Текст книги "Двадцать один день (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Всё верно, – отозвался тот. – И именно поэтому мне нужно, чтобы Куроко-кун с ним побеседовал. Куроко-кун, ты помнишь, о чём мы вчера договаривались? – уточнил он у семенившего рядом в глубокой степени озабоченности чем-то подопечного.

– Я должен отвечать на все вопросы доктора, – кивнул Куроко. – Это нужно, чтобы уточнить мой диагноз. Доктор Мидорима Шинтаро – выдающийся специалист, лауреат национальной премии в области медицины и работает на кафедре психиатрии в Токийском университете.

– Отлично, Куроко-кун, – улыбнулся Такао, оглядевшись, как только они зашли в парк, и взяв курс прямиком к озеру Мицумото по одной из дорожек.

– А вы его откуда знаете, док? – спросил Тайга. – Он был вашим преподом в институте?

– Нет, – прищурился Казунари. – Я не имел счастья присутствовать на лекциях профессора Мидоримы в университете, для этого мне надо было бы быть лет эдак на пятнадцать помладше.

– Ааа… – протянул Кагами, тут же оставив тщетные попытки вычислить в уме возраст чёртова профессора. – Тогда вы, наверно, с ним работаете вместе?

– Нет, Кагами-кун, – с мягкой улыбкой покачал головой Такао. – Мы с ним живём вместе.

Тайга открыл от удивления рот и выпучил глаза, однако облечь крайнюю степень своего офигевания в словесную форму так и не успел, потому что Такао радостно выкрикнул: «Шин-чан!», замахал кому-то рукой и поспешил к одной из расположенных вокруг озера скамеек. На ней, интеллигентно закинув ногу на ногу, восседал, иного слова не придумаешь, молодой мужчина в длинном светлом плаще. Волосы его отдавали нездоровым зелёным оттенком, а на переносице красовались очки с чуть затемнёнными прямоугольными стёклами. При всём уважении к его многочисленным премиям и титулам этот субъект, по мнению Тайги, был совершенно не похож на профессора, скорее на какого-то фрика. Из профессорских атрибутов у него, пожалуй, были только очки, а вот куда подевались длинная борода, лысина и многочисленные морщины, Тайга мучительно пытался сообразить.

Между тем стоявший до сего момента смирно подопечный был атакован как всегда появившейся из кустов совершенно неожиданно псиной. Куроко приставил указательный палец к губам и старательно зашипел, призывая животину к порядку, когда Такао и Мидорима подошли к ним.

– Ну вот. Куроко-кун, Кагами-кун, познакомьтесь, это Шин-чан, – улыбнулся Такао. – Ох, простите, профессор Мидорима Шинтаро, – деланно откашлявшись, исправился он, после того как доктор Мидорима одарил его презрительным взглядом.

– Приятно познакомиться, Мидорима-сан, – вежливо поклонился Куроко, нервно заламывая пальцы и мгновенно отводя взгляд. – У меня расстройство аутического спектра. Такао-сан сказал, что мне нужна консультация.

– А это Кагами-кун, он приглядывает за Куроко-куном в клинике, – познакомил Казунари.

– Хм, – лаконично изрёк профессор, поджав губы и окинув обоих новых знакомых скептическим взглядом. – Такао, почему здесь источник микробов? – Мидорима указал на Второго, и только теперь Тайга заметил, что пальцы обеих его рук перебинтованы эластичным пластырем.

– Если его не трогать, микробы не передадутся, Шин-чан, не переживай, – улыбнулся Такао.

– Тем не менее, ты, разумеется, немедленно удалишь источник микробов на расстояние более одного метра, – безэмоционально проговорил профессор. – Удалишь, разумеется.

– Кагами-кун, – Такао обернулся к Тайге, – ты не мог бы подержать собаку при себе, пока профессор побеседует с Куроко-куном?

И следующие пять минут Кагами, стиснув зубы и почти зажмурив от страха глаза, потратил на то, чтобы оттащить злосчастную животину от подопечного. Строго приказывал и по мере возможности применял силу, но псина ни в какую не хотела поддаваться, пока, наконец, до Тайги не дошло приманить Второго котлетой. После чего лохматое чудовище не хотело отлипать уже от него самого и последовало прямо за ним в беседку, куда Такао предложил переместиться, пока профессор Мидорима проводил сеанс психоанализа.

– Так зачем вы притащили сюда вашего профессора, док? – спросил Кагами, забравшись с ногами на скамью, чтобы чёртова зверюга не посмела тыкаться своим противным мокрым носом в его штанины.

– Дело в том, что я хочу поставить под сомнение диагноз Куроко-куна, – ответил Такао, прищурившись и пытаясь разглядеть, что происходит на скамейке у озера. – У него не аутизм, а синдром Аспергера.

– Кого синдром? – нахмурился Тайга, весь превращаясь в слух.

– Ганс Аспергер – австрийский психиатр, который наблюдал детей с осложнениями коммуникации. В честь него было названо заболевание, относящееся к расстройствам аутического спектра, – пояснил Казунари.

– Ох, док… Только не грузите меня названиями, ладно? – вздохнул Кагами.

– Говоря коротко, Кагами-кун, – улыбнулся Такао, – у Куроко не аутизм в классической форме. У него более лёгкое заболевание, которое в случае правильной терапии в разы увеличивает шансы на социальную адаптацию.

– То есть, он нормальный? – встрепенулся Тайга, всем корпусом разворачиваясь к собеседнику.

– Не совсем, – покачал головой тот. – Но его заболевание не требует содержания в специальном учреждении. Я вообще не сторонник содержания аутичных пациентов в стационаре, а уж пациентов с синдромом Аспергера – тем более. Если проводить регулярную терапию, соблюдать диету и определённое медикаментозное лечение, Куроко-кун вполне может адаптироваться полностью, жить в социуме, работать, завести семью…

– Вот это да! – проговорил Кагами. – Я только всё равно не пойму, зачем вам ваш Шин-чан тогда нужен?

– Ну, скажем так, я уверен в диагнозе на девяносто девять процентов, – ответил Такао. – А хотелось бы быть уверенным на сто, чтобы предпринимать дальнейшие шаги. Шин-чан – гений от психиатрии, так что если он подтвердит, то…

– Знаете, вот вы только не обижайтесь, док, но не выглядит он гением, – проворчал Тайга. – Фрик какой-то, честное слово. До жути странный. И молодой он слишком для профессора.

– Не всё меряется возрастом, Кагами-кун, – улыбнулся в ответ Казунари. – Шин-чан и правда очень одарён. А зелёный цвет волос… Ну, он убеждён, что для него этот цвет удачливый, вот и всё.

– Вы правда с ним живёте? Ну, в этом смысле, – не выдержал Кагами.

– Живу, – кивнул Такао. – И именно в этом смысле.

– Странно. Я бы вот ни за что не сказал, что вы… ну… из этих… – Тайга смущённо опустил глаза и пожал плечами. – Вот друг у меня есть, так он когда из Америки вернулся, я сразу понял, а вы… Не похожи вы на гея, короче.

– Если бы меня спросили, то я не сказал бы, что отношу себя к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией, – задумчиво проговорил доктор. – А если быть предельно откровенным, то у меня и секс-то бывает, когда звёзды сходятся нужным образом, а они, негодяйки, что-то не особо меня балуют, – усмехнулся он и немного помолчал. – Просто есть Шин-чан, и есть всё остальное. Не знаю, как объяснить, не применяя столь ненавистные тебе психологические термины, да и мне кажется, что рано или поздно ты сам поймёшь. Может быть, совсем скоро, – лукаво улыбнулся он, прищурив ясные глаза.

– Он просто очень дорогой вам человек, да, док? – уточнил Кагами, боясь спугнуть и развеять сформировавшееся внутри странно приятное чувство от откровенных слов Такао.

– Верно. Мы познакомились с Шин-чаном чуть больше десяти лет назад в Саппоро. В лечебнице для людей с расстройствами аутического спектра, откуда я под свою ответственность забирал мою младшую сестру, у которой ещё в раннем возрасте диагностировали классический аутизм в тяжёлой форме, – принялся рассказывать Такао, чуть нахмурившись, словно вспоминал о чём-то не слишком приятном. – Я специально учился на психиатра, чтобы хоть как-то помочь Киёко. Я был уверен, что дома, со мной и родителями, ей будет куда лучше, чем в больнице. И вот, только окончив медицинский факультет Осакского университета, я приехал за ней.

– Стойте, док, это вам сколько лет-то, получается? – удивлённо вылупился Тайга.

– Тридцать семь, – словно отмахнувшись, признался Такао, и только теперь Кагами заметил тонкие морщинки, расползавшиеся из уголков чуть покрасневших после ночного дежурства серых глаз.

– Ну даёте! Вам больше двадцати пяти не дашь! И что, этот Шин-чан лечил вашу сестру, да? – допытывался он.

– Нет, – улыбнулся Такао. – Шин-чану тогда было только пятнадцать и он наблюдался в клинике с диагнозом синдром Аспергера.

– Да ну! – Кагами даже вскочил со скамьи, позабыв, что сидевшее под ней зло в лице псины не дремлет. – У него… как у Куроко?

– Тише, Кагами-кун, – попытался его утихомирить Такао. – Я треть жизни отдал, чтобы этот диагноз не навредил академической карьере Шин-чана, и очень не хотел бы, чтобы ты раскрыл наш секрет.

– Нет, вы чего, док? Я – могила. Я просто… Он ведь профессор. И он… странный, конечно, но… – Тайга приземлился обратно на скамью.

– Ну, во-первых, как я тебе говорил, синдром Аспергера поддаётся терапии и в случае правильного лечения полностью социализируем. Во-вторых, я для того и учился на психиатра, чтобы помогать людям с расстройствами психики, – вновь улыбнулся Такао. – И в третьих, Шин-чан – непростой пациент. У него, кроме прочего, синдром саванта. Это очень редкий случай, когда пациент с общим отклонением в развитии, в том числе с аутизмом, оказывается исключительно одарён в какой-либо области. И для Шин-чана этой областью была и остаётся теоретическая психиатрия. Он наизусть знает симптомы абсолютно всех психических расстройств. Представь, он диагностировал у себя синдром Аспергера самостоятельно в возрасте тринадцати лет и добровольно отправился на лечение в клинику. Я, правда, думаю, что он просто хотел быть поближе к материалу для своих наблюдений, ведь наброски диссертации появились уже тогда. Хотя он никогда не признается, – с лёгкой улыбкой вздохнул Казунари. – По согласованию с его родителями, я забрал и его из лечебницы. Долго уговаривал, но всё равно забрал, потому что там болезнь только прогрессировала, и не было никаких перспектив. А мне почему-то хотелось дать ему эту перспективу. Я применял собственную методику, которую разработал за годы обучения в университете, и, как видишь, мне удалось добиться определённого прогресса.

Кагами слушал с открытым ртом, почти неотрывно смотря на немного усталое, но всё равно светлое и улыбчивое лицо Такао, изредка отвлекаясь на чёртов берет с помпоном, который доктор вертел в руках. Тайга никогда не был фанатом душещипательных мелодрам и вечно посмеивался над Тацуей, который мог и слезу пустить над каким-нибудь фильмом, где в самую отчаянную минуту к героям приходит подмога. Но сейчас, глядя в окружённые добрыми морщинками серые глаза, захотелось разрыдаться в голос. Кагами громко сглотнул стоявший в горле ком.

– Ты чего это, Кагами-кун? – встрепенулся Такао, словно вынырнув из своих воспоминаний. – Надеюсь, тебе не пришло в голову, что я жалуюсь на жизнь? Это ты брось! Я вообще самый счастливый человек на свете, – на губах Казунари снова появилась такая знакомая жизнеутверждающая улыбка. – У меня есть семья, любимая работа и Шин-чан. И знаешь, если бы мне предложили другую судьбу, в которой больше не будет прогнозов Оха-Аса, которые я вынужден неукоснительно соблюдать, и патологического стремления Шин-чана избавиться от всех без исключения микробов в радиусе метра, в которой мой график не будет полностью зависеть от расписания его лекций в университете и внезапных конференций, то я бы без колебаний отказался.

– Док… – с трудом проговорил Кагами, – вы… вы мировой мужик! Я вас, знаете, как уважаю!

– Спасибо за такую лестную оценку, Кагами-кун, – негромко рассмеялся Такао. – А теперь скажи-ка мне, откуда ты знаешь про Шин-чана? Я не помню что-то, чтобы ты интересовался психиатрией.

Тайга снова сглотнул, поймав на себе вмиг изменившийся взгляд доктора, вновь напоминавший ему цепкий взгляд хищной птицы.

– Я… ну… – замялся Кагами, отводя глаза.

– Откровенность за откровенность, Кагами-кун, – серьёзно проговорил Такао. – У меня нет никаких намерений против тебя, но я должен быть уверен, что твоя информация не навредит Шин-чану.

– Вы никому не скажете, док? – на всякий случай спросил Тайга, понимая, что не может, да и не хочет больше скрывать подробности от Казунари и, дождавшись утвердительного кивка, начал рассказывать…

– Да, дела… – присвистнул Такао, когда Кагами закончил свой рассказ и наконец выдохнул распиравший лёгкие воздух. – Так значит, они намеренно изменили диагноз с самого начала. Я, честно говоря, думал, что это врачебная ошибка, которая произошла в результате утери предыдущей истории болезни при переводе его на стационарное наблюдение.

– Да что там говорить, док, – отмахнулся Тайга, – деньги они его прикарманили, вот и всё. А Куроко теперь… Я даже не хочу обсуждать, честное слово. Руки так и чешутся им накостылять!

– Спокойно, Кагами-кун. Если я правильно понимаю, с костылянием тут надо быть предельно осторожным, иначе как бы не накостыляли тебе, – мягко осадил Такао. – Нужно просто поскорее вытащить Куроко-куна из клиники и доказать дееспособность. Так, ты говоришь, юридическими тонкостями занимается ваш новоиспечённый товарищ Касамацу? И ему нужны заключения двух специалистов?

– Да, Касамацу вроде в этих делах шарит, он адвокат как-никак, – кивнул Тайга. – Кисэ вашего Шин-чана, док, по всему городу, кстати, разыскивал. А оно вон как вышло…

– Я должен поговорить с Касамацу, Кагами-кун, – после минутного раздумья проговорил Такао. – Если дело обстоит так, как ты говоришь, я думаю, мы сможем подготовить оба заключения, однако мне необходимо обсудить с Касамацу все юридические аспекты. Возможно, потребуется освидетельствование непосредственно в зале суда или что-то ещё.

– Я обязательно поговорю с Тацуей, и мы придумаем, как вас свести, док, – пообещал Кагами. – Вот говорил же я, что вы классный и что вы не откажетесь помочь!

– Я ещё ничего не сделал, Кагами-кун. Но я обещаю попробовать.

Между тем по дорожке к ним уверенным шагом приближался Мидорима, за ним семенил Куроко, что-то бормоча себе под нос. Профессор остановился у входа в беседку и, посмотрев на Такао, поджал губы и вздёрнул подбородок, после чего тот поспешно натянул на голову злосчастный берет и поднялся.

– Синдром Аспергера, разумеется, – вынес вердикт Мидорима. – Я совершенно не понимаю, зачем нужна была моя консультация, если ты и сам прекрасно знал. Знал, разумеется.

– Я хотел убедиться дважды, Шин-чан, спасибо тебе большое, – улыбнулся Такао, вмиг оказавшись рядом с профессором.

– Теперь мы пойдём домой, разумеется, – безапелляционно заявил Мидорима. – В четырнадцать двадцать по кабельному телевидению передача о судебно-психиатрической экспертизе. И я, разумеется, должен её посмотреть.

– Мы успеем, Шин-чан, – кивнул Казунари. – Кагами-кун, Куроко-кун, мне пора.

– До свидания, Такао-сан, до свидания, Мидорима-сан, – прошелестел Куроко, подойдя на пару шагов к Кагами, после чего его мгновенно атаковала притаившаяся под лавкой псина.

– Источник микробов, – указал на собаку перебинтованным пальцем Мидорима. – Мы должны отойти на один метр, Такао. Разумеется, должны.

– Не паникуй, Шин-чан, – успокоил тот, порывшись в перекинутой через плечо сумке и достав оттуда небольшую прозрачную сумочку, в которой Кагами заметил антибактериальный гель, пачку влажных салфеток и два мотка эластичного пластыря. – Ты ведь помнишь, что я дипломированный борец с микробами, со мной не страшно, – покивал он и потряс перед лицом Мидоримы спасительными препаратами. – Пойдём, нам пора, иначе мы не успеем.

Он махнул на прощание рукой, а Кагами непривычно долго не мог оторвать взгляда от удалявшихся силуэтов, явственно представляя, как Такао по-доброму щурит глаза, уговаривая Шин-чана не нервничать, и на ходу протирает все открытые части тела бактерицидными салфетками, и заново перебинтовывает Мидориме пальцы, поминутно поправляя нелепый розовый берет и не обращая совершенно никакого внимания на удивлённые взгляды прохожих. И где-то глубоко в Тайгином сердце зрело чёткое ощущение, что он встретил человека с большой буквы Ч.

– Кагами-кун, – осторожно позвал Куроко.

– А? – отозвался тот. – Чего?

– Теперь, когда Такао-сана нет рядом, Кагами-кун не собирается вырывать себе глаза? – уточнил подопечный.

Кагами удивлённо вылупился, пытаясь осознать, с чего вдруг у Куроко возникли подобные мысли, обернулся к нему и встретил внимательный взгляд голубых глазищ.

– Кагами-кун сказал, что цвет одежды Такао-сана «вырви глаз», – спокойно пояснил тот, отводя взгляд и заламывая пальцы. – Если Кагами-кун вырвет себе глаза, он не будет ничего видеть и не сможет присматривать за мной в клинике. А это совсем никуда не годится.

Тайга вздохнул и широко улыбнулся.

– Предупреждаю, – проговорил он, сделав пару шагов навстречу, отчего Куроко, казалось, весь подобрался в ожидании, – сейчас я до тебя дотронусь, так что ты не ори, – и осторожно взъерошил на затылке зажмурившегося, но сохранявшего молчание подопечного светлые пряди.

***

В квартире было темно. Сумка Химуро стояла у самой двери, серебристый уголок ноутбука виднелся сквозь расстегнутую молнию. Тайга на всякий случай сверился с часами – почти полночь. Интересно, где это он так долго шатался? Сам Тацуя обнаружился на балконе. Стоял, облокотившись о перила, курил, выдыхал дым и задумчиво следил, как тонкие струйки таяли в воздухе. Тлевший кончик сигареты мигал оранжевым огоньком в темноте. Заметив Кагами, Химуро приветственно махнул рукой, однако внутрь не зашёл, утопил окурок в жестяной банке, служившей пепельницей, и закурил ещё.

Кагами нахмурился. Он не любил, когда Химуро был в таком настроении. С ехидным, хитро щурившим глаза и кривившим тонкие губы в плохо сдерживаемой улыбке товарищем Тайга уже привык справляться. Но сейчас Тацуя был другим – задумчивым и как будто расстроенным, словно что-то его беспокоило. Собравшись с силами, Кагами открыл дверь и вышел на балкон.

– Ты чего тут? – сурово буркнул Тайга, не зная, как начать разговор.

– Курю. – Химуро чуть приподнял зажатую между пальцев сигарету и поёжился от порыва ветра.

– Случилось что? – Кагами пристроился рядом с товарищем, тоже облокотившись о перила.

– Нет, – тот опустил голову, пряча глаза за длинной чёлкой. – Устал немного. Была непростая деловая встреча.

– По поводу работы? – осторожно уточнил Кагами.

– Да, – кивнул Химуро, выпустив струйку дыма так, чтобы получившееся облако не задело Тайгу. – Не совсем то, чем я хотел бы заниматься, но платят щедро. И, учитывая мои обстоятельства, придётся согласиться.

– Слушай, если ты из-за того, что я сказал тогда про деньги, то ты это брось, – нахмурился Кагами. – Ты мой друг и можешь жить здесь столько, сколько хочешь. И деньгами я готов помочь по мере сил.

– Спасибо, – Тацуя чуть толкнул товарища плечом и улыбнулся, встретив его обеспокоенный взгляд, – но так, может быть, даже лучше. – Он затянулся, прищурившись. – Получу гонорар. Съеду от тебя. Допишу статью. Смогу, наконец, заниматься тем, что мне интересно. И курить в помещении. – Химуро скривил губы в ухмылке. – А пока… – он усмехнулся, развёл руками и, потушив окурок, бросил его в банку, – пойдём внутрь? Холодно.

– Пойдём, – согласился Кагами. – Я, кстати, кое-что узнал сегодня по нашей теме.

– По нашей теме? – ехидно уточнил Химуро, включив свет и щёлкнув кнопкой чайника.

– Ну, про Куроко, – раздражённо пояснил Кагами. – Я нашёл этого неуловимого Джо, которого Кисэ с собаками по всему Токио разыскивает.

– Профессора? – Тацуя сел за стол, закинув ногу на ногу.

– Ага! Представляешь, док его очень хорошо знает, – Кагами поставил на стол две кружки, бросил туда по пакетику с зелёным чаем и уселся напротив, – причём давно. Сегодня встречались с ним в парке, и Шин-чан подтвердил, что Куроко не такой уж и больной.

– Шин-чан? – Химуро вздёрнул бровь.

– Это его док так называет, – смутился Кагами. – Они вроде как того… живут вместе.

– Ого! – Тацуя присвистнул и улыбнулся, получив укоризненный взгляд товарища.

– В общем, у Куроко синдром этого… как его… какого-то немца, вот.

– Синдром какого-то немца, – усмехнулся Тацуя. – Хороший диагноз.

– Не передёргивай, а? – проворчал Тайга. – Я точно не помню фамилию, но это такая лёгкая форма аутизма. Если Куроко правильно лечить и приглядывать за ним, то он может жить как нормальный человек. Так что и док, и Шин-чан готовы дать заключения, которые нужны, чтобы доказать его дееспособность, – торжественно закончил Кагами и тут же поднялся, чтобы налить чай.

– Я напишу Касамацу, – кивнул Химуро. – Мы как раз обсуждали, что надо бы собрать все кусочки этой головоломки воедино, чтобы понять, не упустили ли мы что-нибудь. – Он сделал глоток и поставил кружку на стол. – К тому же, Касамацу удалось ещё кое-что узнать о трасте.

– Хотите сделать большую сходку? – поинтересовался Кагами, потягивая свой чай.

– Да. И заодно выстроить план действий, ведь времени осталось совсем мало – половина твоей практики уже прошла. – Химуро бросил задумчивый взгляд в окно. – Можно собраться завтра у Касамацу.

– Тогда я скажу, чтобы док тоже приходил, – энергично покивал Кагами. – Этот его Шин-чан вряд ли захочет приехать. У него куча заморочек: и микробов он боится, и с незнакомыми людьми говорит неохотно.

– Оно и к лучшему, а то наш доблестный детектив не сможет сконцентрироваться, – хмыкнул Химуро. – Будет всё время отвлекаться на шутки про ориентацию присутствующих.

– Ну, по доку особо не скажешь что он из ваших, – пожал плечами Кагами.

– Аомине хватит и двоих. – Тацуя загадочно улыбнулся, заметив искреннее недоумение на лице товарища, и пошёл к себе, прихватив с собой недопитый чай.

========== День одиннадцатый. Взятая без спроса гитара и вчерашние окономияки ==========

Комментарий к День одиннадцатый. Взятая без спроса гитара и вчерашние окономияки

Гетры – для Коррозии))) Мы же обещали;)

Химуро ещё раз сверился с написанным на бумажке адресом и, кивнув собственным мыслям, уверенно нажал кнопку звонка. Кагами вздохнул и бросил суровый взгляд на увязавшуюся с ними Алекс.

– Не вздыхай, – не оборачиваясь, отозвался Тацуя.

– Вы затеваете ужасную интересность, разве я могу пропустить такое? – Алекс одарила Тайгу обезоруживающей улыбкой.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Кисэ, светившийся приветливой улыбкой. Карамельные глаза слегка расширились, когда Рёта увидел Алекс, улыбка стала несколько растерянной, а взгляд переместился на Химуро.

– Алекс, это Кисэ Рёта, он раньше ухаживал за Куроко. Кисэ, познакомься, это Александра Гарсия. Наша подруга детства, а также человек, без помощи которого мы не смогли бы найти Аомине, – представил журналист.

– Добрый вечер! – лучезарно улыбнулся Кисэ, снова посмотрев на нежданную гостью. – Очень приятно.

– Взаимно, – ответила она, позволив блондину мельком скользнуть взглядом по джинсовой мини-юбке и обтягивающей футболке с надписью Kiss me на груди.

– Проходите, пожалуйста! – Рёта сделал шаг назад, пропуская гостей. – Вы первые, так что придётся немного подождать, пока придут все остальные.

– Рёта, – Алекс обратилась по имени, – не подскажешь, где у вас можно попудрить носик?

– По коридору направо, вторая дверь, – тут же показал Кисэ и обернулся к остановившимся в тесной прихожей товарищам.

– Я был с самого начала против этой идеи, – посчитал нужным уточнить Тайга, – это всё он, – и ткнул пальцем в Химуро.

– Алекс нам действительно помогла с полицией, – проговорил тот, пристроив ветровку на крючке для одежды. – Было невежливо отказать, когда она прямо спросила, не хотим ли мы взять её с собой.

– Ладно. – Кисэ пожал плечами. – Семпай ещё не вернулся с вечерней пробежки. Может, хотите чего-нибудь? Кофе? Минералки?

– Кофе был бы очень кстати, – ухватился за предложение Химуро, Кагами отрицательно покачал головой.

– Пойдём на кухню, – кивнул Кисэ. – Кагами-чи, ты можешь тут осмотреться, только ради всего святого не трогай вещи семпая. Особенно гитару. Он будет в ярости, если что-то окажется не на своих местах.

– Замётано, – буркнул Кагами, проследовал в гостиную, плюхнулся на потрёпанный диван и включил кабельное телевидение.

Касамацу появился через несколько минут, предварительно пошуршав ключом в скважине. Кагами только успел высунуться в прихожую и поздороваться с хозяином квартиры, как из дальней комнаты послышались характерные звуки электрогитары. Касамацу побледнел и, поспешно скинув обувь, бросился на шум, из кухни вылетел перепуганный Кисэ и последовал за ним. Тайга почесал затылок: чем был вызван переполох, он до конца не понимал, но подозревал, что тут не обошлось без Алекс.

Кагами догнал Касамацу и Кисэ на пороге комнаты Юкио, где тот застыл, словно изваяние, с отчаянием наблюдая, как Алекс терзает струны принадлежавшей, очевидно, ему новёхонькой Ямахи, подключённой к усилителю. Поставив стройную ножку на колонку, Гарсия вдохновенно выводила какие-то простенькие риффы, в то время как Касамацу время от времени открывал и закрывал рот, не находя слов, чтобы выразить обуревавшие его чувства. От взгляда Кагами не ускользнула растерянность, промелькнувшая в глазах Кисэ, и Тайга, как и положено будущему спасателю, решил прийти на помощь. Просочившись в комнату мимо замершей скульптурной группы, он безошибочно выдернул провод из усилителя, существенно понизив уровень производимого шума, а затем ухватил Алекс за плечи.

– Ты чего? – возмутилась та. – У меня только начало получаться!

Кагами не ответил, только слегка кивнул в сторону Касамацу и осторожно снял с подруги перекинутый через плечо ремень, не забыв бросить «я тебя предупреждал»-взгляд выглянувшему из-за плеча Кисэ Химуро.

– Привет! – обрадовалась Гарсия и протянула руку Касамацу. – Я Алекс, а ты, должно быть, Касамацу? Прости, кроме фамилии эти обормоты мне ничего не сказали, а я привыкла обращаться по имени, если тебя это не смущает…

Касамацу упорно молчал, старательно разглядывая изящное запястье и тонкие пальчики с ярко-красным маникюром.

– Юкио. Его зовут Юкио, – охотно подсказал Рёта, с плохо скрываемой улыбкой наблюдая, как Касамацу метнул в него ненавидящий взгляд и начал заливаться краской.

– Очень приятно! – не сдавалась гостья. – Прости, что взяла без разрешения, – она обернулась к гитаре, которую Кагами усердно пристраивал на подставку, – просто не смогла удержаться. Она такая красивая. Ты ведь не сердишься?

– Эээ… нуу… – протянул Касамацу, усиленно пытаясь игнорировать впечатляющий бюст и надпись Kiss me на самом бросающемся в глаза месте футболки гостьи. – Я не…

– Вот и замечательно, что не сердишься! – воскликнула она, смерив парня оценивающим взглядом. – Модные гетры, кстати!

– Алекс! – рыкнул Тайга, победивший, наконец, в неравном бою чудо техники. – Сколько раз тебе говорить? Это тебе не Америка! Тут нельзя расхаживать в неглиже и хватать всё подряд без разрешения. Ты же нос пудрить пошла, вот и иди!

– Я просто заблудилась. – Она пожала плечами. – И Юкио сказал, что не сердится, так что нечего меня отчитывать. Правда, Юкио? – Касамацу промычал что-то неопределённое. – Вот видишь! – Алекс бросила укоризненный взгляд Кагами и обернулась к хозяину квартиры. – Ты отличный парень, Юкио!

И прежде чем Кагами или Химуро успели что-либо сделать, она заключила Касамацу в объятия и смачно чмокнула его прямо в нервно поджатые губы. Кисэ аж поперхнулся от смеха, заметив, как тёмно-голубые глаза семпая расширились аккурат в половину пунцового лица, а руки в панике вцепились в дверные косяки. И тут очень вовремя раздался звонок в дверь.

– Я открою! – возвестил Рёта и направился к входной двери.

– Это, наверное, наши Чип и Дейл спешат на помощь, – пробормотал Кагами и пошёл следом, прихватив под локоть обиженно надувшую губы Алекс.

Химуро одарил несчастного Касамацу сочувственным взглядом и присоединился к друзьям, оставив хозяина квартиры переодеваться и собирать в кучку разлетевшиеся мысли.

– Аомине, – представился стоявший на пороге детектив, державшая его под руку Момои слегка поклонилась и улыбнулась Кисэ.

– Очень приятно, проходите, – радушно пригласил тот.

– Привет! – обрадовался Кагами и протиснулся ближе к двери. – Знакомьтесь, ребята! Это Аомине – детектив, вроде как, Шерлок Холмс, а это Момои Сацуки – его боевая подруга, получается, доктор Ватсон. – Аомине закатил глаза. – Химуро ты знаешь, это Алекс, наша подруга детства, и Кисэ. Касамацу сейчас подойдёт, он переодевается после пробежки. Представь, они с Кисэ тоже играют.

– Наслышан, – процедил Аомине, пожав руку Кисэ.

– Может быть, хотите что-нибудь выпить? – поинтересовался тот у вновь прибывших.

– А пиво есть? – оживился Аомине, после того как Сацуки вежливо отказалась.

– Я посмотрю в холодильнике, – отозвался Рёта и скрылся на кухне.

– Мы ещё кого-то ждём? – детектив вскинул тонкую бровь, сурово посмотрев на Кагами.

– Ещё док должен прийти, а так все в сборе, – рапортовал тот.

Аомине и Момои прошли в гостиную, Сацуки достала из сумки ноутбук и пристроила на традиционном низком столике, а детектив со знанием дела принялся изучать обстановку внимательным взглядом. Кисэ вернулся и с порога бросил ему банку, которую тот ловко поймал левой рукой и, быстро откупорив, жадно и смачно глотнул. Мысль о прохладной пенной жидкости показалась Кагами настолько заманчивой, что он решил взять себе тоже и направился на кухню. Химуро курил возле открытого окна, прислонившись к стене и сунув правую руку в карман. Кагами демонстративно поморщился и помахал рукой, якобы отгоняя дым. Тацуя хмыкнул и потушил сигарету.

– Хотя бы в гостях ты мог бы допивать кофе, как все нормальные люди? – буркнул Тайга, бросив суровый взгляд на стоявшую на столе кружку с двумя глотками остывшего чёрного кофе на дне, и проследовал к холодильнику.

– Зануда, – отозвался Тацуя, закрывая окно.

– Это моя кружка, Кагами-чи, – проговорил появившийся в дверях Кисэ. – Твой друг тут ни при чём.

– Что за дурацкая привычка! – возмутился Тайга, вынырнув из холодильника и бросив сомневающийся взгляд на победоносно ухмылявшегося приятеля.

– Семпай тоже так считает, – усмехнулся Кисэ и переставил чашку в раковину, выплеснув содержимое.

– Что я считаю? – нахмурился вышедший из ванной хозяин квартиры.

– Что у меня масса дурацких привычек, – улыбнулся Кисэ и одобрительно кивнул, намётанным глазом осмотрев светло-голубую рубашку и потертые джинсы, сменившие тренировочную майку, шорты и гетры, и мокрый после душа ёршик непослушных волос семпая.

– Да уж! – кивнул Касамацу, отвесив Кисэ дежурный подзатыльник, и достал из холодильника бутылку минералки. – И самая надоедливая из них – влипать во всякие неприятности. А потом втягивать в них меня. И ещё приводить в мою квартиру кучу незнакомых людей.