Текст книги "Симпатика (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)
Что ж, оставался всего один вариант, но думать о нём Ханю пока не хотелось.
С Каем он просидел до утра ― уснуть ему так и не удалось. Кай проснулся через час после рассвета, покрутился, потёр ладонью глаза и озадаченно уставился на Ханя снизу вверх. Они пялились друг на друга минуты две, после чего Кай подскочил и отодвинулся, завернувшись в одеяло. Сидел, нахохлившись, и смотрел на Ханя исподлобья.
– С добрым утром, ― пробормотал Хань, сбитый с толку столь странным поведением.
Кай промолчал и отодвинулся ещё дальше.
– Не убегай больше, хорошо? Мы всю ночь тебя искали.
– Я не убегал.
– Ты ушёл, никому ничего не сказав. Мы беспокоились.
– Не стоило.
– И всё же… Не делай так больше, хорошо? ― осторожно попросил Хань.
– Не говори со мной так вот. ― Кай нахмурился.
– Как?
– Так, словно я ничего не понимаю.
– Не буду. Есть хочешь? ― сменил тему Хань.
Разумеется, Кай хотел есть. Они выбрались из биокамеры и занялись остатками вчерашнего пиршества. Всё казалось обычным и привычным, если не считать того, что Кай старательно выдерживал дистанцию и не задавал вопросов, как было раньше. После завтрака Хань провёл пару анализов, заполнил журнал и позвонил Бэкхёну, сообщил, что пропажа нашлась. Затем он сводил Кая на побережье и доставил домой к себе. И дверь в ванную закрылась у него перед носом.
В течение дня Хань время от времени заглядывал к себе в кабинет, где Кай сидел с обучающими программами. Отвлечь от программ Кая удалось только к ужину.
– Тебе стоит отдохнуть.
– Я не устал.
– Угу. Ты долго собираешься на меня дуться?
– Я не дуюсь.
– Я вижу, ― фыркнул Хань. ― Почти не разговариваешь со мной и даже не смотришь на меня.
– Тебе не нравилось, когда я смотрел на тебя и разговаривал.
Приехали…
Хань тоскливо вздохнул. Честно говоря, он думал, что это будет намного проще, но ошибся. Характер Кая вылез во всей красе и усеял путь к примирению множеством препятствий.
– Ладно. Тебе нравятся девушки?
Кай придвинул к себе блюдце с кимчи и смерил Ханя полным подозрения взглядом.
– Нравятся.
– А парни?
– Нет.
– А я?
– Больше, чем девушки.
– Но почему? Я ведь парень.
– Не знаю. Я не могу относиться к тебе как к парню.
Хань подавился кусочком рыбы и закашлялся.
– Ну спасибо тебе, ― отдышавшись и запив потрясающую новость стаканом воды, пробормотал он. ― Даже представить себе не мог, что похож на девушку.
– Я не сказал, что ты похож на девушку, ― мрачно отозвался Кай, отодвинув уже пустое блюдце. ― И я не воспринимаю тебя как девушку. Как парня, впрочем, тоже.
– Боюсь спросить, как же ты тогда меня воспринимаешь.
– Ты один такой, ― пожал плечами Кай. ― Я просто не могу отпустить тебя. Я…
Хань терпеливо ждал продолжения, стараясь не смотреть на Кая.
– Я… ― совсем тихо повторил Кай и медленно продолжил: ― хочу быть… единым с тобой.
– Что?! ― выдохнул от неожиданности Хань и невольно уставился на Кая. Тот ковырялся вилкой в салате с таким видом, словно его тут нет.
– Ничего, ― буркнул он спустя минут пять и отодвинул салат, вцепился пальцами в салфетку и принялся вытирать чистые руки так, словно они грязные. Выглядел он при этом точно так же, как выигранный им накануне плюшевый медвежонок, ― неуклюже и мило. Ханю стало дурно от необъяснимого желания немедленно затискать Кая, словно того самого медвежонка. Тискать не стал, но по голове погладил. Кай шарахнулся в сторону, перевернув чашку с кофе. Хань молча протянул ему пару салфеток, чтобы вытереть кофе со стола.
– Почему ты хочешь быть… э… со мной? ― дождавшись, когда Кай ликвидирует последствия маленькой кофейной катастрофы, спросил Хань.
– А почему нет? ― проворчал Кай, скомкав салфетки и запихнув их в ближайшую коробку. ― Ты красивый, умный и обаятельный.
– И только?
– Не только.
– Что же ещё?
– Ничего. ― Кай тяжело вздохнул и бросил на него короткий взгляд искоса. ― Мне трудно говорить о тебе.
– Почему?
– Слишком сильные эмоции. Непросто подбирать слова, которые верно бы отразили суть. И даже подобранные слова ― бледные тени действительности. Но ты знаешь ответ.
– Знаю? Разве?
– Знаешь, ― уверенно кивнул Кай. ― Это было… в тот раз. Когда мы коснулись друг друга. Когда я… поцеловал. Тебя. Почему-то так проще, чем словами.
– О, вот как, ― обескураженно пробормотал Хань.
– Ты всё ещё хочешь, чтобы я жил у весёлого хёна?
– Ну…
– Ты выглядел испуганным. Тогда. Хотя я не понимаю, что тебя могло испугать. Так ты всё ещё хочешь, чтобы я…
– Нет. Всё в порядке. Это просто было неожиданным. Мне не приходило в голову, что ты чувствуешь нечто подобное по отношению ко мне. И я пока не знаю, что с этим делать, ― честно признался Хань. Он придвинул пустую чашку и налил кофе. ― Наверное, я был слишком резок. Не знаю. Мне жаль, что так вышло. И что я… обидел тебя, наверное. Не то чтобы ты меня шокировал, но я никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. Просто был к этому не готов. До сих пор не готов, если уж начистоту, и…
– Я хочу быть тобой, ― неожиданно перебил его тихими словами Кай. ― Быть тобой, остаться в тебе, внутри тебя. Потому что ты похож на музыку. Мне хочется танцевать под твою музыку, быть ей, придать ей форму и законченность, быть только твоим танцем. Всё равно никто больше не может услышать тебя, только я. Никто никогда не сможет заменить тебе меня. Я просто знаю это. Не понимаю, откуда, но знаю. Было очень вкусно. ― Он резко поднялся. ― Спокойной ночи.
Хань ошарашенно пялился на закрывшуюся за Каем дверь кабинета и даже не моргал, медленно переваривая услышанное. Когда немного пришёл в себя, хотел позвонить Бэкхёну, но тут же передумал. Речь шла о нём самом и Кае, которого создал Хань, поэтому никто другой не мог ничем помочь. Они сами должны были разобраться друг с другом и в собственных отношениях.
После душа Хань доплёлся до кровати, рухнул на неё и натянул одеяло на голову. План дальнейших действий отказывался выстраиваться у него в голове.
Проснулся Хань потому, что ему стало жарко. И ладонь на его груди определённо принадлежала не ему. Тёмное на светлом. Потом ладонь чуть сдвинулась, и сосок Ханя поочерёдно потревожили мизинец, безымянный, средний и указательный пальцы. Он невольно втянул в себя воздух, когда большой и указательный пальцы сомкнулись на твёрдой вершинке, чуть сжали и потёрли. Прикрыв глаза, он остался лежать неподвижно и попытался притвориться спящим. Но широко распахнул глаза, осознав вдруг, что это далеко не всё. Меж его бёдер ощущалось твёрдое и горячее, как будто… как будто…
Хань хотел приподняться и обернуться, но не успел ― чужая ладонь плотнее прижалась к его груди, потревожив новой лаской, вслед за этим он почувствовал движение между ногами. Горячая плоть согревала кожу на внутренней стороне бёдер и мягко упиралась в его мошонку, обтянутую тонкой тканью белья. Причём всё это только начиналось и пока не собиралось заканчиваться. И Хань с силой зажмурился, ощутив обжигающее дыхание спиной, потом его спину поцеловали ― между лопаток.
Настойчивое и размеренное движение между бёдер затапливало теплом промежность, тревожило и соблазняло. Это не казалось полноценным сексом, что подкупало. Непроизвольно Хань выпрямил ноги и плотнее свёл бёдра, сжимая меж ними твёрдую плоть, провёл ладонью по собственному животу, ниже и убедился, что у него встало от этой имитации секса ничуть не хуже, чем от секса полноценного.
Жёсткая рука с проворными пальцами гладила его грудь, играла с сосками, горячие губы скользили по плечу и помечали его следами от поцелуев, обжигали неровным и тяжёлым дыханием. Движения между бёдер Ханя постепенно ускорялись, доходя до бешеного темпа и перерастая его. Горячо, очень горячо, но Хань ― вопреки здравому смыслу ― старался удержать ноги вместе, сводил их сильнее ― до ноющей боли в мышцах на внутренней стороне.
Было слишком хорошо, чтобы он мог поверить в происходящее. Он просто мысленно убеждал себя, что это сон. Вряд ли хоть одному нормальному человеку захотелось бы трахнуть его бёдра. Это невероятно и невозможно, и не может быть правдой. Просто не может. Так не бывает.
Кончил он по-настоящему, тем не менее, испачкав себе живот. Его обхватили руками за пояс со спины, притянули к почти что раскалённому гибкому телу и поцеловали в затылок. Из-за собственного хриплого и неровного дыхания Хань не мог разобрать чужое, но различил шёпот:
– Я могу любить каждый кусочек тебя. Любой. И…
– Что? ― прикрыв глаза, выдохнул Хань.
– Я всё ещё хочу тебя.
Хань слегка поёрзал и убедился, что Кай ему не соврал ― действительно хотел. Но повторения Хань уже не выдержал бы, потому что мышцы на ногах не привыкли к подобным развлечениям.
– Можно ещё раз? ― тихонько спросил Кай, прикоснувшись губами к его шее.
– Я не могу, устал. А по-настоящему я точно пока не готов.
– Я сделаю это по-другому. И сделаю всё сам. И… я не буду входить в тебя.
Ханю стало любопытно. И он сам не знал, хочет ли повторения. Всё это было чувственным и пленяющим, и у него язык бы не повернулся назвать это противным или неприятным. В конце концов, он же кончил вполне по-настоящему, а такое ни черта не подделаешь.
– Можно мне… ― ещё тише спросил снова Кай. ― Пожалуйста. Мне кажется, что я умру, если не… Хочу. Очень хочу.
Хань едва слышно разрешил и хотел обернуться, но Кай удержал его, повёл ладонью по бедру, приспустив трусы, и мягко заставил подтянуть согнутые в коленях ноги к груди. Теперь Хань лежал на боку, спиной к Каю и почти в позе эмбриона. И ни черта не понимал.
Понял, ощутив между ягодиц плавное движение ― влажные от слюны пальцы, которые сменил твёрдый член. Кай сам сжал его бёдра ладонями и начал двигаться. Он действительно не входил в тело Ханя, а двигался вдоль ложбинки между ягодиц. Хань задыхался от острых впечатлений ― это оказалось ещё круче, чем раньше. Горячий и твёрдый ствол согревал и кожу, и бёдра, ещё и дразняще проезжался по непроизвольно сжимавшемуся входу. Рецепторы Ханя просто сходили с ума, оглушая его удовольствием.
Он широко раскрывал рот, пытаясь сделать хоть один нормальный вдох, но всё было бесполезно ― он тонул в наслаждении, как в патоке, и продолжал задыхаться. И он даже не замечал больше прикосновений губ к плечу и спине, только чувствовал, как Кай сжимает его бёдра и двигается так, как будто находится уже внутри. Более того, у Ханя опять встало отменно, как и в первый раз. И никак не укладывалось в голове, что стояло у него всего лишь от имитации секса.
Он хотел сдаться, но Кай не позволил ― продолжил двигаться. Это затянулось, заняв гораздо больше времени, чем в первый раз. И, кажется, Кай успел облапать Ханя везде и по-всякому, но Хань плевать на это хотел, потому что таял в его руках и от его близости. То есть, Хань упорно гнал от себя мысли о Кае и старательно пытался представить… представить… Он не знал, что тут можно было вообще представить ― такого с ним никогда не случалось. Хань любил носить достаточно свободную одежду, чтобы не демонстрировать лишний раз свою чувственность. Однако он никогда не находил в себе силы отказаться от массажа, например. Но Кай не знал об этом ― не мог знать. Тем не менее, Кай умудрился выбрать наилучший способ, чтобы убить сразу же все ростки сопротивления со стороны Ханя.
Кай не пытался давить, не применял силу, не пользовался случаем, он просто предложил тот вариант, который не внушил Ханю никаких подозрений и даже показался соблазнительным. И Хань сам влез в эту ловушку ― по доброй воле. Ещё и имел удовольствие дважды кончить. Имел удовольствие ― в прямом смысле слова.
Хань вытянулся на простынях, испачканный как собственной спермой, так и чужой. Причём он чувствовал себя душевно оттраханным и полностью ублажённым, хотя на самом деле ничего и не было. Парадокс, но всё обстояло именно так.
Оклемался он к тому времени, как Кай вылез из ванной. Хань заперся там после него и просто замер под струями тёплой воды. Немного освежившись, завёл руку за спину, коснулся поясницы и двинулся ниже. Он не смог ввести в собственное тело даже мизинец и зажмурился. Если даже мизинец не влез, то как Кай собирался запихнуть в него когда-нибудь свою возбуждённую плоть, которая была намного толще мизинца? Глупый вопрос, конечно, Хань как медик прекрасно знал, что это вполне возможно, просто тут имел место тот самый случай, когда в теорию чертовски сложно поверить. Особенно в применении к себе любимому.
Но если при полноценном сексе с Каем будет ещё лучше, чем при имитации…
Хань тихо выругался и резко повернул вентиль, обрушив на себя струи ледяной воды. Чтобы привести себя в чувство и выбить из головы всякий бред. Он дрожал от холода, как заячий хвост, но продолжал испытывать удовлетворение, отголоски утреннего блаженства и подспудно желать большего. А ещё он умудрился ощутить сожаление, потому что Кай так и не поцеловал его. Не поцеловал так же, как в тот раз, когда он Кая оттолкнул.
Кай накануне вечером сказал, что в том поцелуе был ответ. Хань просто хотел вспомнить этот ответ, воскресить в памяти ― ничего лишнего. Он сам себе повторял это. Он просто хотел вспомнить детали ― и только. Но Кай почему-то его не поцеловал.
Необъяснимо, но было обидно.
========== 11 ==========
◄ 11 ►
Хань заперся в ванной и позвонил Бэкхёну, чтобы стрясти адрес того самого знакомого, с которым Бэкхён предлагал побеседовать. На тему нетрадиционных отношений. Разумеется, Бэкхён не мог не поржать и не позубоскалить, но Хань достойно вынес это испытание.
Заперев Кая в квартире в компании компьютера и очередной кучи обучающих программ, Хань отправился с визитом к некоему Тао. Сверившись с адресом, он пару минут ошалело пялился на вывеску, претенциозно гласившую: “Супер-оргазм для вас”. И далеко не сразу Хань вспомнил, что Бэкхён говорил о секс-шопе. В приложении к Тао.
Хань помялся у входа, проводил опасливым взглядом проходившую мимо монашку и, сделав глубокий вдох, толкнул дверь. Мелодично звякнули колокольчики, и тут же парень за стойкой вскинул голову, пестревшую цветными прядками.
– Хань? ― предположил он вместо приветствия.
– Э… На мне написано?
– Нет. Мне просто Бэкхён тебя описал, ― обаятельно улыбнулся парнишка и поднялся со стула, оказавшись таким же высоким, как Кай. ― Меня зовут Сэхун, Тао в кабинете. Иди вон туда, видишь ширму с кошками? Вот за ней будет дверь. Кофе?
– Э…
– Не волнуйся, я сейчас закрою магазин, у нас всё равно обед по расписанию.
– Хорошо, ― пробормотал озадаченный Хань и осторожно двинулся к ширме с кошками. С кошками, да. Предававшимися распутству. Он старательно пытался не глазеть на кошачий траходром на ширме и на фаллоимитаторы и вибраторы на полках. Кое-как добрался до нужной двери и пулей влетел в кабинет, в обычный и нормальный кабинет с парой стеллажей, диванчиком, вентилятором на потолке, картиной на стене, небольшим столиком и несколькими стульями.
За столом в кабинете сидел такой же высокий парень, того же возраста, что и Сэхун, только смуглый и темноволосый. Его смуглота отличалась от смуглоты Кая, и он производил приятное впечатление.
– Хань? ― тоже сразу же спросил он вместо приветствия.
– На мне написано? ― обиженно пробормотал Хань.
– Нет, но Бэкхён тебя описал очень точно ― похож на экзотический цветок.
Бэкхён не подозревал, что в сей миг срок его жизни стремительно укорачивался. “Цветок? Ты труп, Бён Бэкхён. Клонирую и ещё раз убью…”
– Меня зовут Тао, ― представился парнишка и искренне улыбнулся. ― Бэкхён сказал, что ты подумываешь переметнуться и тебе нужна дружеская рука помощи.
– Вот как… ― Хань опустился на стул. ― На самом деле всё несколько сложнее, но рука помощи мне и впрямь пригодится.
В кабинет заглянул Сэхун с подносом в руках, он расставил на столе чашки с кофе и принёс вазу с печеньем, потом упал на диван и закинул ноги на подлокотник.
– Э… ― бессодержательно протянул Хань, не особо жаждавший беседовать на щекотливую тему при свидетелях.
– Мы пара, ― подмигнул ему Тао. ― Одна голова ― хорошо, а две ― лучше.
– О… А кто… кто из вас… как бы так… Или вы меняетесь? ― уточнил Хань, окончательно стушевавшись.
– Это невежливо, ― проворчал с дивана Сэхун. ― Невежливо спрашивать, кто сверху или снизу, когда речь идёт об устоявшейся паре. Такое можно спрашивать, когда речь идёт о случайных связях или у свободных. Если парни окольцованы, то это их личное дело, кто и где.
– Я не знал.
– И в устоявшихся парах не меняются, ― хмыкнул из-за стола Тао. ― У нас как-то было разок по пьяни…
– И потом кое-кто неделю вопил, как резаный, ― хихикнул Сэхун.
– Не хотел быть снизу? ― наивно предположил Хань.
– Не хотел быть сверху, ― обиженно фыркнул Тао и сердито посмотрел на Сэхуна. ― Просто некоторые особо мстительные. В итоге это была грустная неделя вовсе без секса.
– Но почему? ― Хань с недоумением переводил взгляд с Тао на Сэхуна и обратно.
– Хань, ты же с девушками встречался? ― оперевшись локтями о столешницу, с улыбкой спросил Тао.
– Конечно.
– Оргазм испытывал?
– Хоть раз ― точно, ― напомнил о себе Сэхун с дивана.
– Чудненько. Так вот, обычный оргазм и оргазм, когда ты снизу, существенно отличаются друг от друга. Пока ты в поиске и ставишь эксперименты, это не имеет особого значения, но когда ты хочешь постоянных отношений, ты понимаешь, что тебе больше нравится либо вариант первый, либо вариант второй. Проще говоря, ты хочешь отношений и хочешь получать от этих отношений чистое и незамутнённое удовольствие. И поэтому ты занимаешь то место, которое сам хочешь занять. И получаешь то, что сам хочешь получать. К тому же, в зависимости от твоего выбора, нужно разные вещи тренировать. И обладать разными качествами.
Хань понял, что ещё немного ― и голова у него кругом пойдёт, поэтому он вцепился в чашку кофе и сделал глоток.
– Посмотрим на него? ― предложил с дивана Сэхун.
– Угу, можно. Хань, встань на минутку.
– Зачем?
– Просто встань и покрутись, ладно? ― Тао весело ему подмигнул. Хань отставил чашку, встал со стула и послушно повернулся пару раз.
– Размер средний, да? ― определил размер одежды Ханя Сэхун. ― Плавный переход от пояса к бёдрам. И мышцы на ногах выпуклые… Тебе нужен верх, по идее.
– Что?
– Тебе нужен парень-топ, ― “перевёл” Тао. ― У них обычно резкий переход от линии плеч к бёдрам. Широкие плечи и узкие бёдра. Разница очень заметная, как правило. И у них не выпуклые мышцы, а длинные и гибкие. Они худощавые, а кости словно верёвками обмотаны и обтянуты кожей. Зато они выносливые ― их надолго хватает. Моя бабушка всегда говорит, что тощий петух ― юрливый петух. Петухов с жирком она сразу под нож пускает и к столу. С них толку немного. А с тощими петухами куры хорошо и обильно несутся.
– Тао, может, хватит уже про твою бабушку?
– Но у меня замечательная бабушка! ― возмутился Тао.
Хань во время небольшой потасовки парочки внимательно их рассматривал и пришёл к выводу, что в этом союзе сверху был Сэхун. Потому что тощий. То есть, с узкими бёдрами. Тао в этом плане оказался более плотным.
– Допустим, что у меня уже есть такой парень, ― задумчиво сообщил в пустоту Хань. ― Проблема в том, что я ничего подобного не ожидал и не знаю, что мне с ним делать. Он… Он мне очень дорог, но я не могу так вот просто прыгнуть к нему в постель и позволить… позволить, да. Как тут вообще быть? Можно ли что-то придумать, чтобы не обидеть его, но и не форсировать события?
– Он тебе нравится? ― опустив подбородок на скрещенные руки и сверкнув глазами, тут же спросил Тао.
– Ну… Я не знаю, ― стушевался Хань.
– Угу, ― глубокомысленно изрёк Сэхун, сполз с дивана, снял со стеллажа бутылку с отличным коньяком и щедро плеснул себе в кофе, подумал немного и плеснул в кофе Ханю и Тао тоже. ― Я не понял. Ты хочешь просто держать его рядом и не давать, или хочешь быть с ним во всех смыслах, но просто боишься секса?
– Сам не знаю. Я ведь сказал, что это было слишком неожиданным. Я вообще не представляю, что люди делают в подобных ситуациях. Но я не хочу терять его, и не хочу, чтобы ему было больно.
Они в молчании выпили кофе, после чего Сэхун принёс добавку и долил спиртное.
– Ты хорошо сказал. Честно. Не все так умеют. Но знаешь… Вообще-то, секс в таком деле не главное. Можно так далеко не заходить, а ограничиться в первое время дружеской рукой или ртом.
– Э? ― Хань поперхнулся.
– Трогать можно. Руками. И руками доводить до оргазма. Или ртом, ― пояснил Сэхун. ― И волки сыты, и овцы целы.
Они ещё выпили, обсуждая варианты. Причём Тао заявил, что нужно посмотреть на Кая живьём, потому что нельзя ставить диагноз, опираясь на одни лишь слова. Спустя полчаса все трое развалились на диване и продолжили беседу слегка заплетающимися от неплохой коньячной дозы языками.
– У вас вообще что-нибудь уже было? Ну хоть что-нибудь? ― вопросил Тао, наблюдая за лопастями вентилятора на потолке.
– Ну, мы целовались. Один раз.
Сэхун обречённо вздохнул.
– И ещё… ну… у нас был как бы секс.
– Что? ― не понял Тао. ― Это как?
– Не знаю, как объяснить. Типа секс, но без… без…
– Фроттаж? ― предположил Сэхун. ― Ну он о тебя тёрся и кончил, так? Словно бы по-настоящему, но без проникновения, так?
– Угу.
– И ты просто позволил ему кончить?
– Я и сам… тоже…
– Ого, ― лениво присвистнул Сэхун. ― Либо он мастер секса, либо ты ― горячая штучка, а он действительно сильно тебя любит, раз смог и о тебе позаботиться.
– Зря боишься тогда, ― добавил Тао. ― Если ты кончил от такой ерунды, то нормальный секс с ним тебе точно понравится.
– Д-да?
– До щенячьего визга, точно говорю. Так он красивый?
– Ну… Своеобразный, но красивый, да.
Они выпили ещё что-то из спиртного, слегка разбавленное чёрным кофе, и вслед за этим Тао осенило.
– Ты можешь взять у нас гелевую игрушку и потренироваться сам.
– Что?
– Гелевый имитатор. Он такой гибкий и мягкий, упругий. Можно даже цвет подобрать тебе по вкусу. Придёшь домой, закроешься в ванной, расслабишься, намажешь его смазкой ― смазку мы тоже подберём ― и попробуешь. Как минимум, сможешь себя подготовить и растянуть. Поначалу можно использовать смазку с обезболивающим эффектом, есть такие, а потом уже не понадобится ничего такого особенного, если секс будет регулярным. У тебя там само всё будет открываться в нужный момент.
– Регулярно ― это сколько? ― опасливо уточнил Хань.
– Минимум ― два раза в неделю.
Хань прикинул расклад и пьяно решил, что два раза в неделю ― это очень даже нормально, жить можно. Тем более, с обезболивающим эффектом. Можно представлять себе, что это визиты к проктологу, например.
И кто бы мог подумать, что невинный выпускной проект выльется вот… вот в это всё?!
С Тао они договорились посмотреть на Кая завтра. Хань написал Тао адрес и назначил время на полдень. Потом они долго выбирали Ханю игрушку, а вот со смазкой вышло намного быстрее. Сэхун оставил их наедине, когда Тао перешёл к деталям и инструктажу. И Хань после был несказанно счастлив, что слегка напился, ибо на трезвую голову он никогда в жизни не стал бы “тренироваться”, а так оклемался в собственной ванной, когда умудрился вставить в себя “игрушку” самым кончиком.
Он ошарашенно огляделся и обнаружил, что сидит совершенно голый на стиральной машинке с задранными вверх ногами, из задницы торчит гелевый фаллоимитатор весёленькой салатовой расцветки, а в дверь стучит Кай.
– С тобой всё в порядке? ― донеслось из-за тонкой перегородки.
– Э… да. А что?
– Я думал, ты упал. Услышал стон.
– О… Нет, поскользнулся, но до падения дело не дошло, ― соврал Хань и уставился на злосчастный имитатор. То ли запихивать его дальше, то ли выдернуть к чертям… Ощущение было странным. Хань немного поёрзал, устраиваясь удобнее, ухватился за игрушку и помедлил. Хотел всё-таки потянуть, но в последний миг вдвинул глубже и закусил губу. Он остро чувствовал, что у него внутри есть что-то постороннее, чего там быть не должно. Впечатление непривычное и странное, но на неприятное или болезненное оно не тянуло.
– Хань?
– Всё в порядке, ― сквозь зубы рыкнул он. ― Ну правда. Приготовишь кофе? Я выйду минут через десять.
– Хорошо, ― поколебавшись немного, отозвался из-за двери Кай.
Хань из любопытства ухватился за имитатор и чуть подвигал им из стороны в сторону, тут же едва не до крови закусил губу. Вот теперь стало жутко неудобно, он даже свалился с машинки, благо, что устоял на ногах и, оперевшись руками о бортик ванны, наклонился вперёд. Немедленно неприятное ощущение пропало, сменившись чувством наполненности чем-то посторонним. Мышцы сами по себе сокращались, словно пытались вытолкнуть чужеродный предмет, а тот напоминал собой плотную затычку. Точнее, не столько плотную, сколько упругую. Он сжимался под давлением мышц, но тут же стремился обрести первоначальную форму.
Хань кое-как нащупал торчащую часть имитатора и снова подвигал им из стороны в сторону. На сей раз от последнего движения у него чуть звёздочки из глаз не посыпались, его накрыло мощной волной неописуемого удовольствия так, что он гортанно застонал ― просто не смог сдержаться. И он испуганно дёрнул рукой, вытащив из себя проклятую игрушку. Немедленно на смену всему пришло чувство пустоты, хотя почему-то мышцы вели себя странно. Сохранилось фантомное впечатление, что по-прежнему что-то воткнуто меж ягодиц и мешает входу закрыться. Невольно Хань провёл там пальцами и с изумлением осознал, что спокойно может засунуть внутрь себя целых два пальца без особого труда. Он даже сравнил два собственных пальца и толщину игрушки. Пожалуй, он мог бы запихнуть в себя не два пальца, а три, например. Останавливало лишь то, что запихивать пальцы в себя было несколько неудобно. Он не смог бы втолкнуть и игрушку в таком положение. Удобнее всего это выходило в положении почти лёжа на спине с задранными ногами на стиральной машинке. Как всё сложно…
Хань отмыл игрушку, сунул в коробку вместе со смазкой и запихнул всё под ванну, после чего ополоснулся под душем и постарался расслабиться. И только когда тело пришло в норму, вытерся полотенцем и влез в одежду.
Кай сидел в гостиной с книгой руках, а на столе стояли две чашки с кофе. Он вопросительно посмотрел на Ханя.
– Завтра зайдёт один мой знакомый из Китая. В гости. Хочешь что-нибудь особенное на обед? ― Хань сделал глоток кофе и постарался принять невозмутимый вид.
– На твой вкус, ― пожал плечами Кай, перевернул страницу и закусил нижнюю губу.
– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
– Всё хорошо.
– Кай, ― помедлив, начал Хань, ― если я попрошу тебя снова меня поцеловать, ты сможешь ограничиться одним поцелуем?
Кай выронил книгу, но успел подхватить её в паре сантиметров от пола.
– Ты…
– Я серьёзно спросил. Но мне нужен честный ответ. Если ты не сможешь остановиться на поцелуе, то я предпочёл бы пока этого не делать.
– Смогу, ― уверенно ответил Кай, но взгляд у него всё равно остался изумлённым.
– Тогда… ― Хань сделал ещё глоток кофе для храбрости и решительно пересел на диван к Каю поближе. ― Тогда давай. Один поцелуй, хорошо? Как в тот раз. Такой же. Только…
Он не договорил, не успел. Горячие пальцы коснулись его подбородка, а к губам прижались губы Кая. В рот каким-то невообразимым образом проскользнул язык. Очень нежные и плавные касания, внутри и снаружи, но в то же время смелые, откровенные, глубокие. Как сдерживаемый огонь. Согреть, но не сжечь. Как обещание наслаждения и томное удовольствие, но мягкое и осторожное, пьянящее. Одновременно пальцы Кая скользили по лицу Ханя, изучая и лаская, повторяя отдельные черты и словно бы наслаждаясь этим.
Хань путался в ощущениях: различал кофейные терпкость и горчинку, немного сладости, но не от сахара, и сходил с ума то от настойчивости языка Кая, то от невесомости прикосновений и сдерживаемой жадности губ. И он убедился в нежности поцелуя ― Кай как будто пытался защитить его от собственного огня, уберечь от своих желаний и страсти.
Потом Кай медленно отстранился и провёл подушечкой большого пальца по нижней губе Ханя, стирая лишнюю влагу и одновременно одаривая лаской.
– И? ― хрипло спросил он, всмотревшись в глаза Ханя.
– Н-не знаю, ― выдохнул Хань. И с ужасом услышал собственный слабый голос: ― Не разобрался пока. Нужно повторить. Кажется…
Наверное, ему примерещилась быстрая улыбка, на миг осветившая лицо Кая. Она так стремительно промелькнула, сменившись новым поцелуем, что вполне могла быть плодом воображения. Во время второго поцелуя Хань ― опять же с ужасом ― обнаружил собственные пальцы в волосах Кая. С ещё большим ужасом осознал, что изучает языком рот Кая, сам целует вместо того, чтобы позволить целовать себя ради научного интереса. Но ему вдруг захотелось распробовать на вкус чётко очерченные и такие выразительные губы Кая, что он не удержался.
На самом деле это пугало. Пугало до дрожи в коленках. Когда-то в Китае на медицинском факультете один старый преподаватель говорил на своей лекции, что есть три вещи, которые поначалу пугают, а потом обрушиваются на людей со всей мощью и полностью захватывают разум. Этому можно противостоять, как всему иному, но сил для противостояния приложить придётся очень много. И этим вещам имена: секс, психиатрия и генетика. Может быть, старый наставник и ошибался в общем случае, но с Ханем он попал в точку. Когда Хань попробовал секс в первый раз, он волновался. Но после ― ударился во все тяжкие и перечитал горы литературы на тему, ещё и эксперименты ставил. Правда, это касалось девушек, а не парней. Тогда. Раньше. То же самое случилось с психиатрией и генетикой, хотя в случае психиатрии он остановился на симпатике ― разделе, смежном с генетикой.
И вот, прямо сейчас, с Каем и новым экспериментом в области секса и отношений Хань сходил с ума от любопытства. Не то чтобы он преувеличивал удовольствие или придавал этому слишком уж большое значение, но сгорал от желания узнать, что это такое, чем привлекает некоторых людей, почему, и что вообще может дать. Но он всё же собрался с силами, дабы наступить себе на горло и пока поставить точку.
Только отстранившись от Кая, Хань понял, что Кай не трогал его и ничего не делал вообще, сдержав данное слово. Именно сам Хань зашёл так далеко, чтобы ответить на поцелуй и погрузиться в детальное изучение новых впечатлений.
Кай сидел со спокойным выражением на лице, но в его тёмных глазах Хань прекрасно видел отблески пожара. И Хань не менее прекрасно понимал, что довольно лишь кивнуть или сказать “да” ― и этот пожар обрушится на него со всей мощью, сомнёт и испепелит. Кай не мог спрятать желание. Честно говоря, он даже и не пытался. Впрочем, было бы глупо делать это после того, как он заявил, что готов любить каждый кусочек Ханя.
Кстати…
Не то чтобы Хань испугался огня в глазах Кая, но решил, что лучше будет слегка уменьшить его.
