Текст книги "Формула-О (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

После долгого поцелуя перевёл дух и шепнул:

– Хочу побыть сверху.

Чонин хмыкнул, но скатился с него и вытянулся на матрасе. Улёгся на спину, закинул руки за голову и сладко потянулся. Хань тут же вцепился в пояс кожаных брюк, повозился с молнией и провёл пальцами по напряжённому члену, повторяя рисунок из заметно проступивших вен, потрогал головку, наклонился и обвёл её кончиком языка, вскинул голову и довольно отметил прикрытые глаза Чонина и слабую улыбку на выразительных губах, чуть припухших от недавних поцелуев.

Хань перекинул ногу через узкие бёдра Чонина, сел на него, поёрзал с умыслом, сдвинулся немного, чтобы задрать кофту Чонина, потянуть вверх и опутать ею смуглые запястья. Чонин смотрел на него с удивительной безмятежностью и позволял связывать себя кофтой и ею же приматывать руки к изголовью кровати.

– Хочу, чтобы ты побыл немного у меня в плену, – выдохнул ему в губы Хань.

– Угу, тогда ты паршиво меня связал. Освободиться и сбежать ничего не стоит.

Хань легонько сжал ладонями смуглую шею, чтобы согнать с губ Чонина насмешливую улыбку.

– Неважно, потому что ты явно не собираешься сбегать.

– Пока что. Но если ты плохо позаботишься о моём удовольствии – сбегу непременно. – Чонин неожиданно запрокинул голову, продемонстрировав Ханю отчётливо проступившие гибкие мышцы, безупречные линии, изумительную ямочку меж ключицами и сами ключицы. Устоять было невозможно, да Хань и не собирался – припал губами к этому совершенству, целуя и проводя языком по тёмной коже, поглаживая пальцами и повторяя самыми кончиками каждую чёрточку.

Надолго, правда, Ханя не хватило. Он хотел большего, потому уверенно провёл рукой по груди Чонина, животу – до расстёгнутых брюк, чтобы вновь почувствовать в ладони горячую твёрдость, а после опуститься на неё, впуская в себя и замирая от чувства целостности, раскрашенного во все цвета удовольствия. Прижав ладони к животу Чонина, он сидел на нём, плотно прижимался ягодицами к сильным бёдрам и едва дышал, опасаясь пока что двигаться. Казалось, что движение просто убьёт его, что этого будет слишком много, так много, сколько нельзя вынести за раз.

– В отличие от тебя, я уж точно не мазохист, – хрипло позвал Чонин, – сделай что-нибудь, наконец, иначе…

– Ш-ш-ш… – Хань надёжнее упёрся ладонями в живот Чонина и медленно приподнялся. Крепкий ствол почти выскользнул из него. Хань поспешно опустился и зажмурился. Горячее меж ягодиц, растянутые мышцы входа, сладкая наполненность… Он тихо ахнул, когда Чонин резко вскинул бёдра и сильным толчком заполнил его собой до отказа, заставив тем самым двигаться и двигаться, чтобы удовольствие было постоянным, ни на миг не ослабевало…

Пожалуй, это в самом деле… слишком, но Ханю нравилось делать это вот так. Выбирать темп, глубину и частоту, водить пальцами по смуглому телу… словно… словно управлять болидом. Нравилось терять силы и падать, чтобы сильные руки его подхватывали и укладывали на простынях, чтобы гибкое горячее тело накрывало его, а движение внутри его тела становилось ещё более отчётливым и быстрым, чтобы его брали долго, но со вкусом, чтобы он метался под Чонином и хрипло шептал его имя, отдаваясь без остатка, сгорая вместе с Чонином и лишаясь всех сил разом. И засыпать после, будучи придавленным к влажным простыням приятной тяжестью…

И уже неважно, что через несколько часов всё будет иначе, а затем им придётся соревноваться на трассе и сражаться за победу.

– Всё равно выиграю… – едва слышно выдохнул Хань, блаженно прикрыв глаза.

– Попробуй, – отозвался Чонин и коварно оставил метку на шее под ухом губами. Метка дарила сладость удовольствия и лёгкую боль одновременно.

Чонин хотел приподняться и отодвинуться, но Хань крепче обхватил его руками.

– Не нужно. Останься так…

– Тебе будет неудобно.

– Мне чертовски удобно, – возразил Хань и закусил губу, продолжая чувствовать себя наполненным Чонином и не желая лишаться этого ощущения ни на миг. Для надёжности ещё и ногами обхватил, чтобы Чонин не вздумал выйти из него и ускользнуть. Потому что Ханю хотелось проснуться вместе с Чонином, а не в одиночестве. Интересно было попробовать…

Просто интересно, раз уж случай подвернулся.

Прим. авт.: Пожалуйста, не надо в ПБ исправлять “о его” на “об его”. В тексте всё правильно.

Памятное многим со школы правило гласит: предлог «о» употребляется перед согласным, «об» – перед гласным. Между тем есть нюанс: речь идет не о буквах, а о звуках. Так, к примеру, буква Е в начале слова обозначает два звука: согласный [j] (близкий по произношению к «й») и гласный [э].

Аналогичным образом буква Ю в начале слова представляет собой сочетание звуков [j] и [у], буква Я – [j] и [а]. То есть перед буквами Е, Ю, Я употребляется предлог «о», так как следующее за ним слово начинается с согласного звука.

Таким образом, правильно: о его достижениях, о еде, о юбилее, о Японии.

зы: и если вы хотите показать в ПБ какой-то косяк, то, пожалуйста, щедро выделяйте всю фразу, иначе найти одну букву/слово/словосочетание в таком количестве текста немыслимо.

========== Глава 21 ==========

Комментарий к Глава 21

Доброй ночи, любимые котики ♥

Бета несёт вам свежатинку и честно предупреждает о необходимости стратегических запасов льда. Желательно в виде айсберга. Или пары айсбергов. Но можно и больше :)

обложка: https://pp.userapi.com/c638029/v638029763/3a1aa/bCOam_C_iwE.jpg

Есть странный дар лететь на пламя,

Чтоб в нём остаться навсегда.

Ария – Замкнутый круг

Глава 21

Хань почти не спал и вместо этого всё время разглядывал спящего Чонина.

Этот конкретный альфа в глазах Ханя казался идеальным и словно созданным для любви во всех её проявлениях – от широких и жёстких плеч, за которые так удобно держаться, до длинных сильных ног с узкими ступнями, тонкий в поясе и бёдрах, будто неутомимый танцор и любовник, с цепкими руками, на которых выразительно проступали гибкие мышцы от запястий до плеч, с резкими чертами лица, выдававшими сложный характер вместе с ямочкой на подбородке, хищной горбинкой на носу и гордыми бровями… А ещё эти губы, от которых Хань с трудом мог отвести взгляд. Губы, которые умели целовать так, чтобы Хань забывал обо всём на свете. Полные и упругие, очерченные красиво и твёрдо.

На часах было шесть, когда Чонин вдруг крепко обхватил Ханя руками – до боли, прижался влажным от пота лбом к плечу и сонно нахмурился. Хань безотчётно провёл пальцами по его щеке, смахнул чёлку в сторону и погладил. Чонин завозился, отпустил его, вытянулся на смятых простынях и потёр ладонью глаза.

– Дурной сон? – шёпотом предположил Хань, вновь погладил по голове и тронул губами висок.

– Да так… – неохотно отозвался Чонин, сел, кое-как стянул кожаные брюки и скинул их с кровати, потом вновь лёг, подгрёб Ханя к себе поближе, понюхал шею и вздохнул. Через миг горячее тело вжимало Ханя в матрас, а полные губы скользили по коже под ухом, чуть позже поймали мочку, слабо сжали, отпустили.

– Дай мне сойти с ума… – едва слышным шёпотом на ухо и тут же языком по внешней кромке. – Ты так самозабвенно отдаёшься, без оглядки и ограничений, так по-настоящему, что…

– Что? – Хань не смог пережить паузу спокойно и проявить терпение.

– Что я схожу с ума. Дай мне сойти с ума…

Хань упёрся ладонями в грудь Чонина, заставил его отстраниться и медленно развёл ноги. Достаточно широко, чтобы стало заметно, насколько сильно он хочет Чонина. И он прекрасно знал, что именно предстало перед взором Чонина: приоткрытый вход, расслабленные мышцы, блестящая от смазки кожа, всё ещё розоватая от недавних упражнений… Хань облизнул губы и, не сводя глаз с лица Чонина, медленно втолкнул в себя два пальца – они проскользнули внутрь без труда. Хань выгнулся и закусил губу, чтобы заглушить томный стон.

Чонин поймал его за запястье, отвёл руку и прижался к нему. По ложбинке меж ягодиц – толстым членом. Чонин без спешки просто тёрся о Ханя, дразняще задевал края головкой, почти входил в него, чтобы тут же ускользнуть, оставив голодным и незаполненным. Пустота внутри Ханя становилась всё невыносимее.

Хань не выдержал, припомнил ночь в саду на Скорпио и решил передразнить Чонина.

– Возьмёшь или сбежишь? – хриплым от желания голосом, задыхаясь от нетерпения.

– А ты отдашься? – уточнил Чонин, сверкнув яркой улыбкой.

– Да… а-а-ах!.. – Хань всхлипнул, когда Чонин с силой впился пальцами в его бёдра и притянул к себе, насаживая на член плавно, но основательно. И сразу после этого Хань захлёбывался воздухом при попытках сделать вдох, захлёбывался стонами, тихо скулил от быстрого темпа. И впервые за всё время заметил, как предательски громко и отчётливо скрипела кровать, колотилась изголовьем о стену из-за каждого резкого толчка Чонина.

Наверное, они оба сошли с ума в одинаковой степени, потому что без стыда и совести продолжали шуметь, теряясь друг в друге и растворяясь без остатка в удовольствии. До того самого мига, как кое-что изменилось.

Хань закусил губу до крови, как только ощутил, что его распирает изнутри больше, чем обычно. Дико и странно, потому что в паре альфа-бета такое почти никогда не случалось, но, тем не менее, спустя пару жалких минут он бился под Чонином, срываясь на хрипы и скулёж, дрожал всем телом. По щекам катились слёзы, но не от боли, а наоборот. Слёзы катились из-за волны множественных оргазмов, обрушивающихся на Ханя друг за другом без остановки. И это было невыносимо. Невыносимо сладко и желанно настолько, что терпеть невозможно тихо и молча. И Хань, кажется, разодрал плечи Чонина в кровь, потому что просто не мог себя контролировать. Для него это вообще было впервые. Мало того, что его оглушило удовольствием, так он ещё и не сразу понял, что вообще происходит. Просто изнемогал от наслаждения и не пытался думать вовсе. Раскинулся на простынях, сотрясаясь от непрерывных толчков и пытаясь просто оставаться в сознании.

И Хань не испытывал ни малейшего желания мешать Чонину сходить с ума и дальше.

Он слабо жмурился от обжигающих шею поцелуев, тихого низкого рычания, плавился от каждого прикосновения. Горячими ладонями по бокам, по бёдрам, чтобы сильнее раздвинуть ягодицы и сделать проникновение более острым, зубами прихватить кожу у основания шеи… Чонин был везде, но Ханю всё равно его не хватало. Он чувствовал Чонина внутри и снаружи, дышал Чонином, не мог надышаться и не мог вспомнить название тому, что с ними сейчас творилось.

Приходили в себя они долго. Хань потом ворошил пальцами влажные волосы на затылке Чонина и не думал ни о чём – просто не осталось на это сил.

– Есть хочу… – пробормотал после, тронув губами смуглую кожу на скуле.

Чонин потянулся к столику, притулившемуся слева от кровати. Пока он там что-то пытался достать, Хань приник губами к тёмному соску и подразнил кончиком языка. Чонин показал ему виноградину, поднёс к губам, но в последний миг отдёрнул руку и бросил виноградину себе в рот. Возмутиться Хань не успел – его поцеловали, и виноградина оказалась у него во рту. Он честно съел её, и Чонин провёл языком по его губам, чтобы убедиться – на губах Ханя остался виноградный привкус.

Чонин снова потянулся за виноградом, сжал добычу губами, наклонил голову и оставил виноградину на груди Ханя, толкнул кончиком языка, и крупная тёмная бусина прокатилась по коже Ханя к шее. Чонин вновь поймал её губами и передал Ханю поцелуем, правда, съесть спокойно не позволил, так что пришлось в поцелуе поделить её пополам.

– Извращенец… – выдохнул Хань и облизнулся, спровоцировав тем самым новый поцелуй. После этого поцелуя за виноградом потянулся уже Хань, затем свалил Чонина по простыни, прокатил виноградину по смуглой коже, съел и провёл языком по животу Чонина. Добрался до члена, сжал пальцами у основания и обхватил губами потемневшую головку. Это определённо было лучше винограда. Хань запустил за щеку толстый ствол, выпустил изо рта, уверенно провёл ладонью, вновь взял в рот и принялся размеренно двигать головой.

Чонин уже вволю посходил с ума, но силы в запасе у него остались. Он попытался притянуть Ханя к себе, чтобы продолжить довольно традиционно “нарушать правила”, но Хань упёрся. Ему хотелось попробовать Чонина на вкус, а недавняя игра с виноградом лишь обострила это желание. К тому же, он тоже сходил с ума – от узких бёдер Чонина и вида возбуждённого члена. И он настойчиво ласкал этот член губами и языком до тех пор, пока Чонин не кончил, заполнив его рот спермой.

Облизнув губы, Хань прижался щекой к твёрдому бедру и провёл ладонью по напряжённым мышцам под смуглой кожей, добрался до колена и погладил.

– Не знаю, нормально это или нет, но я всё равно хочу тебя… Нахотеться не могу.

Чонин тут же ускользнул. Ханю даже показалось, что он собрался скатиться с кровати и удрать куда подальше, но, к счастью, обошлось. Чонин просто подгрёб к себе подушку, вытянулся на животе и отвернулся. Хань поколебался, разглядывая исцарапанные плечи и спину, придвинулся ближе и провёл губами по царапинам, лизнул, чтобы унять боль, если она ещё жила под смуглой кожей, и прошептал:

– Я что-то не то сказал?

– Не знаю, – негромко отозвался Чонин. – Но с тобой непросто.

Хань провёл языком вдоль позвоночника, ожёг быстрым поцелуем поясницу и погладил пальцами твёрдые ягодицы, выводя одновременно невидимые узоры и наслаждаясь лёгкой возбуждающей щекоткой – из-за жёстких волосков, которые были повсюду на теле Чонина от пояса и ниже.

– Почему? – Хань провёл губами по левой ягодице и тронул ладонью левую ногу, пробуя на твёрдость длинную мышцу.

– Потому что ты мешаешь всё в кучу и считаешь, что даже на трассе…

– Не считаю.

– Считаешь, иначе воспринимал бы поражения и победы по-другому.

– И как? Так, словно это ничего не значит?

Чонин перевернулся на спину, потянул его к себе, заставив растянуться рядом и уронить голову на гладкую грудь. Горячая ладонь скользнула по его щеке. Чонин долго смотрел ему в лицо, а Хань пытался прочесть в затенённых пушистыми ресницами глазах те чувства, что там отражались.

– Нет. Никто и никогда от тебя этого не требовал. Но в победах и поражениях нет привязки к чувствам. Я не собираюсь уступать тебе только потому, что вне трассы мы… делим одну постель. Ты сможешь обогнать меня только тогда, когда станешь лучше, чем я. И я не собираюсь обгонять тебя только для того, чтобы показать своё превосходство хоть в чём-то. Я обгоняю тебя, потому что могу. И потому что как гонщик я всё ещё лучше. Вот и всё. Я ведь говорил тебе, моё время уходит, а твоё – приходит. Но прямо сейчас – всё ещё моё время, пока ты учишься.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – Хань нахмурился и немного отстранился.

– Понимаешь. Наверное. Но не принимаешь. И я не говорил, что это просто, но необходимо. Если ты действительно любишь гонять. Потому что я не могу всё бросить и уйти, оставив трассу тебе. Если бы мог, сейчас был бы не с тобой, а с Шунем. Но я всегда выбирал гонки. Просто чтобы ты знал… Если ты захочешь, чтобы я сделал выбор, я выберу не тебя. Не потому, что ты меньше значишь, но потому, что жить вне трассы я не смогу вовсе. Потому что вне трассы меня нет. Нигде и ни с кем. Просто нет.

– А Шунь хотел, чтобы ты ушёл с трассы? – предположил озадаченный Хань. Слова Чонина его расстроили, но он честно пытался не показать это.

Чонин не ответил на его вопрос – занял вместо этого поцелуем, потом вытянул руку и повернул к себе часы. Спустя несколько минут они торопливо собирались, чтобы успеть в свои команды на первый сбор. И Хань сожалел, что их разговор так и остался незавершённым, но намеревался доказать Чонину, что способен не думать о нём во время гонки. Вообще не думать.

По результатам квалификации в системе А-5 перед четвёртой гонкой текущего сезона Формулы-О лучшую стартовую позицию получил Чанёль. Вторая позиция досталась Ханю, а третья – О Сэхуну. Четвёртую и пятую поделили До Кёнсу и Тао, а Чонин торчал на скромной семнадцатой позиции. Но это не помешало Чонину пройти ворота трассы вторым, отстав от Чанёля всего на долю секунды. Хань цепко держал взглядом новый болид Солар и невольно сравнивал его кричащий оранжевый цвет с вызывающе алым цветом команды Трансформер.

Первую половину гонки Чонин шёл ровно и без ошибок, не позволяя обогнать себя никому, но и не порываясь обставить Чанёля. Хань даже сказал бы, что Чонин шёл осторожно, как будто оценивал, что за конь у него под седлом и испытывал его возможности. А вот когда пошла вторая половина гонки, Чонин мощным рывком ушёл вперёд, оставив Чанёля за кормой.

– Вполне в его духе, – прозвучал на канале связи голос Чунмёна. – Сначала он дурью мается, а потом начинает играть всерьёз. Падай ему на хвост.

Хань не стал ждать команды Ифаня и прибавил скорость, на следующем круге обошёл Чанёля и повис за Чонином. Даже разглядел вполне чёткие две восьмёрки на оранжевом фоне.

– Будь внимательнее, – жёстко велел Ифань. – Сосредоточься. Идёшь с помарками. Держи болид ровнее.

Легко сказать, но на такой скорости, на которой мчался Чонин, было непросто управлять красиво и филигранно. У Чонина, разумеется, получалось, но Хань не умел читать чужие мысли и предугадывать заранее каждый шаг Чонина. Ему приходилось реагировать тут же и так, как получится, иначе он отстал бы и проиграл бы по времени Чанёлю, который вязко держался за ним в пределах двух-трёх секунд.

– Обходи его, – резко велел Чунмён, когда Хань мчался за Чонином по двойной спирали.

Хань честно попытался. Увеличил мощь движка и попробовал пройти слева. Зазор оказался слишком узким. Тогда Хань зашёл справа. Места для обгона хватало, поэтому он нагрузил движок до предела. Должно было получиться, потому что по мощности двигатель Нитро превосходил двигатель Солар. Чонин мог быть самым замечательным гонщиком на свете, но это не делало двигатель на его болиде мощнее. Чистая математика, а против голых расчётов не попрёшь.

– Какого чёрта? – загремел Ифань. – Отойди назад! Или держи ровно болид и обгоняй, или не занимайся ерундой! Не перегружай двигатель! В спирали тебе его не обойти. Сделай это на выходе.

– Но я могу, – возразил Хань и продолжил дотягивать мощность двигателя до нужной величины, удерживаясь на внешнем радиусе спирали. Болид в самом деле побалтывало, но вроде бы не так и критично. Стоило проверить таблицы и показания датчиков, но Хань махнул на это рукой – его зрение его не подводило, и он прекрасно видел, что может обойти Чонина прямо сейчас.

– Давай! Обходи! – продолжал требовать Чунмён.

– Не вздумай! – рычал Ифань. – Не сейчас, Хань. Болид идёт неровно. Ты же убьёшь его!

– В последней гонке прошлого сезона ты сам требовал от меня такого обгона. Смог тогда, смогу и сейчас! – огрызнулся Хань и рванул вперёд, почти дотянувшись носом до оранжевой кормы.

– Чёрт тебя… На выходе из спирали, Хань! А не в центре! Сдай назад сейчас же!

– Да пошёл ты…

– Ифань, заткнись! – велел Чунмён.

Хань с замиранием сердца следил за собственным обгоном, глаз не отводил ни на миг, но так и не понял, что и как именно случилось.

– Касание! – заорал на трансляционном канале комментатор. – Господи! Касание!

Хань зажмурился, когда его болид резко встряхнуло, даже потерял сознание на миг. В сцепке с Чонином они каким-то чудом добрались до выхода из спирали, после чего оба болида закрутило и выкинуло с трассы. Ханя снова тряхнуло, когда нос его болида сшиб пограничный “поплавок” с прожектором. И тряхнуло ещё раз, потому что впритирку к нему пролетел оранжевый болид Чонина.

По трассе пронёсся мимо них синей пулей Чанёль, и оранжевый болид знакомо завращался, набирая скорость и разгоняясь без модуля за проклятые восемь секунд. Ещё две секунды, чтобы обойти Тао и Сэхуна, и две, чтобы догнать Чанёля.

Хань осторожно выдохнул и убрал руки подальше от панели управления. Он мог бы попытаться вернуться на трассу, как Чонин, но желания не было. Как ни крути, разгонялся он медленнее, и такой разрыв во времени лишал его надежды на победу. К тому же, у него кружилась голова после недавних неприятностей, ещё и подташнивало. Скорее всего, сотрясение.

За ним прислали буксир Трансформер и доставили в ангар, а потом Хань сидел в общем зале на лавке и теребил пальцами ремешок на рукаве. Неохотно размышлял о том, что Ифань оказался прав на все сто. И о кратком мгновении, когда он сам оцепенел от ужаса, осознав, что именно едва не натворил. Это тоже было на занятиях в Академии: обгон в центре препятствия возможен лишь тогда, когда ход болида ровный. Обгон при перегрузке двигателя запрещён. Азы. И Хань пренебрёг этими азами из-за неудержимого желания обойти Чонина и доказать ему, что он может быть лучше, что он достоин, даже будучи бетой…

Хань вздохнул и прикрыл глаза, услышав по трансляционному каналу, что гонку выиграл Чонин, Чанёль пришёл вторым, а Тао – третьим. “Дебютант Трансформер – Лу Хань – вылетел с трассы и к финишу не пришёл вовсе”.

Очаровательно.

Ханю тут же захотелось спрятаться где-нибудь и переждать волну слухов и кривотолков, и возмущение Чунмёна, и осуждение Ифаня… Но это всё ерунда. Куда больше Хань боялся встретить взгляд Чонина. Потому что возможное столкновение болидов – это примерно то же самое, как взрыв двигателя. И то, что сегодня им обоим повезло, – это случайность лишь. Или мастерство Чонина, сумевшего смягчить последствия столкновения по максимуму.

Хань вскинул голову, различив звук быстрых шагов. С изумлением уставился на бледного Шуня и невольно поднялся с лавки. А потом зажмурился от сильной пощёчины.

– Тебе не место на трассе, если не можешь контролировать болид и трезво оценивать собственные силы, – тихо произнёс арктически холодным голосом Шунь и сжал кулаки. – Ты же едва не убил его! И себя заодно едва не прикончил! Если так хочешь сдохнуть, убейся сам, но не трогай других!..

Шунь умолк, и Хань посмотрел в сторону центрального входа. Щека предательски полыхала от удара Шуня, и не стоило надеяться, что Чонин этого не заметил. Он прошёл мимо них и устало бросил на ходу:

– Хватит. Он сделал это случайно.

Шунь и Хань пялились ему вслед, пока он не исчез за дверью раздевалки Три Сотни.

Чанёль ничего не сказал, лишь остановился на миг, глянул на Ханя с укором и двинулся к раздевалке Эльдорадо. Вот Тао прошёл мимо молча, даже не посмотрев в сторону Ханя. Осуждал.

Хань рванул в раздевалку Три Сотни, ввалился внутрь и начал ещё с порога:

– Чонин, я не…

– Я знал, что ты попытаешься, – глухо отозвался Чонин, выбираясь из формы. – Уймись. Я не собираюсь вытрясать из тебя душу и воспитывать. И не собираюсь винить тебя во всех смертных грехах. Просто имей в виду, что повторения мне бы не хотелось.

– Но я…

– Просто побыл идиотом пять минут. Это пройдёт, не волнуйся. Зато будешь лучше тренироваться и перестанешь игнорировать советы Ифаня. Наверняка он пытался тебя отговорить, но ты пропустил его слова мимо ушей. В центре препятствий обходят либо на ровном ходу, либо очень опытные гонщики. Теперь ты это знаешь на собственном опыте. И даже если у соперника не такой мощный движок, не стоит забывать о генераторе и обстановке вокруг. Лучше подумай об этом, чем…

– Прости.

Чонин закрыл дверцу шкафчика и смерил Ханя одновременно грустным и весёлым взглядом. Как у него это получилось, Хань не представлял.

– Безголовый ты. Пока что. Но это лечится.

– Прости, – упрямо повторил Хань, продолжая пристально смотреть на Чонина. Ему отчаянно нужно было услышать, что…

Чонин как-то умудрился это понять. Слабо улыбнулся, вздохнул и тихо проронил на пути к двери:

– Прощаю.

Хань осторожно сделал вдох – только теперь и заметил, что невольно затаил дыхание в ожидании столь необходимого ему прощения.

А потом его поймал за шкирку разъярённый Ифань. Шансов выжить в стычке со злым драконом у Ханя не было. Никаких. Потому он сразу приготовился к грандиозной выволочке со всеми вытекающими.

========== Глава 22 ==========

Комментарий к Глава 22

Бета внезапна, та-а-а)))

Доброе утро, котики ♥

Я в быстром галопе, так что втихаря положила новую главу и умчалась *всех потискала и убежала*

Нет запасных душ и сердец -

Есть только скорость.

Пусть повезёт тем, кто рискнёт…

Кипелов – Не сейчас

Глава 22

Ифань задумчиво листал свежий журнал Формулы и, кажется, не слушал Чунмёна вовсе. Исин с отсутствующим видом глазел в иллюминатор и тоже не придавал словам Чунмёна никакого значения.

Можно было смело подытожить, что собрание не получилось.

Чунмён не выдержал, шагнул к Ифаню и отобрал у него журнал.

– Ты вообще меня слушаешь?

– Нет, – честно признался Ифань. – И я всё равно после этого сезона ухожу. Тебе и раньше плевать было на моё мнение, так с чего теперь с ним считаться? Журнальчик-то отдай, там прикольная статья.

– Ифань! – Чунмён в сердцах смял журнал и швырнул его в мусорную корзину.

– М-м-м?..

– Если ты не заметил, то мы в полной заднице!

– Показать пальчиком, по чьей вине? – ядовито уточнил Ифань и закинул ногу на ногу. – Ты безжалостно прессуешь мальчишку. И это давно вышло за привычные рамки. Он до сих пор остаётся в команде исключительно из-за любви к гонкам и амбиций. Не будь их, давно хлопнул бы дверью. И ты сам выкинул из команды Чонина, лишив себя всех шансов на победы. Только не говори мне, будто не подозревал, что Чонин сможет вернуться. Ты знаешь его неплохо. И знаешь, каким был его путь к вершине. Такие люди, как он, никогда не сдаются.

– Ты должен вернуть его, – внезапно напомнил о себе Исин и строго посмотрел на Чунмёна. – Верни его.

– Он не справился и…

– Ложь, – упёрся Исин. – Он отлично справился. Команда не примет никого другого в качестве лидера. И ты знаешь это так же хорошо, как и мы с Ифанем. Неважно даже, будет он побеждать или нет, но его репутация и его опыт заставляют остальных верить в него и в успех. Вспомни выступления Тао при Чонине. Уже показательно. Команда никуда не выедет без Чонина, потому что без Чонина у тебя один молодняк без опыта и без нужной уверенности в себе. Верни Чонина и дай ему год. Хотя бы полгода. Сам увидишь, что он сделает из Ханя и Тао. Если сомневаешься, подумай о Чанёле. Чанёль семь лет гонял с Чонином. Результат ты знаешь. Хотя бы недавний, когда Чанёль всех обставил в третьей гонке сезона. Так что я вообще не вижу смысла в этом собрании и обсуждении чего-либо. Хочешь сохранить команду – верни Чонина.

– Я не могу. – Чунмён вздохнул и присел на край стола. – А если бы и мог… он сам не захочет. После всего.

– Ничего. Если дорожишь своей командой, попросишь на коленях. Заодно и извинишься, – безжалостно отрезал Ифань. – После всех твоих выходок я б на твоём месте в ногах у него валялся и умолял вернуться.

– Это ты-то?

– Угу. Я, может, и гордец, но не дурак. Без Чонина у команды нет шансов. Как минимум, в этом сезоне. И если будешь тянуть, то кубок получит в итоге Три Сотни. С другой стороны… какие перемены в истории Формулы.

– Я уже высказался. – Исин убрёл к двери и без колебаний вышел вон, показав тем самым, что в самом деле не видит больше смысла в обсуждении сложившейся ситуации.

– Чунмён, что происходит? – выждав немного, тихо спросил Ифань. – Мы слишком долго шли в одной связке, чтобы я ничего не замечал и делал вид, будто бы всё путём. Это не так. Мы оба прекрасно это знаем. И я по-прежнему не понимаю, почему ты из кожи вон лезешь, чтобы каждый раз золото получал Хань. В общем-то, я понимаю, что мальчик у нас талантливый и перспективный. И он непременно будет чемпионом. Но не прямо сейчас. Он только вышел на трассу. Это его первые сезоны. Он только-только начинает вариться в Формуле. Нельзя с ним палку перегибать. Эта палка всё ещё слишком хрупкая. Почему ты не можешь дать ему время? Всего несколько месяцев под присмотром Чонина – и Хань поразит чьё угодно воображение. Что тебе мешает подождать? В конце концов, компенсацией за потерянное время станут победы Чонина. Оно того стоит. Идеальный размен, как ни крути. Ты же опытный командир и понимаешь это не хуже меня. Тогда почему действуешь так топорно и нелогично?

– Тебя это не касается, – отрезал Чунмён. – Это мои личные дела. И Ханя я взял в команду именно для того, чтобы он выигрывал, а не занимался ерундой.

– Ладно. Если он занимается ерундой, как ты говоришь, почему ты просто не выкинешь его из Трансформер и не возьмёшь кого-то пошустрее? Кого-то, кто оправдывал бы твои ожидания?

– Потому что… – Чунмён умолк, сжал губы, потом резко мотнул головой. – Я не обязан перед тобой отчитываться.

– Не передёргивай. Это был вопрос, ответ на который я имею право знать. Как человек, который провёл рядом с тобой уйму времени. Ты выкинул из команды Чонина, который победил для тебя. И при этом ты держишь в команде Ханя, который пока не побеждает. Где логика? И вот только не надо мне тут вранья о том, что Чонину до тридцати чуть осталось, а Ханю всего немного за двадцать. Хрень это всё. Чонин ещё сможет с блеском провести десять сезонов, если не больше. Скорее всего, точно больше, поскольку нервная система у него в полном порядке – никаких проблем с руками не было и вряд ли будет…

– Зато с глазами полный швах, – огрызнулся Чунмён.

– Так всегда было. Но это не помешало ему стать чемпионом. И не помешает никогда впредь. Он в этом просто не нуждается. Он создан для полётов. И ты знаешь это так же хорошо, как и я. Знаешь, мне не хотелось ставить тебя перед выбором, но всё же… Сравним расклад, идёт? Если Трансформер будут представлять Чонин, Хань и Тао, я останусь в качестве тренера, пока смогу выполнять свои обязанности. Это идеальный комплект. В перспективе это как минимум лет пять-семь процветания для Трансформер. Более того, с такой командой нетрудно будет отобрать новое поколение чемпионов и продолжить в том же духе. В любом ином случае ты команду потеряешь. Просто подумай об этом. Исин всё верно сказал – ты должен вернуть Чонина, если не хочешь потерять всё. Дело даже не в Хане и его будущем чемпионстве. Дело в самом существовании Трансформер. Сейчас без учёта Чонина сильнейшей командой стала Эльдорадо, нравится тебе это или нет. Там есть Чанёль, пусть и предсказуемый, но очень хороший и опытный гонщик. И там есть Сэхун, который способен потягаться и с Тао, и задать жару Ханю. Причём для него это тоже в своём роде дебют. Со временем он будет гонять всё лучше. Шансы на чемпионство у него неплохи. До Кёнсу тоже хорош. Школа у него та же, что у Чанёля. Он тоже довольно предсказуем, но ещё и агрессивен на трассе. И Эльдорадо способна задать жару Трансформер и без помощи Три Сотни с Чонином во главе. Ещё гонка или две, и ты сам убедишься, что призовые места отойдут к Три Сотни и Эльдорадо. Трансформер даже бронза не достанется. И не смей недооценивать Чонина как капитана. Всего за полгода он слепит из состава Три Сотни конфетку. Золото и серебро точно будут там, а то и сразу все медали. Он может – ты знаешь это. Вот и думай теперь, раз не хочешь признаваться в своих проблемах. Хотя проблемы у тебя точно есть – любой дурак это поймёт.