Текст книги "I need a doctor (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Сейчас!

Резкий приказ капитана разнесся по джунглям, бегущий немного впереди Боунс тут же вильнул вправо, сбившись со взятой нами траектории, и я, проклиная, на чем свет стоит, и его, и Кирка, и нийранцев, и Федерацию с ее дипломатическими миссиями, рванула за доктором, успев заметить, как исчезли за густыми зарослями фигуры Спока и Джима. Прекрасно осведомленная об особенностях физиологии вулканцев, я искренне надеялась, что коммандер, бегающий на порядок быстрее нас троих, успеет добраться до шаттла раньше, чем нас нашпигуют копьями. Единственное, что пока оставалось нам, это петлять по, кажется, бесконечным джунглям, рискуя собственной задницей. Проклятия, которые роились в голове плотным потоком, были одно другого цветастей, а перед глазами маячила широкая спина МакКоя, бегущего всего на несколько шагов впереди. Он молчал, сохраняя дыхание, под тяжелыми ботинками ломались ветки и трещали сухие травинки, и я искренне надеялась, что хотя бы доктор знает, что делает.

Лично я ни на что, кроме везения, в этот момент не полагалась.

Огромное разлапистое дерево возникло перед нами совершенно неожиданно, заставив сбиться с шага, краем сознания я отметила, как совсем немного стихли где-то за спиной громкие крики, а в следующее мгновение Леонард вдруг свернул в сторону, скомандовав:

– Сюда!

Выработанная во время обучения в Академии привычка подчиняться старшему по званию сейчас сработала на все сто, я метнулась вслед за мужчиной, слыша, как захлебывается в истерике сердце, и не успела даже пискнуть, как тут же оказалась прижата спиной к теплому гладкому стволу. Тяжелое тело навалилось на меня, закрывая весь обзор, горячее шумное дыхание обожгло лицо, прогрев до самого сердца, а время словно застыло вокруг, когда МакКой настороженно замер, прислушиваясь ко всему происходящему.

Трещина в старом огромном дереве создавала некое подобие ниши, а спрятавшись в ней, мы могли надеяться на то, что наши преследователи нас не заметят. Находчивость Леонарда я оценила и, наверное, в любой другой момент обязательно бы его поблагодарила за попытку спасения наших задниц, однако приближающийся треск веток и окрики нийранцев заставили только судорожно притихнуть, спрятав лицо на широкой груди. Чужое сердце бешено грохотало под моей щекой, судорожное сбитое дыхание ерошило волосы на макушке, и я даже не заметила, как Боунс, боясь вздохнуть лишний раз, крепко обхватил меня руками, надежно закрывая собой от внешнего мира.

Земля задрожала под ногами, яростные крики и улюлюканье ударили по ушам, звуча все ближе, и я невольно зажмурилась от ужаса, когда несколько десятков нийранцев, воинственно размахивая своим оружием, на всех парах пронеслись мимо дерева, ставшего нашей защитой. Наверное, оглянись кто-то из них через плечо, и он бы обязательно обнаружил нашу колоритную компанию, и тогда все надежды на благополучный исход рухнули бы в тартарары, однако гуманоиды, увлеченные погоней, мчались вперед, абсолютно уверенные в том, что мы все еще маячим где-то за густыми зарослями. Несомненно, это давало нам некоторую фору, однако сказать точно, сколько времени у нас было, я не могла. Уставшие от быстрого бега ноги подрагивали, отказываясь удерживать слабое тело, грудную клетку разрывало хриплое дыхание, и я только сильнее вжималась носом в плотную синюю ткань, боясь, что кто-то из наших преследователей услышит меня и вернется. В ушах шумела кровь, виски кололо болью, а зубы до крови вцепились в нижнюю губу, и мне было очень страшно поднять голову и увидеть уже искренне ненавидимые джунгли.

– Говорит Спок, – отозвался в ухе передатчик спокойным голосом коммандера, и я вздрогнула от неожиданности, почувствовав, как взвыли внутри инстинкты. – Я возле шаттла, вижу троих дозорных. Выведя их из строя, я смогу пробраться в транспорт и приготовить его к отлету. У вас есть не больше четырех минут, чтобы успеть, потому что по истечению этого времени подкрепление будет здесь, и покинуть планету будет проблемно.

– Тогда не будем терять ни минуты, – решил МакКой, чуть отстранившись.

Подняв голову, я невольно сглотнула, увидев лицо мужчины в неожиданной близости от своего. Внимательный взгляд серо-зеленых глаз пересекся с моим, горячее дыхание скользнуло по искусанным губам, и только в тот момент я сообразила, что все еще остаюсь крепко прижатой к широкой груди. Чужие ладони, лежащие на талии, прожигали сквозь ткань защитного костюма, в надежных объятиях было необыкновенно тепло и уютно, и на несколько коротких мгновений я даже позабыла о том, какой хаос творится вокруг.

И лишь тихий голос здравого смысла подсказал, что время действительно не ждет, а стоять посреди враждебной планеты, где опасность может подстерегать со всех сторон, не самая лучшая идея.

– Нам стоит поторопиться, – кашлянула я, пытаясь перебороть смущение и, одновременно с этим восстановить сбитое дыхание. Проскользнула под рукой доктора, выбравшись из нашего укрытия, а после всего лишь на пару мгновений оперлась руками о колени, пытаясь отдышаться. Мир вокруг уже не пульсировал, а горло не пылало огнем, однако неприятный металлический привкус все еще чувствовался во рту, поэтому я не спешила расслабляться. – Отсюда до шаттла примерно… – я огляделась по сторонам, навскидку определяя расстояние, – метров триста, если будем придерживаться взятого темпа, успеем вовремя.

– Главное, чтобы эти не вернулись, – отозвался Боунс, от души похрустев шеей и, как и я раньше, осматриваясь вокруг. – Я надеюсь, они достаточно глупы, чтобы осознать обман уже после того, как мы улетим из этой чертовой планеты.

– Турбины шаттла они все равно услышат, – пожала я плечами. – Пойдем, у нас не так много времени.

Смазанное движение совсем рядом привлекло внимание, заставив резко повернуть голову, с громким криком спорхнула с крон яркая райская птичка, переливающаяся в дневном свете всеми цветами радуги, а треск сломавшейся под ногой ветки ударил по сознанию пощечиной, заставив взвыть мгновенно натянувшиеся струнами инстинкты. Я ошиблась, я позволила себе отвлечься, среагировав на опасность слишком поздно, чтобы беду можно было отвести, а тело пружиной сорвалось с места почти одновременно с острым лезвием, разрезавшим воздух.

– Осторожно!

Громкий окрик, вспоровший горло, прозвучал неожиданно для меня самой, рефлекторно ругнулся Боунс, отлетев в сторону от сильного толчка, а я захлебнулась на вздохе, почувствовав резкую боль, прошившую левый бок. Сработали инстинкты, рвущийся в бой фазер взмыл вверх, а прогремевший выстрел распугал остатки прячущихся на ветках птиц и, наверное, привлек внимание всего живого в округе. Один из нийранцев, непонятно почему отставший от своих, рухнул на землю, как подкошенный, не подавая никаких признаков жизни, а мое сердце, словно опомнившись, застучало с удвоенной силой, грозясь выломать клетку ребер.

– Неплохо сработано, – подметил Боунс, окинув оценивающим взглядом поверженного противника, однако я его оптимизма не разделяла.

Потому что сработала я откровенно хреново.

Дрожащая рука, сжимающая фазер, медленно опустилась, постепенно мутнеющий взгляд скользнул вниз, и я словно со стороны увидела, как собственные пальцы, рефлекторно прижатые к левому боку, пачкаются в ярко-алой крови. Изящный, бритвенно-острый кортик выглядел забавно, почти игрушечно, однако это совсем не помешало ему по самую рукоять засесть в теле чуть ниже последнего ребра. Боль, разливающаяся по мышцам, с каждым мгновением усиливалась, и я, чувствуя возникшую в коленях дрожь, подняла рассеянный взгляд на стоящего напротив Леонарда, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Теперь я понимаю… – мужчина повернулся ко мне с кривоватой усмешкой, изогнувшей губы, однако тут же шумно выдохнул, мгновенно переменившись в лице. – Тея!

Крепкие руки, подхватившие меня спустя мгновение, оказались как нельзя кстати, потому что собственные ноги абсолютно отказывались меня держать. Судорога, сковавшая тело, заставила болезненно захрипеть, мир перед глазами как-то странно поплыл, и я старательно пыталась удержать себя на поверхности медленно темнеющего сознания, прекрасно понимая, что отключаться сейчас никак нельзя. Кровь шумела в ушах и хлестала из распоротого бока, каждый вздох, кажется, лишь усиливал боль, и чтобы не заорать, я крепко сжала челюсти.

– Черт тебя дери, Тея, почему с тобой всегда что-то происходит? – прорычал явно взбешенный Боунс, положив свою руку поверх моей и пытаясь хоть как-то зажать рану. В густых джунглях, без своих инструментов и приборов он явно не мог мне ничем помочь, и ярость, разгорающаяся огнем в серо-зеленых глазах, на мгновение даже испугала.

– Надо… идти, – прохрипела я, на мгновение зажмурившись и пытаясь сдержать отчаянно просящиеся на глаза слезы. От боли хотелось выть и скулить, но это я могла позволить только оставшись наедине с самой собой, и никак не в присутствии кого-то еще.

– Да, конечно, – зло съязвил в ответ МакКой, перехватив меня покрепче, чтобы я не сползала по нему на землю. – Джим, Тея ранена, она не дойдет до шаттла.

– Аллен, ты как? – отозвался передатчик встревоженным голосом Кирка, и я ухмыльнулась сквозь гримасу боли, едва сдерживая ругательства.

– Лучше всех, капитан, – голос звучал сипло, словно я за раз выкурила все свои запасы травки, и от такого простого усилия по телу разлилась мерзкая, липкая слабость, справиться с которой мне было не под силу. Не смотря на извечное упрямство, я с тоской понимала, что до шаттла действительно не доберусь, а тормозить Боунса мне не хотелось.

Где-то совсем рядом послышался шум, затрещали ветки и корни, и я поняла, что наши преследователи, обнаружив обман, спешно возвращаются. Вдалеке слышалось постепенно усиливающееся гудение мощных турбин, шаттл, как и говорил Спок, готовился к отлету, и я была готова саму себя съесть с потрохами за то, что из-за моей медлительности приходится сейчас подставлять не только себя, но и МакКоя, который, оттащив меня поближе к уже знакомой нише в стволе старого дерева, профессионально осматривал ранение, даже не пытаясь вытянуть кортик.

Я и сама понимала, чем это может быть чревато.

– Пусть Скотти вытаскивает вас оттуда на «Энтерпрайз», – решил капитан спустя секунду размышлений. – Это будет быстрее, чем если мы попытаемся прорваться к вам.

– Ты еще успеваешь на шаттл, – заметила я, взглянув на Боунса, и тут же потупилась, когда мужчина огрызнулся:

– Вам сейчас лучше помолчать, лейтенант Аллен, – объятия, сжимающиеся на моем теле, стали крепче, измазанная моей подсыхающей кровью рука потянулась к коммуникатору, а рычание, сорвавшееся с четко очерченных губ, было больше похоже на звериное. – Скотти, вытаскивай нас отсюда, немедленно!

– Что у вас там произошло? – услышала я обеспокоенный голос главного инженера. – Спок сказал…

– Скотти, твою мать, немедленно!

В таком бешенстве я главу медицинской службы, кажется, еще не видела, лейтенант-коммандер, судя по всему тоже, потому что на яростный окрик он, позабыв о расспросах, ответил коротким:

– Уже.

Потемневший взгляд Леонарда скользнул к моему лицу, мужчина легко подхватил меня на руки, крепко прижимая к своей груди, и я только сквозь зубы втянула в себя воздух, когда новая вспышка боли молнией прокатилась по всему телу, заставив вцепиться пальцами в плотную ткань синей формы. Сухие губы, взъерошив спутанные волосы, коснулись лба коротким обжигающим поцелуем, а хриплый шепот показался бредом отчаянно борющегося с темнотой сознания:

– Потерпи еще немного, девочка…

Крем глаза я уловила движение за ближайшими деревьями, несколько долговязых фигур, вооруженных копьями, выскользнуло на небольшую поляну, на которой мы находились, а уродливые морды перекосило от ярости и предвкушения скорой расправы. МакКой подобрался, словно перед прыжком, я крепче сжала пальцы на рукоятке фазера, не намереваясь сдаваться без боя, однако не успел никто ничего сделать, как перед глазами засверкали яркие золотистые искры, охватившие нас и завертевшие в безумном вихре.

Изнутри к горлу поднялась тошнота, мир перед глазами подернулся рябью, и последнее, что я увидела перед тем, как крепко зажмуриться, это взмывший в небо шаттл.

– Тея! – изрядно встревоженный голос вырвал из темноты, в легкие вместе с глотком кислорода проник знакомый свежих запах без примеси тропических цветов, и я едва не засмеялась от облегчения, увидев перед собой вместо недружелюбных гуманоидов хмурое от беспокойства лицо Скотти. Приподнявшись при нашем появлении со своего места, мужчина удивленно округлил глаза, а увидев нашу колоритную парочку, буквально посерел. – Кажется, переговоры не заладились.

– Глядишь в корень проблемы, Скотти, – кивнул Леонард, а после, не размениваясь на детали, направился прочь из транспортерной, велев кому-то из своих подчиненных готовиться к нашему прибытию.

Яркие всполохи освещения болью били по глазам, белоснежные стены буквально слепили, и я, прикрыв глаза, ослаблено прислонилась лбом к мужской груди, чувствуя себя совершенно хреново. Собственной слабости я всегда стыдилась, мне было неприятно полагаться на кого-то, и сейчас, сидя на чужих руках, я не испытывала ничего, кроме смущения и беспокойства. С одной стороны, я выполнила свою задачу, защитила старшего офицера и не позволила ему навредить, а с другой именно из-за меня он так и не успел на отлетающий шаттл, едва не попался в руки нийранцев, вынужденный заботиться о моей неблагополучной персоне, а теперь и вовсе тащил меня на себе в бортовой госпиталь, даже не жалуясь на неудобство.

На хмуром, сосредоточенном лице не дрогнул ни один мускул, губы были плотно поджаты, и только на виске вздулась темная венка, что говорило об испытуемом мужчиной напряжении. Сильные руки сжимались на моем теле почти до боли, но дарили какое-то странное, иррациональное ощущение защиты, и я, вспоминая произошедший между нами когда-то разговор, мысленно ответила на поставленный тогда доктором вопрос.

Да, Леонард, я тебе верю.

В медотсеке были заняты несколько коек, всполошившаяся при нашем появлении сотрудница медицинской службы тут же бросилась к одной из них, отодвинув ширму и без слов предлагая МакКою усадить меня туда, и я только застонала сквозь зубы, когда мужчина осторожно, словно фарфоровую статуэтку, опустил меня на жесткую поверхность, придержав голову, чтобы я могла лечь удобнее. Встревоженный взгляд скользнул с моего белого лица к ране, губы сжались в тонкую линию, и доктор, чуть повернувшись к незнакомой девушке, глухо пробормотал:

– Чэпел, подготовьте один кубик гексенала и полкубика метацина.

– Только не говорите, что опять будете угрожать мне гипошприцами, доктор, – хрипло отозвалась я, даже в таком состоянии умудряясь язвить, и серо-зеленые глаза мгновенно возникли напротив.

Судя по тому, как Боунс с шумом втянул в себя воздух, как раз ему было не до шуток.

– Я должен извлечь кортик, и совсем не хочу, чтобы при этом вы мне мешали, Аллен, – произнес глава медицинской службы, а после исчез из моего поля зрения, бросившись к уже знакомому шкафчику.

Сестра Чэпел, бормоча себе что-то под нос, суетилась у моей койки, выполняя отданные Боунсом поручения, еще один сотрудник медицинской службы, коротко переговорив с Леонардом, замер возле меня, пытаясь остановить кровь, все еще сочащуюся из раны, а я, повернув голову набок, рассеянно наблюдала за тем, что делает МакКой.

Исходящее от мужчины недовольство я чувствовала даже издали, его движения были нервными, какими-то рваными, а руки и форма были измазаны уродливыми багряными пятнами, но на это старший офицер не обращал абсолютно никакого внимания. Он был хмур и сосредоточен, подхватил медицинский трикодер, вновь приблизившись ко мне и сверяясь с показаниями сканера, а я, крепко сжав кулаки, пыталась заставить себя продержаться еще совсем немного.

Все-таки, потерять сознание под воздействием наркоза было предпочтительней, чем отключиться из-за того, что слабость победила упрямство.

– Мне это уже не нравится, – предупредила я, когда в руках Боунса вместо трикодера появился заполненный гипошприц. – Я уже говорила, что не люблю врачей и иголки?

– Если бы ты не пыталась корчить из себя героиню, тебе бы не пришлось лежать сейчас здесь, – заявил в ответ МакКой, склонившись надо мной, а после, словно не сдержавшись, спросил, – почему ты это сделала? Почему прикрыла меня собой?

Гипошприц застыл в паре дюймов от моей шеи, но вместо того, чтобы беспокоиться об этом, я, сузив глаза, несколько мгновений молчаливо всматривалась в хмурое лицо, пытаясь найти ответ, прежде всего, для себя самой. В этом заключалась моя работа, я отправилась в составе десантной группы, чтобы защищать старших офицеров от опасности, и, как лейтенант службы безопасности, выполняла свои непосредственные обязанности…

Только вот ни в одном положении Директивы или Устава не было и слова о том, что в случае необходимости я должна заслонить подопечного своим телом.

Эта мысль пронеслась в сознании яркой вспышкой, и будь у меня силы, я бы, наверное, даже покраснела. К счастью, единственное, на что меня хватило, это усмехнуться и легко пожать плечами, поморщившись, когда от этого простого движения рану вновь прострелило болью.

– Из нас двоих именно вы можете исправить эту досадную оплошность, доктор МакКой.

На какое-то мгновение мне показалось, что Боунсу нестерпимо хочется сказать мне что-то в высшей степени язвительное, однако мужчина этого не сделал. Коротко кивнул, словно соглашаясь со мной, наклонился ниже, знакомым жестом коснувшись моей щеки и заставив повернуть голову, и я лишь шумно вздохнула, почувствовав укол в шею.

– Все будет в порядке, Тея, – негромко пообещал Леонард, неосознанно поглаживая большим пальцем нежную кожу.

– Я знаю, док, – сонно отозвалась я, чувствуя, как веки буквально наливаются свинцом.

Знакомый писк медицинского трикодера ворвался в темнеющее сознание, где-то в коридоре послышался нарастающий шум и встревоженные знакомые голоса, звучащие все ближе, однако я, не обратив на это никакого внимания и глубоко вздохнув, наконец, поддалась победившей меня слабости…

========== Часть 7 ==========

Летящий в солнечное сплетение кулак я успела заметить за несколько мгновений до того, на тело обрушился удар, мышцы привычно налились силой, а руки, подчиняясь выработанным рефлексам, молниеносно выставили блок. Короткая вспышка боли, обжегшая предплечье, заставила зло дернуть верхней губой, колени дрогнули, сгибаясь для выпада, а тело рвануло вперед и в сторону. Резкий выпад получился почти идеальным, и только в последний момент горячая дрожь, прокатившаяся по телу, помешала моим планам.

Удар вышел смазанным, едва задев цель, и я отшатнулась в сторону, рефлекторным движением прижав руку к левому боку.

– Ты в порядке? – тут же встревожено спросила Кэлла, мгновенно остановившись и глядя на меня с заметным беспокойством, которое, признаться честно, за последние пару дней мне изрядно надоело.

– Брось, Кэлла, я ведь не инвалид, – отозвалась я, выравнивая сбитое дыхание, а после, понимая, что спарринг на этом окончен, выпрямила спину, чувствуя, как катится по виску капля пота. Выбившиеся из хвоста волосы то и дело лезли в глаза, а под плотными бинтами, оплетающими руки, неприятно ныли свежие ссадины, и я невольно поморщилась, сжав и разжав кулак. Сердце колотушкой билось о клетку ребер, отвыкшую от нагрузок спину тянуло, и чтобы быстрее прийти в себя, я решительно направилась к стойке у стены тренировочного зала.

– Может и нет, только наш добрый бортовой доктор оторвет мне голову, если окажется, что наши тренировки каким-то образом тебе навредили, – тяжело дышащая орионка, явно радуясь краткой передышке, последовала моему примеру, устало опустившись на жесткие маты.

Длинные платиновые пряди хищными змеями облепили влажную зеленую кожу, искусанные губы были приоткрыты, жадно втягивая сладкий воздух, и мне казалось, будто даже со своего места я слышу, как быстро колотится ее сердце. Фраза, брошенная девушкой, заставила поперхнуться, вода, которую я потягивала из пластиковой спортивной бутылки, попала не в то горло, и я закашлялась, утирая капли, бегущие по подбородку. Неприятный червячок разумной опаски свернулся в груди, и я невольно оглянулась на закрытую дверь помещения, словно ожидая, что она сейчас откроется, и в тренировочный зал заглянет недовольный Боунс.

Не смотря на мрачный, нелюдимый характер, доктором он был отличным, я не могла этого не признать, даже учитывая свое собственное скептическое отношение к сотрудникам медицинской отрасли. Не то, чтобы в своей жизни мне слишком часто приходилось сталкиваться с врачами и у меня был охренительный опыт, просто я судила из имеющихся у меня фактов – очнувшись от наркоза спустя всего час после того, как меня принесли в бортовой госпиталь, я с удивлением обнаружила, что оружие из моего тела извлекли, рану заштопали, а еще под завязку накачали обезболивающим, чтобы я уж точно ничего не чувствовала. Уставший, явно вымотанный после операции МакКой, тем не менее, выглядел бодрее, чем когда я видела его перед отключкой, и пусть вновь размахивал перед моим лицом ненавистным трикодером, однако даже умудрился улыбнуться, что для него было почти подвигом.

Жаль только, что мои надежды на то, что все уже позади, оказались пресечены на корню, и стоило мне только после осмотра заикнуться о возвращении в свою каюту, как я тут же столкнулась с непробиваемым упрямством Леонарда.

Будучи на своей территории и пользуясь почти безграничной властью, предоставленной ему положениями Устава, Боунс категорически заявил, что я буду оставаться под его личным наблюдением столько, сколько понадобится для моего восстановления, и даже Кирк, заглянувший меня проведать, попросту проигнорировал мои просьбы повлиять на своего старшего офицера, заявив, что тут у него абсолютно нет полномочий. Спок, сопровождающий капитана и справившийся у меня о моем самочувствии, что изрядно изумило, только поддакнул в ответ, принимая сторону мужчин, и мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться и принять новости об освобождении от исполнения обязанностей. Валяться на больничной койке не хотелось до дрожи в коленях, но проще было спорить со стеной, чем с упрямым доктором.

В итоге под бдительным присмотром МакКоя мне пришлось провести в медотсеке четыре дня и под конец последнего я уже готова была буквально взвыть. Когда ты страдаешь трипанофобией и до истерики боишься врачей, а в конечном итоге тебе приходится несколько суток провести в их тесной компании, это не самое приятное времяпрепровождение. В огромном бортовом госпитале я была единственной посетительницей, и пусть каждый день ко мне обязательно кто-то заглядывал на огонек, чтобы узнать, как дела, лежать без дела все равно было необыкновенно скучно. Читать книги надоело очень быстро, интересных новостей в просторах Интернета мне не встречалось, и единственным развлечением была громкая болтовня Кэллы, которая все свое свободное время обреталась рядом с моей койкой.

Кажется, орионка, считающая себя моей подругой, искренне обо мне беспокоилась, а я, успев немного отвыкнуть от подобного ощущения, чувствовала себя несколько неловко. За то, что относиться к девушке с той же душевностью я не могу, было даже немного стыдно, до этого у меня никогда не было подруг, и я искренне не знала, как реагировать на пространственную болтовню о парнях, моде и прочих милых, девичьих вещах. Впрочем, Кэлле, кажется, нужен был только благодарный слушатель, моего участия в разговорах не требовалось, и я, радуясь тому, что мне есть, чем занять долгие скучные часы в медотсеке, каждый раз встречала орионку с искренней улыбкой.

Кроме нее единственным членом экипажа, с которым я могла поболтать, был МакКой, проводящий в бортовом госпитале большую часть своего времени. Сидя за своим рабочим столом, он постоянно был занят какими-то документами, изредка отлучался в соседние лаборатории, координируя ход проводимых там исследований и экспериментов, однако, не смотря на это, находил свободные минуты, чтобы подойти к моей койке, спросить о самочувствии и поговорить о чем-то, казалось, совершенно неважном. Он иногда расспрашивал о моей учебе в Академии, интересовался хобби и увлечениями, но при этом совершенно не был навязчивым, и я, неожиданно чувствуя себя в компании мужчины в безопасности, с поразительной легкостью рассказывала о том, что раньше обо мне знали только Уильям или Эррет. Хмурый, язвительный и излишне прямолинейный, Боунс каким-то удивительным образом умел расположить к себе, и это удивляло больше всего.

Мы не говорили о том, что произошло на Нийра Тау, мы не говорили о том, что я закрыла его собой, а он вытащил меня оттуда на руках, но какое-то странное ощущение, свернувшееся горячим клубком у меня в груди с того самого дня, не давало мне покоя. Я смотрела в серо-зеленые внимательные глаза, скользила взглядом по взъерошенным темным волосам и хищным чертам знакомого лица, находящегося напротив, и впервые в жизни так безбоязненно подпускала к себе доктора с медицинским оборудованием в руках. Воспоминания о горячих ладонях, обжигающих кожу, и крепких объятиях, сжимающихся на ослабленном теле, разгоняли кровь по венам и я старательно гнала от себя предательские мысли о том, что еще одного мимолетного прикосновения я жду с непривычным для себя волнением.

Испытуемое чувство тревожило и пугало, и куда проще было убедить себя в том, что все дело в длительном воздержании и пережитом стрессе.

Когда очередным утром Боунс обрадовал меня и как раз заглянувшую в медотсек Кэллу новостью о том, что мне можно покинуть госпиталь, я испытала смешанные чувства – что-то между облегчением и сожалением. Я была рада, что, наконец, смогу выйти и вернуться к службе, была рада, что смогу подняться с уже ненавистной койки, однако, не смотря на это, почувствовала какую-то пустоту внутри, когда в очередной раз заглянула в глаза МакКоя и поблагодарила его за помощь. Пронзительный взгляд, обжегший в ответ, обеспокоил, сознание помутило странное ощущение, будто я упускала что-то очень важное, однако прежде, чем мне удалось ухватить ускользающую мысль, мужчина улыбнулся краешком губ, попросил в ближайшую неделю не переусердствовать с физическими нагрузками и вернулся к своим документам.

Возможно, я бы могла задать ему интересующий меня вопрос, однако прежде, чем он сформировался в моем сознании, воодушевленная Кэлла просто утащила меня за руку прочь с двенадцатой палубы.

После неудавшейся дипломатической миссии больше высадок не было, «Энтерпрайз» продолжал плыть сквозь бесконечный космос, и на сотни световых лет вокруг не было ни планет, ни кораблей, ничего, кроме холодных звезд и астероидов. Жизнь на корабле вновь замедлилась, тянулась бесконечно долго, а дни не имели ни начала, ни конца, и чтобы не сойти с ума окончательно, я вновь вернулась к тренировкам, прекрасно помня наставления Леонарда и стараясь не слишком нагружать тело. К успевшим немного ослабнуть мышцам постепенно возвращалась былая сила, рана с каждым днем беспокоила все меньше, позволяя увеличивать темп, а пару дней назад ко мне присоединилась и Кэлла, которой, кажется, тоже было скучно.

Теперь у меня имелся отличный спарринг-партнер, пусть и больше меня беспокоящийся о моем здоровье.

– Предлагаю просто не говорить доктору МакКою о том, чем мы здесь занимаемся, – пожала я плечами, пройдясь по залу и запросто умостившись на матах рядом с орионкой.

Дыхание постепенно восстановилось, ненавязчивая боль утихла, позволив расслабиться, и я, отставив пустую бутылку, откинулась на спину, забросив руки за голову и рассматривая высокий белоснежный потолок. Свет в зале был приглушен, несколько точечных ламп горело над круглым рингом, где мы занимались, и в этот вечер больше никто из экипажа не изъявил желания составить нам компанию, что меня, в общем-то, абсолютно устраивало.

– Или же, ты просто хочешь вновь попасть к нему на осмотр, – довольное лицо Кэллы с изогнувшей губы хитрой улыбкой нависло надо мной, девушка с удобством устроилась под моим боком, отбросив мешающие волосы, и от воодушевления, горящего в карих глазах, мне стало не по себе, и я только смущенно отвела взгляд, когда подруга вдохновленно цокнула языком. – Кажется, вы с лейтенант-коммандером МакКоем успели поладить?

– Я ему жизнью обязана, – буркнула я в ответ, прикрыв глаза, чтобы избавить себя от необходимости видеть широкую усмешку. От внимательного насмешливого взгляда это меня, к сожалению, не спасло. – После такого я обязана быть ему, как минимум, благодарна.

– Одно другому не мешает, знаешь ли, – тоном знатока заявила орионка, улегшись рядом со мной и точно так же рассматривая скрывающийся в сумраке потолок. – В конце концов, если бы меня лечил столь… импозантный доктор… Я бы не торопилась выписываться из медотсека, – девушка на несколько секунд умолкла, словно о чем-то размышляя, после чего задумчиво почесала кончик носа. – Может, в следующий раз и самой невзначай подставиться под шальной заряд? Устрою себе внеплановые каникулы в компании красавчика-доктора.

– Не говори чепухи, – нахмурилась я, толкнув Кэллу локтем под ребра, и орионка, заметив мой невольно потемневший взгляд, тут же громко засмеялась, обняв меня рукой поперек живота.

– Не ревнуй, Тея, я просто пошутила. Никто твоего доктора не уведет.

Чистый искренний смех эхом отбивался от высоких стен, теплое тело, прижатое к моему, мелко дрожало, и я, не сдержавшись, легко улыбнулась, прикрыв лицо ладонью. Странная вспышка недовольства, вызванная провокационной фразой, растворилась в сознании, оставляя после себя только мимолетное смущение за собственную несдержанность, и я старательно пыталась отогнать от себя эти эмоции, не понимая и не желая их понимать. В конце концов, это было попросту глупо и несерьезно, ведь для того, чтобы ревновать, нужно было любить, а я…

Знакомое, изученное до малейшей черточки лицо возникло перед внутренним взором, и я лишь рефлекторно мотнула головой, смазывая застывшую в сознании картинку.

Ерунда.

– Уже поздно, пора возвращаться, – желая сменить тему, произнесла я, приняв сидячее положение и взглянув на дисплей на стене, показывающий почти полночь. – Утром мне на смену, да и тебе после твоей стоило бы отдохнуть.

– А вот здесь я с тобой полностью соглашусь, – довольно промурлыкала Кэлла, плавным тягучим движением поднявшись с матов и потянувшись всем телом. Оценив изящные изгибы, обтянутые плотной тканью спортивного костюма, я с ощущением легкой зависти подхватилась на ноги, прокряхтев при этом от мимолетной вспышки легкой боли. Ничего изящного в моих движениях не было, и я только мысленно махнула рукой. – Сейчас приму горячий душ с вулканской солью, лягу в постель и просмотрю какой-то романтический фильм. Не всем же на борту романтики в жизни хватает, – красноречивый взгляд подруги заставил меня тут же смущенно вспыхнуть.