Текст книги "Тематики (сборник) (СИ)"

Автор книги: Gierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

«Какое право у тебя гордиться, когда по твоей милости у него не оставалось выбора?» – совесть ныла похуже воспалившегося зуба.

– Матвей, с тобой все нормально? – забеспокоилась Зинаида, продолжая хлопать в ладоши. Шефа она всегда называла полным именем, то ли из признательности, то ли потому что не представляла, как бы поласковей это имя сократить.

– Да-да, – энергично закивал шеф, хотя совесть не отпускала.

После официальной части был светский фуршет, устроенный в лучших традициях царской России или проклинаемой в новостях Западной Европы. Дамам не хватало только вееров, а мужчинам – бакенбардов. В остальном все сходилось.

– Глебушка, золотце, какой же ты молодец! – баба Зина, ничуть не смущаясь толпы, побежала обнимать Глеба, и эта картина тут же стала предметом дискуссии ближайших дам. Все умилялись, уверенные, что Зинаида – бабушка Глеба.

– Спасибо, баб Зин, – смущенно улыбался Глеб, терпеливо подставляя щеки.

– Поздравляю! – торжественно произнес Матвей и протянул Глебу руку.

Рукопожатие у выпускника было крепким и уверенным, а взгляд – прямым, как сталь. Матвей не выдержал взгляда и отвернулся к Зинаиде.

– Глебушка, мы подумали, что ты к нам хоть на недельку заедешь, а? – спросила старушка.

– Мне, вообще-то, месяц бы где-нибудь перекантоваться, – неловко признался Глеб. Он явно не знал, как разговаривать «не по уставу» со старшими.

– Без проблем, – закивал Матвей. – По Москве покатаем, в театр сходим.

– Я бы еще с Крисом увиделся, – порывисто попросил Глеб.

Матвей удивленно посмотрел на него. Сколько раз они виделись с Крисом? Два, может быть, три. И теперь из всех людей на земле он хочет увидеть настолько сомнительного типа?

– Ладно, я с ним свяжусь, – согласился шеф, а про себя подумал прижать Криса к стене и допросить с пристрастием.

– Подождите секунду, я вас познакомлю, – спохватился вдруг Глеб и скрылся в толпе.

Зинаида тут же стала жаловаться, как Глебушка исхудал, хотя Матвею было очевидно, какая гора мышц скрывалась за парадной черной тканью.

– Станислав Викторович, – сообщил Глеб, пропуская за собой из толпы низкорослого мужчину в гражданской одежде. Среди бесконечных мундиров этот факт особенно бросался в глаза. – Станислав Викторович – это Матвей Павлович, он мне помог к вам поступить. А это баба Зина – она меня в детстве растила, – он смущенно посмотрел на старушку, сообразив, что даже отчества «бабы Зины» не знает.

Мужчина в гражданском энергично закивал, пожал руку сначала Матвею, потом бабе Зине и начал в красках расписывать, как он рад увидеть людей, которые помогли Глебу встать на ноги.

– Удивительно талантливый молодой человек, – тараторил Станислав Викторович, – удивительно!

Матвей развесил уши, но когда банкет подошел к концу странный мужчина поймал его возле туалета и тихо шепнул:

– Матвей Палыч, Глебу очень нужна квалифицированная помощь.

– Вы о чем? – удивился шеф.

– Здесь про такое говорить не принято, – мужчина стал шептать еще тише. – Поговорите с ним по душам, хорошо? Он очень талантливый, – Станислав Викторович болезненно поморщился, – будет очень жалко, если что-то случится.

– О чем вы?! – возмутился шеф.

– Извините, я не могу, – Станислав Викторович ловко извернулся и скрылся в толпе. Матвей так и остался стоять у туалета, пока его не нашли Зинаида с Глебом.

– Можно идти, – сообщил выпускник, – вещи все у меня собраны.

– Да-да, – рассеянно закивал Матвей.

Обратно возвращались в полной тишине. Шеф все думал о словах Станислава Викторовича, а Зинаида молча разглядывала свой трофей.

– Ты потом куда? – спросил вдруг Арсений, выруливая во двор.

– Не знаю, – улыбнулся Глеб. Арсений тоже улыбнулся и кивнул. Матвею сразу захотелось узнать, где учился раньше молчаливый Сеня.

В квартире Глеб первым делом пошел избавляться от мундира. Заботливо развесил его в шкафу и нацепил изрядно поношенные джинсы с футболкой.

– У тебя одежды нет? – догадался Матвей, усаживаясь за праздничный стол.

– Что? – Глеб посмотрел на нарядных Зинаиду, Арсения и шефа и тут же покрылся красными пятнами. – Извините, боялся испачкать. Есть у меня еще один комплект – хотите, надену?

Матвей сказал, что это совершенно не обязательно, а баба Зина умиленно разглядывала чебурашку на футболке Глеба, и тот расслабился.

Вечером, когда Зинаида уже ушла спать, парень подошел к шефу и, скрывая волнение, попросил телефон Криса. Матвей продиктовал, но от вопроса не удержался:

– Тебе зачем?

– Извините, мне надо, – коротко ответил Глеб и ушел к себе, плотно прикрыв дверь.

Ложился Матвей с тяжелым сердцем. Ему предстоял целый месяц с совершенно незнакомым человеком, которого он когда-то серьезно обидел, и нужно было еще разобраться с предупреждением загадочного Станислава Викторовича. Чертов Крис – как некстати все это. Пять лет без клубов, и что теперь? Опять звонить качку и просить помощи? Прошлый раз обошелся в целое состояние.

– Чтоб тебе икалось, – пожелал перед сном Матвей, а через минуту пришла СМСка:

«В 8:00 подъезжай ко мне, на Лубянке, СРОЧНО, Крис. Один!»

Матвей уставился на экран, пилил его взглядом, а потом зачем-то стер СМС. Часы показывали полночь, и по крайней мере пять часов здорового сна еще оставалось в запасе. Матвей закрыл глаза и представил себе, что находится в другой жизни, где Глеб был его настоящим сыном, а Зинаида – настоящей матерью. Сознание пыталось подыскать место Арсению, и, засыпая, Матвей подумал, что из Сени выйдет прекрасный дядя-военный.

8. ЗАТИШЬЕ И БУРЯ

Проснулся Матвей до будильника, в половине пятого. Подошел к окну и почувствовал себя на шесть лет моложе. Вспомнил день, когда он точно так же рано вскочил на ноги, чтобы потом узнать, какая чудовищная ошибка произошла с его, в сущности, безобидным заказом. Думал припугнуть зарвавшегося наглеца, а получилось так, что сломал жизнь наивному добродушному подростку.

Сердце билось часто-часто, и чтобы справиться с ним Матвей уселся на ковер и, прикрыв глаза, начал заниматься гимнастикой для легких и мозга. Шли минуты, дыхание выравнивалось, дурные мысли бежали прочь – шеф остался наедине с собой, в уютной безопасности комнаты.

– Матвей Палыч, – тихий шепот мгновенно вывел из равновесия. Глеб.

– Заходи-заходи, я уже не спал, – мужчина торопливо вскочил на ноги и стал искать, куда бы усадить гостя. У него было кресло, но сейчас на этом кресле красовался завал одежды. Что еще? Матвей раздобыл из недр комнаты табуретку и предложил ее Глебу.

– Я ненадолго, – возразил парень, тихо прикрыв за собой дверь.

– Что-то случилось? – шеф тоже перешел на шепот, стараясь при этом выглядеть спокойным, хотя сердце снова готово было унестись прочь.

– Нет, я просто хотел сказать вам, – Глеб уставился в пол и выпалил настоящую тираду. Про то, как он благодарен, про то, что только из-за Матвея Палыча у него появился такой замечательный шанс, про то, как счастлив он был в своей альма-матер, про обретенных друзей, возможности, счастье. Матвей заслушался: стоял в центре комнаты с табуреткой в руках и разглядывал Глеба в нелепой футболке с чебурашкой и потрепанных трениках.

Он не смог ответить, даже когда Глеб уже замолчал и стоял у двери, ожидая реакции. Отнялся язык, парализовало все тело. Совесть ныла так сильно, что Матвей был совершенно уверен – через несколько минут нужно будет вызывать скорую. Поставив табурет в центре комнаты, он уселся, тяжело вздохнул и спокойно произнес:

– Глеб, это все из-за меня.

Гость удивленно смотрел на своего благодетеля, явно не понимая, о чем идет речь. Наверняка, ожидал что-то вроде: «Не стоит таких слов» или «Пожалуйста» или «Будешь должен», но вовсе не подобной реплики.

– Глеб, это из-за меня тогда с тобой такое… ну, случилось, – продолжил, с трудом ворочая языком, Матвей. – Эти ребята – их, вроде как, я отправил.

Парень изменился в лице – оно стало немного мрачнее – но все так же спокойно стоял возле двери. Выдержке в застенках вуза его научили превосходно. Экзамен сдан.

– Я тогда и не знал толком про тебя, – продолжил Матвей, чувствуя себя, как на исповеди. – Верней, я слышал от Кирилла, что у него там с этой женщиной был роман, но я думал, что это не всерьез. Я думал, что у него только один ребенок. Понимаешь? – со смесью надежды и страха он посмотрел в глаза Глебу.

Тот медленно опустил голову и еще медленнее ее поднял.

– Тогда все было по-другому, – шеф схватил себя за волосы на висках и уставился в пол, с силой оттягивая кожу на голове – так было легче дышать. – Зинаиды не было, тебя не было, ничего не было – только я. Родители умерли, Настя ушла, завод остался у Кирюши, а потом достался его сыночку-идиоту. Понимаешь, Глеб, мне некуда было деваться! Я ни о чем больше не мог думать! – Матвей вскочил с табуретки, с силой пнул ее в сторону и отошел к окну, стараясь дышать глубже. – Никто ничего о тебе не знал, Андрей жил один черт знает сколько лет в этой паршивой квартирке. Все было готово, я дал отмашку, а с утра…

Глеб тихо кашлянул, прочищая горло, и закончил за Матвея:

– С утра вам сказали, что там был не тот брат. Я понял.

Шеф глубоко вдохнул и медленно выдохнул, как учил мудрый седовласый тренер. Когда он обернулся к двери, Глеба в комнате уже не было. Дверь была закрыта – ушел тихо, как заправский шпион. Или кого они там в этих застенках готовили?

Нужно было звать кого-нибудь и просить измерить давление. Наверняка, потребуется укол. Будить Зинаиду шефу было неловко – придется рассказывать, что произошло с Глебом, а тогда волнение только усилится. Матвей подошел к спальне Арсения и тихо постучал. Сеня вышел через минуту.

– Что-то случилось, Матвей Палыч? – спросил охранник, сонно потягиваясь.

Потом был простецкий «Корвалол», полезная еда с утра, легкий освежающий душ, апельсиновый сок и еще несколько упражнений. Матвей заставлял себя действовать на автомате, возвращая телу жизнеспособность, потому что прекрасно понимал – если сейчас попасть в больницу, он уже никогда не увидит Глеба. Главное сохранять хладнокровие, связаться с нужными людьми, устроить все без лишнего шума. Самое страшное уже произошло – он смог признаться, а все остальное – это просто последствия. С последствиями Матвей прожил всю свою жизнь.

Зинаида удивилась, что Глеб ушел так рано, но особого беспокойства по этому поводу не высказала. Ей такое поведение казалось нормальной реакцией «подросшего организма». Матвей невозмутимо собрался на работу, вышел в положенный час и сел в машину.

– Поедем на Лубянку, – сообщил он водителю.

– Как скажете, Матвей Палыч.

Добродушный юноша за рулем за шесть лет превратился в понимающего, прожженного жизнью циника. Исправно платил алименты близняшкам и их красавице-матери. Матвей Палыч по доброте душевной посоветовал ему связаться с Крисом, но ничего хорошего из этой встречи не вышло – водитель сообщил, что ему итак неплохо, а через два месяца нашел себе новую девушку, которую бросил через год. Во всяком случае, он все так же хорошо водил машину и никогда не опаздывал.

Крис встретил Матвея у входа в клуб. Значит, ночевал там же. Значит, не в духе. Годы обошли Криса стороной, добавив пару седых волосков и увеличив мышечную массу. Качок махнул рукой на вход и скрылся в проеме.

– Я на счет Глеба, – начал Крис, но Матвей перебил его.

– Утром я ему все рассказал.

– Что рассказал? – Крис остановился и удивленно посмотрел на Матвея.

– Про то, как так вышло, что его избили и… ну, ты понял, и он куда-то ушел, – объяснил шеф.

– Утром? – переспросил Крис.

– Да, ему тоже не спалось, – подтвердил Матвей.

– Сегодня утром? – снова переспросил Крис.

– Да-да, – Матвей начал терять терпение.

– Пиздец, – резюмировал Крис и пошел мимо столиков скорым шагом.

– Да я знаю, – шеф почесал затылок, не особенно понимая, зачем нужно было так много спрашивать, когда итак ясно, что пиздец.

– Нихера ты не знаешь, – отозвался Крис.

Они прошли в кабинет администратора, где на небольшом диванчике, забившись в угол, дремал под пледом знакомый хакер Сергей.

– Вчера до дома не добрались, – пояснил Крис, указав на спящего, – пришлось тут заночевать – у нас квартира хрен знает где, а тут вы с вашими проблемами, как всегда, свалились не вовремя.

– Так вы… – Матвей снова почесал в затылке и кивнул своим мыслям. Ну, понятно теперь, откуда у Сергея столько рвения к работе. Любовник, значит.

– Садись, выпей чаю, – гостеприимно указал Крис на поднос с расставленной посудой. В паре чашек еще осталась заварка. Он толкнул в бок Сергея и уселся на диване. Хакер открыл глаза и постепенно начал просыпаться. – Матвей пришел, подъем.

– Который час? – сонно уточнил Сергей.

– Восемь часов десять минут, – ответил Матвей.

– Три часа – отлично! – сказал Сергей, имея в виду, должно быть, время сна, потом встал с дивана и пошел наливать себе вчерашнего чая.

– Значит, слушай сюда, мудак ты этакий, – Крис сердито посмотрел на Матвея, но потом, совершенно не сердито зевнул, и это частично нивелировало произведенный эффект. – У твоего Глеба нормальные такие проблемы. В его положении я бы сказал проблемищи. Просто катастрофа. Твой Глеб измучился до посинения, пытаясь вызвать в себе адекватную реакцию на женский пол, но, увы и ах, этого не получилось. И вместо того, чтоб помочь подростку понять себя, ты, долбоеб номер один в этом мире, отправил его в армию.

– Не в армию! – возразил Матвей, которого за шесть лет изрядно измучили идиотские ошибки на этот счет.

– Насрать! – ответил Крис. И Матвей мысленно с ним согласился. – Психонавты, чтоб им икалось, намекнули Глебу, что из-за случившегося у него могут возникнуть разные отклонения по этому делу, и Глеб воспринял такой намек близко к сердцу. Попросил меня раздобыть ему журнальчик с обнаженными дамами. Я уж не знаю, что это за психонавты такие, с которыми невозможно без журнальчика, но я притащил, и, насколько я понял, нихера у него не вышло. Иначе вчера он не звонил бы мне в час ночи.

– Чего он хотел? – тихо спросил шеф, готовый принять любой удар судьбы, потому что за сегодняшний день их уже было достаточно для полной апатии.

– Хотел посоветоваться, – ответил Крис. По нему было видно, что он знает больше, но не скажет об этом даже под пытками. Еще по нему были видны злость, усталость и раздражение от того, что приходится снова заниматься «этим дерьмом».

– Где мне его теперь искать? – вопрос был риторическим, Матвей и сам знал.

– Я позвоню Диме, – вздохнул Крис. – Рано или поздно он наткнется на его мальчиков. Тогда и выясним, где он. Если, конечно, сам не вернется.

– Диме? Мальчикам? – шеф запутался еще больше.

– Знаешь что! – Крис встал с дивана и выжег взглядом на теле Матвея слово «мудак». – Ты последний козлина. Козлина и тупица, каких не видывал свет. Твой мальчишка – гей, и он пять лет мечтал встретиться с любовью всей его жизни – добрым, обаятельным защитником, дядей Матвеем. Лучший выпускник курса, ни одного замечания, Андрей говорил, его там хотели по обмену отправить хер знает куда, еле отговорил. Только бы дядя Матвей заметил. Ну ты мудак! – наконец, верзила подошел вплотную к Матвею и схватил его за галстук. – Ладно еще тебе насрать на него – никаких претензий, тут уж либо да, либо нет. Но такой вот подарок ему сделать за пять лет ада – да ты просто долбанный гений зла. Вали отсюда, чтоб я не видел тебя больше, понял?

Матвей почувствовал сильный толчок и отлетел к входной двери. Сердце билось где-то в пятом измерении, во всяком случае, в груди он уже ничего не чувствовал. Ноги плелись вслед за головой, он шел по темному помещению, опираясь на столы, и еле выбрался из клуба.

Водитель подхватил его и помог сесть, а когда они ехали в больницу, Матвей набрал номер Глеба и долго слушал гудки. В конце концов, уже на парковке, он быстро написал СМС и пошел вслед за водителем по знакомым ступенькам. Дурная привычка, но что поделать, когда хотя бы раз в год случается сильный стресс.

«Извини, я не знал».

Трубка жгла сквозь плотную подкладку брюк. Он ощущал себя не просто мудаком и козлиной, он ощущал себя самым последним подонком на всей планете.

Врач принял их быстро – радости частной клиники. Матвей уже снимал пиджак, когда зазвонил мобильный.

– Я ведь просил вас выключать аппарат у входа, – седовласый кардиолог смотрел строго и требовательно, но Матвей вцепился в трубку, как будто от нее зависела его жизнь.

– Чего вы не знали? – на фоне шума улицы был отчетливо слышен голос Глеба, спокойный и ровный.

– Я был у Криса, – объяснил шеф, отступая от доктора, который готов был вырвать телефон прямо из рук у нерадивого пациента.

Тишина.

– Послушайте, это просто возмутительно! – не выдержал кардиолог. – Если вы сейчас же не отключите аппарат, я отказываюсь вас лечить!

– Где вы? – спросил Глеб.

– В больнице, – Матвей автоматически ответил и, спохватившись, добавил, – это неважно.

– Неважно?! – кардиолог действительно потянулся к трубке. – Ну, что вы еще удумали, Матвей Палыч! Опять клиенты покоя не дают?

– Да отстаньте вы, в конце концов! – рявкнул Матвей, вышел из кабинета кардиолога и, на всякий случай, схватил ручку, не выпуская доктора. Внутри раздавались возмущенные крики.

– С вами все в порядке? – спросил Глеб, и теперь Матвей услышал беспокойство. Действительно, некоторые вещи невозможно разглядеть, если не знаешь, где искать.

– Нормально, – ответил шеф. – Возвращайся домой. Пожалуйста.

– Вы будете там? – уточнил Глеб.

– После врача, да, я приеду, – закивал шеф, не осознавая, как глупо выглядит. Еще немного, и его заветная мечта исполнится – пусть не прощение, но хотя бы немножко терпения. Такого хватит даже на два здоровых сердца.

– Так где вы? – настойчиво спросил Глеб снова.

Дверь резко распахнулась, Матвей отлетел в сторону, выронив трубку, кардиолог схватил пациента за рукав и зло помахал перед глазами свободной рукой:

– Матвей Палыч, я тридцать лет ставлю людей на ноги. Сколько раз повторять? Во время стресса необходимо дис-тан-ци-ро-вать-ся от проблемы! Слышите?

Матвей не слышал – он смотрел на развалившуюся на части трубку за пару штук зеленых и гадал, хватило ли минуты разговора на то, чтобы убедить Глеба вернуться. Теперь хотелось домой как можно скорее.

– Матвей Палыч, пойдемте, мне нужно померить давление, – уговаривал кардиолог, – послушать сердечко ваше. Давайте-давайте, быстрей начнем – быстрей поправитесь.

Шеф хотел снова вырваться и бежать к водителю, но сердце снова сделало неприятный кульбит, и он остался, понимая, что мертвый Глебу точно не поможет. Его радовало уже то, что Глеб позвонил сам и даже спросил, где…

– Я мудак, – тихо прошептал Матвей, но кардиолог продолжал читать свою лекцию про здоровый образ жизни. – Я такой мудак.

Проигрывая в голове последний разговор, он понял, что Глеба не интересовало ничего, кроме опального спасителя: «где вы?», «с вами все в порядке?». И это после того, что парень узнал всего несколько часов назад. Матвей давно перестал считать, что кто-то может влюбиться в него, но сейчас это вызывало не радость, а тревогу: пять лет парень ждал «свободы», и что теперь? Узнав о том, что его чувства навсегда останутся без ответа, что он сделает? Или, раз уж смог простить такую чудовищную ошибку, значит, сможет простить и отсутствие взаимности?

Матвей сидел на стуле, разглядывая веселенькие обои напротив. В голове шумело, врач возился с приборами, вокруг пахло медицинскими препаратами и вездесущей хлоркой. Шеф усмехнулся и прошептал:

– Отсутствие взаимности.

9. В КОНЦЕ ВСЕ СХОДИТСЯ

Ехать домой Матвею было страшно. Водитель передал шефу свой мобильник, и оттуда, горячо проклиная в очередной раз прилетевших с проверкой французов, кричала Софочка. Она уже знала, где побывал Матвей, но с ее слов выходило, что еще несколько минут, и за ней тоже придется ехать на скорой.

– Я заеду после обеда, – пообещал шеф, повесил трубку и выключил аппарат от греха подальше. Какой смысл сейчас решать рабочие вопросы, если на кону трагедия всей жизни?

Мысли о Глебе не отступали ни на минуту. Матвей пытался сосредоточиться на чем-то абстрактном, как учил кардиолог и навороченный тренер по йоге, но все было тщетно.

– Баба Зина, небось, пирожков опять испечет, – пробормотал водитель.

– Я передам, – пообещал Матвей. Зинаида всегда отдавала парочку пирожков водителю, укладывала их в бумажный пакет с цветочками и вкладывала внутрь пару бумажных салфеток. Матвей удивлялся, как это на старости лет ей удается столько успеть и обо всех подумать.

Лифт не работал, пришлось добираться пешком на проклятый восемнадцатый. Матвей несколько раз делал перерыв и давно бы сдался, если бы только не знал, что наверху его может ждать Глеб. Но Глеба не было, во всяком случае, встречать Матвея вышел Арсений, окинув хмурым взглядом нанимателя.

– Матвей Палыч, вы что, пешком поднимались? – строго спросил он.

Шеф виновато опустил глаза, но в квартиру все равно прошел, отодвинув телохранителя. Оправдываться перед сотрудником еще не хватало – дожил.

– Позвонили бы, я бы спустился, – вслед продолжал Сеня. – Тут Глеб заходил, – добавил он, заставив Матвея замереть на месте. – Все пытался понять, в какой вы больнице. Ну, я сказал, где вы обычно бываете, и он умчался. Вы как – нормально? Комнату я проветрил, можете полежать, Зинаида вам чай на травках делает.

Матвей отправился выяснять, не известно ли бабе Зине что-то еще.

– Глеб-то? – удивилась она, рассеянно перекладывая мешочек с заваркой из чайника на тарелку. Вопрос, судя по всему, застал ее врасплох.

– Да, не заметили вы ничего странного? – спросил шеф.

– Странного? – Зинаида задумалась. – Ну, вид у него был взволнованный, видно было, что бежал – так оно и понятно, телефон-то вы уронили. Опять, небось, сломали? – Баба Зина тяжело вздохнула. – Чего они вам сделали…

– Ладно, я пойду полежу – ответил Матвей. Баба Зина вручила ему чашку с травяным чаем и взмахом руки благословила на здоровый сон.

– Пирожков Антоше заверну, пока вы отдыхаете, – пообещала она.

– Антоша, – рассеянно бормотал Матвей, пересекая квартиру, – почему я постоянно забываю?

Несмотря на то, что водитель катал Матвея уже больше восьми лет, имени его шеф так и не запомнил. Спрашивать было уже невежливо, а загадочное «Антоша» выскакивало из головы при первой возможности. Слишком много приходилось запоминать ежедневно, и бедолага водитель не помещался в категорию «важное». Давно бы, наверное, уволился из-за такого отношения, но пирожки Зинаиды держали крепко.

Он так задумался об этой нелепой истории, что совершенно не заметил стоящего в проходе парня, уткнулся ему в грудь кружкой с чаем и, почувствовав сопротивление, замер. Глеб терпеливо ждал и отшатнулся, только когда горячая жидкость потекла по животу.

– Еб твою… налево… – сквозь зубы выругался парень.

– Извини! – Матвей тоже отступил назад, выронил кружку и она загремела на дорогом кафеле, вращаясь по часовой стрелке. Шеф смотрел за вращением и считал про себя: «Один, два, три».

– Матвей Павлович, с вами все нормально? – спросил Глеб, подхватывая сползающего на пол мужчину.

– Я нормально-нормально, – Матвей взял себя в руки и, опираясь на Глеба, остался стоять. – Ты… ты извини за то, что я утром сказал.

– Матвей Павлович, вам прилечь надо, – Глеб закинул руку шефа себе на шею и поволок его в комнату. Арсений с интересом наблюдал за этими манипуляциями, потом поднял кружку с пола и пошел к Зинаиде.

– Чего там? – крикнула она.

– Глеб вернулся, – пояснил Сеня. – Я тут лужу вытру.

Они стали копошиться по поводу возникшего на полу недоразумения, а Глеб прикрыл дверь и потащил Матвей Павловича к кровати.

– Ты извини, ладно? – продолжал шеф. Кружка все еще крутилась в его голове, и он все боялся, что она остановится, и тогда все рухнет. Вся его нелепая жизнь. Он думал о том, что его жизнь – это и есть кружка с травяным чаем, которую в детстве дала ему в руки мама, а он однажды выпустил ее из рук, и она покатилась по полу и стала крутиться, и все, что у него осталось – это вращение, и как только он прекратит вращаться – ничего уже не останется вовсе.

– Матвей Павлович, сядьте, пожалуйста, – попросил Глеб.

Шеф послушно сел на кровати, глядя на темно-синие «гражданские» носки своего протеже. На их месте в воображении Матвея крутилась несчастная кружка.

– Матвей Павлович, можно я скажу? – тихо и очень вежливо спросил Глеб, убедившись, что шеф сидит уверенно и не собирается падать с очередным приступом. В его голосе отчетливо было слышно беспокойство. Матвей безразлично кивнул, наблюдая за несуществующей кружкой. – Матвей Павлович, я сразу понял, что произошло. Сразу как увидел вас первый раз, когда вы пришли на следующий день. Я тогда хотел в туалет сам сходить, а вы стояли в коридоре. У вас все было на лице написано. Тогда я подумал, что вы себя вините, и сначала испугался – подумал, что вы пришли меня убить. Потом я понял, что вы не хотите мне зла – Крис рассказал мне, что с вами произошло, и я понял. Деньги мои вам были не нужны, хоть их и много было. Вам вообще ничего не было нужно. Так что я знал. И еще я знал, что вы мне никогда не скажете. Я бы такое не сказал.

Он замолчал, а кружка все продолжала крутиться. Матвей Павлович медленно поднял голову и посмотрел на Глеба – тот смотрел спокойно, без печальных гримас или истерики, искажающей лицо. Было ясно, что он говорит правду.

– Так почему ты сразу не сказал? Утром? – спросил Матвей. Вопрос вертелся на языке и, хотя нужно было молча принять такой подарок судьбы, шеф все же не выдержал.

– Я к вам утром пришел для другого, – ответил Глеб. – Начал говорить, а вы перебили меня, и я подумал, что еще раз я не решусь. И сбежал. Не подумал, как вы отреагируете. Вы сказали, что были у Криса, да? Он вам все рассказал? Зачем я его номер у вас брал? Так? – Вопросы сыпались один за другим, Матвей почувствовал себя как на допросе и быстро сдался.

– Он рассказал, что ты не… ну, что у тебя с девушками не складывалось, – туманно ответил шеф.

– Я хотел вам сказать, что я в вас влюбился, – тихо сказал Глеб и быстро вышел из комнаты, не дав Матвею вставить ни слова.

Кружка перестала крутиться. Шеф понял, что все это время надеялся на ошибку Криса. Старый извращенец вполне мог услышать что-то свое и принять за чистую монету чужие фантазии, но теперь, услышав от Глеба признание, отворачиваться было уже попросту глупо. Матвей с трудом поднялся на ноги и пошел следом, не представляя, куда, в конечном счете, это приведет. Главное не бросать сейчас парня одного, иначе черт знает чем может кончиться все это дело.

– Матвей Палыч, ну что вы как маленький, – строго сказал Арсений, возникнув словно из под земли.

– Куда Глеб пошел? – спросил шеф. Сеня спокойно указал на кухню, и Матвей, ощущая себя последним параноиком, пошел туда же.

Глеб сидел за кухонным столом и уплетал пирожки, заботливо разложенные бабой Зиной на красивой тарелке. Он посмотрел на Матвея и вежливо улыбнулся. Шеф чувствовал, что не понимает во всей этой игре слов и взглядов чего-то важного.

– Поешьте, вас, небось, уже на работе обыскались, – сказал Глеб, указывая на свободное место. Баба Зина посмотрела на Матвея с тревогой.

Шеф сел и, чтоб развеять дурные мысли Зинаиды, съел безвкусный пирожок. Глеб смотрел на него только изредка, будто и не было откровенного разговора и признания. Матвея такая выдержка поражала и даже больше – восхищала. Он хорошо помнил хрупкого, изломанного подростка, который торопливо прятал журнал с фотографиями голых тётенек, и это всё очень не вязалось с тем, как хорошо теперь Глеб мог скрывать свои мысли и чувства.

– Там лифт не работает, – сказал вдруг выпускник-отличник, – давайте я вам помогу спуститься. Антон, наверное, заждался уже.

– Пускай еще посидит, – возразила Зинаида, – ты вот уедешь скоро, а нам тут вспоминать потом. Порадуй стариков, а?

Матвей проглотил последний кусочек, и тот застрял в горле комом. Стариков. Сердце снова нехорошо стукнуло. Шеф решил, что как только Глеб уедет, нужно будет сразу же брать большой отпуск и отправляться куда-нибудь в Подмосковье или даже еще дальше, непременно вместе с Зинаидой и Арсением. Там на парном молоке, душистых травах и свежем воздухе он, возможно, еще сможет прийти в себя.

– Я лучше сейчас пойду, – Матвей поднялся и пошел к выходу, – лучше вернусь пораньше.

– Ну, Бог в помощь! – пожелала баба Зина, подсовывая Глебу пакет для Антоши.

Когда они спустились на два пролета, и дверь наверху захлопнулась, Матвей впервые подумал о восемнадцатом этаже с радостью. Подниматься домой было почти невыполнимой задачей, и все же он справился, а уж спускаться… Глеб шел впереди, очевидно, чтоб подхватить, если ноги опять подведут благодетеля. На пятнадцатом он вдруг замер и сказал:

– Я не считаю вас старым.

И они пошли дальше в полной тишине, потому что Матвею нечего было сказать, хотя он сам мысленно согласился с Глебом – действительно, до старости еще есть время. Немного, но есть. Ноги несли его по бесконечным лестницам уверенно, он не чувствовал отдышки и вообще был необычайно бодр. Подумалось, не стоит ли каждый раз спускаться пешком? Кардиолог бы такое одобрил.

10. ЕСЛИ ИМ МОЖНО

– Хорошего дня, – пожелал Глеб, открывая дверь перед шефом, потом зашел с другой стороны, пожал руку Антону и передал ему бумажный пакет с цветочком. – Сегодня с ежевикой.

День пролетел незаметно – Матвей чувствовал себя абсолютно здоровым, быстро расправился с пьянством заграничных аудиторов, раздал задания, принял отчеты, привел в чувства Софочку и, как и обещал дома, отправился раньше обычного в обратный путь. Он спустился к машине, открыл дверь и увидел, что за рулем не Антон – теперь, когда его не было, имя всплыло само. За рулем сидел Глеб со своей обычной вежливой улыбкой.

– Решил подменить, – сообщил парень.

– У тебя права есть? – удивился Матвей.

– И не только права, – загадочно сказал Глеб, но уточнять не стал.

Матвей сел рядом и потянулся к бардачку – пачка лежала там для самых крайних случаев, и сейчас был как раз такой.

– Я выбросил, – снова удивил Глеб. – Вам курить не стоит.

– Какие все умные, – буркнул шеф. На нет, конечно, и суда нет, купить рядом негде, но поворчать можно.

– Сегодня рядом с Юго-Западной свободный вход, – сказал Глеб, продолжая удивлять. – Я сказал Зинаиде, что у меня билеты в театр. Если вы не против, сходим туда?

– В театр? – ощущая себя последним тупицей спросил Матвей. И тут до него дошло. – А, понял. Ну, давай сходим, почему нет?

Спрашивать, как он успел так хорошо разобраться в заведениях, которые были известны Крису, было еще глупей, чем уточнить про театр. Надо было – разобрался. В конце концов, что ему еще делать целый день – не в домино же с Сеней играть.