Текст книги "Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 6 (СИ)"

Автор книги: Holname

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

20
Смерть: настоящее божество

Мы точно знали, что впереди нас поджидало что-то опасное. Это ощущение не приходило внезапным страхом – оно тянулось изнутри, глухим звоном, будто предвестие, которое нельзя было ни опровергнуть, ни проигнорировать. Но, несмотря на это, мы всё равно пошли вперёд.

Проход за нашими спинами давно исчез, захлопнулся, будто его никогда и не существовало. Каменные стены сомкнулись над нашими головами беззвучно, как вода над утонувшим, и любое отступление стало невозможным. Ни поворота вправо, ни возможности свернуть влево – лишь один путь оставался перед нами: узкая, вытянутая, как лезвие ножа, тропинка, уводящая к источнику ослепительного света, вырывающегося откуда-то из глубин.

Каждый шаг отдавался глухо, как в замедленной съёмке. Камень под ногами был сухим, но мне казалось, будто я иду по поверхности воды, зыбкой и обманчивой. Сириус шёл молча, по правую руку, такой же напряжённый, как и я, ни разу не посмотрев в сторону, будто и сам боялся, что малейшее колебание внимания нарушит хрупкое равновесие этого места.

Мы прошли последнюю черту и вышли в зал. Слово «зал» не передаёт даже десятой доли увиденного. Пространство было невероятным – вытянутым, будто коридор в храме давно погибших богов, с потолком, теряющимся где-то во мраке, и стенами, покрытыми древними письменами, почти стёртыми временем. Всё вокруг блестело и сверкало – не от света, а от самого своего состава: сокровища. Нескончаемые, повсюду.

Монеты из всех эпох и империй, с вырезанными ликами давно павших королей, рассыпались под ногами; золото лежало на золоте, вперемешку с самоцветами, слитками, полированными масками, браслетами, венцами. Кинжалы с выточенными рукоятями, обсидиановые зеркала, слоновые статуэтки, амулеты, предметы культа – всё это было разбросано с таким беспечным изяществом, словно кто-то просто устал их считать.

И всё это тянуло к себе. В груди начало покалывать, сердце сбилось с ритма, дыхание стало поверхностным, как у пловца, уходящего слишком глубоко. Сознание затуманилось.

И в этом головокружительном сиянии я почти не сразу заметил его.

Он сидел один, спокойно. Почти лениво, будто давно обжился на этом пьедестале роскоши. Поверх огромного чемодана, из которого, словно живое нутро, выползали цепочки, кольца, измятые драгоценные ткани и тускло светящиеся камни. Его фигура не была ни величественной, ни устрашающей – но я не мог оторвать взгляд. Он словно был вырезан из мрамора, тёмного и странно пыльного. Смуглая, почти серая кожа имела оттенок старого пепла, и на этом фоне два глаза сияли – ослепительно, невозможно, по-настоящему золотые. Не человеческие.

Эти глаза невозможно было спутать ни с чем. Золотые глаза – метка всех божественных созданий этого мира. Словно два солнца, спрятанных под веками.

Его волосы были коротко острижены, чёрные, без намёка на укладку или уход, будто о чём-то таком он не думал веками. На нём была одежда, которую трудно было бы отнести к какой-то эпохе. Свободные складки ткани ниспадали с плеч, обнажая одну руку – жилистую, крепкую, как будто вырезанную из тёмного дерева. В этом было что-то… греческое, да. Почти античное, но и не совсем. Одежда выглядела чужой – как будто он не одевался в неё, а просто носил её сквозь века, без права сменить.

Я понимал четко: передо мной не человек.

Это было божество. Сошедшее с неба, чтобы во плоти ступить в этот тёмный, забытый мир.

Но как? И почему сейчас? Боги не должны были вмешиваться напрямую в дела людей вплоть до Пятого Испытания. Я знал это как автор всей этой истории! Мне казалось, что такого поворота событий просто недолжно было быть.

Он поднял на меня взгляд. Лёгкое движение головы. Губы дрогнули, чуть приоткрылись, и голос – ясный, твёрдый, удивительно звонкий – прорезал тишину.

– Наконец-то… – выдохнул он, не отрывая от меня взгляда.

Прямо сейчас я точно понимал, что причиной появления этого бога здесь был я. Кажется, за последнее время мне удалось привлечь к себе даже больше внимания, чем обычно.

Божество наклонилось – медленно, с почти ленивой грацией хищника, которому некуда торопиться. Каждое его движение было выверено, плавно-мерное, будто само пространство подчинялось этому телу, позволяя ему двигаться сквозь воздух, как сквозь воду.

Лишь когда он встал и выпрямился во весь рост, я осознал, насколько же он был больше – не только нас с Сириусом, но и всех, кого я когда-либо встречал. Высокий, с прямой спиной, широченными плечами и телом, будто выточенным из камня скульптором, который знал, что создает нечто вечное. Даже на этом расстоянии, а между нами оставалось не меньше десятка шагов, у меня не было сомнений: я был ниже. Словно сам воздух признавал его превосходство и давил на меня с новой тяжестью.

Он снова посмотрел на меня. Этот взгляд – холодный, отстранённый, изучающий – прокалывал, как игла.

– Кто ты такой? – спросил он. Голос прозвучал неожиданно резко, в нём не было уважения. Только требовательность, как у существа, привыкшего приказывать.

И в тот же миг перед глазами вспыхнуло:

Уведомление от системы авторов!

Внимание, система авторов предотвратила вторжение в ваш разум.

Постарайтесь не привлекать внимание существ, рождённых в вашем мире.

Холод прокатился по позвоночнику. Вот оно. Пазл сложился. Всё, что казалось странным до этого – намёки, молчание других божеств, неестественная тишина в глубине руин – наконец обретало смысл. Остальные божества притихли, затаились как дикие звери, знавшие о том, что вскоре должно будет случиться что-то занимательное.

Я уже собирался что-то сказать, но Сириус шагнул вперёд – не впрямую, а чуть вбок, демонстрируя, что стоит рядом, а не за спиной. Его голос, низкий и хмурый, разрезал напряжение:

– Спрашиваешь, кто мы, – он прищурился, – а сам даже не удосужился представиться.

Глаза божества расширились. Мгновенно в них вспыхнула ярость. Его лицо дёрнулось, мышцы под кожей напряглись, а голос прорвался гортанным рёвом:

– Ты не понимаешь, с кем говоришь, человечишка!

Сириус не отступил. Он держал тот же взгляд, холодный и хищный, как будто сам был готов впиться в глотку. Он приподнял уголки губ, в его лице промелькнуло что-то зловещее, почти довольное:

– Забавно. Я хотел сказать то же самое.

– Сириус… – тихо позвал я, едва сдерживая напряжение, скопившееся в голосе. Он стоял слишком близко. Я чувствовал, как всё нутро моё кричит: отойди. – Он не человек. Золотые глаза в этом мире они бывают только у богов.

Дух нахмурился, но не отвёл взгляда. Не сдвинулся и даже не дрогнул. Я знал его. Он бы стоял до конца, даже если бы конец оказался расплавленным клинком, прошедшим сквозь грудь. И всё же, я чувствовал – он понял. Принял информацию. Просто пока не знал, что с ней делать.

Я невольно нахмурился, но даже не отвел взгляда от того, чью личность пока доподлинно не знал. Я понимал только то, что перед нами стоял бог. Однако какой именно – это угадать было уже труднее.

– Ты точно такой же, как говорили о тебе другие, – божество проговорило спокойно, даже почти устало, и при этом в его голосе звенела та самая тяжёлая нота, от которой хотелось сжаться в ком.

Он сделал шаг в сторону, не прямо, не угрожающе – скорее, обдуманно, будто стремился увидеть меня под иным углом. И в этом движении было что-то глубоко неестественное. Он начал обходить меня, по дуге, против часовой стрелки. Как будто рисовал невидимый круг. Как будто запечатывал.

Я стоял неподвижно, как статуя, вынужденный сохранять внешнюю невозмутимость, в то время как внутри меня кипела паника, – мысли одна за другой вспыхивали и гасли, ни одна из них не превращалась в план. Спасения, по сути, не было. Лишь пустая попытка что-то придумать, пока он медленно, с пугающей уверенностью заходил мне за спину.

– Такой же странный, заносчивый и подозрительный, – добавил он, почти прошипев последнее слово.

Я, изо всех сил натянув на лицо подобие улыбки, попытался говорить мягко, дружелюбно, едва ли не по-детски невинно – в тщетной попытке хотя бы немного разрядить обстановку:

– Я не такой уж и подозрительный, честное слово. Просто обычный человек, самый обычный.

Он не ответил. Молча продолжил обход, и вот уже оказался у меня за спиной. Я не знал, что может означать его молчание, и потому решился – медленно повернул голову, чтобы продемонстрировать, что у меня нет оружия, нет скрытых намерений, что я не хочу ничего, кроме мира.

Однако, прежде чем я успел окончательно повернуться, он, словно разрезав воздух, оказался прямо передо мной. Его появление было слишком неожиданным – как будто пространство, разделявшее нас, просто исчезло. Он возвышался надо мной, как скала. Сильный, неподвижный, со взглядом, в котором сверкала древняя, безучастная злость.

– Обычный человек, – произнёс он тихо, но в его голосе было столько холода, что мне показалось, будто температура воздуха в зале внезапно упала, – не может знать, что глаза всех божеств в мире – золотые.

Дальше всё произошло, как в кошмарном сне, где время растягивается, и каждый звук, каждый вздох отзывается эхом. Плеск воды, похожий на мгновенную бурю, резко ворвался в мои уши, и прежде чем я осознал происходящее, магический импульс, исходящий от Сириуса, с силой швырнул меня назад. Моё тело, беспомощное, отлетело в сторону и рухнуло в груду золота, с глухим звоном развалившись на сверкающих украшениях.

Я ударился затылком о тяжёлую цепь, и мир в глазах чуть не погас. Однако, преодолевая головокружение, я тут же попытался встать, цепляясь пальцами за холодный металл под собой. И в тот момент, когда зрение немного прояснилось, передо мной предстала картина, от которой всё во мне сжалось в ледяной ком.

Сириус, словно пойманный зверь, висел в воздухе, зажатый в кулаке божества. Его ноги беспомощно дёрнулись один раз и обмякли. И прежде, чем я успел что-либо крикнуть или пошевелиться, всё было кончено – бог, с пугающей грацией и без малейшего напряжения, вогнал свою ладонь в его грудную клетку. Не мечом, не магией, просто рукой.

Мгновенно плоть разошлась, как будто ткань реальности поддалась его воле. Сквозь тьму и золото я ясно видел, как его запястье исчезло в теле Сириуса, а окровавленные пальцы вырвались из его спины. Кровь брызнула густыми тёмно-красными каплями, забрызгав щёки божества, его руку, падая тяжело и прерывисто на золотые монеты внизу.

Сириус не закричал. Он даже не шелохнулся. Его лицо застыло, губы приоткрылись, но в глазах уже ничего не оставалось – ни страха, ни боли. Только пустота.

Я не думал и не чувствовал. Всё внутри сжалось до одной единственной мысли:

« Перемотать время. Сейчас. Немедленно».

Инстинкт сработал быстрее, чем логика. Я резко опустил взгляд на груды сокровищ, которыми была усыпана вся платформа подо мной, и среди ярких драгоценных камней, кольчуг и украшений заметил короткий кинжал, инкрустированный кристаллами. Он лежал так, будто его нарочно оставили именно здесь, ожидая того, кто осмелится схватить его в отчаянном броске.

Моё тело двигалось само. Я сжал рукоять, пальцы мгновенно покрылись холодным потом, и лезвие тут же оказалось у моего горла. Металл касался кожи, будто умолял не медлить.

Я поднял глаза. Сириус всё ещё был в воздухе, а бог уже повернулся ко мне. В его взгляде мелькнуло нечто странное – лёгкое, почти человеческое изумление. Возможно, он не ожидал того, что я собирался сделать дальше.

Все произошло мгновенно. Сквозь горло пронеслась жгучая, разрывающая боль, словно по моей плоти прошлись раскалённым проволочным лезвием. Воздух тут же заполнился запахом крови – резким, металлическим, удушающим. Я захлебнулся ею. Тёплая, густая жидкость хлынула по подбородку, по груди, заливая ладони, заполняя всё вокруг. Мир раскачивался, словно подо мной дрожала сама земля. Я четко ощущал отвращение к своей же крови, но не чувствовал страха смерти. Страх был лишь один – не успеть.

* * *

В следующее мгновение я уже стоял на ногах. Всё вокруг застыло в зловещей, нереальной тишине – настолько плотной, что, казалось, само время перестало дышать. Прямо передо мной находился Сириус – живой, невредимый, спокойный. Его лицо выражало суровую решимость, и, хотя ничего ещё не произошло, он смотрел на меня так, будто предчувствовал беду.

Он строго, почти холодно прищурился, и голос его прозвучал как хлесткий удар по воздуху:

– Я теперь с тебя глаз не спущу.

Я стоял, будто вкопанный, даже дышать получалось с трудом. Всё происходящее казалось настолько невероятным, что я не мог сразу понять – это было сном, отголоском прошлого или всё же реальностью. Слишком живой был этот страх, слишком свежа боль в горле, которую я всё ещё будто чувствовал, несмотря на то, что раны больше не было. Я умер. Я точно помнил, как резал себе горло. Я видел, как Сириус висел в воздухе с рукой божества, пронзившей его насквозь. Это всё действительно произошло. Но сейчас – он стоял передо мной. И это означало только одно: регрессия прошла успешно.

Сириус внимательно посмотрел на меня, и в его взгляде появилось подозрение. Он резко спросил:

– Что случилось?

Я моргнул, не сразу поняв, что он говорит со мной.

– Что? – выдавил я.

– Почему ты так смотришь? Ты сам на себя не похож. Что случилось?

Я взглянул на него внимательнее. Его лицо выражало искреннюю тревогу, но не было ни малейшего намека на то, что он помнит. Ни следа ужаса, через который мы только что прошли. Он был совершенно спокоен. Как будто тот момент, та смерть, никогда не происходила.

– Ты… ничего не помнишь?

Он нахмурился.

– Помню что?

Я тяжело вдохнул, чувствуя, как воздух будто режет лёгкие изнутри. Мысль, что он не знал, не чувствовал, не переживал то, что только что произошло, обрушилась на меня с неожиданной ясностью. Почему? Почему он ничего не помнит? В прошлый раз он знал. Он говорил со мной о перемотке. Тогда мы были вместе в этой петле. А теперь – он стоял, глядя на меня, как на сумасшедшего.

И в этой пустоте вдруг вспыхнуло осознание. В прошлый раз умер я. Только я. А в этот раз – он.

И, как только эта мысль обрела форму, Сириус резко схватил меня за ворот рубашки. Его движения были быстрыми, нервными, пальцы сжались с такой силой, что я едва не потерял равновесие. Он встряхнул меня один раз, сильно, словно пытаясь вытрясти из меня смысл происходящего.

– Что случилось⁈ – его голос был полон раздражения, он выглядел так, будто считал, что я просто издеваюсь над ним или устроил какой-то дурной розыгрыш. Но мне было не до оправданий. Всё внутри меня кричало: времени нет.

Я схватил его за плечи обеими руками, уцепившись так, будто только это держит меня в настоящем. Встретившись с ним взглядом, я заговорил, стараясь, чтобы голос звучал как можно более ясно и убедительно:

– Слушай очень внимательно. В той комнате, прямо сейчас, нас ждёт бог. Настоящее божество из этого мира. И если мы не сделаем что-то немедленно – он убьёт нас обоих.

Сириус замер. На его лице отразилось замешательство, граничащее с неверием. Он шагнул назад, вырываясь из моей хватки, и снова заглянул мне в глаза – как будто искал в них хоть тень лжи, хотя бы след наигранности. Но, увидев только панику и искренний страх, нахмурился и спросил с заметной неуверенностью:

– А как же остальные? Боги. Они ведь всё слышат и всегда следят. Разве не…

– Сейчас это не имеет значения, – перебил я его резко. – Если мы не придумаем план прямо сейчас, он нас просто уничтожит.

Сириус на мгновение задумался, потом вдруг прищурился и пробормотал:

– Хочешь сказать… снова?

Я кивнул. Без слов. Просто медленно, отчётливо. И в этом молчаливом движении было всё, что он должен был понять.

Внезапно тишину, нависшую над коридором, как плотный саван, разорвал до боли знакомый голос – глухой, таящий в себе опасность. Он словно возник из пустоты, заставив моё тело вздрогнуть прежде, чем я успел осознать услышанное.

– Так вот оно что…

Сердце сжалось в груди, и, как по команде, я резко обернулся в сторону, откуда донесся звук. Где-то далеко, на границе тени и тусклого света, вырисовывался силуэт. Тот самый. Он стоял, прислонившись к стене, будто беззаботно наблюдал за нами уже некоторое время, словно эта сцена была для него театром, а мы – лишь актёрами в пьесе, которую он знал наизусть.

Он не спешил приближаться. Его поза оставалась лениво-расслабленной, но в этой расслабленности было что-то пугающее – вялое изящество хищника, который знает, что добыча уже никуда не денется. Пальцы его медленно скользнули по грубой каменной кладке, взгляд был полуопущен, но я чувствовал, что он следил именно за мной. Уголки его рта дрогнули, и он негромко хмыкнул, как будто что-то вспомнил.

– Надо сказать, я был впечатлён, когда увидел, как ты вонзаешь себе в горло клинок, – протянул он с ленивой иронией, отталкиваясь от стены и начиная медленно двигаться в нашу сторону. – Передо мной бывало разное. Люди умоляли, кричали, пытались сбежать. Но чтобы вот так – сразу к самоубийству… это ново.

Каждое его слово будто ложилось мне на грудь холодным камнем. Он шёл неторопливо, шаг за шагом приближаясь, и с каждым этим шагом воздух становился тяжелее, как будто насыщался страхом и обречённостью. Мне не нужно было видеть его глаза, чтобы понять – он всё помнил. Он тоже пережил регрессию.

– Я всё ломал голову, – продолжал он, словно разговаривая сам с собой, – откуда у тебя такое количество знаний, эта странная способность предугадывать, избегать. Как будто ты заранее знаешь, где упадёт молния, куда ударит меч, когда придёт смерть. А теперь всё встало на свои места. Ты умеешь перематывать время.

Он остановился в нескольких шагах от нас, и в его глазах, этих пугающе золотых и чуждых человеческому миру, впервые вспыхнул не интерес, не насмешка – а настоящая, неподдельная настороженность.

– Что ж, ничего не сказать, сила и впрямь опасная.

Я чувствовал, как в груди бешено колотится сердце. Оно стучало так яростно, что, казалось, вот-вот вырвется наружу. Всё пошло не так. Этого не должно было быть. Он не должен помнить. Никто не должен был помнить.

Даже сами боги, те, кто живёт вне времени, не ощущали регрессии. Система всегда работала чётко – возвращала меня одного, не оставляя следов в сознаниях других. Так почему сейчас это существо здесь? Почему оно сохранило воспоминания и пришло за нами в другой виток времени?

В голове зазвенело, как от удара. Ответов не было. Только ужас.

Он склонил голову чуть вбок, не отводя от меня взгляда, в голосе вновь появилось притворное любопытство:

– А теперь скажи мне, человек, кто подарил тебе эту силу? Хронос, может быть? Или кто-то другой из тех, кто играет с вечностью? Один из тех старших богов, что всё ещё помнят, как время было жидким и текло вспять?

21
Смерть: всего лишь смерть

Уведомление от системы авторов!

⚠ Внимание: обнаружена аномалия в протоколе регрессии.

Стирание воспоминаний у божественных сущностей текущего мира оказалось невозможным. Просим воздержаться от разглашения сведений о природе Межмирья.

⚠ Любая утечка истины может повлечь за собой немедленную ликвидацию авторского мира вместе с его создателем.

Когда на границе зрения вспыхнул новый сигнал, я вздрогнул, будто кто-то коснулся моей кожи холодными пальцами. Уведомление от Системы Авторов – всего лишь несколько слов, но таких тревожащих, что это буквально выбивало землю из-под ног.

«Ликвидация мира».

Это словосочетание несколько раз пронеслось в моей голове. Разве система Межмирья не утверждала, что миры не могут быть уничтожены? Что каждый из них – как живой сосуд? Что авторы обязаны спасти свои миры из апокалипсиса?

И всё же – эти слова горели в воздухе, не исчезали. Я смотрел на уведомление и видел приговор.

Я медленно поднял взгляд. Он – тот, что стоял перед нами, с ленивой грацией зверя, проснувшегося от долгой спячки – уже не просто наблюдал. Он всматривался. Его золотые глаза сияли иначе. Как будто в глубине этих неестественных светил вспыхнул осознанный интерес, холодный, отчуждённый, но пугающе живой. И в этот миг я понял:

«Боги. Боги этого мира. Они были не просто очередными персонажами истории. Они были силой, способной разрушить саму систему. Я сам наделил их безграничной силой».

Кожа покрылась липкой испариной. Воздух стал вязким, как смола, лип к горлу, не давая выдохнуть.

«В Межмирье нет ничего невозможного, да? – подумал я, и внутри что-то болезненно щёлкнуло, как треснувшая кость. – Любой автор, даже самый обычный, всего лишь человек с клавиатурой и воображением, способен создать целый мир. Законы, людей, историю, боль. И если это способен сделать человек, тогда на что способны боги? Те, кто рождён не для того, чтобы сочинять, а чтобы воплощать? Кто владеет измерениями, управляющими материей, памятью и судьбой?»

Моя рука непроизвольно дернулась, будто хотела что-то достать – оружие, амулет, хоть что-нибудь, но пальцы сжались в пустоте. В это мгновение его голос прорезал пространство, как раскалённый металл режет ткань:

– Не нравится мне твой взгляд, – протянул он медленно, словно смакуя каждый слог. – Ты как будто разговариваешь с кем-то кроме меня.

Я почувствовал, как холод скользнул под одежду, по шее, вниз, к пояснице. Он как будто пытался читать мои мысли.

Он сделал шаг вперёд – быстрый, резкий, с хищной уверенностью, как будто вот-вот должен был сорваться в бросок, и воздух сразу взвился вокруг него, будто вспугнутый вихрь.

Но в этот миг Сириус оказался передо мной. Он не прыгнул, не взревел, не закрыл меня телом – просто молча встал напротив. Подняв руку, будто бы удерживая само пространство между нами и тем существом.

И только тогда, в этой напряжённой тишине, я увидел его лицо. Свет от камней играл на его скулах, но выражение не скрывалось. Он боялся. Настоящий страх. Не паника. Не инстинкт. А осознание происходящего. Сириус не знал даже половины того, что уже успел понять я, однако ему хватило этой пары минут для оценки ситуации.

Божество впервые за все это время посмотрело не на меня, а на него. Его взгляд, обычно рассеянный и полный высокомерного безразличия, вдруг стал цепким – как будто только сейчас оно увидело Сириуса по-настоящему. Лицо его на миг исказилось – не злобой, а чем-то более опасным.

– Я заметил это ещё тогда, – произнесло оно, распрямив плечи, будто вдруг вспомнив о собственной божественности. – У тебя удивительно сильный дар к водной магии. Сильнее, чем должно быть у человека.

Сириус стоял неподвижно. Даже бровью не повёл, как будто слова не достигли его вовсе.

– У кого-то дар к магии, – тихо ответил он, – а у кого-то к болтовне.

В тот момент всё рухнуло. Без предупреждения, без лишних слов – божество рвануло вперёд. В его движении было что-то нечеловеческое, почти резкое, как если бы хищная птица с силой сорвалась с небес, и всё пространство впереди дрогнуло, сжавшись под его тяжестью.

Сириус среагировал мгновенно: воздух вокруг него исказился, и из ниоткуда, словно из глубины сна, поднялась стена воды. Она ударила вперед с такой силой, что под потолком все задрожало.

Но существо прошло сквозь всю эту магию, словно сквозь иллюзию. Как будто вода сама уступила ему дорогу, растворившись в его присутствии.

Я не дал себе ни секунды. Мой голос сам вырвался наружу, будто не я говорил, а тело, отработанное до рефлекса:

– Клинок арканы!

Из воздуха передо мной вырвался огонь, яркий, обжигающий. Он не просто вспыхнул – он рванул вперёд с яростью, которая могла бы разрезать ночь.

Всё заволокло дымом. Сладким, горьким, пепельным. Он тут же проник в лёгкие, и каждое дыхание стало пыткой. Горло обожгло, в носу защипало, а во рту остался металлический привкус горелой магии и собственной крови. Я закашлялся, согнувшись, мир вокруг стал зыбким, как во сне, где всё идёт не так.

Мне показалось, что всё закончилось.

Но из тумана, прорывая его, как стрела, выскочила фигура. Дым разлетелся вокруг её тела, отступил, подчинился. Божество даже не остановилось, а скорее уверенным рывком подбежало к нам.

Я понял это сразу – мы ничего не сможем. Не спасемся.

До того, как разум успел испугаться, тело уже действовало. Я оттолкнул Сириуса назад – резко, со всей силой, которую смог собрать. Он не успел даже воспротивиться, и в следующую секунду я уже стоял перед ним, закрывая его собой.

Удар пришёл неотвратимо.

Рука существа – тонкая, с кожей, похожей на обсидиан, – прошла сквозь мою грудь, как нож сквозь воду. Без усилия, почти бережно. Ни звука, ни треска. Лишь тяжёлый, липкий момент пронизывающей боли. Как будто кто-то опустил в меня раскалённую иглу и начал медленно поворачивать её, нащупывая самое сердце.

Я не закричал. Воздух вылетел из лёгких, и всё, что осталось, это странный, захлёбывающийся хрип. Я почувствовал, как кровь заливает живот, стекает вниз по рубашке, по бокам, по внутренней поверхности бёдер. Колени подогнулись. Мир наклонился. Всё пошло под откос.

Боль была странно тихой. Она не колола, не жгла, а просто медленно гасила меня изнутри. Глаза застилала тьма, как чернильная вода.

«Если в этот раз я умер раньше, – пронеслось в моей голове, – тогда, может быть, в этот раз он…?»

И всё оборвалось.

* * *

Когда я открыл глаза, мир словно дрогнул – едва ощутимый сдвиг, но он сразу выдал себя во всем: в стоящей передо мной фигуре Сириуса, в странно искривлённом выражении его лица, будто эмоции запаздывали на полудыхание, в гулком пульсе у меня в висках, в том, как внезапно стало тяжело дышать, будто воздух был слишком свежим – только что вывороченным из небытия. Мгновение назад в меня вонзалась рука божества, а теперь я стоял целый и невредимый, а напротив был он, живой, и только ужас в его взгляде доказывал, что время действительно свернулось.

– Ты… – прошептал он, но не договорил.

В этот момент раздался мерзкий, рвущийся, как влажная ткань, звук. Громкий, дрожащий, живой. Мы не обменялись ни словом – просто одновременно, как единый организм, обернулись к источнику этого звука и вскинули руки. Тело отреагировало быстрее сознания, инстинктами, памятью, которую еще не успели стереть.

Оно приближалось. Божество – не бегом, не прыжком, но словно скользило по воздуху, не касаясь пола, оставляя за собой волны давления и жара, в которых коридор искажал геометрию. Его глаза сияли, будто в них трепетал внутренний рассвет – не свет, но боль, сжатая в золотую точку. Мы бросились в стороны и тотчас оба врезались в стены.

Сириус едва удержался на ногах, ладонь его вспыхнула влагой, и следующее, что я ощутил – мощный рывок, будто волна схватила нас за воротники и швырнула прочь, сквозь весь этот оставшийся коридор, наружу.

Мы вылетели в сокровищницу. Воздух там был густой, пахнущий медью, старым деревом и застывшими чарами. Золото, покрытое пылью веков, мягко звякнуло под ногами, когда мы приземлились, и в следующий же миг я уже разглядывал пролёты лестниц, двери, выходы – искал путь бегства, лишь бы подальше.

Но не успел я заметить выход, как почувствовал рывок. Жёсткие пальцы сомкнулись на моей шее.

Он догнал. Божество появилось за нашими спинами, не издав ни звука, лишь тень его – сначала холод, прошедший по коже, как лёд, а потом захват, удушающий, поднимающий нас обоих в воздух. Я судорожно вдохнул и тотчас услышал, как Сириус, рядом, срывается на хрип.

Мы оба замерли, повиснув в воздухе, как две тряпичные куклы на нитках, – бессильные, жалкие, дрожащие от осознания, что даже с памятью, мы снова не смогли. Всё повторялось.

– Кажется, я понял, – голос божества раздался не как звук, а как нечто, вонзающееся внутрь, словно острые иглы. Он не говорил – он всматривался, и в каждом его слове сквозил почти насмешливый азарт. – Если ты умираешь, тогда время поворачивается вспять. Значит, эта странная сила была дарована всё-таки тебе, а не твоему дружку?

Я хотел ответить, но горло не слушалось. Изо рта вырвался лишь глухой хрип, похожий на звук треснувшего металла. Пальцы божества впивались в мою шею с такой силой, что кости скрипели, как под гнётом тисков. Воздух исчез. Не просто перестал поступать в лёгкие, а словно испарился. Всё внутри сжалось, грудная клетка дрожала, в висках пульсировала тьма. От недостатка кислорода начинало мутнеть в глазах, и даже потянуть энергию из магического резерва становилось тяжело, как будто магия – тоже дыхание, и её задушили вместе со мной.

– Тогда… – задумчиво протянуло божество. Но договорить оно не успело.

Что-то вспыхнуло – движение, шёпот влаги, толчок магии. Мир сдвинулся, как соскользнувшая линза. Поток воды прорвался между нами, захлестнул, швырнул, вырвал меня из хватки. Я ударился о мокрый, каменный пол. Дыхание вернулось – резко, болезненно, с глухим кашлем, как нож, вонзившийся изнутри.

Я приподнял голову, пытаясь понять, где мы. Комната. Широкая, пустая, затопленная отражениями золота и камня. Блеск сокровищницы. Воздух казался насыщенным пылью древности и металлом, и всё же ощущался как преддверие смерти. Где-то в центре комнаты – божество, расправляющее плечи. Я огляделся.

«Сириус?»

Я заметил его фигуру где-то вдали на полу – он не шевелился.

Странное предчувствие потянуло меня вперед. Я вскочил на ноги, побежал навстречу Сириусу. Руки дрожали, дыхание вырывалось с хрипами, сердце било в груди, как молот.

Подойдя ближе, я застыл. Его тело лежало странно ровно, неестественно спокойно, как будто он просто уснул. В его груди зияла дыра – та же, что я уже видел в прошлых регрессиях. И всё же то, как его глаза остались открытыми, стеклянными, подсказывало мне, что он не понял. Не осознал, что умирает.

Внезапно что-то ударило меня сзади. Перед глазами снова все сместилось. Я не сразу понял, что произошло. Словно моё тело отказывалось признать факт вторжения.

Но спустя секунду боль с хрустом взорвалась в плече – острый, невыносимый огонь, словно существо сжало кость и размазало по суставу. Меня отшвырнуло в сторону.

Полёт был коротким, но ощущался как вечность. Я ударился о кучу золота – жёсткую, холодную. Монеты рассыпались, звеня, как смех. Один из острых углов рассёк висок. Я застонал, попытался подняться, но мышцы отказывались двигаться. Слишком сильно гудела боль.

И всё же я знал, что должен был сделать. Я должен был умереть как можно скорее. Иначе времени не будет. Иначе Сириуса не получится вернуть.

Мой взгляд внезапно ухватился за клинок, лежавший рядом на грудах золота – тот самый. Простой, затёртый, но знакомый. Лежал рядом, будто ждал.

Я потянулся и тут же вскрикнул. Неожиданный мощный удар пришёлся прямо в руку. Божество бросило что-то. Может, осколок артефакта, может, просто камень, но хватило и этого. Лезвие вылетело из пальцев, палец вывернулся вбок. Я почувствовал, как он ломается – резкая боль, такая острая, что в горле перехватило.