Текст книги "Двадцать один день (СИ)"

Автор книги: Гениальный Идиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Мурасакибара? – Тацуя нахмурился припоминая. – Ты про него спрашивал у Кисэ?

– Ага, – подтвердил Тайга. – И клиент у него и правда сложный. Одно слово – бешеный. Похоже, сынок богатеньких родителей, его папаша хотел мне сунуть денег, чтоб я держал язык за зубами о том, что его чадо вытворяет.

– Но ты, конечно, отказался, – предположил Химуро.

– Естественно! Наживаться на несчастье других людей низко.

– Согласен.

– И знаешь, что ещё? – Кагами наклонился к столу. – Там был Такеучи, руководитель этого грёбаного траста, или как там это называл Касамацу. Ходит за этим папашей, в рот ему смотрит, двери перед ним открывает, разве что ботинки ему не чистит. А как он занервничал, когда папаша пригрозил перевести бешеного в другую клинику!

– Ну, если он платит приличные деньги за лечение сына, да ещё приплачивает за конфиденциальность, то это вполне естественно. – Химуро пожал плечами. – Никто добровольно не сможет отказаться от щедрого источника финансирования. Особенно такие охочие до денег люди, как Накатани и Такеучи, которых даже убийство не остановит.

– Слушай! – Бордовые глаза загорелись, и Тацуя тут же нахмурился. – А если они этого папашу тоже хотят того? Укокошить! – Тайга провёл ребром ладони по горлу.

– Почему ты так решил? – Химуро отпил кофе и напряжённо посмотрел на товарища.

– Не знаю, – вздохнул Кагами и тряхнул головой. – Вся эта теория заговора, которую вы с Касамацу тут развернули, меня напрягает.

– Если тебе будет спокойнее, я завтра попробую что-нибудь узнать про этого папашу. – Тацуя едва заметно улыбнулся в кружку. – Как бишь его?

– Акаши. Сына зовут Сейджуро, мать – Ханако, а его самого только Акаши-саном всё время называли, – поспешно выложил всю информацию Тайга и, перегнувшись через стол, проследил, чтобы Химуро всё верно записал. – И нечего надо мной ржать! – сурово буркнул он, поймав ироничный взгляд приятеля. – Вы вчера меня так накрутили вместе с этими чудиками, что мне кругом мерещатся враги. А после сегодняшнего ужастика я уже сам себе не доверяю.

– Расслабься! – рассмеялся Тацуя. – Вот уж в чём можно не сомневаться, так это в кристальной чистоте твоей совести. А с остальным мы разберёмся.

Только когда Химуро скрылся в темноте коридора, Тайга сообразил, что не сказал приятелю о знакомстве и даже дружбе Куроко с Акаши Сейджуро.

========== День девятый. Статистическое исследование и “Кирин” ==========

Всё-таки притащить сегодня с собой баскетбольный мяч было хорошей идеей. Когда после обеда Тайга предложил подопечному выйти ненадолго покидать мячик, того даже не пришлось сильно уговаривать, несмотря на то что по вторникам прогулки были не предусмотрены. Куроко понервничал с минуту и позаламывал тонкие пальцы, как Кагами показалось, скорее для порядку, но железный Тайгин аргумент, что напрямую играть в баскетбол правилами дурки не запрещено, а выход на задний двор можно считать полноценной прогулкой только с большой натяжкой, всё-таки возымел свой эффект. И через пару минут пререканий и два уверенных взгляда из-под сурово сведённых на переносице раздвоенных бровей подопечный, суетливо натянув на запястья напульсники, последовал за Кагами на стритбольную площадку.

И Тайге было на удивление весело. Хоть Куроко так и не смог заблокировать ни одного его прохода и не выиграл ни одного подбора, но он время от времени выкидывал такие финты, что у Кагами просто открывался рот. Больше всего поразила обводка, когда подопечный, сосредоточенно чеканя мячом о площадку, забавно нахмурился, решительно вздохнул и поднял на противника свои невозможные глазищи, а потом словно прошёл насквозь, оставив изумлённо хлопавшего глазами Тайгу за спиной, после чего тот, скривившись, но всё же признал, что у Куроко был кое-какой опыт в игре.

И вот теперь, после почти часового марш-броска на площадке, Куроко отправился плескаться в ванную и переодеваться, а Кагами уселся отдохнуть, перед тем как пойти разогревать подопечному принесённую из дома рисовую лапшу и обжаренные куриные грудки. Он с наслаждением вытянул длинные ноги, и именно в этой незамысловатой позе и застал его вошедший в комнату Такао.

– Привет, Кагами-кун! – поздоровался доктор, как всегда улыбаясь. – Выглядишь усталым, но воодушевлённым.

– Привет, док! – встрепенулся Тайга. – Да мы тут в баскетбол поиграли, вот и…

– Добрый вечер, Такао-сан, – вежливо кивнул тенью шмыгнувший к столу Куроко. – Мы играли пятьдесят две минуты, Кагами-кун выиграл со счётом сорок шесть-двадцать два. Я забил одиннадцать мячей, и Кагами-кун согласился, что я умею играть в баскетбол.

– Это замечательно, – кивнул доктор, усаживаясь на кровать. – Как продвигается твоё исследование, Куроко-кун?

– Сегодня уже два целевых события за один день, и я не могу выявить закономерность. Никуда не годится, – вздохнул подопечный. – Коэффициенты линейной регрессии пока не рассчитаны.

– Кагами-кун, конечно, прямолинейный человек, – засмеялся Такао, – но, может быть, стоит попробовать, например, квадратичную функцию? Так это, кажется, называется? Я не специалист в математике…

– Док, у меня есть ощущение, что вы оба меня тут обсуждаете, а я не при делах! – возмутился Кагами. – Я сейчас пойду разогревать ужин, – проговорил он, доставая из рюкзака контейнеры, – и обсуждайте, сколько влезет. При мне-то зачем?

– Третье целевое событие за один день, – запричитал подопечный, доставая тетрадочку и явно готовясь строчить. – Ничего не получается. Никуда не годится.

– Это ты меня, значит, исследуешь, мелкий пакостник? – нахмурился Тайга. – Вот возьму и перестану тебе еду таскать через весь Токио, не больно-то хотелось! Посмотрим, что ты тогда запоёшь!

– У меня нет музыкального слуха, – негромко произнёс подопечный, закрывая тетрадь и убирая её в стол. – Я не могу запеть. И теперь объект исследования в курсе цели. Теперь он не будет вести себя естественно. Никуда не годится. Я так и не узнаю результат. Никуда не годится. Никуда не годится.

– Да что происходит, мне кто-то может объяснить? Чего ты так раскудахтался-то? – вспыхнул Кагами.

– Статистическое исследование, – пробормотал Куроко, отводя глаза. – А теперь всё бесполезно и никуда не годится. И я не курица. Определённо не курица.

– Ну-ну, Куроко-кун, – вклинился в разговор Такао, очевидно, посчитавший, что пациент чересчур разнервничался. – Давай лучше расскажем всё Кагами-куну? Я могу тебе помочь. – Доктор присел на корточки, заглядывая в глаза подопечному. Тот утвердительно кивнул. – Насколько я понимаю, ты пытался выяснить, почему Кагами-кун приносит тебе домашнюю еду.

– Это называется целевое событие, – со знанием дела поправил подопечный, – и я хотел найти коэффициенты корреляции.

– Зачем ты хотел это сделать, Куроко-кун? – спросил Такао, не переставая улыбаться.

– Если бы я знал коэффициенты корреляции, я мог бы подобрать факторы таким образом, чтобы целевое событие наступало чаще, – ответил тот, покачав головой. – А теперь всё не годится. И я никогда не узнаю.

– Дурья твоя башка! – хохотнул Кагами. – Если тебе понравилась моя стряпня, мог бы просто попросить. – Тайга уже протянул было руку, чтобы потрепать подопечного по голове, но вовремя одумался. Не вызывать же у него очередной припадок своими прикосновениями. – Если ты так хочешь, буду тебе каждый день еду приносить. Мне не сложно ведь, глупая ты голова! Пойду лапшу разогрею, – он помахал у него перед носом контейнером и отправился в ординаторскую.

Вернувшись и поставив перед Куроко горячий ужин, Кагами уселся на кровать рядом с Такао.

– Вы чего-то рано сегодня, док, – констатировал он, потягиваясь.

– У меня есть одно дело к тебе, Кагами-кун, – заговорщически подмигнул Такао, поднявшись и поманив Тайгу за дверь. – Точнее, даже не к тебе, а к Куроко-куну.

– Да ну! – удивился Тайга, выйдя из комнаты. – Какое у вас может быть дело к дурику?

– Дело в том, Кагами-кун, что я бы очень хотел познакомить Куроко-куна с одним человеком, – продолжил доктор. – Видимо, это удобнее будет сделать завтра во время прогулки в парке.

– Ну, ладно, – пожал плечами тот. – А что это за человек?

– Очень интересный человек, – загадочно улыбнулся Такао. – Психиатр.

– Зачем это? – нахмурился Кагами, почувствовав, что сердце начало колотиться о рёбра с удвоенной силой и вернулась уже почти забытая со вчерашнего дня тревога.

– Мы обсудим всё завтра, хорошо? – отозвался доктор. – Я обещаю, что расскажу тебе всё без утайки, пока Ш… – он замялся. – Пока Куроко-кун будет беседовать с этим человеком. А сегодня я пришёл пораньше, потому что хотел подготовить Куроко-куна к встрече с незнакомым человеком. Это иногда бывает достаточно длительным процессом, а если мы сделаем это без предупреждения, может произойти срыв.

– Понятно, – кивнул Кагами, отчаянно борясь с желанием в лоб спросить Такао, не замешан ли он в каких-нибудь тёмных делишках, услышать отрицательный ответ и успокоиться. – А мне чего надо делать?

– Полагаю, что сегодня можно идти домой и выспаться, – подмигнул Такао, открывая дверь комнаты. – Кстати, мне кажется, – понизив голос, проговорил он, – что исследование Куроко-куна само по себе уже можно считать комплиментом твоим кулинарным талантам и просьбой продолжать радовать нас домашней едой. Просто выразить это иначе он пока вряд ли сумеет.

– Да понял я, – смущённо пробормотал Тайга, почесав затылок.

***

Кагами не спеша переставлял ноги, в кои-то веки возвращаясь домой до темноты. Даже севшая батарейка в плеере не могла испортить приподнятого настроя, и всю обратную дорогу он пел гимны, прославлявшие Такао Казунари всеми известными будущему спасателю словами. Всего неделя практики вымотала его настолько, что единственным желанием было упасть лицом вниз на кровать и забыться сном. Ему не сложно было вставать рано, а вот ложиться он привык не позже одиннадцати, что в сложившейся ситуации было непозволительной роскошью. Мало того что смена заканчивалась в десять, а обратная дорога занимала около полутора часов, так ещё и участившиеся ночные бдения с целью раскрытия заговора против Куроко урезали законные часы, отведённые на сон. Иными словами, Кагами мечтал отоспаться, но его мечтам не суждено было сбыться. Он уже почти открыл дверь в подъезд и приготовился кивать консьержу, когда услышал:

– Кагами.

Только повернув голову на смутно знакомый голос, Тайга сообразил, что его позвал детектив Аомине. Тот самый говнюк, который загонял его до седьмого пота, а в итоге не выдал ни грамма полезной информации.

– Чего тебе? – буркнул Кагами, поправив рюкзак на плече.

– Сыграем? – Аомине отделился от стены дома и вышел на свет, где сумерки больше не скрывали его внушительную фигуру.

– Да пошёл ты, – сплюнул Тайга, окинув взглядом кривую ухмылку, широкие плечи, засученные рукава тонкого бежевого свитера детектива и оранжевый мяч, который тот небрежно прижимал к бедру.

– Ты что, сдулся? – мужчина издевательски вскинул бровь. – Значит, мне только показалось, что трудности тебя не пугают…

– Поищи других лохов для своих грёбаных игр, – сурово отозвался Кагами.

– Обиделся, – понимающе кивнул Аомине. – В целом, имеешь право. – Он помолчал, изучая сердитое лицо собеседника. – В любом случае, в забегаловке на углу, – он кивнул в сторону станции метро, – нас ждёт Сацуки. Звони своему Химуро, и подтягивайтесь, если всё ещё хотите услышать ответы на свои вопросы.

– С чего вдруг такая щедрость? – скривился Кагами. – И какого лешего притащил мячик?

– Думал, покидаем полчасика, пока твой приятель будет прихорашиваться и пудрить нос, а потом выпьем пивка и всё обсудим, – не моргнув глазом ответил Аомине.

– И в чём подвох? – нахмурился Кагами.

– Нет подвоха, параноик, – расхохотался детектив. – С тобой было интересно играть, вот и всё.

– Ладно, – буркнул Кагами, извлёк из кармана телефон и велел Химуро спускаться через сорок минут.

Когда Тацуя распахнул дверь подъезда и вышел на улицу, Аомине и Кагами всё ещё «кидали», обильно обливаясь потом, толкая друг друга, забивая невероятные данки, обмениваясь плоскими шутками и раскатисто смеясь особенно удачным из них.

– Смотрю, вы подружились. – Химуро подошёл к ограде спортивной площадки. – Можем сыграть втроём.

– Ну уж нет! – замахал руками детектив. – Даже не думай об этом, мой голубой друг.

– А! – усмехнулся Тацуя. – Дай угадаю. Баскетбол – спорт для настоящих мужчин, верно? – Он бросил снисходительный взгляд на поджавшего губы Аомине. – Кажется, я угадал.

– Зря отказываешься, Аомине! – хохотнул Кагами. – Тацуя тоже отлично играет. Не лучше меня, конечно, но и не хуже.

– Вот спасибо, Тайга, за твою высокую оценку, – отозвался Химуро. – Кстати, хотел тебя предупредить: бытует мнение, что ярые гомофобы на самом деле не кто иные, как латентные гомосексуалисты. Будь осторожен!

– В каком смысле? – нахмурился Кагами, пытаясь вычленить из цветистой речи друга знакомые слова.

– Как бы твой новый товарищ не зажал тебя в тёмном уголке с вполне определёнными намерениями, – пояснил Тацуя, прищурившись.

– Кто? Аомине? – Тайга недоверчиво посмотрел на детектива. – Так они же вроде как Ромео и Джульетта… Ты мне сам говорил.

– Просто твой друг, Кагами, предпочитает всех равнять под одну гребёнку. Думает, что если твоя задница не даёт ему покоя, то и все остальные тоже должны быть в восторге. – Детектив закинул руку на плечо Кагами. – К тому же, он ревнует, я ведь разбиваю его голубые мечты.

– Полагаю, запас «голубых» шуток исчерпан? – Тацуя закатил глаза. – Если есть желание поупражняться в красноречии еще немного, предлагаю отказаться от категории «солдафонский юмор».

– Он что, на меня наехал? – Аомине с воинственным видом направился к краю площадки, где стоял Химуро.

– Эй-эй! – Кагами в мгновение ока оказался перед Аомине, загораживая собой Тацую. – Пошутили, и ладно. Ты вроде предлагал по пиву? Пить охота! И есть!

Аомине кивнул, забрал висевший на ограде свитер и, одарив Химуро мрачным взглядом, направился к метро.

Момои сидела за самым дальним столиком, медленно потягивая зелёный чай и разглядывая припозднившихся прохожих за окном. Увидев направлявшихся к ней мужчин, она приветливо улыбнулась и махнула официанту, чтобы принял заказ. Детектив взял себе «Кирин»*, уставший от уже второго за сегодняшний день баскетбольного рывка Кагами молча показал, чтобы принесли два, ткнул в картинку внушительных размеров бургера с приличной порцией картошки и принялся уплетать насыпанные в небольшую вазочку орешки, Химуро взял кофе, Момои – ещё одну порцию вишнёвого штруделя и капучино.

Залпом отпив половину принесённого пива из высокого бокала, Аомине в двух словах объяснил, что история с расследованием аварии была очень неприятная и что во время визита приятелей в агентство Аомине и Момои не были уверены, что им можно доверять. Однако то, что они говорили, произвело определённое впечатление, в основном на Сацуки, так что детектив пробил их обоих по своим каналам и пришёл к выводу, что опасности они не представляют. Поэтому они решили прийти и рассказать всю историю с самого начала.

– Авария произошла ночью, – начал Аомине, откинувшись на спинку диванчика. – По официальной версии водитель не справился с управлением, автомобиль пробил заграждение и упал. Если бы упали в воду, кто-то мог бы выжить, но машина сорвалась в самом начале эстакады, ударилась об опору моста и взорвалась. За рулём был сам Куроко-сан, кроме его жены в салоне больше никого не было. Трупы опознали по слепкам зубов. – Он допил пиво и поднял бокал вверх, показав официанту, чтобы принесли ещё. – Ни свидетелей, ни камер на мосту не было.

Детектив прервал рассказ, пока официант заменил ему пустой бокал на полный и поставил на стол заказанные блюда.

– Казалось бы, ничего странного, – продолжил он, когда официант удалился, – плохая видимость, мокрое полотно, поздняя поездка, водитель мог заснуть за рулём или не заметить препятствие на дороге. Но кое-что меня смутило, и я вызвал криминалистов, – он чуть склонил голову и посмотрел на Сацуки.

– Недалеко от места, где машина пробила заграждения, был обнаружен свежий тормозной след, – вступила в разговор Момои, сосредоточенно сложив пальцы в замок и глядя попеременно в глаза собеседникам. – Несмотря на сложные погодные условия, след сохранился достаточно хорошо. Однако он не соответствовал ни предположительному положению машины на полотне непосредственно перед аварией, ни скорости её движения, зафиксированной последней камерой, хотя, конечно, это не такой критичный аргумент, но всё-таки. – Она вздохнула и сделала глоток кофе. – Я провела анализ остатков резины на тормозном пути, который подтвердил, что он был оставлен совсем другой машиной, производитель и состав резины не соответствовали шинам автомобиля Куроко-сана. При этом удалось выяснить, что след был оставлен если не одновременно с аварией, то в достаточно небольшой промежуток времени до или после нее. А следовательно, водитель этой машины мог быть замешан в самой аварии или хотя бы что-то видеть или слышать. Но только по шинам его найти было невозможно. – Она вздохнула, посмотрела на Аомине и, получив его разрешающий кивок, достала из сумки ноутбук. – Я сделала ещё кое-что. – Она развернула компьютер экраном к Химуро и Кагами и нажала на воспроизведение. – Смоделировала движение автомобиля во время аварии.

Кагами и Химуро внимательно следили за появившимся на экране автомобилем, который въехал на мост. Следом появилась другая машина, двигавшаяся с существенно большей скоростью. Быстро догнав идущий впереди автомобиль, вторая машина пошла на обгон, и в тот момент, когда они поравнялись, водитель второй машины притормозил и выкрутил руль влево, подрезав первый автомобиль. В попытке уйти от столкновения, машина протаранила заграждения и сорвалась с моста. Кагами и Химуро переглянулись и вновь посмотрели на Момои.

– Конечно, как правильно заметил капитан Харасава, мои расчёты – это только предположения… – начала девушка, разворачивая к себе ноутбук.

– Сацуки никогда не ошибается, – прервал её Аомине, склонившись к столу. – Просто, думаю, капитан уже тогда получил сигнал о том, что делу нельзя давать ход, но надеялся, что удастся спустить на тормозах и закрыть его без непосредственного вмешательства. – Он прищурился и бросил взгляд в окно, сделал ещё несколько глотков пива и продолжил: – Когда Сацуки показала мне этот ролик, – он кивнул в сторону потухшего экрана, – я предложил ей поехать и ещё раз осмотреться на месте. Мы поехали вдвоём в выходной. Ходили там часа полтора, прикидывали углы, осматривали со всех сторон. И тут к нам подошёл парень, бездомный. Сказал, что живёт в картонных коробках совсем неподалёку в лесопарке и в ту ночь возвращался в своё убежище поздно, как раз застал аварию. В полицию пойти побоялся, подумал, что бездомному не поверят, а нас принял за частных детективов, надеялся срубить денег за информацию. Просил не сообщать в полицию.

– Похоже, вы его разочаровали, – пробормотал Химуро.

– Ты даже не представляешь, как, – мрачно изрёк Аомине, допил второй бокал и сверкнул глазами в сторону журналиста, от чего тот поёжился и инстинктивно отстранился. – Его рассказ полностью подтверждал модель, нарисованную Сацуки. Он видел машину тёмного цвета, чёрную или тёмно-серую, но марку и номер не разглядел, зато чётко запомнил, в каком направлении скрылся автомобиль. И до ближайшей видеокамеры он не мог с неё свернуть, если только не решил ехать прямо через парк. – Глаза Аомине блеснули азартом. – Свидетель – это уже дело, а не абстрактные расчёты. Поэтому мы вместе с моделью Сацуки, анализом резины автомобиля и показаниями свидетеля на диктофоне пошли к капитану. Шефа не было, зато нас выслушал его зам, Имаёши, мой непосредственный начальник и школьный товарищ. Он и подписал разрешение на изъятие записей видеокамер по всем дорогам, которые мог использовать предполагаемый преступник для того, чтобы скрыться. – Аомине замолчал.

– В действительности нам нужна была запись ровно с одной камеры, миновать которую, если верить показаниям свидетеля, преступник не мог, – продолжила Сацуки. – Получив разрешение на просмотр плёнок, Дай-чан, можно сказать, праздновал победу.

– Да, – кивнул детектив. – Только в архиве дорожной полиции ребята мне сказали, что записи ровно той ночи у них нет. По невыясненным причинам видео с трёх камер, расположенных ближе всего к мосту, были затёрты. Сбой оборудования и неизвестная ошибка. – Детектив молчал некоторое время, покручивая в руках пустой бокал. – Но и это ещё не всё, – он ощерился и обнажил клыки, отчего стал похож на загнанного в угол хищника. – На следующее утро наш свидетель был найден мёртвым в своём домике из картона.

– Вскрытие показало передозировку сильнодействующих наркотиков, – пояснила Момои, отодвинув пустую чашку на край стола и бросив обеспокоенный взгляд на Аомине. – В имевшемся у полиции досье на этого парня было несколько эпизодов с наркотиками, так что все быстро пришли к выводу, что парень не рассчитал дозу, даже дело открывать не стали.

В повисшей тишине было отчётливо слышно, как скрежетали зубы Аомине и хрустели побелевшие от напряжения костяшки его пальцев. Кагами и Химуро снова переглянулись. Сацуки невесомо коснулась локтя детектива, тот вздрогнул, как будто она вырвала его из воспоминаний.

– В тот же день Харасава вызвал меня к себе и велел прекратить расследование аварии в связи с отсутствием состава преступления, – продолжил Аомине, переведя дыхание. – Я ему всё выложил и сказал, что не собираюсь становиться первым в моей семье продажным полицейским. Пусть я ничего не могу доказать, но и делать вид, что ничего не происходит, тоже не буду, – упрямо добавил он. – Шеф сказал, что я идиот и что это для моего же блага. Я не поверил. – Детектив замолчал, мрачно изучая остатки пивной пены на дне своего бокала. – Когда я вернулся домой, всё было перевёрнуто вверх дном. Каждый. Грёбаный. Миллиметр, – процедил он с расстановкой. – Диктофона не было. – Аомине помолчал, затем нахмурился и заговорил снова: – Он позвонил ночью. Как потом мне удалось выяснить, из какого-то игрового центра, купил номер за несколько часов до звонка и выкинул его сразу после. Голос вкрадчивый, как будто даёт добрые советы. – Детектив горько усмехнулся. – Говорил и улыбался, паразит. Тон издевательский. Сказал, что не думал, что в полиции работают такие тупые качки, что, мол, если мозгов не хватает бояться за собственную жизнь, то мог бы задуматься о жизни и здоровье престарелых родителей. Что ему посчастливилось не застать никого дома, иначе кто знает, чем бы всё это закончилось. И ещё сказал, что у Сацуки прекрасные орхидеи на подоконнике, которые удивительно идут к цвету её волос и пижамы. И что если я надумаю сообщить об этом моим друзьям в полицию, то всем нам будет хуже. – Он помолчал, диким взглядом сверля стол, затем продолжил. – Не знаю, как эти сволочи сделали это, но номер Сацуки не отвечал. Я вызвал на её адрес дежурный патруль. Сам не помню, как добрался до её дома, всё время думал и боялся думать.

– Вряд ли бы он стал… Он просто хотел припугнуть тебя, – проговорила Момои, прильнув к могучему плечу детектива.

– И, чёрт возьми, ему это удалось, – рявкнул Аомине, ударив кулаками по столу. – И поверь мне, он бы стал, – добавил он уже тише, смущённо сжав тонкие пальчики девушки, а затем, сурово сведя на переносице тонкие брови, продолжил: – На следующее утро я пришёл в участок. Разговаривать с Харасавой смысла не было, поэтому я пошёл к Имаёши. Рассказал ему всё, как было, попросил совета, сказал, что меньше всего хочу, чтобы пострадали мои близкие. Он закрыл дверь в кабинет и как всегда окольными путями и двусмысленными фразами дал мне понять, что ребята, которые хотят замять дело, очень серьёзные и что связываться с ними действительно не стоит. Обещал попытаться вытащить меня из передряги и отправил в отпуск на неделю. Через три дня позвонил, сказал, что всё уладилось, но нам с Сацуки придётся уволиться из полиции. Собственно, что мы и сделали в тот же день.

– Значит, этот Имаёши тоже с ними заодно? – поинтересовался Химуро.

– Нет, – отрезал Аомине. – Имаёши просто более опытный и…

– И менее принципиальный, – добавила Момои, ласково посмотрев на детектива. – Он свято верит в концепцию «меньше знаешь – крепче спишь». Конечно, за справедливость жизнь не отдаст, но сам никогда не ввяжется в тёмные делишки. Будет до последнего лавировать между двух огней. А вот капитан Харасава точно в деле. Довольно скоро после этой истории его повысили якобы за раскрытие какого-то дела, которое в действительности не стоило и выеденного яйца.

– Наградили, значит, – кивнул Химуро, пометив что-то в блокноте.

– Блин, эта история с каждым днём становится всё мрачнее и мрачнее, – не выдержав паузы, буркнул Кагами, стиснув голову руками.

– С каждым днём? – Аомине сурово посмотрел на собеседников.

– У меня такое ощущение, что мы складываем головоломку из различных кусков, – Химуро устало вздохнул, проведя рукой по волосам. – И Тайга прав, с каждым днём эти куски становятся всё более жуткими.

– Вам что-то ещё известно? – озабоченно поинтересовалась Сацуки.

– Да, – Химуро махнул рукой официанту, попросил повторить напитки. – История довольно длинная, надеюсь, вы не торопитесь?

– Рассказывай, – мрачно приказал Аомине.

Химуро переглянулся с Кагами. Тот пожал плечами и уставился в окно.

– Всё началось с того, что Тайге дали не совсем обычное задание для прохождения обязательной медицинской практики в Пожарной Академии…

И дальше Химуро обрисовал всё, что им удалось узнать до настоящего момента: про то, что оставшегося сиротой Куроко Тецую держат в психиатрической лечебнице на сильнодействующих транквилизаторах, что руководство трастового фонда через суд добилось признания его недееспособным, чтобы присвоить деньги, что в больнице с подачи этого же траста есть ещё один пациент, являющийся сыном весьма обеспеченных людей.

– Я помню этого парнишку, – протянул Аомине, прищурившись и посмотрев на Сацуки. – Я допрашивал его, правда, в присутствии психиатра. Бледный и совершенно невменяемый. Твердил всё время, что родители обещали быть дома к полуночи, но не приехали. Что они никогда до этого не нарушали расписания и что это… Как-то он так сказал…

– Никуда не годится, – вставил Кагами.

– Точно! – кивнул Аомине. – И вы хотите сказать, что он нормальный? Мне врач тогда сказал, что он даже смерть собственных родителей рассматривает с точки зрения расписания и что у него какое-то сложное расстройство…

– Он не такой псих, каким его хотят представить, – принялся объяснять Кагами. – Про родителей я, конечно, ничего не могу сказать, но своё расписание он и правда блюдёт с особой тщательностью. Это аутизм называется.

– Понятно, – отозвался Аомине, очевидно, не особенно желая слушать подробности диагноза. – Так значит, этот ваш Касамацу копает под траст?

– Да, – кивнул Химуро. – Он писал мне вчера, что удалось найти какую-то ещё информацию и что завтра ему обещали прислать что-то вроде отчётности этой организации. Касамацу – юрист, если там есть хотя бы одна зацепка, он точно её найдёт. А Кисэ продолжает с собаками разыскивать по всему городу этого загадочного профессора Мидориму.

– Ясно. А этот Акаши? – оживился детектив, а Сацуки посмотрела на него с нежной и немного ностальгической улыбкой, как смотрят на старые фотографии, на которых запечатлены самые лучшие и приятные моменты жизни. – Вы не думали, что его сыночка тоже упекли в психушку в рамках охоты за его кошельком?

– Думали, конечно, мы ж не идиоты. Но тот парень точно психический, – со знанием дела заявил Кагами. – Не знаю, чем таким его надо было напичкать, чтобы он начал на людей бросаться.

– Возможно, у него тоже болезнь в какой-то более лёгкой форме, а срывы намеренно спровоцированы лекарственными препаратами? – подала голос Сацуки. – В любом случае, я согласна с Дай-чаном, мы должны проверить семью этого Акаши и не позволить трасту ему навредить.

– В газетах о нём писали до обидного мало, несмотря на то что он руководит крупной корпорацией по производству высокотехнологичных волокон, – вздохнул Химуро. – Образцово-показательная семья. Никаких скандалов и интриг. Сын, по информации журналистов, учится за границей. Видимо, Акаши-сан хорошо платит за сохранение диагноза в тайне.

– Ну, вот что, – подытожил Аомине, заметив, что Кагами уже клюёт носом и прикладывается щекой на высокий подоконник. – Я постараюсь пробить Акаши по своим каналам. Сообщу по результатам.

– Надеюсь, вы не собираетесь обращаться к вашему товарищу Имаёши? – язвительно уточнил Химуро.

– У меня много информаторов, мой голубой друг, я всё-таки частный детектив, – скривился Аомине. – Как будем держать связь?

– Полагаю, что наши телефонные номера и адреса вам уже известны, вы всё-таки частный детектив, – всё так же едко продолжил Тацуя. – Связь держать лучше через меня. Мы не хотим засветить Тайгин номер.

– Отлично, – проговорил Аомине, поднявшись и кинув на стол несколько купюр в тысячу йен. – Тогда до связи.

И спать Кагами снова лёг глубоко за полночь.

Комментарий к День девятый. Статистическое исследование и “Кирин”

* “Кирин” – один из сортов японского пива

========== День десятый. Дипломированный борец с микробами и чай из пакетиков ==========

Уходя в ординаторскую после ночного дежурства, чтобы привести себя в порядок, док обещал через пару часов ждать их недалеко от ворот, за углом, однако никого похожего на Такао на перекрёстке не наблюдалось. Вместо этого к ним спешил странноватый парень в ярко-розовой толстовке и напяленном на голову объёмном берете с пушистым помпоном всё того же ядрёного цвета, заставившего Тайгу даже прищурить глаза.

– Ну что, идём? – проговорил парень голосом Казунари. – Ты чего застыл, Кагами-кун? Нам никак нельзя опаздывать. Мы должны быть на месте ровно в половину одиннадцатого.

– Док, это вы, что ли? – хохотнул Тайга. – Вы куда так вырядились? Цвет просто вырви глаз…

– Сегодня талисман для Скорпионов – берет, а цвет дня – розовый, Кагами-кун, – улыбнулся Такао. – И мне категорически запрещено являться пред светлы очи профессора Мидоримы Шинтаро, если я не выполню все условия.

– Профессор Мидорима Шинтаро? – вылупился Кагами. – Стойте, это мы с ним, что ли, идём знакомиться?

– Ну да, – кивнул Казунари, переходя улицу и быстрым шагом направляясь к воротам парка.

– Подождите, док, он разве не супер-пупер-известный профессор и лауреат чего-то там в этом вашем аутизме? – не унимался Тайга, припомнив, сколько раз в жужжании Кисэ и ворчании Касамацу всплывало имя Мидоримы.