Текст книги "Скрываясь от любви (СИ)"
Автор книги: Хэленка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 25
Среда, 21 ноября 2012 года
Наш первый день в плену коварных разбойников. Вера полна энтузиазма, игра ей нравится. Сегодня она написала целых пять строчек сказки под кодовым названием: 'Прекрасная принцесса, или спасайте, кто может!'. Писать она очень не любит и буквы такого размера, что моего блокнота нам хватит от силы на пару дней с ее темпами. Решили применить стены, вдруг здесь еще кому сидеть, все веселее придется, а карандаши прекрасно пишут и на них. Раскраску за один день она освоила полностью. Знаете, как дети с этим делом справляются? Чиркнут пару раз, и готово, любуйтесь на шедевр. Но это ничего, когда заскучает, я ей покажу, как надо делать это долго и аккуратно.
Прочитали несколько глав об умной собачке Соне, чего только в моей книге не найдешь!
Верочка без сомнений съела свои хлопья, хотя и пыталась поделиться со мной. Я ей о лечебном голодании рассказала подробно, так что, пришлось ей согласиться с кипой неопровержимых доводов, главным из которых было: 'принца я должна встретить, выглядя идеально'. Сегодня мы провели здесь всего шесть часов и можно ложиться спать, а что будет завтра? Как удержать трехлетнего ребенка в закрытой комнате неделю?
А еще мне, наконец, стало страшно. За последние полгода наш случай восьмой. Восемь человек было похищено и всех нашли убитыми после получения выкупа. Вот такая чудесная перспектива. Я должна придумать, как спасти Веру. И я обязательно придумаю!
Четверг, 22 ноября 2012 года
Сказка о принцессе набирает обороты. Наша героиня уже получила зеленый замок (почему не розовый? 'она же не Барби какая-то!'), золотую карету с пятеркой белоснежных лошадей и пожилого ворчливого дворецкого. Так же у нее имеется папа, очень занятый король, все время пропадающий где-то на войне и привозящий с каждой подарки. Принцесса уже успела выехать на своей карете на занятия уличными танцами, и была остановлена бандитами в темном лесу. Один из представителей криминального мира, был Соловьем-Разбойником, только убивал не свистом, а улыбкой. Юрик не только на меня произвел впечатление.
Есть хочется, но вполне терпимо. Догрызла огрызок яблока после Веры и попыталась впитывать энергию солнца, как-то делают же это индийские йоги. Есть, правда у меня предположение, что они хомячат под одеялами, пока никто не видит, так что у меня реальный шанс стать первой. Тем более, что солнца здесь не имеется, только свет от лампочки, но кого трудности пугают.
Учу Веру медитировать, она скучает, чешется, дергается и никак не хочет очищать сознание.
Совместными усилиями создали настоящий шедевр из первой страницы раскраски. Прочли еще пять глав, причем каждые пять минут одно предложение читает дочь.
Стена, украшенная нашим литературным шедевром, радует красотой (иллюстраций мы не погнушались), и Вера, время от времени, подходит к ней, перечитывая написанное.
Да, мы проводим время с пользой. Физические занятия пришлось ограничить пятнадцатью минутами, я боюсь, как бы после них аппетит не разгорелся. Так что три танца по пять минут за день мы тоже имеем. Вместо умывания – влажные салфетки, когда пачка закончится, придется воду переводить, а это меня пугает.
Стараюсь не пускать плохие мысли и молюсь постоянно. Еще и Веру присовокупила к этому, единственному в нашей ситуации занятию, дающему надежду.
'Господи, дай мне и моей маме свободную, благополучную, долгую жизнь дома в процветании, здоровье, радости, дружбе и любви! Благодарю тебя, Господи, за то, что ты делаешь это для меня, и отпускаю мою молитву на волю!'.
И так раз пятьдесят на день. Вдруг, поможет, а?
Пятница, 23 ноября 2012 года
Всего третий день, я меня уже накрывает отчаяние. Не думала, что я такая слабачка! Что дальше со мной будет? Хватит сил играть в прекрасную принцессу? Стимул-то у меня есть и очень действенный. Пока удается скрыть свои депрессивные мысли.
Вера расписала уже половину стены (размер букв – огого!, слепой увидит), принцессу заточили в высокую башню (подвал был отвергнут в силу своей неромантичности), и она сидит там бедная, всем платочком машет. Пока ни один принц платочка не замечает, едут мимо подлецы и все тут! Видно, принцесс у нас нынче в избытке вот и не осталось свободных претендентов на руку и сердце. Так и состариться можно в башне.
Когда совсем нечего делать, читаю по памяти стихи Верочке. За неимением лучших развлечений, она соглашается слушать. Пушкин и Лермонтов – не мои козыри, а вот серебряным веком могу еще радовать и радовать.
Еще пять глав и книжки осталось на один день. От скуки составили подробнейшее расписание по минутам. Если будем ему следовать, меняться в нашем дневнике будет только описание ощущений дня.
Наши похитители не тревожат, а могли бы хоть немного развлечь. Надо же моему супругу напоминать, что есть у него жена и дочь!
Суббота, 24 ноября 2012 года
Что-то сегодня жрать хочется с самого утра просто нестерпимо! Решила пожевать кусок сумки, натуральная же кожа, значит, можно грызть с голодухи. Тщательно отмыла небольшой кусочек и попыталась жевать. Ни фига не помогает, еще больше кушать хочется.
Сегодня, не как накануне, странное оживление весь день. Может голод так влияет? Будто немного выпила, хорошо, если не настанет похмелье.
Осталось три дня. Или четыре? Считается первый день или нет? Только вот до чего осталось? До свободы или до смерти? Хотя, разве это – не одно и то же? Ого, меня уже на философию потянуло! Плохой знак.
Вспоминали с Верой наши совместные развлечения, поездки, занятия. Неизвестно, долго ли она сможет еще меня видеть... пусть хотя бы помнит. А может, лучше ей не помнить?
Написала ей на предплечье адрес и телефон, ее фамилию, имя и отчество и все данные Андрея Филипповича. На другой руке – 'Гошан Дмитрий Игоревич' и 'Тихомиров Константин Игоревич' плюс номер телефона последнего. Уж очень хороший набор цифр, стоило мне раз его увидеть – запомнила. Неизвестно, когда наше развлечение закончится, лучше буду обновлять каждый день.
Принцессе удалось заарканить какого-то захудалого принца. Почему захудалого? Не смог залезть в башню. Тренироваться надо, даже если ты и принц! Отправили его в спортзал, развивать мускулатуру.
«Собачка Соня» закончилась и на завтра мы выбрали одну из сказок Токмаковой. Надо у профессионалов учиться, может, отредактируем свой шедевр? Стена покрыта Верочкиными письменами, не всегда понятными, и нашими совместными иллюстрациями.
Воскресенье, 25 ноября 2012 года
Нечего писать. Мне плохо, очень плохо. Верочка скучает и самое страшное, что это не вызывает обеспокоенности и не помогает рождать новые идеи. Это злит. Если я злюсь на собственного ребенка – дело плохо.
Понедельник, 26 ноября 2012 года
Я думала, что плохо было вчера... Оказывается, это – мелочи. Сегодня я очнулась от Верочкиного истеричного крика. Несколько минут она пыталась меня растрясти, пока я сидела среди бела дня с открытыми глазами, но в полной отключке. Я схожу с ума? Похоже, что так. Во всяком случае, четко мыслить перестаю. Чтобы написать что-то связное мне пришлось думать целый час: слова очень плохо складываются в предложения.
Вторник, 27 ноября 2012 года
Осталось чуть-чуть. То, что я умру – не страшно, Веру спасу.
Среда, 28 ноября 2012 года
Сегодня весь день провела в ожидании. Ничего не могла делать. Ничего не дождалась. Плохо.
Четверг, 29 ноября 2012 года
Снова ничего. У меня появилась мысль, что нас могут просто оставить в этом подвале. И никто никогда нас здесь не найдет. Интересно, смогу пилочкой кусок от себя отрезать, чтобы Веру накормить? Наверняка смогу.
Пятница, 30 ноября 2012 года
Сегодня голова нормально работает. Прочла, что писала до этого и ужаснулась: что за дикость?! Мы еще живы, значит – надежда есть. Вернулись к своему распорядку, дочитали сказку, спасли принцессу, нарисовали свадьбу. Танцевали целых два часа, что уж теперь! Раз денег до сих пор не передали, значит, выкупать нас никто не собирается. За неделю муж смог бы собрать в пять раз больше, мне ли не знать. Домашний адрес и данные Георгиева с ручки дочери аккуратно стерла. Не понадобится. Помощи от него ждать не стоит. А от кого ждать? Осталось рассчитывать только на себя. Впрочем, как всегда.
Я не услышала, как подъехал автомобиль, и напряглась только, когда в замке заскрежетал ключ.
– Верочка! – лихорадочно зашептала дочери. – Солнце мое, если тебе удастся выбраться, иди по дороге, постарайся добраться до какого-нибудь жилья, позвони по номеру, который написан на руке и скажи: 'Моя мама – Николина Владимировна Кольцова, мне нужна помощь'. Повтори!
Пока дочь повторяет, целую ее, куда могу дотянуться, прижимая к себе.
– Повторяй все время! Все время, слышишь! Я люблю тебя, солнышко!
– Прогуляемся? – слышу не такой довольный, как в первый день нашей встречи, голос Саши.
– Сиди пока. Постарайся убежать, как только сможешь, не жди меня, – шепчу в самое ухо и целую в последний раз, стараясь не замечать слез в глазах малышки. Что происходит, она не понимает, но понимает, что что-то не так.
– Давай, поговорим, – подхожу к похитителю, пытаясь вывести его из подвала.
– О чем с тобой говорить, за тебя даже выкуп отдавать не хотят, – брезгливо кривится тот.
– Я помогу.
– Поздно.
– Ты же пришел нас убивать? Убьешь меня и получишь деньги, чем плохо?
– Не понял...
– Что ты собирался сделать?
– Отвезу вас в лес, застрелю, видео вышлю твоему благоверному.
– Думаешь, его будут мучить угрызения совести? Вряд ли. Он не хотел меня выкупать. Это ему не выгодно. Ты сделаешь все, как хотел, только перед этим я расскажу, почему он не смог собрать деньги. Поверь, вот за это видео ты получишь больше, чем два миллиона.
– И что же ты хочешь взамен?
– Сначала мы довезем Верочку до ближайшего поселка и высадим там, – твердо отвечаю я. Рискованно, конечно, но о большем просить я не могу.
– Нет, – с сожалением отвечает он.
– Пожалуйста! Она – совсем ребенок, ничего внятного рассказать не сможет, ты же это понимаешь! – с жаром шепчу я.
– Не в том дело. Если кто-то выйдет сухим из воды, нам придется очень долго восстанавливать репутацию, – спокойно говорит Саша, и я понимаю, что это – конец. Ничто не поможет. Вера умрет.
Последняя мысль отключает работу мозга. Когда разум возвращается, я вижу окровавленное тело Саши на полу. Кажется, я выпустила в него всю обойму. Как мне удалось отобрать пистолет? Да, плевать! Недрожащими руками протираю пистолет и вкладываю в руку похитителя. Нет ни страха, ни сожаления. Я сделала то, что должна была сделать. И если надо, повторю без колебаний.
Вывожу дочь, сажусь в черный джип, ожидающий хозяина на улице, и еду до ближайшего шоссе. Там с машиной приходится расстаться – не хватало еще, чтобы нас остановила полиция. Теперь наш маршрут, как я и учила Веру, в ближайший поселок. Мы выжили, и пусть кто-нибудь попытается меня остановить!
Глава 26
Добрались до небольшого поселка только к вечеру. Перед магазином на лавочке сидел потрепанный дедок, явно ждущий, каким бы чудом перепало на поллитру.
– Здравствуйте! – я постаралась быть максимально дружелюбной, хотя давалось мне это с огромным трудом. Страх, что нас найдут два оставшихся похитителя, страх, что меня найдет полиция, страх, что нас найдет муж... Неизвестно, что хуже. – Мне нужно воспользоваться телефоном.
– А я при каких делах? – игриво проворковал дедок, заставляя меня скрипеть зубами: мне сейчас только его развлекать, других дел нет.
– У Вас мобильный есть? – спрашиваю, сдерживаясь с трудом.
– Что думаешь, мы совсем дикие? – обиделся дед. – Чай не в деревне живем!
– У меня сто рублей, вы даете мне свой аппарат, чтобы я сделала звонок, и получаете сто рублей за несколько минут разговора, – подробно разъясняю я, как полоумному.
– А если ты в секс по телефону звонить хочешь или в Австралию? – решил поторговаться абориген. Кажется, еще немного, и я начну его убивать, медленно и с удовольствием.
– Нет, я позвоню знакомому в Москву, – шиплю я, дед отшатывается, но с осторожностью протягивает трубку.
Лихорадочно набираю номер, не попадая по кнопкам. То, что мы стоим посреди поселка на всеобщем обозрении, меня раздражает, постоянное желание обернуться, проверить, что там за спиной. Кому еще я могла бы позвонить? Вы много номеров своих знакомых и родных помните наизусть? Я – ни одного. Вернее, один. Если он не ответит, не знаю, что делать дальше. Интересно, сколько идти до ближайшего банкомата, не говоря уже о том, как быстро муж обнаружит, что я пользовалась картой.
Возьми трубку, возьми трубку, пожалуйста!!! Б***ь! Абонент недоступен... что еще можно было ждать, он за границей проводит больше времени, чем в России. Возвращаю аппарат дедку и падаю рядом с ним на лавочку. Апатия лишает меня подвижности. Я не знаю, что делать дальше.
'Старый клен, старый клен, старый клен стучит в окно', доносится из кармана моего соседа по лавочке. Ему еще и звонит кто-то? Женушка, наверное, разыскивает.
– Але! – намного громче, чем нужно, рычит дед в телефон. – Чево? Я тебе не звонил. Баба с дитем! Почем я знаю, какая баба! Сам такой! – обижается дед и протягивает мне трубку.
– Да, – я не верю в свою удачу.
– Вы звонили?
– Да, Котик... я звонила. Мне нужна помощь, – шепчу я, понимая, что по щекам текут слезы.
– Где ты? Я уже вышел.
– Как называется поселок? – спрашиваю деда.
– Лесное, – сердито бормочет тот в ответ.
– Поселок Лесное. Я боюсь здесь оставаться.
– Жди меня, я скоро. Дай этому маргиналу трубку, – я возвращаю телефон хозяину.
– Чево надо? Ага, размечтался, на кой ляд оно мне надо? Ты меня не пугай! Я еще сам кого хош напугать могу! Это – другое дело, когда ко мне с добром, и я с добром. Зеленый дом, а забор красный, у меня одного так красиво, не спутаешь.
Дед отключает телефон и поднимается с лавки.
– Пошли в гости. Мы тут – люди добрые, в беде всегда поможем. – Интересно, и почему у меня стойкое ощущение того, что доброта местного населения чем-то конкретно так подкреплена?
Зеленый дом Тимофея Ильича поразил меня до глубины души несоответствием внешнего вида внутреннему содержанию. Если снаружи это был добротный, аккуратный, недавно покрашенный дом, то внутри гораздо больше напоминал свалку. В подвале, где мы провели последние дни, было гораздо просторнее и намного чище. Дед оглядел интерьерчик с сомнением и предложил попить чайку в саду. И хотя было уже довольно холодно, я решила, что это – меньшее из зол. Учитывая залежи самых неожиданных вещей внутри, Тимофей явно не брезговал прогулками по настоящим свалкам, и полезные вещички тащил, похоже, оттуда. Так и заразу какую-нибудь недолго подцепить. Вот будет глупость: свалить от похитителей почти в целости и сохранности и подхватить какую-нибудь чесотку в ближайшем поселке.
Чашки, в которые нам обещали налить чай, я предварительно тщательно промыла, как и эмалированный чайник. А вот мое покушение на чайник заварочный было гневно отвергнуто хозяином. 'Чем темнее налет, тем вкуснее чай!'. Я, конечно, спорить не могу, вполне возможно, что так оно и есть, не настолько у меня вкусовые рецепторы развиты, чтобы разницу понять, только, поди знай, что он там заваривал. Пришлось заработать презрение хозяина просьбой о заварке в пакетиках. Совсем отказаться я не могла, очень уж есть хотелось, а чай хотя бы с сахаром, да и Верочка смотрела на чашку с настоящим вожделением. Наверное, теперь она капризничать не станет, и словосочетание 'я это не ем' надолго исчезнет из ее словарного запаса. А из моего, пожалуй, навсегда.
Пока мы сидели в гостях, выпивая чашку за чашкой, совсем стемнело, и мои нервы были уже на пределе. Что может быть хуже, чем ждать? Ждать, когда и твой разум, и тело твердят тебе, что надо не сидеть на месте, а двигаться, желательно, побыстрее и, желательно, подальше.
Когда я услышала шум подъезжающего автомобиля, Вера уже задремывала на неудобной лавочке, даже холод ее не смущал. Кто это? На меня накатил приступ паники: слишком много было тех, кто мог меня найти, и встречи с кем я совсем не жаждала.
– Спрячьте ее! – киваю я на сонную малышку. – Если что, я пришла к Вам одна!
Дед кивает, и я понимаю, что он не подведет. Паника отступает. Теперь я готова встретиться хоть с похитителями, хоть с органами правопорядка, а хоть и с любящим супругом. Я выхожу навстречу тому, кто подъехал в большом черном автомобиле, каком именно – не могу рассмотреть в темноте. Выходит водитель, один, и это дает надежду, уж, наверное, похитители должны были оценить мои навыки и не появляться больше поодиночке.
Мужчина открывает невысокую калитку и решительным шагом направляется ко мне. Я успеваю оценить мягкость, текучесть движений, изящность фигуры, отнюдь не наводящей на мысль о физической слабости или неумении постоять за себя, но верить боюсь. Делаю пару шагов навстречу и останавливаюсь, так и не рассмотрев отчетливо, но почувствовав ЕГО. Черт, не хватает только разреветься сейчас! Страх сменился расслабленностью и полным отказом организма контролировать себя. Сразу почувствовала и как я хочу есть, и насколько я слаба, и как расплывчаты, нечетки мысли. Рано расслабляться, слишком рано!
– Иди в машину! – слышу родной голос. Похоже, Коту тоже сложно держать себя в руках, уж не знаю, что ему мешает, скорее всего, ярость.
Я киваю, но сначала возвращаюсь в дом, с трудом, но беру на руки Веру и наши сумки и прощаюсь с приютившим нас стариком.
– Большое Вам спасибо! – говорю искренне. Надеюсь, ему никогда не придется жалеть о том, что помог нам.
Сажусь на заднее сидение вместе с дочерью и пристегиваю ремни. Детского сиденья нет, но довольно высокая подушка служит заменой.
– Мама, а кто этот дядя? – жарко шепчет в ухо малышка. Я затрудняюсь с ответом. Вот уж, не думала, что в такой ситуации меня может мучить вопрос дочери. – Он нас спас?
– Надеюсь, – только и могу ответить я. До спасения еще далеко.
– Значит, он принц? – и тут я начинаю смеяться. Когда возвращается Кот, у меня уже самая настоящая истерика. Он вытаскивает меня из машины, умывает водой из пластиковой бутылки и заставляет выпить, что осталось. Кажется, отпустило.
– Вперед сесть не хочешь? – спрашивает мужчина, и я отрицательно качаю головой.
– Я не могу оставить Веру.
– Извини, у меня не было времени искать кресло, – объясняет он, уже отъезжая от зеленого дома.
– Спасибо, Котик! – шепчу я, но он все слышит и кивает в ответ.
– Может, познакомишь нас? – спрашивает брюнет.
– Это – Верочка, это – Кот, – кратко сообщаю я.
– Мама, а почему у дяди такое странное имя? Такое имя у людей не бывает, – волнуется Вера.
– Это потому, что я мягкий, пушистый и ласковый, – отнюдь неласково разъясняет наш водитель.
– Ну, мягкий – допустим, пушистый – может быть в некоторых местах, а ласковый – не знаю, не знаю, – не соглашаюсь я. Кажется, меня понесло.
– Узнаешь, – твердо отвечает Кот, и по моему телу начинают спринтерский забег обезумевшие мурашки. А я думала, они давно вымерли от тоски.
– Котик, ты прости, что пришлось тебя потревожить. Мне только до города добраться, хотя, даже до города необязательно, найти банкомат, снять деньги с карты, и я смогу сама.
– А ты уверена, что карта не заблокирована? – с ухмылкой интересуется Тихомиров. Рассмотреть его я так и не смогла, и меня это ужасно удручает.
– Надеюсь, – повторяю я, на этот раз ему. – Ты что-то знаешь?
– Знаю. Я искал тебя.
– И как? – спрашиваю настороженно.
– Как видишь! – кривит губы он. – Эти сволочи были слишком осторожны, каждый раз звонили с нового номера и каждый раз из города. Мы проверяли места, которые засекли, но все напрасно.
– Нас за городом держали, и они ни разу не появлялись за все это время.
– Понятно. С вами все в порядке? – напряженно спрашивает Кот, и я вижу, как он впивается в руль в ожидании ответа.
– Сравнительно. Срочно нужен душ...
– Я заметил, – он сразу расслабляется, если бы сказала 'все в порядке', стал бы сомневаться, а так начала о всякой ерунде болтать, поверил.
– Культурный человек прикинулся бы, что ничего не заметил, – наставительно проворчала я.
– Тебе так и не удалось поднять мой культурный уровень.
– А это уже оскорбление моих педагогических талантов! – возмущаюсь уже шёпотом. Вера заснула, и даже наш разговор ей не мешает.
– Это – единственная проблема?
– Нет. Умираю с голода.
– Вас не кормили?
– Еды было мало, боялось, что Верочке не хватит, – честно отвечаю я. – И я убила человека.
За этим следует молчание. Я, не дождавшись реакции, откидываю голову на подголовник и прикрываю глаза.
– Значит, это был плохой человек! – наконец, резюмирует Тихомиров.
– Надеюсь, – что-то сегодня это слово я повторяю слишком часто.
– Пока мы не разобрались в ситуации, я вас спрячу. Сегодня отвезу в хостел – в гостинице вас точно кто-нибудь увидит, а там вполне возможно остаться незамеченными. Условия, конечно, не самые лучшие...
– Кот, давай, не будем, ты же знаешь, меня сейчас волнует только безопасность.
– И карту твою мы не станем обналичивать, это может быть опасно.
– Я не хочу садиться тебе на шею.
– Можешь считать, что уже там сидишь. И я не против. Сидеть на шее так называемого мужа ты согласна?
– На то он и муж, – хмыкаю я. – Ты серьезно думаешь, что снимать деньги опасно?
– Да. Ты можешь мне довериться?
– Конечно. Кому еще доверять, если не тебе? – Кот слишком внимательно посмотрел на меня через зеркало. – Скажи, с чего ты мне решил свой номер прислать?
Снова молчание. Снова слишком долгое.
– Мне Димка фотографии показывал с того вечера, на котором с тобой встретился... может, это и прозвучит смешно, но я понял, что у меня все еще есть шанс.
– Какой шанс? – устало проворчала я.
– Зачем ты вышла замуж?
– Кот, что ты несешь? Самая актуальная тема сейчас!
– Для меня эта тема актуальна уже четыре года, два месяца и двенадцать дней.
– Ладно, я поняла. Ты, просто, хотел, чтобы я позвонила. Значит, твое желание исполнилось?
– Да. Правда, я вовсе не желал, чтобы ты пережила то, что было... У тебя есть документы?
– Да. Паспорт и свидетельство Верочки. – В наше время документы с собой приходится носить постоянно, недавно при входе в спортклуб стали и у детей требовать. Неужели, это сыграло мне на руку?
– Замечательно! Может, и загранпаспорт есть?
– Это ты много хочешь. Дома есть.
– Ничего, придумаю что-нибудь. Давай все мне. Сидите в машину, я оформлю номер на себя, чтобы вам не светиться. – Я и не заметила, что мы уже в Москве – так старалась рассмотреть нашего водителя.
Прошло минут пятнадцать, не больше, и Кот вернулся.
– Вот ключ, второй этаж. Душ общий, я сейчас вам одежду какую-нибудь найду. И телефон возьми, у меня еще один есть, первый номер в журнале – мой.
– Твой номер я знаю.
– Тем лучше. Не звони никому, кроме меня, ладно? Это – опасно.
– Я не буду. Да и номеров не знаю. Надо как-то папе сообщить.
– Я все сделаю, не волнуйся. Ждите меня. Не бойся ничего. Хочешь, донесу Верочку?
– Не надо, все равно, она проснется. Я сама справлюсь, езжай.
Я поднялась на второй этаж и осмотрела комнату. Довольно обшарпанная, но постельное белье чистое, кровати почти новые, и в комнате тепло. Опять же преимущество: душевая и туалет – совсем рядом, не надо через весь коридор топать. И мы, на самом деле, никого не встретили, все постояльцы наверняка уже смотрели сны.
Когда дверь номера открылась без стука (дверь я запирать не стала, ждала скорейшего появления Кота), и, наконец-то, я смогла рассмотреть нашего спасителя. Черт! Не знаю, как такое могло произойти, но он стал еще лучше. Более жесткое выражение лица делало его еще более сексуальным. Юношеское очарование сменилось такой мужской харизмой, перед которой очень трудно устоять. Теперь понятно, почему он мелькал то с актрисой, то с очередной музыкальной звездой, то, просто, с безумно богатенькими светскими бездельницами. Вряд ли такой, как Кот знает отказ.
Мне стало грустно. Как бы хорошо я ни выглядела (не в данный конкретный момент, конечно, сейчас на меня лучше и не смотреть), рядом с ним я была, как и раньше, облезлой серой мышкой рядом с лощеным, блестящим, ухоженным породистым котом-чемпионом.
– Здесь одежда и полотенца. В чем спать есть, а утром привезу что-нибудь приличное. Это – бульон тебе и суп Вере, тебе сейчас много нельзя. Вода, одноразовые стаканчики, салфетки, гель для душа, мочалки, шампунь, зубная паста, щетки. – Перечисляя, Тихомиров выкладывал на стол одно за другим, пока не заставил его полностью. – Я вернусь утром, постарайся поспать. И запри комнату.
– Спасибо, мы будем тебя ждать, – единственное, что я могла сказать.
Конечно, заснуть мне не удалось. Всю ночь я вспоминала, пыталась прекратить это бесполезное занятие, не могла. Самое ужасное во всей этой истории – вовсе не похищение, не то, что я смогла, не испытывая ни малейших угрызений совести, лишить жизни человека. Самое ужасное – встретить Кота спустя столько лет и полностью осознать, что все мои надежды на то, что чувства умерли, пошли крахом. Да, я смогла совершенно спокойно встретиться с Димкой, и эта встреча ничего во мне не задела. А Тихомиров... Интересно, сколько нужно лет, чтобы мое сердце перестало останавливаться, когда я вижу его?
