглаживая ладонью лодыжку Чонина.

– Всё в порядке, – перебил его Чонин, не позволив договорить фразу. – Через три минуты встретимся в ангаре.

– Но… – вновь попытался что-то сказать Бэкхён.

– Всё хорошо, – слабо улыбнулся ему Чонин, мягко высвободил лодыжку и медленно поднялся с лавки, потянулся за комбинезоном. На этом Хань развернулся и вышел из раздевалки, плотно прикрыв за собой дверь.

Он в самом деле прождал в ангаре не больше трёх минут. Чонин прошёл мимо него, едва заметно кивнув, забрался в болид и защелкнул пряжки ремней в защитной капсуле. Хань последовал его примеру и устроился внутри своего болида. Технический персонал быстро проверил, чтобы всё было в порядке, после чего помещение освободили и открыли ворота.

Мягкий толчок – и ускорение. Пустота вокруг казалась упругой поначалу, как будто неохотно принимала в свои объятия болид и мечтала вытолкнуть его, но это ощущение со временем таяло, пока не пропадало вовсе.

– Тао отрабатывает горки возле спутника, – сообщил им Ифань. – С чего начнёте?

– Открывай ворота, попробуем свободный заезд, – отозвался Чонин. – После круга ворота закрывай и меняй трассу. Хань, после круга полная остановка двигателя.

– Какой в этом смысл? – немедленно показал зубы Хань.

– Увидишь. Ну что там?

– Открою ворота через две минуты. Дуйте на линейку, – скомандовал Ифань. – Ждите моей отмашки.

На стартовой линейке они зависли через двадцать секунд. Хань с тоской глядел на ворота трассы. Фраза «открывать ворота» была символичной. Вообще ворота традиционно представляли собой конструкцию из хромпластика с навесными мощными прожекторами. Походило это на сложный каркас в виде огромного окна. И пролетать сквозь это окно следовало быстро, точно и предельно аккуратно, чтобы избежать столкновения. За раз сквозь ворота мог пройти лишь один болид. Когда-то именно в воротах случалось наибольшее количество столкновений, да и сейчас пройти ворота было довольно сложно. Требовалось как показать высокую скорость, так и умение маневрировать. Ювелирная работа на старте. Вот потом уже – в течение гонки – это становилось попроще, потому что в ходе гонки болиды не так часто шли впритирку друг к другу, а двигались цепочкой, друг за другом. При таком раскладе проходить ворота намного легче. Лишь бы не зацепить болидом каркас, иначе судьи оштрафуют и вычтут баллы из общего результата.

Хань привычно разогрел движок, хотя это ещё ничего не значило. Он точно знал, что не сможет разогнать болид так же быстро, как Чонин. Даже пресловутые десять секунд по-прежнему казались ему чем-то невероятным и заоблачным. И он до сих пор не понимал, как Чонин умудрялся прыгать выше головы и разгонять болид всего за десять секунд до трассовой скорости, когда по заводским стандартам Нитро на разгон до трассовой скорости уходило от двадцати до двадцати пяти секунд. Хань уже совался с вопросом к Ифаню, но тот беспомощно пожал плечами и признался, что Чонин как-то объяснял ему нюансы, однако Ифань так и не понял, как это работает, и повторить не смог.

– Тридцать секунд до открытия ворот, – предупредил Ифань.

Хань сосредоточился на мониторе и рассчитал траекторию. На стартовой линейке Чонин уступил ему «идеальную» позицию, а сам расположился справа от Ханя и на три уровня ниже, словно бы паршиво прошёл квалификацию и получил «угловую» на старте. Тем самым он уже на старте проигрывал Ханю три секунды.

– Старт!

Вперёд они рванули одновременно, но Хань тут же полюбовался на алый болид, промелькнувший на уровень ниже и безупречно проскочивший в ворота спустя секунду. Дальше Ханю оставалось с бессильной яростью пялиться на белый номер, выведенный на алой обшивке в хвостовой части болида Чонина. Болтали, что восьмёрка – это знак бога ветров и символ удачи. Может быть. Потому что Чонин увеличил разрыв, пока Хань добирался до трассовой скорости.

– Чонин, всё ещё десять секунд на разгон, – недовольно сообщил Ифань. – Хань, двадцать три. Никуда не годится. Ты должен быть лучшим, иначе победы не видать. Соберись.

– Пошёл к чёрту, – тихо, но с чувством пробормотал Хань и припустил следом за Чонином в надежде отыграться на «горках».

Как бы там ни было, но пресловутые горки Хань проходил лучше Чонина. И это подтвердилось, потому что на горках Ханю удалось сократить разрыв до шести секунд. Много, но шесть – это не тринадцать. Он привычно и легко касался кончиками пальцев обеих рук управляющих панелей, реагирующих на прикосновения и силу нажима. Болид послушно «падал» на уровень или несколько и так же послушно «взмывал» над препятствиями. У Ханя это выходило плавно и красиво, а вот болид Чонина впереди как будто неконтролируемо дёргался – хищно и агрессивно. Хань даже подметил мелкие ошибки и недочёты. Стиль прохождения горок у Чонина напоминал родео и попытки удержаться на взбрыкивающем быке. Иногда на предыдущих тренировках Чонину удавалось пройти горки безупречно, но случалось это редко. Чаще всего он проходил горки именно в таком вот неровном стиле.

– Пять секунд, Хань. Поднажми. Чонин, теряешь время.

– Иди ты, – огрызнулся Чонин, прошёл последнюю горку и влетел в трапецию с диагональными балками из хромпластика. Его стиль остался прежним. Ханю удалось сократить разрыв до трёх секунд, а в кубе с препятствиями в виде стен и балок – до полутора.

– Обходи его, – велел Ифань.

Хань с силой закусил губу, когда справа не ко времени возникла балка, помешавшая ему обогнать Чонина по внешнему радиусу трассы.

– Теряешь преимущество, Хань. Не тяни время, обходи сейчас.

– Не могу. – Теперь мешала стенка слева.

– Можешь, просто тупишь, – фыркнул Чонин, лёг на левое крыло и красиво влетел в спираль. А потом Хань едва удержался от смеха, когда Чонин внезапно на выходе из спирали вылетел с трассы.

– Я тебя умоляю! – возмутился Ифань. – На кой чёрт тебе нужны тормоза, придурок?

– Отвали. – Чонин вернулся на трассу за три секунды и почти что задышал Ханю в затылок. Теперь гонку вёл Хань и старался не позволить Чонину обойти его. Он отвлёкся на монитор всего на миг, но этого мига хватило, дабы лишиться лидерской позиции. Причём Хань даже не понял, как Чонину удалось обойти его, потому что они двигались по узкому тоннелю. Справа и слева пройти никак, но Чонин как-то прошёл.

Первый круг выиграл Чонин с отрывом в четыре секунды. На стартовой линейке они заглушили двигатели и зависли в ожидании команды Ифаня и открытия ворот. Хань с азартом держал ладони над управляющими панелями и хмурился. Четыре секунды – это не так уж и паршиво. Второй раз у него должно было получиться круче.

– Хань, соберись. Горки ты прошёл великолепно, так что я не понимаю, почему для тебя такая проблема обойти Чонина. Ты можешь лучше. Постарайся.

Хань плотно сжал губы, чтобы не ляпнуть грубость. За последний сезон он бесконечно устал от всех этих «ты можешь лучше», «опять двух секунд не хватило», «будь чемпионом», «опять выступил паршиво, серебро не вариант» и прочего подобного.

Хань понимал, почему Чунмёну и Ифаню нужны победы – без побед велики шансы лишиться конюшни. Но нельзя же всё время быть первым. Каким бы замечательным ни был пилот, всё равно всегда может случиться так, что кто-то окажется лучше. Даже у Чонина были серебряные победы, не только золотые. И когда-то Хань сел в болид без мыслей о чемпионском титуле. Он всего лишь хотел принять участие в гонках. Мечтал, как будет проходить трассу за трассой и упиваться непередаваемым чувством ошеломляющей скорости. Потому что скорость именно ощущалась. Колпак болида и космос вокруг не давали увидеть и оценить эту скорость. Зато скорость можно было ощутить всем телом. Это… это походило на секс: приятное покалывание под кожей, жар, быстрый ток крови, лёгкость и пустота в животе, чувство парения над облаками, сладкая нега и желание большего, когда перед глазами останутся лишь звёзды.

Они прошли ещё семь кругов, и Ханю так ни разу не удалось обойти Чонина. После они столкнулись в раздевалке. Хань внимательно разглядывал гибкую спину Чонина и машинально пересчитывал рёбра на боках. Без футболки было хорошо заметно, насколько Чонин отощал. Широкие плечи казались твёрдыми, как гранит, и костистыми. А ещё Хань при желании мог без труда пересчитать позвонки на спине Чонина. Пока Чонин не натянул футболку и не оглянулся.

– Тебе надо поработать с Тао в обгонах.

– Я умею обгонять, – немедленно огрызнулся Хань.

– Я видел, ага.

– Я умею обгонять, – упрямо повторил Хань, загородив собой дверь и пристально глядя на Чонина. – А вот тебе не мешало бы поработать над прохождением горок. Уйма ошибок.

Левый уголок рта Чонина приподнялся в ироничной усмешке, и Чонин смерил Ханя надменным взглядом с головы до ног и обратно.

– Яйца будут учить курицу летать?

Хань с неудовольствием отметил, что Чонин выше, и надо вскидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо, словно бы тянуться к нему – на его высоту. При таком раскладе сложно выглядеть гордым и надменным.

– Так ты, выходит, курица?

Глаза Чонина едва заметно прищурились, и Хань растерялся, различив в их глубине – глубине цвета крепкого кофе – россыпь озорных искорок.

– А ты, выходит, яйцо? Сидишь в скорлупке? И как? Удобно?

– Не твоё дело, – буркнул Хань, чтобы скрыть растерянность. Невольно уставился на смуглую шею Чонина и резкие очертания ключиц, тут же поспешно отвёл взгляд и постарался принять независимый вид.

– Тогда слушай сюда, золотое яичко, – хмыкнул Чонин. – Обставишь меня в свободных заездах и квалификации – я потренируюсь с тобой на горках. И учить будешь ты. Продуешь – будешь тренироваться в два раза больше, чем сейчас. И учить буду по-прежнему я. Ну так как?

Хань колебался. В теории он мог обставить Чонина. Наверное. Многое зависело и от трассы, но в свободных заездах они оба увидят трассу впервые, вроде бы условия неплохи. И разгон не будет иметь значения, потому что на старте всем поставят разгонники. В общем…

– Идёт, – кивнул Хань. – Готовься, станешь моим первым учеником.

– Или ты – моим последним, – небрежно пожал плечами Чонин и протиснулся между косяком и Ханем. Хань отчётливо ощутил прижавшееся к нему твёрдое и костистое тело, горячее и тренированное. И знойно-терпкий запах Чонина.

А потом он торчал в раздевалке один и крепко сжимал кулаки, чтобы унять подспудное желание рвануть в ангар, залезть в болид и погонять просто так.

Потому что всего лишь одним прикосновением Чонин разбудил в нём жажду скорости. Даже сердце разогналось и стучало в груди непозволительно быстро.

И почему-то было наплевать на результат их спора.

– Ты чего сидишь тут как засватанный? – рыкнул распахнувший дверь раздевалки Ифань, заставив тем самым Ханя подскочить на месте от неожиданности. – Быстро на весы! До свободных заездов времени мало, а мне надо ещё проследить за кормёжкой тощего упрямца. Совсем обнаглели! И где Тао вообще?