Текст книги "Академия вампиров. Взгляд Дмитрия (ЛП)"

Автор книги: gigi256

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Я наконец повернулся к ней лицом, готовый высказать ей все, что думаю.

А потом все мысли покинули мою голову.

========== Глава 9. Влечение ==========

Роза стояла не более чем в 3 футах передо мной, одетая в джинсы и почти ничего больше. Ее рубашка была небрежно отброшена в сторону на диване, но я едва ее заметил. Мои глаза были сосредоточены на девушке, стоящей передо мной. Ее волосы были распущены и слегка растрепаны, разброшены по спине. Ее лицо раскраснелось, отчасти из-за ее предыдущих действий, а отчасти в ответ на то, что я ворвался без предупреждения. Это, должно быть, потрясло ее достаточно, чтобы заставить замолчать, потому что она не сделала ни малейшего движения, чтобы прикрыться. Ее черный бюстгальтер остро контрастировал с естественно загорелой кожей ее живота, плеч и даже груди. Все они были открыты мне, и все, казалось, держали меня прикованным к месту.

Она была не единственной, кто был шокирован. Хотя я ожидал увидеть ее здесь, когда вошел, я не ожидал увидеть ее такой. Не осознавая этого, мои глаза проследили нежный изгиб ее бедер, талии, груди и шеи, прежде чем, наконец, снова остановились на ее лице. Ее глаза были темнее, чем я помнил, зрачки все еще расширенные от возбуждения, а также от слабого освещения комнаты. На ее губах тоже были следы поцелуев, и они были красные и опухшие. Ее рот был слегка приоткрыт, она тяжело дышала, будто все еще пыталась отдышаться. Странно, но вместо того, чтобы постепенно успокоиться, она, казалось, еще сильнее возбудилась, когда я уставился на нее. Ее щеки залились румянцем, когда наши глаза снова встретились, и мы просто уставились друг на друга, застыв в нашем оцепенении.

Я почувствовал, что реагирую физически. Мое сердцебиение участилось, мое дыхание стало совпадать с ее собственным, и мое тело закричало от желания почувствовать ее кожу под моими пальцами. Я даже почувствовал, как мой член напрягся, и в брюках стало теснее. Она была удивительно красива, и я возбуждался, просто глядя на нее. Меня завела моя семнадцатилетняя ученица, понял я. Я быстро отвел взгляд.

– Ты видишь что-то, что тебе нравится? – ее голос был полон фальшивой бравады, скрывающей ее собственное смущение. Мы все еще находились слишком близко к общежитиям, поэтому я пытался сосредоточиться на чем угодно, кроме нее.

– Одевайся.

Через несколько мгновений я восстановил контроль над собой. И над моим блуждающий разумом, и над предательским телом. Соберись, Дмитрий! Что, черт возьми, с тобой не так! Я мог винить в своем недавнем отсутствии женского общества все, что хотел, но этого все еще не было достаточно, чтобы пялиться на мою несовершеннолетнюю ученицу.

– Как ты меня нашел? Ты следишь за мной, чтобы убедиться, что я не убегу?

– Успокойся, – огрызнулся я. Ладно, значит, я еще не полностью овладел собой. Я направлял гнев на себя обратно на нее. Тем не менее, у нее были проблемы из-за ее собственных действий с Джесси, так что, возможно, все было не так уж плохо.

Я наклонился, доверяя себе ровно настолько, чтобы смотреть ей в глаза на уровне глаз.

– Уборщик увидел тебя и сообщил об этом. Ты хоть понимаешь, как это было глупо?

– Знаю, знаю. Вся эта история с испытательным сроком, верно?

– Не только это, – хотел бы я, чтобы это было единственной проблемой здесь. – Я говорю о глупости попадания в такую ситуацию в первую очередь, – я указал на диван рядом с нами. Одно дело, когда тебя просто застукали с кем-то в компрометирующем положении, но мысль о том, что он ее укусит, вывела все на совершенно новый уровень.

– Я все время попадаю в такие ситуации, товарищ.

О Боже, я надеюсь, что нет. Я знал, что в ее предварительной записи было больше, чем несколько ссылок на то, что ее поймали после комендантского часа, но они никогда не указывали точные детали. Тем не менее, я слышал некоторые слухи о ней, и они касались множества деталей. Я надеялся, что это всего лишь слухи; откровенная ложь или, по крайней мере, преувеличение правды. Мысль о том, что кто-то из этих парней воспользуется ею подобным образом (независимо от того, насколько она этого хотела), заставила мой желудок сжаться, а кровь закипеть.

– Это не имеет большого значения, – она закончила.

Ее отношение было каким угодно, только не утешительным. И я ненавидел это прозвище, которое она продолжала использовать. Сейчас было не время шутить.

– Перестань называть меня так. Ты даже не знаешь, о чем говоришь.

– Конечно, знаю. В прошлом году я должна была сделать доклад о России и РССР.

Ее самодовольный взгляд почти заставил меня рассмеяться над ошибкой, но этого было достаточно, чтобы немного снять напряжение, чтобы мы могли вернуться в нужное русло.

– СССР, – поправил я, – И для мороя очень важно быть с девушкой-дампиром. Они любят хвастаться.

Я вспомнил нескольких своих одноклассниц и коллег, которые потеряли часть своей репутации из-за болтливого и лживого мороя.

– И что?

– И что? – я был потрясен, возмущен и крайне взволнован ее небрежным отношением к этому. – Так у тебя что, совсем нет уважения? Подумай о Лиссе. Ты выставляешь себя дешевкой. Ты оправдываешь то, что многие люди уже думают о девушках-дампирах, и это отражается на ней. И на мне.

Я пытался сохранять спокойствие, когда говорил с ней, но чувствовал, как у меня поднимается кровяное давление.

Роза просто закатила глаза.

– О, я поняла. Так вот в чем все дело? Я задеваю твою большую, большую мужскую гордость? Ты боишься, что я испорчу твою репутацию?

– Моя репутация уже создана, Роза, – я наконец-то сорвался, и ее взгляд сменился с саркастического на испуганный, когда я возвышался над ней с горящими глазами. – Я установил свои стандарты и живу в соответствии с ними уже долгое время. Какими ты сделаешь свои стандарты, еще предстоит увидеть. А теперь возвращайся в свою комнату – если сможешь справиться с этим, не бросаясь на кого-то другого.

– Это твой тонкий способ назвать меня шлюхой?

В этот момент мы подпитывались эмоциями друг друга, и я говорил, не думая.

– Я слышал слухи, которые рассказывают. Я слышал истории о тебе.

В этот момент мы были в нескольких дюймах друг от друга, оба тяжело дышали от ярости, когда мы смотрели друг на друга сверху вниз. Внезапно ее глаза расширились, и я понял, что только что сказал ей. Я потерял видимость профессионального наставника (хотя можно утверждать, что в этой гостиной я не был наставником ни одной секунды), и я сделал всю эту ситуации личной. Я позволил своему характеру взять верх надо мной. Одно дело, если бы я спокойно отругал ее и назначил наказание. Вместо этого мы спорили, и я выкрикивал оскорбления в ее адрес, пока она не дошла до предела. То, что я сказал, глубоко ранило ее. Единственное, что делало все еще хуже, было то, что всего на мгновение это было моим намерением. Причинить ей боль, сломать ее, и я сделал именно это.

Я отчаянно пытался найти какой-нибудь способ извиниться за свою вспышку, наблюдая, как ее глаза наполняются слезами. Она отступила назад и села на диван рядом с нами, закрыв лицо руками, чтобы скрыть свое рушащееся самообладание.

– Почему это неправильно… я не знаю, веселиться? – ее приглушенные слова стали более четкими, когда она посмотрела на меня почти умоляюще. – Мне семнадцать, ты знаешь? Я должна наслаждаться.

Я вздохнул, садясь рядом с ней на диван. Я старался держаться на некотором расстоянии между нами; достаточно близко, чтобы, надеюсь, обеспечить некоторый комфорт, но достаточно далеко, чтобы мы нигде не соприкасались.

Часть меня хотела обнять ее и прижать к себе. Я знал, что она чувствовала себя неуязвимой, и, честно говоря, я тоже. Мои мысли обратились к моим последним годам в академии, когда я изо всех сил пытался уравновесить мою карьеру и остатки моей юношеской свободы. Иногда я жалел, что тогда не проводил больше времени, наслаждаясь жизнью, проводя больше времени со своими друзьями и семьей. В других случаях я жалею, что не был так же предан своему обучению. Возможно, это все изменило бы для меня…для Ивана.

– Тебе семнадцать, и меньше, чем через год чья-то жизнь и смерть будут в твоих руках. Если бы ты была человеком или мороем, ты могла бы повеселиться. Ты могла бы делать то, что делают другие девушки.

– Но ты говоришь, что я не могу, – ее голос был спокоен, как будто она понимала, что я говорю, даже если она еще не совсем это приняла. Но ее глаза были такими грустными. Я знал, что она хотела, чтобы я сказал что–то, что угодно, еще. Я почувствовал мгновенное желание протянуть руку и взять ее за руку, сказать ей, как бы я хотел, чтобы все было по-другому. Вместо этого я отвернулся.

– Когда мне было семнадцать, я встретил Ивана Зеклоса, – я все еще помнил тот момент и снова удивился, как два человека, которые казались такими разными, могли стать так близки за такой короткий промежуток времени. Я продолжил, – Мы не были похожи на тебя и Лиссу, но мы стали друзьями, и он попросил меня стать его стражем, когда я закончил школу. Я был лучшим учеником в своей школе. Я уделял внимание всему на своих занятиях, но в конце концов этого оказалось недостаточно, – я почти чувствовал запах крови, смерти. – Вот как это бывает в этой жизни. Один промах, одно отвлечение внимания… – я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на том, где я сейчас нахожусь, а не на этом кошмаре, – и уже слишком поздно.

Мы оба сидели молча, как мне показалось, несколько часов. Мы смотрели на пол, на наши руки, куда угодно, только не друг на друга. Мы оба были погружены в свои собственные мысли. Когда Роза нарушила молчание, я чуть не подпрыгнул.

– Джесси тоже Зеклос.

– Я знаю.

– Тебя это беспокоит? Он напоминает тебе Ивана?

У этих двух мальчиков было некоторое сходство. У них были похожие волосы и цвет глаз. Они были того же роста и телосложения. Они оба были чрезвычайно популярны в кампусе и обладали достаточным обаянием, чтобы добиться своего, если бы захотели. Но на этом сходство заканчивалось. Иван держался уверенно, а не самоуверенно. Он был трудолюбив и прилежен, как и я. Однако он также знал, как повеселиться (в разумных пределах и не слишком нарушая правила), и не раз вытаскивал меня из моей собственной скорлупы. Несмотря на то, что он, вероятно, мог бы заполучить в кампусе любую девушку, какую хотел, он предпочитал отношения отношениям на одну ночь. Он был хорошим парнем, который мог сделать окружающих его людей лучше, просто находясь рядом. Я скучал по нему. Но он исчез. И отчасти в этом была моя вина.

– Не имеет значения, что я чувствую. Не имеет значения, что чувствует любой из нас, – произнес я.

– Но это действительно беспокоит тебя, – на этот раз это был не вопрос. Ее тон был уверенным, и этого было достаточно, чтобы вытащить меня из моих воспоминаний. – Тебе больно. Каждый день. Не так ли? Ты скучаешь по нему.

У меня было такое странное чувство, будто она снова смотрит сквозь меня, видит то, что я скрывал от всех остальных, и даже то, что я пытался скрыть от самого себя. Меня удивило, что она могла читать меня так ясно, как будто я был книгой, написанной на языке, который только она могла перевести. Часть меня чувствовала себя несколько неловко, потому что я чувствовал, что не могу спрятаться от нее. С другой стороны, это было также немного волнительно, потому что она заставляла меня чувствовать, что мне не нужно прятаться. Она поняла меня и приняла. На мгновение она перестала быть тем незрелым и уязвимым подростком, которого я спас от отчисления. На мгновение я увидел в ней сильного, сострадательного ангела из моего сна. Я прогнал видение прочь.

– Не имеет значения, что я чувствую, – заявил я. – Они на первом месте. Их защита.

Она выглядела так, словно была где-то далеко, возможно, думала о Василисе.

– Да. Именно так, – она рассеянно кивнула головой в знак согласия, прикусив губу.

Тишина снова опустилась на нас, когда мы сидели одни в гостиной. Я знал, что должен извиниться за то, как я вел себя раньше. Хотя, честно говоря, я все еще не понимал, почему я так расстроился. Почему я принял все так близко к сердцу. Это было не так, как если бы она сделала или сказала что-то, что могло бы оскорбить меня напрямую.

Она совершила глупую ошибку и нарушила условия своего испытательного срока, поставив под угрозу свое зачисление сюда. Это было неприятно, но мой ответ вряд ли соответствовал ее действиям. Тем более что многие люди, включая меня, наполовину ожидали, что она в конце концов сделает что-то в этом роде. Если я не мог понять, почему я был так взбешен, что проявил неуважение к ней и эмоционально расстроил ее, как я мог извиниться и объясниться с ней. Нет. Лучшее, что я мог сейчас сделать, это собрать осколки вокруг нас и двигаться дальше. Я мог бы начать быть наставником, в котором она нуждалась и которого заслуживала. Доверять ей, вкладывать в нее силы, верить в нее.

– Ты сказала, что хочешь драться, по-настоящему драться. Это все еще так?

– Да. Абсолютно, – хотя она говорила так, словно это была самая очевидная вещь в мире, на ее лице было странное сочетание надежды и замешательства.

– Роза… Я могу научить тебя, но я должен быть уверен, что ты предана своему делу. Действительно предана. Я не могу позволить тебе отвлекаться на подобные вещи, – я обвел рукой комнату, прежде чем снова привлечь ее внимание. – Могу ли я доверять тебе?

Я ставил все это на карту здесь, и я надеялся, что она поняла весомость того, о чем я просил.

К моему приятному удивлению, она не отреагировала автоматически. Она на мгновение замерла, казалось, на моих глазах обретая уверенность и решимость.

– Да. Я обещаю.

Я широко улыбнулся. Это было не то, что я делал часто, но я знал, что она имела в виду то, что сказала, и что я мог доверять ей, что она сделает именно то, что необходимо. Это заставляло меня гордиться.

– Хорошо. Я научу тебя, но ты нужна мне сильной. Я знаю, ты ненавидишь бегать, но это действительно необходимо. Ты понятия не имеешь, на что похожи стригои. Школа пытается подготовить тебя, но пока ты не увидишь, насколько они сильны и как быстры… Ну, ты понятия не имеешь, – я не хотел думать о слишком высоком проценте стражей, которые не переживут их первую встречу со стригоями. Я не мог позволить ей стать частью этой статистики. – Я не могу отменить бег и тренировки. Если ты хочешь узнать больше о борьбе, нам нужно добавить больше тренировок. Это займет больше твоего времени. У тебя не так много останется на домашнюю работу или что-то еще. Ты будешь уставать. Очень сильно.

Честно говоря, мы уже тратили значительное количество времени, и между ее занятиями и моим расписанием стражей я все еще не был уверен, хватит ли у нас времени, чтобы выполнить то, что мы оба хотели. Тем не менее, я чувствовал, что я в долгу перед ней, так что мы сделаем все возможное. По крайней мере, это помогло бы уберечь ее от неприятностей.

Она только на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

– Это не имеет значения. Если ты скажешь мне сделать это, я сделаю это.

Я не был уверен, что удивило меня больше: то, что я доверял ей, или то, что она доверяла мне. Это было не в нашей природе, но доверие было частью того, чтобы быть стражем, особенно в партнерстве, которое мы могли ожидать после окончания школы Лиссы. Я быстро, одобрительно кивнул ей.

– Тогда мы начнем завтра.

========== Глава 10. Пригвожденная ==========

Каким-то образом мы сумели найти время на дополнительные тренировки. Я сумел убедить Роуз вставать на час раньше каждый выходной, а также задерживаться на час в будни. При этом у нее оставалось время на домашнюю работу, а у меня не возникало проблем с моими дежурствами. У меня, конечно, не оставалось времени на персональные тренировки, но с таким количеством тренировок с Роуз они мне и не требовались.

Самые существенные изменения претерпели наши тренировки по выходным. Из-за того, что наши субботы и так были слишком загружены, и в наши расписания получилось добавить только два часа еженедельных субботних тренировок, мы решили взять максимум из наших воскресений. Если раньше я согласился сделать воскресенье свободным от тренировок, то теперь мы пытались включить минимум четыре часа тренировок после службы с учетом моих дежурств. После недели в таком режиме мы оба были выжаты, но дополнительные часы тренировок уже начали приносить плоды.

Теперь Роуз была более внимательной и собранной. Мы все так же пререкались, но, как только заканчивали растяжку, мы становились максимально серьезными. Мы действительно ослабили бдительность во время тренировок, казалось, будто наше взаимное соглашение изменило наши отношения. Она работала со мной по собственному выбору, а не по принуждению. Я тренировал ее из уважения, а не из чувства долга. Я чувствовал себя менее похожим на… как она меня назвала? О, ее «Русский тюремщик» – и больше похож на настоящего наставника.

Хотя это тоже не казалось подходящим названием. Мы вели себя более дружелюбно и расслабленно. Мой собственный наставник, Галина, была очень сосредоточена на моем обучении, и мы редко разговаривали, не вращаясь вокруг этого или моих перспектив работы после окончания школы. Конечно, мы встречались всего час или около того в день на дополнительных тренировках, в то время как Роуз и я проводили значительно больше времени вместе. Вполне естественно, что в конце концов мы заговорили о вещах, не связанных с ее образованием.

Помимо ее вновь обретенной сосредоточенности и энтузиазма по отношению к нашим тренировкам, дополнительные часы значительно загрузили наш график тренировок. Мы все еще не совсем догнали ее сверстников, она отставала гораздо сильнее, чем страж Петрова или я думали. Мы перешли от теории охраны и обучения боевой технике к практическому применению этих идей в ее ситуации в качестве стража.

Сегодня мы рассмотрим некоторые недостатки, с которыми она может столкнуться в этой области, и то, как она может их преодолеть.

После нашей пробежки я подвел ее к уже разложенным циновкам.

– С какой первой проблемой ты столкнешься, столкнувшись со стригоем?

– Они бессмертны?

– Подумай о чем-нибудь более простом.

Она посмотрела немного мимо меня, обдумывая мой вопрос. Ее брови сосредоточенно нахмурились, и она прикусила уголок губы. Я начал замечать, что это была ее привычка, которую я видел не раз. Прежде чем я осознал это, мои собственные губы сами собой сложились в легкую улыбку. Я быстро вернулся к пустой маске стража, когда она снова сосредоточилась на мне, едва избежав ее внимания.

– Они могут быть больше меня. И сильнее.

Я одобрительно кивнул. Эта концепция не должна была быть для нее новой, так как большинство ее одноклассников были мужчинами, поэтому, естественно, они были крупнее и сильнее ее. Тем не менее, они все еще не шли ни в какое сравнение с большинством стригоев. Стригои были неестественно сильны, с лучшими рефлексами и чувствами, чем дампиры. Без надлежащего обучения у дампиров не было шансов. Но если мы усердно тренировались, мы часто могли компенсировать кривую обучения.

– Это затрудняет, но не делает невозможным. Обычно ты можешь использовать дополнительный рост и вес человека против них.

Постепенно мы начали отрабатывать некоторые боевые приемы, которые она изучала на своих недавних занятиях, слегка корректируя свое положение, чтобы компенсировать больший размер своего противника. Так как я был на целый фут выше ее и, вероятно, весил больше ее примерно на 100 фунтов, я стал идеальным партнером для тренировок. Показав ей несколько основных принципов, которые помогли бы ей преодолеть свои естественные слабости, она начала автоматически применять их к новым движениям. Я был рад, что она быстро усваивала урок. Хотя я должен признать, что мимолетная мысль о том, что я прямо учу кого-то, как победить меня, была забавной.

Мы медленно прорабатывали различные техники больше часа, прежде чем я решил, что ей пора по-настоящему применить их на практике. Она уже довольно давно спарринговала со своими сверстниками, но это был первый раз, когда я почувствовал, что мы готовы к спаррингу вместе. Я сомневался, что она когда–либо сражалась с полностью обученным стражем – за исключением ночи ее пленения, и это не совсем хорошо для нее работало, – поэтому я планировал немного поддаваться. Я бы не бил так сильно, как если бы столкнулся с врагом, или даже так же сильно, как я бы спарринговал с одним из других стражей на практике. Однако я знал, что никому из нас не будет никакой пользы, если я просто буду с ней помягче. Это все равно было бы больно, если бы один из моих ударов попал в цель, и я был уверен, что ударю ее больше, чем несколько раз, так как я все еще был значительно быстрее, чем она.

– Продолжай, – поманил я ее, вставая в оборонительную стойку перед ней. – Попробуй ударить меня.

Я знал, что она не сможет устоять перед такой возможностью и она, не раздумывая, бросилась ко мне. Хотя ее скорость и техника были намного лучше, чем в первый раз, когда мы дрались той ночью в Портленде, она все еще была подпитана адреналином, а не сосредоточенностью. Этот бой закончился примерно так же быстро. Простой блок, и я повел ее вниз, на коврик.

Однако она удивила меня, немедленно вскочив, чтобы возобновить бой. Я знал, что падение было достаточно болезненным, чтобы у нее на мгновение перехватило дыхание. Желание победить, должно быть, пересилило боль, и решимость огнем горела в ее глазах. Она так и не добилась успеха. Еще несколько попыток закончились не более чем блоками и несколькими ударами с моей стороны. После того, как в пятый раз уложил ее на коврик, она, наконец, вздохнула и протянула руки в знак перемирия. Я протянул свою руку, чтобы помочь ей подняться на ноги.

– Хорошо, что я делаю не так?

– Ничего.

Честно говоря, у нее действительно все шло очень хорошо. Даже удивительно. Я недооценил ее скорость, и ее быстрого овладения принципами, которым я научил ее ранее, было достаточно, чтобы не раз застать меня врасплох. Я вовремя пришел в себя, но, тем не менее, это было впечатляюще.

Несмотря на мои заверения, она не выглядела убежденной. Я думаю, она бы с большей готовностью поверила мне, если бы я сказал ей, что небо падает.

– Если бы я все делала правильно, я бы уже уложила тебя на лопатки.

– Маловероятно, – сказал я с легким смешком. – Все твои ходы верны, но это первый раз, когда ты действительно попыталась. Я делал это годами.

Это было правдой. У меня было довольно много опыта общения с ней. Кроме того, я достаточно наблюдал за ней на практике, чтобы распознать небольшие изменения в ее позе, прежде чем она совершала атаку. Мы все еще были неравной парой, но она оказала чертовски сильное сопротивление. Она была талантлива, и с практикой она была бы неплохим противником.

Она покачала головой и закатила глаза, явно все еще скептически настроенная.

– Как скажешь, дедушка. Мы можем попробовать еще раз?

Дедушка? Я думаю, что предпочел бы Товарища. Я улыбнулся этой мысли и ее стремлению продолжить, прежде чем посмотреть на часы. Сегодня вечером был специальный банкет, и нам обоим нужно было подготовиться, поэтому мы планировали закончить сегодня пораньше. Пока я просто работал стражем сегодня вечером, я знал, что ей не терпелось посетить свое первое настоящее светское мероприятие за долгое время.

Когда она заметила время, она практически подпрыгивала от предвкушения.

– Черт возьми!

Я должен был бы наказать ее за подобные слова, но ее настроение было заразительно, поэтому я просто отвернулся. Я сделал всего несколько шагов к двери, когда услышал ее шаги позади себя. Они были слишком быстрыми и целеустремленными для ее обычного темпа, и мгновение спустя я услышал тихий, но решительный крик моего ученика.

Я ухмыльнулся и приготовился к ее «внезапной атаке». Одним быстрым движением я развернулся и схватил ее за плечи. Используя ее инерцию против нее, я повалил ее на землю и прижал к себе, подняв ее руки над головой. Она со стоном ударилась о коврик, хотя я подозреваю, что это было больше от разочарования, чем от боли.

– Я все сделала правильно!

Я не мог удержаться от смеха, когда она нежно боролась подо мной.

– Боевой клич вроде как выдал тебя. Постарайся не кричать в следующий раз.

Я также мысленно записал, что нам все еще нужно поработать над ее скрытными упражнениями.

– Мне бы удалось, веди я себя тихо? – она подняла голову, насколько могла в такой позе.

Я игриво передразнил ее сосредоточенный взгляд, который был у нее раньше, а затем приподнял бровь.

– Нет. Вероятно, нет.

Она снова опустила голову со вздохом притворного поражения и закрыла глаза. Внезапно мне показалось, что я смотрю не на свою ученицу. По крайней мере, в тот момент мне не казалось, что Роза была моей ученицей. Я внезапно осознал наше положение. Я сидел на ней сверху, держа ее за запястья, а мой собственный торс и ноги удерживали ее на месте. Она выглядела умиротворенной и счастливой, на ее губах играла легкая улыбка. Губы, которые мне вдруг захотелось поцеловать. Наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга, было бы слишком легко сократить расстояние.

Она вздрогнула и открыла глаза, глядя прямо на меня. В них отражался невысказанный вопрос. Я изучал ее глаза, темные и манящие, отчаянно пытаясь разгадать, о чем она думает. Я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь подо мной, когда ее дыхание стало тяжелым и неровным. На мгновение я задумался, не по той ли самой причине мне стало трудно дышать.

Она снова прикусила губу, и у меня перехватило дыхание. Она посмотрела на меня с неестественной застенчивостью, прежде чем заговорить:

– Ты хочешь… ммм… ты хочешь показать мне еще какой-то прием?

Я начал улыбаться, мой взгляд опустился на ее губы. Во мне поднялось непреодолимое желание поцеловать её. Потом я вспомнил, где мы находимся…кем она была…что мы делали.

Встать было гораздо труднее, чем мне хотелось бы признать. Я чувствовал легкое покалывание в местах, где моя кожа касалась ее. Я почти потянулся к ее руке, чтобы помочь ей подняться, но передумал после того, что только что произошло между нами.

Она просто смотрела на меня потрясенная, смущенная и почти… разочарованная? Я не позволил себе задаться вопросом, почему это могло быть, когда заговорил с ней, поворачиваясь к дверям спортзала.

– Давай. Нам нужно идти.

Я видел, как она колеблется, прежде чем подняться на ноги. Я уже вышел за дверь и направлялся к своей комнате, прежде чем услышал шаги, которые следовали за мной снаружи. Мне нужно было подготовиться к своей смене на сегодняшнем банкете, и я знал, что начну с холодного душа.

Когда я оделся в свою официальную черно-белую одежду (пара простых черных брюк, белая рубашка на пуговицах и сшитый на заказ черный пиджак) Я пытался думать о чем-нибудь еще, кроме того, что произошло в спортзале. Однако это было бесполезно. Я просто закончил тем, что мысленно пинал себя снова и снова.

Я был идиотом, что вот так потерял самообладание. С тех пор как я увидел ее в гостиной, я время от времени ловил себя на мысли о чем-то совершенно неуместном. Ладно, возможно, многие из этих мыслей не были бы неуместны при других обстоятельствах. Однако Роза была моей несовершеннолетней ученицей, и категория «неподходящая» содержала довольно большой выбор вариантов, когда дело касалось ее. Некоторые из них казались невинными, например, наблюдать, как она собирает свои длинные волосы в конский хвост перед тренировкой, и задаваться вопросом, каково это будет ощущаться между моими пальцами. Других, подобных тем, что вторгались в мои уязвимые и бессознательные часы, было достаточно, чтобы заставить меня усомниться в своем здравомыслии. Сон, приснившийся несколько ночей назад, чуть не лишил меня дыхания.

Я снова оказался в гостиной, но вместо того, чтобы удивить Роуз, она как будто ожидала меня. Более того, она была одна и ждала меня. Она была одета, как и раньше, то есть практически раздета, в одних джинсах и черном лифчике. Когда она шла ко мне, ее волосы развевались за спиной. Она с ухмылкой потянулась за спину и расстегнула застежку лифчика. Я только начал расслабляться, когда проснулся, переводя дыхание, которое задерживал даже во сне. Я был один, в своей постели, и мучительно возбужден. Я все еще слышал ее слова:

– Ты видишь что–то, что тебе нравится? – звенит у меня в голове.

Я потряс головой, чтобы избавиться от воспоминаний о сне. Какими бы неуместными ни были эти сны, я мог по крайней мере, найти хоть какое-то утешение в том, что они были чем-то вызваны неосознанно и ограничены уединением моего собственного разума. То, что я сделал сегодня – почти поцеловал Роуз – почему-то расстраивало больше, потому что это было по-настоящему. Я почти решил сделать что-то совершенно неуместное. Еще тяжелее было видеть, как мое собственное желание отражается в ее глазах. Или, возможно, я просто вообразил, что она чувствовала то же самое, что и я в тот момент. Эта мысль должна была быть утешительной…но это было не так.

Я закончил пристегивать кобуру к поясу и достал свой кол. Прохладный металлический стержень был суровым напоминанием о моем долге и ответственности. Сделав последний вдох, чтобы собраться с мыслями, я проскользнул под маской моего обученного стража, убрал оружие в кобуру и направился к королевскому банкету.

========== Глава 11. Банкет ==========

Я стоял в дальнем конце комнаты по стойке «смирно». Многие из школьных стражей работали сегодня вечером, и большая часть была в этой комнате. Прибытие Королевы мороев всегда требовало небольшой дополнительной предосторожности. Охранные зоны, окружающие школу, были укреплены этим утром, и мы поставили двойную охрану по периметру, патрулирующую его. Поскольку все студенты должны были присутствовать, было очень мало патрулирующих фактическую территорию или здания кроме этого. Королевская гвардия королевы позаботилась бы о сопровождении королевы Татьяны, но школа также предлагала поддержку по мере необходимости. Я был назначен «дежурным» для этой работы, но так как я еще не получил приказов, относящихся к ней, я просто стоял на страже в кафетерии, превращенном в банкетный зал.

На самом деле я был довольно впечатлен тем, насколько хорошо они справились с этой конкретной трансформацией. Как правило, в кафетерии царила очень индустриальная атмосфера. Флуоресцентное освещение, длинные пластиковые столы, пустые стены с редкими произведениями бесхарактерного искусства. По крайней мере, в гостиной стражей, где большинство стражей ели, была какая-то индивидуальность.

Однако для такого мероприятия, как это, обеденный зал вряд ли был похож на ту же комнату. Столы были покрыты красной скатертью, а между ними стояли вазы с розами и лилиями, чередующиеся с горящими подсвечниками. Подносы с едой были заменены простыми белыми местами, к каждому из которых были прикреплены карточки с именами для назначенных мест.