Текст книги "Скрываясь от любви (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4
К концу второй недели работа из постоянного приключения превратилась во что-то более-менее предсказуемое, хотя рутинной назвать ее было невозможно. Мои подопечные не давали скучать ни минуты, но общаться с ними стало проще, мы знали, хотя бы примерно, что друг от друга можно ожидать, правда, сюрпризами радовали с завидной регулярностью. Мне пришлось назначить два дополнительных занятия в неделю для тех, кто я и не представляла, каким образом будут сдавать зачет, тем более, экзамен. Первой в этот список вошла Сабитова, собственно, ради нее я и решила этим заняться, с остальными можно было как-то справиться, а Юля ввергала меня в депрессию своим одним сплошным пробелом в предмете.
Оказывается, мести со стороны Тихомирова я ждала совершенно напрасно – он исчез, не появляясь не только на моем занятии, но и в универе, вообще. Его отсутствие позволило не только дышать свободнее, но и надеяться на то, что так будет продолжаться вечно. Глупая надежда, хотя, учитывая его близкое родство с ректором... Дима вел себя идеально, официально здороваясь при встрече и не делая никаких намеков на совместно проведенный досуг.
Еще за это время я узнала много нового об университете, к примеру то, что здесь имеется огромный бассейн. Окончание второй рабочей недели я собиралась отметить заплывом, для начала, метров на пятьсот. Оказалось, что после перерыва в почти год, дистанция несколько напряжная, даже для моего, довольно тренированного организма.
Домой я не шла, а ползла, мечтая только о моей почти мягкой кушетке. Упасть, растянуться и не шевелиться часов пятнадцать. Неприятным было то, что пришлось возвращаться, когда уже стемнело. Этот городок был довольно безопасным, но с определенного момента, я старалась не появляться на улице в одиночестве, когда темно. Мое напряжение только нарастало, несмотря на то, что я уже приближалась к своей калитке, и, когда за моей спиной послышался громкий шорох, я подпрыгнула и взвизгнула от страха.
– Ты чего орешь? – грозно рыкнул, вынырнув на освещенный пятачок, Кот. После всплеска адреналина, меня покинули последние силы, и пришлось держаться за забор, чтобы не сползти передохнуть на земельке. – Не в твоих интересах привлекать внимание к нашей романтической паре, – последние слова он произнес настолько едко, что я зябко повела плечами. Он схватил меня за локоть и буквально потащил ко входу во флигель.
– Ты бредишь? Какая еще пара? Ты зачем приперся? – у меня имелось в запасе еще с десяток вопросов, но задать их я не успела, меня нагло прервали.
– Открывай! – тихо, но грозно потребовал Тихомиров, перед дверью.
– Обязательно. Сразу, как только ты уйдешь отсюда, – твердо сказала я, хотя у меня до сих пор дрожали и руки, и ноги.
У меня вырвали сумочку, нашли ключи, отперли дверь и втолкнули внутрь, полностью игнорируя мой возмущенный гневный шепот. Валентина Петровна – золотая тетка, но язык у нее без костей, так что мне ничуть не хотелось, чтобы она видела здесь моего студента.
А когда за моей спиной закрылась входная дверь, я как-то сразу расслабилась и успокоилась. Ну, да, не хотела я его впускать, но что уж возмущаться, если он, все равно, внутри. Я плотно задернула шторы, прежде чем включить свет, еще не хватало, чтобы его с улицы кто-нибудь засек. Кажется, у меня развивается мания преследования.
Я упала на диван, сожалея о том, что не могу лечь, все-таки, это выглядело бы несколько двусмысленно, даже приглашающе.
– Ты почему не пришла? – мрачно спросил Кот, приземляясь в кресло напротив.
– Ты не мог всерьез думать, что я прибегу, – лениво отмахнулась я.
– Где была?
– Плавала в бассейне, – несколько оторопела я.
– Когда я ждал тебя, где ты шлялась? Ты не отвечала на мои звонки и дома никого не было!
– Почему ты говоришь со мной, как ревнивый муж?.. Котик любит рыбку? – спросила я – есть хотелось ужасно.
– Чтооо?
– Что, что... жрать хочешь? – перевела я на доступный ему язык.
– Ээээ, можно, – осторожно ответил Тихомиров. Не зря осторожничает.
– Если ты приложишь минимум усилий – сможем поужинать, – пообещала я.
– Ты хочешь, чтобы я готовил? – парень выглядел совершенно шокированным.
– Как я могу? Это же прямое покушение на твою честь и имидж! Все готово, надо только противень в духовку сунуть, и все. Даже не знаю, справишься ли...
Тихомиров мигом исчез на веранде, и начал греметь посудой, поминутно задавая вопросы. Когда картошка с рыбой оказались в духовке, я приказала следить за блюдом в оба глаза, а сама легла на диване, накинув плед, чтобы расслабиться хоть чуть-чуть и... и проснулась от того, что в комнате погас свет.
– Ты что делаешь? – пробормотала я.
– Извини, не хотел будить, думал, тебе свет мешает.
– Заботливый Котик, – с издевкой протянула я.
– Не называй меня Котиком, это дебилизм какой-то.
– Думаешь, называть тебя Котом меньший дебилизм? – я потянулась и поймала странный взгляд, прятаться от которого пришлось в кухне. Я достала недавно купленные тарелки (не привыкла из разномастного столовского фаянса поглощать пищу) и стаканы для сока и быстро накрыла столик перед диваном. Мой гость и не думал предлагать помощь: развалился в кресле и наблюдал за каждым моим движением. В голову пришла неприятная ассоциация с пауком.
– Думаешь, называть девушку Ник – замечательная идея? – когда я села за стол спросил парень. А я думала, что тема имен исчерпала себя. – Почему не Ника?
– Ника была моя подруга...
– Была? Не поделили парня?
– Не знаю, как было бы на самом деле, но сейчас кажется, я бы отдала ей любого парня без колебаний... Она погибла пять лет назад со всей семьей на машине.
– Извини.
– За что извиняться? Ты же не знал. Я приняла это, говорю же, прошло пять лет.
– А что это ты ничего не достаешь, кроме сока? У тебя гости или как?
– У меня незваные гости, так что сидите, не высовывайтесь, пока за дверь не выставила.
– Я видел приличное вино у тебя в холодильнике, – не заметил моей угрозы тот, кто хуже татарина.
– Не дам. Это я для подруги приготовила, она именно такое любит.
– О! К нам и подруга присоединится? – распустил слюни этот озабоченный тип.
– Мечтай! – фыркнула я. – Она только через неделю будет. Надеюсь, ты не планируешь торчать здесь неделю?
– Все от тебя зависит, – промурлыкал Котик.
– Если бы это только от меня зависело, тебя бы и сейчас здесь не было, – пожаловалась я.
– Тогда я пошел за вином. Штопор есть?
– Если найдешь, значит – есть. С тобой все равно, разговаривать бесполезно.
– Со мной полезно разговаривать... и не только разговаривать, – добавил Кот, шерудя кухонной утварью. Не прошло и пары минут, как он вернулся, победоносно потрясая хлипким штопором. – А ты всегда так ешь?
– Как так?
– Так много. Или гостей ждала?
– Привыкла готовить на несколько человек, – пожала плечами.
– У тебя большая семья?
– Большая? Я вдвоем с мамой провела почти всю жизнь.
– Мамина дочка? – хмыкнул гость.
– Была.
– А теперь ты бросила маму в одиночестве? До свиданья мама?
– Нет, если бы она была одна, я не смогла бы уехать. Ешь, не отвлекайся.
– Между прочим, вкусно, – наконец, заметил Тихомиров.
– Ты же готовил! – поддела я.
– Ну, так! Я не могу не отвлекаться от еды, когда напротив – такая девушка. У тебя давно короткие волосы?
Странно, мне никогда не казалось, что мои волосы можно назвать короткими. Я пропустила прядь через пальцы, проверяя, насколько я права. Четкое каре без челки длиной чуть ниже подбородка. Ну, не знаю, мне казалось, короткие – это как у мальчика.
– Я постриглась в день отъезда. А с чего ты взял, что у меня не всегда такая прическа была?
– Видел фотографию вконтакте.
Я удивленно посмотрела на собеседника и рассмеялась, вспомнив, как на пару с подругой любовалась его обнаженным торсом.
– С чего ты решил меня вконтакте искать?
– Сам не знаю. Покажи мне еще фотки, – попросил Кот. Я знаю, что просьба гостя – закон, но не имею ни малейшего желания букве этого закона следовать.
– Не хочу. Ты наглеешь: сначала накорми, потом напои, потом фотки покажи, а дальше что?
– Спать уложи, – ни секунды не сомневался этот наглец. – Если не покажешь добровольно – взломаю твой ноут и тогда смотреть буду все подряд.
– Чудовище! – буркнула я и достала лэптоп. Тихомиров мгновенно переместился ко мне на диван.
Пока я перещелкивала фотографии, стараясь исключить из просмотра самые ужасные, он постоянно спрашивал: 'Кто это?', внимая моим рассказам и требуя подробностей. Как ни странно, он меня слушал, а ведь я никак не ожидала, что такого, как Кот может интересовать кто-то, кроме себя любимого.
– Мама?
– Да, – я поспешила нажать на стрелку, но мой гость вернул предыдущий кадр.
– Ты не похожа на нее.
– Да, я похожа на отца, – я изо всех сил старалась показать, что этот разговор мне неприятен, но меня снова игнорили.
– Это он?
– Нет! – рявкнула я. – Нет, это – не он. Это новый муж моей мамы, – я честно пыталась взять себя в руки.
– У вас не сложились отношения? – вот же тип! Без мыла влезть пытается!
– Отвяжись! И вообще, тебе пора идти.
– Где ты была в среду?
– В клубе, – обрадовавшись перемене темы, ответила не задумываясь. А зря, думать-то надо!
– В каком? – я, на всякий случай, начала незаметный маневр вдоль дивана в сторону выхода из комнаты – очень уж мне не понравился тон, с которым этот вопрос был задан.
– А их здесь много? – поинтересовалась я. Честно сказать, даже не заметила, было ли там название, и если да, то какое.
– Ладно, задам более насущный вопрос: с кем?
– С друзьями, – а что это я его боюсь? Какое право он имеет мне вопросы задавать? Наверное, загипнотизировал, если я тут послушно отвечаю. – Твое какое дело?
– Слушай, ты никого здесь не знаешь, не знаешь, с кем можно связываться, а с кем нет. Проблем хочешь? Откуда друзья взялись? Говори сейчас же, с кем ты была? Ты понимаешь, что это опасно для такой, как ты?
– Такой дуры, как я? – разозлилась не на шутку.
– Это твой вывод, и не могу сказать, что он неправильный. Такой маленькой наивной дурочки, как ты!
– Тихомиров, я твой преподаватель! Веди себя прилично!
– А сама как себя ведешь?
– Я уехала, потому что боялась, что ты сюда припрешься. У тебе нездоровый интерес к моей особе.
– Ну, вот я и приперся... Я съел тебя? Моя компания менее опасна, чем компания неизвестных пьяных отморозков в клубе!
– Ты всерьез думаешь, что я одна туда поехала? – удивилась я.
Кот закрыл глаза и замер, будто пытаясь взять себя в руки.
– С кем ты была? – медленно, отделяя каждое слово, спросил мой гость.
– Меня Дима позвал, – чувствую себя как нашкодивший ребенок, которому родители делают выговор за то, что ножницы в розетку засунул.
– Поскольку, узнать фамилию ты, наверняка, не удосужилась, расскажи хотя бы, как он выглядит, – с неуместной обреченностью в голосе попросил он.
– Высокий шатен, глаза зеленые, волосы волнистые, приятный, на третьем курсе учится, – отчиталась я.
– Лина, как тебе удается влипать в такие неприятности с такой скоростью? Это талант?
– Неприятность номер один – это ты?
– Рад, что я хотя бы значусь под первым номером. А неприятность номер два – это Гошан. И неизвестно, какая из этих неприятностей более неприятная.
– Я не знала, что это он. Но, если бы знала, все равно пошла бы. Димка не опасен для меня.
– Вот как? А я опасен?
– Неа...
– Почему же ты меня так старательно игнорируешь?
– Потому что ты – мой студент. Ты, конечно, очень старательно делаешь вид, что ты – циничный подлец, такой негодяй из романа на крутом автомобиле, и некоторые, наверняка, верят.
– Некоторые... но не ты?
– Я – нет. Я видела настоящих негодяев, и ты на них совсем не похож.
– Сомнительное умозаключение... Если я попрошу тебя держаться от Гошана подальше, ты ведь не выполнишь просьбу?
– Нет. Я знаю, что у вас соперничество, только... в моем случае ни один из вас дополнительных очков не получит.
– Каких очков?! Меньше слушай, что болтают идиоты, – не вполне уверенно пробормотал Тихомиров.
– Ты хочешь сказать, что каждый из вас не пытается затащить в свою постель больше девок, чем другой? – на мои слова Кот поморщился. Надо же, какой щепетильный! Вести себя подобным образом ему не противно, а слушать об этом: нет уж, увольте!
– Это же не значит, что мне не может понравится девушка.
– Не значит. Я уверена, что все они тебе нравятся.
– Я совсем не это имею ввиду. Лина, я не хочу, чтобы Димка или кто-то еще сделал тебе больно...
– И я не хочу. И не дам такого шанса. Ни ему, ни тебе. Я устала и хочу спать. Иди домой, пожалуйста, – попросили я. Очередная перегрузка моего организма Тихомировым, теперь потребуется время на реабилитацию. Надо в ректорате попросить, чтобы молоко выписали за вредное производство.
Странно, но моя просьба подействовала: брюнет встал и, не говоря ни слова, вышел. Ни здрасте тебе, ни до свидания! Хорошо, два выходных впереди, будет возможность восстановить здоровье.
Глава 5
После посещения моего дома без моего желания, Тихомиров исчез. Совсем. Поначалу, я думала, что он пропускает только мои занятия, но, когда, не выдержав, поинтересовалась у Маргариты, что делать со злостным прогульщиком, та посоветовала внимания не обращать. Пользуется товарищ родственными связями совершенно беззастенчиво! Оказывается, он совсем на учебу забил и в городе в последнее время не наблюдается.
Только теперь я до конца осознала, о чем говорил Димка: я оказалась в своеобразном человеческом вакууме. За это время я поняла, что компьютерного общения мне недостаточно, а живое... Мое общение помимо работы сводилось к вечерним сплетням от Валентины Петровны, одной вылазки в кино с тем же Гошаном, и, иногда, болтовне с Юлей Сабитовой.
Странно, но после того, как я назначила те самые дополнительные занятия, мы с ней почти подружились. Часто засиживались в универе или блуждали по городу, обсуждая все на свете. Она, как я и предполагала, оказалась совершенно одинокой. Такие, как она, сами строят стены между собой и остальным миром, а потом депрессуют по поводу того, что эти стены никто рушить не хочет. Ну, кто она для остальных? Чокнутая неформалка? Открой ее страничку, сразу поймешь, люди ей только мешают, они тупы, злы и эгоистичны, и связываться с ними у Юли нет не малейшего желания. «Если я молчу в компании людей, то это не значит что я стесняюсь, скорее всего я просто всех ненавижу» или «Не рассказывай никому, что ты чувствуешь. Все равно никто не почувствует это так, как ты», обязательно «Порой лучше быть одному, чем с кем попало» и, конечно «И тут я вспомнил, что завтра снова придется видеть людей». Вот никто и не напрашивается на общение, а то мало ли, какие последствия.
И ее отношения с Женей кажутся мне более, чем просто странными. Юлька считает, что он ее любит. А по мне, так если человек пытается переделать тебя, так причем любовь? Если бы меня мой парень пытался воспитывать, как ее, я бы не выдержала – сбежала на Северный полюс.
Она много знала о музыке, разбиралась в стилях, группах, солистах, не как любитель, а скорее, как профессионал, и часто советовала мне, что послушать из новинок. Да и совпадали наши вкусы не только в музыке. Оказалось, мы обе фикбуковки, только она – фикрайтер, а я – исключительно фикридер. Ее мрачные рассказы мне тоже понравились, хотя я и говорила, что иногда надо что-то светлое и доброе писать. Юлька только смеялась, предлагая мне попробовать себя в эпистолярном жанре. Но я-то знаю, что это – не для меня. Я пробовала как-то, только было так стыдно перечитывать то, что я написала, что бумагу сжечь пришлось, чтобы никто не увидел.
А Даринка так и не приехала: муж за что-то рассердился и не пустил ее, еще и кредитки лишил. Хорошо, компьютер не отключил, а то я и так при общении с ней думала, что их отношения похожи больше на отношения непутевой дочери и строгого папаши. Мрак!
Зарядили сплошные дожди, и я совсем приуныла, лишившись ежедневных прогулок. Я, наверное, не романтик – не люблю гулять по лужам. Целыми днями я сидела дома в обнимку с ноутбуком и предавалась унынию. Потом вспомнила, что это вредно для здоровья и раз уж у меня появилось какое-то количество свободного времени, решила воспользоваться им. Составила расписание и стала четко его придерживаться: с утра полчаса йоги, подготовка к занятиям, занятия, задания для аспирантуры, хотя бы несколько наметок для моей будущей научной работы – все это дело строго до шести вечера, компьютер ограничила двумя часами, и перед сном часовая медитация. Два часа по вечерам выделила на свободное время – чтение, телевизор, прогулки, если на улице сухо. И обязательный отбой в одиннадцать.
Как раз когда я совсем приуныла, в друзья попросился Димка. Поначалу мы почти не общались, если не считать многочисленных ссылок на различные источники, связанные с психологией. Не знаю даже, когда сказала ему, что мне это интересно, только он запомнил. И слал не всякую ересь, не все подряд, а только, действительно, интересные вещи. Потом мы стали обсуждать то интересное, что мне удалось нарыть по его подсказкам, и я нашла в нем еще и приятного собеседника. Оказалось, что Гошан – не только покоритель женских сердец, он много читает и много думает, много знает, умеет находить нестандартные решения проблем.
А в один из вечеров, когда стало совсем тоскливо, я сама попросилась в друзья к Тихомирову, не удивившись, что ответа не последовало. Приглашение он принял через несколько дней, и мы сразу разругались так, что я только удивлялась потом, как можно это сделать настолько качественно посредством переписки. А еще через неделю он прислал мне ссылку на сайт. Сайт, на котором он рекламировал свою работу. Это было невероятно. Невероятно красиво, невероятно талантливо, невероятно живо. Кот расписывал интерьеры. Там было все: животные, цветы, пейзажи. Я уже говорила, что преклоняюсь перед любым видом творчества? В этот момент я подумала, что не преклоняюсь, а боготворю. Именно это дурацкое слово пришло в голову первым.
Я перелистывала фотографии, потеряв счет времени, а потом подумала, что нужно что-то срочно написать. Я не умею хвалить, всегда кажется, что никто не поверит в мои восхищенные отзывы, никто не примет их за искренность. Поэтому, я просто спросила, над чем он работает сейчас. Несколько фотографий пришло мне на почту. Никогда не была в Венеции, но, думаю, Тихомиров изображал именно ее. Даже картинки производили сногсшибательное впечатление, вот бы увидеть всю эту красоту в натуральном виде. Я что-то такое и написала. И на этот раз ответ получила мгновенно:
'Приезжай, увидишь'.
Что можно было на это ответить? Я и не ответила. Ни на это, ни на второе сообщение на ту же тему:
'Хочешь, пришлю тебе билет?'.
Я вздохнула, и выключила ноутбук.
Может, этим самым я прогневила небеса? Должно же существовать какое-то объяснение начавшемуся кошмару? Ежедневно по несколько раз и ранним утром, и поздним вечером, мне звонил мой 'обожаемый' отчим. Я отключала телефон, вносила номера в черный список, но все было бесполезно: каждый раз он находил новый номер, а информация о том, что мне звонили, появлявшаяся каждый раз, когда телефон подключался, заставляла меня трястись от ужаса. Он присылал сообщения на телефон, на аську, на электронный адрес, везде, где было возможно, и я перестала выходить на связь с кем бы то ни было, чтобы снова не натолкнуться на них. Он угрожал, говорил, что болеет мама, хотя я знала, что это не так, что мне перестанут присылать деньги, на что я сразу ответила, что ни разу ни сняла копейки из отправленных мне.
Сегодня сигнал о принятом сообщении застал меня, когда я шла по боковой аллее, к выходу с территории универа. Последние несколько дней было сухо, и пришла самая настоящая золотая осень. Я задумчиво шуршала сухими листьями, прислушиваясь к их шелесту, а этот инородный звук в который раз заставил меня вздрогнуть. С некоторых пор я возненавидела свой мобильный. И при каждом звонке в голове начинало крутиться:
На этом диком страшном свете
Ты, друг полночных похорон,
В высоком строгом кабинете
Самоубийцы – телефон!
Не то, чтобы я подумывала о самом действенном способе прекратить свои мучения, как-то лезло в мысли, не избавиться. Сегодня я прочла нечто, в одно мгновение заставившее меня забыть о том, как люди дышат:
'Собирайся, выезжаю за тобой'. Я отбросила телефон в сторону, как будто он вдруг превратился в мерзкого ядовитого гада, и медленно осела в кучу листьев, схватившись рукой за высокий бетонный парапет. Сжалась в комок, притянув колени, и перестала воспринимать окружающий мир. В голове назойливо крутилась единственная эгоистичная мысль, за которую я цеплялась, чтобы не выпасть из реальности окончательно: 'Почему я?'.
Когда я поняла, что меня берут на руки, завизжала, будто меня режут. Я знала, что это – Женя, он приехал, и он меня нашел. Наверное, мне удалось вывернуться, потому что окончательно пришла в себя я от обжигающей боли в щеке снова сидя на земле. Открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Димки. О, Господи!
– Димочка! – простонала я, повисая на его шее. Мне необходимо было получить чью-нибудь, пусть и мифическую, защиту.
– Давай ее в машину! – услышала я и сквозь слезы смогла рассмотреть мою ожившую мечту на четырех колесах. – Не хватало, чтобы кто-нибудь еще ее видел в таком состоянии.
Меня куда-то везли, я не замечала дороги, потому что самозабвенно рыдала в плечо Гошана. Кажется, ехали мы довольно долго, не скажу с полной уверенностью. Потом меня снова тащили на руках, хотя я и пыталась доказать, что в состоянии передвигаться самостоятельно. Меня отпустили только, когда доставили до довольно широкой кровати.
– Сама переоденешься? – я поспешила кивнуть. Одежда на мне была совершенно мокрой, а я и не заметила, когда начался очередной дождь. Поймала мужскую футболку с жутким принтом и приятным бонусом – спортивные штаны на шнурке, который я смогла затянуть на талии. Их, правда, пришлось подтягивать, подвернутыми штанины не держались, а свалиться, запутавшись в них, не очень хотелось. Сразу отправилась на поиски моих спасителей. Искать долго не пришлось – они, молча, сидели около кухонного стола. Я присоединилась к теплой компании и тут же получила чашку с горячим чаем.
– Есть молоко? – спросила я. Совсем давно, когда мы еще жили с папой, и у меня была целая куча родни, бабушка наливала мне чай с молоком, если я болела или была не в настроении. С тех пор это – мое лучшее лекарство от стресса, мой билет, позволяющий на короткое мгновение вернуться в детство, где я была защищена, где все было так надежно и правильно.
– Сливки, – Дима поставил коробочку передо мной, – есть будешь?
Я помотала головой. Думать о еде было неприятно, даже его вопрос вызвал легкое подташнивание. Я пила горячий чай без сахара, парни смотрели на меня, не отводя тяжелых взглядов. Первым не выдержал Кот:
– Рассказывай! Кому надо оторвать голову?
Я удивилась... Не то, чтобы поверила, что малознакомые парни станут кому-то что-то из-за меня отрывать, но... Не знаю, уже само предложение ввергло меня в шок. Я, вообще не представляла, чтобы Кот мог драться. А если ему личико подпортят? И как же мне хотелось, чтобы Женьке что-нибудь оторвали, я даже знала, что именно.
– Поговорим как-нибудь потом. Я дико устала и хочу спать. – Конечно, я чуть преувеличивала, но это показалось самым простым способом избавиться от чрезмерного внимания. А когда Кот уйдет, можно будет, вообще, расслабиться, потому что Димка более деликатный, он не полезет туда, куда его никто не приглашает. Наверное, не полезет. А Кот уйдет обязательно, мы же у Димки? Точно, у него, он здесь хозяйствует и распоряжается.
Я вернулась в комнату и нагло залезла на кровать, оставив в распоряжении хозяина квартиры вполне приличный диван. Мне не было страшно оставаться ночью наедине с малознакомым парнем, наоборот, здесь я чувствовала себя защищенной. И в том, что Димка мне ничего не сделает, я была совершенно уверена. Впрочем, та же уверенность была и в отношении Кости, правда, причины были разные.
Я довольно быстро заснула, на фоне невнятного бормотания двух мужских голосов за стеной. Кажется, парни ругались, и я успела подумать, что странно было встретить их вместе, и то, что сейчас они сидят вместе, а Кот и не думает уходить тоже странно. Насколько я знаю, парни не ладят между собой. Эту мысль я додумать не успела, провалившись в сон.
Не знаю, долго ли я спала, но проснулась снова от того, что меня прижимали к себе и по голове гладили. Традиция что ли новая? И чего они меня тискают? Недовольно отстранилась от парня, на этот раз оказавшегося Котом. У них еще и очередность установлена?
– Ты чего? – спрашиваю, отодвигаясь подальше.
– Это ты чего? Почему орешь?
– Откуда я знаю, может, приснилось что-нибудь. – После пробуждения на душе снова было муторно и противно. Вот теперь – точно не засну. В голову полезли мерзкие пугающие мысли, вспомнилась последняя эсэмэска, вызвавшая внеплановую гибель моего телефона.
– Ложись спать, ты же дико устала, – ехидно напомнил Кот, и я увидела, что на полу, прямо на ковре брошено одеяло и подушка, Димка стелил себе на диване.
– Котик, а ты там спать собрался? – показала я на сомнительное сооружение.
– Будут другие предложения? – сразу воодушевился Тихомиров.
– Почему бы тебе не пойти домой? – теперь с надеждой рассматривал меня Димка. Ох, уж эти мужчины!
– Злая ты. Не ценишь моей доброты и внимания, – пожаловался брюнет. И совсем другим серьезным, твердым тоном, – я никуда не уйду и тебя не выпущу, пока не узнаю, что происходит.
И что теперь прикажете делать мне?
– Ладно, ложись, но держись от меня подальше. – Я отодвинулась как можно ближе к стене и закуталась в одеяло. Кажется, совсем недавно я думала, что боюсь мужчин? Очевидно, что не всех.
Утро началось с запаха кофе. Не сказать, чтобы я была фанатом этого напитка, так употребляю время от времени в качестве пробуждающего средства или просто за компанию. А вот запах свежее сваренного кофе... это – сказка. Открыла глаза и обнаружила на тумбочке около кровати чашку чая с молоком. Я засмеялась. Взрослые мальчики пьют кофе, а маленьким девочкам полагается чай? Ну-ну... впрочем, чай еще горячий, к тому же в постель – грех жаловаться. Грея руки о чашку, я наблюдала за струями дождя за окном и наслаждалась уютом и чувством защищенности. Не хотелось думать о том, что будет завтра или послезавтра.
– Привет, – засиял улыбкой Димка, войдя в комнату.
– Доброе утро. Спасибо за чай.
– Между прочим, я его делал, – голосом обиженного ребенка сообщил Кот и плюхнулся на кровать поверх моего одеяла. С другой стороны уселся по-турецки Гошан. Что-то мне уже не так уютно.
– Мальчики, а почему вы не на занятиях? – невинно поинтересовалась я.
– Детка, а почему ты не на занятиях? – тут же отозвался Тихомиров.
– У меня сегодня нет пар, – похвастала удачей я.
– Значит, у меня тоже нет пар, – пришел к выводу Кот.
– Ты совсем обнаглел! Где-то катался столько времени, а теперь еще и прогуливаешь? Не допущу тебя к сессии, будешь знать!
– Допустишь, куда денешься!
– И нечего зубы заговаривать! – перебил нашу перепалку Дима. – Мы не будем сейчас говорить о наших гипотетических проблемах, лучше обсудим твои.
Я сразу поскучнела. Мои проблемы... мне о них не то, что говорить, думать не хочется.
– Я сначала в душ схожу, – предприняла очередную попытку я, но Тихомиров прижал мои ноги к дивану, рявкнув грозное:
– Сидеть!
Мне захотелось залезть под одеяло с головой, но это было бы совсем уж по-детски. Повертела в руках чашку, которую у меня тут же изъяли, покусала губы, по ним же и получила от Кота, после чего решила не нарываться, и попытаться изложить суть событий как-нибудь... приблизительно.
– Мой... отчим воспылал желанием вернуть меня домой. А поскольку я этого желания не разделяла, он решил приехать и забрать меня самостоятельно. – Взгляды обоих парней излучали подозрительность. – Я – совершеннолетняя, значит все это – полная ерунда, – как можно более уверенно закончила я.
Помолчали некоторое время, рассматривая друг друга. Если бы я могла сказать, если бы у меня хватила сил произнести это вслух, они бы отстали от меня раз и навсегда, держались бы от меня подальше. С такими, как я не общаются, чтобы на замарать себя. Кто смог бы преодолеть жалость и брезгливость? А мне бы это на пользу пошло. Я уже несколько раз из-за них подставилась и продолжаю подставляться сейчас. Но я не могу.
– Скажи, пожалуйста, с чего такая реакция на звонок человека, с которым ты прожила в одном доме... сколько лет? – Димка задавал вопросы, как профессионал. Сразу в точку.
– Восемь, – прошептала я. – Я сообщение получила, – даже не знаю, зачем поправила я.
– И еще более интересный вопрос: когда он появился в вашей семье, ты уже была довольно взрослой, с чего он воспылал отеческой любовью? – я сглотнула и отвела взгляд, ага, отеческая любовь, я всегда думала, что она проявляется именно таким образом.
Тихомиров подобрался и сел на постели, внимательно следя за допросом. Абсолютно молча, не спуская с меня глаз.
– Ты с ним спала? – будничным тоном. Не зря Гошан на юридический поступил, это же надо: вот так слету раскрутить подозреваемого?! Мой полный и безграничный респект.
– Да, – отвечаю так же буднично и выползаю с кровати. У меня больше нет ни сил, ни желания находиться с этими двумя. Я даже посмотреть на них не могу, боюсь увидеть жалость. И не боюсь, просто, знаю, что увижу брезгливость и отвращение.
– Когда это началось? – что, допрос не окончен?
– Восемь лет назад, – когда же еще? Самое время. – Что еще ты хочешь знать? Сколько раз, как часто, в каких позах? – выхожу из комнаты, плотно притворив за собой дверь, нахожу уже высохшие вещи и переодеваюсь.
Ровно в ту минуту, когда я, уже одетая, начинаю оглядываться в поисках своих туфель, дверь за моей спиной открывается и голос Кота, как ни в чем не бывало, спрашивает:
– Мы завтракать сегодня будем?
Я оборачиваюсь и замираю, пытаясь переварить вопрос.
– Что ты на меня смотришь, как на врага народа? Тебя приютили, обогрели, чаем напоили, между прочим, в постель. Мы можем рассчитывать на то, что ты нас накормишь?
Собравшись с силами, я рискую встретить его взгляд. Ни отвращения, ни брезгливости, ни жалости, только злость.
