Текст книги "Скрываясь от любви (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– Прости за откровенность, но целуешься ты, как пятиклассник. Побольше практики. Только не со мной – я не занимаюсь новичками.
К моему счастью, ответа я не дождалась: как раз в этот момент из комнаты появился Кот.
– Что такое, Илья? Тебя, как обычно, тянет на то, что не может быть твоим по определению? – слишком ласково почти пропевает Тихомиров.
– Все в порядке, мы достигли взаимопонимания. Правда? – переспрашиваю 'милого' гостя. Тот хмуро кивает и исчезает в кухне. – Только придется зубы опять чистить... с хлоркой, – бормочу так, чтобы не услышал Кот.
– Он к тебе приставал? – на мое несчастье слух у парня слишком чуткий.
– Скорее, это можно назвать саморекламой. Не вполне удачной, но как вышло.
– Лин, я поговорю с ним. Он нормальный парень, хоть и ведет себя иногда, как полное дерьмо. Он просто не может тебя понять.
– Все в порядке, я же сказала. Не хочу, чтобы из-за меня вы ссорились.
– Мы не будем. Пойдем со мной?
– Нет, я – спать.
– Ну... хорошо, – реакция Кота полностью повторяет реакцию Димы и меня передергивает от странного ощущения. – Иди, иди, – он подталкивает меня в сторону моей спальни и единственное, что остается – закрыться там.
Глава 18
Я еще совсем маленькая девочка и мне подарили совершенно очаровательного, невероятно милого щенка. Щенок подпрыгивал и лизал мне ухо, а я смеялась и пыталась уклоняться от его 'поцелуев', чувствуя себя совершенно счастливой. Я уже поняла, что просыпаюсь, но, ни ощущение счастья, ни ласковые влажные прикосновения не прекращались, и я из последних сил пыталась удержать иллюзию. Тихий мужской смех дал мне понять, что все это – явь.
– Ты же не спишь! – голосом человека, полностью довольного собой, сказал Кот.
– Мммм! А сон был такой приятный! Зачем ты так? – грустно пробормотала я, пытаясь отодвинуться от брюнета, которому так приглянулось мое ушко. Дверь в мою спальню открылась, в проеме появился Димка, и в свете лампы из коридора я рассмотрела стекающие по обнаженному торсу капли воды. А еще рассмотрела, что из одежды на парне только полотенце.
Ой, я попала! Я очень старалась не думать обо всем этом все время. Бежала от этого вопроса, как можно дальше. Только проблемы не терпят бега, они все равно нас находят. Так, надо только первый раз как-то перетерпеть, а там уже не будет настолько страшно. Человек же ко всему привыкает, правда? Я тоже привыкну... наверное... когда-нибудь.
Как-то не подумала я заблаговременно, что этого кошмара, этой мерзости, этого унижения, этой боли, в конце концов, теперь будет в два раза больше, чем могло бы быть, даже если бы я начала нормальные отношения. Хотя, последнее вообразить трудно, если бы на моем пути не возникли два неугомонных соблазнителя.
Я дернулась всем телом, когда справа от меня опустился на кровать Дима, и оказалась еще плотнее прижата к Тихомирову, услышав очередной смешок последнего. Ах, черт, я в окружении!
– Давайте отложим? У меня голова болит! – о! моя изобретательность совершенно безгранична.
– Не волнуйся, у нас есть лекарство. Помогает стопроцентно, – пообещал Гошан, стягивая мою футболку с одного плеча, чтобы тут же прикоснуться губами к обнаженной коже. Кот осмотрел меня, поцокал языком, наверное, возмущался чрезмерным количеством одежды на моем теле и, недолго думая, опустился вниз и начал изучать, каков на вкус мой живот. Эх, надо было надеть скафандр.
Мои ощущения? Какие там насекомые в животе, побойтесь Бога, ни бабочек, ни других представителей животного мира. И, вообще, я периодически пропиваю антигельминтные препараты, мама-медик научила, так что никакого шевеления в моем желудке быть не может. Мурашки? Ну, эти да, бегали более чем активно... от страха. Прямо носились табунами по всему телу, залезая в самые неподходящие места. Что там еще? Напряжение внизу живота? О, да, и это в полном наличии, только относилось оно скорее к фразе 'страшно до усирачки'. А вот приятно... мне не было приятно. Вообще. Ни в каком месте. Ни капельки. Будто все нейроны, или что там должно работать, ответственные за удовольствие, полностью отключились.
– Черт! Подожди, Кот! Так ничего не выйдет! – прервал мои наблюдения Дима. Не выйдет? Как это 'не выйдет'? У вас все получится!
– Сейчас, я смогу, просто, подскажите, что делать, – бормочу я. Ну, да, я – далеко не мастер сексуальных игр, но я постараюсь. – Я смогу, – повторяю на случай, если не все поняли с первого раза, или до меня самой не дошло.
– Лиииина! – стонет Кот. – Давай, не будем изображать жертву! – что? Какую еще жертву?
– Подожди! Послушай, Ник, давай попробуем поговорить, – останавливает брата Гошан.
– Ага, самое время, – не хочет останавливаться младшенький. Однако, он поднимается и, подложив под спину подушку, усаживается в изголовье кровати. С радостью обнаруживаю, что боксеры на парне остались. – Иди сюда! – сердито требует брюнет.
Я поднимаюсь и сажусь рядом, меня тут же притягивают поближе, прижав спиной к горячей твердой груди. И кое-чему еще твердому. Впрочем, последнее меня уже не пугает. Меня уже вообще ничто не пугает, в руках парней я чувствую себя совершенно уверенно. Наверное, только когда я в вертикальном положении, в горизонтальном не срабатывает.
– Ник, тебя напрягает то, что ты считаешь все происходящее, не соответствующим нормам морали? – начинает допрос Дима. Я вздыхаю. Как там? С адвокатом надо быть предельно честным и откровенным? Во всяком случае, именно этот отдельно взятый адвокат, не позволит покривить душой.
– Я считаю, но это меня не напрягает, во всяком случае, не сейчас, – осторожно говорю я.
– И на том спасибо, – дурачится Кот за моей спиной. Я, в качестве воспитательных мер, пихаю его локтем в живот. Тихомиров картинно охает, награждая меня эпитетом 'злюка'.
– Да, уж, это – достижение! Ладно, давай, серьезно. Ты боишься? – продолжается допрос. В ответ я только киваю. По-моему, это очевидно. – Хорошо, в этом ничего удивительного. Чего ты боишься, конкретно? Боли? – Я снова киваю.
– Лин, все совсем не так страшно, иначе не было бы такого ажиотажа. Тебе понравится, я обещаю, – вмешивается Кот. Когда он так держит меня в объятиях, я почти верю.
– Но это же не все, да? Ты боишься унижения? Боишься, что наше отношение к тебе изменится? – ах, ты ж, как некстати! И зачем ты такой умный?!
Я напрягаюсь, с сожалением понимая, что это не может остаться вне внимания Кота.
– Твою ж мать! – раздается мне прямо в ухо. – Ты совсем больная? – я напрягаюсь еще сильнее. – Что с тобой делать? – обреченно стонет брюнет мне в ухо.
– Что делать? – задумчиво повторяет Дима. – Ник, попробуй отвлечься. Не думай ни о чем, не думай, что будет дальше, только наблюдай за своими ощущениями, больше ничего. И запомни, когда бы ты ни сказала, чтобы мы остановились, мы это сделаем, хорошо? – очень уверенно сказал он, внимательно глядя на брата.
– Да, сделаем, – обреченно подтвердил Кот.
Я даже засмеялась. Реакция Тихомирова была такой детской, что напряжение частично спало.
– И вы еще чего-то хотите, после таких задушевных разговоров? – смеясь, спрашиваю я. В подтверждение своих желаний, Кот проникает под футболку, и его пальцы начинают легкий нежный танец по моей коже. Ой, нейроны заработали?!
Я, немного поколебавшись, потянула руку к шее Димки. Он удовлетворенно улыбнулся, видимо, гордился проделанной работой, и мне пришлось себя сдерживать, чтобы не укусить парня побольнее за эту самодовольную ухмылку. Правда, через пару секунд я напрочь забыла об этом желании. Потому что сегодняшний поцелуй был просто невероятен. Нежность смешивалась с прущим напролом желанием, сметая все на своем пути, прежде всего, мои комплексы и глупые мысли.
– Имей совесть! – услышала я голос Кота, и отсмеявшись и в последний раз нежно коснувшись губ Димки, развернулась к брюнету. Мне пришлось встать на колени и наклониться над ним, потому что он продолжал сидеть в той же позе.
Я целовала его сама, первая, разрешая ему только повиноваться, но не подчинять меня, и мне это ужасно нравилось. А еще мне нравилось, как Димка покрывает поцелуями мою спину. Было жарко, и одежда перестала служить надежной броней, она мешала так, что хотелось сорвать ее самой.
– Мешает, – озвучил мои мысли Гошан и стал стягивать мою футболку. Я даже не пыталась сопротивляться, наоборот, подняла руки, помогая ему. К сожалению, для этого пришлось разорвать поцелуй с Котиком.
Тихомиров сразу воспользовался ситуацией и до того, как я поняла, что он собирается делать, провел языком вокруг соска, а потом очень мягко втянул его губами, продолжая ласкать языком уже вершину. Я застонала от смеси отступающего страха и удовольствия: этот момент был одним из самых кошмарным в моем общении с отчимом. Женя имел какую-то болезненную тягу к женской груди и издевался над ней так, что боль от его прикосновений я отчетливо вспомнила в первый момент. Господи! Неужели это может быть приятным?!
Дима осторожно уложил меня на спину, но легкое напряжение, вызванное сменой положения в пространстве, сразу пропало. Кажется, мальчики уже поняли, что когда они меня целуют, я расслабляюсь. Нет, нет, не туда, такие эксперименты меня точно напрягут, только в губы! Сочетание мягких захватов, яростного покусывания моей губы, сменяющихся напористым движением языка у меня во рту с не менее вдохновенным движением по соску, приносит невероятное наслаждение, смешанной со странным тягостным напряжением. Я с удивлением замечаю, что вся мокрая там... внизу. Чему удивляться? Ну, не скажите. У меня ни разу это не случалось во время секса. Ни разу. Честно говоря, я думала, у меня недостаточная любрикация, вот такая я умная, сама диагноз поставила, обсуждать этот вопрос в врачом мне было слишком стыдно. Неужели, со мной все в порядке?!
– Кот? – тихо позвал Гошан и, оторвавшись от моих губ, стал спускаться ниже, прокладывая сложный маршрут из поцелуев по всему моему телу. Я снова напряглась, но встретившись взглядом с глазами Кота, полными нежности и заметив его улыбку, как-то сразу успокоилась, улыбнувшись в ответ. Тихомиров коснулся моих губ губами совсем вскользь, как подросток, решившийся на первый поцелуй, только во взгляде не было ни смущения, ни страха, исключительно вызов. Его легкие прикосновения заводили, заставляли тянуться навстречу, но он, чуть посмеиваясь, ловко уклонялся, едва тронув мои губы губами или языком.
– Ты такая сладкая! – хрипло выдохнул он, заставляя меня стонать и пытаться схватить рукой его волосы, чтобы притянуть к себе, ближе, как только возможно, близко. – Такая мягкая! – прорычал он, поддаваясь и награждая меня полноценным поцелуем.
Димка тем временем заставил меня чуть ли не подпрыгнуть на кровати, выгибая поясницу. Не знаю, что там за точку он обнаружил у меня на животе, поцелуй которой вызвал такую реакцию, только мне уже через мгновение было недостаточно этого, мне хотелось большего. Не знаю, чего именно. Гошан стал двигаться непосредственно вдоль резинки на моих пижамных штанах, и я некстати вспомнила, что под ними ничего нет. Снова страх заставил сжиматься, только на этот раз парни отреагировали мгновенно: Кот углубил поцелуй, напоминая о себе, а Димка вдруг переместился на пол и ухватил меня за ногу. Ой, не надо, я боюсь щекотки! И вообще, это негигиенично! Боже, что за странная идея целовать пальцы ног?! Ах, ну, пожалуй, не такая уж странная, пожалуй, даже неплохая идея... настолько неплохая, что когда он, наконец, тянет за штанины, пытаясь обнажить мое тело полностью, я не только не сопротивляюсь, я приподнимаю бедра, чтобы помочь. Не зря же я готовилась! Жаль, пока моей изобретательности не оценили.
Дима приподнял мою ногу, и поцеловал ее изгиб под коленом. Кожа там нежная и тонкая, но, все равно, таких впечатлений, как от поцелуя мизинца не было. Видимо, почувствовав, что я теряю настрой, Кот вернулся к моей груди, пальцами чертя узоры на внутренней стороне руки, бедре, животе, шее, наконец, другой груди, заводя меня все сильнее и, наконец, обхватив второй сосок. Я уже задыхалась от желания, я дрожала, двигаясь всем телом навстречу умелым рукам и губам моих мучителей. Этого было слишком много для меня и слишком мало. Мои губы были уже искусаны до крови в отчаянном стремлении не сделать весь город свидетелем моей тайны, не продемонстрировать всем и каждому, насколько мне хорошо.
Дима коснулся губами внутренней поверхности бедра и стал подниматься все ближе к центру моего мучения, центру моего наслаждения. Первый порыв сжать ноги прошел почти так же быстро, как появился, и я смогла справиться с ним даже, когда он развел мне колени, приподнимаясь надо мной. Я вздрогнула в ожидании самого ужасного и... услышала изумленное:
– Вот это – да!
Меня наполнила гордость. Наконец-то оценили по заслугам мою подготовку. Да, да, я сходила в салон перед отъездом. А мастер по бикини-дизайну оказалась такой изобретательной девушкой, что вынудила меня сделать не только полную эпиляцию, но и временную татуировку, подсказав, что если я не особо опытна в сфере секса (и как только раскусила), то тату поможет мне чувствовать себя защищенной, не выставленной на всеобщее наблюдение. Эх, умеют некоторые продавать свои услуги. Дальше пришла пора поражать мастера воображением мне. Я потребовала нарисовать с одной стороны кота, тянущего лапку к самому клитору, а с другой – дракона, нацелившегося туда же уже всей разинутой пастью.
– Кот! Ты только посмотри на это!
Тихомиров сначала вопросительно глянул на меня, а потом приподнялся, откликаясь на приглашение брата. Он дотронулся до картинки и довольно хмыкнул:
– Это кто ж тебя надоумил?
– Сама надоумилась, – вздохнула я, похоже, это было не самой лучшей из моих бредовых идей.
– Мне нравится! – вдруг поделился Кот, целуя прямо туда, куда была нацелена лапка его собрата и вытесняя старшего.
– Наглый ты, Тихомиров! – заметил Дима, перебираясь повыше. Теперь настала его очередь целовать, облизывать и посасывать мою грудь.
То, что творил Кот, это было нечто... что-то невероятное, что невозможно терпеть, нельзя выдержать. Я больше не могла молчать: из меня появлялись звуки, которые я и не представляла, что способна воспроизвести. Я стонала, охала, рычала, я задыхалась и, забыв про стыд, просила 'еще'. Я поочередно хрипела 'Котик' и 'Димочка', когда губы, язык или даже зубы одного или другого доставляли мне особенное удовольствие. Я извивалась, стремясь вырваться или быть еще ближе, не слушая приказ 'не дергайся!'. Я горела и плавилась в их руках, я мечтала о том, чтобы все это закончилось как можно скорее, и хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.
Не знаю, какие шестеренки перемкнула в моей голове, когда я попросила:
– Дима, иди сюда!
Гошан посмотрел с недоумением, не сразу поняв, чего я хочу, потом настороженно спросил:
– Ты уверена?
– Нет, не уверена, вообще. Помоги мне!
Димка кивнул и перебрался, к изголовью кровати, раскидав подушки. Теперь он стоял передо мной на коленях, достаточно близко, чтобы я могла дотянуться, приподнявшись. Я оперлась на одну руку, вторую настороженно протягивая к нему. Когда мои пальцы коснулись головки, я вздрогнула в очередной раз от страха. Кожа была настолько нежная и гладкая, что я побоялась, что могу причинить ему боль. Парень только кивнул в ответ на мой, спрашивающий разрешения, взгляд, и я продолжила изучение. Все остальное оказалось далеко не таким приятным на ощупь и не так меня впечатлило, поэтому пальцы сами вновь и вновь возвращались к тончайшему нежному бархату. Их тянуло туда с непреодолимой силой. Желание опробовать теплую кожу на вкус появилось совершенно самостоятельно и не вызвало ни малейшей брезгливости. Я наклонилась пониже, провела языком и услышала стон. Ох, ну за такую награду я еще и не на такое соглашусь!
Кот ласкал языком, посасывал и чуть прихватывал зубами мой клитор, а я почти копировала его движения на члене Димки. Господи, неужели я могла этого бояться?! Какая дура я была! Мои стоны сливались со стонами Гошана и это заводило меня еще сильнее, а когда Димка начал двигаться мне навстречу, я сама не выдержала больше.
– Котик! – взмолилась я, и он понял сразу. Больше не было страха перед болью, больше не было ничего, кроме желания быть вместе. Кот приподнялся и, явно сдерживаясь из последних сил вошел в меня. – Давай, все в порядке! – прошипела я уже не в силах терпеть его медлительность.
Кот начал двигаться, я снова обхватила губами член Димки и попыталась впустить его так глубоко, как только возможно, ритм нарастал, меня уже ничто не могло остановить, не было больше ни страхов, ни морали, ни представлений о том что такое правильно и неправильно...
– Ааааааа!!!! – взревел первым Кот, к сожалению, выходя из меня и выплескивая на мой живот свое возбуждение. Видимо, его финиш вдохновил Димку и тот попытался отстранить меня. Ну, уж, нет, не в этот раз! Я схватила его за бедро, давая понять, что не желаю, чтобы и он покинул меня так несвоевременно, и вся его страсть полилась в меня. Я даже не поняла, каков был вкус, я не сообразила, что это должно быть неприятно, я взлетела, задыхаясь и, пропарив на самой вершине какое-то время, рухнула на землю.
– О, Боже! Ну, ты, даешь! – падая рядом, оценил мои старания Гошан.
– Да.... Ты – нечто, – добавил сомнительный комплимент Кот, целуя меня в губы и приземляясь с другой стороны.
– Это просто ох****льно! – заключаю я, не в силах пошевелиться. Как сквозь вату, я слышу смех парней и слова Димки:
– Ты же никогда не материшься...
– Это мы ее испортили, – довольно поясняет Кот, снова целуя меня. Меня хватает только на блаженную улыбку.
Глава 19
Проснулась я от какого-то невнятного копошения под боком и, приоткрыв один глаз, обнаружила одевающегося Кота.
– Ты куда так рано? – удивилась я. Что-то раньше не замечала за ним страсти к ранним подъемам.
– На пробежку, – брюнет наклонился и чмокнул меня в губы, – спи! Еще, действительно, рано.
– Пробежка? – я призадумалась. А ведь давненько не занималась ничем полезным и спортивным. Может, пора начать? Или, вернее, продолжить? – Меня возьмешь?
– Серьезно? – округлил глаза Тихомиров.
– А что такое? – я уже выползла из постели и, прихватив сумку с вещами, вышла в гостиную. Димку будить смысла нет, пока он и бег – не совсем совместимые вещи.
– После вчерашнего у тебя еще остались силы? Похоже, лучше нам вернуться в спальню и продолжить...
– Эй, стоять сейчас же! – выставив перед собой руки, я начала движение назад, подальше от этого типа с подростковой гиперсексуальностью. – При беге задействованы совершенно другие группы мышц. – Я так думаю, главное лицо поумнее сделать, чтобы никто не усомнился. А вообще, да, мое несчастное тело болит, как после хорошей тренировки. Интересно, это всегда так или со временем проходит? – Так что, вперед, одеваться! – видимо, мое зверское выражение лица подействовало, потому что Кот больше грязных намеков не делал и лапки похотливые в мою сторону не протягивал. Как миленький облачился в спортивный костюм, неодобрительно оглядел мой наряд (ну, извините, кроме шорт и футболки ничего не нашлось в моем скудном гардеробе, я в таком подвешенном состоянии, так полна сомнений относительно своего будущего, что даже не забираю ни тех вещей, что остались у папы, ни тех, что в Долгодеревенском) и повел меня в парк.
Еле уговорила его пешком по лестнице спускаться: согласитесь, что глупо перед пробежкой лифтом пользоваться, уж заниматься спортом, так до конца, вернее, с начала и до конца. К сожалению, на втором этаже снова встретили Марину.
– Привет! – расцвела соседка, обращаясь исключительно к парню. К моему парню, между прочим. На этот раз Тихомиров был более дружелюбным и вполне приветливо поздоровался.
– Ты что ей глазки строишь?! – возмутилась я, когда мы вышли из подъезда.
– Я только поздоровался. И, кстати, в прошлый раз ты была недовольна тем, что я недостаточно любезен. А что ты будешь делать в универе?
– Это и называется женской логикой! – гордо сообщила я. – А в универе я ничего делать не буду, потому что я в Долгодеревенское вернусь.
– Этот вопрос даже не обсуждается!
– Совершенно с тобой согласна. Этот вопрос не обсуждается. Там работать некому, а дети учиться хотят. Некоторые.
– Туда уже нашли двух учителей, – как о само собой разумеющемся, сказал Кот.
– Нет, ты это считаешь нормальным?! Почему вы распоряжаетесь моей жизнью, как хотите? – теперь я уже даже не возмущалась, я негодовала.
– А как же твое обещание? – мягко напомнил Тихомиров. – Уже заднюю включила?
– Нет, не включала я ничего, – сдалась сразу. Как ни крути, а он прав. – Ну, что, побежали? Поболтаем позже!
– Поболтаем, только не об этом. Вперед!
И мы побежали. Утро было светлое, воздух свежий и еще прохладный, река, вдоль берега которой мы бежали, радовала меня уже тем, что она была, количество бегущих за здоровьем немного смущало, но с другой стороны, радует, что ты не один такой. Только вот темп и длина маршрута довольно скоро меня убили наповал. Даже учитывая то, что я почти всю жизнь занималась спортом, выдыхаться я начала примерно на половине пути. Нет, все, конечно, круто, только еще же в обратную сторону бежать! Даже не знаю, доживу ли до финиша.
– Котик, брось меня здесь! Дальше – сам! Ты сможешь, я в тебя верю! – прохрипела я.
– Что, уже выдохлась? Да тебе тренироваться и тренироваться! Ладно, ладно, давай, отдохнем.
Мы немного прошли, потом постояли, причем я так и норовила прислониться к брюнету, а потом на Кота снизошло сочувствие или что там еще, и мы упали на лавочку. Вернее, он сел, а я упала в самом прямом смысле, растянувшись на лавочке и устроив голову на его коленях.
– Ты там живая? – спросил Тихомиров, с сомнением меня рассматривая.
– Живая. Могу же я расслабиться, раз уж ты рядом?
– Ну, расслабься, – и шаловливые пальчики полезли под мою футболку.
– Уууу, ты о чем-то другом думаешь?
– Думаю... изредка. А ты о чем думаешь? – не прекращая соблазнительного движения, перевел стрелки парень.
– Я думаю, что там с универом будет. Во-первых, на работу меня не возьмут после такого наглого бегства, а во-вторых... блин, эти ваши девки! Мне же крышу снесет от ревности.
– Придется работать над собой. Надо же расти, развиваться, – я поморщилась, показывая свое отношение к подобному росту и развитию. – А с работой решим, не думай об этом. Мы же рядом!
Ох, ну это – да! Кто же не хочет все свои проблемы скинуть на кого-то еще! Главное, удержаться и не обнаглеть.
– Какие планы на сегодня? Давай в парк, ролики мы еще с тобой не осваивали, – предложил Тихомиров, его шутливые приставания ему же вышли боком: я уже это почувствовала затылком. Интересно, как он собирается вставать? Картинка будет примечательная.
– Убери руки, а то мы домой не вернемся. После такой пробежки, какие ролики? Мне бы посидеть спокойненько, а лучше полежать...
– Полежать мы тебе можем устроить без проблем, – тут же вставил веское слово парень.
– Слушай, а нельзя на мою дверь замок поставить? Даже не замок, а такое, как в замке, знаешь металлическая штуковина, которая в специальные держалки вставляется и дверь насмерть блокирует изнутри, – помечтала я.
– Неа, нельзя. У нас в договоре написано, что никакие изменения нельзя вносить, – довольно ответил этот озабоченный.
– Очень жаль! И какие ролики, пока Димка с ногой не разобрался?
– А, ну, да, я не подумал. Давай в парк на аттракционы?
– Куда?
– Ну, аттракционы, американские горки, форсаж и так далее.
– Знаешь, какая проблема, я не каталась лет так примерно с трех. Серьезно, после того, как папа ушел, маме было не до того, она предпочитала поучительные развлечения, типа музея, а с друзьями мы тоже не ходили, у нас для взрослых особого выбора в парке не было. Так что, я даже не знаю...
– Вот и хорошо! Надо восполнять пробелы. И ты же просила посидеть, – Кот был полон энтузиазма.
Пока я разувалась в прихожей и будила Димку, в ванной зашумела вода.
– Представляешь, он снова захватил душ первым! – пожаловалась я Гошану, и в качестве утешения получила страстный поцелуй. Пришлось сбегать на кухню. Что-то я уже боюсь с этими представителями мужского пола оставаться наедине.
Зная, что мои мальчики никогда не парятся по поводу еды и могут схомячить все, что им дадут, я поставила в духовку запеканку с овощами. Быстро и полезно. Чуть подварила замороженные овощи, залила яйцом со сметаной и щедро посыпала сверху сыром, вот и вся кулинария. Услышав звук открывающейся щеколды, рванула в душ на всех парах, не удивлюсь, если Димка залезет туда только чтобы немножко меня позлить. Из ванной вышла в полной экипировке: джинсы, закрывающая все, что можно футболка, еще бы паранджу на все это дело и можно быть почти уверенной в своей безопасности.
– Пошли завтракать, – крикнула я в коридор, разливая кофе и поспешила занять место, на котором меня сложнее всего было достать. Черт, если они меня так будут целовать за каждое приготовленное блюдо или чашку кофе, мы будем перемещаться из кухни в спальню постоянно. Нет, нет, так дело не пойдет. – Мне обещаны аттракционы! – с преувеличенным энтузиазмом напомнила я, за что была награждена почетными званиями 'вредины' и 'жадины'.
Как ни странно, до парка мы добрались, и началось все очень даже мило и романтично до зубовного скрежета, в стиле шестидесятых, с катания на лодке. И, кстати, 'не гребли, а целовались', вполне соответствовало ситуации. Меня абсолютно не волновало то, что на глазах публики я целуюсь то с одним, то с другим по очереди, может, потому, что меня здесь никто не знал, может, потому, что пялиться на влюбленные парочки (а тем более, троечки), не менее неприлично, чем демонстрировать всем на свете свои чувства.
Потом меня потащили на аттракционы. Началось все вполне прилично с такой здоровой фигни, которая крутилась где-то высоко. Постоянное вращение немного раздражало, но можно было увидеть довольно большую часть города, так что это мне пришлось по вкусу. Хотя, может быть, я бы даже предпочла банальное колесо обозрения.
Потом мы стреляли. Парни самозабвенно учили меня целиться, 'показывали класс' и собрали небольшую толпу (в основном, из завистливо вздыхающих представительниц слабого пола). Когда томные вздохи зрительниц мне надоели, я перестала дурачиться, взяла винтовку и сделала пять выстрелов.
– Ну, я так не играю! – расстроился Кот. – Могла бы предупредить, что умеешь. Что мы как идиоты тебя учили?!
– Не обижайся, – я потрепала брюнета по волосам, вызвав еще более недовольную мину, – мне так приятно, когда вы меня чему-нибудь учите, я же не виновата, что у меня по стрельбе разряд.
– За это мы тебя сейчас на горках прокатим! – придумал наказание Димка. И откуда только он узнал, что это, в самом деле, для меня окажется сущим наказанием.
Повезло мне аж два раза, там оказалось четыре кресла в ряду и мы смогли сесть все вместе, и я настойчиво втиснулась между парнями, хотя они так и старались усадить меня с краю. «Так впечатлений больше». Ну, да! Мне хватило. Сначала я еще глядела по сторонам, только это начало продолжалось секунд пять не больше, а потом... потом голову впечатало в кресло так, что я не только пошевелиться, я вздохнуть не могла. Какими силами я умудрилась дотянуться до рук парней, не знаю, но следы от моих ногтей они мне еще долго демонстрировали. Я не знаю, как люди умудрялись орать, потому что у меня сил хватило только на то, чтобы зажмуриться и не уписаться.
– Как впечатления? – на полном серьезе спросил Димка, вытащив, вернее, отколупав меня от кресла. Я молчала минут пять. Меня посадили на лавочку и попытались отпоить водой, но тут, наверное, только спирт мог помочь. Наконец, я поняла, что отпускает.
– Как впечатления? – прошептала я, проверяя голос. Работает и то ладно. – Я вам покажу сейчас впечатления на всю жизнь! – заорала, переходя на ультразвук. Несколько человек, стоявших неподалеку, бросились в разные стороны. – Убить меня решили?! Я с того света вам явлюсь и жить спокойно не дам!
– Тихо, тихо! Сейчас тебя за нарушение общественного порядка на пятнадцать суток закроют! Не умеешь вести себя в общественных местах, – посетовал Димка, зажимая мне рот. Руку укусить удалось, но и замолчать пришлось. Первый приступ злости уже отступил.
– Вы мне должны за этот кошмар! – рявкнула напоследок, когда меня уже, смеясь, запихивали в машину. Как всегда повод для веселья они нашли.
– Хочешь, в ресторан сходим? – с сомнением предложил Кот.
– Нет, если я вернусь домой переодеваться, я уже не выйду. У меня идея гораздо лучше: я лягу спать, а вы съездите за теми вещами, которые забыли вчера купить, а потом ужин мне приготовите, – блеснула я изобретательностью. – Как нога? – на всякий случай, спросила Димку.
– Лучше бы обеспокоилась состоянием моей руки, – вот тогда в первый раз он и продемонстрировал кровавые полукружья по кисти.
– Это – я?! – нет, быть такого не может! – Прости, Димочка! – я подхватила его руку и стала целовать каждую ранку. С водительского сидения мне продемонстрировал такую же 'красотищу' Кот. – Все равно, вы сами виноваты! Завтра мы идем в Третьяковскую галерею!
– Куда?! – о, как вы дружно умеете!
– Картины смотреть, – пояснила я, как детсадовцам. – Музей такой есть в Москве. Вы, конечно, там еще не были, но это будет очень познавательно. Ах, ты!...
Как давно звонки от мамы стали вызывать исключительно досаду? Наверное, сразу, как только я села в поезд. Сначала она уговаривала вернуться, а теперь...
– Да, мам, – устало сказала я. Меня буквально покинули все силы, стоило только увидеть, кто звонит.
– Дочь, почему ты мне врешь?! – начала с наезда мама.
– Смотря в чем, – пробормотала я. Какой вопрос, такой и ответ.
– Ты уехала в Москву и ничего мне не сказала!
– Ты не спрашивала.
– Сколько раз я просила тебя приехать домой, ты всегда занята. Только почему-то прекрасно нашла время и для отца, который тебя бросил и ничуть не интересовался твоей жизнью и на какого-то мужика, с которым поехала развлекаться!
– Ма, остановись, ты ерунду говоришь. Про папу давай не будем вообще, ты сама себе придумала историю, уверовала в нее и попыталась убедить меня. А о мужиках... не стоит говорить о том, о чем не знаешь.
– Я очень плохо себя чувствую, – всхлипнула мама. Ничего нового, изображать смертельно опасные заболевания она начала с того момента, как выгнала папу. – Может, больше и не будет шанса свидеться... – ох, ну, конечно!
