Текст книги "Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 6 (СИ)"

Автор книги: Holname

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

16
Смерть: воссоединение с командой

Один шаг в пустоту и в глазах сразу помутнело. Правда, я так и не понял почему именно: то ли усталость и раны окончательно сломили меня, то ли перенос в другой мир сказался на сознании.

Несколько секунд всё вокруг было тусклым, смазанным. Где-то в отдалении начали пробиваться голоса – неприятные, резкие, наложенные друг на друга. Кричали сразу несколько человек. Раздражённые, испуганные. Я попытался отгородиться от шума, но тут в лицо словно врезалась стена – жаркая, звонкая, с горьким привкусом злости.

Я резко открыл глаза. Лицо горело. Надо мной навис Сириус. Его держали остальные – Реон, Такеши, кто-то ещё, вчетвером или впятером, не разобрать. Он вырывался, плечи дёргались, губы скривлены в ярости, пальцы сжаты в кулаки. Казалось, исчезни между нами преграда в виде сдерживающих товарищей, и он точно бы набросился на меня.

Тогда голос окружающих прорезал гул окончательно, добравшись до самого центра.

– Ты что о себе возомнил⁈ – орал Сириус, смотря мне прямо в глаза. – Сначала приказы раздаёшь направо и налево, а потом умираешь⁈

И тут в голове вспыхнуло новое, до обидного простое осознание: Сириус знал. Единственный. Он видел всё – знал, сколько раз я умирал, сколько раз возвращался обратно. Каждая моя регрессия становилась регрессией и для него, даже если он молчал об этом. Пока я пытался исправить ошибки, он оставался на месте, застывал внутри этой петли, словно заперт в ожидании следующей попытки, и не имел ни малейшего шанса вмешаться. Он просто сидел и ждал, немой свидетель всего этого безумия.

– Я тебе не какая-то дворняга, которой можно просто так помыкать! – голос Сириуса срывался до такой степени, что за ним едва угадывался гнев. – Если бы ты с самого начала позвал меня на помощь, я бы не дал им утащить тебя на какой-то там скрытый рейд!

И только тогда вся картина сложилась в целое. Не просто гнев, не просто обида. Он действительно пытался спасти меня. Пытался снова и снова, но я упорно отгораживал его, оставлял позади, будто нарочно вытеснял его из уравнения, в котором сам не знал, каков будет результат. И только сейчас, с этой пощёчиной и этим криком, я понял, как много в нём копилось.

Неожиданное тепло под кожей было первым, что вырвало меня собственных мыслей. Оно шло волнами от чужой руки, тёплой, уверенной, положенной на грудь. Кто-то что-то бормотал, и откуда-то шёл мягкий свет, почти незаметный – не огонь и не вспышка, а ровное сияние, будто от старой лампы в тумане. Я опустил глаза и понял, что не стою: меня просто усадили, прислонив к стене, аккуратно, как укладывают раненого, чтобы тот не захлебнулся собственной болью.

Рядом сидела Харука. Спокойная, собранная, сосредоточенная до такой степени, будто бы вокруг не было ни шума, ни чужих голосов, ни Сириуса, вырывающегося из рук товарищей. Одна её ладонь покоилась на моей груди, вторая – придерживала мой затылок. От пальцев тянулись тонкие нити света – бледные, будто лунный свет, и каждая вибрировала с тёплой, почти домашней силой. Она не залечивала раны – она будто успокаивала само тело, приглушала боль, снимала напряжение, подменяя хрупкость чем-то более основательным. Я не знал, как это работает, но прямо сейчас именно ее магия приводила мои мысли в порядок.

– Чего молчишь⁈ – голос Сириуса уже не просто звенел – он резал, будто осколки стекла под ногами. Он вырывался из рук других всё яростнее, как будто от этого зависело что-то большее, чем просто разговор.

– Ну, всё! – рявкнул Реон, перехватывая его сзади и резко оттягивая на себя. – Ему и так досталось! Дай хотя бы прийти в себя!

Но Сириус словно не слышал нашего лидера. Его лицо исказилось до предела, взгляд метался, но не вокруг – он смотрел только на меня, будто остальное перестало существовать. Люди, их руки, наш чертов рейд – всё для него в этот момент было не больше чем фоном, случайными декорациями к сцене, где оставались только мы двое.

– Сказать нечего⁈ – Сириус уже не кричал, но каждое слово звучало как плеть.

Я медленно вдохнул, стараясь не закашляться. Воздух отдавал пылью и кровью. Но промолчать дальше уже не получалось. Как бы тяжело ни было, ответ от меня ждали сейчас – и я это чувствовал всем телом.

Я поднял взгляд – спокойно, прямо, настолько, насколько позволяли дрожащие мышцы лица. Сириус замер. Ни один мускул не дернулся, и хоть его продолжали держать, казалось, он уже не сопротивлялся.

– Я не ожидал, что всё обернётся так, – начал я, не отводя глаз. – Даже не знал, что боги решат использовать меня для проведения скрытого рейда. Это было внезапно. Не только для вас – для меня в первую очередь.

Я оттолкнулся от стены – осторожно, медленно, будто боялся снова потерять равновесие, – и, перенеся тяжесть тела, скрестил ноги. Голова чуть наклонилась сама собой, и я поклонился – глубоко, как полагается не перед командиром, а перед всеми товарищами, которым нанёс боль.

– Мне жаль, что я доставил вам всем столько тревоги. И особенно тебе, Сириус.

Молчание было странным. Глухим. Сириуса отпустили – то ли потому, что он сам перестал рваться, то ли потому, что остальным стало ясно: всё, что нужно было сказать, уже сказано. Но сам Сириус продолжал стоять на месте, не двигаясь, и даже его взгляд оставался прежним – тяжёлым, злым, колющим.

Тут не выдержал уже сам Реон. Лидер нашего лагеря выступил вперёд, напряжённо посмотрел мне в глаза и спросил:

– Но разве есть причина, по которой боги хотели бы избавиться лично от тебя? Очевидно же, что если на скрытый рейд силой затягивают одного – это уже личное.

– Есть причина, – уверенно ответил я, и внезапно в груди что-то ёкнуло – я вспомнил кое-что важное.

Взволнованно оглянувшись, я заметил её – Лурию, девушку, которую притащил с собой из скрытого рейда. Она сидела на земле неподалёку, прижимаясь спиной к холодной стене. Рядом с ней, на коленях, сидел один из наших. Казалось, Лурии и хотели бы оказать помощь уже сейчас, но в нашей команде был всего один лекарь, и он прямо сейчас лечил меня.

Лурия была в сознании – и это стало самым пугающим для меня. Возможно, она очнулась раньше меня. Возможно, даже успела обменяться парой слов с нашими. Я не знал деталей, и не мог даже предположить что случилось пока я был без сознания.

Но её взгляд в этот момент был сосредоточенным и строгим, как у хищника, который внимательно наблюдал за жертвой, решая, какой путь ей предстоит выбрать.

– Причина? – повторил Реон, нахмурив брови.

У меня оставалось не так много вариантов. Правду сказать – и пусть потом весь лагерь узнает кто я такой и что за мной тянется. Или солгать, понадеяться, что Лурия промолчит. Но стоило лишь снова встретиться с ней взглядом – прямым, колющим, как нож, – как стало ясно: лгать не выйдет. Она видела меня насквозь. Словно уже знала, что я собирался сказать.

Да и Сириус… он тоже не отводил взгляда, сжав кулаки так, будто стоило мне сказать не то – и он лично закончит начатое богами.

Я глубоко и даже как-то безысходно выдохнул.

– До того, как я попал в ваш лагерь, я перешёл дорогу одному человеку, который очень нравится богам.

Пауза. Я огляделся. В глазах товарищей был вопрос, но пока не осуждение. И всё равно горло сжало.

– И «перешёл дорогу» – это ещё мягко сказано, – напряженно продолжал я. – Сначала мы были товарищами. Потом он бросил меня умирать. Я выжил. И в какой-то момент решил, что месть – это всё, что у меня осталось. Что если он счастлив, если у него теперь новые союзники – то именно их я должен уничтожить в первую очередь. Хотел, чтобы он страдал. Чтобы понял, что значит потерять то, что тебе дорого.

– Ты кого-то убил? – голос прозвучал негромко, но отозвался в груди.

– Нет, – даже с каким-то облегчением ответил я. – Не успел. Но, возможно, мог бы. Тогда я был готов. Однако одному человеку я всё-таки жизнь испортил, и этот человек стоит перед вами.

Я посмотрел на Сириуса, и вместе со мной множество изумленных взглядов сразу обратились к нему.

– Сириус – это один из товарищей моего заклятого врага. Потерявший память во время одной из наших стычек.

Наступила тишина. Нехорошая. Не та, что приходит после боя, когда ещё звенит в ушах и кровь капает в пыль. Эта была другая – вязкая, как сгущённый страх, будто весь воздух в лагере вдруг стал гулким и плотным. Никто не шевелился. Даже ветер стих.

Я поднял взгляд – и наткнулся на Лурию.

Она сидела там же, где я её заметил несколько минут назад, у стены, склонившись чуть вперёд, с напряжённо выпрямленной спиной. На её лице не было гнева, удивления – ничего лишнего. Только настороженность. Как у зверя, что уже знает, что ты опасен, но ещё не решил, стоит ли бросаться.

В её взгляде я читал вопрос – не «почему ты солгал», а «насколько далеко ты готов зайти». Она явно признала в Сириусе кого-то из прошлого. Но, судя по тому, как она сейчас смотрела на него и на меня – она считала, что мы всё это время играли в одну игру. За спиной у Акиры. За спиной у всех. Возможно, ей было тяжело поверить в историю с потерей памяти?

– Подождите, – вдруг прошептала Харука.

Голос её прорезал тишину, как дрожь по льду. Она всё это время была рядом со мной – тёплая, внимательная, терпеливая. Помогала, когда меня лихорадило. Держала мои руки, когда я не мог даже шепнуть. А теперь смотрела не на меня. На Сириуса.

– То есть… он не помнит своего прошлого?

Я чуть кивнул, не сводя глаз земли под ногами, как будто там могло быть хоть какое-то объяснение.

– Даже имени, – тихо выдохнул я. Голос был сдавленным, но безжалостно ясным.

Сириус дёрнулся, будто хотел что-то сказать, потом шумно выдохнул, посмотрел в сторону, будто сам себе надоел.

– Не смотрите на меня так, – бросил он недовольно. – Не велика потеря. Всё нормально. Перестаньте делать из меня инвалида.

Думаю, тяжелее всего в этой истории было Сириусу. Все-таки теперь он понимал, что отыгрывать свою роль в этой ситуации нужно было качественно. Но вряд ли он знал как правильно изображать из себя человека с потерей памяти.

Я отвёл взгляд – и столкнулся с глазами Реона. Лидер лагеря не моргал. Не отводил взгляда. Не дёргался. Только смотрел – вглубь, мимо глаз, будто пытался нащупать суть чего-то. А потом, не повышая голоса, спросил:

– То есть сейчас боги следят за вашей враждой?

Я чуть усмехнулся. Не весело – скорее, горько.

– Не думал я, что всё выльется в такую подставу, – казалось, даже мой голос стал веселее. – Они выдернули меня в другой мир без предупреждения, без команды, без права на выбор. А затем кинули в лапы тем, кто раньше был рядом с ним. А потом просто смотрели. Как я выкручусь. Как буду выкручиваться дальше.

Я поднял голову, посмотрел на всех – на Сириуса, на Реона, на Харуку, которая снова опустила глаза, будто что-то поняла.

– Вот вам и честный бой, – добавил я. – Вот вам и божественная справедливость.

Я замолчал. Может, потому что больше нечего было сказать. А может – потому что не видел смысла. Всё уже лежало на поверхности.

И тогда, словно щелчок, перед глазами дрогнуло пространство. За ним стали появляться уже привычные вспышки, холодный свет, мерцание уведомлений.

[Уведомление системы]

Бог Врат Бездны с напряжением думает о ваших словах.

[Уведомление системы]

Бог Справедливости и Света чувствует вину за свое бездействие.

[Уведомление системы]

Бог Переломных Судеб поддерживает вашу решимость.

Я медленно выдохнул. Мир вернулся на место, как будто туман на секунду развеялся, показал далёкие вершины и снова скрыл их. Поднял глаза. Вокруг – тишина.

Я провёл рукой по лицу. Осталась испарина. Пульс был сбитым, но я уже не дрожал.

Тотчас окружающие будто внезапно осознали что-то. Их взгляды плавно переместились с меня на Лурию – лучницу без своих стрел. Раненную, дрожавшую от слабости, все время молчавшую. И тогда – как щелчок в воздухе – один голос прорезал пространство.

– А она кто? – резко спросила Харука, слегка приподнимаясь. Её лицо, обычно мягкое, теперь было сжато в камень. Лоб нахмурен, в голосе дрожит не тревога, а едва сдерживаемое раздражение.

Лурия даже не шелохнулась. Она смотрела прямо на меня – всё с тем же взглядом хищницы, выжидающей, какой путь я выберу.

Я тяжело выдохнул.

– Та, кого я взял в заложники, чтобы выжить в скрытом рейде, – я отвечал спокойно. Не оправдываясь сам и не оправдывая её.

Плечи Реона чуть напряглись. Он развернулся к девушке, его тень легла через камни и часть её фигуры. Голос был хриплым, отточенным.

– Иными словами, одна из тех, кто пытался тебя убить?

Лурия улыбнулась – странно, почти спокойно. Но в этой улыбке не было тепла.

– Вы даже не представляете, сколько зла он нам причинил, – сказала она, почти шепотом, но каждая буква резала слух. – В сравнении с этим… убийство – капля.

– Разве это оправдывает попытку целой группой кого-то поймать, забить и жестоко уничтожить? – рвано бросила Харука. Она казалась невероятно злой. В этот момент, возможно, из-за переизбытка эмоций она прервала мое исцеление и направила все свое внимание на лучницу. – Толпой, по сигналу, без слов – просто потому что захотелось?

Харука говорила так, будто сама была свидетелем случившегося. Но правда скрывалась в ином: она просто видела все те травмы, которые остались на мне после того тяжелого боя. Видела и ожоги, и удары, и переломанные кости.

Харука выпрямилась, кровь всё ещё блестела на её запястьях от недавнего лечения. Но теперь её руки были сжаты в кулаки.

– Не важно, что было между вами, – продолжила она. – Наваливаться всей кучей на одного и пытаться забить насмерть – это низко и позорно. Никто из тех, с кем я сражалась, никогда не опускался до такого. Даже враги.

Лурия моргнула. Лёгкое дрожание подбородка, почти незаметное. Но она всё ещё молчала. И, возможно, именно это молчание говорило громче любых слов.

Внезапно, прежде чем кто-то успел снова заговорить, воздух будто дрогнул. Еле уловимый импульс – как вибрация в глубине черепа – и сразу следом перед глазами заплясали строки.

[Уведомление системы]

Бог Равновесия поддерживает мысли Харуки.

[Уведомление системы]

Бог Судебных Весов считает, что лекарь рассуждает здраво.

[Уведомление системы]

Богиня Тихих Сердец раздумывает над тем, чтобы наградить Харуку.

Я прищурился, чуть склонив голову. Эти уведомления не были связаны с моими действиями. Впервые за долгое время они говорили о ком-то другом, и это показалось странным.

Мысли богов о твоих поступках были чем-то сокровенном в этом хрупком мире. Если ты обращал на них свое внимание, они стремились показать тебе что именно думали о тебе. Однако в этой ситуации боги будто хотели показать мне, что они думали о Харуке. Почему? Потому что мы оба были замешаны в этой ситуации?

Лурия не ответила. Ни взгляда, ни даже вздоха – лишь легкое движение ресниц, будто пыльный ветер прошёл по лицу. Она опустила глаза, потупившись куда-то в землю перед собой, и вся её фигура вдруг показалась слишком хрупкой, почти надломленной.

Я медленно выдохнул, опускаясь чуть ниже и, не отрывая взгляда от её зажатых в коленях рук, обратился к Харуке. Тихо, почти шёпотом – так, чтобы услышала только она:

– Подлечи её немного, если остались силы.

Харука дёрнулась, будто я попросил сделать невозможное или недопустимое.

– Но… – в её голосе слышался упрёк, и, возможно, даже обида.

– Это я нанёс ей эти раны, – перебил я, всё так же не глядя ни на неё, ни на Лурию.– Не могу смотреть, как она разваливается у всех на глазах.

Харуке это не нравилось. По движениям плеч, по тому, как она стиснула зубы и обернулась к Реону, это было ясно без слов. Но всё же – сдалась.

– Ладно, – нехотя бросила она, поднялась и сразу шагнула к Лурии.

В этот момент напряженную тишину разрушил Реон. Его голос прозвучал чуть громче, чем нужно, но в нём не было гнева – только усталость.

– Давайте на этом закончим, – твёрдо произнёс он. – Нужно вернуться в лагерь. Отдохнуть, перевязаться, осмыслить всё.

Воздух дрогнул. Несколько человек почти одновременно выдохнули – медленно, шумно, будто только сейчас осознали, как долго держали в себе дыхание. Как долго жили только боем.

– Рейд окончен. Вы все хорошо потрудились, – продолжил Реон, оглядывая каждого. – Но не теряйте бдительности. Мы всё ещё в опасной зоне.

Я ещё не успел подняться, как воздух рядом будто затрещал, сгустился, замер – и тут в поле зрения один за другим начали всплывать мерцающие светло-голубые прямоугольники. Характерный звук уведомлений прошёлся по ушам, разрезая тишину, которая только-только начала казаться спокойной.

[Уведомление системы]

Рейд завершён. Ваша команда признана победителем.

[Уведомление системы]

Ваша группа получает награду за успешное завершение скрытого рейда.

[Уведомление системы]

Получено:

– Артефакт: Пульсирующий оберег безмолвия

– Доспехи: Кольчужный плащ странника теней

– Инструмент: Кристалл навигации (для обозначения безопасных маршрутов)

– Улучшение лагеря: Магический факел «Ненасытное пламя» (охраняет территорию во сне)

– Особый предмет: Источник вечной воды – предмет класса реликвия.

Последняя награда была самой важной – той самой, ради которой мы и шли.

Реон коротко глянул на таблички, потом перевёл взгляд на меня. Мы оба понимали: награда хороша. Даже слишком.

– Забираем и валим отсюда, – сухо произнёс он. – Пока система не передумала.

Пока кто-то смеялся, а кто-то лишь сдержанно пожимал плечами от облегчения, я все же сумел подняться на ноги. Казалось, будто радость скользила мимо – чужая, ненастоящая. Я был частью команды, но в глубине оставался чем-то отдельным. И мне было вовсе не до радости.

И тут – резкий сигнал. Прямо перед глазами, уже привычным цветом, но с неожиданной отметкой:

[Уведомление системы]

За завершение скрытого рейда и выполнение особых условий вы получаете персональную награду.

Получено: Артефакт «Осколок Зарытого Пламени» (Класс: легендарный)

Этот артефакт когда-то принадлежал тому, кто шёл против воли богов.

Пробуждает способности, скрытые глубоко в душе. Усиливает эффекты, связанные с возрождением, упрямством и нарушением предопределения.

Эффект пассивный: сопротивление стихийной магии, сопротивление магии контроля разума.

Активный эффект (1 раз в 7 дней): Огненное Зарево – восстанавливает тело и душу, сжигая проклятия и возвращая полные боевые характеристики.

Не успел я удивиться столь щедрой личной наградой, как перед глазами возникло новое уведомление:

[Уведомление системы]

Бог Переломных Судеб отмечает вашу склонность идти наперекор. Он следит. Он доволен.

17
Смерть: ограничения для Сириуса

Я неохотно открыл глаза. Пере до мной была лишь размытая пелена, будто всё вокруг залили мягким, тёплым светом. Свет пробивался сквозь щели в ставнях, заливал комнату ровным сиянием, напоминая, что утро уже наступило.

Постепенно очертания стали яснее, и я осознал, что нахожусь не в руинах, не среди пепла и развалин, а в доме. Под спиной было что-то мягкое, пахнущее древесной пылью, слегка прелой соломой и чем-то спокойным, домашним. Впервые за долгое время было тепло и тихо. Ни шума сражений, ни скрежета стали, ни криков.

Я выдохнул, чувствуя, как лёгкие наполняются сухим, спокойным воздухом. Ни запаха крови, ни гари. Всё казалось почти нереальным.

Я медленно приподнялся. Тело слушалось. Лёгкость в руках, ясность в голове, будто я действительно отдохнул. Не было ни ломоты, ни следов раны в боку. Я провёл пальцами по коже – ничего. Чисто, и все благодаря трудам Харуки во время лечения.

Я сел, обвёл взглядом комнату. Она была простой, но уютной. Стены собраны из тёмного дерева, потолок невысокий, но прочный. В углу стояла старая печь, рядом – сложенные в стопку одеяла. На полу лежал ковёр, поношенный, но чистый. Я точно знал, что его не было раньше, но многое изменилось с тех пор, как мы вернулись с рейда. Другие члены лагеря специально подготовили вещи к нашему возвращению.

Я поднялся с постели. Мышцы откликнулись спокойно, без боли. Даже удивительно. Пальцы прошлись по груди – гладкая кожа, ни следа от того, что когда-то казалось смертельным. Волосы лезли в глаза, тяжёлые и растрёпанные после сна. Верхней одежды на мне не было, только лёгкие штаны. В комнате было достаточно тепло, чтобы это не имело значения.

«Боги вряд ли дадут мне возможность спокойно отдохнуть. Рейды, рейды и ещё раз рейды. Их будет всё больше, и с каждым разом они станут жёстче. А там, глядишь, и до самой сложной части истории дойдём. До той, где сами боги сойдут на землю».

Я потянулся, позволяя костям хрустнуть. Сейчас я был в безопасности, и это само по себе казалось непривычным.

«Только случится это не раньше, чем через пару лет. А до тех пор мне и Сириусу придётся застрять в этом месте и хорошенько приготовиться к решающему бою. К слову о Сириусе…»

Я медленно повернул голову, оглядываясь по сторонам, словно надеясь увидеть его рядом. Но комната была пуста. Только след на кресле где-то в углу и помятые занавески, будто о которые кто-то вытирал руки.

Я вздохнул. В последнее время он будто нарочно избегал меня. Уходил рано, возвращался поздно, смотрел куда-то мимо, словно я стал прозрачным.

«Надо бы разобраться с этой проблемой. Он слишком уж уверенно отгораживается. Не к добру всё это».

Я откинул одеяло, нашел лежавшую на диване тёплую кофту и быстро накинул на оголённую грудь. Ткань приятно ложилась на плечи, чуть пощипывая кожу после сна.

Добравшись до выхода, я открыл дверь наружу. День был на удивление ясным, небо над лагерем чистым, воздух пах дровами, смолой и чьей-то свежей выпечкой.

Кто-то прошёл мимо и коротко кивнул, приветствуя меня. Я ответил тем же. Теперь это происходило всё чаще. Атмосфера в лагере заметно оживилась: люди общались, работали, смеялись. Уже не было той гнетущей настороженности, что висела в воздухе в первые дни.

Да и меня с Сириусом здесь больше никто не сторонился. Мы стали частью этого места. Непривычно, но приятно.

Пока я шёл по лагерю, не спеша рассматривая лица прохожих и мелькающие в их руках инструменты, кто-то в толпе привлёк моё внимание. Белое одеяние, лёгкий шаг, золотистые волосы, светящиеся на солнце, – всё это выдавало её с головой. Несмотря на расстояние, я сразу понял, кто это.

Не раздумывая, я прибавил шаг, лавируя между людьми, и вскоре поравнялся с ней. Не стал сразу привлекать внимание. Просто шагал рядом, улавливая в её движениях знакомую лёгкость. Лишь спустя несколько секунд Харука, по-прежнему погружённая в свои мысли, заметила меня. Она чуть вздрогнула и посмотрела в бок.

– Что такое? – спросила она, немного нахмурившись.

– Ничего. Просто увидел тебя и решил поздороваться.

– Но так и не поздоровался?

– Привет, – выдавил я с виноватой улыбкой.

Она тихо вздохнула, не останавливаясь.

– Я рада, что ты наконец-то поправился. Думала, ещё пару дней будешь отлеживаться в кровати, – произнесла она, не оборачиваясь.

– Уже как-то неприлично отлеживаться, – ответил я с кривоватой усмешкой.

– Тебе можно. Как и другим участникам рейдов. Вы берёте на себя слишком большой риск, поэтому вне рейдов можете просто наслаждаться жизнью.

– А что другие?

– Другие не рискуют, поэтому работают в своём темпе, но постоянно.

– И тебе тоже полагается отдых, верно?

– Верно.

– Тогда куда ты спешишь?

Харука вдруг остановилась. Лёгкий выдох, будто она действительно на мгновение задумалась. И только тогда я заметил – в её руках были полотенца. Несколько чистых, аккуратно сложенных. Не к добру. Какое-то нехорошее предчувствие кольнуло в груди.

– Для кого это? – спросил я, кивнув на её руки.

– Для Сириуса.

– Он доставляет тебе проблемы?

– Нет, совсем нет.

– Тогда почему ты так напряжённо бежишь с полотенцами?

Харука на мгновение отвела взгляд, будто не хотела сразу отвечать. Затем тяжело вздохнула, сжала пальцы на ткани и наконец произнесла:

– Пошли со мной и сам увидишь.

* * *

Пока мы шли, внутри нарастало странное беспокойство. Каждым шагом Харука уводила меня всё дальше от центра лагеря, всё ближе к его границе. Я сразу понял направление – к внешнему периметру. Но когда мы перешагнули через черту охранных заклинаний и покинули пределы лагеря, тревога усилилась. Что Сириус делал за его пределами? Почему никто не остановил его? Кто дал ему разрешение так свободно покидать защищённую территорию?

Вокруг простирался мёртвый пейзаж. Земля, испещрённая трещинами, будто пересохла до самого ядра. Воздух был сухим, будто сам выжжен какой-то проклятой магией. Никакой растительности, ни одного звука. Место, где обосновался лагерь, теперь больше походило на мёртвую пустошь. Создавалось ощущение, что одна-единственная вспышка силы выжгла всё живое в округе за одно мгновение.

Вдалеке, едва различимые сквозь дрожащий жаркий воздух, возвышались силуэты руин. Там, где раньше был город. Там проходил наш последний рейд. Теперь от него остались только обломки и обугленные каркасы зданий.

Я всё ещё переваривал увиденное, когда Харука внезапно остановилась. Я тоже замер. Только опустив взгляд вниз, я заметил, что мы стояли прямо на краю разлома – тёмного, зияющего ущелья, уходящего вглубь земли. Казалось, оно не имело дна.

Шаг вперёд – и можно сорваться в бездну.

Я удивлённо посмотрел на Харуку, ожидая объяснений, но та лишь коротко задержала мой взгляд и молча отвернулась. Словно это было чем-то само собой разумеющимся. Она шагнула в сторону разлома, двигаясь вдоль его края – будто по памяти, будто каждый шаг она уже проходила не раз. Я последовал за ней, всё ещё не понимая, куда мы идём и зачем.

Наконец перед нами открылась узкая тропа, прорезавшаяся вдоль склона. Она вела вниз, как будто приглашая нас в более глубокий, скрытый уровень этого мёртвого мира. Каменные уступы под ногами были гладкими и сухими, шаги отдавались глухим эхом, хоть вокруг и не было слышно ни звука.

Мы двигались в тишине. В полной, вязкой тишине, от которой закладывало уши. Поверхность, светлая и привычная, осталась где-то выше. Здесь же становилось всё темнее, воздух тяжелел, цвета постепенно теряли насыщенность, как будто сама реальность истончалась.

Чем ниже мы спускались, тем сильнее меня терзали догадки. Что именно Сириус делал здесь? Почему он приходил в это место? Почему не сказал мне ни слова? Неужели всё это было как-то связано с тем, что в последнее время он начал меня избегать?

Первым, что настигло моё сознание, был плеск воды. Неестественно громкий, резкий на фоне удушающей тишины. Он бил по слуху, как зов, как сигнал – будто бы эти звуки тянули нас за собой, всё глубже и глубже. Мы спустились ещё на один уровень, и тогда я заметил её – вытянутую каменную платформу, словно выросшую из склона. И на её краю стоял кто-то.

Фигура была почти неразличима в полумраке. Освещение здесь было скудным – лишь редкие отблески воды освещали очертания его тела. Он стоял спиной к нам, не шелохнувшись, но я сразу узнал его. Даже если бы не видел лица, я бы всё равно понял, что это был Сириус.

Он не двигался, но всё его существо было напряжено. Пальцы чуть дрожали, будто он боролся с чем-то невидимым. С обеих его ладоней стекала вода – сначала тонкими ручьями, затем всё сильнее и сильнее, сливаясь в потоки, что с глухим всплеском уходили в пустоту перед ним. Он словно выжимал из себя остатки магии, позволял ей беспрепятственно утекать в бездну, будто бы испытывая пределы своих возможностей.

– Что он делает? – спросил я, глядя, как его силуэт чуть пошатнулся от внутреннего напряжения.

– Хороший вопрос, – ответила Харука, не отрывая взгляда от происходящего. – Кажется, проверяет себя на прочность.

– Пуская воду в бездну?

Она только кивнула, а потом, ничего не говоря, протянула мне полотенца. В её глазах не было тревоги – только усталость и принятие. В момент, когда наши взгляды пересеклись, она спокойно, почти шёпотом сказала:

– Удачи.

Харука молча развернулась и ушла, её шаги быстро растворились в гулкой тишине. Я остался один. Передо мной всё ещё стоял Сириус, одинокая фигура на краю платформы, окружённая пульсирующими потоками воды. Но вместо того чтобы подойти и заговорить, я замер. Что-то внутри удержало меня. Наверное, любопытство. Или осторожность. Или просто желание увидеть всё до конца.

Мне действительно было интересно, где пролегают его пределы. Сколько ещё он может выдержать. Какая сила скрыта под этой внешней отрешённостью. Я наблюдал, затаив дыхание, как вода продолжала литься из его рук, как напряжённые мышцы подрагивали от усилия. Это длилось всего несколько мгновений, но казалось вечностью.

И тут всё резко оборвалось. Магия исчезла, будто кто-то перерезал невидимую нить. Потоки воды остановились, и Сириус, пошатнувшись, рухнул назад, с глухим, тяжёлым звуком опускаясь прямо на пятую точку. С его губ сорвался недовольный рык – скорее всего, от бессилия. Он откинул голову, запрокинул её кверху, жадно хватая воздух. Грудная клетка ходила часто и тяжело, будто бы его выжали до последней капли.

Кажется, он дошёл до предела.

Я посмотрел на него еще какое-то время. Влажный воздух обволакивал кожу, липкий и тяжёлый, как плёнка, в которой трудно дышать. Каменные стены отсыревшей кладовой отдавали слабым запахом мха, пыли и чего-то давно забытого, выдохшегося. Пахло сыростью, старыми тряпками, железом – всё это мешалось в тягучий, удушливый коктейль.

Наконец, тяжело выдохнув, я заставил себя нарушить тишину:

– Чем ты тут занимаешься?

Сириус, казалось, вздрогнул, вынырнув из собственных мыслей. Он обернулся, будто только сейчас понял, что здесь кто-то есть. Глаза у него были уставшие, потемневшие – не от недосыпа, а скорее от изнутри тлеющего выгорания.

– Не твоего ума дело, – коротко буркнул он. Голос хриплый, будто давно не говорил ни с кем по-настоящему.

– Не будь ребёнком, – устало сказал я и сделал пару шагов ближе.

Полотенца, которые я всё ещё держал, уже начали раздражать. И только сейчас я наконец понял, зачем Харука отдала их мне.

Не говоря ни слова, я опустился рядом – на твёрдую, мокрую, шершавую породу, от которой к бедру сразу прилип холод. Перекинул все полотенца в его руки – резко, но без злобы, просто потому что не мог больше держать их у себя.

Сириус не удивился. Как будто это с ним случалось уже не в первый раз.

Подперев голову рукой, я упер локоть в колено и чуть наклонился в его сторону.

– И что тебя гложет?

Дух, ныне облачённый уязвимое человеческое тело, сначала напрягся. Мышцы на его лице дернулись, как будто не могли решить, какую эмоцию выбрать первой. Я наблюдал, как по нему прокатываются волны – раздражение, нежелание, глухое упрямство…

Он долго молчал, ну, а я просто смотрел на него и ждал.

– Мы рисковали своими жизнями, чтобы достать этот дурацкий водный артефакт, – наконец выдохнул он.