Текст книги "I need a doctor (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Я проходила обследование за три дня до распределения еще в Академии, а в день отлета… – я на мгновение замялась, пытаясь придумать, как сказать это помягче, – не успела. Я знаю, что должна была, но… Я не дружу с докторами.

Прямо перед глазами возник трикодер, и я, невольно подобравшись, настороженно уставилась на прибор, следя за траекторией его движения. Сверяясь с показателями на дисплее, МакКой медленно проводил сканирование, чуть нахмурившись при этом, фиксировал данные на падде, даже не глядя на меня, а у меня внутри все сжалось в тугую пружину. Взгляд неотрывно скользил за трикодером, от тихого попискивания, различимого на грани слышимости, было абсолютно не по себе, а в сознании на мгновение потемнело, когда из его глубин всплыли воспоминания, от которых я искренне хотела избавиться.

– У вас участился пульс, – тут же подметил доктор, а я, перехватив его изучающий взгляд, лишь отвернулась, предпочитая отмолчаться. Трикодер немного отодвинулся от моего лица, позволив перевести дыхание. – Неужели, вы действительно боитесь? Это всего лишь сканер, ничего больше.

– Когда «всего лишь сканер» находится в руках человека, не умеющего с ним толком обращаться, он становится не менее опасен, чем фазер, – отозвалась я, попытавшись приглушить пробившуюся в голос горечь. Судя по тому, как тут же нахмурился МакКой, это мне удалось не слишком хорошо. Несколько мгновений установившуюся между нами тишину прерывало лишь тихое попискивание трикодера, немигающий взгляд доктора сверлил меня с непонятно откуда взявшимся интересом, от которого становилось не по себе, но сбежать я никуда не могла, поэтому оставалось только сидеть на месте и делать вид, что все в порядке.

– Вас что-то гложет, правда? – наконец, подал голос мужчина, и я, резко вскинув голову, уставилась ему в глаза, не сумев подавить злую ухмылку.

– А вы, стало быть, исполняете обязанности и штатного психотерапевта, доктор?

Явно не ожидающих подобного тона МакКой нахмурился, поджав губы и не отводя от меня взгляд, и как-то неуловимо потемнел лицом. Кажется, я, сама того не желая, сумела испортить мужчине начавшее было улучшаться настроение, и эта мысль неприятным комком свернулась в сознании, заставив первой дрогнуть и отвести взгляд. Мгновением позже ненавистный трикодер вновь возник перед моим носом, и я на всякий случай крепко зажмурилась, не желая его видеть.

– Как глава медицинской службы я отвечаю не только за физическое, но и за психологическое состояние экипажа, – от звучания хриплого голоса, раздавшегося совсем рядом, я невольно вздрогнула, вцепившись пальцами в койку, на которой сидела.

С закрытыми глазами проходить обследование оказалось не так страшно, я даже сумела перевести дыхание, выравнивая так обеспокоивший доктора участившийся пульс, и только легкие работали в полную силу, от чего при каждом глубоком вздохе грудь тяжело поднималась и опускалась. Уже знакомый запах щекотал нос, чужое дыхание ерошило волосы, обрамляющие лицо, и лишившись возможности видеть, я буквально чувствовала присутствие рядом теплого тела. Мерцание света за закрытыми веками позволяло интуитивно замечать движения трикодера, навязчивый противный писк очень скоро приелся, давя на виски, и с каждым мгновением реальность все больше расплывалась вокруг, заменяясь ненавистными воспоминаниями, от которых хотелось совсем по-детски накрыться с головой одеялом.

Писк внезапно прекратился, горячие чужие пальцы скользнули по запястью, заставив поднять руку, а почувствовав прикосновение холодного пластика гипошприца к коже, я судорожно вздохнула, не справившись с эмоциями.

– Когда мне было пятнадцать, заболела мама, – голос, сорвавшийся с губ, был не громче шепота, а язык не слушался, но я все равно продолжала говорить, не зная, как иначе совладать с нахлынувшими чувствами. – Ничего серьезного, поначалу мы думали, что это обыкновенная простуда, но со временем ее состояние стало ухудшаться, и ей пришлось лечь в больницу. Ее лечащий врач провел обследование и сказал, что ничего страшного, что это осложнение после болезни, и что он быстро поставит ее на ноги, – я на мгновение умолкла, так сильно сжав кулак, что впились в кожу короткие ногти, и поджала губы, пытаясь не дать голосу сорваться. – Ее пичкали антибиотиками, брали на анализ кровь и ставили капельницу, и уверяли, что нужно еще немного потерпеть, что все будет в порядке, но ей становилось только хуже, а уже через месяц она просто… – не в силах справиться с собой, я распахнула глаза, уставившись прямо в хмурое лицо доктора МакКоя, который смотрел на меня неожиданно серьезно. – Ее не стало.

Я попыталась сглотнуть возникший в горле комок, чувствуя, как болью жжет глаза. Слез не было, плакать я, кажется, разучилась уже очень давно, еще тогда, десять лет назад, когда ревела белугой и отчаянно цеплялась в холодную мамину руку, пока отчим изо всех сил пытался забрать меня из больничной палаты, в которой пахло медикаментами и смертью. Тогда я последний раз позволила себе быть слабой, последний раз позволила себе полагаться на кого-то, кроме себя, а убийцы в белых халатах и с гипошприцами и трикодерами в руках стали моим худшим кошмаром, который я ненавидела и отчаянно, совсем по-детски боялась.

Поэтому сейчас вместо грусти при воспоминаниях о смерти мамы в груди разгоралась только всепоглощающая злость.

– От чего она умерла? – совсем тихо спросил МакКой, словно бы сомневаясь в том, что стоит спрашивать, и я только хищно усмехнулась, пытаясь спрятать за ядом липкую горечь.

– От рака легких. Этот кретин с такой вот хреновиной в руках, – я дернула подбородком на отложенный в чемоданчик трикодер, – месяц лечил ее от пневмонии вместо того, чтобы поставить правильный диагноз. Ее можно было спасти, если бы правильное лечение назначили сразу. Но было уже слишком поздно.

Явно не зная, что сказать, доктор поджал губы, повертев в руках шприц с образцом собранной из вены крови, окинул меня быстрым взглядом, а после, по-прежнему не говоря ни слова, собрал свои инструменты и вернулся к уже знакомому шкафчику, повернувшись ко мне спиной. Неожиданно нахлынуло чувство непонятного одиночества, и я невольно обхватила себя одной рукой, рассеянно уставившись на крошечный, почти невидимый глазу слез от иглы, откуда МакКой брал кровь. Чуть покрасневшая вокруг кожа зудела, и я, потерев место укола ладонью, натянула пониже задранный рукав формы.

Закончив раскладывать инструменты, доктор вернулся, и я опять подобралась, увидев в его руках гипошприц с неизвестной желтоватой жидкостью, виднеющейся за тонким стеклом.

– Каждый член корабля проходит вакцинацию. Учитывая то, что нам приходится высаживаться на чужие планеты, это обязательная мера, – не терпящим возражений тоном произнес МакКой, а после, видимо, заметив что-то в моих глазах, смягчился. – Я не причиню тебе вреда, Тея. Ты мне веришь?

Несколько мгновений я упрямо сверлила доктора взглядом, сжавшись в пружину и словно готовясь в любое мгновение броситься вперед, а мой визави, даже не пытаясь приблизиться, терпеливо дожидался моего решения, не отводя глаза. Он мог приказать мне, мог заставить, тем более, что процедура вакцинации была обязательной, однако вместо этого он давал мне возможность самой решиться на этот шаг, оставлял мне призрачную иллюзию выбора, которого, впрочем, у меня не было, и я это понимала.

Но старания определенно оценила.

– Валяйте, делайте, что потребуется, док, я в вашем распоряжении, – я демонстративно протянула обе руки, предлагая выбрать любую по вкусу, однако мужчина, спрятав в уголках губ усмешку, не обратил на это никакого внимания.

Теплая рука коснулась моей щеки, заставив вздрогнуть и удивленно округлить глаза, пальцы второй осторожно убрали с шеи мешающие пряди волос, отведя их за спину, а после МакКой придвинулся, заставив меня немного склонить голову набок. Словно завороженная, я смотрела на доктора, чувствуя, как перехватило дыхание, а от прикосновений по коже растеклось странное тепло, которое приглушило свернувшийся в груди страх и расслабило превратившиеся в камень мышцы. Рефлекторный вздох наполнил легкие запахом терпкого сандала и медикаментов, горячее дыхание буквально обожгло скулу, и прикосновения прохладного пластика гипошприца я даже не почувствовала.

Резкая вспышка боли пронзила шею, заставив дернуться, однако рука МакКоя не позволила сдвинуться с места, и я только шумно выдохнула, на мгновение пересекшись с внимательным взглядом серо-зеленых глаз. Мысль о том, что мужчина находится слишком уж близко, вспыхнула и тут же погасла на задворках сознания, однако прежде, чем я успела хоть как-то на это отреагировать, врач отстранился и, вернувшись к привычному недовольно-хмурому выражению лица, отошел к лабораторному столу.

– После вакцины может немного знобить или бросать в пот, но это обыкновенная реакция организма, так что не беспокойтесь, – рассказывал он, даже не глядя на меня. – Если вдруг начнет кружиться голова, просто выпейте крепкого сладкого чаю, и все пройдет. И больше постарайтесь не пропускать медосмотры, лейтенант.

– Договорились, док, – не сдержала я кривоватой усмешки, а после легко спрыгнула на пол. Голова отозвалась неприятным звоном, заставившим на мгновение замереть, чтобы привыкнуть к ощущениям, и я, стараясь не делать резких движений, двинулась к выходу, слыша шорох за спиной. Лицо, кажется, все еще горело от призрачного теплого дыхания, сердце тяжело бухало где-то в груди, однако я списала все это на знакомый страх перед врачами и ненавистными иголками.

В самом деле, что-то меня понесло не в ту степь.

Неожиданная мысль вспыхнула в сознании, заставив на мгновение замереть, и я, наступив на горло собственной гордости, оглянулась через плечо, зацепившись взглядом за темную макушку.

– Доктор МакКой, – позвала негромко, будто бы надеясь, что он не услышит, однако мужчина повернулся ко мне, вопросительно изогнув бровь. – Спасибо за то, что спасли мне жизнь тогда, во время высадки. И простите меня за ту глупую ошибку, – я умолкла, а после вновь заговорила, пытаясь говорить как можно искренней. – Больше я подобного не допущу, вы можете на меня положиться.

Несколько мгновений мужчина молчал, гипнотизируя меня взглядом, и мне казалось, что я буквально вижу, как крутятся в его голове колесики мыслей, однако в тот момент, когда мне начало казаться, что я совершенно зря подняла эту тему, четко очерченные губы вдруг совершенно неожиданно дрогнули в улыбке.

– Я буду на это надеяться, – кивнул он, глядя на меня смеющимися глазами, и я искренне удивилась тому, что в арсенале раздражительного главы медицинской службы имеется и такая эмоция. – Спокойной ночи, лейтенант Аллен.

– Спокойной ночи, доктор МакКой.

Больше меня в медотсеке ничего не держало, а прозрачная дверь с тихим шипением закрылась за моей спиной…

========== Часть 5 ==========

Самым большим минусом службы на космическом корабле было то, что жизнь вокруг словно бы превращалась в один сплошной день сурка, особенно – для сотрудников службы безопасности, которые не были заняты в проведении многочисленных, несомненно, важных исследований в лабораториях. О том, когда заканчивался один день и начинался другой, можно было узнать только по часам, темное полотно космоса, в котором не было ничего на сотни и тысячи километров, приелось до зубовного скрежета, и порой я не совсем понимала, что происходит вокруг.

За полтора месяца полета я успела вдоль и поперек исследовать весь «Энтерпрайз», побывать в самых отдаленных его уголках, о которых, кажется, не знала и большая часть экипажа, а еще всерьез загорелась идеей выучить вулканский язык, от чего, впрочем, очень скоро отказалась, так и не сумев справиться с их слишком сложным для человека произношением. Игра в покер после того, как Чехов изучил и запомнил все мои уловки, тоже стала неинтересна, совместные посиделки оставались больше данью традиции, чем реальным желанием поиграть, а короткие десантные операции стали почти что праздником.

За прошедшее время их было еще семь, но все мало-мальски серьезные высадки за участием капитана и его старпома проводились в альфа-смену, и в замене нужды больше не было. Три операции, в которых я брала непосредственное участие, были распределены между научными работниками гамма-смены, длились не больше пятнадцати минут каждая, и внимания заслуживал только несчастный случай с офицером Джефферсон – во время изучения местной фауны на богом забытой планете класса Q неизвестное мохнатое нечто размером с большую собаку, которое женщина с интересом осматривала, безбоязненно подпустив к себе, довольно ощутимо цапнуло ученую за ногу.

Место укуса тут же начало опухать, вылазку пришлось срочно сворачивать, чтобы доставить орущую от боли пострадавшую в борт «Энтерпрайза», где уже срочно готовили медотсек, а доктор МакКой по коммуникатору безапелляционно заявил, что ему нужно это существо, чтобы назначить правильное лечение. Спорить с ним, конечно же, никто даже не пытался, и нам с еще одним сотрудником службы безопасности, допустившим ранение своего подзащитного офицера, пришлось почти полчаса блуждать по заснеженной пустыне в поисках сбежавшей твари. Найти ее удалось в одной из ледяных пещер, и я вынуждена была всадить в зубастую скотину несколько парализующих зарядов, чтобы вырубить ее и упаковать в специальный бокс – убивать ее глава медицинской службы запретил категорически.

Когда же спустя еще минут пятнадцать нам, наконец, удалось добраться до бортового госпиталя, я была уверена, что больше похожа на сосульку, чем на человека – замерзшие руки, не смотря на плотный термокостюм, слушаться отказывались, тело колотила сильная дрожь, а сведенные судорогой, отбивающие чечетку зубы удалось развести далеко не с первого раза.

– Вот ваш экземпляр, доктор, – просипела я, чувствуя, как медленно начинает таять лед, покрывший брови и ресницы. Тяжелый бокс рухнул, по-другому не скажешь, на пол, явно пришедшая в себя тварь завозилась внутри, издавая противное повизгивание, и занятый срочной пациенткой МакКой лишь на мгновение мазнул по мне встревоженным взглядом.

– Вам надо согреться, лейтенант, – не терпящим возражений тоном заявил он. – Сестра Чэпел, дайте лейтенанту одеяло и проверьте жизненные показатели, если…

– С вашего позволения, доктор, я бы хотела просто принять горячий душ и выпить немного бурбона, – перебила я мужчину, заметив, как после моих слов он умолк, смерив меня недовольным взглядом. – Я в порядке, правда.

Несколько мгновений МакКой молчал, явно сомневаясь в том, стоит ли прислушаться к моим словам, однако после пострадавшая Джефферсон застонала от боли, вцепившись сведенными судорогой пальцами в кушетку, и доктор справедливо рассудил, что ей нужно куда больше внимания, чем мне.

– Придете на осмотр вечером, – в приказном порядке заявил он, и я, клятвенно заверив, что в точности все исполню, была отпущена в свою каюту.

С того раза высадки на некоторое время пришлось приостановить, доктор МакКой потратил несколько дней, чтобы на основе извлеченного из твари образца яда разработать вакцину, а излеченная Джефферсон еще неделю пролежала в лазарете перед тем, как вернуться к своим исследованиям. Неприятный на вид шрам на правой ноге остался напоминанием о неудачной вылазке, а молодого лейтенанта, допустившего подобную ситуацию, на две недели отстранили от выполнения его обязанностей.

Еще неделя прошла без малейших эксцессов, жизнь на «Энтерпрайзе» вновь словно застыла, потянувшись медленно, словно густая патока, и я была необыкновенно счастлива услышать в динамике голос Кирка, который с заметным удовольствием заявил, что на два дня корабль причалит к космической станции для дозаправки. Экипажу, уже шалеющему от однотонных пейзажей за иллюминаторами, предоставлялась увольнительная, новость была встречена на ура, и стоило только на следующий день звездолету медленно и чинно пришвартоваться в доках «Дельта-Т», как толпа гудящих от возбуждения офицеров Звездного флота хлынула на станцию.

Мне к этому моменту, как и многим другим, до дрожи надоел и Устав, и форма, и все, что было напрямую связано со службой, поэтому я с огромным удовольствием вытряхнула себя из плотной красной ткани, переоделась в куда более привычные джинсы и клетчатую рубашку, подхватила тряпичный потертый рюкзак и решительным шагом направилась на выход, прислушиваясь к гулкому стуку тяжелых берц о пол и размышляя о том, что стоит сделать в первую очередь. В планах было пробежаться по нескольким магазинам, а после зависнуть в ближайшем баре, которые на сегодняшнюю ночь наверняка оккупируют члены экипажа.

Взгляд подметил в доках еще несколько причаливших звездолетов, и я поняла, что не только капитан «Энтерпрайза» расщедрился для своих подчиненных на увольнительную.

На станции, как я изначально и думала, было полно народу, люди и представители других рас сновали вокруг беспрерывным плотным потоком, и я, успев отвыкнуть от такого скопления, ужом пробиралась между незнакомцами, целенаправленно двигаясь в сторону главной площади, с которой можно было легко попасть в любую часть станции. Невообразимый шум, окружающий со всех сторон, казался непривычным, но после тишины бескрайнего космоса приводил в буйный восторг, над головой на светло-синем небе проплывали легкие белые облака, а увидев впереди громко журчащий фонтан, ставший главным достоянием центральной площади, я без малейших раздумий направилась прямо к нему, чувствуя, что даже дышать здесь намного легче, чем на таком знакомом «Энтерпрайзе».

Жизнь вокруг кипела и бурлила, я не видела ни одного узнаваемого лица, к которым привыкла на корабле, и теперь искренне наслаждалась прогулкой, рассматривая яркие неоновые витрины, слушая последние новости, вещаемые на нескольких языках голографическими моделями ведущих, и втягивая в себя свежий сладкий воздух. В одной из небольших лавок мое внимание привлекло яркое мороженое всевозможных цветов, и я, не сдержавшись, купила себе порцию ярко-фиолетового лакомства, подозревая, что точно такого же цвета в последствии будет и мой язык. Эта мысль неожиданно рассмешила, и я в приподнятом настроении двинулась в сторону целого отсека, заполненного многочисленными магазинчиками со всякой всячиной. Сувенирные лавки на подобных станциях пользовались большим спросом, ерунда, которую на Земле, как и на других планетах, продавали за копейки, здесь стоила баснословных денег, однако тратить кредиты мне все равно было некуда, учитывая то, что Звездный флот обеспечивал меня всем необходимым. Несколько интересных безделушек тут же нашли свое место на дне рюкзака, миниатюрная пластиковая моделька «Энтерпрайза», найденная среди прочей ерунды, так и просилась в руки, вызвав умилительную улыбку, а под конец, натолкнувшись на старенькую лавку, которую держал пожилой темнокожий человек, я не удержалась от покупки маленькой упаковки самых обычных земных сигарет и пары бутылок старого доброго виски – стратегический запас Чехова был выпит в процессе моего лечения, и Скотти очень по этому поводу печалился.

На станцию постепенно опускалась ночь, вокруг зажигались яркие неоновые огни, расчеркивающие темное небо разноцветными всполохами и голографическими картинками, и я, понаблюдав за неспешным полетом громадного космического кита, решительно направилась в сторону шумного заведения с характерной вывеской, изображающей полуобнаженную красотку в обнимку с большой пузатой бутылкой.

Ожидания меня не подвели – небольшой бар был наполнен под завязку представителями всевозможных рас, громкая музыка басами пульсировала где-то в висках, а горячий, тяжелый запах алкоголя и пота мгновенно наполнил легкие, заставив на мгновение рефлекторно задержать дыхание. Хорошенько опьянеть можно было только от одного присутствия в битком забитом помещении, густой сигаретный смог мгновенно заставил глаза слезиться, а взгляд натолкнулся на несколько знакомых лиц, и я поняла, что некоторым членам экипажа «Энтерпрайза» пришла в голову та же мысль, что и мне. Громко смеющаяся Кэлла, сидящая в окружении трех парней, приветственно отсалютовала мне коктейлем, предлагая присоединиться к ним, однако я, качнув головой, наметила своей целью барную стойку, где как раз освободилось одно место.

– Андорианский бренди со льдом и пепельницу, пожалуйста, – сделала я заказ, удобно расположившись на высоком стуле. Улыбчивый бармен-орионец доброжелательно кивнул, подхватив из-под стойки чистый бокал, и не прошло и пары минут, как требуемое оказалось передо мной. Похлопав себя по бедрам, я вытащила из кармана самую обыкновенную газовую зажигалку, открыла купленные сигареты и, прикурив, сделала первую затяжку.

Дурманный никотин приятно обволок тут же согревшиеся легкие, в горле немого запершило от успевшего позабыться вкуса, однако я не обратила на это внимания, прикрыв глаза и наслаждаясь знакомыми ощущениями. Пронесенные на «Энтерпрайз» запасы закончились еще неделю назад, упрямый репликатор категорически отказывался предоставлять требуемое, сколько бы я над ним не билась, а нехватка никотина вызывала смутное раздражение, однако сейчас я чувствовала себя просто превосходно. Пригубила крепкий бренди, любуясь игрой бликов на поверхности золотистого алкоголя, пропустила между губами тонкую струйку седого дыма, мгновенно растворившегося в тяжелом воздухе, и почувствовала, как одна за другой расслабляются напряженные мышцы.

Вечер тек лениво и неспешно, народу, что поразительно, все прибывало, хотя я и искренне не понимала, как в небольшом помещении может поместиться столько живых существ, а по всему залу, заглушая громкую музыку, разносились веселые крики и искренний смех. Кэлла, кажется, определившись с кавалером на этот вечер, вовсю ворковала с каким-то большим парнем в потрепанной куртке, в противоположном углу вовсю подкатывал к молодой официантке уже знакомый Майкл, с которым я была на своей первой высадке, а стоило только крепкому алкоголю в моем бокале закончиться, как рядом тут же нарисовался какой-то жутко самоуверенный хмырь, сияющий идеальной улыбкой.

– Повтори девушке за мой счет, – кивнул он приблизившемуся к нам бармену и уставился на меня, словно ожидая реакции на столь щедрый жест. Та самая идеальная улыбка бесила своей неестественной белоснежностью, и я, смерив незнакомца равнодушным взглядом, с гораздо большим интересом уставилась на свой бокал.

– Повтори девушке за ее счет, – подчеркнуто спокойный тон заставил бармена на мгновение замереть, взглянув мне в глаза, и явно все понявший орионец только согласно кивнул, потянувшись за бутылкой.

– Брось, детка, не стоит грустить одной в столь замечательный вечер, – абсолютно не вникший в откровенный намек незнакомец облокотился одной рукой на барную стойку, подвинувшись ближе, и я напряглась всем телом, когда вторая рука змеей скользнула по спине, замерев чуть ниже поясницы. Всколыхнувшееся внутри раздражение удержать удалось с огромным трудом. – Спорим, я знаю, чем тебя развлечь?

– Спорим, если ты сейчас же не уберешь свою руку, – парировала я, стряхнув с сигареты пепел, – я тебе ее сломаю.

В ухо полетел смешок, а мое лицо превратилось в каменную маску, когда явно не обладающим ни инстинктом самосохранения, ни зачатками интеллекта парень вместо того, чтобы благоразумно убраться, только подвинулся ближе, обжигая горячим дыханием с примесью алкоголя и чего-то приторно-сладкого, неприятного до тошноты. К горлу подкатил комок, и я, все еще пытаясь держать себя в руках, только крепче сжала челюсти, чувствуя, как на скулах заиграли желваки. Чуть нахмурившийся бармен вопросительно дернул подбородком, спрашивая, не требуется ли мне помощь, и в ответ я только качнула головой.

Сама справлюсь, не впервые.

– Кажется, у девочки имеются острые зубки… – выдохнул наглый незнакомец мне в ухо, однако не успел больше ничего сделать, как совсем рядом послышался буквально ледяной голос, от которого не по себе стало даже мне:

– А у тебя сейчас будет открытый перелом руки сразу в двух местах.

Резкое колебание воздуха взъерошило волосы на затылке, а сильный рывок буквально оторвал, по-другому не скажешь, от моей спины нахальную конечность. Короткий, похожий на девчачий вскрик ударил по ушам, перекрыв неприятный хруст, я резко развернулась на стуле, пытаясь понять, что происходит, и только удивленно округлила глаза, увидев своего неудавшегося ухажера почти в двух метрах от себя. Растеряв всю свою спесь и уже не блистая лучезарной улыбкой, он судорожно прижимал к себе явно поврежденное запястье и с искренней ненавистью смотрел на мужчин, стоящих между нами.

Появление в баре капитана Кирка и доктора МакКоя я как-то проморгала, и совсем не была готова к тому, что этим вечером вообще пересекусь с ними на огромной космической станции. Впрочем, это отнюдь не мешало друзьям сейчас с одинаково хмурыми выражениями лиц возвышаться над как-то моментально сникнувшим незнакомцем, по-прежнему баюкающим пострадавшую конечность.

– Ты мне руку сломал! – возмущенно выдохнул он, уставившись на главу медицинской службы «Энтерпрайза», и тут же как-то по-детски обижено поджал губы, когда тот, не меняя привычного недовольного выражения лица, ядовито отозвался:

– Это не перелом, а всего лишь вывих, и его тебе может вправить любой врач, так что проваливай отсюда.

Незнакомец явно был самоуверенным и глупым, но трусливым. Прекрасно понимая, что с двумя решительно настроенными мужчинами ему тягаться нет проку, он шумно шмыгнул, покосился на меня, как на личного врага, а после, сопровождаемый любопытствующими взглядами и громкими смешками отдыхающих посетителей бара, почти бегом отправился прочь сквозь расступающуюся толпу. МакКой, проводив его фирменным тяжелым взглядом, повернулся ко мне, и тут же коротко вздрогнул, когда мгновенно расслабившийся Кирк одобрительно хлопнул его по плечу:

– Боунс, ты меня поразил прямо. Обычно это я бью людям морды, – взгляд небесно-голубых глаз скользнул ко мне. – Аллен, я смотрю, ты умеешь находить приключения на свою… – мужчина на мгновение запнулся, словно подбирая слова, а после попытался выразиться как можно корректнее, – нижнюю часть юного тела.

– Капитан… – пробормотала я, все еще пытаясь справиться с удивлением. Вмешательство старших офицеров стало для меня полнейшей неожиданностью, а то, что доктор МакКой заступился за проблемного лейтенанта и вовсе выбило меня из колеи. Седой дым комом застыл где-то в горле, и я от греха подальше отложила сигарету, затушив ее о пепельницу. Спокойный вечер, кажется, приказал долго жить. – Не ожидала увидеть вас здесь.

– Брось, Аллен, у всех нас сегодня увольнительная, так что можешь называть меня просто Джимом, – тяжелая рука Кирка скользнула мне на плечи, по-дружески прижав к теплому боку, а после мужчина устроился на соседнем освободившемся стуле. – Не возражаешь, если мы составим тебе компанию? Вдруг, еще какой-то хмырь решит испортить тебе отдых.

– Да, конечно, – рассеянно кивнула я, и явно довольный ответом капитан, подозвав к себе бармена с коктейльной картой, принялся что-то у него деловито уточнять.

Рядом тихо скрипнул стул, а повернув голову, я увидела, как с другой стороны возле меня устроился доктор МакКой. Привычную синюю форму Звездного флота сменили джинсы, черная рубашка и потертая кожаная куртка, всегда тщательно причесанные волосы растрепались в художественном беспорядке, и я невольно подумала о том, что на главу медицинской службы огромного звездолета Боунс, как называл его Кирк, совсем не похож.

А вот на привлекательного молодого мужчину очень даже.

Подобный вывод заставил смущенно покраснеть, а в сознание пробралась ехидная мысль о том, что предложение Кэллы я проигнорировала совершенно зря. Кажется, длительное воздержание нежелательно даже с медицинской точки зрения, разве нет? Потому что иначе, чем временным помутнением рассудка, я свои наблюдения объяснить не могла.

Почувствовав мой внимательный, изучающий взгляд, доктор отвлекся от рассматривания забитого помещения, взглянув на меня и вопросительно изогнув бровь, а я, словно пойманный с поличным воришка, смущенно кашлянула, вцепившись в уже наполненный бокал и вертя его в тонких пальцах.

– Спасибо за то, что помогли, док, – негромко проговорила я, старательно не глядя на мужчину. – Конечно, я бы справилась с этим придурком и сама, но… Все равно спасибо.

МакКой несколько мгновений молчал, рассматривая меня со странным интересом, серо-зеленые глаза странно блестели, или, может быть, мне так только казалось из-за изрядного количества выпитого и приглушенного освещения задымленного бара, однако вот излишне напряженный мужчина как-то неуловимо расслабился, а после даже усмехнулся, запустив пятерню в волосы и взлохматив темные пряди.

– Леонард, – поправил меня он, а заметив мой удивленный взгляд, пожал плечами. – Зови меня по имени. Джим прав, мы не на службе, так что какой смысл в этих званиях.

Эти слова почему-то заставили меня улыбнуться, взглянув на доктора совершенно по-другому, без привычной опаски, а в следующее мгновение прямо перед лицом возникла рука Кирка, который бесцеремонно влез в разговор, передав МакКою наполненный крепким алкоголем пузатый бокал.

– Мы ведь так толком и не успели пообщаться, а ведь ты уже почти два месяца служишь на моем корабле, – подметил Джим, сделав большой глоток и с неподдельным интересом уставившись на меня. – Ты попала к нам сразу после завершения обучения, если я не ошибаюсь.

– Да, – вот так вот запросто сидеть в забитом баре и пить бренди с капитаном и главой медицинской службы было как-то странно, я сомневалась в том, что кто-то еще из выпускников Академии может похвастаться подобным, однако, что удивляло больше всего, между нами не было никакого напряжения. Кирк улыбался вполне искренне, держась просто, как обычный парень, а Леонард, избавившись, наконец, от приевшегося недовольного выражения лица, с блуждающей полуулыбкой потягивал крепкий алкоголь, откинувшись на спинку высокого барного стула.

– Получается, когда выпускались мы, ты была… курсе на втором? Вполне возможно, мы могли пересекаться в Академии во время учебы, как считаешь?

Тон, каким это было сказано, был подчеркнуто небрежным и расслабленным, да и в самом вопросе не было ничего странного, и я с готовностью разомкнула губы, чтобы ответить, однако в следующее мгновение взгляд зацепился за широкую, необыкновенно довольную улыбку, сияющую на лице Джима. Подпирая подбородок кулаком и не сводя с меня испытывающего взгляда, мужчина явно с необыкновенным интересом ожидал моего ответа, и это почему-то заставило насторожиться.