Текст книги "Формула-О (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Да ладно тебе, пусть развлекаются в мотелях. Что-то ещё?

Ифань покачал головой и побрёл по коридору к лифту. Он спустился в холл и свернул к кофейне, где едва не налетел на Ким Минсока. Протянув руку, удержал беднягу от падения, правда, кофе всё же расплескался.

– Я закажу вам ещё. Извините мою неловкость, – пробормотал Ифань.

– Не стоит. Мы оба виноваты в столкновении в равной степени, – вежливо отказался Минсок, но не на того напал. Ифань заказал ещё кофе – на двоих, несмотря на возражения.

– Вот. И я составлю вам компанию, раз уж вы пришли без Чондэ. – Ифань запихнул Минсока за столик и сел напротив, смерил несколько удивлённого происходящим Минсока внимательным взглядом и тонко улыбнулся. «На ловца и зверь бежит». Ифань не думал специально разыскивать Минсока, но раз уж подвернулся случай, грех его упускать.

– Вы тоже альдебаранец, не так ли?

– Тоже?

– Как Лу Хань, – лениво помешивая кофе ложкой, уточнил Ифань.

– А… Ну да. А это имеет значение?

– Пожалуй. Я редко там бывал, поэтому мне интересно.

– Вы могли спросить Чунмёна – он там бывал часто. Особенно в этом году. – Минсок потянул носом, вдохнув аромат кофе, и безошибочно определил: – Антаресийский сорт. Урожай с Ликас. Ваши угодья, если я не ошибаюсь.

– Мои. Вам не нравится?

– Ну что вы… Нравится, конечно. Одни из самых лучших и дорогих сортов кофе. Бобы какао с Ликас вообще считаются элитными, как и масло какао.

– Вы явно смыслите в этом больше меня.

– Не прибедняйтесь. Такая скромность вам не к лицу. Почему бы вам не поговорить с Чунмёном всё-таки? Почему нужно спрашивать именно меня об альдебаранских делах? Вы же знаете, что я с Чондэ, а Чондэ – это Эльдорадо. До Трансформер мне нет никакого дела.

– Может быть. Но Чунмён…

– …ничего не скажет, – кивнул Минсок и сделал крошечный глоток кофе, тут же довольно зажмурился и улыбнулся, а затем посмотрел на Ифаня уже без расслабленности и тонкой насмешки. – Понимаю. В прессу так ничего и не просочилось, хотя это и неудивительно.

– Что вы имеете в виду?

– Трансформер сейчас фактически принадлежит Альдебарану. Это вот то, что я имею в виду. Помните, когда вы уходили, Нитро работали над новым двигателем? Разработки оказались неудачными, поэтому Чунмёну пришлось держать в команде старые болиды, а их обслуживание – штука дорогая. Чунмён после семи лет в Формуле попал в чёрный список всех банков. Вряд ли он говорил об этом хоть кому-нибудь, но это так. Могу сказать вам это с уверенностью человека, который занимается банковскими операциями, связанными с Формулой.

– Разве такая информация не должна быть банковской тайной?

– Должна. Но я говорю с вами как частное лицо. Это раз. И два… я свободный агент, который в некоторых обстоятельствах не связан банковскими уставами и положениями. И меня касаются лишь сделки, связанные с Формулой, а не частные уговоры. Да и вы, несомненно, в курсе, что после вашего ухода Трансформер лишилась практически всех своих спонсоров.

– Чунмён говорил, что у него достаточно средств, – возразил Ифань, отставив чашку в сторону. Ему всё меньше нравился тон Минсока.

– Угу. Достаточно. Вы ему поверили?

– Зачем ему было лгать? Тем более, мне?

– Он лгал всем, насколько я понимаю. Но это его личное дело. И вот об этом вам лучше спрашивать его самого. Детали только он один и знает. По поводу достаточных средств, взявшихся из воздуха. Хотя если вы верите в такие сказки, то это тоже ваше личное дело. Сами посудите… Держать конюшню – тем более такую, как Трансформер – дорогое удовольствие. Владелец попадает в чёрные списки всех банков, теряет чемпиона и спонсоров, но почему-то не сливается, а остаётся в Формуле. Загадочно, нет?

– При чём же тут Альдебаран, коль уж начали мы с него?

– А вы подумайте.

– К новому сезону в Трансформер пришёл Лу Хань.

– Дебютант с прицелом на чемпионство, ага. Когда в последний раз альдебаранцы получали чемпионский титул?

– До дебюта Ким Чонина.

– Именно. Девять лет прошло. Акции Альдебаранской Академии неплохо так упали, да?

Ифань откинулся на спинку стула и задумчиво побарабанил пальцами по краю стола. Минсок с непроницаемым видом пил кофе.

– Зачем же вы дали мне наводку? Вы же тоже альдебаранец, значит, всё происходящее сейчас с Трансформер в ваших интересах.

– Не совсем. – Минсок аккуратно поставил пустую чашку на стол и педантично развернул её так, чтобы тонкая ручка была под пальцами левой руки. – Моя команда – это Эльдорадо. И мне интересна лишь она. Трансформер меня мало волнует. Честно говоря, мне даже выгодно, если Трансформер вылетит из Формулы так или иначе. А Трансформер вылетит непременно, если Лу Хань не станет чемпионом. Вот так.

– При чём тут Лу Хань?

– Это вам тоже придётся выяснять самому. Хотя… исключительно потому, что вы владелец кофейных плантаций… Вы в курсе, чем занимается отец Лу Ханя? Если нет, попробуйте разнюхать. Думаю, вам будет интересно узнать это и сложить с теми сведениями, которыми вы уже обладаете. Всего доброго. И спасибо за кофе.

Ифань проводил Минсока озадаченным взглядом, потом полез в наладонник, но это не особенно ему помогло, пришлось позвонить Исину.

– Отец Лу Ханя?

– Ну да.

– Откуда вдруг такой интерес?

– Ты можешь просто ответить на вопрос?

– Конечно… Это обычно не разглашается, но отец Ханя – директор Альдебаранской Лётной Академии.

– Спасибо.

Ифань сунул наладонник в карман и вновь побарабанил пальцами по краю стола. Мозаика, которая раньше никак не сходилась, начала постепенно складываться в чёткую картинку. Осталось найти Чунмёна и как следует прижать к стенке.

Чунмёна он нашёл к вечеру в ангаре, отволок в собственную мастерскую, запер дверь и усадил в кресло у иллюминатора. Устроившись за столом, Ифань приглашающе повёл рукой.

– Рассказывай.

Объяснять ничего не потребовалось – знала кошка, чью сметану съела. Чунмён прекрасно понял, чего хотел от него Ифань, но продолжал молчать.

– Не надо испытывать моё терпение. Я хочу знать детали. И ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь всё и в подробностях.

– Ты не можешь держать меня тут вечно, – буркнул Чунмён и уставился на собственные сцепленные руки.

– Я вообще могу вывезти тебя в Антарес и сделать всё, что моей душе будет угодно. И никто не посмеет даже пикнуть, чтобы не спровоцировать новый вооружённый конфликт с Империей. Это не то средство, к которому мне бы хотелось прибегать, но всё-таки напомню тебе, что я удельный принц, нравится это кому-то или нет. Поэтому дипломатические пляски и расшаркивания вокруг моей персоны никогда не прекратятся. И ты тоже прекрасно это знаешь. Мы не первый год вместе. Всякое бывало. Но ты впервые ведёшь себя вот так. Я тебя уважал и верил тебе, но тут всплывает… всё это. Чунмён, либо ты всё расскажешь сам, либо я заставлю тебя это сделать. Не из-за Трансформер, хотя команда многое для меня значит. Из-за друзей, которых у меня слишком мало, чтобы я мог ими разбрасываться. Или терпеть предательство с их стороны. Я даю тебе шанс спасти нашу дружбу. Советую оценить этот широкий жест. Другого шанса не будет. Не воспользуешься этим, наша дружба умрёт в муках. Я могу многое простить, но предательства я никому не прощу.

– Даже Чонину? – слабо улыбнулся Чунмён.

– Ему – в первую очередь. И он это знает, не волнуйся.

– Ты слишком серьёзно относишься к некоторым вещам…

– Я в курсе. Как и ты. Как и Чонин. Но да, я вот такой серьёзный в некоторых вопросах. И ты всегда это знал. Точно так же, как я знаю о ряде твоих недостатков и всегда закрываю на них глаза. Потому что ты мой друг. Я могу простить эти недостатки и даже считаться с ними, ведь наша дружба мне дорога. Но точно так же тебе придётся считаться с недостатками моими, если ты всё ещё мой друг, и наша дружба взаимна. А теперь прекрати юлить.

– Предлагаешь мне исповедаться тебе в грехах?

– Коль желаешь, то вперёд. Можешь опустить детали в виде чёрных банковских списков и разбежавшихся спонсоров. Начни сразу с дела – где ты взял средства на команду и чего это тебе стоило. Хотя «где» уже не суть важно. В Альдебаранской Академии. Лучше детали давай.

Чунмён с силой закусил губу и нахмурился, потом тяжело вздохнул и обмяк в кресле.

– Тебе мало того, что ты знаешь?

– Мне мало знать с чужих слов. Я хочу тебя послушать. И узнать, чем ты вообще руководствовался. И мне интересно, какой задницей ты думал. Конкретной задницей, или той, что с ушами?

– Тебе не пристало так выражаться в силу твоего положения, – забузил Чунмён.

– Моё положение даёт мне право выражаться даже так, чтоб уши вяли. Это меня не украсит, конечно, зато хоть душу отведу.

– Ну ладно. Сам напросился! – Чунмён выбрался из кресла, побегал по мастерской, плюхнулся обратно в кресло и опять тяжко вздохнул. – Не знаю, с чего начать.

– Мне глубоко пофиг. Откуда начнёшь, оттуда и ладно.

– Угу… Знаешь, ты прав, мы не первый год вместе, но я до сих пор мало что знаю о тебе.

– Ты знаешь достаточно. Или наивно полагаешь, что к происхождению принца бонусом прилагается богатая биография? Я не такой особенный, каким могу показаться. У меня есть семья, ты и Исин, и Чонин, и Тао, и Бэкхён с Чанёлем. Ещё Формула и Трансформер. Мне хватает. Точнее, хватало до недавних пор. Чунмён, что, чёрт возьми, происходит с тобой?

Чунмён понурился и забрался в кресло с ногами, скомочился там и пробормотал:

– А у меня на первом месте всегда Трансформер. Ты знаешь. Я тогда не мог начать сезон. Вообще. Везде были не просто нули, а минусы. Накануне я как раз отсмотрел отборочные туры в Альдебаранской Академии. Я не говорил тебе особо о левых делах и приглашении. Но меня в самом деле пригласили в жюри. И я всё равно взял бы Ханя в команду. Он талантлив и блеснул тогда. А потом меня пригласили на ужин. И сделали предложение, от которого я не смог отказаться. Всё очень просто, Фань. Предельно просто.

– И какое именно предложение тебе сделали? – Догадаться уже было несложно, но Ифань хотел услышать это именно от Чунмёна.

– Отец Ханя предложил погасить все долги и дать нужную сумму, чтобы Трансформер осталась на плаву. Единственное условие, которое он поставил…

– Сделать из Ханя чемпиона?

– Примерно. Он потребовал, чтобы в этом году Хань стал чемпионом.

– И тут так не ко времени вылез Чонин?

– Это была моя ошибка. Я же сам позвал его. Но я хотел, чтобы он стал лидером команды. Мы ведь оба знаем, что победы для него пустой звук. Я думал, он будет доволен уже тем, что сможет гонять и создавать острые моменты на трассе. Думал, он побоится вновь и вновь подниматься на подиум, зато порадуется возможности стать для Ханя наставником.

– Чёрт… Чунмён, для Чонина победы по-прежнему пустой звук, но ты же знаешь, как он гоняет! Вышел на трассу, радости полные штаны и почесал без оглядки вперёд, случайно урвав мимоходом победу. Я утрирую, конечно, но ты сам знаешь, что победа для него никогда не измеряется золотом или кубками, а лишь скоростью. И, чёрт возьми, почему ты ничего мне не сказал? Почему не пришёл и не попросил денег у меня? Какого хрена тебя повело на сторону и на такие условия? Ты же знал, что это условие невыполнимо. Хань – талантище, но без огранки толку не будет. Нельзя просто взять человека и сказать «будь чемпионом». Это не кино и не магия. Это, чёрт возьми, долгий и упорный труд.

– Иди к чёрту! Если бы не Чонин, Хань вполне мог стать чемпионом!

– Не вали с больной головы на здоровую! – загремел Ифань. – И не сбрасывай со счетов Чанёля! Именно у Чанёля было больше шансов на чемпионство, если бы Чонин не вернулся. И вообще! Я тебя не об этом спросил! Я спросил, какого… овоща ты у меня денег не попросил?!

– Да вот ещё! Ты думаешь, я не в курсе, что вокруг тебя толпами вьются всякие лизоблюды? Ты же сам говорил, почему такой замкнутый и дикий! И тут я такой красивый с фразой: «Фанни, дай мне денежку». И что бы ты обо мне подумал? Что я такой же, как они! Что мне тоже интересны лишь твоя власть, твоё положение и состояние. Ну? Так ведь?!

– Да с чего ты взял? – возмутился Ифань. – И ты же деньги не для себя искал, а для команды. Я столько лет гонял в Трансформер, что это и моя команда. Мы практически вместе всё сделали. Почему я должен был плохо думать о тебе из-за проблем команды? Или ты думаешь, мне было бы в радость видеть, как Трансформер сливается из Формулы? Или ты решил, что я заподозрю тебя в двуличии и решу, что ты потратишь деньги на себя любимого, забив на команду?

– Нет, но… – Чунмён растерянно умолк и поник в кресле. – Об этом я не думал. Просто думал, что буду выглядеть в твоих глазах довольно позорно, если приду и попрошу денег. Тем более, столько… Не знаю.

Они помолчали, потом Ифань тихо спросил:

– Документы ты какие-нибудь подписывал? Как вообще ваш уговор оформлялся?

– Всё было предельно простым. Сам понимаешь, никому не хотелось ничего афишировать.

– То есть, у вас обоих на руках стандартные бумажки с указанием суммы и сроками? Досрочное погашение предусмотрено?

– Восьмой пункт. Как во всех стандартных банковских договорах.

– Ладно. Если я сейчас погашу твой долг и всё выплачу, ты сможешь вернуть в команду Чонина и продолжить сезон так, как если бы ничего подобного никогда не случалось? Словно ты владелец успешной конюшни, где есть аж два кандидата в чемпионы?

– С какой радости тебе…

– Перестань. Я уже объяснил, с какой. Если есть шанс спасти ту Трансформер, которую я знаю, то я хочу этим шансом воспользоваться.

– Но Чонин не вернётся. Ты же знаешь его гордыню. После всего, что было… он точно не вернётся.

– А ты приложи усилия. Всерьёз, Чунмён. Чтобы он поверил в твою искренность. И перестань давить на Ханя. Ты сам понимаешь, что ему нужны время и наставник. Если сможешь убедить Чонина, получишь и первое, и второе. Кстати, Хань в курсе? Почему мне кажется, что нет?

– Нет, не в курсе, – после долгого молчания отозвался Чунмён. – И тут тоже может рвануть, если он узнает.

– Пусть не узнает тогда. С него довольно и тех встрясок, что ему уже довелось пережить.

– А Чонин? Как быть с ним?

– А это уже твои проблемы. В свете его возвращения. Если потребуется, расскажешь и объяснишь, почему ты был такой свиньёй. Не очень красиво, конечно, потому что ему тоже потом придётся молчать и скрывать это от Ханя, но Чонин имеет право знать причину твоих подлянок и плохого к нему отношения. В конце концов, это ты вытащил его на трассу, позволил сделать вдох полной грудью, а потом перекрыл кислород.

– Он сам решил вернуться, – запротестовал Чунмён.

– Ага. Но сделал бы он это, если бы ты не предложил ему место пилота в Трансформер?

Чунмён промолчал.

– Вот именно. Ты и сам понимаешь, он хотел вернуться, но мы все знаем, насколько сложно это было бы в любой другой команде, кроме Трансформер. Не те условия. Даже в Трансформер ему потребовались время и силы, чтобы обрести себя.

– Специалисты в клинике говорили, что он хорошо перенёс все трудности после восстановления. Ну… после той аварии и…

– Чунмён, не будь ребёнком. Если он не пытался убить себя, это не значит, что ему было легко. Он до сих пор шарахается от огня и задыхается, когда сильно волнуется. И ноги у него иногда подводят. Тут, – Ифань тронул пальцем собственный висок, – у него до сих пор остались трудности. И память. Тело исцелилось, но не душа. И это ещё здорово, что после всего он не страдает клаустрофобией. Многие правы, когда считают, что он уже не станет прежним. Да, не станет. Он будет другим. И мы пока не знаем, каким именно. Но это не значит, что все дружно должны от него отвернуться или считать его развалиной.

– Того, что он творит сейчас, вполне достаточно.

– Для тебя? Для меня? Для кого-то ещё? Может быть. Но ты же знаешь, что он перфекционист. И он знает, на что был способен раньше. Думаешь, хоть кто-то в силах его притормозить на пути к тому, что ему дорого? У него есть небо. И он вечно будет к нему стремиться. Это аксиома, Чунмён. Если помнишь, карьера Чонина начиналась примерно в тех же красках, что и карьера Ханя. Так что мы все теряем их обоих – это логично. Когда все вокруг выносят тебе мозг и чего-то требуют, спасение и покой обретаешь лишь в небе и на трассе. И тогда всё перестаёт иметь значение. Кроме скорости. Не смотри так, я от этого далёк так же, как и ты, но понять Чонина и Ханя можно, если пошевелить извилинами. Хотя бы слегка – понять. А вот они двое друг друга смогут понять лучше, чем кто-либо ещё. Может, потому Чонин и вертит хвостом, потому что нарыл себе родственную душу.

– А мне что делать прикажешь, если Хань залетит? Шансы ничтожны, но всё-таки. Или теперь тебе наплевать на собственное правило «никакого секса внутри команды»?

– Не волнуйся, Хань залетит по-любому.

– Ну спасибо! Ты меня офигенно сейчас успокоил!

– Уймись. Я немного не о том.

– И почему это залетит по-любому? Он же бета, а у бет с этим есть сложности.

– Это здесь с этим есть сложности. В Империи таких сложностей нет.

– Ага, как же! Там что, воздух особенный?

– Нет. Медицина продвинутая, – хмыкнул Ифань.

– Если из Ханя сделают омегу, знаешь ли, летать он больше не сможет. Не в Формуле.

– Господи… Никто не сделает из него омегу, Чунмён, это физически невозможно, раз уж он бета. И ветром ему не надует, даже антаресийским. Но вот взять кусочек Ханя и кусочек Чонина всегда можно. Правда, перед этим им придётся покувыркаться в постели, но вряд ли они сочтут это за труд. Когда Бэкхён гостил у меня и Чонина, живо интересовался этим вопросом. Вроде бы даже собирался отщипнуть кусочек Чанёля, но потом передумал.

– Ладно, а биопоказатели? Если Хань и Чонин будут жить вместе, то у Ханя по-любому омега-показатели выйдут за допустимые пределы. Комиссия не допустит его.

– Пф! Можно подумать, это зависит только от секса с альфой. Всегда можно потрясти врачей и расспросить о серии витаминов для бет. Наверняка есть какие-нибудь способы, чтобы поддерживать омега-показатели на приемлемом уровне. Хотя бы временно. Не знаю, как с этим здесь, но можно и наших врачей потрясти, на Ликас хотя бы.

– И это поможет?

– Почему нет? В Империи вообще словом «бета» не пользуются. Есть альфы, альфы по выбору, омеги и омеги по выбору. Ну и неопределившиеся, хотя их мало. Неопределившимся сложно занятие найти, потому что для каждой работы есть свои предпочтения. Если неопределившийся бета захочет работать с маленькими детьми, ему откажут в месте, потому что для такой работы требуются определённые качества. Только если он решит, что хочет быть омегой по собственному выбору, тогда работу получит. Альфу на такую работу не возьмут. Бывают и исключения, но редко. Это уже детали. Но беты у нас принимают всякие витамины в зависимости от выбора. Вроде бы помогает. Что ты решил?

– Попробую поговорить с Чонином после грядущей гонки.

– Хорошо. Надеюсь, урок тебе на пользу пойдёт. Как Исин?

– Ну как… – Чунмён отвернулся и в который уже раз вздохнул.

– Заодно и с Исином попробуешь помириться – столько хорошего сразу.

– А вот язвить не обязательно.

– Даже не пытался, – криво улыбнулся Ифань. – Главное, чтобы всё шло по плану. Вроде бы всё предусмотрели, да? Самое время приступать к реализации плана по этапам. Можешь уже считать, что долгов у тебя нет. Только мне нужны твоя бумажка и координаты твоего кредитора.

– Надеюсь, его удар не хватит.

– Тоже на это надеюсь, ибо намерен потрясать всеми своими регалиями. Для весомости. Можно даже провернуть всё с помощью дипломатического корпуса Его Величества. Для пущей покладистости директора Альдебаранской Академии. Любишь ты создавать сложности… разгрести бы теперь. И надо Ханя спонсировать, что ли…

– Зачем? – вытаращил глаза на Ифаня Чунмён.

– На систему ПВО. Пусть ребёнок купит, вдруг полегчает.

– Зачем? – продолжил искренне недоумевать Чунмён.

– Включи мозги и просеки цепочку ассоциаций: Чонин – система ПВО – ракета – с неба на землю – можно потрогать, пока обратно в небо не сбежал. Спонсируй ребёнка, понял? Всем надо немножко счастья в личной жизни.

– А Чонин не сочтёт это предательством?

Ифань всерьёз задумался, потом решительно рассёк воздух ребром ладони.

– А мы ему не скажем. А если узнает, покаемся сразу и во всём. Он добрый, простит. Сначала прибьёт, конечно, но потом непременно простит.

– А после снова догонит и ещё раз простит, ага… По самую диафрагму…

========== Глава 28 ==========

Комментарий к Глава 28

*бета скромно тычет лапкой в сторону рейтинга, указанного в шапке – типа предупредила, ага*

Запасаемся льдом и корвалолом сразу, котики. Понадобится и то, и другое. А я пойду и куплю себе шляпку для душевного спокойствия :)

Всем доброго дня и много солнца :)

Больше нет любви, что многих держит на Земле.

Надежды нет! Есть точка невозврата из мечты –

Лететь на свет таинственной звезды…

Ария – Точка невозрата

Глава 28

Пробуждение оказалось одним из самых приятных в жизни Ханя. Его разбудили долгим поцелуем, желанной тяжестью навалившегося сверху горячего тела и прикосновениями жадных ладоней.

Он смахнул длинную чёлку со лба Чонина, томно улыбнулся влажными после поцелуя губами и потребовал новый поцелуй. Неважно, как долго они были в одной постели, Ханю всё равно не хватало этого. Всегда хотелось ещё больше, даже если сил не оставалось вовсе.

– Сегодня… гонка… – с трудом прошептал Хань в перерывах между поцелуями.

– Знаю. – Чонин накрыл их обоих одеялом с головой и припал губами к груди Ханя, злонамеренно играясь с чувствительными после бурной ночи сосками. Каждое касание губ, языка или пальцев как удар током, после которого по телу разливалась восхитительная слабость, заставлявшая мышцы покорно распускаться в ожидании новой порции удовольствия.

Хань громко застонал – Чонин сжал пальцами набухшую вершинку соска и мучительно медленно потёр.

– Через… полтора часа… сбор…

– Успеем.

Горячая ладонь прошлась по груди, животу и пробралась меж бёдер, чтобы раздвинуть ягодицы и коснуться тонкой кожи. Сосок опалило долгим выдохом, а потом в тело Ханя толкнулся палец, а вокруг соска сомкнулись губы – одновременно. Чонин посасывал и слегка покусывал напряжённую вершинку соска, пока уже два его пальца двигались внутри Ханя, заставляя того широко разводить ноги и прижиматься к Чонину всем телом. Потому что пальцы в их случае – это не вариант.

– Ну же… – взмолился Хань, изнемогая от обострившегося, но до сих пор неутолённого желания. – Пожалуйста…

– Попроси громче, – шепнул ему в шею Чонин и потёрся носом о кожу под ухом.

– Тебе… это нравится?..

– Не представляешь, – жгучий поцелуй в припухшие после ночи губы, – …как сильно. Когда шумишь от удовольствия, меня… это заводит…

Хань не стал глушить громкий долгий стон. И потом слабо улыбался, когда Чонин брал его с низким рычанием. Заполучив в себя член Чонина, Хань наконец забыл о времени. В общем-то, он всегда забывал обо всём на свете, когда их с Чонином тела сливались в желании стать ещё ближе. Крепкий ствол внутри, жадные ладони и губы снаружи, жар, пот, вкус поцелуев и страсть на кончике языка – это всё, что нужно для полёта. Даже лучше, чем на трассе, потому что можно отпустить рассудок и позволить себе немного безумия.

Или много.

Хань под одеялом нашарил ладонями голову Чонина, коснулся твёрдых скул, подбородка и притянул к себе, чтобы осыпать влажную от пота кожу лёгкими поцелуями.

– Ещё… – выдохнул в полные губы и тронул их кончиком языка.

Руки Чонина скользнули по его бокам, опустились на бёдра, подхватили поудобнее, чтобы толчки стали быстрее, чаще. После ладони легли на ягодицы и сильнее раздвинули их, позволив и Чонину, и Ханю ощутить ещё острее трепет мышц, сжимавших член внутри тела Ханя.

– Хочу…

– Что?

– Хочу тебя…

Хань подавился вдохом, потому что его с силой вжали в матрас, а кожу меж ягодиц почти обожгло жаром от быстрых движений.

– Больше… Чтобы потом… и ноги не держали…

– Я думал… ты скромный… а ты тот ещё распутник…

– Только с тобой, – признался Хань Чонину на ухо, припечатал ладони к заднице Чонина и резким рывком притянул его к себе, тут же застонав от глубокого и сильного толчка. – Хочу тебя всего себе… Всего тебя… внутри меня… чтобы… что… бы… чтобы… о-о-о!.. чтобы… чтобы я… был тобой полон… как бокал… вином…

– Я запомню это… – тихо заметил Чонин, коснулся его губ почти невесомым поцелуем и принялся с силой вбиваться в покорное тело, жаждущее большего. Вновь наполнял Ханя собой и едва ли не ускользал, оставляя тень пустоты, чтобы прогнать её тут же новым сильным и резким толчком. Позволял чувствовать горячую твёрдость внутри, упиваться их близостью, окрашивающейся всё более яркими вспышками удовольствия.

Удовольствие – до слёз, блестевших на кончиках ресниц, до чувственной дрожи всем телом, до сведённых сладкой судорогой пальцев на ногах и руках, до неукротимого желания раствориться в оргазме без следа, сгореть и опасть пеплом на смятые простыни…

– Интересно, у нас когда-нибудь будет нормальный секс? – индифферентно поинтересовался Хань спустя полчаса.

– А что не так с нашим сексом? – с искренним недоумением спросил Чонин, бесстыже развалившийся на Хане и всё ещё пытавшийся обуздать сбитое дыхание. Хань крепко обхватил его руками и ногами, продолжая чувствовать Чонина в себе. Это дарило необъяснимую умиротворённость. И уверенность в себе.

– Бесполезно, – подытожил Хань. Хотя чёрт его знает… Может, у них с Чонином как раз и получался правильный секс? Это просто раньше у Ханя партнёры были не те, потому и секс выходил ровным и таким… спокойным, что ли? Как посмотреть. Может, в норме так и должно быть, чтобы от секса с ума сходили и напрочь теряли контроль?

– Хочу тебя, – шепнул Хань, запустив пальцы в спутанные волосы Чонина.

– Попозже, а то на гонку опоздаем. Вот позорище будет… – И Чонин без тени смущения вышел из Ханя, слетел с кровати, сгрёб Ханя вместе с одеялом в охапку и отволок в ванную.

– Псих! – завопил сунутый под струи ледяной воды Хань. – Ты что творишь?!

– Привожу тебя в чувство. И себя заодно. – Чонин бесстрашно шагнул под холодную воду и привлёк Ханя к себе вместе с намокшим одеялом. – Получше?

– Угу… – Хань завозился в его объятиях, брезгливо отбросил влажное одеяло в сторону, обвил смуглую шею руками и припал к полным губам жадным поцелуем. Вот так было очень даже неплохо. Пусть и под холодной водой. – Всё равно хочу тебя…

Чонин тихо засмеялся, развернул его к стене и провёл ладонью по ягодице, чтобы через секунду хлёстко ударить – без замаха, но сильно и больно. В сочетании с холодной водой… У Ханя встало сразу и мощно.

– Успеем? – хрипло шепнул через плечо, чуть повернув голову, и захлебнулся собственным стоном, приник грудью к ледяным плиткам на стене… Тихо заскулил от контраста холода и жара от ладоней на бёдрах и прижавшейся к пульсирующему входу головки. Сам подался назад, насаживаясь на член, стремясь быть растянутым им и наполненным, вновь сходя с ума даже под холодным душем. Правда, скоро Чонин придавил его к стенке, зафиксировал на месте и принялся исступлённо двигаться, словно хотел впечатать в кафель собой, расплавить, остаться внутри навсегда. И не забывал при этом время от времени тяжело прикладывать руку к заднице Ханя, опаляя резкой и жгучей болью, непристойно сладкой, вызывающей ещё более мощный прилив возбуждения.

У Ханя колени подгибались, а ноги грозили разъехаться в стороны, но руки Чонина на его бёдрах не позволяли Ханю ни упасть, ни ускользнуть – они позволяли Ханю лишь насаживаться на член или сами тянули назад и насаживали. Чонин в этот раз брал его несдержанно, с пылом, с откровенным восторгом, позволяя себе тихие хриплые стоны, жадное рычание собственника, чувствительные укусы и засосы-метки. И, наверное, он впервые не пытался скрыть собственное удовольствие даже в малом. А Хань впервые ощущал настолько сильное искреннее желание, объектом которого выступал он сам. Это было горячо и быстро, даже грубо. С залитой спермой кожей на пылавших от шлепков ягодицах, метками по плечам, спине и шее, синяками от пальцев на бёдрах – под шум льющейся на них сверху воды…

Но всё равно мало.

Из ванной они выбрались через двадцать минут разгорячёнными и бодрыми. Осталось за четверть часа добраться до общего ангара и разбежаться по командам.

– Как я выгляжу? – тихо спросил Хань перед расставанием, бросил ладонь Чонину на затылок, заставил наклонить голову, чтобы можно было коснуться его губ губами собственными.

– Ты выглядишь полностью моим, – сверкнул улыбкой после поцелуя Чонин. – Лучше и быть не может.

– Да я тебя…

Хань умолк, отдавшись поцелую весь. Увлечённо ловил кончик языка Чонина у себя во рту, таял, словно снежинка зимой на горячей щеке, и не хотел отпускать Чонина. Совсем. Если вот это означало «быть любимым», когда кольцом вокруг сильные и надёжные руки, телу тепло и сладко, а на душе – покой с желанием пополам, и сердце так упоительно замирает, чтобы после сорваться в бешеный перестук, когда так ненавязчиво кружится голова и хочется мягко проваливаться в бездонную пустоту, падать вниз, но знать, что никогда до дна не достать…

– …тогда я хочу, чтобы ты любил меня всегда, – безотчётно продолжил мысль вслух Хань. И замер, настороженно вглядываясь в резкие черты лица Чонина.

– Даже если это будет всё, что я могу тебе предложить?

Хань кивнул без раздумий. Всё к чёрту, в самом деле. То, что было между ними с самого начала, нельзя назвать просто сексом. Это всегда было чем-то большим. В конце концов, чтобы заботиться об удовольствии партнёра, надо этого хотя бы хотеть, а не только удовлетворять желания собственные. И от близости с Чонином Хань всегда получал больше, чем ожидал. То, как Чонин к нему прикасался, как брал, как целовал или обнимал… это всегда оставалось особенным и не таким, как у других.

– Я запомню это, – шепнул Чонин, пометил его губы новым быстрым поцелуем и рванул к ангару Три Сотни за миг до того, как из ремонтной Трансформер высунулся Ифань и наорал на Ханя.

– Чего стоишь как усватанный?! Быстро переодеваться! Ты хоть спал вообще?

Хань спал. Урывками. Когда лишался сил и не мог даже рукой пошевелить. Оправдать себя и Чонина он мог тем, что в одной постели они оказывались не так часто, как хотелось бы. А когда всё-таки в постель попадали вместе, то стремились наверстать упущенное. И ведь особых проблем не наблюдалось: тело Ханя по-прежнему остро реагировало на Чонина и было готово принять его всякий раз, как им того хотелось. Норма для омеги, но беты редко могли таким похвастать. Особенное ощущение, конечно. И новое. Хотя бы для Ханя – точно новое.

Пока Хань переодевался, вертелся перед зеркалом и пытался оценить себя объективно и беспристрастно. Красивый, да, запоминающийся. Если не знать, что бета, то рядом с Чонином его легко принять за омегу. Полная противоположность Чонина, а Чонин – классический альфа. Всё, что было в Чонине резким и жёстким, в Хане было мягким и плавным. Хань даже кончиком пальца потрогал собственный нос. Короткий и аккуратный. И даже нет намёка на хищную горбинку, как у Чонина. Отец-омега всегда говорил Ханю, что по носу альфы можно легко вычислить его «оснастку». Длинный нос – длинный член, короткий нос – короткий член. Ну а если нос, как у Чонина, то член средней длины, зато толстый, что просто превосходно. Потому что толщина всегда важнее длины…