Текст книги "Академия вампиров. Взгляд Дмитрия (ЛП)"

Автор книги: gigi256

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Я взял у него маленький сверток, вспомнив, что он говорил о поздравительном подарке ранее.

– Спасибо, я уверен, что ей понравится сюрприз, – я снова заметил Лиссу, ее шаги становились все медленнее, когда усталость начала овладевать ею. – Не мог бы ты сопроводить принцессу в ее комнату?

Он кивнул, когда она начала протестовать. Я быстро оборвал ее слова.

– Не волнуйся, Василиса, я останусь с ней, пока она не проснется. Хотя тебе следует немного поспать, ты и так едва можешь стоять.

Я видел, как она снова начала спорить, но она только зевнула, прежде чем согласиться со мной.

Спиридон взял ее за руку и повел к выходу из клиники. Как только они скрылись из виду, я выдохну, задержав дыхание, и расслабился на одном из стульев в коридоре. Прошло не так уж много времени, прежде чем доктор наконец вышел из комнаты. Я сразу же снова встал по стойке смирно, когда она заметила меня.

– А, страж Беликов. Спасибо, что подождали. Я должна сказать, что это было немного необычно… – она посмотрела на свои записи, пока я пытался понять, что она имела в виду под «необычным». – Похоже, что Роуз, ну, в общем, в полном порядке.

Я даже не пытался скрыть удивление на своем лице. Честно говоря, я был слишком устал и сбит с толку, чтобы беспокоиться в этот момент.

– Что вы имеете в виду? Это невозможно. Я видел, как она упала, я слышал, как хрустнула кость, я видел синяки, опухоль и странный угол. Как она могла просто быть в порядке?

– Честно говоря, я не уверена. Я даже сделала рентген, чтобы перепроверить, но у нее нет ни единого признака травмы. Даже царапины или занозы от дерева нет, – она посмотрела вниз на мои руки, слегка поцарапанные тем, что чуть раньше я сломал скамейку. – Ты на самом деле выглядишь хуже, чем она.

Я автоматически отмахнулся от ее беспокойства.

– Вы не возражаете, если я тогда войду?

Как бы мне ни хотелось верить доктору Олендзки, я должен был увидеть это своими глазами. Не было никакого способа, чтобы она вышла из этого инцидента невредимой.

– Конечно, но я должна сообщить вам, что она, вероятно, поспит еще немного. Лекарство, которое я ей дала, было немного сильным, она, вероятно, какое-то время будет немного вялой. В противном случае с ней все должно быть в порядке, и она сможет вернуться в свою комнату после того, как проснется. Я не думаю, что я могу предложить что-то еще. Если что-то случится, не стесняйтесь сообщить об этом медсестре. Я буду рада вернуться, если понадоблюсь.

Роза действительно еще спала, когда я вошел. Я подкрался к изножью кровати, приподняв кусочек простыни, прикрывавшей ее правую лодыжку. Как и сказал доктор, не было ни единого признака ее падения. Я быстро проверил другую лодыжку, просто чтобы убедиться, что не ошибся, на какую ногу пришлась сила падения, но она выглядела точно так же, как и первая. Ни отеков, ни синяков, ни царапин. Она была просто немного красной и, возможно, немного теплее на ощупь. Без всяких объяснений, поддавшись усталости, я накрыл ее ноги покрывалом и вернулся на стул рядом с ней.

На этот раз без зрителей я свободно пригладил ее волосы, заправив шелковую прядь за ухо. Несколько минут спустя я тихо дремал рядом с ней, подперев голову рукой.

Казалось, прошло всего несколько минут, когда я начал слышать, как она ворочается на кровати, медленно пробуждаясь от наркотического сна. Я наблюдал, как ее глаза открылись, пытаясь сосредоточиться на огнях над ней.

– Роза?

Она повернулась на мой голос, с улыбкой встретившись со мной взглядом.

– Привет, – ее голос был немного хриплым, и я поискал немного воды, чтобы предложить ей.

– Как ты себя чувствуешь? – я протянул ей бутылку, и она быстро выпила половину одним глотком, поморщившись, когда прохладная вода коснулась ее горла.

– Странно. Немного сонно.

– Доктор Олендзки дала тебе что–то от боли – ты выглядела довольно плохо, когда я тебя принес.

Я все еще был удивлен, что не было никаких серьезных повреждений или вообще каких-либо видимых повреждений.

– Я этого не помню… как долго я была без сознания?

Я взглянул на часы, время уже близилось к утру.

– Несколько часов.

– Должно быть, перелом был сильным. Должно быть, все еще силен.

Я видел, как она шевелит пальцами ног под тонкой простыней.

– Мне совсем не больно.

– Нет. потому что ты не была серьезно ранена.

Она выглядела примерно такой же удивленной, как и я.

– Ты уверен? Я помню…то, как кость согнулась… Нет. Должно быть, что-то сломано, – она начала садиться, немного быстрее, чем, вероятно, следовало бы. – Или, по крайней мере, вывихнут.

Я схватил ее за плечо, когда увидел, что она неуверенно покачивается, все еще находясь под действием лекарства.

– Осторожнее. Твоя лодыжка может быть в порядке, но ты, вероятно, все еще немного не в себе.

Она продолжала сидеть, потянувшись за одеялом немного медленнее, чем раньше. Она осмотрела свою ногу, как и я, даже проверила другую, чтобы быть уверенной. Увидев доказательство того, что все в порядке, она пожала плечами и вернула свое внимание ко мне.

– Боже, мне повезло. Если бы я повредила ее, это на какое-то время лишило бы меня практики.

Я рассмеялся и вернулся на свой стул рядом с ней. Конечно, она беспокоилась об этом.

– Я знаю. Ты продолжала говорить мне это, пока я нес тебя на руках. Ты была очень расстроена.

Я почти не заметил, как она слегка вздрогнула, прежде чем заговорила.

– Ты… ты принес меня сюда? – я не мог сказать, позабавила ее эта идея или смутила.

– После того, как мы разломали скамейку и освободили твою ногу.

Она откинула голову к стене, закрыв лицо руками, прежде чем мы оба начали смеяться. Возможно, я слишком остро отреагировал раньше, рванувшись со скамейки как сумасшедший, но я так беспокоился о ней. Это был ничем иным, как чудом, что она не пострадала, но я не собирался подвергать сомнению тот факт, что с ней все в порядке. Ее смех превратился в тихий стон, когда она кое-что поняла.

– Какая-то скамейка мне все испортила, – по крайней мере, мне показалось, что она так сказала. Ее слова были приглушены до такой степени, что я с трудом их понимал.

– Что?

Наконец она пошевелила руками, рассеянно вытаскивая волосы из теперь уже разрушенного пучка и позволяя им свободно свисать, когда она вздохнула.

– Я пережила целый день, охраняя Лиссу, и вы, ребята, сказали, что я хорошо поработала. Затем я возвращаюсь сюда и встречаю свое поражение от скамейки, – она отвела взгляд, пряча румянец, разлившийся по ее щекам. – Ты знаешь, как это неловко? И все эти парни тоже видели!

– Это была не твоя вина, – заверил я, сдерживая улыбку, зная, что это только заставит ее чувствовать себя хуже. – Никто не знал, что скамейка сгнила. Все выглядело прекрасно.

– И все же. Мне следовало просто держаться тротуара, как нормальному человеку. Другие новички засмеют меня, когда я вернусь.

Выражение ее лица разрушило мою маску. Конечно, она больше беспокоилась о потенциальной травле со стороны других учеников и о том, что будет выглядеть глупо перед стражами. Не то чтобы ей только что удалось избежать серьезных травм или чего-то в этом роде. Я удивленно покачал головой.

– Может быть, подарки поднимут тебе настроение.

Это привлекло ее внимание.

– Подарки?

Любое прежнее смущение быстро забывалось при одном упоминании о подарках.

Я кивнул и протянул ей маленькую коробочку на соседнем столе.

– Это от принца Виктора.

Она взяла коробку с удивленным видом. Я сомневаюсь, что она чего-то ожидала от него. Она спокойно прочитала записку, и удивление на ее лице медленно сменилось улыбкой. Я не спрашивал, что там написано, и она не поделилась, но у меня была неплохая идея, основанная на том, что Спиридон сказал мне ранее.

Сложив записку и сунув ее в карман, она снова потянулась за коробкой.

– Это мило с его стороны, – крышка поднялась, открывая содержимое. Выражение шока вернулось, усилившись в десять раз. – Вау. Очень мило.

Ее пальцы обхватили тонкую цепочку, осторожно вытаскивая ее из коробки. Лепестки золотой розы были усыпаны маленькими бриллиантами, а в центре красовался гораздо более крупный бриллиант. Это было потрясающе, и даже не видя ценника, я не сомневался, что это стоило небольшого состояния.

– Это довольно круто для подарка на выздоровление.

– На самом деле он купил его в честь того, что ты так хорошо справилась в свой первый день в качестве официального стража, – я все еще был слегка шокирован этой экстравагантностью. Мой голос звучал отстраненно, как будто говорил кто-то другой. Я вспомнил, как Лисса и Роуз восхищались чем-то в ювелирном магазине. – Он, должно быть, видел, как вы с Лиссой смотрели на это.

– Вау, – выдохнула она, поворачивая кулон в руках, чтобы посмотреть, как он блестит на свету. – Я не думаю, что я так хорошо справилась с работой.

– Я знаю.

Ее глаза на мгновение встретились с моими, когда я говорил, одарив меня гордой улыбкой, прежде чем еще раз полюбоваться ожерельем. Я почувствовал легкую боль в груди, когда она с благоговением и удивлением осмотрела подарок. Она заслужила такие приятные вещи, как это. В нашем мире насилия они вряд ли были практичны, но подобная элегантная роскошь, казалось, подходила ей. Это не выглядело бы неловко или неуместно на ее шее, как у некоторых девочек, как если бы они совершили набег на шкатулку с драгоценностями своей матери. Я знал, что роза из золота и бриллиантов будет только подчеркиваться ее собственной естественной красотой, когда она ее наденет.

Несмотря на необузданную силу и огонь, которые горели в ней, я также видел проблески молодой леди, которая могла держаться под давлением с изяществом и самообладанием. В отличие от дерзкого дикого ребенка, каким ее видели многие, она могла бы легко слиться с королевской семьей, если бы захотела. Она заслуживала жизни, наполненной подобными любезностями, и мужчины, который мог бы предложить такое.

Как бы я ни хотел, чтобы эта мысль не приходила, она все равно пришла. Этот человек – не ты. Ты никогда не сможешь дарить ей подарки, безопасность или жизнь, которой она заслуживает. Непрошеные слова задели. Одно дело знать, что я никогда не смогу быть с Розой из-за различных обстоятельств, не зависящих от меня. Я почти мог принять это как судьбу. Совсем другое дело – чувствовать себя недостойным ее. Я был человеком с простыми средствами. Зарплата стража с самого начала была невелика, а тем более когда я был еще в начале своей карьеры. Я был осторожен с тем, что у меня было, избегал долгов, когда это было возможно, и экономил, где мог. Я жил самым необходимым в жизни, позволяя своим западным вестернам быть моей единственной настоящей роскошью. Все остальное я отправил домой, чтобы помочь прокормить свою семью. Мой образ жизни никогда по-настоящему не беспокоил меня до сих пор, но в этот момент меня возмущал тот факт, что я не мог предложить Розе больше, чем небольшой знак внимания. После сюрприза Виктора я наполовину надеялся, что смогу отложить вручение ей своего собственного подарка. Это было бы бледно по сравнению с этим.

Мне бы так не повезло.

– Ты ведь сказал «подарки», верно? Как… больше, чем один? – ее голос вывел меня из задумчивости, и я понял, что не в силах устоять перед выражением надежды на ее лице, когда она положила драгоценные украшения в защитную коробочку, отложив ее в сторону. Я знал, что всегда буду уступать ей, и эта мысль только заставляла меня смеяться.

Я потянулся за своей курткой, вытаскивая маленькую черную сумку из кармана, прежде чем передать ее ей.

– Это от меня.

Она осторожно взяла сумку, разглядывая ее, как будто то, что было внутри, могло напасть на нее. Скептически взглянув на меня и прикусив губу в предвкушении, я ободряюще кивнул, прежде чем она отодвинула красную папиросную бумагу и заглянула внутрь.

Легкого вздоха, который она издала, когда узнала тюбик блеска для губ, было достаточно, чтобы унять мою собственную тревогу. На мгновение лишившись дара речи (что действительно является настоящим подвигом), она перевела взгляд с меня на подарок, пока ее рот боролся и не мог произнести ни слова. Через минуту или две она наконец снова обрела дар речи, хотя в нем все еще звучало приятное недоверие.

– Как тебе удалось это купить? Я не спускала с тебя глаз все это время в торговом центре.

– Секреты стражей.

Она закатила глаза в ответ на мой ответ, но не стала развивать этот вопрос дальше.

– За что это? Мой первый день?

– Нет, – просто ответил я. – Я просто подумал, что это сделает тебя счастливой.

Улыбка, которую я заработал, стоила каждого пенни и даже больше. Я намеревался сделать ее счастливой, и мне это удалось. Я не думал, что смогу чувствовать себя более приподнятым, чем в тот момент, но она снова доказала, что я ошибался.

Прежде чем я успел понять, что происходит, я почувствовал, как руки Розы обвили мою шею, а ее тело прижалось к моей груди в крепком объятии. Она пыталась удивить меня на тренировках уже несколько недель, и ей наконец удалось застать меня врасплох; хотя и не так, как она намеревалась, я уверен.

Через несколько секунд ее успокаивающее тепло расслабило мою напряженную позу, и я ответил тем же жестом. Я почувствовал, как ее улыбка появилась на моей шее, когда я положил одну руку ей на поясницу, в то время как пальцы другой руки запутались в ее волосах. Я эгоистично обнял ее на мгновение, узнав мягкий аромат ее шампуня и сделав все возможное, чтобы закрепить это воспоминание в своем сознании. Я ненавидел разрушать это чувство словами, но ошеломляющий поток облегчения от того, что она была в безопасности, затуманил мой разум.

– Я рад, что тебе лучше, – прошептал я ей на ухо. – Когда я увидел, как ты упала…

Она немного отстранилась, все еще держа руки на моих плечах, чтобы лучше видеть меня, прежде чем закатить глаза и прервать мои чувства:

– Ты подумал: «Вау, она неудачница».

– Это не то, что я думал, – мой голос был нежен, но внутри меня бушевали эмоции, как буря.

Я знал, что не должен, но все, что я хотел сделать, это поцеловать ее. Медленно, осторожно я позволил своим пальцам провести по ее скуле, прежде чем накрутить выбившуюся прядь волос у ее шеи. Она слегка вздрогнула от моего прикосновения, и я понял, что был не одинок в своем желании. Я целовал многих женщин раньше, но никогда не чувствовал, как мое сердце колотится в предвкушении так, как сейчас. Я слегка наклонился, наблюдая, как ее язык пробегает по верхней губе, и ничего так не желая, как почувствовать эти же губы на своих.

Тихий стук в дверь вернул нас к холодной реальности, и мы оба отпрыгнули друг от друга, когда дверь открылась. Доктор Олендзки вошла без колебаний и улыбнулась, увидев, что Роза проснулась.

– Мне показалось, я слышала, как вы разговаривали. Как ты себя чувствуешь?

Прежде чем Роза успела ответить, доктор мягко подтолкнул ее спиной к койке и начал осматривать лодыжку. Она осторожно повернула его, прижимая пальцы к суставу и костям, прежде чем недоверчиво покачать головой и сделать несколько пометок в своей карте.

– Тебе повезло. Из-за того шума, который вы подняли, войдя сюда, я подумала, что вам ампутировали ногу. Должно быть, это был просто шок, – она пожала плечами, бросив на меня многозначительный взгляд, прежде чем снова заговорить с Розой. – Я бы чувствовала себя лучше, если бы ты завтра отдохнула от своих обычных тренировок, но в остальном ты можешь идти.

Учитывая, как рано сейчас было, я все равно планировал отменить тренировку, но я быстро кивнул доктору, прежде чем она ушла, и встал, чтобы забрать обувь и пальто Роуз. Я помог ей встать с кровати и наблюдал, как она начала обуваться. Я покачал головой, все еще не совсем веря, как близко она была к тому, чтобы получить серьезную травму.

– У тебя есть ангел-хранитель, – заявил я.

Она усмехнулась.

– Я не верю в ангелов, – заявила она, потянувшись за второй туфлей. – Я верю в то, что я могу сделать для себя.

Окончательность ее слов позабавила меня, хотя я не сомневался, что она говорила искренне.

– Ну что ж, тогда у тебя потрясающее тело.

Она сделала паузу, глядя на меня с ухмылкой, прежде чем я понял, что только что сказал.

– Для исцеления, я имею в виду, – я быстро попытался прийти в себя, но в итоге слегка отвернулся в попытке скрыть свое смущение. – Я слышал о несчастном случае…

Она кивнула, понимая, на что я намекаю, без дальнейших уточнений. Роза также попала в автомобильную аварию, в которой погибла вся семья Василисы, когда им было четырнадцать, оставив Лиссу последней в своей линии крови и оставив обеих девочек без единственной семьи, которую они действительно знали. Это было чудо, что Роза вообще осталась жива, когда во всех отчетах говорилось, что она не должна была этого делать. Тогда она едва не погибла, и с тех пор, казалось, заигрывала с опасностью.

– Все говорили, что я не должна была выжить, – ее голос был спокоен, но я слышал легкое колебание и знал, что она не часто говорила об этом, – из-за того, где я сидела и как машина врезалась в дерево. Лисса действительно была единственной, кто находился в безопасном месте. Мы с ней отделались всего несколькими царапинами.

– И ты не веришь ни в ангелов, ни в чудеса.

– Нет. Я…

Ее слова оборвались, внезапно сменившись выражением, которое можно было описать только как тревожное замешательство.

Я бросился к ней, опустился на колени рядом с ее стулом и положил руку ей на плечо, пытаясь привлечь ее внимание.

– Что не так?

– Где Лисса? Она была здесь? – ее глаза были сосредоточены на моих, ее голос приобрел интенсивный защитный тон, который появлялся только тогда, когда она чувствовала необходимость защитить свою лучшую подругу.

– Я не знаю, где она. Она не отходила от тебя, пока я тебя нес сюда. Она оставалась рядом с кроватью до тех пор, пока не вошел доктор. Ты успокоилась, когда она села рядом с тобой, – я понятия не имел, что происходит, но постарался дать ей как можно больше информации.

Она стряхнула мою руку со своего плеча, когда встала, расхаживая по полу и лихорадочно проводя пальцами по волосам. Я видел, как она пытается собрать кусочки воедино в какой-то неизвестной головоломке, и все, что я мог делать, это смотреть, ошеломленно молча. Внезапно она остановилась, и ее глаза остекленели, когда она попыталась использовать связь, чтобы найти Лиссу. Какое-то мгновение она боролась, вероятно, борясь с некоторыми затяжными эффектами лекарства, прежде чем ей это удалось.

Я сомневался, что когда-нибудь привыкну к ее тревожному виду, когда она была в мыслях Лиссы.

Физически она была здесь, но мысленно не осознавала, что ее окружает. Я не был в восторге от того, насколько уязвимой это сделало ее. Одно дело было добровольно войти в ее разум, когда я был рядом, чтобы предложить защиту, пока она это делала, но, если бы она оказалась втянутой в сильные эмоции Лиссы во время боя или в какой-либо другой незащищенной обстановке, последствия могли быть катастрофическими. Нам все еще предстояло найти решение некоторых наиболее непредсказуемых побочных эффектов их общей связи.

Через пару минут я больше не мог этого выносить. Разнообразные эмоции, которые играли на ее лице, пока она была вне себя, ничего не говорили мне о ситуации, но заставляли меня беспокоиться. Я попытался мягко вывести ее из транса и снова и снова звал ее по имени. Я даже подумывал о более радикальных способах ее разбудить, но быстро отбросил их в сторону, мысленно напомнив, что это реальность, а не какой-то фильм или сказка.

Доктор Олендзки, должно быть, услышала меня, потому что она вбежала в комнату и начала задавать вопросы, на которые у меня не было ответов. Я попытался объяснить, что это было связано с узами, а не с побочным эффектом ее предыдущего падения, но это только еще больше сбило ее с толку. Казалось, прошло несколько часов, но Роуз в конце концов пришла в себя.

Она посмотрела на меня испуганно и растерянно. Ее глаза метнулись к доктору, но лишь на мгновение.

– Роза, – мой голос был умоляющим. Я не знал, как спросить, что случилось. Я беспокоился о Лиссе. Я беспокоился о ней. Мне нужно было, чтобы она мне кое-что сказала…что-нибудь.

Наконец она заговорила. Ее голос звучал настойчиво, но в то же время стыдливо. Я не мог понять, почему ей должно быть стыдно, но я доверял ей и знал, что сделаю все, чтобы помочь.

– Я знаю, где она. Лисса. Мы должны ей помочь.

========== Глава 19. Доверие и дружба ==========

Мне практически пришлось насильно посадить Роуз, чтобы она не выбежала за дверь. Сломана лодыжка или нет, она только что серьезно упала, и я не хотел рисковать дальнейшими травмами. К счастью, доктор Олендзки была на моей стороне.

– Но она в опасности! – Роза сделала еще один рывок к двери, и я прижал ее к стене. Она отчаянно боролась со мной, и мне пришлось встать прямо перед ней, чтобы привлечь ее внимание. Я знал, что она говорит серьезно, но мне нужно было успокоить ее как можно скорее.

– Тогда скажи мне, где она. Поверь мне, Роуз. Я найду ее, – я старался говорить ровным голосом, но я все еще чувствовал, как адреналин бурлит в моих венах, побуждая меня двигаться, даже без известной цели.

Она на мгновение замерла, уставившись на меня. Всего один взгляд, и я понял, что она мне доверяет. Но когда ее взгляд метнулся к доктору, мне показалось, что я, возможно, единственный, кому она доверяет. Я выдержал ее взгляд, безмолвно умоляя, прежде чем почувствовал, что ее желание продолжать бороться со мной уходит. Когда она заговорила, ее голос был едва слышен:

– Чердак часовни… Поторопись.

Я уже выбегал за дверь и направлялся к территории часовни, когда услышал, как Роза упала на пол. Маленькая часть меня хотела повернуться и утешить ее, но я не мог. Я обещал ей, что найду Лиссу. Я не мог нарушить это обещание. Но это была не единственная причина, она даже не должна была быть основной причиной. Нет, настоящая причина, по которой мне нужно было поставить принцессу Василису на первое место, заключалась в том, что она была моей подопечной. Это была моя работа – быть рядом с ней и защищать ее превыше всего остального. И снова я потерпел неудачу в этом.

Я вытащил свой мобильный телефон из кармана, не замедляя шага. Я не знал, что меня ждет, когда я доберусь до церкви, и решил, что может потребоваться подкрепление. Я почти автоматически позвонил в офис школьных стражей, чтобы оставить сообщение ближайшему дежурному стражу, но заколебался, вспомнив взгляд, которым Роза одарила доктора. Она сопротивлялась тому, чтобы свободно делиться этой информацией. Я хотел уважать это, но я не мог поставить под угрозу свою безопасность или безопасность Лиссы, чтобы сделать это.

Кому она доверяет? Я думал, пока бежал, быстрые шаги отбивали устойчивый ритм. Внезапно на ум пришло имя. Она вполне могла быть единственным человеком в этом кампусе, которому Роуз доверяла. Как и положено, на звонок ответили до второго звонка.

– Петрова.

– Альберта, это Дмитрий. Мне срочно нужна твоя помощь в церкви, – мой голос был ясен, но я уверен, что она могла сказать, что я бежал.

– Иду, – она повесила трубку, не сказав больше ни слова.

Слава богу, она не задавала мне вопросов, потому что у меня не было ответов. Все, что я знал, – это то, что сказала мне Роза, и даже этого было немного. Только самое необходимое: Лисса попала в беду, и она была на чердаке часовни.

Когда я был всего в нескольких шагах от церковных дверей, я увидел слева от себя стража Петрову. Она бежала так же быстро, как и я.

– На чердаке, – крикнул я в ее сторону, прежде чем исчезнуть внутри.

Я не знаю, услышала ли она меня, но я был уверен, что священник, который готовил зал для сегодняшних служб, услышал. Он казался совершенно ошеломленным моим внезапным появлением, и это только оставило у меня еще больше вопросов.

Что бы там ни было, все должно было быть тихо. Священник услышал бы шум борьбы или драки.

Я не был уверен, должен ли я испытывать облегчение от этой мысли или больше беспокоиться. В конце концов, у меня не было времени принять это решение до того, как я добрался до верха лестницы.

Услышав тишину по ту сторону чердачной двери, я распахнул ее без стука. Мой кол был наготове, но зрелище все равно ошеломило меня. Лисса неподвижно лежала на полу, кровь покрывала ее и окружающую древесину. В моем сознании промелькнула другая похожая сцена, когда Иван лежал передо мной мертвый.

Вздох Альберты позади меня вернул меня в настоящее, и мой разум попытался собрать воедино то, что могло произойти, основываясь на доказательствах вокруг нас. В то время как мой разум, естественно, обратился к атаке стригоев, я быстро отбросил эту идею. Мы не только находились в кампусе, мы были в церкви на святой земле. Здесь она никак не могла стать жертвой Стригоя. Нападавший на нее был простым смертным. Однако, когда я подошел ближе, стало ясно, что это был не просто смертный. Нет, она сама сделала это с собой.

Я мог видеть лезвие бритвы в ее руке и небольшой узор порезов на ее руке, из некоторых все еще медленно капала кровь. Слабые розовые шрамы указывали на то, что она тоже делала эти порезы не в первый раз. В то время как все это добавляло ужаса изображению, было одно облегчение: нежный, едва заметный подъем и опускание ее груди. Она была жива, по крайней мере, на данный момент.

Я быстро проверил, нет ли других травм, прежде чем завернуть ее в свою куртку и поднять. Ее кожа уже была прохладной на ощупь, и я знал, что нам нужно поторопиться. Альберта уже звонила в клинику, уведомляя их о нашем возвращении и требуя, чтобы немедленно привели кормителя.

В воскресное утро было еще достаточно рано, так что улица была пуста. Кроме священника, который перекрестился, когда мы пробегали мимо него, мы видели только несколько других людей. С Лиссой, завернутой в мою куртку, я сомневался, что кто-нибудь узнает ее личность.

В тот момент, когда я вошел в двери клиники, нас окружили шум и бурная деятельность. Врачи и медсестры, которые уже были уведомлены о ее состоянии, бросились в бой. Ее забрали у меня из рук, и я снова почувствовал себя бесполезным. Мне даже не нужно было много рассказывать им об этой сцене, так как улики были написаны на ее коже. Я огляделся в поисках, чем бы заняться… каким-нибудь способом быть полезным.

При всем движении в клинике мое внимание привлек кто-то, неподвижно стоявший в углу. Ее кожа была бледной от страха в широко раскрытых глазах, резко контрастируя с волосами. Ее руки были сложены перед собой, подергиваясь от желания помочь, но неспособные сделать что-либо продуктивное. Я слишком хорошо понимал это чувство. Хотя она не двигалась со своего места, ее глаза метались туда-сюда между всеми. То есть до тех пор, пока она не увидела меня. В тот момент, когда я поймал ее взгляд, она прерывисто вздохнула.

Я не колебался. Я пробрался сквозь толпу и заключил ее в объятия. Все были так сосредоточены на Василисе, что я сомневался, что нас вообще кто-нибудь заметил. Я попытался прошептать утешительные слова, давая ей понять, что с Лиссой все должно быть в порядке и что все будет хорошо. Я не думаю, что она даже слышала меня.

Я медленно вывел ее из угла в одну из пустых комнат клиники. Я знал, что она была переполнена страхом. Какое-то время все, что я делал, это обеспечивал ей безмолвный комфорт, какой только мог, оставаясь рядом на случай, если я ей понадоблюсь.

После того, как она начала расслабляться, я понял, что мне нужно получить ответы на некоторые свои вопросы.

– Роуз, как долго это продолжается?

Выражение стыда промелькнуло на ее лице, прежде чем она заговорила.

– Пару лет.

– Она причиняла себе боль в течение многих лет? – я был потрясен и не заметил, как повысил голос, пока не увидел, как она вздрогнула. Я попытался обуздать свои собственные чувства, прежде чем заговорить снова. – Роза, ты ее страж. Что еще более важно, ты ее друг. Как ты могла позволить этому продолжаться так долго? Почему ты никому не сказала?

С моей стороны было несправедливо ссылаться на ее обязанности стража, когда она была еще новичком, но мы оба знали, что она серьезно относилась к этой будущей ответственности, как будто у нее уже был титул. Хотя стражи обычно не вмешивались в дела своих подопечных, нашим долгом было защитить их от физического вреда, и (по крайней мере, для меня) это включало вред, который они причинили себе.

В этот момент Роза, казалось, снова обрела свой огонь.

– Я не могла никому рассказать, потому что она мой друг, Дмитрий. Она просила меня не делать этого. Она умоляла меня никому не говорить. Однако она никогда не заходила так далеко, и я думала, что ей становится лучше. А потом… – она замолчала, глядя на дверь и хаос, который ждал по другую сторону.

Я глубоко вздохнул, видя, как она расстроена. Хотя я все еще думал, что она должна была рассказать кому-то давным-давно, я в определенной степени понимал. Роза была первой подругой Лиссы, точно так же, как была у меня с Иваном. Иногда ожидания от друга и стража конфликтуют. К сожалению, эти конфликты могут иметь смертельные последствия. Справляться с подобной ситуацией – это не то, чему учили в школе. Во всяком случае, они пытались побудить нас не слишком привязываться или дружить с нашими подопечными из-за трудностей, подобных этой. Как я мог ожидать, что она безошибочно преодолеет бурные воды своей ситуации?

– Я понимаю. Это было трудное решение без правильного решения, и ты сделала все, что могла в данных обстоятельствах. Я рад, что ты наконец-то дала кому-то знать, и как раз вовремя. Я думаю, с ней все будет в порядке, но… это было чертовски близко.

Она кивнула, но ничего не сказала. Я все еще видел боль и отвращение к себе на ее лице, и как бы мне ни хотелось просто избавиться от этого, я знал, что не могу и знал, что не должен. Ей нужно было запомнить это чувство, чтобы не повторять тех же ошибок, которые я совершал в прошлом.

Вместо этого я продолжил свой урок.

– Иногда тебе придется принимать решения, с которыми твой подопечный не согласен, для его же блага. Хотя он – морой и твой работодатель, твоя задача – ставить его физическую безопасность на первое место, даже если он этого не понимает. Они на первом месте. Не их желания или прихоти, – хотя они тоже часто в это верят, мысленно добавил я, – а их безопасность.

И снова она молча кивнула, принимая мои слова без возражений.

– К сожалению, тебе также, возможно, придется принимать решения, которые касаются твоей жизни, чтобы обеспечить их безопасность, – меня мгновенно переполняют все жертвы, на которые я пошел ради своей карьеры. Как много времени прошло с тех пор, как я видел свою семью, все бессонные ночи и другие мелкие неудобства, все основные переживания, такие как любовь и семья, которые, как я знаю, находятся вне моей досягаемости. – Нас просят отдать свою жизнь за наших подопечных. Это обещание выходит за рамки смерти за них.